Текст книги "Последняя из Танов"

Глава 23

Воскресенье, 17 апреля

Линда и ее тайный любовник наконец попали в объективы прессы. Их фотографировали на яхте, где они разгуливали без одежды под ветерком у Канн на какой-то афтерпати. Ну, точнее, они были где-то с краю фотографии, рядом с парнем из One Direction или кем-то в этом духе, что, конечно, привлекло внимание изголодавшейся по интересным заголовкам сингапурской прессы: «Плейбой-миллиардер привел загадочную женщину на порт мегаяхты известного бизнесмена!»

Там, на размытой увеличенной фотографии, стояла Линда в самом маленьком на свете бикини из белых ниточек – весь купальник уместился бы в кулачке грудного ребенка. И даже босиком она была почти на полголовы выше Массимо.

– Она что, правда с ним встречается? – неодобрительно прокомментировала Валери, когда мы тем вечером собрались на бокальчик с Джейсоном и Беном в новом ресторане мексиканской фьюжн-кухни с коктейлями и тапас. Валери знала о сомнительной репутации Массимо.

– К сожалению, да. – Я заметила, что Джейсон тоже был в угнетенном состоянии и сидел, уставившись в одну точку за моей головой, опрокидывая пиво стакан за стаканом. Он в последнее время на общих встречах вел себя странно. Но, конечно, без Линды наша компания была уже не та. Она явно считала своего Путса более интересным экземпляром и предпочитала проводить время с ним. Мои шпионы в ее офисе донесли, что она едва отрабатывает минимальное количество часов и постоянно уходит на трехчасовой «обеденный перерыв». Но теперь, когда Массимо был не только ее клиентом, но и партнером для всяческих ночных извращений, начальники ни за что не уволят Линду – она им нужна, чтобы поддерживать финансовую пирамиду всей компании.

«Знали бы они, как именно она его зацепила», – подумала я кисло. А потом вспомнила обо всех моих знакомых банковских менеджерах по работе с частными клиентами, предпочитающих одежду с глубоким декольте, и вздохнула. Хоть Сингапур и был консервативным, все здесь понимали, что секс – двигатель торговли (причем понимали даже те, кто им не занимался). Начальники Линды, может, и чопорные, но они никогда не станут совать нос в сомнительную тактику ведения слияний и поглощений Линды.

Уф. Линда всегда выходит победительницей.

– Она передумает, – сказал Бен. – Она найдет крутого парня. – Он явно имел в виду себя.

– Насчет этого не знаю. Она предпочитает богатых пустозвонов, желательно с букетом ЗППП, – отозвалась я язвительно.

– Извиняюсь, – сказал Джейсон, громко отодвинул стул и ушел.

– Что стряслось с Джейсоном? – спросила Валери, проявляя нетипичную для себя наблюдательность.

– Плохие начос попались? – предположила я.

Я оглядела Джейсона, когда он вернулся. Определенно он не принимал в туалете никаких наркотиков, потому что вид у него был еще более унылый, чем раньше. Бедняга был так несчастен, что даже три раза заказал напитки на всех нас. Что происходит с моими друзьями?

Суббота, 23 апреля

Провела вечер в компании Ральфа Кана, Валери и Эрика Дэна в одном из классических ресторанов высокой шанхайской кухни, название которого вечно забываю.

Хоть Валери не то чтобы предвкушала встречу с Ральфом, которого считала скучным и несимпатичным, она все же была полна энтузиазма по поводу выбора наряда на вечер. Валери остановилась на тройной жемчужной нитке «Микимото» и тонком облегающем платье из бархата и кружева, с длинными рукавами, и дополнила образ впечатляющей парой туфель «Шарлотт Олимпия Палома» и моим клатчем (ну, точнее, Линдиным) «Александр МакКуин Смол де Манта». Я надела одно из своих платьев с запахом – темно-синее и лодочки на невысокой шпильке. В отличие от Валери я не была в восторге от идеи двойного свидания. Я не видела Ральфа с той самой судьбоносной вечеринки книжного-клуба-без-секса, а Эрика – с его неожиданного визита в мой офис, так что нервничала по поводу того, какая атмосфера установится на нашей встрече. К тому же, если вечер пройдет не слишком удачно, нам с Эриком придется сглаживать неловкость на предстоящем свидании в следующие выходные.

Ужин начался плохо. Когда мы с Валери пришли, мужчины разгоряченно спорили, и лицо Ральфа было красным от негодования. Он нам быстро кивнул в качестве приветствия и выбежал в гневе.

Эрик склонился к нам и прошептал:

– Извините, он только что увидел бывшую жену за другим столом, она пришла сюда с чилийцем – учителем сальсы, с которым, судя по всему, как раз ему и изменяла, так что Ральф не в настроении.

Ага. Бывшая. Эрик сказал нам, что Ральф отправился к своему другу, шеф-повару, чтобы попросить его выдворить этих двоих из ресторана.

– Мне стоило бы пойти с ним, вдруг он решит закатить ей сцену. Он не из тех, кто избегает конфликтов, и я знаю, что он давно мечтал побить этого Висенте. – Эрик извинился и поспешил вслед за Ральфом.

Глаза Валери расширились от уважения и вожделения.

– Он такой мужественный, – прошептала она мне.

Далее последовала суматоха, в ходе которой эту бывшую жену вместе с Висенте бесцеремонно выгнали из заведения, но настроение Ральфа от этого не улучшилось. На столе появились новые бутылки вина, и дальше все только ухудшалось. Алкоголь делал Ральфа злым, и чем больше он пил, тем молчаливее и краснее становился. В какой-то момент он вообще перестал участвовать в разговоре. Бедный Эрик изо всех сил пытался вести беседу, но это ему не удавалось. Я сказала всем, что у меня закрывается сделка, так что нужно уйти пораньше, и в этот момент Ральф очнулся от ступора и попросил счет. Официантка не успела даже положить счет на стол, как Ральф выхватил его и настоял на том, чтобы заплатить за всех (не проверив даже, правильная ли там стоит сумма). Но когда она собралась было отходить, я встала и всунула свою карточку в папку со счетом в ее руках, попросив разделить счет – не позволю какому-то богачу откупиться от нас ради того, чтобы избавиться от чувства вины за свое отвратительное поведение. Ральфу это не понравилось, и между нами разгорелась дискуссия, а бедная официантка, побледнев, стояла между нами. Наконец вмешался Эрик – он взял обе карточки из ее рук и положил на их место свою.

– Я угощаю, – сказал он, беззаботно взмахнув рукой в своей манере, но по его голосу было понятно, что это приказ.

Как только мы вышли из ресторана – Ральф задержался внутри, чтобы поговорить с шеф-поваром, а Валери штукатурила лицо в дамской комнате, – я оттащила Эрика в сторону, чтобы выразить свое негодование.

– Твой друг сегодня вел себя как скотина.

– Прости, что?

– Ты сам видел, что он творил. Кричал, грубил нам с Валери, напился!

Эрик вытащил сигарету и зажал губами, не прикуривая.

– И что?

– Как что?! – я бурлила от возмущения. – Просто так нельзя поступать, вот что. Ты не ведешь себя так на свидании. – Его манера меня тоже смутила. Может, они два сапога пара.

– И чего ты хочешь от меня?

– Извинения. Объяснения его отвратительного поведения. Не знаю.

Он закурил и глубоко затянулся.

– Я выкурю эту сигарету, а потом разберусь с произошедшим. Ты будешь?

– Нет, – сказала я, дуясь. – Я бросила. (Хотя на самом деле я иногда курю, когда нервничаю, но не стала это упоминать.)

– Тогда позволь я отойду.

Эрик отправился на другой конец парковки курить свою сигарету, пока я постепенно остывала. Когда он вернулся, я уже была гораздо спокойнее.

– Окей, вот что я скажу. Ральф сегодня вел себя грубо, и я извиняюсь за него, но он почти всегда ворчливый пес. Его жизнь – сплошной стресс, что, собственно, плохо сказывается на его внешности. Я тебе это рассказываю не в качестве оправдания, а просто для понимания контекста: этот человек страдает из-за развода и не скрывает своих чувств, несмотря на то, что вы не близкие друзья. А в определенных кругах это самое необычное свойство, которое только можно встретить в людях. Разве это не то, о чем вы, миллениалы, постоянно талдычите? Об аутентичности? А Ральф не сильно старше.

– Почему же, я не… Ну, наверное, с такой точки зрения мы все могли бы… Ты понял. Да! Вот! – Я что-то еще несла в том же духе, польщенная тем, что меня приняли за миллениала. А затем до меня дошло.

– Погоди-ка, сколько лет Ральфу Кану?

– Ральфу? Тридцать девять.

Моя челюсть упала. Он выглядел таким побитым жизнью.

– И я думаю, что твоя подруга достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принять решение о том, чего хочет, и тебе не стоит ее охранять. Это она тебя надоумила на эту тираду?

– Нет, – признала я. – Но я видела, что ей неприятно его поведение.

– Может, ты проецируешь свои ощущения на нее. Потому что мне-то кажется, что эти двое уже двадцать минут не выходят из ресторана, или сколько мы тут уже стоим. Уверен, что они знакомятся поближе в туалете.

Я посмотрела на часы и застонала.

– Тебе нужно расслабиться, Андреа Тан, – посоветовал он. – Ты очень… зажата.

– Да, мне это говорили. Это часть моего очарования.

Эрик тут же отреагировал:

– Вовсе нет. В тебе гораздо больше интересных черт, чем тревожность.

Я пару секунд ждала, что он назовет их, даже если это будет нечто дерзкое и неприличное («… например, твои невероятные глаза или одуряющий запах тела!»), но вдруг поняла, что он замолчал и значительно смотрит на меня. Видимо, мои любимые остроумные комментарии, которые люди вроде Линды или Суреша выдают по щелчку, не всем так легко даются. Я заскучала по Линде.

– Рада слышать, – сказала я. – Ну, тогда поведай о своей аутентичной персоне, пока мы ждем этих идиотов.

Он усмехнулся.

– То есть ты еще не отыскала в «Гугле» все, что только можно?

– О тебе там не так уж много информации, и в основном все только за последние двенадцать лет.

Он был старше, и для людей его возраста довольно типично не иметь следов в цифровом пространстве, особенно в соцсетях, – вот что я хотела сказать. Но это не объясняет, почему Валери ничего толком не смогла найти о Ральфе.

– О Ральфе тоже негусто.

– А, ты о моих скудных профилях на «Фейсбуке» и «ЛинкедИн», – усмехнулся Эрик. – Что тут сказать, мне нравится быть загадочным. А Ральф, как и я, очень сдержанный для такого уровня доходов. Я его за это уважаю.

– Извини, но я в загадки больше не играю. Одна такая загадка мне вышла боком пару недель назад.

– О, и что же случилось?

– Я познакомилась с человеком онлайн, а он у меня кое-что украл.

– Сочувствую. Может, я смогу помочь.

– Бесполезно. Не стоит беспокойства. – Я пожалела, что упомянула Орсона, и попыталась сменить тему: – Ну, скажи мне, что осталось за пределами Всемирной сети? Кто ты?

– Кажется, эти двое там застряли, так что время у нас есть. Но сперва скажи, ты куришь сигары? – он, как фокусник, вытянул одну из кармана пиджака.

Он склонил голову набок и прислушался к едва различимой мелодии, которая доносилась из ресторана.

– Они играют мою любимую песню, ее поет Тереза Тенг. Это добрый знак. Окажешь мне честь?

Он протянул руку и поманил к себе в объятия. Я поддалась, но не сразу. Это не более странно, чем все наше предыдущее общение, так что почему бы и нет.

Мы стали медленно танцевать на парковке, и он активно дымил сигарой над моей головой, и я слушала биение его сердца.

– Вот как обстоит дело, Андреа Тан. Я знаю, ты считаешь меня подозрительным, потому что не можешь нагуглить историю моей жизни, но я это изменю – я развею твои подозрения, раскрыв все карты. Я это сделаю, потому что доверяю тебе. – Пауза; он затянулся сигарой и закрутил меня и отклонил в прогибе, поддерживая под спину. – Мне пятьдесят два, я никогда не был женат, но у меня есть шестилетняя дочь. Она глухая, а ее мать забеременела от меня после секса на одну ночь. Последние шесть лет я обеспечиваю их. Ее мать подписала строгое соглашение о конфиденциальности. Ребенок проводит со мной каждую вторую неделю, и я регулярно плачу достойную сумму, чтобы они не испытывали ни в чем недостатка, а мать могла продолжать обучение в одном из местных университетов. Ну как, не слишком много информации для твоей юридической оценки? Не напугал?

Я задумалась. Его честность была настолько неожиданной, а тон таким уверенным, что информация меня совершенно не шокировала. Мастерская подача.

– Я не из пугливых.

Затем я вспомнила кое-что, давно беспокоившее меня.

– Есть один момент… – сказала я нерешительно.

– О? – его голос был таким бархатным.

– Какие у тебя отношения с ДиДи Халим? Почему вы живете вместе?

Он рассмеялся.

– Рашида? ДиДи просто давний друг, ничего больше. Наши родители близко общаются. Поверь мне.

Поверь мне. Мы все танцевали на пустой парковке. С кем угодно другим это бы казалось нелепым.

– Мало какая женщина простила бы мне такое прошлое – должен сказать, что одна-две, с которыми я пытался завести отношения, не смогли принять существование моей дочери. Но я никогда не жалел, что она появилась в моей жизни, ни на минуту. Она лучшее, что случалось со мной.

– Почему ты не женился на ее матери? Ты явно заботишься о дочери.

– Я рассматривал такой вариант, но это кажется слишком простым решением. Институт брака – это прекрасно, и я не хочу запятнать его, женившись только из-за того, что кто-то от меня забеременел. Все было бы иначе, будь мы с той женщиной в отношениях, когда появилась дочь. Тем не менее я всегда стремился поступать правильно с обеими.

Я решила сыграть адвоката дьявола.

– Ты мог просто проигнорировать то, что она сказала тебе об этом.

Он поднял бровь.

– Нет. Родители меня учили, что, как бы ни складывалась моя жизнь, я всегда должен быть готов нести ответственность.

Человек слова.

– А где сейчас твои родители?

– Мама умерла больше двадцати лет назад, а папа живет в Гонконге. Я его навещаю так часто, как только могу.

– Он не живет с тобой? – я услышала в своем голосе осуждение.

– Нет, но это потому, что он снова женился, и я полагаю, что его вторая жена и мои сводные братья и сестра предпочли бы, чтобы я навещал его пореже. И у него Альцгеймер, так что он, кажется, уже не узнает меня в любом случае. – Он остановился и печально улыбнулся мне. – Я уже не юнец, Андреа. Скоро наступит день, когда моих родителей не станет, и это грустно.

«Он любящий сын», – прозвучал восторженный голос матери у меня в голове.

– Заткнись, – пробормотала я.

– Что, прости?

– Эээ, ничего. – Я покраснела.

Мы обнялись, а потом Эрик нежно отпустил меня. Мы улыбнулись друг другу.

– Не думаю, что мы дождемся этих двоих. – Я с удивлением отметила, что и забыла уже о Валери с Ральфом.

– Нам вместо обеда на следующей неделе стоит сходить на ужин, – предложил он.

После того, какие эмоции я сегодня его заставила испытать, отказать было невозможно. Ужин так ужин.

1:05. Вышла новая серия «Последнего Настоящего Человека». Уотер отправляет секретное сообщение через секцию знакомств по объявлению в местной газете, в котором просит Реа о встрече в баре в указанные время и день. Он ждет ее появления, не зная, прочитала ли она объявление.

Уотер ждет, и только пиво согревает его. Уотер отчаялся, но, как только он уже собрался уходить, появилась она. Уотер обезоружен ее нетипичной красотой. Ее нежные глаза сияют, как серые звезды, густые кудри ниспадают вокруг лица, будто горя ярким пламенем. Тело Уотера пронзает дрожь, и он спрашивает ее, кто она такая.

– Разве ты меня не узнаешь? – удивляется Реа.

– Нет… Боюсь, что нет.

– Рон, я Луиза, – грустно улыбается она. – Полагаю, теперь ты можешь звать меня Реа.

Оказывается, жена Уотера не погибла при взрыве, а была похищена главой лаборатории и подвергнута экспериментам. Когда ей удалось сбежать, она отправилась искать его и нашла в тот момент, когда он вспарывал живот отвратительному фанатичному проповеднику – и она не пришла в ужас, наоборот, обрадовалась, вновь увидев Уотера, и захотела встретиться с ним (в общественном месте, так, на всякий случай).

Уотер уставился на нее, как громом пораженный, и воспоминания нахлынули на него. Он идет к ней, чтобы обнять, но по какой-то причине это физически невозможно. Они электрически заряжены и отталкиваются друг от друга.

– Подобное отталкивает подобное, – озаряет его.

Они смотрят друг на друга в ужасе.

О БОЖЕ! Суреш, ты просто чудовище, дай же им обняться!

Глава 24

Воскресенье, 24 апреля

Я так давно не видела Линду. Ненавижу признавать это, но скучаю по ней. Уже и не помню, почему мы поругались.

Ах да, потому что она гарпия-грубиянка.

Но она моя гарпия. И не все ли мы, как месье Ральф, иногда бываем в плохом настроении? Не все ли мы иногда обижаем друг друга?

Решила написать ей СМС и спросить, как дела.

Ты жива? Х

Она немедленно ответила.

Ага *деревце*

Приободрившись, я написала:

Угадай, что было, – мы с Валери поужинали с теми двумя мужиками, с которыми вместе познакомились в книжном клубе, Эриком и Ральфом.

Я слышала. От Вэл. И как прошло свидание с Прелым и Затхлым?

Я захихикала.

А кто из них кто?

Что, не различаешь их?

Эрик думает, что я миллениал!: D

Ты выглядишь так молодо, что я не удивлена, – великодушно признала Линда. Кажется, лед тронулся.

* * *

– Но ведь ты и правда миллениал, – сказал потом Джейсон, когда пришел ко мне в гости после того, как я отправила в наш общий чат сигнал SOS – «не с кем сегодня выпить!». – Сколько тебе там? Тридцать? Тридцать один?

Какой он душка! Кто-нибудь должен срочно выйти за него замуж.

– Мне тридцать три.

Бен посчитал в уме и стал гуглить годы рождения, подходящие под определение миллениала.

– Итак, ты родилась в середине восьмидесятых. Это значит, что ты официально одна из нас, если верить «Пью Рисерч» и переписи населения США, где граница проходит по 1981 году.

Я ощутила, как меня под дых ударил экзистенциальный кризис принадлежности к миллениалам. Дорогой дневник, я совсем не умею обращаться с соцсетями. «Фейсбук» уже как минное поле, а «Инстаграм» и «Твиттер» я использую исключительно для слежки за другими людьми и отыскивания нужной информации. И посмотрите только, к чему привели мои попытки найти парня онлайн.

– Все хорошо, – утешил Джейсон. – Необязательно же быть во всем номером один.

11:55. Нет, Джейсон, ты неправ. Принимаю вызов. Я только что заказала несколько электронных книг – бестселлеров, написанных более продвинутыми сверстниками: «„Инстаграм“ для инфлюэнсеров», «Готовьтесь к „Реддит“! (Как добиться успеха на форумах)», «Как взорвать интернет своими селфи» и «Твиты современной Иезавель[32]32
  Библейский персонаж, жена израильского царя Ахава. Ее имя стало нарицательным – так называют гордых и тщеславных богоотступниц. – Прим. ред.


[Закрыть]». Я их прочитаю сегодня же. Я не могу подвести свое поколение.

Понедельник, 25 апреля

1:45. Придется все же подвести целое поколение. Эти электронные книги просто невозможно читать. Никто не знает грамматику. Мы все обречены.

7:05. О-о-о, СМС!

Андреа, жду с нетерпением нашей встречи сразу после моего возвращения из Дубая. Соизволишь ли поужинать со мной в эту субботу в «Ле До»?

Никаких хэштегов, акронимов, смайликов, сленга, аббревиатур, сокращений, опечаток, орфографических или грамматических ошибок. Какой мужчина!

9:15. Только что на меня ругался клиент, потому что я, а не мои помощники, написала название компании с маленькой буквы в решении совета директоров, которое, между прочим, было в черновой версии.

Ну, погодите, скоро мир наводнят юристы поколения зет. И тогда написание названия с маленькой буквы будет наименьшей из ваших проблем.

Глава 25

Вторник, 26 апреля

На работе выдалась одна из тех недель, когда я жалею, что зомби-апокалипсис все никак не наступает.

Четверг, 28 апреля

Только справилась с кризисом, как возник еще один по другому делу. Если верить дипломатичному отчету от люксембургской юридической компании, которая работает над той же сделкой, есть небольшая проблема в поглощении, которое планирует наш клиент – сингапурский фонд прямых инвестиций под названием «Санггух Кэпитал». Но в иерархии моих нынешних клиентов тот, у которого сейчас закрывается сделка, обладает более толстым кошельком, а закрывается она уже завтра, так что я отметила новое письмо красным флажком.

Из любопытства (нездорового) я посмотрела в папку с письмами, помеченными флажком, чтобы оценить, какие задачи предстоит разгребать.

О боже мой.

Пятница, 29 апреля

19:15. Готово. Отправляюсь в подозрительную забегаловку в Катонге с Сурешем, который занимался другой сделкой, тоже адской, которая закрылась вчера вечером. Забегаловку предложил Суреш. Мы оба из-за своих сделок выглядели как актеры массовки из фильма про зомби, но это ничего, ведь кабак будет забит мужчинами в возрасте, и там темно, так что я буду в сравнении с ними похожа на майскую розу. Суреш знает, что мне нужно.

1:10. Весь вечер клеились мужчины и угощали напитками, хотя я осторожничала – нельзя перепить, ведь у меня свидание меньше чем через сутки и нельзя отекать. Я в раю. В очень низкосортном раю.

Суббота, 30 апреля

10:04. Проснулась в такую рань, странно. Даже не думала, что настолько взволнована перед свиданием с Эриком. Ну и дела.

10:35. МНЕ НЕЧЕГО НАДЕТЬ.

11:07. Пошла за покупками, потому что мне нечего надеть.

11:15. Написала Валери, чтобы позвать с собой, но увидела в вотсапе отметку, что последний раз она его открывала тридцать часов назад. Чудненько.

13:20. Купила платье. Ладно, три. И сумку «Луи Виттон». Мне нужны впечатляющие аксессуары. К тому же эту сумку можно носить и в офис, так что она очень практичная и полностью окупит вложение.

18:45. Душ, скраб, депиляция. Смотрю на купленные платья: одно обтягивающее, одно с голой спиной, одно с глубоким декольте. Все варианты ужасны – слишком откровенны, в то время как я хочу транслировать образ «да, я привлекательна, но, может, я лучше стану вашим адвокатом?».

19:05. Звонок в дверь! Черт! Нужно срочно найти какую-нибудь черную и облегающую, но не слишком короткую для адвоката одежду!

23:55. Вернулась из «Ле До». Интересный был вечер. Вся эта задумка с тем, чтобы вести себя с Эриком Дэном сдержанно, так как он потенциальный клиент, придала свиданию оттенок запретного, а значит – сексуального. Может, конечно, это из-за того, что вино монраше лилось рекой. На второй бутылке я все переосмыслила. Вдруг разница в возрасте перестала казаться мне существенной. Нам обоим нравились вещи вроде устриц и демократии (семья Эрика сбежала из Китая в шестидесятых). Это ведь отличный фундамент для отно– шений.

Мы болтали обо всем на свете: истории его семьи (у них были связи, но, сбежав, они все потеряли, правда, в Индонезии быстро восстановили свое состояние) и моей (мигранты, работяги, которые проложили себе дорогу в средний класс), общих интересах (политика, права человека, поэзия), любимой еде и напитках (нам обоим нравится сычуаньская и малайзийская кухни), больных мозолях (Эрик ненавидит, когда ходят босиком по самолету, а я о своих промолчала – их так много, что перечислять времени не хватит).

В какой-то момент в ходе ужина Эрик положил вилку и произнес:

– Знаешь, я должен тебе кое в чем признаться.

– И в чем же? – спросила я, немедленно насторожившись. Не могу сказать, что это такая уж неожиданность. То, что я узнала в прошлый раз, было подозрительно безобидно.

– Я восхищаюсь тем, что ты делаешь. Это такая интересная профессия.

– Правда? – отозвалась я нейтрально.

– Ну, когда я учился в университете…

– В каком? – выпалила я.

– В Оксфорде.

– Хорошо, очень хорошо. Приличный университет.

– Спасибо. Я могу продолжить?

– Да, конечно, извини.

– Я изучал юриспруденцию и хотел посвятить ей жизнь, стать барристером[33]33
  Категория адвокатов. – Прим. ред.


[Закрыть], но отец вмешался и попросил меня приехать обратно домой.

– Почему?

– Он хотел, чтобы я занялся семейным бизнесом – гостиницами и недвижимостью, а не тратил время на право. Так я и поступил. Вернулся домой. Сначала я был на него обижен за это, но сейчас уже примирился.

Мысль о том, что профессия юриста «недостаточно хороша», явно демонстрирует разницу в социальном статусе между моей семьей и его.

– Это не так уж и весело, – заверила я его. – Управлять империей наверняка куда интереснее.

Эрик печально улыбнулся.

– Когда я только стал руководить ей, мне это не нравилось. Я чувствовал себя декоративным элементом вроде фигурки на торте. В компании уже имелись и четкий план по развитию, и превосходная команда управленцев, да и отец постоянно смотрел мне через плечо, будучи председателем правления. Только в последние десять лет, когда у него стал развиваться Альцгеймер, я… Смог расправить крылья, внести свой вклад. «Лана», сеть экологических гостиниц, для меня как второй ребенок. И сейчас, оглядываясь назад, я убедился, что это был правильный выбор.

Хм-м. Можно сказать, что наши карьерные пути имеют много общего – да, ему навязали руководство мультимиллиардной бизнес-империей, но что-то в этом есть.

Еда была отличная – настолько, что, если бы он приблизился ко мне после второй бутылки монраше, я бы разрешила ему поцеловать себя. Но он так не сделал. Он вел себя скромно и сдержанно, как настоящий джентльмен. Мы договорились увидеться, когда он вернется из Ченгду. Поживем – увидим. По крайней мере, я теперь встречаюсь с человеком, который не станет воровать мои украшения – цена часов на его руке, хронографа «А. Ланге и Зёне», больше моего первого взноса по ипотеке за трехкомнатную квартиру. Скорее ему стоит переживать, не стащу ли я чего.

Вывод таков: я бы предпочла встречаться с ним, а не вести дела. А это много о чем говорит. Кажется, колесо любовной фортуны наконец повернулось и мне повезло.

Понедельник, 2 мая

Валери и Ральф наконец объявились. К утру понедельника она написала в соцсетях, что влюбилась, «а в кого – секрет!», оповестив весь мир, потому что у нее почти семнадцать с половиной тысяч подписчиков в «Инстаграме» (Кто они? Зачем на нее подписаны? Почему?) и более двух тысяч друзей в «Фейсбуке», включая самого Ральфа Кана.

Я ужасно скучала по Линде – она бы никогда не сделала подобной глупости и не опозорилась бы публично. К тому же она никогда не влюблялась так стремительно: кучу денег за коллекцию дизайнерских сумок она выкладывала гораздо быстрее. Ее девиз – «Любовью можно называть только такое чувство, когда ты готов отдать ему свою печень». Вдохновение пришло от истории сингапурского сердцееда Пьера Пн, который сделал это в 2002 году для Андреа де Круз, своей возлюбленной (тогда еще невесты, сейчас уже жены). Это проявление смелости и любви – настолько рыцарский поступок, что по нему стали сходить с ума все до одной женщины и девушки, узнавшие эту историю, даже мы, молодежь в далеком Куала-Лумпуре. Прошел почти месяц с нашей последней встречи с Линдой. Месяц с того момента, когда она назвала меня тормозным утконосом. Месяц с тех пор, как она последний раз ущипнула меня за слово, произнесенное с американским акцентом вместо британс– кого.

Месяц – это слишком долго.

– Кхе-кхе, – произнес Суреш из-за моего плеча. Я вскрикнула и уронила фоторамку на колени. – Вас оставить наедине? – спросил он, имея в виду негламурный портрет Линды, над которым я замечталась – ее подростковую фотографию. Мне грело сердце, когда я видела, какой она была давным-давно – с торчащими во все стороны волосами, брекетами и бровями в форме головастика. Такой была и Вики Адамс до Spice Girls и Дэвида Бекхэма.

– Отстань, зануда, – сказала я, поворачиваясь в кресле, чтобы окинуть Суреша сердитым взглядом и оторваться от не совсем приличного созерцания. – Тебе что, своих проблем с женщинами не хватает?

Они с Анушей все еще спорили насчет бесплатного поместья. Чертовы избалованные богачи.

Суреш ухмыльнулся.

– Точно. Кстати, скверные новости. Я только что наткнулся на Мона в кладовке.

– Чего он хотел?

– Кажется, нам обоим завтра придется лететь вместо него в Люксембург. Помнишь тот отчет по результатам проверки, который Лех тебе присылал на прошлой неделе, – тот, после которого ты заедала стресс мармеладными мишками?

– Хм-м, – отозвалась я. Я часто ем мармеладных мишек, и не только в стрессовых ситуациях.

– «Санггух Кэпитал» хотят, чтобы мы занялись проблемой, обнаруженной люксембургскими юристами в их отчете по люксембургской холд ко, принадлежащей «ВизВэр».

«Санггух» инвестировали в какую-то новую технологию с сельскохозяйственными дронами, которую использовали на испанских и португальских фермах, под названием «ВизВэр». А люксембургская холдинговая компания (сокращенно «холд ко» на юридическом сленге) имела очень соблазнительную (если вас заводит тема налогообложения), собственно, холдинговую структуру с полностью легальной оптимизацией налогов. Это было масштабное поглощение, и Суреш тоже работал над этой сделкой, правда, ха-ха, а я в ней была старшим юристом. Ха-ха-ха.

– И почему Мон никогда не заходит к нам просто так, с интересным фактом или с шуткой «тук-тук, кто там»? – пробормотала я.

– Он бы тогда не был тем Моном, которого мы знаем и любим.

Я вздохнула.

– Мне ли не знать. Но почему нам лично нужно туда лететь? Дело же просто в небольшой задержке публикации финансовой отчетности. Судя по всему, мы этот вопрос можем решить по телефону.

Суреш пожал плечами.

– Инвестиционный комитет хочет, чтобы мы прилетели на встречу с люксембургскими юристами. И провели собственную, неформальную проверку. К тому же Тристан Лэнгфорд-Бауэр, который покрывает Сингапур в нашем лондонском офисе, тоже будет там и поможет с этим поглощением. Он отлично разбирается в люксембургских холдингах и налогообложении, и так как он все равно туда едет на какую-то конференцию, решил нам заодно помочь. Так что мы летим в Люксем– бург!

– Фу. Это же так далеко.

– Да, но клиент пообещал нам крутую гостиницу и перелет бизнес-классом.

Я победно вытянула вверх кулак.

– Мы летим в Люксембург!

Суреш похлопал меня по спине.

– Не переживай, у нас там из развлечений будет не только работа. Нам еще придется пойти с ним на презентацию и гала-ужин, потому что Лэнгфорд-Бауэр считает, что представители сингапурского офиса должны там присутствовать, знакомиться, бла-бла, там будут всякие богачи, бла.

Я закатила глаза.

– Звучит весело.

– С нетерпением жду нашего совместного путешествия, чтобы вызнать все твои слабости и впоследствии использовать, – сказал Суреш, не выдавая мимикой никаких эмоций.

– Аналогично, – отреагировала я, приосанившись, чтобы выглядеть более устрашающе. В боевом, а не сексуальном смысле.

Итак, Люксембург. Страна холмов и средневековой брусчатки, фермеров и компаний по управлению активами, пино гри и отличной свинины. Ну, и Суреш там тоже будет, в этом же нет ничего плохого?