Текст книги "В плену у ректора"

Глава 21

– Вы отмените мой домашний арест, я буду учиться со всеми. Мне некуда деться, и я уже согласилась. Вам нет смысла ограничивать меня, – сказала Эдиан твердо.

Мгновение он молчал, а у Эдиан внутри заскреблось легкое злорадство. Посмотрим, насколько вы готовы «на все» ради своей великой цели, мессер ректор. Ведь она не попросила ничего особенно сложного или недопустимого.

– Хорошо, Эдиан, – словно специально делая свой голос гладким, произнес Герберт. – Что-то еще?

– Да, еще несколько условий, – улыбнулась Эдиан.

Чувствовать себя диктующей условия ректору было приятно. Впервые! Да, теперь ей остается лишь учиться. Но он понимает, что, когда дойдет до активации этого шара, она может просто ничего не делать. У него нет возможности заставить ее! Остается лишь договориться с ней. А уж она постарается не упустить своего.

– Вы позволите мне навещать Кая, пока он выздоравливает. Потом – общаться с ним. И с другими друзьями без ограничений. Я больше никуда не побегу. А общение с ровесниками мне необходимо.

В этот раз молчание ректора длилось дольше.

– Он так тебе нравится? – вдруг совершенно неожиданно спросил он.

Что-то противное, злорадное внутри Эдиан возликовало. Ректору неприятно, ему больно, он сомневается. Так тебе, великий маг!

– Да, – непринужденно бросила Эдиан, легко проведя рукой по столику – как будто проверяла нет ли там пыли. – Мы были бы с ним хорошей парой. Я полюбила бы его. Жаль, что теперь это невозможно. Я никогда не сделаю несчастным хорошего человека. А со мной Кая ждет лишь несчастье. Наше испорченное счастье – на вашей совести.

Герберт молчал еще несколько секунд, испытующе глядя на нее лицо.

– Ладно, – коротко кивнул он наконец. – До тех пор, пока этот юный петух не попытается отыграть все обратно. Что еще, Эдиан?

– Я буду посещать занятия на женском факультете.

– Зачем? – на этот раз он почти развеселился. Вопросительно поднял брови – Эдиан не могла не отметить, что это вышло красиво.

– Хочу научиться составлять зелья, – пожала плечами Эдиан, как будто удивлялась, что он не понимает. – Нет гарантии, что ваш план сработает. На этот случай я хочу возродить то древнее зелье, что сохраняет женщинам-магам детородные способности. Вроде бы для этого как раз и нужен великий маг и умение составлять зелья. Я подойду.

– Хорошо, если хочешь тратить время на это – трать, – на этот раз пожал плечами уже сам ректор. – Еще что-нибудь, Эдиан?

– И еще… – Эдиан сделала паузу. – Я перехожу на боевой факультет.

– Что-что?! – рассмеялся Герберт. Теперь он открыто веселился. Эдиан не поняла его реакции. Она не видела в своих словах ничего смешного.

Он покхекал в кулак, потом нормальным голосом спросил:

– Зачем тебе это?

– Хочу освоить боевую магию и навалять вам за… все, – теперь уже Эдиан не сдержала улыбки. Хотя, если быть серьезной, то идея хорошенько врезать ректору магией действительно была очень привлекательной.

Просто сладкой. Упоительной.

– Навалять? – Герберт вновь вопросительно поднял брови и улыбнулся. – Эдиан, вообще ты и слов таких знать не должна. Навалять, видите ли…

– Несколько дней назад вы сами захотели, чтобы я училась в Академии, то есть среди молодых людей. У них разное происхождение и воспитание, и они редко стесняются в выражениях. Эти выражения очень хорошо впитываются в мой юный ум. Вам не стоит удивляться, – вежливо, с коварной улыбкой, ответила Эдиан. Ей подумалось, что она в очередной раз неплохо его «поставила на место».

Но, конечно, это была лишь иллюзия. Герберт еще поусмехался, несколько раз повторил слово «навалять» и серьезно сказал:

– Я буду лишь рад, если ты победишь меня в магическом поединке. Это будет значить, что ты стала магом лучше меня, а следовательно, цель достигнута, и ты сможешь выполнить то, что нужно. Но, боюсь, милая Эдиан, чтобы «навалять» мне, как ты выразилась, нужно большее, чем просто сила и навыки, что даются на боевом факультете. Нужен еще опыт. И определенный уровень безжалостности, который пока тебе недоступен. К тому же ты просто не понимаешь, что значит учиться на боевом. Боевая магия – это не только кидаться красивыми шарами. Это совокупность владения оружием и магией, отличная физическая подготовка плюс к магической. Например, скажи мне, Эдиан, ты владеешь мечом, шпагой, кинжалом?

Он спрашивал так, словно подразумевался отрицательный ответ. Это было неприятно. Но твердо ответить, что хорошо владеет оружием, Эдиан не могла. Владела она ими не блестяще, хоть и немного училась. Понимала, что ее скудных навыков, наверное, не хватит. Учитель говорил, что получается у нее хорошо, но ни он, ни она никогда не думали, что Эдиан может прийти в голову мысль стать боевым магом. К этому ее не готовили.

– Да, немного… – замялась она. – Как многие девушки моего круга, я училась не только петь и вышивать, но и базовым навыкам искусства изящного боя. Так принято.

– Прекрасно, – серьезно сказал Герберт. – Но кроме навыков нужна еще физическая форма. Эдиан, посмотри на себя в зеркало. И сравни с теми парнями, что учатся на боевом. Первая же полоса препятствий покажет разницу, – он говорил совершенно серьезно, а Эдиан почему-то стало стыдно. Как будто в том, чтобы быть хрупкой девушкой есть что-то зазорное. Вернее – зазорно, будучи такой девушкой, лезть соревноваться со здоровыми тренированными парнями.

– Я буду очень стараться. И я не боюсь боли и травм.

– Нет, Эдиан, мы поступим по-другому, – вдруг мягко сказал Герберт, побродив взглядом по ее лицу. Как-то даже ласково. – Подожди спорить, – он поднял руку, заметив недовольство в ее лице. – Я вовсе не собираюсь отказывать тебе в освоении боевой магии. Твое желание научиться защищать себя похвально. Ведь в какой-то момент меня и верно может не оказаться рядом. Но… Нет необходимости идти на общий курс и учиться наравне с парнями. Уровень твоих способностей бесподобен. Ты знаешь ведь, как измеряют силу магов?

– Да, по десятибалльной шкале. У… Кранга, например, – Эдиан с трудом выговорила имя похитителя, – вроде бы был четвертый. Это считается хорошим уровнем.

– Верно. А великие маги – вне шкалы. Если сила больше первого уровня, то измерять ее перестают. Так вот, твои способности намного выше первого уровня. Для таких магов обычный план обучения не обязателен. Ты сможешь освоить все грани магии примерно за два года.

– Два года?! – изумилась Эдиан.

– Да. Числиться будешь на любом факультете. А посещать курсы будешь те, которые мы с тобой сочтем необходимым, чтобы ты получила всестороннее образование, включая боевое. Сами выберем лучшие и нужные курсы. Многому тебя буду учить я. А потом…

– А потом, – Эдиан пристально поглядела на него. – Как только буду готова, я пойду с вами к тому артефакту. И после вы отпустите меня. Я буду свободна, не дожидаясь совершеннолетия.

Герберт долго смотрел на нее. Желваки опять заходили по щекам.

– Хорошо. Потом ты будешь свободна, если захочешь, – очень медленно, с расстановкой произнес он.

И вдруг усмехнулся:

– А вообще, знаешь, на пару общих уроков боевой магии можешь сходить. Чтобы понять, о чем идет речь. Просто потом не жалуйся, когда я лично буду лечить твои синяки и вывихи. Не вижу смысла так уж ограничивать твою дурость.

На слове дурость Эдиан в очередной раз захотелось чем-нибудь запустить в него. Под рукой ничего не было, она скатала небольшой шарик из энергии, послушно возникшей в ладонях. И словно в шутку запустила в ректора.

Он непринужденно поймал его рукой, дунул на него, и шарик растворился в воздухе.

– Учись, Эдиан, – сказал он и встал. – Я буду рад, если вскоре перестану ловить их с такой легкостью.

Эдиан набрала в грудь воздуха, чтобы сказать ему что-нибудь язвительное. Но в голову ничего не пришло. Она выдохнула и сказала:

– Я хочу навестить Кая прямо сейчас. И вы не будете цербером стоять рядом, когда мы будем разговаривать.

– Иди, – пожал плечами Герберт. – Цель привяжет тебя к Академии лучше любых цепей.

Он был прав. У нее появилась цель – спасти маму и обрести свободу. А значит, она не только не побежит из Академии. Она будет учиться, как проклятая. И знала это не хуже него.

* * *

Герберт понимал, что победил. Главное, что мешало Эдиан учиться – отсутствие цели. Дядя, забравший ее имущество, и магия, отнявшая способность стать матерью, уничтожили все ее прежние, еще незрелые цели. Теперь цель у нее есть. Пусть не ради «всеобщего блага», но ради своей матери и своей пресловутой свободы девочка сделает все.

Герберт не первое десятилетие жил на свете. Он неплохо понимал людей. Их сильные и слабые стороны. В Эдиан был стержень, подобный тому, что был в самом Герберте. Светлый, красивый стержень… Вызывавший уважение. Этот стержень делает ее очень целеустремленной.

Она из тех, кто сгонит с себя десять потов, чтобы прийти к вожделенной цели.

Но чувства победы почти и не было. Вернее, оно было отравлено тем, что он не сказал девочке всей правды. Просто пожалел. Не хотел вбивать последний гвоздь в крышку ее «гроба».

Видел, что после произошедшего с Крангом Эдиан начала бояться близости. Этот паразит «поиграл» с ней, и невинная девичья душа сжалась комочком. Ей теперь страшно подумать о скорой близости с мужчиной.

Поэтому Герберт не сказал ей, что великие маг и волшебница смогут активировать артефакт, лишь если будут любовники. Их должна связывать общая энергетическая структура, что возникает лишь при чувственной близости.

А значит, близость с ним для Эдиан неизбежна. Просто он не смог ей сказать это сейчас. Все еще надеялся, что все произойдет само собой. Когда она придет в себя и, может быть… хотя бы чуть-чуть начнет доверять ему. Если начнет.

В сущности, он мало чем заслужил ее доверие. Понимал это.

И от того, что не сказал ей всей правды, у Герберта появилось странное тошнотворное чувство. Оно и отравляло вкус победы.

* * *

Кай лежал в палате один. Здесь было светло, сухо, тепло. Пахло лечебными травами. Выглядел он уже неплохо. Эдиан помнила его изломанным во тьме подземелья. Теперь же на его щеки вернулся румянец, глаза привычно блестели. Он снова стал тем здоровым парнем, который провожал ее по коридорам Академии, развлекал шутками, был надежным, лучшим на свете другом.

При виде Эдиан его взгляд блеснул необыкновенной радостью. Он привстал на локте.

– Лежи, лежи! – сказала ему Эдиан и села на стул возле кровати.

– Вот уж не чаял, что ты придешь! – сказал Кай. – Не думал, что… ректор тебя отпустит.

– Наш черный ректор – чудовище. Но с ним можно договориться, – сообщила Эдиан. И сказала серьезнее: – Кай, прости меня…

– За что?! – удивился он.

– За то, что я придумала этот дурацкий план, и ты чуть не погиб…

– Ты хотела за меня замуж – это многого стоит, – ответил Кай. – Это ты прости меня…

– За что?

– За то, что не смог защитить тебя. Знаешь, тогда все было, как в тумане… Я был так рад, так быстро бегал и действовал… Даже не подумал о возможных опасностях.

– Что, кстати, с этими двоими, кто выпустил тварь? – спросила Эдиан.

– Мне сказали, что их арестовали и передали светским властям. Их ждет многолетнее тюремное заключение. Ну, и исключение из Академии, конечно… Кстати, для всех, кто не в курсе, мы с тобой дураки, которые просто пошли погулять по нежилым коридорам и посмотреть на зверинец. Это я, такой кретин, хотел показать тебе его. Эдиан, скажи… – Кай откинулся на подушку и прикрыл глаза. Потянулся рукой, чтобы нашарить ее ладонь. Эдиан вздохнула, ей не хотелось, чтобы ситуация становилась слишком интимной. Но она дала ему руку, ощутила знакомое теплое касание. – Что теперь будет? Ты ведь не сможешь быть со мной, так?

Эдиан помолчала.

– Да, не смогу, – тихо ответила она и опустила взгляд. – Прости меня и за это.

– Тогда… – начал Кай. Но не закончил. Открылась дверь и вошла Сарита с вязанкой тропических фруктов грай.

– Сарита навещает меня каждый день… – прошептал Кай Эдиан и убрал руку. – А я и так ей обязан жизнью…

– Эдиан! – Сарита кинулась к подруге. Они обнялись. Дальше было много разговоров на троих, благодарностей. А еще Эдиан заметила, что, глядя на Кая, подруга немного краснеет. От этого на душе становилось тепло. Вдруг из-за ее ошибки, идиотского побега, друзья смогли найти друг друга?

Только вот взгляд Кая на Сариту был исполнен благодарности, не более того. Вернее, внимательная Эдиан заметила, что в нем есть еще и напряжение, которое возникает, когда ты понятия не имеешь, что с человеком делать.

На следующий день Кая выписали. В сущности, он был полностью здоров. После этого Эдиан с Саритой не видели его две недели – его действительно отправили на какую-то «черную», но не тяжелую работу. Сарита грустно вздыхала, когда думала, что этого никто не видит. А Эдиан почему-то было тревожно за друга. Вернее, за друзей.

Глава 22

Смутная тревога Эдиан оправдалась как раз через две недели, когда Кая должны были отпустить с «наказательных работ». Эдиан с Саритой ждали его возвращения, обсуждали, как можно порадовать друга: устроить вечеринку и тому подобное.

Но пришла беда. Вернее прибежала – в лице Сариты, которая бросилась к Эдиан, выходившей с одной из лекций. Эдиан теперь действительно посещала самые разные курсы на нескольких факультетах. Не только занятия по общей магии и основы целительства, но и углубленные курсы стихийной магии, теоретические курсы боевой магии, даже курс по началам некромантии.

К некромантии Эдиан испытывала отвращение, не зря ректор сказал, что она не подойдет. Но Эдиан подумала, что нужно пересилить себя. Вдруг от нее потребуется «поднять» армию мертвецов, чтобы… допустим, навалять все тому же ректору. На поверку занятия эти оказались достаточно интересными, и пока что без неприятного изучения мертвых тел.

Еще один своеобразный курс, на который она записалась, был курс по «магии крови», который вел настоящий высший вампир магистр Броуди. Лекции он читал интересные, Эдиан нравилось. Только вот странно смотрел на нее своими красными глазами. Эдиан даже догадывалась, откуда такой взгляд – знала, что он «куратор» ее матери, тот, кто следит за ее состоянием. Наверное, магистру было немного стыдно, что он обратил мать Эдиан. Хотя… кто знает, что чувствуют вампиры. Эдиан не имела об этом ни малейшего понятия.

Как раз с его лекции Эдиан и выходила, когда к ней в коридоре бросилась Сарита.

– Эдиан, такой кошмар! – она схватила подругу за руки и крепко, с мольбой сжала.

– Что случилось? – у Эдиан громко сердце забилось. Она чувствовала, что то самое, неприятное, чего она боялась – хотя и не знала, чего – происходит. И действительно связано с ее друзьями.

– Кай! – выдохнула Сарита. – Он уезжает! Отчислился из Академии и уезжает! Заходил ко мне попрощаться! Только ты можешь остановить его!

– Где он?!

– Пошел в сторону конюшни. Хочет уехать, пока ты не узнала об этом…

– Побежали! – Эдиан схватила подругу за руку.

– Нет, ты беги! – сказала Сарита и с мольбой посмотрела на подругу. – Я ничего для него не значу… Только ты можешь его остановить! Эдиан, пожалуйста, попробуй!

Эдиан кивнула, прокручивая в голове варианты, почему Кай может уезжать и что с этим делать… Все они были однозначно неутешительными.

– Ему не может быть плевать на тебя! Ты его спасла! – подбодрила она подругу и бросилась бежать по коридору.

Главная академическая конюшня располагалась в северном отроге, достаточно далеко от центрального входа. Эдиан запыхалась, пока бежала под изумленными взглядами встречных студентов и преподавателей. Боялась не успеть и лишь прибавляла шаг.

Наконец она влетела в большой ангар, кивнула изумленному конюху – высокому дебелому парню с гордым выражением лица, видимо, он страшно гордился своей должностью при Академии магии, и полетела вдоль лошадиных загонов.

– Кай! – закричала она, издалека заметив знакомую фигуру. Кай уже вывел коня из стойла и подтягивал ремни на упряжи. Бросилась бежать еще быстрее.

– Эдиан…? – парень застыл, растерянно разведя руки. Видимо, он действительно хотел исчезнуть, не прощаясь.

Эдиан остановилась в шаге от него и схватила его за руку.

– Кай, миленький, что ты делаешь! Что они сотворили с тобой во время этого наказания?! Почему ты хочешь уехать?! – крикнула она и посмотрела на него с той же мольбой, с которой Сарита смотрела на нее.

Лицо Кая передернуло, он глубоко вздохнул и выдохнул. Несколько мгновений растерянно молчал. Потом собрался и осторожно освободил ладонь из рук Эдиан.

– Эдиан, наказание тут не причем. Я заслужил его и должен был его отработать. Просто… я должен уйти из Академии. Это мое решение – ректор не отчислял меня, поверь. Это не его работа. Так будет лучше.

– Кому лучше? Тебе?! Нет – ты не получишь образования, а ведь у тебя талант! В перспективе у тебя может быть третий – слышишь меня – третий уровень!

– Откуда ты знаешь? – напряженно переспросил Кай, вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо.

– Вижу. Я теперь это все вижу, Кай! – сказала она и продолжила свою мысль: – Или мне? Нет, мне будет хуже. Я потеряю дорогого человека! Сарите – так ей точно не будет лучше, она будет… плакать и скучать! Ты разобьешь ей сердце!

Эдиан осеклась, подумав, что не стоит так открыто сообщать Каю о чувствах подруги. Она бы это не одобрила.

Кай поморщился. Снова выдохнул.

– Послушай, Эдиан. Ты была бы права. Если бы мы… жили в сказке. Знаешь, как было бы, если бы мы были героями сказки? – горько усмехнулся он. – Все закончилось бы хорошо. Я влюбился бы в другую девушку. В ту, что спасла меня – по законам жанра – влюбился бы в Сариту. Она – в меня. А ты… ты стала бы великим магом, но не утратила бы способность родить детей. И однажды обрела бы свое личное счастье с каким-нибудь великим магом… вроде нашего ректора, допустим. Я ведь понимаю, что он один ровня тебе во всей стране! Но мы живем не в сказке, – снова грустно усмехнулся. – Сказок не бывает. Или это грустная сказка. У нас все не так. Я ведь понимаю, что ты не любишь меня. И не можешь дать мне шанса… добиться твоей любви. Сарита влюбилась в меня, думаешь, я не знаю? Видимо, отдала мне часть своего сердца, когда спасала. А я… я должен был бы полюбить ее, но нет. Эдиан, да пойми ты, я все так же люблю тебя! Я драил полы еще день назад… две недели я драил полы и мыл тазы после уроков некромантии… А думал, думал только о тебе. Ты мой ангел, мое наваждение! И я… не смогу полюбить Сариту! Не будет хорошего для всех конца. Поэтому… лучшее, что я могу сделать – это уехать. Ведь я не смогу видеть тебя не доступной для меня. И видеть, как мучится Сарита от безответной любви. Она забудет меня скоро… Ты тоже забудешь меня, успокоишься, станешь великим магом. А я… знаешь, у меня есть родственники недалеко от восточных границ. Там моему двоюродному дяде нужен помощник-целитель. Неполное высшее магическое образование у меня уже есть. Я хорошо подойду. Наберусь у него не хватающих навыков, на практике это хорошо выйдет… И буду жить там. Так лучше для всех.

Эдиан опустила глаза. Слезы неудержимо потекли по щекам. Она не хотела плакать, не хотела расстраивать Кая еще и этим. Но правда, что звучала в его словах, пронзила сердце болью.

Он полностью прав. Она не имеет права останавливать его, подвергать его и Сариту долгой неизбывной пытке.

Кай судорожно вздохнул и несмело, ладонью стер слезы с ее щеки. Эдиан улыбнулась и подняла на него взгляд.

– Все из-за меня. Прости меня… Кай, послушай, если бы все было по-другому. Если бы мы… были в сказке… то я выбрала бы тебя. Я была бы с тобой, и мы были бы счастливы. Я знаю это.

– Я тоже это знаю! – вырвалось у Кая. Он порывисто шагнул к ней и заключил в объятия.

Эдиан хлюпнула носом.

– Я не хочу быть… с мужчинами. Больше не хочу. Но… пусть последний поцелуй в моей жизни будет твой, Кай. Поцелуй меня, пожалуйста. И прости… что прошу об этом.

…Они снова, как когда-то в подземелье, целовались. С юношеской страстью, с исступлением перед грядущей разлукой.

Потом, когда на отдалении раздалось деликатное покашливание конюха, Кай оторвался от нее, с перекошенным лицом вскочил на коня и поехал к выходу. Эдиан смотрела ему вслед.

Последние искры ее прежней жизни гасли, уносимые высоким страстным парнем, который оказался способен разорвать порочный круг.

Впереди была лишь холодная магия. Так ей казалось. Ведь она действительно больше не будет смотреть на мужчин. У нее не будет личной жизни. Только магия. И реализация целей.

* * *

А вечером к ней пришел Герберт.

Эдиан понуро сидела над учебником, заставляя себя читать, чтобы не думать о Кае, Сарите и своей судьбе. Не мучиться совестью, что не смогла остановить Кая – более того, растравила ему душу прощальным поцелуем. К тому же… она целовала парня, который нравился ее подруге. Опять поступила эгоистично! Опять думала о себе!

Что ни сделает, все не так, думала Эдиан про себя. Может, не зря судьба распорядилась ею именно так, как распорядилась? Заслужила просто.

До этого она почти три часа успокаивала Сариту. Известие, что Кай все же уехал, буквально убило ее. Видимо, прежде Сарита ни в кого не влюблялась. Она не была романтичной девушкой вроде Эдиан, отличалась практическим складом ума, и, учитывая свое проклятье и не слишком привлекательную внешность, считала, что ей о личной жизни лучше даже не мечтать.

Но она спасла Кая, и это романтичное событие пробило выстроенную ею броню. Ей казалось, что, раз она спасла его, значит, они суждены друг другу. Значит, и для нее есть надежда, что Кай влюбится в нее. Ну должно же быть на свете какое-то доброе волшебство?

Теперь же ее робкие, впервые возникшие в сердце мечты рухнули, и Эдиан не знала, что с этим делать. Могла лишь быть рядом, гладить подругу по руке, говорить бесполезные обнадеживающие слова.

Порой чужое горе изнуряет не хуже собственного, домой Эдиан пришла, как убитая, едва переставляя ноги скорее от душевной усталости, чем от физической.

Противоречия, муки совести и осознание того, как «все плохо», разрывали ее внутри. Поэтому она и забивала голову пока еще не нужной ей информацией по высшей стратегической магии.

Ректору она обрадовалась. И даже сил не было отрицать свою радость.

Может, он подденет ее, скажет что-нибудь такое, что она начнет задыхаться от возмущения, и другие переживания отойдут на второй план? А может, будет заботлив, как он иногда бывает. Будет сидеть рядом сильный и надежный, и у нее появится ощущение, что ей есть на кого положиться. Чувство защищенности, которое он вызывал, и с которым она боролась, неудержимо охватывало ее, когда ректор был рядом и не издевался. А он ведь мог и не острить и не усмехаться… Теперь Эдиан это знала.

Каждый вечер он сидел с ней в ее кабинете, узнавал, что было на занятиях, помогал и объяснял, если у Эдиан были вопросы или не все получалось. Спокойный, какой-то странно-теплый (несмотря на его обычное ледяное самообладание и сарказм). И учиться у него было приятнее, чем у кого-либо еще. Эдиан не оставляло ощущение, что лишь он один говорит с ней на одном языке – на языке мага, имеющего почти неограниченный источник силы.

А может, он просто был хорошим преподавателем. Эдиан знала, что старшекурсники очень ценят его лекции. А многие молодые преподаватели мечтают быть на него похожими.

Все, что он говорил и показывал, просто впитывалось в нее. Органично, спокойно. И при этом ей самой становилось удивительно приятно, словно она училась не у жестокого «черного ректора», а у кого-то близкого, родного, кому можно доверять.

В такие моменты казалось, что стены, стоящей между ними, не существует. Между ними вообще нет границ. Если он создавал энергетическое облако и велел Эдиан разделить его на три части, появлялось ощущение, что это облако – продолжение его руки, а ее рука – продолжение облака, что все это – он, она и то, что между ними – гармонично перетекает друг в друга, как некая единая субстанция.

К концу второй недели она была вынуждена признаться себе, что ждет его вечерних визитов и предвкушает эти удивительные уроки.

На этот раз Герберт был серьезен, как и она. Не усмехнулся, глядя на то, как она изучает область магии, еще недоступную ее пониманию. Просто сел рядом в кресло, словно они были двумя учениками за одной партой.

Достаточно долго они молчали.

Эдиан привыкла, что он спрашивает о занятиях, о ее успехах или неудачах, и просто не знала, что сказать. Тем более, что на самом деле ей хотелось просто ему пожаловаться, чтобы хоть частично переложить груз сомнений и страданий на его крепкие плечи. Что ректор от них не сломается, была почему-то уверена.

– Я не выгонял твоего друга, Эдиан, – наконец произнес он. – Поверь. Это было его решение. И не отдавал распоряжения, чтобы его нагрузили непомерной работой. Напротив – велел, чтоб наказание было щадящим.

– Я знаю, – спокойно ответила Эдиан. Конечно, ректор уже все знал… Кто бы сомневался! Интересно, а об их с Каем отчаянном прощальном поцелуе он тоже знает? Почему-то ей не хотелось, чтобы знал. Помолчала, потом не удержалась и добавила:

– Вы не виноваты в этом. Но вы ответственны за последовательность событий, что привела к сегодняшнему дню.

– Не только я, – на этот раз Герберт тоже усмехнулся. – И ты это знаешь. В этой пьесе много участников, и каждый играет свою роль.

– Роль? – усталое спокойствие Эдиан как рукой сняло. Почему-то фраза про пьесу сильно разозлила ее. Ректор «успокаивающий» мгновенно превратился для нее в ректора «саркастичного и бесящего». В сущности, эти две ипостаси она у него и знала. – Роль, да? Вот как вы на все смотрите! Как на театр кукол, в котором вы кукловод. Как на игру… а игра – это не по-настоящему, и можно даже нарушать правила. В худшем случае – тебя просто выгонят из игры. А тут у нас, мессер ректор, знаете ли, настоящая жизнь… И трагедии настоящие, и смерти. Должно быть, поэтому вам наплевать, что после активации артефакта начнутся войны, погибнут люди… Потому что все это – смерти, страдания и прочее – для вас не по-настоящему.

– Хватит, Эдиан! – бросил он жестко, но тут же вновь стал бархатным и успокаивающим – опять сменил ипостась. – Я понимаю это все. Нежели ты думаешь, что я не понимаю, что шар бесконечной магии принесет в мир не только благо, но и боль? Понимаю.

– Понимаете?! – удивилась Эдиан и уставилась на него. Они впервые говорили об артефакте после того, первого разговора, когда она согласилась активировать его. – Тогда я не понимаю! Ну не верю я, что вы ищете всеобщего блага! У вас должен, просто обязан быть личный мотив. У всех он есть. Все всегда сводится к личным мотивам.

Герберт посмотрел на нее с ласковой улыбкой:

– Можно сказать и так, – неожиданно согласился он. – Личный мотив почти всегда есть. Просто порой он совпадает с общественным. Либо он ему сопутствует. Ты хочешь личного – спасти мать, обрести свободу, при этом не прочь и помочь другим людям. Я же хочу… помочь всем, и очень не прочь при этом достичь своих личных целей.

– Каких личных? – опять удивилась Эдиан, словно сама только что не утверждала, что им движут именно личные мотивы.

– Послушай, Эдиан. И попробуй меня понять, – мягко сказал он. Откинулся в кресле, расслабился, на пару мгновений прикрыл глаза. И вдруг заговорил – как будто издалека, из прошлого, так показалось Эдиан.

– Я родился в одном пограничном селении. Не на границе с другим государством, а на границе с владениями троллей. Семья у меня была очень бедная, крестьянская. Если бы не «программа ликвидации безграмотности», которую решил претворить в жизнь прежний король, у нас с сестрой не было бы никаких шансов получить образование. Но, к счастью, программа была, и мы ходили в школу… Сестра была на пять лет младше меня, и каждый день, взяв ее за руку, я вел ее в младший класс, а потом забирал, пройдя уроки в одном из старших классов. В общем, обычное школьное образование мы получили… Туда же в школу однажды заехал столичный маг – просто проезжал через селение, и ему стало интересно, как здесь учатся дети. Вот он-то и заметил меня. Обнаружил у меня магический дар, и весьма сильный. Посоветовал после окончания школы поступить в Академию… И уехал.

Эдиан в изумлении смотрела на ректора. А потом затаила дыхание. Он рассказывал ей о себе – черный ректор, о котором, по сути, никто ничего не знает.