Текст книги "В плену у ректора"

Тошнота волной подкатила к горлу, захватила разум.

Раздался шум, словно начался горный обвал. Черный каменный потолок наехал на Эдиан. Она потеряла сознание. Видимо, этому артефакт Кранга помешать не мог.

Глава 15

Полная багровая луна взошла над лесом, когда Герберт наконец добрался до домика лесничьего на границе тролльских владений, где они договорились встретиться с Броуди. Он скакал весь день, коню требовался отдых, но сам Великий магистр не ощущал усталости. Он спешил.

Даже не столько боялся упустить тонкую нить жизни несчастной умирающей, пропустить нужный момент, сколько хотел быстрее вернуться в Академию, где остался его маленький эльф. На душе было неспокойно.

Всю дорогу Герберт говорил себе, что с девочкой ничего не может случиться в Академии, пока его нет. Но тут же рождались тревожные мысли, что она сама может вытворить что-нибудь опасное для нее и для его планов. Что вокруг столько мужчин, а его самого поблизости нет.

А еще этот Кранг… Магистр, который прежде всегда нравился Герберту, почему-то стал неприятен и вызывал странные, ничем не обоснованные опасения. Нет, он не думал, что Кранг попробует соблазнить Эдиан. На это мальчишка не пойдет. Но… Они условились, что Дейл должен поговорить с девочкой. А если не получится, то мягко спровоцировать ее на применение силы. Очень мягко, например, запустив в нее непредвиденную безобидную молнию. Не более того…

Но, проклятье, как бы Кранг не перестарался! Последнее время он очень уж рвался выслужиться перед ректором, видимо, хотел повышения.

Как на грех, на пути почти не встречалось рек и ручьев, чтобы посмотреть в воде, как там его эльф. Лишь один раз, остановившись в таверне перекусить, Герберт посмотрел в бочке с водой. Эдиан прогуливалась по коридорам со своей подружкой, второй магичкой в Академии.

В общем, когда Великий Магистр прибыл к домику, единственной мыслью было быстро закончить с делом, решить что-то с мамашей, и срочно ускакать обратно к дочери.

Небольшой двор, огороженный деревянным забором, встретил его тишиной. Лишь мелькнул в темноте силуэт одного из двух молчаливых слуг, что нанял Броуди. При виде ректора мужчина согнулся в поклоне, приблизился и принял поводья у спешившегося Великого Магистра.

Герберт взлетел по ступенькам на крыльцо. В этот момент дверь открылась, и ему на встречу вышел Броуди, молча поклонился.

Вампир выглядел странно. Обтянутое кожей лицо казалось даже испуганным, а в красных глазах стояло сомнение.

– Великий магистр…

– Магистр Броуди, – собранно кивнул ему Герберт, и тут же спросил начистоту. – Что случилось? Женщина умерла?

Броуди замялся.

– В некотором роде… – сказал он. – Но не совсем. По крайней мере, я не считаю это смертью.

– Тогда говорите начистоту! – почти рявкнул Герберт. – Надеюсь, вы не выпили ее?

– Нет, что вы, – тонкие губы вампира скривились в усмешке. – Скорее наоборот… Вы приказали удержать ее жизнь до вашего приезда… любым способом. Любым – вы повторили это дважды. Женщина жива. Но… видите ли, я понял, что она умрет в течение получаса, если я не… В общем, Великий Магистр, я вынужден был перелить ей свою кровь, чтобы сохранить жизнь. Другого способа у меня не было, – вампир с опаской поглядел на Герберта красными угольками глаз.

– Что? – переспросил Герберт. – Вы сделали из нее обращенного вампира?

– Да. Повторяю – у меня не было другого выхода. Вы велели сохранить ей жизнь.

– Потрясающе! Я ожидал чего угодно, но не этого. Вы преподносите сюрпризы, магистр. – И как она теперь?

– Видите ли… – задумчиво сказал Броуди, приглашая ректора войти в дом. – Я не знаю, была ли она безумна изначально, когда ее отдали троллям. Но у них… вероятно, рехнулась, как многие. К тому же, вы знаете, обращенные вампиры отличаются от высших. Вряд ли вы теперь сможете использовать ее, как собирались.

Да, Броуди прав. Герберт сжал зубы. Пожалуй, он потерпел поражение.

Высшие вампиры нуждаются в человеческой крови, как в деликатесе, в источнике своих магических сил. Низшие, или «обращенные», те, кому высший вампир дал отведать своей крови (или перелил прямо в вену, что более эффективно) обретают те же физические свойства: долголетие, силу и ловкость тела. Но кровь нужна им для жизни. Пить ее – единственный способ выжить. К тому же низший вампир всегда обуреваем жаждой крови, если не человеческой, то животных. Они практически неуправляемы и кидаются на все живое.

Это не подойдет.

Герберт подозревал, что мать Эдиан все же была безумна. Сумасшествие случается с женщинами голубых кровей, наделенными большой магической силой, если им не дали реализовать ее. Все эти отцы семейств, не желающие отдавать девушек в Академию, просто не хотят думать об этом «побочном эффекте». Так что Лэрис Таури вполне могла быть по-настоящему безумной, предполагал Герберт.

Он хотел спасти ей жизнь, позволить Эдиан с ней видеться и сделать девочке предложение, от которого она не сможет отказаться. Известно, что переливание крови ближайшего родственника-мага может повернуть вспять даже безумие. Ведь если бы Эдиан стала великой волшебницей, то ее кровь несла бы в себе нужные, правильные эманации, и помогла бы матери вернуть разум.

Но… Герберт горько усмехнулся. Женщине сделали «переливание крови» раньше. Другой крови. Причем винить Броуди нет смысла. Он всего лишь выполнил его приказ сохранить женщине жизнь любой ценой.

– Вы знаете, это нельзя изменить, – осторожно произнес Броуди в холле домика. – Что прикажете сделать с ней?

Герберт стянул перчатки и огляделся. Конечно, Лэрис здесь не было. Броуди пришлось запереть ее в комнате без окон, а скорее, в подвале. Взглядом он сразу хотел выхватить емкость с водой, чтобы быстрее посмотреть, что там с его эльфом.

– Говорят, когда-то у вас были питомники для обращенных вампиров, – бросил он Броуди. – Где они теперь?

– Их давно нет. Моему народу надоело нянчится с обращенными, они неуправляемы и практически бесполезны. Питомники закрыли, а делать новых обращенных запрещено.

– Что ж. Дайте мне взглянуть на женщину, – сказал Герберт.

– Прошу, – Броуди указал на дверь в углу холла. – Только, прошу, не выпустите ее случайно. Не хотелось бы всю ночь ловить по лесу бестолковую обращенную.

Герберт понимающе усмехнулся, магией открыл замок и вошел, плотно прикрыв дверь за собой.

Слабый свет луны падал в щелку на заколоченном окне. На полу сидела женщина в накинутом на плечи плаще, вроде того, что носил Броуди. Волосы спутаны, всклокочены, лицо серое, с запавшими глазами и острыми скулами, обтянутыми кожей, как у всех вампиров. Рядом валялось несколько высосанных до дна крысиных трупов…

При виде Герберта женщина дернулась и уставилась на него безумным взглядом.

Непривычное щемящее чувство сжало сердце Герберта как и в первый раз, когда он ее увидел, распластанную на траве. Да, вряд ли Эдиан можно показать мать в таком состоянии. Возможно… ей лучше думать, что она умерла, пронеслось в голове у Герберта. Ему не хотелось подвергать своего эльфа такой пытке.

– Лэрис? – вкрадчиво и подчеркнуто спокойно обратился он к женщине. Кто знает… Вдруг на дне ее безумия еще теплится огонек разума?

Что-то непонятное вспыхнуло глазах женщины с красной радужкой, как у всех вампиров. Она дернулась, словно ее резали по живому. Вскочила на ноги.

– Лэрис нет! Крови!! – крикнула она и бросилась на Герберта. – Крови! Ты… живой!

Герберт отшвырнул ее обратно мягкой воздушной волной. Самой мягкой из того, что было уместно, когда на тебя бежит жаждущий твоей крови вампир. Впрочем, он знал, что ей ничего не будет, даже если он направит на нее «пресс силы». Кости вампиров намного прочнее человеческих.

Женщина упала, поднялась снова, скрюченные пальцы потянулись в сторону ректора, складываясь в безумные, полные внутренней пытки жесты.

– Спать! – бросил ей Герберт, поднял руку и окутал магией спокойствия. Это было лучшее, что он мог для нее сделать. Погрузить во временное беспамятство, в сон, в котором не будет жажды крови, ужасных воспоминаний и всего остального, что мучило эту несчастную душу.

Женщина медленно опустилась на пол. Герберт бросил на нее еще один взгляд и вышел.

– Уничтожить? – спросил его Броуди. – Я готов нести ответственность за свой поступок.

– Нет, – отрицательно покачал головой Герберт. Кое-что пришло ему в голову. Ха! Возможно, так даже эффективнее. Он все же сможет сделать Эдиан предложение, от которого ей не отказаться. Просто придется поговорить с девочкой начистоту, открыть карты на несколько лет раньше, чем собирался.

– Нет, – повторил он Броуди. – Тайно отвезите ее в Академию. Разместите отдельно, вблизи нашей «тюрьмы». Пусть там у нее будет все: постель, мебель. Как у человека. Питание я обеспечу. Буду признателен, если вы, магистр, проследите за состоянием женщины. Остальное моя забота. А теперь предоставьте мне… таз с водой, что ли.

– Слушаюсь, – коротко кивнул Броуди.

* * *

Полная красная луна заливала пустынную дорогу, по которой они скакали. Темные деревья обрамляли ее, как подкрашенные кровью ресницы, эта зловещая осенняя луна придавала пейзажу мрачный фантастический оттенок.

Эдиан не помнила, как оказалась в седле. Когда она пришла в себя, сидела на спине мощного коня в одном из переулков города. Не знала, принес ли ее сюда Кранг на руках (что немудрено, если учесть, что она хрупкая и легкая, а Кранг способен временно увеличивать физическую силу магией) или доставил каким-то другим способом. В свете уличного фонаря он удовлетворенно кивнул, увидев, что она пришла в себя, вскочил на вторую лошадь, и началась бесконечная страшная гонка.

Эдиан было холодно даже в плаще, который накинул на нее Кранг. Но она не могла сказать об этом, да и не хотела. Она видела лишь дорогу перед собой, чувствовала холод и мерные толчки несущегося коня.

Она с радостью упала бы с него и сломала себе шею. Это избавило бы ее от невыносимой действительности. Но Кранг велел ей крепко держаться в седле, нестись, словно за ними гонятся все силы ада. И ее воля, послушная мерзавцу, заставляла руки сжимать удила и мастерски маневрировать на поворотах – ведь Эдиан прекрасно ездила верхом.

Это был ад. Несколько дней назад она считала, что ее жизнь у дяди была похожа на ад. Потом – что ад начался в момент, когда она вступила в стены Академии и встретила черного ректора. Но нет. Настоящий ад наступил теперь, когда она безвольной куклой тряслась в седле на дороге к Эллинойсу.

А за спиной оставались коридоры Академии, в одном из которых умирал Кай… Эдиан так и не могла поверить, что его больше нет. Что они никогда уже не встретятся. Страшная картина, как сверкающие ножи кромсают его тело, а он орет, хрипит, потом… затихает, вставала перед глазами, и Эдиан проклинала себя и свое решение предложить Каю побег. Бессильные слезы опять текли по щекам. Амулет не мог подавить бессознательные реакции тела. И это хорошо. Иначе ее просто разорвало бы от боли, не способной вылиться наружу другим способом.

К утру у Эдиан затекло все тело. Кранг спешился и разрешил спешиться ей лишь один раз – чтобы сходить «за кустики». Велел ей сделать это, если она хочет. Эдиан хотела и послушно отошла за кусты рябинника. Не будь на ней проклятого амулета, она попробовала бы сбежать, но воля ее спала. Она смогла лишь выполнить указание Кранга. Потом он дал ей выпить из фляги. Это оказалась не вода, а красное вино, оно немного согрело.

И опять началась гонка.

Наверное, организм Эдиан был не в силах перенести все, что происходило, разум начал отключаться, и когда серые лучи осеннего рассвета упали на дорогу, она начала засыпать.

Кранг подъехал к ней, приподнял двумя пальцами ее безвольное лицо. Ее разум уплывал, не желая больше терпеть весь ужас происходящего.

– Ладно, – с усмешкой сказал он. – Поспим в селении, здесь пара миль до границы. Я не рассчитал, насколько ты слабая девочка.

У Эдиан внутри сверкнула маленькая искра надежды. Пока они на территории Эрбина, Кранга могут разоблачить, арестовать… Может быть, в Академии уже хватились ее и ищут?

– У нас есть немного времени. Не думаю, что тебя хватятся раньше, чем через четыре часа, – убил ее надежды Кранг. Ему явно доставляло удовольствие делать это из раза в раз. Он читал надежду в ее лице, и находил, что сказать, чтобы и без того измученное сердце падало, оставляя в груди лишь горькую безысходность. – Мы успеем поспать пару часов и доехать до границы. Оттуда я буду вести переговоры с ректором.

Он так и не рассказал Эдиан свой план. Но по отрывочным фразам она поняла, что Кранг собирается просить у Герберта выкуп за нее. У него теперь то, что так нужно ректору, пусть он еще раз раскошелится.

Вскоре они въехали в приграничное селение. В столь ранний час на улицах почти никого не было, лишь одинокий пастух прошел по перекрестку дорог со своим стадом. Кранг велел Эдиан скромно улыбаться и, если что, подтверждать, что она его дочь и они едут к родственникам в Эллинойс.

На постоялом дворе он снял лучшую комнату на четыре-пять часов. Здесь редко бывали столичные маги, поэтому хозяин и хозяйка – грузные, румяные деревенские жители – засуетились, словно приехал сам король.

В комнате было тепло, Кранг снял с нее плащ, и Эдиан наконец начала отогреваться.

Стало легче. Бывает, что холод, усталость и голод так измучают тело, что все важные переживания отходят на второй план, и ты радуешься малейшему теплу и корочке хлеба.

Впрочем, ей досталось больше, чем корочка хлеба. Кранг заказал трапезу прямо в комнату, это был шикарный деревенский омлет с ветчиной, свежий белый хлеб и медовый согревающий напиток. Хозяйка с сочувствием поглядела на замерзшую «дочку почетного гостя» и принесла целый кувшин этого дивного отвара.

– Ешь, потом… посмотрим, может быть, я и верно дам тебе поспать, – велел Кранг.

И она принялась послушно есть, словно не сама двигала руками, а была куклой, которой управлял голос извне. Кранг с усмешкой смотрел на нее.

– Должно быть, ты хочешь знать, почему и зачем я это делаю? – сказал Кранг, когда они утолили первый голод. – Я могу рассказать. Хочешь, Эдиан? Ответь.

– Да, хочу.

Эдиан действительно хотела. Ей нужно было понять, за что именно умер Кай, зачем она, бесплодная теперь, этому чудовищу. Хоть это ничего не изменит.

– Что ж, девочка, – сказал Кранг, откинувшись на спинку стула. Потянулся – ночь в седле не прошла бесследно и для него, он выглядел уставшим, под глазами залегли синяки. – Знаешь, как только я увидел тебя, понял, что ты мое оружие, чтобы получить желаемое. Ты то, что вожделел ректор столько лет, а значит… У меня появились все шансы и отомстить ему, и получить титул и положение, которых мне не хватает. У меня родилось сразу несколько вариантов, как тебя использовать. Признаюсь, то, что я предложил тебе вначале, было самым приятным из них. Ты хороша собой, думаю, мне понравилось бы держать тебя при себе женой. К тому же, украв тебя у ректора, я лишил бы его столь желаемого. Ему было бы больно, как было больно мне… Когда-то. Больно, понимаешь Эдиан? – он доверительно наклонился к ней. – Но ты не захотела. Конечно, я предполагал, что ты поступишь именно так. Попробуешь убежать с одним из твоих бестолковых поклонников. Даже догадывался, с кем – этот мертвый мальчик был старше, ты должна была клюнуть на него. И, конечно, я следил за тобой. Собирался настигнуть вас у самого выхода, следуя под пологом невидимости. Признаюсь, Эдиан, я ревновал, когда увидел ваш поцелуй! – рассмеялся он. – Ты все же… цепляешь и меня своими голубыми глазками и волшебной грудью! Но, так или иначе, мне помогли. Аристократишки решили напугать или убить твоего парня, мне оставалось лишь подождать, когда все произойдет… О, Эдиан, признаюсь еще, я волновался за тебя. Думал даже вмешаться, если ты так и не решишься применить силу. Но дело было сделано – ты потеряла ценность как жена и мать. Сама по себе ты не принесешь мне пользы. Поэтому переходим к запасному плану. Мы отправимся в Эллинойс, попросим политического убежища – я ведь спасал юную аристократку от жестоких законов Эрбина… В Эллинойсе с радостью берут под опеку таких беглецов. А потом я выдвину требования ректору. Ему придется обеспечить мне титул и состояние. Ведь у меня в руках та, кто ему так нужна. Теперь нужна вдвойне, ведь ты уже стала магом, ему не придется пороть тебя, чтоб ты начала учиться… Не удивляйся, маленькая. Он может все это. Король – ему почти друг. Просто сам Герберт в силу своей гордыни так и не удосужился попросить для самого себя ни титула, ни места при дворе. Так вот, ему придется предоставить все это мне… – Кранг замолчал, словно задумался.

Псих, подумала Эдиан. Жалкий, жестокий, безумный. Он что, даже не понимает, насколько рискованный и зыбкий план придумал? А часть нее облегченно выдохнула. Она нужна Крангу живой и здоровой, чтобы выдвигать Герберту какие-либо требования.

Видимо, мысли невольно отразились у нее на лице.

– Ну же, Эдиан, скажи, что ты думаешь? У тебя такое брезгливое выражение лица, такое сомнение в нем… Скажи мне, ты сомневаешься во мне? Ответь, что ты думаешь?

Эдиан не хотела отвечать. Ее соображения, видимо, не пришедшие в голову Крангу, могли оказаться спасением. Но он приказал, и безвольная кукла должна была послушаться.

– Ректор может дать вам все, что вы хотите, а потом отнять. И уничтожить вас. Странно, что вы об этом не подумали.

– Ну что ты, Эдиан! – снова рассмеялся Кранг, но тут же стал серьезен. – Конечно, я подумал об этом. Я свяжу его клятвой, гарантом безопасности для моей особы. Ты просто не знаешь, такие есть. Что еще, девочка? Спрашивай, мне интересно, что творится в твоей головке.

– За что вы мстите ректору?

Кранг помолчал, потом сказал сквозь зубы.

– За то, что он мой отец. Все просто. Он – мой отец. И никого больше я не ненавижу так сильно, как его.

О, Боже, пронеслось в голове у Эдиан. А ведь это правда… Он не врет. Ей вспомнилось, как тогда, в аудитории, Кранг усмехался, и ей казалось, что он похож на ректора. Не только усмешка была похожа – теперь она заметила и это. Если приглядеться… неуловимое, призрачное сходство было в чертах лица, в том, как Кранг двигался.

Чудовище – отец куда большего чудовища, подумалось ей. Но ректор был другим чудовищем. Просто жестоким и сильным. А не подлым и низким, как Кранг. Она была уверена, что Герберт никогда не стал бы убивать беззащитного парня, не надел бы на девушку подчиняющий волю амулет… Не стал бы шантажировать кого-то ради титула и денег.

Откуда-то она знала это.

Нет, не родство с Гербертом сделало Кранга таким.

Глава 16

Кранг помолчал, крепко сжимая зубы от злости. Потом продолжил:

– Это старая, как мир, история, Эдиан. Много лет назад один молодой маг приехал поработать в тот городок, откуда я родом. Набраться опыта, попрактиковаться… Там он не терял времени даром и сошелся с одной прекрасной девушкой, моей матерью. Два месяца они были вместе, а потом наш маг уехал в столицу. Обещал ей, что устроится там и вернется за ней… Но он не вернулся, а спустя восемь месяцев родился я. А она ждала его… Нам было очень тяжело, меня, внебрачного ребенка, шпыняли и взрослые, и дети. Мать не могла найти работу, мы голодали… Но она все верила, что он вернется и заберет нас. Плакала и говорила, что отец хороший, он просто не может сейчас приехать за нами. Знаешь, я верил ей… А потом она узнала, что этот самый маг стал ректором Академии, об этом заговорили все – что в Академии новый ректор, который всего добился сам, приехав из глубинки… Тогда она осознала, что он не вернется. Что он просто забыл про нее. А может, никогда и не собирался возвращаться. Мне было восемь лет. Мать заболела от горя, слегла, ее не могли вылечить ни лекари, ни знахари, ни маги… Она умерла, а я попал в приют. Он отнял у меня мать, которая была всем для меня. Он отнял, понимаешь?! – Кранг пристально посмотрел на Эдиан, требуя ответа.

– Понимаю, – в ответ на его команду сказала Эдиан.

Она подумала, что история действительно стара, как мир. А еще… она рано решила, что ректор не способен на такую подлость, как его сын. Ведь разве не подло бросить бедную беззащитную девушку, пообещать вернуться и не вернуться…

Таких историй тысячи. Девушки остаются беременными. И нередко их судьба ломается от этого. Но все равно это всегда было подло, и всегда будет подло.

– После маминой смерти я понял, кто виноват во всем. Из-за кого она умерла молодой, а я остался сиротой в дешевом и убогом приюте. И я решил отомстить. Отнять у него самое дорогое, причинить ему боль. А еще добиться, чтобы я занял то положение, что причитается сыну ректора величайшей Академии. Что ты хочешь спросить, Эдиан? – он заметил вопрос в ее глазах.

– Но почему вы не сказали ему, кто вы?! Может, он не знал о вашем существовании, может, узнай он – и дал бы вам все добровольно?!

– Наивная девочка. А зачем мне это? Его боль мне важнее, чем любые приобретения. Я хочу, чтобы он испытал нечто подобное! Знаешь, когда я поставил себе цель, я начал учиться магии. Насколько это было возможно. Понимал, что у меня неплохая наследственность, хоть мать не была аристократкой, поэтому магия во мне лишь с его стороны. Мне удалось поступить в Академию. Тогда я планировал подсидеть его, правдой или неправдой лишить ректорской должности, самому стать ректором и уволить его. Ведь он ценит академию и свое место в ней! Но… признаюсь, Эдиан, я быстро понял, что этот план мне не по зубам. Тогда я стал искать, что он любит, что ему дорого, чего он хочет… Чтобы причинить боль, отняв это. Но этого не было! Мой «папаша» удивительно уравновешен! Лишь магия была его страстью, а отнять у него магию я не в силах. А потом появилась ты… И я понял, что ты мой ключ ко всему. Но… поверь мне, Эдиан, его боль и разочарование мне важнее любого титула и денег. Поэтому… если что-то пойдет не так, мне придется лишить тебя жизни. Ведь это точно заставит его «потерять» тебя. Ничего личного, прости…

Он так спокойно и доверительно сообщил ей это, что у Эдиан пробежали по спине мурашки. Сердце сжалось тисками ужаса. А она-то, дурочка, думала, что, по крайней мере, ее жизни он не угрожает.

– Да, прости, но так, – усмехнулся Кранг. – Я ведь вижу, что «папаша» даже привязался к тебе. Ты для него больше, чем инструмент для достижения целей. Иначе он давно сломал бы твое сопротивление, как палку об колено. Я его знаю! И еще…

Кранг неприятно усмехнулся:

– Сейчас мы с тобой… развлечемся. Пока есть время. Ведь ему нужна твоя сила, а не твоя невинность. Он выкупит тебя любой, пока ты обладаешь магией. Но… ему будет неприятно, если я… немного просвещу тебя в некоторых вопросах. Уверен в этом.

«Что?! – подумала Эдиан. – Развлечемся, просвещу тебя…» Неужели он имеет в виду «это»! А она подобна безвольной кукле, с которой он сделает что угодно.

Голова закружилась от нереальной ужасности происходящего.

– Нам с тобой приготовили ванну там за стеной, – Кранг кивнул в сторону неприметной двери в левой стене. – Мы примем ее вместе. Кто знает, Эдиан, может быть тебе даже понравится. Встань и сними с себя одежду. Медленно, так мне будет приятней…

Да нет же, нет, закричала Эдиан внутри. Нельзя, я не могу! Но тело ее послушно поднялось, и она принялась медленно расстегивать застежки на лифе платья под маслянистым, загоревшимся взглядом Кранга…

Потекли слезы, руки затряслись, но пальцы одну за другой расстегивали маленькие пуговички, оголяя грудь.

Вспомнилось, как совсем недавно она готова была бежать с Каем, лишиться невинности. Как готова была даже пойти на внебрачную связь. Теперь ей казалось, что она умрет, как только Кранг к ней прикоснется. Просто не сможет этого вынести.

Неужели ее невинность вот так, без затей, достанется этому насильнику и убийце?

* * *

Сарите было не только грустно, но и неспокойно. Нет, она не боялась, что выяснится ее причастность к побегу Эдиан с Каем. Они хорошо все продумали, да и не волновалась она за себя. Худшее, что ее ждет, если вскроется правда, – это отчисление из Академии. Она сможет это пережить. Всегда все переживала, привыкла.

Ей было страшно за единственную подругу и этого хорошего парня, что захотел быть с ней. Вроде бы и план нормальный, но Сарите казалось, что обязательно что-то сорвется. Так всегда бывает. Судьба всегда преподносит плохие сюрпризы. Сказки заканчиваются плохо. Вернее, сказок не бывает.

По крайней мере, в жизни Сариты так и было. Она проклята, и это сказывается на всем. А единственным светлым пятном в ее жизни за последние годы было появление Эдиан, которая озарила светом ее собственное сердце и сердца этих злых мальчишек.

Сначала она сидела в комнате, как договаривались. Даже разложила на столе игру, поставила второй стул так, словно на нем только что кто-то сидел наискосок от стола, налила воду в два стакана и отпила из обоих.

Но потом… Тревога стала невыносимой. Ей так не хотелось, чтобы со светлой, наивной Эдиан что-нибудь случилось. Мысли одна страшнее другой крутились в голове. Ей представлялось, как ребят поймал внезапно вернувшийся ректор. Как он убивает Кая, а Эдиан больно хватает за локоть и насильно тащит обратно, а потом запирает в подвале. Виделось, как ребята доходят до зоопарка, и все опасные твари, что живут там, выскакивают из клеток. Сарита знала, что так не может быть. Но… она хорошо понимала и то, что сюрпризы бывают лишь самые плохие. Самое плохое может быть фантастичным, но оно случается.

Часа через полтора-два, не выдержав напряжения, она вышла в коридор, ей хотелось побежать за ребятами, убедиться, что они добрались до секретного студенческого лаза, о котором Сарита тоже знала.

И вдруг она услышала голоса. Кто-то шел и переговаривался за углом. Она прижалась спиной к стене, чтобы ее не заметили.

– Да он точно пошел по необжитым! Любит бродить по городу ночью… – это был один из мерзких аристократов, которые травили Кая за плебейское происхождение, а иной раз говорили гадости и самой Сарите. – Тварь либо напугает его, либо… Ну мы не виноваты. Ты ведь стер все следы?

– Конечно, стер! – рассмеялся в ответ второй – юный противный «график». – Под нас не подкопаешься… Туда ему и дорога!

Голоса начали удаляться, а у Сариты в ужасе забилось сердце. Она сразу поняла, что произошло. Эти негодяи выследили Кая, вероятно, до того, как он встретился с Эдиан. И выпустили кого-то из клетки…

Сарита судорожно вздохнула. Решение нужно было принять прямо сейчас. Либо… бежать к охране и рассказать всю правду, просить помощи. Но можно не успеть! Пока она будет объяснять все, кто-то неведомый бросится на ее друзей.

Значит…

Сарита сжала ладонь, выдохнула и нырнула в темный коридор, куда прежде вошли Кай с Эдиан.

На самом деле, живя по близости, она, бывало, бродила по ним. Ведь на нее всем наплевать, никто не будет возмущаться, что она делает что-то неположенное. Поэтому Сарита знала этот путь.

Сначала она шла, потом, когда тревога стала нестерпимой, – побежала. Она должна предупредить друзей! Или стоять с ними плечом к плечу, когда кто-то опасный из зоопарка будет атаковать! Она обязана. Ведь других друзей у нее нет.

Было темно, крошечный шарик-светильник, что она всегда носила с собой по вечерам в кармане, плохо освещал путь. Пару раз она спотыкалась о выступы, ушибала колено, но поднималась, подбирала юбку и бежала снова.

А потом она вдруг поскользнулась на чем-то мокром и скользком…

«Кровь!» – мелькнуло в ее сознании. Дрожащей рукой Сарита направила свет вниз и увидела… На полу в луже крови лежал Кай с располосованной грудью, бледный и, судя по всему, мертвый.

Сарита судорожно взглянула вглубь коридора. Ей показалось, что животное, убившее друга, притаилось за углом и кинется на нее. А еще… она боялась поблизости увидеть другой труп – Эдиан.

Но Эдиан не было. Сарита увидела сплющенную голову мертвого северного стража, придавленную огромным камнем. Глыба упала сверху и размозжила череп твари.

А вот это похоже на «работу» Эдиан, отрешенно подумала Сарита. Но где же тогда она сама? Ее… ее тоже придавило?

Сарита тихо заплакала – от ужаса и беспомощности. Несколько минут она смотрела на мертвого Кая, не зная, что делать. Потом что-то щелкнуло в голове. Она же третью неделю ходила на лекции по «основам исцеления»… Там говорили, что не всегда легко отличить мертвое тело от живого.

Сарита нерешительно протянула руку и прикоснулась двумя пальцами к шее Кая, как учил магистр Дайт, читавший лекции. Кожа парня была… чуть холоднее ее пальцев – это первое, что она ощутила. Потом какое-то время не чувствовала ничего. И вдруг тонко и слабо сосуд на его шее задергался под ее пальцами.

– Кай, миленький, ты жив… – прошептала Сарита. – Но что же делать!?

Еще несколько минут – драгоценных, утекающих – Сарита смотрела на умирающего парня. Бежать за помощью?! Да, надо… Но он ведь не доживет до того, как она приведет опытных магов, способных вылечить его! Она не успеет, и тогда Кая уже ничто не спасет.

Сарита вдохнула поглубже, и… этому учили пока лишь теоретически. Все практические занятия была посвящены основам – работе со стихиями и чистой энергией. Но что ей остается, кроме того, чтобы попробовать?!

Она положила руки на грудь Каю – возле крупных рваных ран. От их вида к горлу подкатывала тошнота, но Сарита заставила себя. Заставила себя сжать зубы, подавить тошноту и головокружение и пропустить свою энергию через руки.

На лекции говорили, что, когда ранение смертельно, иногда помогает «чистая сила». Просто энергия жизни… А любой маг может передать свою энергию другому.

Головокружение усилилось, но Сарита не отвела руки. Она физически ощущала, как ее «жизнь» переходит к Каю, это было страшно, хотелось плюнуть и убежать. Ведь так она и сама может умереть или смертельно заболеть.

Но она продолжала… Не знала, сколько прошло времени, просто держала руки у него на груди и шептала:

– Кай, миленький, выживи, пожалуйста…

Снова проверяла жилку на его шее, чтобы убедиться, что он еще жив.

В какой-то момент Сарита заметила, что его слабое дыхание стало ровнее, жилка забилась глубже, кровотечение остановилось, а раны на груди не сошлись, но их края стали напоминать старые рубцы.

Сарита выдохнула. Наверное, он уже не умрет, подумала она и медленно отвела руки. В то же мгновение ее повело, и она облокотилась о стену без сил. Надо же, получилось … Она спасла жизнь человеку! На первом курсе, даже ничего еще толком не зная!

Неожиданно веки Кая дрогнули. Потом распахнулись. Невидящим взглядом он уставился на Сариту. Но спустя миг, видимо, узнал, схватил за руку и потянул на себя.

Сарита послушно наклонилась к нему.