Текст книги "В плену у ректора"

– Кранг! Он похитил Эдиан! – услышала она.

Сарита была уже не в силах переживать или удивляться. В ней самой оставалось ровно столько энергии, сколько нужно, чтобы понять, что ей говорят, и заставить тело совершить действия, которые требуются.

– Поняла, – сказала она Каю. – Прошу тебя, полежи, не умирай. Я приведу помощь!

Кай отчаянно вцепился в ее руку.

– Пойми ты, Кай, мне не дотащить тебя! Я приведу помощь. И они пошлют погоню за Крангом. Просто полежи. И… Кай, прости, но мне придется все рассказать…

Кай внимательно посмотрел на нее, потом отпустил ее руку и кивнул.

Преодолевая головокружение, Сарита встала и побежала обратно. Было плохо, очень плохо. Но она спешила, как могла. Ей нужно к магистру Торо. Он самый лучший. Он добрый, понимающий, он поможет.

* * *

В тот момент, когда слуга поставил перед Гербертом небольшой тазик, полный прозрачной воды из колодца, что-то вдруг словно ударило его в сердце. Он быстро сунул руку во внутренний карман и извлек небольшую пластинку – ту, что была «заякорена» на браслет на руке Эдиан. Пластинка судорожно вибрировала.

Проклятье, подумал Герберт. Не зря он предчувствовал! Девчонка удаляется от Академии. Сбежала. Или ей помогли сбежать!

Сердце откуда-то знало ответ. Знало, что ей именно «помогли». Не добровольно. Герберт никогда не смог бы ответить, откуда пришло это ощущение. Но он верил в магическую интуицию, она еще никогда его не подводила.

Он судорожно провел ладонью над водой и вгляделся… Это было не просто проклятье. Девочка скакала на лошади по ночной дороге. В темном плаще, скрывавшем ее лицо целиком, лишь пара светлых прядей выбилась из-под капюшона. А рядом с ней скакал Дейл Кранг.

Герберт чертыхнулся. Мерзкий мальчишка решил соблазнить его эльфа. Наверняка! Он оказался сильнее и решительнее, чем показывал. Герберт редко ошибался в людях, но на этот раз был вынужден признать, что ошибся. Это сколько мужества нужно иметь, чтобы пойти на подобное?!

Он приблизил изображение. Должен был увидеть ее лицо. Понять, украл ее этот молокосос-стихийник, или она все же поехала с ним по доброй воле. Верить в последнее Герберту не хотелось. Очень не хотелось.

Лицо девушки под капюшоном было бледным, осунувшимся, по щекам текли редкие бессильные слезы. А еще… при этом оно было застывшим и отрешенным. Прежде Герберт лишь несколько раз видел такие лица. У людей, которых лишили воли особыми магическими способами.

«Кранг, ты труп, – подумал он. – Ты умрешь жестоко и бескомпромиссно». Потому что никто не вправе делать подобное с его маленьким эльфом.

Герберт сжал зубы и одним махом отбросил все чувства. Сейчас нужно было действовать, а не беситься от ненависти к мерзкому молокососу.

Без «окна связи» выйти на контакт с другими людьми сложно, даже если сам этот человек стоит возле такого «окна». Но в экстренных случаях сильные маги вроде Герберта могут это сделать. Нет, ему нужен не первый проректор, ему нужен Торо – самый вменяемый из высших магистров.

Герберт напрягся, заставил воду работать как «окно связи». Про себя ему захотелось молиться, чтобы Торо оказался вблизи «окна».

Ему повезло, а может, молитва тому, в кого Герберт не верил, сработала. Торо тут же откликнулся. Лицо у пожилого магистра было озабоченное и бледное, как у человека, которого подняли с кровати среди ночи и заставили срочно заниматься сложными делами.

– Великий Магистр! – Торо явно обрадовался. – Какое счастье, что вы связались со мной!

– Кранг похитил Эдиан! – коротко сказала Герберт.

– Да, мы знаем… – вздохнул Торо.

Дальше он в двух словах пересказал Герберту, что к нему прибежала еле живая девочка Сарита, и, прежде чем упасть в обморок, рассказала, что Эдиан хотела уехать со своим другом Каем Громом, а парни с боевой магии выпустили северного стража, потом всем этим воспользовался Кранг и увез Эдиан. Впоследствии ее слова подтвердил раненный Крангом парень, когда окончательно пришел в себя.

– Вы выслали погоню? Оповестили власти, что его нужно задержать?

– Да, мы перекрыли все выезды из города, но, видимо, они проскользнули раньше. Посты на всех дорогах оповещаются, отряд боевых магистров едет за ними… Но все это требует времени! И мы понятия не имеем, по какой из дорог он повез ее. Целых пять ведут в Эллинойс.

– Я знаю, – сказал Герберт. – Мерзонский тракт – пусть отряд движется по нему.

А про себя Герберт подумал, что они не успевают, критически не успевают. Успеть может только он. Отсюда ближе до границы с Эллинойсом, к тому же благодаря браслету он ощущает, где именно в пространстве находится Эдиан.

– А что делать с парнем? – осторожно спросил Торо.

– Лечить, что еще! – бросил Герберт. – Я выезжаю на границу. Отсюда ближе. Пусть отряд будет готов оказать мне содействие, если успеет и если потребуется.

И отключил связь.

– Магистр Броуди, у вас хорошая лошадь? – спросил он у вампира.

– Весьма.

– Хорошо. В таком случае поменяемся. Но, простите, мне придется угробить ее.

Герберт понимал, что его конь уже не сможет выполнить то, что нужно. Лошади скачут быстро, но не очень долго, им нужен отдых. Но иногда… можно магически усилить и скорость лошадиной скачки, и ее длительность. Накачать коня стимулирующей энергией, заставить выбросить все резервы в один длинный рывок. После этого конь падет.

Но, конечно, Герберту было плевать на коня. Его интересовала скорость.

Он чувствовал, что не успевает. А должен успеть. Иначе – конец.

Глава 17

К счастью, под платьем у Эдиан была облегающая рубашка с таким же количеством мелких пуговок и брюки для верховой езды. Поэтому, когда платье упало к ее ногам, она не предстала перед Крангом обнаженной. Лишь вырез на груди был у рубашки больше, да и облегала фигуру она слишком неприлично. Эдиан надела ее, лишь потому что ей нужно было временно скрыть ее под платьем.

Кранг посмотрел на нее с недовольством и удивлением одновременно.

– Надо же, сколько у тебя слоев, маленькая волшебница, – с усмешкой произнес он. – Продолжай. Это интересно.

Эдиан не могла сопротивляться. Пальцы, покорные его воле, сами собой потянулись к пуговкам на рубашке. Но… не подавить естественные реакции тела. Она заплакала, руки затряслись и не желали расстегивать пуговицы.

– Подойди, я помогу тебе, – произнес Кранг. И тут же рявкнул: – И перестань реветь!

Ноги послушно принесли ее вплотную к Крангу, она встала перед ним и с ужасом увидела, как он начал сам расстегивать пресловутые пуговицы. А когда он задел ее кожу, Эдиан передернуло от отвращения.

Такого унижения и стыда она и представить себе не могла… Это был конец – конец во всех смыслах. Если Кранг сделает с ней то, что собирается – а он сделает! – она просто умрет. Или сойдет с ума, как ее несчастная мама. Или забьется в уголок под землей, чтобы никто и никогда не смог найти ее, испорченную и разбитую.

– Я сказал: перестань реветь! – зло повторил Кранг. – Женщина должна уметь делать вид, что ей нравится, даже если это не так. Ну давай, Эдиан, соври мне, скажи, что тебе нравятся мои прикосновения… Давай, Эдиан! Я хочу это услышать.

В его глазах, устремленных туда, где медленно оголялась белая кожа Эдиан, мелькнул жадный блеск.

– Мессер Кранг, мне очень нравится, когда вы прикасаетесь ко мне, – произнес рот Эдиан против ее воли.

– Вот так, отлично… – удовлетворенно произнес Кранг. Он наконец справился с пуговками и велел Эдиан снять сапоги и брюки.

Дальше все происходило, как в тумане. Слезы застилали глаза, они остановились, когда Кранг велел «перестать реветь», а потом потекли снова. Да и в голове мутилось от ужаса. Она продолжала снимать с себя одежду – с помощью Кранга, ему нравилось расстегивать застежки, словно он разворачивал ценный подарок. Перешагнула через брюки, когда он велел… И она предстала перед ним обнаженная, босая, с распущенными волосами.

Эдиан так и не могла поверить, что это происходит с ней на самом деле. В отдельные моменты ей казалось, что все это творится не с ней. Что она смотрит сверху, как Кранг раздевает другую, попавшую в переплет, девушку. Просто эта девушка почему-то очень похожа на нее. Те же светлые волосы, та же фигура. Странно…

Кранг хрипло вздохнул.

– Ты еще красивее, чем я думал…

Жадные руки легли ей на ключицы, скользнули на грудь, слегка сжали ее. Нет, она не умерла от этого. Но ей казалось, что это не Кранг прикасается к ней, а какие-то черви-пальцы, земляные, отвратительные. И от этого у нее внутри отмирает что-то очень важное. Внутри, очень глубоко в душе. А когда он возьмет ее, это «что-то» умрет окончательно.

Она, ставшая куклой у Кранга в руках, так куклой и останется.

– Скажи, Эдиан, – прошептал Кранг хрипло, продолжая трогать ее грудь, – Тебе нравится так? Скажи честно… Я хочу, чтоб тебе понравилось…

– Нет, мессер Кранг, мне не нравится.

Кранг выдохнул, глаза, затуманенные масляным желанием, на мгновение прояснились.

– Ладно… – произнес он. – А если так…

Его пальцы мягко заскользили вниз по ее груди, животу. Все ниже и ниже…

И в этот момент раздался грохот. Эдиан не могла обернуться, посмотреть, что происходит, ведь Кранг не дал ей такой команды. Но она догадалась, что это слетела с петель дверь.

Ее вышибло каким-то сильным неконтролируемым потоком.

Кранг, только что смотревший замутненным взором, только что жадно и тягуче трогавший ей, протрезвел одним махом. Его лицо перекосило от ужаса. Он отпустил Эдиан и вскочил на ноги.

– Они поехала со мной добровольно! – крикнул он кому-то, кто стоял за спиной у Эдиан.

И тут Эдиан почувствовала, что воздух в комнате становится густым от присутствия того, кто ворвался в комнату. Густым, насыщенным силой и уверенностью. Только один человек во всем мире делал воздух таким.

В то же мгновение Кранг метнулся вперед, чтобы схватить Эдиан за шею.

Но было уже поздно. Он не успел взять ее в заложницы. Его отшвырнуло к стене мощной воздушной волной, и он захрипел, когда пресс начал ломать его кости – так же, как он сам совсем недавно мучил Кая.

А Эдиан увидела его. Одной рукой ректор подхватил ее, когда она пошатнулась, и опустил на стул, на котором прежде сидел Кранг. Другая его рука была направлена на Кранга. Краем глаза Эдиан увидела, что он свел вместе пальцы – и Кранг у стены глухо захрипел. Неведомая сила душила его на расстоянии.

Она хотела… сказать Герберту, что Кранг – его сын. Ведь ему, наверняка, будет горько узнать, что он убил собственного сына. Даже если тот заслужил это.

Но она не могла – подавляющий волю артефакт так и висел у нее не шее. Это было единственное, что Кранг не велел ей снимать.

Смесь стыда от того, что она обнажена, и облегчения, что кошмар заканчивается, растекались у нее в груди. От этого мир плыл, тело расслаблялось и распластывалось на стуле.

Ректор пришел за ней. Пусть он запрет ее потом. Пусть даже выпорет – формально он имеет на это право. Но теперь… все закончилось. Этот невыносимый фантастический кошмар закончился.

И она не расстроится, если Герберт убьет Кранга.

Кранг у стены задыхался. Наверное, он кричал бы от боли – невидимый пресс выворачивал и ломал все его тело. Но не мог.

– Простой смерти я тебе не дам, – спокойно сказал Герберт. Кажется, в этот момент Крангу удалось набрать в грудь воздуха.

– Прос-тите… Она сама… об этом просила! – прохрипел он.

– Сейчас узнаем, – ответил ему жесткий голос ректора. Герберт одним движением сорвал цепочку с артефактом с ее шеи.

Эдиан ощутила себя так, словно вынырнула из-под воды и наконец может вдохнуть. С удивлением пошевелила руками и ногами, не веря, что они ее слушаются.

– Нет, я не хотела с ним ехать! – закричала она отчаянно, как будто боялась, что кто-то снова лишит ее возможности говорить и действовать по своей воле, и ей нужно срочно сказать все, что хочет. – Он увез меня насильно! Я не хотела! Он… он…

Она хотела крикнуть, что он мстит Герберту за то, что тот его отец. Но не успела.

– Что и требовалось доказать, – без всякого выражения произнес Герберт. Сделал легкий жест простертой в сторону Кранга рукой, послышался хруст, и Эдиан увидела, что шея проклятого магистра неестественно свернута набок. Струйка крови потекла из его рта.

Он был мертв. Герберт тут же опустил руку. Пресс унялся, тело Кранга сползло по стенке на пол.

– Потерпи, скоро распоряжусь, чтобы убрали эту падаль, – произнес Герберт. Развернулся к Эдиан, окинул ее взглядом – скорее заботливым, чем полным вожделения при виде ее обнаженного тела. Но она все равно почувствовала, нет, не тот мерзкий стыд… на этот раз это было невообразимое смущение. Оно пробивалось сквозь нервную тряску, охватившую ее, когда ректор снял с нее артефакт.

Ей ведь так и не верилось, что все закончилось…

Герберт сделал шаг, взял со спинки стула плащ, быстро подошел к Эдиан и завернул ее в него.

И тут внутри у нее что-то сломалось. Она зарыдала – уже в который раз за этот день. Сама покачнулась и прислонилась головой к мощной груди Герберта.

Кажется, на мгновение он застыл, словно не мог поверить в происходящее. Потом одной рукой бережно обнял ее, крепче прижимая к себе, другой – начал мягко гладить ее по волосам.

– Все закончилось, мой маленький эльф, – услышала Эдиан что-то совершенно невообразимое. «Маленький эльф» – что это?.. Это он так ее про себя называет? – Все закончилось, девочка…

Конечно, от бережного касания твердых рук, от облегчения и чувства безопасности она зарыдала сильнее, так, как рыдаешь, когда понимаешь, что теперь можно.

– Все закончилось, девочка… Ты в безопасности…

Неожиданно Эдиан ощутила себя в воздухе. Ректор одним движением подхватил ее на руки. Сам сел на стул и устроил ее, полулежа, у себя в объятиях, укачивал, как ребенка.

Там она и прорыдала свою боль, страх и стыд.

Но когда рыдания пошли на спад, стыд вернулся. Стыд за все, что с ней произошло, за свою глупость, непонятный стыд за то, что Кранг пытался с ней сделать, и ректор знает об этом (хоть в этом-то она вроде не виновата), стыд, что Герберт видел ее голой и сейчас держит ее на руках, завернутую в тонкий плащ, под которым ощущаются все нюансы ее фигуры.

А еще в голову ударило осознание, что… все же сейчас Герберт собственными руками убил своего сына.

Она затихла и нерешительно, преодолевая смущение, подняла на него взгляд.

– Он… он был вашим сыном! – охрипшим от долгих слез голосом прошептала Эдиан.

– Сыном? – удивленно переспросил Герберт. Отвел от ее лица горячий глубокий взгляд, посмотрел в сторону, словно задумавшись. – Это он тебе сказал?

– Да. Вы бросили его мать беременной, не вернулись, он хотел отомстить вам, – уже тверже сказала Эдиан. И нашла в себе силы пересказать то, что говорил ей Кранг.

Теперь бы еще как-то выбраться из рук Герберта… А то от его кожи так и пышет жаром, а от тела – мужественной силой. Странное, сильное ощущение… Немного пугающее.

Герберт усмехнулся. Кажется, новость не слишком ошарашила его.

– Что-то я сомневаюсь. Во-первых, я всегда предохраняюсь от нежелательного потомства. А во-вторых, я… никогда не был в том городке, откуда Кранг родом. Сейчас проверим, – деловым тоном сказал он.

Снова встал с Эдиан на руках – как будто она была пушинкой – посадил ее на стул, а сам подошел к телу Кранга.

Наклонился, брезгливо поглядел на лицо мертвого «сына» и двумя пальцами вырвал у него небольшой клочок волос. Положил на левую ладонь, и под его острым пристальным взглядом прямо из кожи вспыхнуло алое пламя.

В то же мгновение клочок волос скукожился и сгорел.

– Родовое пламя, – пояснил Герберт изумленной Эдиан. – Нет ничего проще, чем проверить родство. Если бы он был моим сыном, частичка его плоти не сгорела бы в родовом пламени моей семьи. Нет, Эдиан, – с усмешкой отрицательно покачал головой он. – Кранг не имеет ко мне никакого отношения.

– Но… он ведь даже похож на вас! – изумилась Эдиан. Мысль, что Кранг – сын ректора стала казаться ей настолько очевидной, их сходство настолько явным, что теперь в голове не укладывалось, что это все же неправда.

– Похож? – Герберт опять усмехнулся. Полез в карман, надел на руку кожаную перчатку и покрутил лицо мертвого из стороны в сторону. Эдиан отвернулась, ей было неприятно смотреть и на мертвеца, и на то, как Гербрет оценивающе рассматривает лицо Кранга.

– Не вижу сходства, – спокойно констатировал Герберт.

– Но… я видела, он двигается, усмехается… говорит… похоже на вас!

Герберт рассмеялся. Вообще Эдиан не любила и побаивалась такого его смеха, но сейчас он разряжал ситуацию. Если можно смеяться, значит, можно жить дальше.

– Эдиан, понимаешь, это для тебя я не авторитет, – улыбнулся он. – А некоторые молодые преподаватели уважают меня и даже подражают. Но тут, думаю, дело не в этом. Знаешь, если много лет наблюдать за человеком и убеждать себя, что это твой ненавистный отец, то легко можно подцепить от него пару усмешек и несколько жестов, как Кранг… Они и ввели тебя в заблуждение.

– Но, что же, выходит… он… думал, что сын, а на самом деле им не был? Или просто соврал мне? – изумилась Эдиан.

– Думаю, он не врал тебе. Рассказал то, в чем сам был полностью убежден. На самом деле это весьма трагично, – совершенно серьезно, без сарказма, продолжил Герберт. – Был убежден, что я его отец, ненавидел, пыжился, пытался отомстить. Испортил себе жизнь из-за неверной информации. Думаю, имя того мага, что соблазнил мать Кранга, было похожим на мое. И, наверное, когда вся страна гудела новостью о моем назначении ректором, она почему-то решила, что я и есть ее возлюбленный. Так из-за ошибки несчастной женщины ее сын закончил, как последняя падаль. А ведь талант у него был… – на мгновение Герберт задумался, глядя на лицо Кранга… Машинально носком сапога подвинул его мертвую руку ближе к стене. Эдиан снова отвела взгляд. К горлу подкатила тошнота. Не могла она относиться к присутствию трупа так спокойно, как ректор. К тому же теперь, глядя на Кранга, она ощущала такую невыносимую брезгливую жалость, слишком сильную для и без того измученного сердца.

Странно, но ее спонтанная реакция не укрылась от ректора, у нее даже появилось ощущение, что Герберт видит ее состояние, когда не видит ее саму. В два широких шага, он подошел к ней, крепко обнял за плечи и развернул к двери. – Пойдем. Здесь уберутся. Надеюсь, тут есть еще одна комната с достойными удобствами?! Пока ты не выспишься, мы никуда не поедем. Проклятье, да есть здесь нормальный душ и постель для девочки?! – гневно крикнул он в коридор.

Эдиан передернуло. Тонко, ниточкой – плечи чуть дернулись под его рукой.

– Я не хочу оставаться тут… Я хочу… – тихо сказала она. Ощутила, что голос звучит жалобно.

– Чего ты хочешь? – мягко спросил Герберт.

«Снова на ручки…» – невольно пронеслось у нее в голове. Когда он обнимал ее, держал, она чувствовала себя в безопасности, ей было хорошо. Хоть и смущалась. Но потребность вновь ощутить эту ни с чем не сравнимую опору была сильнее смущения.

– Обратно, в Академию, – ответила Эдиан со вздохом. – Больше мне теперь идти некуда. Должно быть, вы знаете, что… – она осеклась, ведь воспоминания о том, как она использовала свою силу, навсегда слились с воспоминаниями о том, как Кранг убил Кая.

Глава 18

И снова Герберт все понял.

– Ты наконец начала использовать свою силу. И… Эдиан, твой друг жив. Не беспокойся. Твоя ручная собачка Сарита спасла его.

– Что?! – Эдиан остановилась, как вкопанная. – Кай жив, да?!…

Слезы радости потекли по щекам. Жив, жив… такого счастья она уже и не чаяла. Какая же молодец Сарита! Она, Эдиан, чуть не «убила», а Сарита смогла, нашла Кая и как-то вернула с того света.

Несколько секунд она улыбалась сквозь слезы – счастливо, глупо. Герберт смотрел на ее лицо сверху вниз, так и держа ее за плечи. Эдиан казалось, что при этом у него в лице что-то дергается. Мелкие желваки.

И тут до нее дошло… Жизнь Кая спасена. Но что ждет его дальше?!

– И что вы сделаете с ним!? – она с вызовом посмотрела на ректора снизу вверх. – Я во всем виновата! Я никуда не поеду, если вы хотите казнить Кая! Я…

Герберт мягко усмехнулся – как, наверное, может усмехаться тигр, в чьей власти съесть или отпустить жертву. Тигры, кстати, всегда выбирают съесть, подумала Эдиан.

– Успокойся, Эдиан. Не поехать со мной ты не можешь, и сама прекрасно знаешь это. Не нужно такого смешного блефа. Даже по закону я имею право определять твое местоположение. Но… да ничего я не сделаю твоему другу, – снова усмешка. – Он не похищал тебя и не злоумышлял против тебя. Ты верно сказала – виновата ты. Это ты соблазнила его бежать с тобой. Кто тут устоял бы? – кривая улыбка. – Я не могу судить парня, который стал жертвой твоего… твоей жертвой, маленький хищник. Ну, правда, неделька на черной работе, когда поправится, его, конечно, ждет. Нарушения устава Академии не могут проходить безнаказанно, – закончил Герберт.

Эдиан выдохнула. Неделька на черной работе – это не заключение в тюрьму, не порка кнутом, не исключение из Академии. Это просто ерунда! Она и сама не побоится такого наказания.

– А меня? Что… ждет меня? – спросила она осторожно.

– Тебя? – на этот раз его губы скривила еще более странная улыбка. – А как ты сама думаешь, Эдиан?

– Я не настолько глупа, чтобы подсказывать вам способы наказания, – так же криво улыбнулась Эдиан.

– Ну, тогда для начала тебя ждет «карантин», – ответил ректор. – Посидишь дома, пока я не приду к выводу, что в ближайшее время от тебя можно не ждать новых сюрпризов. В этот период заниматься с тобой буду я. Потом… посмотрим.

– То есть все же заключение!? – вздохнула Эдиан. Именно к этому она морально готовилась. Но где-то билась легкая надежда, что такой заботливый сейчас Герберт пожалеет ее.

– Домашний арест, – спокойно подтвердил Герберт. – Это самое мягкое, что причитается за твои действия, – опять криво улыбнулся он. – На самом деле тебя следовало бы… тщательно отшлепать.

– Не надо, пожалуйста! – пискнула Эдиан. – И вообще… нет необходимости в аресте, мне ведь некуда бежать теперь. Я по-всякому теперь… волшебница.

– Ладно, – улыбнулся Герберт. Вполне искренне. – Отсюда уедем прямо сейчас. Я понимаю, что тебя тошнит от этого места.

И неожиданно взял ее за запястье. Эдиан с удивлением ощутила, как нервная вздернутость и смертельная усталость сменяются спокойной бодростью.

– Скоро ты научишься делать это сама, – пояснил Герберт. – Но никогда не применяй методы магической стимуляции, если нет возможности потом хорошо выспаться. Организм всегда возьмет свое, рано или поздно придется расплачиваться. Отъедем в ближайший город. Там отдохнем. Мне тоже, знаешь ли, нужно поспать.

И тут Эдиан наконец заметила, что он сам – непобедимый, неуязвимый – выглядит усталым и измученным. А ведь, наверняка, он скакал всю ночь, чтобы спасти ее. А она… Каким бы ни был ректор, он заслужил ее благодарность!

Его появление спасло ее от самого страшного. От бесчестия и окончательного превращения в куклу.

– Спасибо, – опустив глаза, искренне сказала она. Это было слишком непривычно – благодарить того, кто тебя купил. Но на этот раз она чувствовала настоящую благодарность. – Как вы успели?

– Я был не в Академии, немного ближе к границе. Так что тебе повезло, – ответил он. На ее «спасибо» никак не отреагировал, но Эдиан заметила, что ему приятно. Что-то такое было в его жестком отрешенном лице. Какой-то неявный лучик скользнул по нему.

Чуть приобняв ее за плечи, Герберт направил ее по лестнице вниз.

Конь ректора, по его собственным словам, пал на подъезде к гостинице. Это он и привел Эдиан как пример того, к чему может привести слишком сильная «магическая стимуляция». А Эдиан снова представила себе страшную, ожесточенную гонку, что держал этой ночью ректор. Ради нее.

В голове встала картинка, как он, сосредоточенно и зло сжав зубы, нахлестывает коня, не жалеет бедное животное. И думает только о том, чтобы успеть.

Даже в страшном сне она не хотела представлять Герберта своим мужчиной. Но эти мысли были по-женски приятными. Впрочем… очевидно, он просто не хотел потерять свою «великую волшебницу»… Не стоит придумывать себе глупых романтичных мотивов. Они не свойственны этому жесткому человеку, способному небрежно, носком сапога поправлять руку трупа, как будто та нарушила одному ему, ректору, ведомую гармонию…

От такого осознания становилось неожиданно грустно. Может быть… приручить чудовище было бы самым прекрасным деянием, что она могла бы совершить в жизни. Просто вряд ли это чудовище поддается дрессировке.

И все же не удержалась… незаметно, легонько погладила его по локтю, когда они спускались по лестнице. Незаметно. Но он заметил. Бросил на нее быстрый, странный взгляд, а Эдиан снова показалось, что в его лице проскользнул тот неявный лучик. Она покраснела.

Спустившись вниз, Герберт поднял на уши постоялый двор и почти всю деревню. Несколько дюжих парней были отправлены вынести труп Кранга. Еще трое – найти для ректора и Эдиан новых коней. Видимо, все так напугались явления самого «черного ректора» в этот Богом забытый край, что коней нашли за четверть часа.

Эдиан за это время оделась и немного привела себя в порядок.

Положив хозяину постоялого двора на прилавок кошелек с золотыми монетами, Герберт сдержанно кивнул и повел Эдиан к выходу. Количество золотых соответствовало многомесячному доходу всей деревни, поэтому его искренне благодарили и низко кланялись.

– Вот так, Эдиан, – сказал Герберт во дворе. – Для бедных людей деньги и статус значат все. Они ведь даже не стали разбираться, почему и за что я убил Кранга. И куда увожу юную даму. Может быть, это я тебя похитил, – добавил он с неожиданно шкодливой усмешкой. – Но, поверь, им это безразлично.

– Боюсь, вы слишком строго их судите, – не удержалась от замечания Эдиан.

– Я как раз их не сужу. В отличие от тебя я знаю, что такое бедность и страх перед власть имущими, – спокойно и сдержанно ответил ректор.

А ведь она ничего не знает о нем. Кто вообще сказал, что он всегда был таким могущественным и властным? Неизвестно, каким был путь, приведший человека к тому, кем он стал. Может быть… и ей не стоит судить его?

Неожиданно Герберт поднял ее и подсадил в седло. Эдиан в очередной раз стало… приятно. Особенно от того, как легко он поднимал ее, и она могла насладиться силой его рук. А вот этим рукам… возможно… было бы приятно и позволить делать с ней то, что хотел делать Кранг, подумалось ей.

Она тут же одернула себя, румянец смущения опять залил щеки, и она отвернулась от Герберта, чтобы скрыть его. Неужели опять заметил? Потому что он легко и беззлобно усмехнулся. А, может, улыбнулся. Кто его разберет…

* * *

На этот раз не было бешеной скачки. Герберт явно торопился добраться до города, но жалел и Эдиан, и коней. На полпути, когда Эдиан начала ощущать легкую сонливость – видимо, действие «стимулирующей магии» заканчивалось – они встретили отряд боевых магов из Академии. Герберт забрал с собой трех человек в качестве эскорта, остальных отправил в приграничную деревушку закончить с делами. Кранга было велено похоронить на местном кладбище, властям сообщить правду о похищении.

Эдиан, сидевшая на переминавшейся лошади во время этого разговора, отчаянно смущалась. Ей хотелось кинуться к каждому из магов, кто из-за нее тоже скакал сюда всю ночь и просить прощения. Вот так… Считала, что все хорошо придумала. Что добро – это убежать. А оказалось, что ее отчаянная эскапада принесла столько тревог многим хорошим (наверняка) людям.

Ближайший город под названием Андер был достаточно большим. Герберт явно неплохо его знал. Он быстро нашел лучший отель и снял там апартаменты для себя с Эдиан и другие – для магов «эскорта». Эдиан пыталась попросить его снять для нее отдельную комнату, все же она девушка.

Но ректор был непреклонен.

Он с усмешкой сообщил ей, что не спустит с нее глаз до окончания «домашнего ареста» (который, по подозрению Эдиан, мог длиться годами, просто она еще не успела испугаться этого), а любые услуги, что обычно девушкам оказывают камеристки, он тоже берется выполнить. У Эдиан слегка похолодело сердце.

Ей подумалось, что попала из огня да в полымя. Если теперь ее начнет домогаться уже Герберт, то… никто не придет на помощь. Чуда второй раз не случится. Да и кто может спасти от черного ректора?!

Вроде бы Герберт не был менталистом, но мысли ее то ли прочитал, то ли догадался об их содержании.

– Твоя спальня по соседству с моей, Эдиан. Если бы я собирался, то уже воспользовался бы этим, – сказал он сухо. Потом добавил мягче: – Я понимаю, что после общения с Крангом ты можешь бояться… всех мужчин. Но как раз ночь с тем, кто не причинит тебе зла, может помочь.

Эдиан выдохнула. Почему-то хотелось верить ему. Ведь, кроме одного внезапного визита в ее спальню, Герберт больше никак не пугал ее какими-либо поползновениями в ее адрес.

Апартаменты в отеле были шикарные, с двумя спальнями и огромной гостиной. И служанку для Эдиан Герберт все же вызвал. Девушка наполнила для нее комфортную большую ванну. К тому моменту, когда Эдиан вылезла из нее, она почти засыпала. Ей уже было наплевать на присутствие ректора и вообще на все… Лишь бы поспать.

Заснула, прежде чем голова коснулась подушки. В последний момент, перед тем как темный уютный поток унес ее, она еще не до конца верила, что все закончилось. В голове не укладывалось, что после всего кошмара она ложится в чистую комфортную постель сама чистая и расслабившаяся.

А проснулась она в своей кровати в Академии. Напротив, как несколько дней назад, подперев пальцами подбородок, сидел Герберт и пристально смотрел на нее. Выглядел он куда свежее, чем прежде. Гладко выбрит, под глазами больше не было синевы.

На секунду Эдиан испугалась. Получается, он доставил ее сюда спящую. И неизвестно, что делал с ней все это время. Но испуг длился лишь мгновение.

– Как ты себя чувствуешь, Эдиан? – спросил он. – Признаюсь, я решил, что несколько часов магического сна не повредит тебе.

Эдиан прислушалась к ощущениям. Бодрость в теле, ясная голова. Все хорошо. Лишь чувство растерянности и смущения мешали. Ректор, которого она совсем перестала бояться, перед тем как заснула, к которому ощущала благодарность, вновь казался тем, кто «по другую сторону баррикад».

И ведь действительно! Он обещал посадить ее под домашний арест. Он ее запрёт, будет держать, как пленницу. То, что казалось невинным наказанием после пережитого шока, теперь выглядело, как страшная кара. Как она увидится с друзьями, как навестит Кая, как поблагодарит Сариту? И знают ли они, что с ней тоже уже все нормально…

– Благодарю, мессер Герберт. Я чувствую себя хорошо.

– В таком случае, Эдиан, одевайся и позавтракай, – он встал. – После этого я хочу поговорить с тобой о… твоей матери. Если ты в состоянии слушать и принимать осмысленные решения.