Текст книги "Продажное королевство"

28
Джеспер

Джеспер никогда не видел Каза таким избитым и окровавленным – сломанный нос, треснувшая губа, заплывший глаз. Судя по тому, как он держался за бок, минимум одно ребро сломано, а когда Бреккер покашлял в носовой платок, то стрелок увидел кровь на белой ткани, прежде чем ее спрятали в карман. Его хромота усилилась, но он все еще держался на ногах и шел в сопровождении Аники и Пима. Видимо, в Клепке осталась вооруженная опорная команда, на случай, если Пекка разведает о том, что Каз совершил переворот, и попытается захватить территорию.

– Ради всех святых! – выдохнул Джеспер. – Я так понимаю, все прошло как по маслу?

– Так, как и ожидалось.

Матиас покачал головой с восхищенным и в то же время недоверчивым видом.

– Сколько же у тебя жизней, демжин?

– Надеюсь, еще одна.

Каз снял пальто и умудрился сдернуть рубашку, опираясь на раковину в ванной комнате.

– Ради всех святых, позволь нам помочь! – воскликнула Нина.

Бреккер схватился зубами за край повязки и оторвал кусок.

– Мне не нужна ваша помощь. Продолжай работать с Колмом.

– Да что с ним не так? – проворчала девушка, когда они вернулись в гостиную, чтобы проработать прикрытие для господина Фахи.

– То же, что и всегда, – ответил Джеспер. – Он – Каз Бреккер.

Спустя час Инеж проскользнула в комнату и вручила Казу записку. На дворе был поздний вечер, окна номера горели масляным золотым светом.

– Они придут? – спросила Нина.

Инеж кивнула.

– Я передала твое письмо стражнику у двери, и это сработало. Меня привели прямо к двум членам Триумвирата.

– И с кем же ты встретилась? – поинтересовался Каз.

– С Женей Сафиной и Зоей Назяленской.

Уайлен подался вперед.

– Портнихой? Она в посольстве?

Каз поднял бровь.

– Какой интересный факт ты забыла упомянуть, Нина.

– На то время это было неважно.

– Конечно же, важно! – сердито воскликнул Уайлен. Джеспер немного удивился. Поначалу Уайлен не возражал против обличья Кювея. Казалось, он даже радовался, новая внешность дистанцировала его от отца. Но это было до того, как они посетили Святую Хильду. И до того, как Джеспер поцеловал Кювея.

Нина слегка поморщилась.

– Уайлен, но я же думала, что ты поедешь с нами в Равку! Ты бы встретился с Женей, как только мы сели бы на корабль.

– Все мы знаем, кому предана Нина, – хмыкнул Бреккер.

– Я не рассказала Триумвирату о Кювее.

Губы Каза расплылись в слабой улыбке.

– И я о том же. – Затем повернулся к Инеж. – Ты изложила им наши условия?

– Да, они будут в гостиничной бане через час. Я попросила сделать все возможное, чтобы никто не увидел, как они войдут.

– Будем надеяться, что это им по силам.

– Они управляют целой страной, – фыркнула Нина. – И уж как-нибудь справятся с парой несложных инструкций.

– Разве им не опасно выходить на улицу? – полюбопытствовал Уайлен.

– Они единственные гриши в Кеттердаме, которые могут за себя не бояться, – ответил Каз. – Даже если шуханцы наберутся храбрости снова открыть сезон охоты, они не рискнут начинать с двух высокопоставленных равкианских сановников. Нина, Жене хватит мастерства, чтобы вернуть Уайлену его внешность?

– Не знаю, – пожала плечами та. – Ее зовут главной портнихой, и она определенно самая одаренная, но без парема… – В объяснениях никто не нуждался. Парем был единственной причиной, по которой Нине удалось чудотворное преображение Уайлена в Кювея. Тем не менее Женя Сафина – легенда. Все возможно.

– Каз, – обратился Уайлен, скручивая край своей рубашки. – Если она согласится попробовать…

Тот кивнул.

– Но тебе придется быть вдвое осторожней до аукциона. Твой отец не захочет, чтобы ты явился и раскрыл обман, который он разыграл для Торгового совета и городской стражи. Будет разумнее, если ты подождешь…

– Нет, – резко перебил Уайлен. – Мне надоело быть кем-то другим.

Каз пожал плечами, но у Джеспера появилось ощущение, что Бреккер все равно добился желаемого. По крайней мере, в этом случае их с Уайленом желания совпадали.

– А вдруг в бане будут другие гости? – спросил стрелок.

– Я забронировала все места на господин Ритвельда, – сказала Нина. – Он очень застенчив и не любит оголяться на глазах у других.

Джеспер застонал.

– Умоляю, не говори о моем голом отце.

– Дело в его перепончатых ногах, – подмигнула девушка. – Какой стыд!

– Нина и Матиас останутся здесь, – заявил Каз.

– Я должна пойти с вами! – возразила Нина.

– Ты равкианка или член этой команды?

– И то и другое.

– Именно. Эта беседа и без того будет сложной. Не хватало, чтобы вы с Матиасом мутили воду.

Они спорили еще какое-то время, но в конце концов, Нина согласилась остаться в номере, если вместо нее пойдет Инеж.

Девушка помотала головой.

– Я бы предпочла этого не делать.

– Почему? – удивилась Нина. – Должен же кто-то держать Каза в рамках приличия.

– И ты думаешь, мне это по плечу?

– Можно хотя бы попытаться.

– Я люблю тебя, Нина, но равкианское правительство не очень хорошо обращалось с сулийцами. Я не заинтересована в обмене любезностями с их лидерами. – Джеспер никогда всерьез об этом не задумывался, и, судя по смущенному выражению лица Нины, она тоже. Инеж крепко обняла подругу. – Пошли, попросим Колма заказать нам что-нибудь упадническое.

– Твой ответ на все случаи жизни.

– Ты жалуешься?

– Всего лишь констатирую одну из причин, по которой я тебя обожаю.

Они отправились на поиски Колма, держась за руки, но Нина удрученно закусила нижнюю губу. Она привыкла, что Матиас критикует ее страну, но Джесперу показалось, что слова Инеж ее задели. Ему хотелось сказать Нине, что можно любить что-то, даже видя все недостатки. По крайней мере, он на это надеялся, иначе ему и в самом деле каюк.

Когда все разошлись, чтобы приготовиться к встрече с равкианцами, Джеспер последовал за Уайленом по коридору.

– Эй!

Тот продолжил идти.

Джеспер обогнал его и переступил дорогу, шагая задом наперед.

– Слушай, то, что у меня с Кювеем… на самом деле ничего нет. – Он попытался снова: – Между нами с Кювеем ничего нет.

– Ты не обязан передо мной оправдываться. В конце концов это я вам помешал.

– Вовсе нет! Кювей сидел за роялем. Это объяснимая ошибка.

Уайлен резко остановился.

– Ты думал, что это я?

– Да! – воскликнул Джеспер. – Видишь? Просто большая оши…

Золотые глаза Уайлена вспыхнули.

– Ты в самом деле не можешь нас отличить?

– Я… в смысле, как правило, могу, но…

– Мы совсем не похожи, – возмущенно сказал парень. – На самом деле он не так уж хорош в науке! Половина его блокнотов исписана каракулями. По большей части твоими портретами. Они тоже не очень хороши.

– Правда? Моими портретами?

Уайлен закатил глаза.

– Забудь об этом. Можешь целовать кого захочешь, Джеспер.

– Я так и делаю. Так регулярно, как только могу.

– Тогда в чем проблема?

– Проблем нет, я просто хотел отдать тебе это.

Он вложил крошечный овальный рисунок в ладонь Уайлена.

– Я прихватил его, когда мы были в Святой Хильде. Подумал, что он пригодится, если Женя попытается вернуть твое старое купеческое личико.

Уайлен уставился на рисунок.

– Это работа моей мамы?

– Он был в комнате с ее картинами.

Он был маленьким, без рамки, и подходил только для миниатюры: портрет Уайлена, когда тот был ребенком примерно восьми лет. Его пальцы сжали края рисунка.

– Таким она меня запомнила. Ей так и не довелось увидеть меня взрослым, – он нахмурился. – Портрет такой старый. Не знаю, будет ли от него польза.

– Это все еще ты, – ответил Джеспер. – Те же кудряшки. Та же обеспокоенная маленькая морщинка между бровями.

– И ты взял его просто потому, что он может пригодиться?

– Я же говорил, мне нравится твое дурацкое лицо.

Уайлен опустил голову и спрятал портрет в карман.

– Спасибо.

– Не за что, – Джеспер замялся. – Если ты направляешься к равкианцам, я могу пойти с тобой. Если хочешь.

Тот взволнованно закивал.

– Хочу.

Оживленное настроение Джеспера продержалось до самого лифта, но, как только они присоединились к Казу и спустились на третий этаж отеля, его нервишки начали шалить. Возможно, они шли прямиком в ловушку, а Каз был не в лучшей форме.

Частично Джеспер надеялся, что равкианцы откажутся приводить в жизнь этот безумный план. Тогда Каз окажется в тупике, и, даже если они все загремят в Хеллгейт или будут качаться на виселице, хотя бы у его отца появится шанс уйти невредимым. Колм провел много часов с Ниной и Казом, пытаясь выучить свою роль, репетируя различные сценарии, отвечая на их бесконечные вопросы, и работал без единой жалобы. Актер из него посредственный, и врать он умел так же хорошо, как Джеспер – танцевать балет. Но Нина будет с ним. Это хоть чего-то да стоило.

Двери лифта открылись, и они вышли в очередной длинный фиолетово-белый коридор, а затем пошли на звук журчащей воды в комнату с огромным круглым бассейном по центру, окруженным колоннадой из арок. Через них Джеспер видел другие бассейны и водопады, впадины и ниши, каждая твердая поверхность украшалась мерцающей плиткой цвета индиго. Вот к этому Джеспер мог привыкнуть: озерца с кипящей водой, танцующие и булькающие фонтаны, как гости на вечеринке, стопки из плотных полотенец и вкусно пахнущее мыло. Подобное место больше подходило Бочке, где его могли оценить по достоинству, а не центру финансового района.

Им сказали, что их встретят лишь два члена Триумвирата, но у бассейна стояло три человека. Джеспер знал, что одноглазая девушка в красно-синем кафтане должна быть Женей Сафиной, и это значило, что изумительная красавица с густой копной черных как смоль волос – Зоя Назяленская. Их сопровождал парень лет двадцати, с лисьим лицом, в бирюзовом сюртуке, коричневых кожаных перчатках и с впечатляющим набором земенских револьверов, спрятанных в кобуре на бедрах. Если эти люди то, что может предложить им Равка, возможно, Джесперу все же стоит нанести туда визит.

– Мы просили гришей прийти одних, – сказал Каз.

– Боюсь, это невозможно, – ответил парень. – Несмотря на то что Зоя, разумеется, сила, с которой стоит считаться, чрезвычайные способности Жени плохо подходят для физической конфронтации. Я же, с другой стороны, прекрасно подхожу для всех видов противоборств, хотя и предпочитаю физические.

Каз прищурился.

– Штурмхонд.

– Он меня знает! – восторженно воскликнул Штурмхонд, пихнув Женю локтем. – Я же говорил, что я знаменит.

Зоя раздраженно выдохнула.

– Ну, спасибо вам. Теперь он будет вдвое невыносимее.

– Штурмхонда уполномочили вести переговоры от имени равкианского престола, – пояснила Женя.

– Пирата? – удивился Джеспер.

– Корсара, – исправил Штурмхонд. – Вы же не ждете, что король лично примет участие в подобном аукционе?

– Почему бы и нет?

– Потому что он может проиграть. А королям не пристало проигрывать.

Джеспер не мог до конца поверить, что беседовал с самим Штурмхондом! Корсар был легендой. Он разорвал бесчисленное количество блокад от имени равкианцев, и ходили слухи, что…

– У вас действительно есть летающий корабль? – выпалил стрелок.

– Нет.

– О…

– У меня их несколько.

– Заберите меня с собой.

Каз не выглядел таким веселым.

– Равкианский король позволяет вам вести переговоры за него по государственным вопросам? – скептически поинтересовался он.

– Иногда, – ответил Штурмхонд. – Особенно если в дело вовлечены не самые благородные персонажи. У вас известная репутация, господин Бреккер.

– Как и у вас.

– Справедливо. Итак, допустим, мы оба заслужили право на то, чтобы наши имена звучали в худших кругах. Король не втянет Равку в один из ваших замыслов вслепую. В записке Нины говорилось, что Кювей Юл-Бо у вас. Я хочу получить подтверждение этого факта и услышать детали вашего плана.

– Хорошо, – кивнул Каз. – Давайте поговорим в солярии. Я бы предпочел не потеть в костюме. – Когда остальные пошли за ними, Каз резко остановился и оглянулся через плечо. – Только мы с корсаром.

Зоя откинула свою роскошную черную гриву назад и сказала:

– Мы – члены Триумвирата. Мы не повинуемся приказам керчийской канальной крысы с сомнительной прической.

– Я могу сформулировать это как вопрос, если это пригладит ваши перышки, – сухо произнес Каз.

– Ах ты, наглый…

– Зоя, – ласково обратился Штурмхонд. – Давай не будем враждовать с нашими новыми друзьями, прежде чем у них даже возникнет возможность обмануть нас. Ведите, господин Бреккер.

– Каз, – позвал Уайлен. – Ты не мог бы…

– Говори за себя сам, купчик. Пора уже научиться. – Он исчез со Штурмхондом в коридорах.

Когда их шаги стихли, наступила тишина. Уайлен прочистил горло, и звук, отразившийся от синего кафеля, был похож на ржание юного жеребца, выпущенного в загон. Женя выглядела озадаченной.

Зоя скрестила руки.

– Ну?

– Мэм… – попытался начать разговор Уайлен. – Мисс Женя…

Та улыбнулась, и ее шрамы натянулись в уголке губ.

– О, до чего же он милый!

– Ты всегда была падкой на таких беспризорников, – кисло ответила Зоя.

– Ты тот мальчик, которого Нина перекроила в Кювея, – догадалась девушка. – И ты хочешь, чтобы я попыталась отменить то, что она сделала?

– Да, – выдавил Уайлен, и это слово было пронизано целым миром надежды. – Но мне нечего дать вам взамен.

Женя закатила свой единственный янтарный глаз.

– Почему керчийцы все сводят к деньгам?

– Говорит женщина из обанкротившейся страны, – пробормотал Джеспер.

– Что ты сказал?! – рявкнула Зоя.

– Ничего, – улыбнулся Джеспер. – Просто говорю, что Керчия – морально обанкротившаяся страна.

Зоя осмотрела стрелка с головы до пят, словно подумывала кинуть его в бассейн и сварить живьем.

– Если хочешь потратить свое время и талант на этих негодяев, вперед. Святые тому свидетели, тут есть над чем работать.

– Зоя…

– Я поищу темную комнату с глубоким бассейном и попытаюсь смыть с себя хоть часть грязи этой страны.

– Не утони, – крикнула Женя ей вслед, а потом заговорщицки прошептала: – Может, она сделает это просто из духа противоречия. – Девушка окинула Уайлена оценивающим взглядом. – Будет нелегко. Если бы я видела тебя до изменений…

– Вот, – спешно выпалил купчик. – У меня есть портрет. Он старый, но…

Она взяла миниатюру у него из рук.

– И это, – Уайлен протянул ей плакат, который сделал его отец, с обещанием награды за его безопасное возвращение.

– Хм-м, – протянула она. – Давайте найдем комнату с освещением получше.

Они бродили по помещениям, заглядывая в залы, полные грязевых и молочных ванн, и в одну нагретую комнату, полностью сделанную из нефрита. Затем наконец остановились в прохладной белой комнатушке с ванной, полной странно пахнущей глины у одной стены и окнами вдоль второй.

– Принеси стул, – скомандовала Женя, – и мою шкатулку с инструментами от центрального бассейна. Она тяжелая. Найдешь ее у полотенец.

– Вы принесли с собой шкатулку? – изумился Уайлен.

– Сулийка намекнула, что она может понадобиться, – сказала Женя, выгоняя их из помещения, чтобы они побыстрее выполнили приказ.

– Такая же властная, как и Зоя, – пробурчал Джеспер, покорно следуя за Уайленом.

– Но с отличным слухом! – крикнула Женя.

Джеспер нашел шкатулку рядом с центральным бассейном. Та больше походила на маленький шкафчик, ее двойные дверцы закрывались на детально разработанную золотую защелку. Когда они вернулись в комнату с глиной, Жена указала Уайлену сесть рядом с окном, где освещение было лучше всего. Затем взяла его за подбородок и начала поворачивать лицо в разные стороны.

Джеспер поставил шкатулку.

– На что вы смотрите? – спросил он.

– На швы.

– Швы?

– Какой бы ни была хорошей работа портнихи, если сильно присмотреться, можно увидеть швы, место, где заканчивается одно и начинается другое. Я ищу признаки первоначальной структуры. Портрет помогает.

– Не знаю, почему я так нервничаю, – пробормотал Уайлен.

– Потому что она может налажать и придать тебе вид кудрявой ласки?

Женя подняла бровь огненного цвета.

– Может, полевки.

– Не смешно! – сказал Уайлен. Он так сильно сжал кулаки на коленях, что его костяшки побелели.

– Ладно, – вздохнула Женя. – Я могу попытаться, но ничего не обещаю. Работа Нины практически безупречна. К счастью, моя – тоже.

Джеспер улыбнулся.

– Вы напоминаете мне ее.

– Думаю, ты хотел сказать, что она напоминает тебе меня.

Женя начала раскладывать свои инструменты. Ее шкатулка была куда более сложной, чем та, которую использовала Нина. Там были и капсулы с краской, и баночки с цветным порошком, и ряды стеклянных стеллажей, наполненных чем-то похожим на прозрачный гель.

– Это клетки, – объяснила Женя. – Для подобной работы мне понадобится человеческая ткань.

– Это ни капельки не мерзко, – прокомментировал Джеспер.

– Могло быть и хуже, – пожала плечами девушка. – Когда-то я знала женщину, которая втирала китовую плаценту себе в лицо в надежде, что это сделает ее моложе. Не говоря уж о том, что она делала со слюной обезьяны.

– Человеческая ткань – звучит восхитительно, – исправился Джеспер.

– И я так считаю.

Она закатала рукава, и Джеспер увидел, что ее руки и предлечья тоже покрывают шрамы, как и ее лицо. Ему трудно было даже представить, какое оружие могло так ее изуродовать.

– Ты пялишься, – сказала Женя, не глядя на него.

Джеспер подпрыгнул, и его щеки залились краской.

– Прошу прощения.

– Все нормально. Люди любят смотреть. Ну, не всегда. После нападения на меня все отказывались даже коситься в мою сторону.

Джеспер слышал, что ее пытали во время равкианской гражданской войны, но это не тема для вежливой беседы.

– Теперь я не знаю, куда смотреть, – признался он.

– Куда хочешь. Только не шуми, чтобы я не сотворила безобразного монстра из этого бедного мальчика. – Она рассмеялась при виде гримасы ужаса на лице Уайлена. – Шучу-шучу. Но не дергайся. Это медленная работа, так что тебе придется набраться терпения.

Она оказалась права. Процесс шел очень медленно, и Джеспер не был уверен, что вообще что-то происходит. Женя касалась пальцами кожи под глазами Уайлена или его век, затем отходила и изучала результат – которого, насколько мог судить стрелок, просто не было. Затем она тянулась к стеклянным стеллажам или баночкам, окунала во что-то свои пальцы, снова прикасалась к лицу Уайлена и отходила. Стрелок начал думать о своем. Он обошел комнату кругом, мокнул пальцы в глину, пожалел об этом, пошел на поиски полотенца. Но когда он посмотрел на Уайлена издалека, то увидел, что что-то поменялось.

– Работает! – воскликнул он.

Женя холодно покосилась на него.

– Естественно.

Периодически портниха останавливалась, потягивалась и давала Уайлену зеркало, чтобы он мог проконсультировать ее, что правильно и неправильно. Спустя час радужки Уайлена поменяли окрас с золотого на голубой, и форма его глаз тоже изменилась.

– Его брови должны быть уже, – прокомментировал Джеспер, заглядывая за плечо Жени. – Самую малость. И его ресницы были длиннее.

– Не знал, что ты уделял этому такое внимание, – пробормотал Уайлен.

Джеспер улыбнулся.

– Еще как уделял.

– О, славно, он краснеет! – воскликнула Женя. – Прекрасно для циркуляции.

– Вы тренируете фабрикаторов в Малом дворце? – поинтересовался Уайлен.

Джеспер нахмурился. Зачем ему поднимать эту тему?

– Конечно. На территории дворца есть школа.

– А что делать, если ученикам уже много лет? – продолжал парень.

– Гриша можно обучить в любом возрасте, – ответила Женя. – Алина Старкова не ведала о своих способностях до семнадцати лет, и она… она была одной из самых могущественных гришей, когда-либо существовавших. – Женя надавила на левую ноздрю Уайлена. – Учиться легче, когда ты молод, но так всегда. Дети быстрее изучают языки. Математику.

– И они бесстрашны, – тихо произнес Уайлен. – Это другие люди рассказывают им об их пределах. – Уайлен встретился взглядом с Джеспером за плечом Жени и, словно бросая вызов им обоим, сказал: – Я не могу читать. – Его кожа мгновенно покрылась пятнами, но голос оставался твердым.

Женя пожала плечами.

– Это потому, что никто не тратил времени на твое обучение. Многие крестьяне в Равке не умеют читать.

– Меня обучали многие люди. Испробовали различные методики. У меня были все возможности. Но я просто на это не способен.

Джеспер видел тревогу на его лице, видел, чего ему стоило произнести эти слова вслух. Из-за этого он почувствовал себя трусом.

– Похоже, ты и так неплохо справляешься, – ответила Женя. – Не считая твоей дружбы с уличными бандитами и стрелками.

Уайлен поднял брови, и Джеспер понял, что тот ждет, пока стрелок заговорит, но он промолчал. «Это не дар, а проклятие». Парень вернулся к окну, внезапно глубоко заинтересовавшись видом улиц внизу. «Это то, что убило твою маму, ты это понимаешь?»

Женя работала над Уайленом и просила его подержать зеркало, чтобы тот подкорректировал изменения. Джеспер наблюдал за этим процессом какое-то время, затем поднялся наверх, чтобы проведать отца, а потом налил Жене чашку чая, а Уайлену – чашку кофе. Когда он вернулся в комнату с глиной, то чуть не выронил их из рук.

В последних лучах полуденного солнца сидел Уайлен, настоящий Уайлен, парнишка, которого он впервые увидел на том кожевенном заводе, потерянный принц, очнувшийся не в той сказке.

– Что скажешь? – поинтересовалась Женя.

Уайлен нервно возился с пуговицами своей рубашки.

– Это он, – кивнул Джеспер. – Наш свежеприготовленный беглый купчик.

Женя потянулась и сказала:

– Славно, а не то я бы сошла с ума, если бы провела еще хоть минуту в этой воняющей глиной комнате. – Было ясно, что она устала, но ее лицо сияло, янтарный глаз блестел. Вот как выглядели гриши, когда использовали свои способности. – Было бы лучше, если бы я взглянула на свою работу свежим взглядом утром, но мне нужно возвращаться в посольство. А завтра, ну… – девушка пожала плечами.

Завтра объявят об аукционе, и все изменится.

Уайлен поблагодарил ее и продолжал благодарить, пока она насильно не выпихнула их за дверь, чтобы отправиться на поиски Зои.

Джеспер и Уайлен молча поднялись на лифте обратно в номер. Джеспер заглянул в спальню и увидел, что его отец заснул, лежа поверх одеяла, его грудь дрожала от громкого храпа. На постели была раскидана кипа бумаг. Джеспер собрал их в стопку – цены на юрду, списки фермерских площадей за пределами городов в Новом Земе.

«Тебе необязательно прибираться за нами, пап».

«Кто-то же должен».

Уайлен зажигал лампы в гостиной.

– Ты голоден?

– Умираю с голоду, – ответил стрелок. – Но папа спит. Не думаю, что нам можно заказывать еду. – Он склонил голову, глядя на Уайлена. – Ты попросил ее приукрасить свою внешность?

Щеки купчика залились краской.

– Может, ты просто забыл, насколько я красив? – Джеспер выгнул бровь. – Ладно, ну, может, самую малость. – Парень присоединился к стрелку у окна, выходившего в город. На улицу опустились сумерки, и строгая шеренга фонарей вдоль канала ярко загорелась. По улицам разгуливали патрули городской стражи, а Обручи снова вспыхнули яркими цветами и звуками. Как долго они смогут прятаться в «Гельдреннере»? Джеспер задумался, не рыскали ли хергуды по городу в поисках гришей, заглядывая в дома, в которых те работали. Прямо в эту секунду шуханские солдаты могли окружать посольство. Или, может, этот отель. Могут ли они учуять гришей на пятнадцатом этаже?

Временами над Обручами взрывались фейерверки. Джеспера это не удивило. Он хорошо знал Бочку. Она всегда жаждала большего – денег, беспредела, насилия, похоти. Она страдала от чревоугодия, и Пекка Роллинс предложил Каза и остальную команду в качестве главного блюда.

– Я понял, что ты пытался там сделать, – сказал Джеспер. – Необязательно было рассказывать ей, что ты не умеешь читать.

Уайлен достал собственную миниатюру из кармана и положил ее на стол. На них смотрели серьезные голубые глаза маленького Уайлена.

– Ты знал, что Каз был первым человеком, которому я рассказал о своем… состоянии?

– Нашел кому.

– Знаю. Я чуть не захлебнулся этими словами. Очень боялся, что он начет издеваться надо мной. Или просто рассмеется. Но он этого не сделал. Разговор с Казом и встреча с отцом будто освободили что-то во мне. И я чувствую себя свободнее каждый раз, когда рассказываю об этом новому человеку.

Джеспер наблюдал, как под Зентсбриджем исчезла лодка. Она была практически пустой.

– Я не стыжусь того, что я гриш.

Уайлен провел пальцем по краю миниатюры. Парень ничего не говорил, но Джеспер видел, что ему хотелось.

– Ну, давай, – сказал он. – Выкладывай, о чем ты думаешь.

Уайлен посмотрел на него. Его глаза были ясного, чистого голубого цвета, который и помнил Джеспер – горное озеро, бескрайнее земенское небо. Женя хорошо справилась со своей задачей.

– Я просто этого не понимаю. Всю свою жизнь я скрывал то, что не способен на некоторые вещи. Зачем бежать от поразительных вещей, на которые ты способен?

Джеспер раздраженно пожал плечами. Он злился на своего отца почти по тем же причинам, о которых говорил Уайлен, но сейчас ему просто хотелось обороняться. Это его выбор, правильный или неправильный, но давно принятый.

– Я знаю, кем являюсь, в чем я хорош, что могу и не могу. Я просто… тот, кто я есть. Великолепный стрелок, плохой игрок. Почему этого недостаточно?

– Для меня? Или для тебя?

– Не начинай философствовать, купчик.

– Джес, я думал об этом…

– Обо мне? Поздними ночами? Что на мне было?

– Я думал о твоих силах, – сказал Уайлен, краснея пуще прежнего. – Тебе никогда не приходило в голову, что твои способности гриша могут частично являться причиной твоей меткости?

– Уайлен, ты, конечно, милый, но в этой кудрявой головушке крутится слишком много безумных мыслей.

– Возможно. Но я видел, как ты манипулировал металлом. Видел, как ты направлял его. Что, если ты не промахиваешься, потому что контролируешь свои пули?

Джеспер покачал головой. Глупость какая! Он был хорошим стрелком, потому что вырос на границе, разбирался в оружии, потому что мама научила его ровно держать руку, очищать разум и чувствовать свою мишень так же хорошо, как видеть. Его мама. Фабрикатор. Гриш, даже если она никогда не использовала это слово. «Нет. Дело в другом». Но что, если он не прав?

Джеспер отмахнулся от этой мысли, чувствуя, как горит его кожа от желания двигатья.

– Вот обязательно тебе говорить на подобные темы? Зачем все усложнять?

– Потому что в этом нет ничего простого, – честно ответил Уайлен. В Бочке никто так не разговаривал. – Ты продолжаешь делать вид, что все нормально. Переключаешься на следующую драку или вечеринку. А что, по-твоему, случится, если ты остановишься? Чего ты боишься?

Джеспер снова пожал плечами. Затем поправил пуговицы на рубашке, коснулся пальцами револьверов. Когда он чувствовал себя подобным образом, сердито и растерянно, казалось, его руки начинали жить собственной жизнью. Его тело зудело от энергии. Ему нужно выбраться из этого помещения.

Уайлен опустил руку на его плечо.

– Остановись.

Джеспер и сам не знал, хотел ли он оттолкнуть парня или прижать его к себе.

– Просто остановись, – повторил он. – Дыши.

Уайлен твердо смотрел на него. Джеспер не мог отвести взгляда от этих голубых, как море, глаз. Он заставил себя замереть, сделал вдох, выдох.

– Еще раз, – потребовал Уайлен, и, когда Джеспер открыл рот, чтобы снова вдохнуть, Уайлен приблизился и поцеловал его.

Разум Джеспера опустел. Он не думал о том, что произошло раньше, или что будет потом. Все перестало существовать, кроме реальности: рта Уайлена, его мягких губ, тонких костей, шелковистых кудрей. Джеспер обхватил его затылок и притянул ближе. Вот тот поцелуй, которого он ждал. Это выстрел. Пожар в прериях. Поворот «Колеса фортуны». Джеспер чувствовал биение своего сердца, – или Уайлена? – колотящегося в груди, и единственная мысль, крутившаяся в его голове, была счастливым, удивленным: «О!»

Медленно и неминуемо, они отстранились друг от друга.

– Уайлен, – прошептал Джеспер, глядя в его круглые глаза небесного оттенка, – я очень надеюсь, что мы не умрем.