Текст книги "В плену у ректора"

Глава 31

– Я не хочу меняться обратно, – своим отрешенным голосом пояснила мама. А в следующий момент ее голос стал почти таким, как раньше, в нем появились даже горячие нотки. – Девочка моя, я понимаю, что ты хочешь как лучше для меня. Но мне это не нужно. Я тоже могу думать. И я много думала. Так я устойчивее к тому, что со мной было. Я помню все, – она внимательно поглядела на Эдиан, видимо, хотела убедиться, что Эдиан понимает, о чем она. Эдиан растерянно кивнула. – Но это почти меня не тревожит. У нас, высших, другие чувства. Если я стану человеком, у меня не будет ни будущего, ни… покоя. Я не хочу этого. К тому же… я хочу остаться с магистром Броуди. Я… полюбила его.

– Что? – опять растерянно переспросила Эдиан.

Губы матери скривились в подобие улыбки.

– Он создал меня. Он дал мне эту «посмертную» жизнь. Он долгое время отдавал мне свою кровь. Он заботился обо мне и принимал меня, когда я была настоящим монстром. Он был мне опорой эти годы. И он полюбил меня. Что я могла дать ему в благодарность – только свое сердце и саму себя. Тебя создал твой ректор. А меня – магистр Броуди.

– Мама… – прошептала Эдиан. Сказанное Лэрис действительно ошарашивало. Ей и в голову не приходило, что между Броуди и мамой существует что-то большее, чем ответственная забота с его стороны и искренняя благодарность – с ее.

А потом в сердце растеклась яркая до слез радость. Мама стала другой, но она жива и даже обрела свое новое, вампирское счастье. Выходит, и эти странные существа умеют любить. Любить сильно, благодарно, может быть, даже страстно.

– Я рада за тебя, – сказала она Лэрис и снова погладила ее по руке.

– Броуди хочет отвезти меня к себе на родину. Он уже переписывается с их правителем, тот обещал дать мне «право на существование» в связи с обстоятельствами, при которых я появилась на свет. Если… – она искоса поглядела на Эдиан с некоторой опаской, – твой ректор позволит, мы поедем через пару месяцев. Броуди – мой мужчина, значит, его семья – моя семья. Ты можешь попросить ректора?

– Конечно, – улыбнулась Эдиан.

– И прошу… Эдиан, делай все, что считаешь нужным. Ты взрослая, а я даже не человек. Я не могу говорить тебе, как правильно поступать. Но, пожалуйста, не делай меня вновь человеком. Это будет против моей воли.

– Мамочка, милая, я никогда не пойду против твоей воли! – искренне сказала Эдиан и обняла ее. Лэрис на мгновение растерянно застыла, а потом обняла Эдиан в ответ и погладила по голове – почти как в старые времена.

* * *

Тем же вечером Герберт сидел в кресле и читал какие-то бумаги. Некоторые подписывал, другие – откладывал в сторону. Эдиан никогда не вдавалась, как именно он руководит Академией. Знала лишь, что он делал это четко, уверенно и безупречно. Не зря их Академия считалась лучшей на континенте.

Изредка он поднимал взгляд на нее и слегка улыбался тому, как Эдиан размашисто шагала из угла в угол, крутила в руках потоки энергии. Внутри нее бушевало возмущение.

– Как ты не понимаешь, мы должны отменить все! Или поступить по-другому! – периодически останавливаясь перед ним, говорила она. Ей казалось, что однажды он поймет, согласится. Но он лишь улыбался, спокойно смотрел на то, как она бушует, и оставался непреклонен.

Так было всегда. Разговоры о том, что нельзя активировать артефакт, что это слишком опасно для всего мира, Эдиан вела с ним регулярно. Прежде она сдавалась, ведь и у нее был личный мотив – ее мама. Но теперь сдаваться не собиралась.

Совесть, которую она усыпляла мыслями о маме и «всеобщем благе», больше не желала спать. Она просто кричала, что от нее, Эдиан, зависит судьба мира. А делать задуманное Гербертом нельзя. Сила, попавшая не в те руки, вызовет катаклизмы, войны, смерти… Она не может допустить этого!

Когда-то Эдиан согласилась. Это стоило ей сделки с совестью, ведь в глубине души она осознавала, насколько страшна активация «шара бесконечной силы».

Стоит в мире появиться такому источнику могущества, как каждый жаждущий его правитель будет готов положить сотни тысяч человек в войнах за обладание артефактом. Люди будут готовы плести любые интриги, идти на любые преступления, чтобы завладеть им. Мир просто сойдет с ума от жажды получить неограниченную власть.

Но когда Эдиан согласилась, до ключевого момента было еще далеко. К тому же она очень хотела помочь маме. И любящее сердце дочери успокаивало само себя: Герберт знает, что делает, ничего страшного не произойдет. Да и катастрофа, что должна разразиться нескоро, кажется слишком туманной и оттого – не страшной.

Но шли месяцы, и тревожные мысли возникали в голове все чаще, и все чаще просыпалась совесть. Эдиан уже не была той юной девушкой, которую Герберт сумел уговорить на все. Обретая свою магию, она обрела и некоторую мудрость. А мудрость заставляла смотреть правде в глаза.

А правда была в том, что Герберт ослеплен. Она знала, что ее дальновидный и проницательный ректор изредка бывает очень наивным. Эдиан же было достаточно взглянуть в глаза королю, когда Герберт ее представил, чтобы понять – этот молодой еще маг сделает все, чтобы захватить артефакт. Герберт для него – сильный, умелый инструмент. Он побаивается ректора, но обязательно найдет способ получить желаемое. Наверняка, внезапная смерть черного ректора будет как-то изящно подстроена, даже тень подозрений не падет на короля.

А артефакт окажется в руках не слишком опытного самодержца.

Эдиан не хотела отвечать за беды, что падут на мир из-за этого.

Но Герберт лишь смеялся, когда она ему об этом говорила, целовал и обещал, что все будет хорошо. Это в лучшем случае. Нередко он просто обрывал эти разговоры.

А Эдиан хотелось пристукнуть упрямца. Тем более, что не обязательно активировать артефакт! Есть и другой выход!

Нашла его Эдиан. Понимая, что переубедить Герберта не удается, Эдиан решила найти другой вариант, позволяющий достичь почти того же. Полгода назад она села за книги из тайного отсека библиотеки.

Доступ туда был лишь у Герберта, Эдиан и избранных магистров. И там хватало материалов о древней сути магии, о магических жилах и заключенной в них энергии. И Эдиан нашла ответ. Не знала, действительно ли Герберт не смог докопаться до истины или просто не хотел использовать другой шанс… Он так ей и не признался.

И мысль об этом была одним из тех червячков, что ползали у нее на уровне солнечного сплетения и подтачивали их отношения.

– То, что твоя мама не хочет стать человеком, ничего не меняет, – сказал Герберт. – Повторяю тебе это. Сила шара нужна всем. И… ты подумала о моей сестре? Я думал о твоей матери все это время, ты знаешь. А ты?

Эдиан остановилась и задохнулась от смеси возмущения со странной внутренней болью.

– Ты знаешь, что, если поступить по-моему, ты наверняка сможешь помочь сестре! Поэтому я так говорю.

– Нет полной гарантии, – бросил Герберт и, не желая продолжать разговор, уставился взглядом в одну из бумаг. Словно давал понять ребенку, что взрослый слишком занят и больше не может отвлекаться!

– Нет, ты поговоришь со мной! – вспылила Эдиан. Махнула рукой, и бумага, лежавшая перед ним, стремительно взлетела в воздух, скрутилась трубочкой и, как ястреб, спикировала под диван.

Герберт поднял на нее взгляд и сдержано похлопал в ладоши, аплодируя.

– Браво. Я не успел остановить тебя. Весьма похвальные успехи.

– Ты поговоришь со мной! – повторила Эдиан, остановившись от него на некотором расстоянии – в противном случае был риск, что он схватит ее, усадит на колени и превратит все в поцелуи.

Выдохнула. Все же с Гербертом нельзя слишком бушевать, это не действует. Его можно либо убеждать, либо договариваться.

– Послушай, я понимаю, что «мой способ» может не помочь твоей сестре. Мне очень жаль. Но ты сам говорил, что хочешь помочь всем людям. И… мне всегда казалось, что ты сможешь пожертвовать… К тому же, Герберт! Ну пойми ты! Ты сам это знаешь! Твоя сестра почти умерла в тот день. Она задержалась на пороге, лишь потому что ты оказался рядом и погрузил ее в стазис. А может быть, Божья воля была на то, чтобы она умерла тогда?! А ты все еще пытаешься идти против нее!

Глаза Герберт гневно сверкнули. Он встал и посмотрел на нее сверху вниз.

– Ты опять будешь говорить мне про Божью волю?! – почти рявкнул он. – Кажется, мы обсудили это уже давно. К тому же, – все же он на редкость быстро и хорошо брал себя в руки, поэтому продолжил спокойнее, – может быть, так называемая тобой «Божья воля» была на то, чтобы я нашел умирающую сестру и принял решение вернуть в мир эту силу.

– Может быть… – выдохнула Эдиан. Логика. Когда дело касалось логики, ей слишком часть приходилось отступать. – Но спасение одной жизни не стоит риска для всех!

– Риска нет. И ты говорила по-другому, когда хотела вылечить свою мать.

– Мою мать можно было бы вылечить и моим способом! Герберт…

– Эдиан, хватит! – резко бросил он, напомнив Эдиан того, прежнего Герберта, которого она ненавидела и боялась. – Будет так, как мы решили. Ты взяла на себя эту ответственность. И ты не отступишь.

Эдиан захотелось заехать ему по лицу. Магией – а лучше рукой. Это заденет его больше. Но она знала, что это ничего не даст. Лишь поставит ее в унизительную позицию истерички.

– Что ж, – в очередной раз выдохнув, чтобы обрести способность спокойно говорить, произнесла она. – Что ж… Помнишь, что гласит наш «временный брак»? Каждый из нас может в любой момент разорвать его. Если мы используем «мой способ», то мы подарим миру новые шансы, и я останусь с тобой… насовсем. Если мы поступим по-твоему – я уеду. Когда-то ты обещал отпустить меня. Выбирать тебе, Герберт. Тебе.

Она развернулась и, сдерживая рвущуюся из груди истерику, пошла к выходу из кабинета. Хотелось обернуться, увидеть его лицо. Узнать, что он чувствует. Но она не оглянулась.

Лишь услышала:

– Я не передумаю, Эдиан. Передумаешь ты.

Проклятый упрямец, подумала Эдиан, закусив губу.

Выйдя из комнаты, она прислонилась спиной к стене. Замерла, продолжая кусать губы, сдерживая слезы.

Полтора года она была почти счастлива. Мир больше не рушился. А теперь, когда она уже не ждала удара, обвалился, как тяжелый каменный свод, прямо ей на голову. Вернее, на сердце.

Да, сейчас Герберт был ее мужем. Они все же поженились спустя пару месяцев после возвращения из путешествия. Это был так называемый «временный брак», который считался допустимым для значительных фигур в государстве, если их связывают общие задачи, но они предполагают, что после выполнения этих задач союз может распасться. Так, например, король мог связать себя «временным браком» с принцессой другого государства или видной герцогиней с целью рождения наследника.

По сути, этот брак отличался от обычного лишь тем, что мог быть разорван в любой момент без сложной процедуры религиозного расторжения браков, предполагавшего длительную переписку со священниками и объяснение мотивов развода. А введен он был в старинные времена, просто чтобы «избежать неузаконенного разврата среди знати и иже с ними», как писал древний летописец.

Тогда Эдиан то хотела замуж за Герберта, и про себя переживала, что он не делает ей предложения, то вспоминала, что это тот самый Герберт, который купил ее, с которым «все не так просто», и боялась этой возможности. Поэтому найденный им выход – словно бы специально, с учетом ее сомнений – пришелся ей по душе.

Герберт же, как ей казалось, руководствовался больше практическими соображениями, чем романтическими. Легко было скрывать их связь, пока они почти все время проводили в Академии. Но вскоре Герберт начал брать ее ко двору, и слишком многое могло вызвать вокруг Эдиан позорные слухи, если они не будут официально женаты.

Никто не поверит, что опекун и его подопечная, которые живут в соседних апартаментах и ездят в путешествия вдвоем и вообще почти неразлучные, связаны лишь платоническими отношениями. Нужно было на корню пресечь возможные сплетни.

Так Эдиан стала его женой.

У них даже была небольшая свадьба, где присутствовали лучшие друзья Эдиан, избранные магистры Академии и несколько друзей Герберта. Она в длинном белом платье и Герберт в облегающих черных с серебром одеждах прошли между рядами аплодирующих гостей к Главному Юристу Эрбина и подписали в его присутствии магически закрепленный договорной брак.

И несмотря ни на что Эдиан тогда была счастлива. В тот день ее не одолевали сомнения. Было хорошо и интересно. Девушки ведь всегда испытывают необычные ощущения, когда выходят замуж, даже если где-то, очень глубоко, допускают, что это не навсегда.

В тот же вечер они на несколько дней уехали в Морнгейм, и там им было так хорошо, как не было даже во время долгого путешествия.

Однажды Эдиан спросила его, почему он не предложил ей обычный брак со всеми его сложностями при расторжении.

– А ты бы согласилась? – странно взглянув на нее, ответил он вопросом на вопрос.

Эдиан не стала врать.

– Не знаю, – сказала она.

– Поэтому. Я предпочитаю определенность в решениях, – усмехнулся он.

Но в его глазах промелькнула боль. Или Эдиан показалось.

Глава 32

С того момента и до самого экзамена они больше не возвращались к этому вопросу. В тот же вечер Герберт как ни в чем не бывало позвал ее на ужин. И они, не сговариваясь, заключили перемирие. Так двое людей, любящих друг друга, но разъединенных непреодолимыми противоречиями, отрешаются от своих проблем и наслаждаются недолгим временем счастья и покоя. Если хорошо убедить себя, то можно даже поверить, что это счастье и покой не закончатся, что в будущем тоже все как-то наладится.

Они ведь действительно любили друг друга, несмотря на все непонимание, что возникало порой.

И Эдиан наслаждалась следующие два месяца этим ускользающим между пальцев счастьем. Она догадывалась, что Герберт не отступит. А значит, не отступит и она. И, значит, расставание неизбежно.

Но теперь она действительно не была прежней нежной и ранимой девочкой. Она чувствовала в себе силы пережить все. Тем более что цена, которую она себе назначила, была «ради всеобщего блага». А пожертвовать своим счастьем ради всех вызывает чувство даже упоительное. Это тоже своего рода счастье.

А потом, спустя два месяца, был экзамен, который должен сделать Эдиан выпускницей Академии на два с лишним года раньше, чем тех, с кем она начала учиться. В зал, где проходило испытание, пустили лишь комиссию из лучших магистров Академии и саму Эдиан. Все друзья и магистр Броуди с Лэрис оставались в коридоре.

Эдиан, почти спокойная перед испытанием, просила их уйти, не ждать, она вечером все расскажет. Но верные друзья и близкие не уходили. Эдиан вздохнула и пошла в зал. Там должна была решиться ее дальнейшая судьба, но в этом случае она точно знала, как все будет.

Она пройдет испытание.

– Эдиан, стой! – услышала она вдруг голос Сариты. Подруга стояла рядом со своим мужем – магистром Браем.

Да, и на долю «проклятой» девушки выпало личное счастье. И Эдиан подозревала, куда более крепкое, чем у нее самой.

Близость к «будущей великой волшебнице» и жене ректора помогли Сарите. Больше никто из студентов не испытывал суеверного ужаса перед ее проклятием. Тем более, что Эдиан активно распространяла слух, что ректор авторитетно заявил – проклятие «не заразно».

К тому же Эдиан когда-то учили правильно одеваться, подчеркивать свою внешность. И она помогла невзрачной на вид Сарите выработать свой стиль.

Они купили Сарите (за счет Эдиан) новые платья, которые подчеркивали стройность фигуры и скрывали недостатки. Эдиан научила Сариту делать подходящие прически и наносить обычный или магический макияж.

Уже почти два года прежде непопулярная Сарита выглядела даже хорошенькой, а парни соревновались за ее внимание.

Но Сарита не выбрала ни одного из них.

Когда-то Кай оказался прав – девушка плакала по нему недолго. Это была первая, сильная любовь, но, выплакав разлуку примерно за неделю, Сарита очистилась и воспряла к жизни. Постепенно обретая уверенность в себе, начала искать себе подходящую пару.

И пара для Сариты нашлась.

Это был магистр Брай – один из преподавателей целительского факультета. Средних лет вдовец, у которого на руках было двое несовершеннолетних детей. Как-то незаметно для обоих между ним и Саритой возникло взаимное нежное чувство, когда он проводил дополнительные занятия для одаренной в целительстве девушки. Вскоре они поженились по особому разрешению Герберта. Так в Академии появилась еще одна пара «магистр и студентка».

Брак с Браем дал Сарите все, на что она не смела даже надеяться. Любовь надежного мужчины и семью. Ведь для его сорванцов – шестилетнего Зора и четырехлетнего Гая – Сарита стала почти матерью. Не имея возможности родить своих детей, она искренне привязалась к мальчикам, и на смену ее цинизму и язвительности пришла женская доброта и заботливость. Правда, воспитывала она их весьма строго, а Брай одобрял это.

А Эдиан… втайне немного завидовала Сарите. Вот если бы у Герберта был ребенок… Внебрачный – пусть! Какой угодно. Она тоже смогла бы принять его и полюбить. И у нее был бы свой малыш. Почти свой. И неважно, что его родила, допустим, какая-нибудь былая любовница Великого Магистра.

Но сильно развиться этим чувствам она не давала. Просто не было на это времени. Слишком много она училась. А когда не училась – ее время поглощал Герберт.

– Что, моя дорогая?! – обернулась Эдиан к Сарите.

Сарита подошла, и в своей манере совершенно неожиданно порывисто обняла подругу.

– Мы в тебя верим. И… я забыла. Это тебе от нашего младшего – на удачу! – Сарита достала из кармана маленький, неумело вырезанный из ветки, деревянный амулет в форме полумесяца. – Очень переживает за тетю Эдиан!

Эдиан чуть не прослезилась – совершенно избыточная эмоция перед экзаменом – взяла амулет и поблагодарила.

* * *

Удары сыпались со всех сторон. Сначала воздушные волны, потом огненные «кулаки», потом снежные лавины. Это была «полоса препятствий» по стихийной магии. Иногда встречались более спокойные участки, где Эдиан должна была создать образы из одной стихии или их сочетания: например, озерцо, в котором плавали сотворенные из земной пыли лебеди.

Было не слишком просто. Даже «великой волшебнице» пришлось выложиться.

Позади остались несложные испытания по целительству и некромантии. Впереди ждало самое трудное – боевая магия.

Полоса препятствий была организована так, что магистры в комиссии видели все, что делает Эдиан, она же не видела никого из них. Теперь она должна была соорудить небольшой каменный мостик и пройти по нему над темной иллюзорной бездной в особом ограниченном пространстве, где ее будет ждать магистр для поединка.

Конечно, такие испытание были не у всех. Например, на выпускном экзамене для целителей не требовалось испытание по боевой магии. Но Эдиан-то прошла курсы на всех факультетах! Для нее создали особую «полосу», включавшую основное испытание для выпускников боевого факультета – четверть часа выстоять в магической битве против выбранного комиссией магистра.

Вот так… Эдиан взмахнула руками, заставляя камни лечь нужным образом. Теперь перед ней был тонкий, даже изящный, мостик, который приведет ее к главному испытанию. Он выдохнула, положила руку на рукоять меча и пошла по нему.

Вскоре она оказалась в небольшой комнате с иллюзорными каменными стенами. Здесь горел призрачный синий свет, обстановка казалась немного зловещей. На другом конце комнаты Эдиан увидела дверь, через которую должен войти боевой магистр.

Эдиан глубоко подышала, чтобы успокоиться и встала в центре комнаты, ожидая, когда войдет противник.

Интересно, кого боевой факультет выставит против нее, думала она? Магистра Саммита – равного Брейгилю по силе? Или, может быть, опытного пожилого магистра Дая. У него огромный опыт сражений, будет сложно выстоять против него четверть часа! Придется рассчитывать на свою силу, недоступную ему. Ведь в плане мастерства она не скоро его превзойдет.

Дверь медленно открылась, в проеме показалась тень.

Пару секунд Эдиан не верила своим глазам.

С уже обнаженным мечом вошел Герберт.

Герберт? Она должна сражаться с самим Гербертом? Но Эдиан знала, что ей не выстоять против него четверть часа. Она уже пробовала. Они были равны по силе, как маги, но у Герберта был колоссальный опыт. К тому же он обладал тем мужским качеством, что делает мужчин лучшими бойцами.

Даже при условии, что сражение будет идти лишь магически, у нее нет шансов.

Сила великой волшебницы не делает ее равным ему противником!

– Ты шутишь? – удивленно произнесла она, опустив меч. – Мы оба знаем, что так ты просто лишаешь меня шанса сдать экзамен.

– Нет, Эдиан, – отрицательно покачал головой он. – Напротив, я даю тебе шанс сдать сразу два экзамена. Мы посовещались с комиссией и решили, что нет необходимости устраивать еще один – на титул Великой Волшебницы. Если ты пройдешь это испытание, то сразу получишь и диплом об окончании, и титул. Но да, для этого придется постараться. Ради этого у тебя должен быть достойный противник. А это только я.

Эдиан ощутила, как ярость подступает к горлу. С ума сошел?! Это издевательство какое-то. Буквально пару дней назад он тренировал ее, и в шутливой схватке она в очередной раз убедилась, что ей пока с ним не сравниться.

Она пару раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Нельзя терять самообладание на экзамене.

– А, ты хочешь сам все проконтролировать – будешь поддаваться? – догадалась она

Ну не мог муж поставить ее в такое положение! Она не верила в это.

– Нет, Эдиан. Поединок будет честным. Ты должна стать Великой сегодня.

– Но почему?!

– Так надо. Защищайся, – он криво улыбнулся. – Ты ведь всегда мечтала «навалять» мне за старые обиды. Сейчас у тебя есть такая возможность.

И медленно пошел на нее, направив меч – проводник магии – в ее сторону.

Сердце громко забилось. Эдиан так и не верилось, что ее Герберт, ее муж – такой заботливый, сдувавший с нее пылинки, носивший ее на руках и лечивший любой ее даже самый маленький синячок – идет на нее с оружием. И вокруг клинка уже клубятся темные энергетические вихри.

Настоящие. Если не отразить их, можно серьезно пострадать.

Все же Эдиан была девушкой. В тот момент ей хотелось не сражаться. Ей хотелось плакать. Сесть в уголке, свернуться калачиком и реветь, что он, такой большой и сильный, ее обидел.

Но… она была еще и сильным магом.

В первый момент она интуитивно отступила. А потом начала судорожно думать. Понять, что делать, нужно было прямо сейчас.

Так. Главное не допустить сражения на мечах. Даже с магией, она жалкий фехтовальщик по сравнению с ним. Нужно все время держать дистанцию. Второе. Вода у Герберта слабее других стихий. Нужно атаковать его водой. Может быть, это даст ей зыбкое, но преимущество…

Она отступала, а руки уже сами сворачивали водяной вихрь. В следующий миг он встретился с его вихрем в пространстве между ними.

То, что происходило дальше, не отложилось у Эдиан в памяти целиком. Она была как будто в тумане. Словно бы вышла из тела и извне управляла своими руками, крутившими бесконечные потоки энергии, отражавшие удары Герберта. Она словно парила над собой и сверху приказывала себе не сдаваться.

Это было… действительно как полет. А потом ее резко забросило обратно, и она обнаружила, что время идет, а она все еще не побеждена. А сила ее плещется свободно – полностью управляемая. Мозг работает быстро, как никогда. Порой ей удавалось даже предвосхищать шаги Герберта.

Они сражались на равных. Или ей так казалось. Эдиан так никогда и не узнала, поддавался он или нет. Как и не знала, почему прежде ей было так далеко до него, а сейчас она стала ему достойным противником.

Время шло… Все вокруг взрывалось и крутилось. Магия плескалась через край. А потом вдруг все закончилось.

Герберт отступил к стене, опустил руку. Вся энергия, что еще клокотала вокруг, начала опадать, растворяться. Как волны затихающего шторма.

Вскоре царила полная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Эдиан.

– Ну вот и все, – сказал Герберт. – Ты Великая волшебница. Пойдем получать сертификат.

Он направился к ней, протягивая руку.

А внутри Эдиан разжалась пружина. Она выронила меч и застыла, закрыв лицо руками.

Да, она устояла против него. Потому что стала настоящей Великой. Или потому, что он позволил. Но устояла. Да, она Великая. Шла к этому, давным-давно искренне хотела этого.

Но… была ошарашена, убита. Тем, что Герберт без предупреждения поставил ее в такую ситуацию.

– Почему… почему ты так со мной поступил?! – заплакала она, оседая на корточки.

Герберт тут же оказался рядом. Подхватил ее на руки.

– Ну прости меня… Так было нужно. Тут многое произошло, пока ты готовилась к экзамену. И… Великая нужна прямо сегодня. Я не знал другого способа заставить тебя проявить полную силу.

– Что?! – Эдиан расцепила руки на лице. – Великая нужна сегодня? Ты хочешь сделать это прямо сегодня… активировать артефакт?

– Да, Эдиан, – сжав зубы, ответил Герберт. Ему явно не нравилось то, что приходилось говорить. – Я не хочу. Но нам придется. Испытания не закончились. Но прямо сейчас тебе нужно отдохнуть…

– Что… что произошло-то?! – растерянно прошептала Эдиан. – И… ты должен был меня как-то предупредить… Знаешь, это почти как… предательство…