Текст книги "Беспорядочные связи"

Глава 18

– Стоп. Стоп. Стоп! – выкрикнул режиссер покровительственным тоном, который неизменно раздражал и актеров, и технический персонал. – Дело в том, – провозгласил он, обращаясь к участникам киносъемки, собравшимся перед камерами и за ними, – что мы не умеем изобразить страсть. – Режиссер подошел к осветителю и стал объяснять, в чем его ошибка.

Эрика, закатив глаза, выскользнула из бутафорского сооружения, имитирующего туалет на борту самолета. Костюмер подал ей халат и сигарету. Эрика с благодарностью прикурила от протянутой зажигалки и глубоко затянулась.

Неожиданно ее внимание привлек мужчина, появившийся на площадке с минуту назад. Здесь царило такое беспорядочное столпотворение, что Эрика вряд ли заметила бы пришедшего, будь он не такой крупный. Плотный, рослый, с бычьей шеей и мясистыми плечами, он вполне мог сойти за футболиста. Мужчина, наклонившись, что-то спросил у помощника режиссера, и тот испуганно указал на Эрику. Гость направился к ней, грузно переставляя свои бочкообразные ноги.

На пути его вырос режиссер. Съемочная площадка была закрыта для посторонних, сюда не очень-то пускали даже мужей, жен и возлюбленных. Однако после нескольких минут пререканий режиссер кивнул и объявил, что актеры на сегодня свободны. Техническому персоналу он приказал остаться, чтобы подготовить площадку для следующей съемки.

Эрика, обрадовавшись, что у нее выдался свободный день, позабыв про странного гостя, поспешила в свою жалкую гримерную. Она щелкнула выключателем. Свет не зажигался.

– Проклятье! – громко выругалась Эрика. – И когда только у меня будет приличная гримуборная?

– Думаю, когда будешь сниматься в приличном фильме, – раздалось в ответ из темноты. Голос принадлежал положительному герою который по сюжету был пилотом и спасал ее героиню от международного террориста. В жизни Эван Кример, наглый, вульгарный, зачастую грубый, был отнюдь не столь благороден, как его герой. К счастью, у нее с ним по сценарию не много совместных сцен.

– Убирайся, Эван. Я еду домой.

– Ты прямо-таки читаешь мои мысли. Забавно, правда? Я ведь как раз собирался дома отрепетировать с тобой финальную сцену.

В темноте коронки на его зубах блеснули в похотливой ухмылке. Эрику замутило. Эту финальную сцену ей придется играть в присутствии режиссера и еще по меньшей мере двух десятков зрителей.

– Смойся отсюда, – отозвалась Эрика и, бросив на пол окурок, затушила его носком своих золотых лодочек.

Он протянул руку к ее груди, но в темноте промахнулся и уперся ладонью в ребра.

– Мне бы хотелось внести кое-какие дополнения в сцену…

– Тебе ж сказали «смойся», значит, смойся. – Громогласный голос был под стать исполинской фигуре, заслонившей весь дверной проем. Он схватил Эвана за плечи и вытолкнул из гримерной. Тот не оглядываясь засеменил прочь, путаясь в собственных брюках.

Эрика, оправившись от растерянности и смущения, наконец узнала в своем спасителе того самого незнакомца, который разговаривал с режиссером. Она невольно рассмеялась.

– Благодарю, кто бы вы ни были.

Эрика несколько раз пощелкала выключателем, и лампочка на потолке неохотно зажглась.

У грозного великана оказалось довольно доброе лицо, но вблизи он выглядел несколько старше. Пожалуй, ему лет сорок пять – сорок шесть. Эрика вздохнула свободнее, с удивлением осознав, что все это время она немного нервничала.

– Мы с вами знакомы? – спросила Эрика после продолжительного молчания.

– Один мой друг просил, чтобы я передал вам кое-что о вашем брате.

– О брате? – встревожилась Эрика. – О каком из них вы говорите: о Рике или Винсе? Что-то случилось?

– Я говорю о том, который полицейский. С ним ничего не случилось. Просто он кое-кому портит жизнь и для этого использует ваше прошлое.

– Мое прошлое? – Ее глаза наполнились страхом.

– Да. Парень, который, по его словам, будто бы пытался изнасиловать вас, когда вы учились в школе, находится за решеткой. Ваш старший брат сегодня арестовал его.

– Откуда вам известно о том, что произошло со мной десять лет назад? – Эрика была возмущена, растеряна, напугана. Она бросила взгляд на дверь и снова неревела его на незнакомца. Ей не хотелось, чтобы кто-то слышал их разговор. Но не опасно ли оставаться с ним наедине? В конце концов она закрыла дверь ногой.

– Но в суд никто не подавал… В чем дело? И вообще, как вы сюда попали?

– Минутку. Позвольте, я сначала скажу все, что должен сказать, а потом задавайте свои вопросы.

Эрика нерешительно кивнула.

– Ваш брат-полицейский арестовал Коула Тейлора… раньше, как я понимаю, его звали Колтон Трейнор… по подозрению в совершении нескольких изнасилований, совершенных на набережной в Сан-Антонио. Сегодня он заявил репортерам, будто бы они смогли вычислить преступника, потому что узнали о некой девушке из школы Трейнора, на которую было совершено нападение десять лет назад. Он имел в виду вас. Только все дело в том, что он, похоже, с самого начала специально охотился за этим парнем. Словно он ему чем-то насолил.

– Какие у него улики против него? Против Коула? – едва слышно спросила Эрика.

– Незадолго до изнасилования в тот же вечер каждая из девушек беседовала с Коулом. Но думаю, самое главное – то, что преступник на плече каждой своей жертвы вырезал букву «К».

Эрика почувствовала, как от лица отливает кровь. В голове замелькали страшные картины десятилетней давности.

– Что вы сказали?

– Что? Ножом вырезал на плече свой инициал. Не знаю, правда, что это – первая буква имени самого этого гада, или же он специально подставляет Коула. Мне сказали, что Коул невиновен.

Эрика смотрела перед собой невидящим взглядом. Воображение стремительно перенесло ее в прошлое. Перед глазами всплыло дерево. Охотничий нож. Острое лезвие у ее плеча. В ушах зазвучал знакомый голос, который больше не казался знакомым. Угрожающий голос. Злобный.

– Коул на меня не нападал…

– Это вы расскажете не мне, леди. Я всего лишь посыльный. Вернее, конвоир, – задумчиво произнес он, сдвинув густые брови.

– Что вы хотите сказать?

Мясистая ладонь извлекла из потрепанной куртки шестидесятого размера конверт.

– Здесь билеты до Сан-Антонио. Вылет через два часа. Я отвезу вас в аэропорт.

– Вы меня похищаете? – Она вытаращила глаза от изумления.

– Ну что вы, мэм, конечно, нет, – обиделся незнакомец. – Я здесь просто для того, чтобы передать вам сообщение и посодействовать во всем, что вы решите сделать в связи с отъездом. – Он говорил так, будто повторял чужие слова.

– Кто вас прислал? – спросила Эрика.

– Мне позвонил один мой друг, Тони.

– Какое отношение ко всему этому имеет Тони?

– Не могу сказать. Мы давно знаем друг друга. Он – бывший полицейский. Сейчас работает в одном сыскном агентстве в Сан-Антонио.

– Значит, кто-то нанял этого Тони, чтобы он провел расследование по этому делу? – Эрика пыталась найти разумное объяснение тому, что происходит.

– Нет, он не ведет это дело. Просто оказывает кому-то услугу. Кому, я не знаю.

– Замечательно. На этом след обрывается.-^ Эрика вздохнула. Она не знала, во что впутывается, но оставаться в стороне ей не позволяла совесть. Нужно как полагается похоронить ложь, которую она столько лет хранила под семью замками, иначе ее зловоние будет до скончания иска отправлять ей жизнь.

Секунды текли. «Конвоир» терпеливо ждал.

– Мне надо переодеться. Подождите, пожалуйста, за дверью.

Спустя несколько минут они уже ехали в седане, направляясь в международный аэропорт Лос-Анджелеса. Интересно, кто он такой? Частный детектив? Эрика в этом сильно сомневалась, но спросить не осмелилась.

– Как вам удалось уговорить Марко отпустить нас гак рано? – Эрика только теперь осознала, что своим неожиданным досугом обязана сидящему рядом великану.

Тот широко улыбнулся, впервые с момента их знакомства, обнажив большую щель в переднем ряду зубов.

– Я умею быть настойчивым.

Великан не оставил ее и в аэропорту. Он припарковал машину, довел Эрику до самолета, проследил, как она вручила стюардессе посадочный талон и поднялась по трапу. Лишь устроившись в кресле на борту самолета, Эрика сообразила, что даже не знает, как его зовут.

В аэропорту Далласа ее встречал приятный мужчина средних лет в темных очках.

– Мисс Милано, позвольте ваш багаж. – Можно было бы подумать, что это один из ее поклонников, но, поскольку публике был известен только ее сценический псевдоним, Эрика сделала вывод, что это очередной «конвоир», который должен переправить ее в Сан-Антонио. Она с опаской последовала за мужчиной. Тот, не сказав больше ни слова, препроводил ее на стыковочный рейс и, приподняв шляпу, ушел.

Глава 19

Миранда глубоко вздохнула, собираясь с духом, и подняла свою сумку, валявшуюся у двери, где она уронила ее, когда на нее налетел преступник. Если он еще в клубе, она должна быть готова к встрече с ним. Девушка вытащила из сумки пистолет и, прижимая его к бедру, осторожно открыла дверь. Она быстро проскользнула в помещение. Медлить нельзя. Рик скоро насладится всеобщим вниманием и вернется за ней.

В клубе был полумрак. Преступник мог прятаться где угодно. Миранда, стараясь не думать об опасности, беззвучно пробежала в артистическую уборную и закрыла за собой дверь.

Брюки все в грязи, но не разодраны. Их можно и не менять, а вот рубашка определенно нужна другая. Миранда распахнула дверцу стенного шкафа: несколько белых футболок Коула, синяя кожаная куртка Трента. Из женских вещей только синий кожаный комбинезон, в котором Сейбл выходила на сцену, и черные джинсы.

Кожаный комбинезон Миранда отмела сразу. Он скроен по мальчишеской фигуре Сейбл, а у Миранды более широкие бедра и талия тоньше. Не говоря уже о том, что яркий цвет и вычурный фасон будут привлекать к ней внимание. Впрочем, как и грязные брюки.

Тревожно поглядывая на дверь, девушка сбросила с себя всю одежду, в том числе и порванный бюстгальтер, от которого все равно теперь не было никакого толку, и натянула джинсы. Они ей были узки, но Миранда все же умудрилась в лежачем положении застегнуть молнию.

Может, хлопчатобумажная ткань постепенно растянется, иначе ей придется совсем туго. Разодранную блузку она швырнула в урну. Там уже лежала трикотажная рубашка Коула, в которой он был накануне. Придется надеть ее. Миранда извлекла из урны рубашку и натянула ее через голову. Сжимая в руке пистолет, она прислушалась и распихнула дверь.

Тишина.

Миранда на цыпочках добежала до центрального входа. Дверь была не заперта. Коул наверняка держал ее па замке, скрываясь от журналистов. Значит, Крейн выскочил отсюда. Руки от страха покрылись мурашками.

Озираясь на каждую тень, Миранда быстро сбежала по лестнице и бросилась на набережную. Осознав, что пистолет все еще у нее в руке, она нервно сунула его в сумку и огляделась, желая убедиться, что никто не наметил ее оружия. Те несколько человек, которых она увидела, не смотрели в ее сторону. Миранда облегченно вздохнула.

Она забыла прибрать волосы, и ее рука взметнулась к голове, чтобы распустить косу. Замедлив шаг, девушка соображала, каким путем ей лучше пойти, чтобы не налететь на Рика и репортеров.

Теперь Миранда понимала, что джип, преследовавший ее, принадлежал не полиции, а Крейну. Значит, полицейские не знают, где она припарковалась. Пока не знают.

Девушка осторожно выглянула из-за угла. Мимо ее автомобиля проходили только туристы и бизнесмены. Она торопливо зашагала к своей машине. Когда Миранда садилась за руль, за ее машиной неожиданно пристроился фургон службы новостей. Девушка испугалась, полагая, что у нее хотят взять интервью, но потом сообразила, что водитель просто ставит машину на освободившееся место.

Трясущимися пальцами она включила зажигание и стала выжидать удобного момента, когда выехать на полосу движения. Из фургона вышел молодой человек, в котором Миранда узнала репортера криминальной хроники, работавшего в филиале компании Си-би-эс. Она отвернулась, но он уже успел заметить ее и, засияв от радости, неистово жестикулировал, привлекая ее внимание. Миранда, проигнорировав его призыв, стремительно вырулила на дорогу и сумела втиснуться в небольшое пространство перед туристическим автобусом. Репортер озадаченно смотрел ей вслед.

– Скоро все поймешь, Карлос, – вслух произнесла Миранда. Хотя, желательно, чтобы это случилось не слишком скоро, думала она. Ей нужно выиграть время до того, как журналисты кинутся за ней в погоню, словно свора собак. Уж они-то отыщут ее гораздо быстрее, чем полиция.

Миранда расслабилась, чувствуя себя в безопасности под крышей своего автомобиля. Дрожь в пальцах передалась всему телу. Она крепче вцепилась в руль, призывая на помощь силу воли, и направилась в Берне.

Если ее предположение верно, то «призрак», упомянутый в записке шантажиста, и Призрак Оперы, насилующий женщин, – одно и то же лицо, а следовательно, Крейн и Сейбл действуют заодно. Однако их связь и мотивы оставались для Миранды загадкой. Как могла Сейбл познакомиться с Крейном, если Коул не встречался с братом с тех пор, как покинул отчий дом в восемнадцать лет, а последние пять лет вообще не разговаривал с ним? Почему они хотят сфабриковать против Коула обвинение? К этому времени Миранда уже поняла, что Уэйну по коварному сценарию преступников была отведена роль ни о чем не подозревающего заложника.

Нужно ехать на ранчо Трейноров: там ответы на все вопросы. И она вытрясет их из Крейна, даже если придется применить оружие. Миранда, не сбавляя скорости, порылась в сумке, чтобы проверить, не забыла ли она диктофон. На месте, в рабочем состоянии.

Девушка ехала быстро, но старалась не привлекать внимания полиции, которая наверняка уже предупредила все дорожные посты, что она находится в розыске. Раздумывая о странных обстоятельствах расследуемого дела, Миранда мыслями постоянно возвращалась к Коулу. Она хотела надеяться, что Рик не станет применять силу, ведь он всегда с гордостью утверждал, что в своих действиях руководствуется исключительно справедливостью и профессионализмом. Но в данном деле он утратил профессионализм, а заодно и разум.

Рик стремился отомстить за свою сестру, однако происшествие десятилетней давности не является единственной и главной причиной его ожесточенности. Разумеется, девочка-подросток тогда пережила кошмар, из-за которого она, в сущности, вынуждена была отправиться в ссылку. Но, очевидно, случилось еще что-то, что-то более счрашное, в чем, по мнению Рика, виноват Коул. И он нас гроен любой ценой заставить его заплатить за это. Собственно, в какой-то степени Рик уже отомстил: репутация и карьера Коула загублены безвозвратно. Миранда может только сохранить ему свободу.

Девушка знала, что поместье Трейноров находится рядом с ранчо Коула, но как добраться туда, не представляла. Она не раздумывая свернула в Берне и затормозила у того самого магазинчика, в который заходила прежде. Дина, сидевшая за прилавком, узнала Миранду сразу же, едва та открыла стеклянную дверь.

– Привет. Опять к нам пожаловала? Миранда с улыбкой кивнула.

– Ты так хорошо объясняешь дорогу, что я решила еще раз воспользоваться твоими услугами. Мне нужно проехать на ранчо Трейноров.

Дина, сдвинув брови, изучала лицо Миранды.

– Ба, что с тобой случилось?

– А что такое? – Миранда занервничала. Неужели средства массовой информации уже растрезвонили об аресте Коула? На экране телевизора, стоявшем на противоположном прилавке, шел фильм «Я люблю Люси». Миранда знала, что независимая телекомпания, периодически крутившая эту комедию положений, не имела редакции новостей, и немного успокоилась.

– Да у тебя же щека расцарапана… – Дина потерла свою скулу. Миранда автоматически поднесла руку к лицу. И правда болит. Она отругала себя, что не сообразила посмотреться в зеркало, когда выходила из машины.

Дина вытащила из-под прилавка пачку влажных салфеток и вручила Миранде.

– На стену налетела, – сконфуженно объяснила Миранда, промокая салфеткой щеку. – Даже не думала, что поранилась.

– Да вообще-то ничего страшного. Ты такая симпатичная, что никто и не заметит. – Вспомнив про вопрос Миранды, Дина подозрительно поинтересовалась: – А зачем тебе знать, где живут Трейноры?

– Понимаешь, – как можно убедительнее заговорила Миранда, – Коул немного затосковал, когда я рассказала ему про то, что узнала в школе. Мы разговорились о его родителях и о всяком таком. Вот я и подумала, что надо попытаться помирить их, пока он вроде как оттаял. Но я боялась, что, если просто позвоню, его мама откажется со мной говорить.

Дине, очевидно, очень хотелось верить объяснению Миранды, хотя на самом деле она сомневалась в правдивости ее слов.

– Миссис Трейнор очень хорошая. Она тебе понравится. Это не дело, что мать и сын совсем не знаются друг с другом…

– Вообще-то я тороплюсь, – прервала Дину девушка, догадавшись по ее лицу, что она собирается развить тему о воссоединении семьи. – Нужно вовремя вернуться на работу, а то босс меня убьет. – Только бы Дина не спросила, чем она занимается.

Продавщица убрала со лба рыжеватые с проседью волосы и понимающе улыбнулась.

– Сочувствую. Мой босс такой же зверь… Ладно, слушай…

Дина начала объяснять, как проехать к Трейнорам. Миранда вытащила из сумки блокнот, а вместе с ним случайно и конверт. Фотографии с Уэйном и Сейбл рассыпались по прилавку. Девушка поспешно принялась их собирать, но Дина успела разглядеть, что на них запечатлено. Она присмотрелась к одному снимку, на котором отчетливо было видно лицо Сейбл. Миранда покраснела.

– Эй, зачем тебе это? – Дина сменила дружелюбный тон на подозрительный.

– Э… мне их дали… – ответила Миранда первое, что пришло в голову.

– Она похожа… – Дина не докончила. Миранда мгновенно насторожилась.

– На кого?

На лице Дины появилось непроницаемое выражение. Миранда поняла, что она из нее больше ничего не вытянет.

– Да так, думала, знаю ее… нет, не она.

– На кого ты подумала? – не отступала Миранда. Дина покачала головой.

– Эй, что ты вообще здесь делаешь? Ты кто – репортер, из полиции или еще откуда? В чем дело?

Миранда хотела помахать перед носом продавщицы своим удостоверением и сказать, что она следователь, но потом решила, что все равно ничего больше от нее не добьется. Девушка выхватила у Дины фотографию и направилась к выходу. У двери она обернулась и бросила на прощание:

– В прошлый раз ты угадала. Я – возлюбленная Коула. – Она очень надеялась, что ее утверждение окажется верным.

Владения Трейноров начинались примерно в миле от домика Коула. Миранда остановила машину на обочине дороги, в ста ярдах от ворот. Она хотела увидеть их прежде, чем они заметят ее.

Девушка надела кожаную куртку, но не потому что было холодно. День как раз выдался теплый, однако чужие джинсы так тесно облегали фигуру, что в карманы ничего нельзя было положить. Правда, пистолет ей все-таки удалось впихнуть за пояс. Сунув в карман куртки маленький магнитофон, Миранда закрыла машину и проползла под забором, опутанным колючей проволокой.

Слава Богу, что одежда на ней темная: удобно прятаться I) кустах. Она решила, что сначала следует найти особняк, осмотреться, а потом уж думать, как быть дальше.

До дома путь оказался не близкий. Миранда старалась идти вдоль подъездной а'ллеи, засыпанной белым гравием, но она сливалась с белесой известняковой почкой, и потому девушка зачастую теряла дорогу из виду. К тому же видимость заслоняли растущие вдоль дороги кедры.

Уставшая, раздраженная, она порой вообще не соображала, где находится. Кто-то схватил ее за куртку. Миранда, похолодев от страха, резко обернулась и выкинула локоть, как каратистка. Что-то щелкнуло и упало на землю. Ветка.

От захлестнувшего все ее существо облегчения и осознания нелепости ситуации Миранда разразилась смехом, который тут же перерос в истерический хохот. Не в силах остановиться, она хохотала минут пять, а когда наконец-то успокоилась, услышала за спиной громкий стон. Выхватив пистолет, девушка молниеносно развернулась. Корова. Черная стельная скотина, еще более напуганная, чем она сама, метнулась в кусты. На этот раз Миранда постаралась сдержать смех.

– Так, на деревья и коров я напустила страху, теперь можно приниматься за людей, – произнесла она. – Если, конечно, найду кого-нибудь.

Словно в ответ на ее слова, справа, за небольшим возвышением, зазвонил колокол. Сигнал к обеду, предположила Миранда. Она осторожно поднялась на вершину холма. Внизу расстилалась неглубокая долина, полностью расчищенная от растительности. Миранда увидела несколько конюшен, загонов, коровников и хижину. Чуть в стороне стояли небольшие грузовики. В хижине, должно быть, живет Крейн, почему-то решила девушка. Однако золотистого джипа нигде не было видно. Сразу же за расчищенным участком поднимался холм повыше. Его вершину венчал особняк, к которому вела дорожка, усыпанная гравием.

Несколько минут спустя Миранда уже была у дома, выстроенного в испанском стиле. Красная черепичная крыша, светлые стены, украшенные лепниной. Большая терраса заставлена красивой мебелью из темного металла, в многоступенчатом дворике – фонтаны.

Не заметив возле дома никакого движения, Миранда осмелела и заглянула в окна. Основу интерьера составляла сальтильонская плитка, местами покрытая плетеными ковриками. Все комнаты украшали предметы примитивного искусства американских индейцев, арабов и африканцев, многие из которых, очевидно, представляли собой произведения подлинные и, как подозревала Миранда, весьма дорогие.

Поглощенная созерцанием необычной коллекции, девушка не услышала шагов. Опомнилась, лишь когда увидела в гостиной приятного вида пожилую женщину. Взволнованная почти до безумия, Миранда даже забыла, что ей следует спрятаться. Ибо перед ней стояла та самая женщина, которую она встретила на благотворительном ужине. Та самая женщина, которая с таким отчаянием смотрела на Коула. Та самая женщина, которую Миранда приняла за одну из любовниц Коула.

Девушка только теперь поняла, почему ее лицо показалось ей тогда знакомым. Ее черты были почти копией лица Коула, только в женском варианте. Особенно глаза. Такие же темно-серые, выразительные, будто озаренные скегом души. Миранда укорила себя за то, что сразу не приметила сходства. Это же его мать!

– Не смей убегать, когда я с тобой разговариваю. – Миранда вздрогнула, услышав раздавшийся из глубины дома грубый властный голос. Мать Коула, казалось, вовсе не удивилась, однако все ее тело мгновенно застыло в напряжении. Зазвучали громкие тяжелые шаги, и в дверном проеме появился мужчина.

Это был человек внушительных размеров, может быть, чуть выше шести футов, но весьма широкий в груди и в бедрах. Миранда по виду дала ему лет шестьдесят пять. Для своего возраста он выглядел неплохо. Телосложением мужчина напоминал Коула, только был гораздо полнее. Единственное сходство между отцом и сыном, отметила девушка. Грубые черты его смуглого от природу загорелого лица выдавали в нем человека властного, жестокого, волевого. Взгляд ледяных голубых глаз, резко коитрастировавщиих со смуглой кожей, не допускал возражений. Для Колдуэлла Трейнора существовал только мир, устроенный по законам Колдуэлла Трейнора, решила Миранда.

– Ванесса, ты не поедешь в полицию. Мне плевать, даже если он сгниет там. Вот тебе доказательство, что тот проклятый мальчишка солгал нам десять лет назад.

– Он не лгал. Это ошибка. Коул не способен на насилие. Он не может никому причинить боль. Он никого не насиловал десять лет назад, никого не насиловал и теперь, – возразила мужу Ванесса; ее глаза сияли материнской любовью и абсолютной уверенностью в невиновности сына.

– Чепуха, – загрохотал Колдуэлл. – Он мне больше не сын. Я отказываюсь от него, – заявил он, однако категоричный тон мужа, по-видимому, не смутил Ванессу.

– То же самое ты говорил, когда выбросил его на улицу. Тем не менее ты не вычеркнул его из завещания. Он унаследует всю твою собственность, за исключением средств, которые ты оставил мне в соответствии с договорами о страховании.

А как же Крейн? – мысленно удивилась Миранда.

– О? А как еще я мог поступить? Сделать своим наследником твоего незаконнорожденного ублюдка, на которого и пороху-то жалко потратить? Крейн – ничтожество, – презрительно отрубил Колдуэлл.

Миранде показалось, что в глазах женщины заблестели слезы. Ванесса сникла, стояла понуро, словно ожидала наказания. Колдуэлл надвинулся на ее съежившуюся фигурку.

– Благодаря его стараниям ферма скоро обанкротится. Я думал, что на старости лет смогу посвящать все свое время лошадям, а вместо этого вынужден вновь заниматься скотом, потому что он слишком глуп и ленив, чтобы управлять ранчо.

– Каков отец, таков и сын, – почти шепотом произнесла Ванесса.

Может, она еще не смирилась, молча возрадовалась Миранда.

– Он не мой сын, – рявкнул Колдуэлл, ударив кулаком по столику возле дивана. Фотография Коула и Крейна в рамке под стеклом упала на плитку и разбилась. Ванесса с ужасом, как на дурное предзнаменование, взглянула на осколки.

– Твой. Он носит фамилию Трейнор. Ты его вырастил…

– Он носит фамилию Трейнор, потому что я женился на тебе. Но я никогда не обещал, что буду любить его и относиться к нему, как к родному сыну. Однако я предоставил ему хорошее жилье, хорошую работу, а он что делает? Портит моего сына. Я знаю, это он отвратил от меня Коула, надоумил его загубить наши мечты и заняться музыкой. – Последнюю фразу Колдуэлл произнес с таким видом, будто Коул присоединился к сатанинскому движению.

Ванесса вскинула подбородок и встретилась взглядом с мужем.

– Ты сам отвратил его от себя, – твердо сказала она. – Ты навязывал ему свою волю, относился к его мечтам как к чему-то непристойному, бесполезному. Называл его лжецом, не верил в его честность, требовал, чтобы он подчинился в знак благодарности за то, что ты откупил его от правосудия. Как я могла позволить тебе что? – Она прежде всего корила себя.

– Ты не можешь мне позволить или не позволить, – грубо напомнил жене Колдуэлл. – Я поступаю так, как считаю нужным сам.

Миранда в этом не сомневалась. Она придвинулась к открытому окну, ошеломленная разворачивающейся на ее глазах драмой. Она понимала, что рискует быть замеченной, но любопытство пересилило опасения. С некоторым запозданием вспомнив про диктофон, девушка выложила его на подоконник и включила на запись.

Коул говорил, что Колдуэлл частенько бил Крейна. Так вот, наверно, почему тот затаил обиду на брата, смена ненависти были высеяны отцом, который оскорблял физически и морально одного сына, одновременно восхваляя и поощряя второго. Интересно, известно ли Крейну, что Колдуэлл ему не родной отец? Коул, по всей иидимости, пребывает в неведении.

Гнев Колдуэлла несколько поостыл. Он протопал к секретеру из красного дерева, стоявшему у противоположной стены, и стал перебирать бумаги.

– Что ж, на этот раз я изменю завещание, – заговорил он снова, уже более резким тоном, пронизанным горечью. – Ленивый ублюдок лучше насильника. Отличный у меня выбор, правда? Если бы эта дьяволица все еще была здесь, я завещал бы все свое состояние на благотворительные цели. Слава Богу, что Крейн избавился от нее. Это единственное толковое дело, которое он сделал за свою жизнь. Он автоматически становится наследником.

Ванесса от его слов содрогнулась, как от удара кнута. Съежившаяся, обессиленная, она за те несколько минут, что спорила с мужем, постарела лет на десять. Судорожно вздохнув, Ванесса порывисто выпустила из легких воздух, словно надеялась таким образом избавиться от душевных мук.

– Не спорю, Блейс– странная женщина. Она возрождала в Крейне все самое плохое, неприглядное.

– Более мягкой оценки я еще не слыхал. Я уже говорил тебе. Она околдовала его сексом. Он готов был сделать для нее что угодно и делал. Очевидно, у него были причины быть благодарным. Он ведь такой отшельник. Наверное, единственный раз в жизни до бабы дорвался, – безжалостно глумился Колдуэлл.

Ванесса опять вздрогнула, но промолчала.

– Помнишь, как мы его поймали, когда он рылся в сейфе? Это она его настропалила. Держу пари, за твоими драгоценностями охотилась.

– Мне всегда казалось, что Крейн хочет посмотреть завещание. Надеюсь, он его все-таки не видел. Его бы это травмировало– Ванесса в тоскливой задумчивости убрала в пучок несколько выбившихся волос. Вот и Коул постоянно теребит свои волосы, отметила Миранда. – И все же тебе не следовало его бить, Колдуэлл. Он – взрослый человек…

– Он это заслужил. Всегда заслуживал, – без тени раскаяния отрезал Колдуэлл. – Жаль только, что и Блейс заодно не отлупил.

Ванесса начала всхлипывать – должно быть, вспомнила, как ее старшего сына колотил мужчина, которого она предназначила ему в отцы.

Миранда, воспользовавшись перерывом в разговоре, стала обдумывать все, что услышала, соображая, возможно ли с помощью этих сведений как-то помочь Коулу. Блейс, очевидно, жена Крейна, которая, по словам Дины, сбежала несколько лет назад. Очень уж знакомое имя. Может, кто-нибудь упоминал его в последние несколько дней?

– Крейн по-настоящему любил ее, – наконец тихо заговорила Ванесса; в ее глазах все еще стояли слезы.

Колдуэлл, пока жена плакала, перебирал на столе бумаги. Глядя на одиноко стоявшую посреди гостиной мать Коула, Миранда едва сдерживала слезы. Ей хотелось влезть в окно и утешить несчастную женщину.

– Любил? Любовь – это удел дураков, к числу которых, безусловно, принадлежит Крейн. Какой толк от любви? Только лишает способности рассуждать здраво, видеть ясно, гробит время, силы, делает тебя несчастным, бросает в объятия человека, с которым разговаривать-то не следует, не то что связывать жизнь.

Ванесса в смятении смотрела на мужа. Неужели его философия любви явилась для нее откровением? Ведь она тридцать лет прожила с этим человеком.

– Это ты о нас?

– Я говорю вообще. Но поскольку наша жизнь укладывается в законы здравого смысла, то да, можно сказать, что я имею в виду нас, – сухо ответил Колдуэлл.

– Зачем же тогда тебе было жениться? Как же я сразу не догадалась, – чтобы производить потомство цивилизонанным образом. Это само собой разумеется. – В голосе Ианессы зазвучал дерзкий сарказм, к которому так часто прибегал Коул.

– Ты верно подметила. Это главная причина. Другие мотивы, – с важным видом, будто университетский профессор, разглагольствовал Колдуэлл, – комфортное времяпрепровождение в обществе подходящего спутника жизни, возможность делить с кем-то бремя жизни или способ добиться более высокого положения в обществе. Желание жениться может быть продиктовано одним или, если повезет, сразу всеми тремя перечисленными мотивами.

– И какой же из этих трех мотивов подвигнул тебя иступить в брак, дорогой? – Колдуэлл или не улавливал сарказма, или просто не замечал язвительных ноток в голосе жены.