Текст книги "Ангел любви. Часть 1"

5. Новая жизнь

Они не успели спуститься к автостраде. У девушки начались схватки, пришлось прервать поездку и сделать привал. Все смертельно устали и мечтали только об отдыхе. Небольшое плато, окруженное с одной стороны валунами, с другой крутым обрывом в море, как нельзя лучше подходило для этого.

Вик окинул внимательным взглядом девушку и встревожено сказал Лаки, – Роды могут начаться в любой момент, и будут очень тяжелыми. Похоже, что ребенок унаследовал силу отца. Стивен должен признать его еще в утробе матери. Иначе…

Он не стал договаривать, но Лаки и так знала, что тогда ждет эту несчастную девушку. Когда такого ребенка рожает женщина не из друидского рода, то отец должен признать его еще в чреве матери и обязательно присутствовать при родах, иначе ребенок может погибнуть вместе с матерью. А в данном случае у девушки практически не было шансов на спасение. К тому же она была из враждебного клана.

– Ты же видишь, что у него совсем отшибло память. Даже нас с тобой не узнал. Не осознавая себя друидом, он не сможет осмысленно признать ребенка своим. Не знаю, что и делать. Давай, для начала разложим костер, он нам пригодится в любом случае.

Они стали быстро собирать сучья и ветки, решительно отказавшись от помощи Алана и Арчи, и Шон понял, что это будет ритуальный костер.

Парень с девушкой, еще окончательно не отойдя от страшных событий, сидели рядышком и тихо шептались. Он успокаивал ее, а она напряженно смотрела на костер, понимая его назначение, не сулившее лично ей ничего хорошего.

Помогая девушке выйти из машины, Шон увидел мелькнувший в вырезе рубашки необычный амулет. Он был мафарский оберег. Но, она носила и медальон друида, что было очень странным. Как и странным было решение главаря наказать ее столь бесчеловечным способом, применяемым в средние века и уже несколько столетий запрещенным указом всемирного магического общества. Хотя, от колдуна, использовавшего черную магию и державшего в страхе всю общину, ожидать можно было все, что угодно. Лаки воздала ему по заслугам, Шон не мог не признать этого. Но принять, как данность, факт, что друиды стали разрешать женщинам быть гасителями, он не мог. Как и не мог согласиться с тем, что главой клана может быть женщина.

Правитель должен обладать не только колоссальной духовной и магической силой, но и непререкаемой властностью и мощной физической силой. Конечно, силы духа женщинам не занимать. Но, властности и физической силы у мужчины гораздо больше. Сегодняшняя схватка показала, что Лаки, молодая изящная девушка, была намного слабее атаковавшего ее мафара. А если учесть, сколько сил она потратила ночью для спасения Алана, то ее победа – невероятная удача. К тому же женщины намного эмоциональней и импульсивней. Конечно, как отец, он будет благодарить ее за сына всю жизнь. Но, как друид, которого прочили в преемники главы клана, понимал, что Вик был прав. Только женщина могла броситься спасать красивого мальчишку перед решающим моментом, от которого зависело удачное завершение поиска их брата. Конечно, веским оправданием в такой ситуации служит возврат долга чести. Но Алан никак не мог спасти Лаки, так что гнев Вика был более, чем оправдан.

А ситуация, сложившаяся в данный момент, была практически неразрешимой. Чтобы принять правильное решение, нужен был жизненный опыт раза в три больше, чем возраст этих двоих вместе взятых. Шону было безумно жаль спасенную девочку. Судьба сыграла с ней жестокую шутку – позволила избежать костра безумца лишь для того, чтобы дать ей умереть при мучительных родах в присутствии врагов. Разве только… Его мозг лихорадочно работал, выискивая в памяти, давно слышанные от деда решения подобной проблемы. Из всего, что он смог вспомнить, сейчас можно было применить только одно из них, очень простое в исполнении, но требующее немалого мужества, чтобы отважиться на него. Шон подсел к девчонке, уже корчившейся от боли, и тихо заговорил с ней по-польски.

– Как тебя зовут, девочка?

– Станислава, пан, – с легким удивлением ответила она.

– Стася, ты мафарка или дочь мафара?

– Дочка, пан. Я лекарка. Этот оберег мне дал отец.

– Ты догадываешься, чем они сейчас занимаются?

Легкий грустный кивок несчастной девочки подтвердил его опасения.

– Твой ребенок – друид?

– Да, пан.

– Ты сильно любишь своего парня, хочешь быть с ним?

– Очень хочу. Он и сын – все, что у меня есть, но мне этого не позволят, – тихо прошептала Стася, – Да он и сам не захочет, когда все вспомнит.

– Я не знаю, что у них в мыслях, но они могут испытывать тебя. Терпи, сколько сможешь. А когда поймешь, что больше нет сил, сделай так, как я тебе скажу. Ты должна встать на колени перед девушкой. Да, Стася, на колени. И три раза попросить ее о защите для себя. Не для своего парня, не для ребенка, а только для себя. Доверься мне и просто поверь, что это единственный твой шанс. Ради своего ребенка мать готова пожертвовать жизнью, а не только гордостью и честью. Ты мать, Стася, и твоя честь спасти сына.

Она ничего не успела спросить у этого необычного человека. Ее вновь скрутило от боли, схватки стали почти непрерывными.

– Смотри, девчонка уже еле терпит, – тихо произнес Вик.

– Я боюсь, что не сумею сделать то, что должна, – с неожиданной для брата неуверенной интонацией ответила Лака, – Нам всем предстоят большие испытания.

– Не узнаю тебя, малышка. Ты же никогда ничего не боишься, и всегда находишь выход из любой ситуации, – уверенно возразил Вик, – Прорвемся, как всегда, сестренка. В крайнем случае, сделаю девчонке кесарево сечение, а ты поможешь мне обезболить операцию. До полуночи малыш родится, вот увидишь. Потом немного отдохнем, и утром – домой. Да, такой трудной вылазки у нас еще не было. Думал, что не переживу вашу драку, я так боялся, что он убьет тебя. Ведь при такой мощной энергии и двух хранителей мало, чтобы побороть ее. А твой второй хранитель не очнулся даже, когда его потащили на костер. Знаешь, в такие моменты я всегда с ненавистью вспоминаю твоего отца. Он, видите ли, не захотел всем этим заниматься, а ты теперь рассчитывайся за него.

– Перестань. Значит, так легли карты моей судьбы. Ну, пошли исполнять свой долг. Я надеюсь, что ты хорошо помнишь, в чем состоит твой, и поможешь мне во всем.

– Ты можешь хоть один раз назвать, когда я не выполнил свой долг и подвел тебя? – возмутился Вик, реально обижаясь на сестру. Он защищает ее и помогает во всем уже пятнадцать лет, а сейчас она говорит о том, что он может в чем-то ее подвести.

– Сегодня особый случай, и скоро ты это поймешь, – обреченно вздохнула Лаки, думая какой был трудный день, да еще после такой изматывающей ночи.

У нее почти совсем не осталось сил. Упасть бы сейчас на землю и поспать несколько часов, а ей еще придется пережить серьезное испытание. Лаки тоже вспомнила отца и впервые пожалела, что именно она наследница главы клана, а не он. Ей придется выступить в роли вершительницы судеб, а она не хочет этого, но выбора у нее нет.

– Пошли, пошли, все будет хорошо, – успокаивал ее брат.

Он не понимал, почему она делает такую проблему из-за родов и обряда отцовства. Они уже были свидетелями этих событий несколько раз, и все было хорошо, ну не без курьезов, но и без трагедий.

Вик и Лаки зажгли костер и позвали остальных. Все, уставшие и встревоженные, расселись вокруг костра и так надеялись, что девушка быстро родит, и они, наконец, отдохнут.

– Эй, вы, как вас там зовут? – обратилась Лаки к парню с девушкой.

– Станислава и Стефан, – настороженно ответила девушка за обоих. Было заметно, что в их паре она заботилась о парне.

– Поляки, что ли? – насмешливо предположил Вик.

Его смешило, как недоверчиво и несмело Стивен смотрит на них, совсем не узнавая, и не мог упустить такой момент поиздеваться над ним. Вик был счастлив, что они все же его нашли после почти года поисков. И сейчас решил, что они еще немного его разыграют, а потом, когда он все вспомнит, то оценит их шутки и посмеется вместе с ними.

– Ага, особенно рыжий ирландец Стефан, – подхватила Лаки и обратилась к парню, – Ты никого не признал здесь, приятель?

– Извините, может раньше мы были знакомы, – растерянно произнес парень, – У меня потеря памяти, я многого не помню.

– Ребеночек-то твой? Или помог кто, оприходовать красотку? – продолжила насмехаться Лаки, кивая на живот Станиславы.

– Это мой ребенок. Станислава – честная девушка, – возмутился так называемый Стефан, чем вызвал гомерический хохот у Вика и Лаки.

Арчи не узнавал своих спутников. Они год искали Стивена. В драке с колдуном рисковали жизнями для его спасения. А когда спасли, то стали издеваться над тем, что он потерял память и жестоко высмеивать его.

Алан также был в недоумении. Лаки и Вик вели себя, как последние негодяи по отношению к парню, которого сами же и спасли. Ему было стыдно и неприятно за них, особенно за Лаки. С первых минут знакомства его неудержимо влекло к ней, и он испытывал не только чувство благодарности за спасение жизни, а и гораздо более глубокие чувства. А сейчас эта удивительная девушка, так поразившая его воображение, вела себя просто отвратительно и разочаровывала его с каждой минутой.

– Да, тяжелый случай, – констатировал Вик, – Арчи, а ты хорошо его тормошил? Называл имена родителей, вспоминал детские шалости и любимую собаку? Для чего я тебя сюда притащил?

– У нас мало общих детских воспоминаний. А в последние годы он общался практически только с тобой.

– Вот незадача-то, – притворно озабоченно вздохнул Вик, – Нас он тоже не узнает.

– Слушай, ну не узнает, да и ладно, зато он счастлив со своей лягушкой-красавицей. Кстати, ты не обратил внимания – у нее на ногах перепонок нет? – уже по-хамски, начала вести себя Лаки, – Он может жить с ней в маленьком уютном домике где-нибудь, скажем, в Испании, а еще лучше в тайге с медведями. Они-то точно ее не испугаются.

– Оставьте нас в покое! – возмутился Стефан, прижимая к себе тихо плачущую подругу, – Вы не видите, что Стасе пора рожать? Надо думать, как ей помочь.

– Хочешь помочь? Сейчас поможешь! Снимай рубашку, ребеночка в нее надо завернуть. Да и постой тут рядом, а то, я что-то ее боюсь. Ребенок твой говоришь, помощников точно не было? Хотя, сомневаюсь, что во всей общине нашелся бы еще один такой дурак.

Вик не уловил момент, когда Лаки перестала поддевать брата, а начала злобно нападать на девушку. Он не узнавал ее. Неужели она ревнует Стивена, и все эти годы скрывала любовь к нему под показным равнодушием? Этого не может быть! Стивен столько раз пытался заставить ее ревновать, рассказывая о своих победах над самыми неприступными красавицами, чем вызывал только смех Лаки. Тогда почему она так яростно нападает на бедную, и честно говоря, уж очень страшненькую девочку.

– Как вам не стыдно? – с обидой спросила Стася, – Вы можете ему помочь за несколько минут, а вместо этого издеваетесь над ним. Вы же его друзья!

– Друзья??? – издевательски протянула Лаки, – Все гораздо хуже. Мы его магическая семья – брат и сестра. По крайней мере, я считаю его своим братом. И ты права, он может вспомнить все за одну минуту, если я захочу. Вопрос в том, хочу ли я. Лично мне таким он больше нравится. Ты хочешь меня, Стефан? – томным голосом вдруг прошептала она, потянувшись всем телом к нему навстречу. Тот в испуге отпрянул от нее.

– Вот видишь, Вик, и нет никаких проблем. Да всем будет лучше. Арчи, ты станешь единственным наследником отца. Ну, будешь там иногда пересылать деньги на маленький домик в Испании или в тайге. При ваших-то миллионах – это капля в океане. И ты, Станислава, выиграешь. Сейчас быстренько родишь, и будешь жить с ним до конца жизни в любви и радости. Он явно считает тебя красавицей. Смотри, уже и рубашечку снимает. Давай ее сюда, мой золотой.

Стефан действительно снял рубашку и хотел протянуть ее Лаки.

– Нет, дорогой, не надо пока, – ласково попросила его Стася и решительно повернулась к Лаки, – Я настаиваю. Помогите вернуть ему память.

– Я считала тебя умней, а ты настоящая дура. Ведь ты совсем не знаешь его настоящего. Через минуту он посмотрит на тебя с брезгливостью и отвращением. За ним такие девчонки бегают, одна лучше другой. А он такой добрый, что не отказывает ни одной. И меня, вот уже пять лет любит не как сестру. Да он сделает с тобой все, что я ему скажу. И ребенка не признает. Тот вообще может не родиться.

– Если ты считаешь его братом, а я знаю, что для вас семья – это святое, верни ему память. Моему ребенку не нужен отец, полученный обманом. Я не хочу всю жизнь бояться, что в любую минуту он раскроется.

– Ты повторяешь это уже третий раз. Мне надоело тебя разубеждать. Получай же то, что хочешь, Станислава, – с сожалением произнесла Лаки.

Она повернулась к Арчи, Алану и Шону и властно сказала, – С этой минуты вы ни во что не вмешивайтесь. Отойдите подальше и спрячьтесь, чтобы мы вас не видели. Я давала ей шанс, она сделала свой выбор. Любое ваше вмешательство чревато последствиями, которые трудно предугадать. Теперь это наше дело. Кто будет нам мешать – получит по заслугам. Я буду бить на поражение при малейшем звуке. Пленных не берем, раненых добиваем.

В голосе Лаки было столько металла, что никто не посмел ей возразить.

– Давайте отойдем, ребята, чтобы не попасть под разборку. Это, действительно, не наше дело, – произнес Шон.

Они отошли метров на пять, и расположились за валунами, оставив тех четверых сидеть у костра.

– Начинай. Пора заканчивать это дело, – тихо сказал Вик.

– Ты прав, брат, затягивать уже становится опасным, – глубоко и обреченно вздохнула Лаки.

Она легко поднялась, подошла к Стефану, взяла его за руку и потянула вверх, предлагая встать. Он вопросительно посмотрел на Станиславу. Та ободряюще улыбнулась и тоже поднялась. Через мгновение четыре фигуры отошли от костра и встали чуть в стороне от него. Еле дотрагиваясь пальцами, Лаки погладила Стефана по лицу, а затем легким поцелуем коснулась щеки.

– Малышка, чем я заслужил твой поцелуй? – раздался приятный уверенный голос, почти забытый за год, – И еще в губы, пожалуйста.

– Обойдешься, – рассмеялась Лаки, – С возвращение домой, Стивен!

– С возвращением домой, брат! – радостно повторил Вик и крепко обнял его, – Задал же ты нам работку почти на год. Я уже думал, что  никогда тебя и не увижу.

– Ребята, я так рад вас видеть! Похоже, мне приснился страшный сон. А где мы сейчас находимся, на задании? Голова чумная, как после грандиозной попойки!

Стивен в радостном возбуждении обнимал их. Глаза его блестели, а губы растянулись в улыбке. Тихий, нерешительный Стефан уступил место смелому и дерзкому Стивену. Он с интересом огляделся вокруг и увидел молодую женщину в длинной белой рубашке. Выглядела она ужасно. Взлохмаченные волосы окружали одутловатое, распухшее лицо с глазами-щелочками. Отекшим было не только лицо, но и руки. А вперед выдавался большой живот.

Сосредоточенно нахмурив брови, Стивен вопросительно посмотрел на нее, смутно видя в лице что-то ускользающее – знакомое. Женщина, не отрываясь, смотрела на него.

– Что, брат, не узнал подружку? Станиславу? – насмешливо поддел его Вик, – Она утверждает, что ребенок в животе твой, как, впрочем, и ты сказал это пять минут назад.

Стивен молчал. А на его лице недоверие постепенно сменилось недоумением, затем узнаванием и в конце – брезгливым отвращением.

– Что, страшилка? Обманула я тебя? А ты, дурочка, надеялась, что он обнимет тебя со слезами радости? Теперь ты получаешь по заслугам, – язвительно протянула Лаки, развлекаясь от души, – И что же будем делать дальше?

– Вик, Лаки, ребенок по ходу все же мой, – неуверенно начал оправдываться Стивен, – Да, мы спали с ней, я был у нее первым. Но, она как-то иначе выглядела. Что с ней случилось, какая-то страшная болезнь? Неужели я с ней, она всегда такая, как я мог… У меня с головой было что-то, я не помню… – от растерянности он не мог сформулировать фразу.

– Ага, это у вас семейное, – иронично подхватил Вик, – Дядюшка Бернард такой же. Отдал родного сына чужому человеку, а потом сказал, что голова болела.

– Хватит болтать! Пора заканчивать весь этот балаган, – резко оборвала их Лаки и сурово спросила, – Ребенка признавать будешь?

– Ну, я не знаю, как быть, – растерялся Стивен, беспомощно глядя на нее, – Ребенок-то мой, а вдруг он тоже будет такой, ну… больной? Как я покажу его и… ее… родителям? А давайте я буду их содержать всю жизнь. Куплю им дом, в Испании, например.

Лаки скептически приподняла брови, а Вик громко хмыкнул – она отлично знала Стивена, и не зря упоминала Испанию.

– Ладно, хватит издеваться! Лучше помогли бы! Согласен – грешен. Буду содержать всю жизнь. Что я еще могу сделать?

– Ты действительно грешен, Стивен, – холодно ответила ему сестра.

Она подошла к Стасе и резко рванула ворот ее рубашки. От неожиданности та вскрикнула и стыдливо прижала руки к груди, но в длинном разрезе мелькнул мафарский оберег в виде солнца с лицом человека.

– Ты жил с мафаркой и прижил с ней ребенка – от ее ледяного голоса, спрятавшихся за камнями, бросило в жаркий пот, а затем в дикий холод. Действие у костра приобретало зловещий оттенок, – А для друида это грех, тем более, для ловца. Ты забыл, в чем состоит долг ловца? Убивать врагов, а не плодить от них ублюдков. Долг надо исполнять, Стивен. Ребенка потом можешь извлечь. Посмотрим, наш он или нет, а дальше решим.

Тот онемел от ужаса, не узнавая свою веселую и нежную сестру. Она не называла его братом, а обращалась к нему по имени повелительным тоном. Перед ним стояла наследница главы клана, и говорила слова, о которых он раньше не особо задумывался. Ведь, действительно, он был ловцом, причем самого высокого ранга. На его счету было несколько удачных поимок черных мафаров, и схваток с ними, что высоко оценил глава клана. Стивен всегда помнил о клятве бороться с темными силами. Долг стоял на первом месте в его жизни.

Они создали с Лаки и Виком свою маленькую семью, и носились по всему свету. Спасали, сражались, помогали друг другу. Все было, как в приключенческом фильме. А сейчас, ему вполне серьезно напомнили о чувстве долга, который состоит в ликвидации врага. А враг – маленькая дурнушка, знахарка общины, где он провел почти год. Она нашла его в лесу после падения вертолета. Лечила, утешала и любила, так нежно и искренне, как ни одна из его многочисленных подружек. И вся вина ее состоит лишь в том, что она мафарка. Причем не злобная колдунья, а знахарка, помогающая людям, которые оказались такими же неблагодарными, как и он. И отплатили за добро клеветой и ненавистью.

Получается, будучи в беспамятном состоянии, слабым, как обычный человек, он пытался защитить свою женщину и ребенка. А вновь став магом – сильным и уверенным, должен избавиться от них. Впрочем, ему великодушно разрешили варварским способом извлечь ребенка. Но, если тот родится мафаром, прикажут избавиться и от него. Стивен был потрясен до глубины души.

– Лаки, Вик, ну ведь так нельзя… Нельзя так… – растерянно повторял он, – Надо придумать, как правильно поступить.

– А, что, ты предлагаешь? – тем же непреклонным тоном спросила Лаки, – Отпустить ее? За то, что ублажала тебя, не зная, что ты друид? А кто спорил со мной, что все мафары – враги? Кто клялся, что будет уничтожать их всех? О верности клятве, о чести ты тоже забыл? А честь, Стивен, дороже жизни для друида.

– Видишь, мафарка, а ты мне не верила, – недобро усмехнулась она Станиславе, – Тебя не спасла твоя любовь. У друидов свое понятие о любви. Они не женятся и ведут свободный образ жизни. Меняются партнерами, хвастаются победами, обсуждают достоинства друг друга, обманывают. Да больше половины из них воспитывают чужих детей, не озадачиваясь этим. А сейчас твой любимый стоит и думает, как лучше от тебя избавиться. Если любишь его – все сделаешь сама.

Стаснислава не плакала, а, не отрывая глаз, смотрела на Стивена. Лаки права, она не будет ставить его перед выбором, в котором победит чувство долга. И не оставит на их милость ребенка. Она все сделает сама.

Высоко подняв голову и откинув назад спутанную гриву волос, собрав все свое мужество, веками передаваемое гордыми мафарами и польскими шляхтичами, Станислава поцеловала свой оберег, обошла костер и направилась в сторону обрыва. Отойдя на несколько метров, она услышала властный голос Лаки, – Ты не вернула медальон. Я жду.

Девушка сняла золотой медальон Стивена и протянула Лаки.

Та взяла его за цепочку и, раскачивая в разные стороны, глядя прямо в глаза Станиславе, безжалостно и презрительно сказала, – Ты была последней идиоткой, когда сняла его с шеи найденного парня. Ты знала, что он означает. И могла получить похвалу главы общины, а заработала костер, не признавшись, где взяла его. И стоила она того, твоя любовь к друиду?

– Я любила человека, – из последних сил сдерживая слезы, ответила Станислава, резко развернулась и направилась к обрыву.

– Она убьет себя? – с ужасом прошептал Арчи, – А Стивен, как он может стоять и молчать? Это же бесчеловечно.

– Похоже, ей не оставляют выбора, – напряженно ответил Алан и тихо спросил у отца, – Неужели ничего нельзя сделать? Нам надо вмешаться и помешать им. Это же настоящее убийство!

Он уже хотел выйти из-за валуна, остановить девушку и высказать этой троице все, что о них думает. И не только высказать, но и…

Отец схватил его за руку, удерживая на месте, второй рукой он придерживал Арчи.

– Нельзя вмешиваться. Нас очень серьезно предупредили о последствиях, они могут быть губительными…

– Да куда уже более губительные для этой девчонки? – вспылил Алан, не понимая своего всегда такого решительного и справедливого отца.

Но Шон крепко держал сына, не давая возможности вырваться, и твердо стоял на своем, – Она сама должна выбрать свою судьбу.

– Подожди, Станислава, – раздался голос Стивена. Он подошел к ней, взял за руку и отчаянно улыбнулся, – Мы сделаем это вместе.

– Не говори, что любовь к ней победила долг. Не поверю, – с издевкой протянула Лаки.

– Не скажу. Я люблю тебя, и ты это знаешь. Я хочу вернуть Станиславе долг чести. И если не могу спасти, то умру вместе с ней.

– Я согласна, что это действительно долг чести. Она спасла тебе жизнь и, возможно, неоднократно. Ты выбрал достойный выход, Стивен. По обычаю надо пройти обряд очищения.

Вик не верил своим ушам. Мир перевернулся! Лаки была единственной, кто не смирился с гибелью Стивена. Она искала его по всей стране и нашла. А теперь хладнокровно посылает насмерть.

– Лаки, он наш брат…

– Я помню, кто он! – резко осадила она его, – Вот и помоги ему – брату и другу. Исполни свой долг, о котором ты так хорошо говорил, по отношению к нему.

Стивен отпустил руку Станиславы и направился к костру. Согласно обычаю, если друид осознанно принимал решение покончить жизнь самоубийством, то совершал обряд очищения, проходя сквозь ритуальный костер, и тем самым, прося у богов природных стихий прощение за такой поступок. А помогать ему должен друг или родственник. Это был очень старинный, почти забытый ритуал. Друиды веками не применяли его. Лишать себя жизни считалось самым большим грехом перед природой.

Станислава напряженно смотрела, как шаг за шагом Стивен приближался к костру. Можно было только восхищаться его мужеством. Всего несколько часов назад его еле спасли от огня, а сейчас он сам должен пройти сквозь него.

Внезапно, схватки, немного затихшие, возобновились с новой силой. Казалось, что ребенок прямо рвется наружу.

В этот момент в голове Станиславы взорвался голос Шона, – Твоя честь – это спасти сына. Ты должна встать на колени и три раза попросить Лаки о защите для себя. Стася, сделай все, что я тебе сказал! Спаси сына!

А второй голос, такой родной и любимый тихо добавил, – Делай, что он говорит, дочка.

И Станислава подошла к Лаки. Остановившись за полметра до нее, неловко опустилась на колени. Ей мешал живот, ходивший ходуном.

– Я прошу защиты для себя, – негромко сказала она.

– Я не слышу, что ты говоришь, – холодно произнесла Лаки.

Стивен дошел до костра и почти вошел в него, как Вик резко оттащил его в сторону, и повернув лицом к Лаки и Станиславе, стоящей перед ней на коленях.

У него широко распахнулись глаза. Мафарка просила защиты у наследницы главы клана друидов, а это дорогого стоило.

– Я прошу защиты для себя, – повторила Станислава, глотая слезы.

– Громче!

– Я прошу защиты для себя, – в третий раз повторила девушка, падая лицом в землю.

Лаки молчала целую вечность. Затем нагнулась, схватила Станиславу за волосы и резко подняла с колен. Достала свой ритуальный квилон. Пять пар глаз внимательно следили за каждым ее действием, напряженно гадая, что она сделает – пощадит или оттолкнет. На кону стояла жизнь трех человек.

Лаки провела лезвием по шее девушки чуть ниже линии роста волос. Из тонкого пореза проступила кровь, и она вытерла ее клинком. Глядя Станиславе в глаза, повелительно спросила, – Ты клянешься мне в верности?

– Да, я клянусь тебе в верности, – медленно, разделяя каждое слово, ответила бедная девушка. Она еле стояла на ногах. Схватки начали усиливаться.

Алан переглянулся с отцом. Казалось, что они перенеслись на несколько веков назад, и присутствуют на средневековом обряде принесения клятвы верности повелителю.

Квилоном Лаки поддела тонкую цепочку оберега, резким движением рассекла ее, подхватив другой рукой. Кровь с клинка она перенесла на оберег. Подошла к костру и опустила его в огонь. Пламя резко взвилось вверх на пару метров, осветив почти все плато.

Громким голосом Лаки четко произнесла, – Стефан Сташинский, я выполнила твое первое условие – нашла и спасла твою дочь. Ты согласен?

Огонь вспыхнул с новой силой.

– Я, Лаки из рода Бойеров…

При первых словах обряда у Шона замерло сердце, что даже стало больно дышать. Эта удивительная девочка была его дочерью, он окончательно убедился в своих догадках. И сейчас она выполняла обязанности, от которых он отказался двадцать три года назад с глупой юношеской бравадой.

– …принимаю в свою семью Станиславу Сташинскую в качестве сестры Стаси, и обещаю ей защиту всего моего рода.

Вик переглянулся со Стивеном. Это была самая высокая честь в их клане.

– Я выполнила твое второе условие. Ты согласен?

Пламя костра раздвоилось, и между языками огня стало вырисовываться мужское лицо.

Все, кто с ужасом, кто с подлинным восхищением смотрели на костер.

Диалог с духами был высшей степенью магического мастерства, подвластной только посвященным самого высокого ранга. Вик привык считать, что Лаки – его маленькая девочка, которую он любит и защищает большую часть жизни с покровительством и превосходством старшего брата. Сейчас перед ним стояла не малышка Лаки, а властная могущественная наследница тайного учения и традиций клана. Этот день стал потрясением не только для Стивена, а и для него самого. Он понял, что время их игр в увлекательные приключения закончилось. Сегодня он повзрослел на несколько лет и впервые осознал, что у каждого из них своя, особая миссия, определенная судьбой. И они обязаны исполнять ее, руководствуясь исключительно законами чести и долга, о чем сегодня и напомнила ему Лаки – не сестра, а правительница.

– Стася и ее дети будут жить по нашим законам. Но старший сын будет знать свои корни, изучит ваши законы и обычаи. Ему расскажут о тебе и передадут оберег. Гарантия выполнения этих условий – мое слово. Ты согласен?

Лицо в огне приобрело вполне конкретное очертание, и Стаснислава громко охнула, – Отец!

– Согласен, – прозвучал безликий голос, – Ты доказала, что и друид дорожит честью.

– В отличие от большинства друидов, я не считаю всех мафаров врагами. Но, в нашем мире многое меняется, и ты тоже внес в это свою лепту. Имя Стефана Сташинского, посвятившего жизнь примирению наших кланов, вошло в историю магических противоборств. В благодарность за помощь в поиске моего брата, я нашла твоего сына. Ты оказался прав. Он, действительно, живет среди нас. Обладает большой силой и пользуется уважением.

Вик переглянулся со Стивеном. Это уже совсем невероятно! Мафар среди них, да еще обладающий силой и влиянием. Он мысленно перебрал своих знакомых, более – менее сильных в магии. Но, никто не приходил ему на ум для такой роли.

– В утешение скажу, что на его руках нет крови мафаров. Он у нас тоже из когорты миротворцев – лекарь. Даже не проси рассказать ему о тебе, – сурово предупредила Лаки, выдержала длинную паузу и, услышав горестный вздох духа, с хорошо уловимой усмешкой добавила, – Я и так это сделаю. Самой не терпится увидеть его глаза.

– Спасибо. Стася, прощай, дочка.

После этих слов огненный вихрь взмыл вверх. Лаки вытащила оберег из огня и бережно спрятала в нагрудный карман рубашки. Спокойно подбросила ветки в костер и обвела всех взглядом, а затем насмешливо спросила, – Испугались? Что, духов не видели?

Общее напряжение спало, всем сразу стало намного спокойней, и казалось, что все худшее позади. Но, они ошибались. Испытания продолжились.

– С возвращением домой, сестра, – Лаки обняла Стасю и прошептала на ушко, – Прости, меня. Ты должна была пройти через все это. Такой ритуал. Дальше все будет хорошо, доверься мне. Больше ничего не делай, жди.

Затем все тем же непререкаемым тоном, каким говорила с ним ранее, она обратилась к Стивену, – От имени моей сестры Стаси я требую от тебя возвращения долга чести.

– Лаки, я отдам за нее жизнь, когда потребуется, – с достоинством произнес тот, – Но, сейчас, под твоей защитой, ей ничего не грозит.

– Стивен, если слова о возврате долга уже были произнесены, то за них надо отвечать. Почему я опять должна напоминать тебе о традициях? Ты должен знать их, как посвященный, или мне устроить для тебя экзамен?

– Я отлично помню традиции, – вспылил тот, – Но не представляю, как могу отдать долг Стасе сейчас.

– Ты отдашь ей долг в тот момент, когда произнесешь клятву супружеской верности. Моя сестра воспитана в традициях моногамии, и для нее брак, муж, верность не пустые слова. Мафары не воспитывают чужих детей. Тем более, в здравом уме ты подтвердил, что был первым мужчиной в ее жизни. Для нее ты уже единственный на всю жизнь.

Стася недоверчиво посмотрела на свою новую сестру. Как можно требовать такое, когда она сейчас такая страшная, что сама себя боится. Конечно, он откажется.

– Лаки, но это же одна женщина на всю жизнь, тем более… – растерялся Стивен, не решаясь плохо отозваться о внешности Стаси, но все отлично поняли, что он хотел сказать.

– Конечно одна, и в горе, и в радости, в богатстве и бедности, в здравии и в болезни. Больше не будет разнузданных оргий, подсчетов сексуальных побед, увлеченного обмена советами, соревнований по размеру ваших гениталий. Ты уже никогда не перещеголяешь Вика в числе девушек за одну ночь.