Текст книги "Последняя из Танов"

Глава 39

Четверг, 15 сентября

5:15. Как вообще можно пытаться заснуть, когда у тебя нож в спине? Поверить не могу, что Мон не собирался выдвигать меня на повышение в этом году, и всего лишь из-за «ВизВэр». После всей сделанной мной работы. А что до Суреша… Который скрывал, что его будущий тесть – Индерджит Сингх.

Змеиное гнездо, я же говорю. Змеиное гнездо. Слава богу, мне больше не нужно сидеть с Сурешем в одном кабинете.

Ладно, у меня еще есть шанс получить голос Мона и остальных. Надо только спасти «ВизВэр».

20:12. Суреш загрузил новый комикс. Уотер и Реа теперь убивают не ради справедливости, а лишь для того, чтобы побыть друг с другом.

Кажется, дела у нашей парочки убийц идут не очень.

Среда, 21 сентября

20:00. Ушла с работы раньше обычного. Не могу сосредоточиться. Зачем вообще это все?

21:15. Дома. Открыла «Энгри Бёрдс». Очень в тему. Открыла бутылку вина и пакетик вредных чипсов. Тоже в тему.

21:35. Открыла второй пакетик чипсов. Уныние определенно разогревает аппетит.

23:45. Отложила телефон. В глазах уже рябит. Вдобавок ко всему прочему зрение я тоже отдала работе.

1:15. Опять не могу заснуть. Решила отправиться в свою зону комфорта – круглосуточный супермаркет.

Обожаю супермаркеты. Я туда иду успокоить нервы, когда нужно передохнуть от общества других людей. Захожу потерянной, но через час выпархиваю спокойной, умиротворенной, чуть ослепленной флуоресцентными лампами и заторможенной – но зато с восстановленной самооценкой. Есть что-то медитативное в процессе блуждания по рядам супермаркета – весь этот выбор, а точнее, иллюзия выбора.

Объясню. Большинство брендов, которые мы видим в секции потребительских товаров (даже эти модные, будто бы независимые хиппи-марки), принадлежат олигополиям, то есть все тем же безликим корпорациям. То есть пока вы гордо считаете себя «девушкой, которая ест только мюсли, сделанные девственниками-амишами[39]39
  Религиозное движение. – Прим. ред.


[Закрыть] в Кентукки» или «парнем, который пьет только воду с французских гор, благословленную монахами», все это время тоже потребляете все те же ГМО, впитываете те же химикаты, пьете тот же микропластик.

Ах да, о чем я там? О том, как люблю супермаркеты. Ага.

В общем, я выходила из ряда с туалетной бумагой и собиралась шагнуть в ряд с мюсли, чтобы прикупить пару коробочек, доверху наполненных сахаром и ГМО, как от увиденного кровь застыла у меня в жилах.

Айван. Собственной персоной.

В футболке и шортах карго. В обнимку со знакомой мне женщиной, облаченной в длинное белое хлопковое платье без рукавов.

И они шли в мою сторону.

Я уже собиралась развернуться и сбежать из супермаркета, как Айван поднял голову, и наши взгляды пересеклись.

Черт. Почему Айван мне встретился именно в день покупки туалетной бумаги? И не какой-нибудь пафосной, а самой обычной двухслойной, дорогой дневник, такая всегда лежит во второсортных общественных местах. Да еще и упаковка семейного размера. ПОЧЕМУ Я НЕ ВЗЯЛА ПАФОСНУЮ ЧЕРНУЮ ЧЕТЫРЕХСЛОЙНУЮ БУМАГУ С РЕЛЬЕФОМ? ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ?

И ЗАЧЕМ Я НАДЕЛА ДЖИНСОВЫЕ ШОРТЫ?

Вместе с этой женщиной он направился в мою сторону. Я попыталась найти баланс, сделав пару раз упражнение Кегеля. Я постаралась ее незаметно осмотреть: китаянка, ростом с меня (ой, кого я обманываю – она выше), молодая, с более длинными волосами, но в целом похожа на меня (хотя зубы, пожалуй, более кривые, и сильнее сутулится). Та же, с кем я видела Айвана в баре. В ту ночь, когда меня охмурил Орсон.

– Привет, Андреа, – мило проговорил Айван.

Я изобразила самую профессиональную улыбку.

– Айван, – ответила я, будто мы дальние родственники, а не люди, которые однажды в Гонконге терлись гениталиями на его рабочем столе из красного дерева в роскошном кабинете на виду у офисного планктона в небоскребе напротив – они бы нас увидели при наличии бинокля или времени оторвать голову от экранов.

– Познакомься, это Нессадалин.

Я не расслышала.

– Извини, Несс…? – я и правда не поняла ее, э-э-э, имени.

На его лице промелькнуло раздражение.

– Нессадалин, – повторил он. Он посмотрел на мои ступни, которые давно не видали педикюра, потому что #РаботаПреждеВсего.

– Куда-нибудь собираешься? – спросил он с из– девкой.

Я и забыла, что он умеет уязвить небрежным комментарием.

– Ага, – сказала я, и в приливе внезапного вдохновения добавила: – В гостиницу неподалеку, к своему бойфренду Эрику.

Ха! Я в игре, Айван.

Он не ответил, но вид принял такой, будто ему махнули серпом по его рассаднику вирусов. Нессадалин, кажется, почуяла что-то и решила заговорить:

– Рада с тобой познакомиться, Андреа. Я о тебе слышала много хорошего.

– Разумеется, – сказала я, поняв, что она соврала. – А ты чем занимаешься, Нессадалин? – Перейдем сразу к делу.

Нессадалин улыбнулась.

– Я… – (частный банкир! шлюха!) – … работаю в хедж-фонде.

– О, – отозвалась я. – А кем? (надеясь, что она ответит: «Секретарем»).

Умиротворенная улыбка.

– Количественным аналитиком. – Она погладила Айвана по голове. – Буду обеспечивать ему красивую жизнь.

Айван ухмыльнулся мне.

– И у нас будут невероятно умные и красивые дети.

– О, кто вообще говорил о детях. – Нессадалин хихикнула. – Мне только исполнилось двадцать семь, старикан.

Айвану было тридцать восемь.

– А ты? – промурчала она, явно доминируя.

– Я старший адвокат в одной из лучших юридических контор.

Когда я сказала это вслух, то услышала грусть в собственном голосе. Я не каталась на лыжах в Валь-д'Изере, пик молодости и красоты уже прошла, и была всего лишь старшим юристом.

– Это впечатляет, – сказала Нессадалин, пристально глядя на огромную упаковку туалетной бумаги в моих руках.

– Ну, – моя уверенность в себе достигла исторического минимума, – мне пора идти к своему бойфренду. Он, э-э, хочет, чтобы я, э-э, – и снова прилив вдохновения, – чтобы я взглянула на кое-какие бумаги компании, а то они как раз запускают огромную сеть эко-отелей во Вьетнаме – может, вы слышали, ну не знаю, вдруг – «Зе Дулит Груп»?

Нессадалин кивнула, явно впечатлившись.

– Красивейшие гостиницы и прекрасный бренд. Тебе повезло работать над этой сделкой.

– Спасибо, – сказала я с досадой. – Ну, Эрик генеральный директор и мажоритарный акционер, и сам тоже очень даже ничего.

– Кто? – Нессадалин не поняла, к чему я это сказала.

Айван кашлянул.

– Несси, ты не возражаешь, если перекинусь с Андреа парой слов наедине?

– Конечно. Не спеши, – умная и востребованная Нессадалин не считала таких, как я, потенциально опасными.

– Правда? – спросил Айван, когда она отошла. – До сих пор?

– Что? – огрызнулась я, готовясь ругаться – давно было пора.

– Я же тебя знаю, Андреа. Сначала ты хотела ее унизить, не так ли? Но не повезло тебе – я встречаюсь только с умными девушками, неужели ты до сих пор так плохо обо мне думаешь?

– Я о тебе никогда плохо не думала, – ответила я уязвленно.

– Я тебя умоляю. Ты меня не уважала, потому что я работал в корпорации, и меня это устраивало, а себя ты считала особенной, потому что собиралась «когда-нибудь» оттуда уйти. Ну так смотри, Андреа, – ты все так же, все еще измеряешь этим свою успешность, и, может, тебе просто нужно засунуть гордость подальше и понять, что время ушло – ты уже в матрице, и ты ничем не лучше меня или Несси. Скажи: как там продвигается твой крестовый поход по спасению мира? Спасла кого-нибудь, кто не работает в крупной компании?

По сути, мне нечего было ответить.

– Либо прими, кем ты стала, либо отвергни это, и тогда, может, найдешь мир в душе и научишься быть счастливой.

– Но я и так счастлива, – возмутилась я в ответ.

Он засмеялся.

– Тебе не меня нужно убеждать. Этот твой любовничек – как там его, Эрик? – надеюсь, осознает, во что ввязался: в отношения с женщиной за тридцать, которая до сих пор ни на что не решилась, хотя считает себя решительной.

– По крайней мере, у меня нормальное имя, – все, что смогла сказать я.

– Пора повзрослеть, Андреа. Или хотя бы разобраться, что в жизни важно. – И он ушел прочь.

Я резко развернулась и зашагала к кассе.

– Я тебе покажу, – процедила я, стиснув зубы, пока кассир пробивала мои покупки, настороженно косясь на меня. – Я вам всем покажу.

Айван ошибся. Я была решительной, я знала, чего хотела, и я стану счастливой.

Четверг, 22 сентября

Эрик только что вернулся из Индонезии, где подыскивал подходящий остров для нового бутик-отеля, и я показала ему, как много он для меня значил. Несколько раз.

Как только он отдышался, сразу спросил, что стряслось.

– Разве я не могу осыпать своего бойфренда благодарностью?

– Конечно, особенно когда в процесс осыпания входит такие акробатические трюки.

– Я по тебе скучала, – сказала я.

Он меня поцеловал.

– Это почти что придает смысл долгому отсутствию.

– Тебе следует пореже уезжать, – сказала я иск– ренне.

– Ладно, – ответил он с задумчивым видом, взъерошив левой рукой мои волосы. – Ладно.

Глава 40

Суббота, 24 сентября

16:15. Позвонил Эрик.

– Я у твоего дома. Одевайся и спускайся ко мне.

Тон меня немного покоробил.

– Это что, приказ?

– Извини, я просто… Ну, я думаю, сегодня настало время тебе познакомиться с Дианой. Я ждал правильного момента, а теперь убедился, что наши отношения серьезны, так что решил вас представить.

– Что? – запаниковала я. – Я не побри… То есть, мне надо погла… Э-э-э, мне нужно время на сборы. Я же леди, – тараторила я, подскочив.

– Дорогая, моей дочери все равно, как ты выглядишь. Она хочет с тобой увидеться. Я ей так много рассказывал о чудесной женщине, с которой встречаюсь, – необычной, милой, умной и смешной.

– Продолжай, – растаяла я.

– Андреа, спускайся. Я тебя с ней познакомлю. Прямо сейчас.

– Она в твоей машине? Уже? – снова запаниковала я.

– Нет, я тебя привезу в дом ее матери. Одевайся.

* * *

Он сам вел машину. Уже это было настолько необычно, что доказывало особую секретность, окружающую ситуацию, – я знала, что Эрик ненавидит водить машину. Мое сердце ушло в пятки и оставалось там всю дорогу. Я наконец познакомлюсь с его дочерью. Это для меня грандиозное событие, да и для него тоже.

Когда мы подъехали к воротам жилого комплекса в Букит-Тимах, я, честно говоря, уже вся взмокла, хотя и пыталась успокоиться, представляя, как играю на пляже с кучей щенков золотистого ретривера (эффективная методика, не правда ли?).

Эрик позвонил в домофон, чтобы оповестить о нашем прибытии, а затем дотронулся картой-ключом до замка и привел меня к пентхаусу. И постучал в дверь, которую открыла молодая, стройная китаянка.

– Привет, Мария, – произнес он, – где…

– Привет! – встряла я, вытягивая свою потную ладошку и с энтузиазмом пожимая руку, которую женщина с удивлением протянула в ответ. – Меня зовут Андреа. Рада наконец познакомиться с вами и вашей дочерью. Я…

– Это Мария, домработница Энн.

– Ой, – вспыхнула я, отпуская руку Марии. Она ободрительно улыбнулась мне, пока я бормотала извинения. Мы прошли за ней в гостиную, интерьер которой оказался строгим, минималистичным – серое на сером с вкраплениями бежевого или кремового.

И там под картиной, изображающей итальянскую пастораль, сидели женщины Эрика: Энн и Диана, его дочь.

Внешность Энн оказалась для меня полной неожиданностью. Одетая в простые черные джинсы и майку, она была невысокой, пышнотелой индианкой; молодой и симпатичной, но не более того. На глаз я дала бы ей около тридцати пяти. Я почему-то ожидала увидеть высокую и худую китайскую супермодель возрастом чуть за двадцать. Какое облегчение.

– Это Энн, – сказал Эрик, и мы с ней друг другу кивнули. – А это моя дочь Диана.

– Здравствуйте, – произнесла я, пожимая им обеим руки. – Рада познакомиться. – Я адресовала приветствие Энн, а потом уже медленнее повторила его Диане, не зная, как лучше передать, что давно хотела с ней встретиться.

– Давай я, – сказал Эрик. А затем повернулся к дочери и показал что-то на языке жестов. Дочка заулыбалась и кивнула мне, и жестами же ответила. Меня заворожило, как бегло они общаются на языке, который мне был незнаком. Энн наблюдала за ними с милой улыбкой, но я видела, что она не рада встрече со мной; поймав на себе мой взгляд, она посмотрела на меня с вызовом и явным ледяным раздражением в глазах.

– Она говорит, что рада с тобой познакомиться и что у нее хорошее настроение, потому что она теперь увидела будущую жену своего папы, – ухмыльнувшись, передал мне Эрик. Я глянула на Энн и заметила, как она поморщилась.

– Девушка. Я просто его девушка, – выпалила я. Эрик сжал губы.

Энн встала.

– Я дам вам пообщаться, – сказала она. – Вернусь через час.

– Хорошо, – ответил Эрик. Энн поцеловала Диану, а затем демонстративно крепко обняла Эрика перед уходом.

– Она милая, – соврала я.

Эрик пожал плечами.

– Вы с ней поладите, – сказал он беззаботно. – Ну, раз ты тут, можешь задавать ей любые вопросы, а я переведу. Не могу гарантировать точность перевода в случае, если Диана скажет что-то плохое обо мне, но… – Он вдруг подмигнул, и я засмеялась от неожиданности.

Чаc пролетел незаметно – мы с Дианой общались через Эрика. И вскоре это даже перестало казаться странным. Большую часть времени я наблюдала, как они объясняются друг с другом. На его лице читалась такая огромная любовь, что я увидела совсем новую, очень привлекательную сторону Эрика Дэна, и я хотела бы почаще его видеть таким – уязвимым, открытым. Семейным человеком.

Как же это возбуждает.

20:30. Когда он предложил поужинать в ресторане его друга, я ответила, что не голодна – а это, должна признать, бывает нечасто. Я положила ему руку на бедро и сказала, что хочу показать самое сокровенное.

Свою комнату.

– Но ты мне никогда ее раньше не показывала, – удивился он. – Ты мне даже заглянуть туда не дала на вечеринке Четвертого июля.

– Это потому, что тогда ни один мужчина не захотел бы со мной остаться, увидев размер гардероба. Но с тех пор, как Джейсон подарил мне книгу Мари Кондо, я научилась гораздо лучше раскладывать вещи. Кстати говоря, – я подвинула свою руку выше, – я не так уж много времени собираюсь провести в гардеробной.

Он вдавил педаль газа своей «Мазерати» (настолько, насколько это вообще возможно в Сингапуре), и мы впервые с начала отношений оказались в моей квартирке наедине. Я сразу повела его в спальню, где ничего нового мы не делали, но почему-то все теперь казалось другим. Может, потому, что я больше не отстранялась эмоционально, а может, я наконец увидела, что он за человек – милый Шрек, человек-луковица, в котором слои противоречий и сложностей перемежались с нежностью. Физическая сторона секса была теперь не просто механической страстью – ее укрепило новое чувство уважения и пони– мания.

И в конце, в момент кульминации, он ненадолго остановился, чтобы посмотреть мне в глаза и сказать, что я навсегда буду его.

– Я твоя, – ответила я от всего сердца.

Глава 41

Воскресенье, 25 сентября

19:30. Получила странное сообщение от Суреша, чей самолет в Джакарту вскоре должен был взлетать. Оно гласило: Я буду по тебе скучать. Наверное, он хотел его отправить Ануше?

Я его стерла.

21:30. Удалила «Тиндер» и «Спонк», в которые иногда заглядывала. Зачем я вообще тратила время на просмотр профилей? Я уже нашла своего мужчину. Если я в это верила, то и вести себя нужно соответствующе.

23:20. Удалила «Кэнди Краш». Прощай, старый друг.

Это действие, конечно, никак не связано с тем, что я обнаружила игру «Энгри Бёрдс». Правда, с запозданием. И какой я после этого миллениал?

Глава 42

Понедельник, 26 сентября

Дорогой дневник, сегодня случилось нечто невероятное – самое что ни на есть чудо, которое спасло мое партнерство.

Я листала комикс «Последний Настоящий Человек» в «Инстаграме», когда вдруг получила от незнакомца по имени Мохд Усман Арифф сообщение в «ЛинкедИн». Открыла его, думая, что пишет какой-нибудь рекрутер или воздыхатель.

Оказалось, мы с ним вместе учились на юридическом, и большую часть учебы его называли Узи (время тогда было другое, с менее напряженной политической ситуацией). Воспоминания об Усмане были приятными, потому что он в итоговом рейтинге был на пятой строчке и выпустился на год раньше меня. И мы, возможно, как-то целовались на вечеринке для первокурсников.

Неважно.

Увидел твое имя в своих документах, нахлынули хорошие воспоминания, решил написать тебе.

Я улыбнулась и ответила:

Сколько лет, сколько зим, где ты теперь трудишься?

Ответ:

«Чэпел Таун».

Черт.

Слушай, я только что перенял дела у юриста, ушедшего из компании после смерти Чарльстона-старшего, и прочитал документы по «ВизВэр» (среди прочих), так как Чарльстон-младший хочет внимательно рассмотреть все неоконченные сделки и решить, что из них можно спасти, и сделкой с «ВизВэр» он заинтересовался особо. Из того, что я понял по разговорам с Лэнгфордом-Бауэром, Женевьевой и Су– решем…

«О нет», – подумала я.

…похоже на то, что «Чэпел Таун» под управлением Чарльстона-старшего зря вышел из процесса и заморозил сделку. И Чарльстон-младший со мной в этом согласен, судя по всему. Но мы не знаем всех подробностей, потому что после смерти Чарльстона-старшего много кто уволился. В связи с этим мы хотели бы поговорить со старшим юристом, который вел эту сделку, то есть с тобой, чтобы дополнить картину – и, если ты не против, в ходе личной встречи, так как Чарльстон-младший предпочитает обсуждать дела лично. Если ему понравится услышанное, то прогресс по сделке будет относительно быстрым. Ее может заблокировать «ВизВэр», но мы уверены, что этого не случится. Хорошая новость в том, что «ВизВэр», насколько нам известно, больше ни с кем не обсуждал это, так что надежда есть. И если наши друзья из «Санггух» захотят вернуться к этой сделке, то я предложу им снова поставить тебя главной вместо Женевьевы. Она немного… эксцентричная.

Вау, – напечатала я в потрясении. – Звучит отлично. Конечно, я могу прилететь, если с вашей стороны сможете оплатить командировку.

Конечно. Твое время стоит дорого.

Спасибо. Ты супер.

Нет, это ты супер.

Я принимаю твое почтение, раб. Но вот чего я не понимаю – ты решил вернуть меня ПОСЛЕ разговора со всеми тремя?

Да, – он добавил смайлик с перекошенной гримасой. – Женевьева и Лэнгфорд-Бауэр оказались на редкость противными и с таким усердием тебя поливали, что мне стало стыдно это слушать. А Суреш…

Я подобралась. И постаралась не обращать внимания на то, как сжалось мое сердце при звуке его имени.

…Суреш мне сказал, что ты мозг всей этой сделки и что выиграет тот, у кого в команде окажешься ты. И поэтому, когда они попросили тебя снять с аккаунта «Санггух», он им сказал, что свое имя тоже снимает.

А, – написала я. – Это довольно мило с его стороны.

В общем, этот твой коллега, который занимается международным налогообложением, Лэнгфорд-Бауэр, тоже должен будет присоединиться, так как Чарльстону-младшему еще нужна консультация насчет оптимальной структуры инвестиций в «ВизВэр». Рекомендациям старой гвардии он не доверяет.

В легком потрясении я поблагодарила Усмана и сказала, что буду ждать от него новостей.

Значит, Суреш не пытался отнять мое место. Он даже не пытался плести интриги за моей спиной. Это я проецировала на него такие неблаговидные мотивы.

Он никак не мог повлиять на то, чем занимаются родственники его будущей жены, так что, может, он и правда не пытался получить повышение за счет будущего тестя.

Вдруг я почувствовала, что оказалась в сто раз хуже Лэнгфорда-Бауэра. И пожалела, что Суреша нет рядом, – тогда я бы могла извиниться за то, что неправильно все истолковала. Суреш порядочный, а такие люди мне на профессиональном пути встречались настолько редко, что я и забыла, как они выглядят.

Сначала я написала сухое письмо Мону (я с ним все еще вела себя холодно, хотя он вряд ли понял почему). А потом написала Сурешу СМС на личный номер, извиняясь за то, что подумала, будто он плел интриги за моей спиной, а также за то, что наши отношения были несколько натянутыми после Люксембурга.

Ответ пришел в ту же минуту:

Это Ануша. Держись от Суреша подальше, это в твоих же интересах.

Глава 43

Суббота, 1 октября

Октябрь. Брррь. Даже название этого месяца звучит неприятно.

Ок-тя-брь.

Но сегодня у меня свидание с Эриком, который вчера поздним вечером прилетел из Парижа. Мы собираемся в новый ресторан, который только что открыл его друг, довольно знаменитый шеф-повар.

Я попыталась убедить Эрика выбрать на ужин вариант попроще, из уличной еды (потому что в том разговоре с Сурешем поняла, что меня и правда заваливают деньгами – ну, есть немного). Рассказала ему о местечке, где подают отличную лапшу со свининой, о котором с восторгом отзывались мои коллеги, но он рассмеялся мне в лицо.

– Дорогая, я не ем уличную еду, – сказал Эрик, отмахиваясь от моих протестов.

Он заехал за мной на блестящем темно-синем «Роллс Ройсе», которого я раньше не видела.

– Новая тачка? – пошутила я.

– Да, – сказал он, и вовсе не в шутку. – Только сегодня утром забрал.

Я не стала отвечать. Некоторые вещи сложно понять.

В такие моменты я вспоминала родителей – скромных, но гордых людей. Они выросли в семьях крепкого среднего класса, семьях китайских иммигрантов в первом поколении, чья жизнь была непроста, но они вопреки всему все же смогли обеспечить безбедное существование себе и своим родственникам. Мои родители бы сочли такой образ жизни слишком расточительным, хоть мама и радовалась бы, что я с ним встречаюсь.

Понравился бы Эрик Дэн моему отцу или нет? Я часто задавалась этим вопросом. И я не так была уверена в ответе, как хотелось бы. Когда отец был еще жив, его одобрение значило для меня очень много. Я знала, что Эрик хороший человек, с достоинством и принципами, как и мой отец. Но они разные, как день и ночь. Уже одно то, что от Эрика забеременела женщина, с которой он вместе не живет, стало бы серьезным препятствием в их общении с отцом.

А моя мама просто хотела выдать меня замуж, пока репродуктивная система еще работает.

– У меня сюрприз, – сказал Эрик. – К нам присоединится кое-кто особенный, – он сжал мою ладонь, – только, как вы, молодые, выражаетесь, не паникуй.

Мое сердце совершило кульбит. Что, еще один пугающий родственник? Или снова Диана! Я по возможности стала впихивать грудь поглубже в лифчик, чтобы она выглядела более плоской. Я видела, что Эрику смешно, но он также озадачен. Ну и ладно. У мачехи не может быть сисек – лишь грудь, олицетворяющая материнство, без каких-либо индивидуальных черт. Что-то вроде лежачего полицейского, только помягче.

Добравшись до ресторана, мы сели за угловой столик, огороженный спинками диванов. Там нас уже ждала высокая, грациозная женщина с неестественно бледной кожей и иссиня-черными волосами. Она выглядела шикарно в лиловом платье-футляре. Она сидела, потягивая чай и листая что-то в телефоне, когда заметила нас и встала, чтобы поздороваться.

– Привет, ты, наверное, Андреа. Меня зовут Эстер, – сказала загадочная незнакомка, протягивая руку для пожатия.

– Эстер, э-э-э, мой адвокат, – добавил Эрик несколько застенчиво.

– О, – только и произнесла я, сразу же взревновав.

Эрик кашлянул.

– А еще она, э-э-э, моя сводная сестра.

Я ощутила невероятное облегчение – надеюсь, по лицу это не считывалось. Ну конечно же.

– Рада познакомиться, – сказала я, пожимая ей руку. Эстер сжала мою ладонь так крепко, что ее блестящие кольца впились мне в пальцы. Взгляд был строгим, почти что холодным, хотя улыбалась она широко. Она была красива той отполированной, ухоженной красотой, типичной для героинь журнала «Татлер»: безупречные прическа и макияж, аккуратно откорректированные хирургом черты лица; одежда очень дорогая, но без видимых логотипов, и идеально посаженная по фигуре.

– Так вот та женщина, с которой встречается мой брат, – сказала она и осмотрела меня с ног до головы, не моргая.

– Хм-м, – неопределенно отозвалась я. До сегодняшнего дня я и не подозревала о ее существовании.

Эрик кашлянул и встал.

– Пойду поговорю с Джеком, – сказал он, имея в виду того звездного шеф-повара. Эрик оставил нас наедине, пытаясь казаться расслабленным, но я по его торопливой походке поняла, что он поскорее хотел дать сестре сделать ее дело. Я подобралась и приготовилась к неприятному допросу, так как маячил именно он.

– Я уверена, что у тебя есть ко мне вопросы, – сказала я, как только отошел Эрик, не дав ей заговорить первой. – Так задавай. Мне нечего скрывать.

Эстер одобрительно кивнула.

– Я вижу, что ты не из тех, кто ходит вокруг да около. Это хорошо. Итак, я знаю, что ваше общение зашло довольно далеко, Эрик мне говорил, что без ума от тебя и хочет узаконить отношения. Он даже подумывает на тебе жениться. Он тебе говорил об этом?

– Н-не прямым текстом, – уклончиво ответила я.

– Эрик тебе рассказывал о своем последнем… увлечении? И о договоренности с этой женщиной?

Я молча кивнула.

– Если у вас появятся дети, Эрик попросил меня уведомить тебя о том, что Диана будет иметь статус законной наследницы. Она первая дочь, и твои дети, если у вас они появятся, должны будут признавать ее статус. Вы должны договориться об этих условиях, прежде чем ты вступишь в семью через брак. Тебе нужно будет подписать договор.

Я вспыхнула.

– Я даже не… Это все… – Я встала. – Слушай, наши отношения с Эриком еще на ранней стадии. Я не знаю, почему он решил сразу все начать обсуждать. Бред какой-то. Это он тебя подговорил? Если да, скажи ему, что такие дела надо со мной сначала обсуждать. – Я отодвинула стул и попыталась уйти, но она схватила меня за запястье.

– Дорогая, – Эстер сказала уже мягче. – Я думаю, дело в том, что он собирается делать тебе предложение… Сегодня…

– Что? – сказала я, и тут свет приглушили, а голос Шаде раздался громче. Люди заулюлюкали.

– Tonight… celebrate my love for yoouuu[40]40
  Сегодня вечером я отмечаю свою любовь к тебе (англ.). – Прим. ред.


[Закрыть], – пела она, а Эрик вышел с огромным тортом, украшенным великолепными сахарными пионами и золотой свечкой. За ним следовал официант с большой бутылкой шампанского в ведерке, и от бенгальских огней повсюду летели серебряные искры.

– Ох, мать твою, – сказала я, осекшись, когда увидела, что написано на торте.

Надпись гласила: «Давай поженимся.» (да, именно так, с точкой в конце). Я почувствовала волну раздражения. Это было так… Самоуверенно. Он даже не сформулировал это как вопрос; это было утверждение, даже не просьба. Можно даже прочитать это как команду.

Но когда Эрик оказался передо мной, держа кольцо, бриллиант на котором был не меньше моего ногтя, раздражение резко схлынуло. Люди вокруг хлопали и подбадривали, когда он схватил меня за плечи и поцеловал взасос. И своим низким властным голосом он спросил:

– Андреа Тан, окажешь ли ты честь выйти за меня замуж?

Вот все и случилось. Романтичное предложение руки и сердца у всех на виду. Об этом ведь каждая женщина мечтает, да? Ведь да? Я медлила, уставившись на гигантский бриллиант. Я чувствовала, как с каждой секундой моего молчания в зале нарастало напряжение. Я знала, чего от меня ожидали, но не могла себя заставить это сделать. Этого ли я хотела на самом деле? Я закрыла глаза и попыталась отвлечься от голосов зевак.

По какой-то странной причине я подумала о Женевьеве. Я представила, как она улыбается мне и что-то говорит о своей методике подсчета. Это было так странно, что я открыла глаза и помотала головой.

– Выйдешь за меня? – снова спросил Эрик с улыбкой, и в его словах немного послышалась сталь. Все присутствующие замолчали, и это было невозможно уже терпеть. Молчание тянулось, и в этот момент все мои предки до единого уставились на меня. Я слышала, как в тишине шипели бенгальские огни. Зажужжал чей-то телефон, и его заткнули так быстро, как в наши дни редко случается даже на похоронах.

– Ну? Что скажешь? – спросил Эрик глухо, и это прозвучало не очень романтично.

Я глубоко вздохнула и сделала единственное, что мне оставалось в таких обстоятельствах: я громко сказала «да», а потом склонилась к нему и тихо, но твердо добавила: «Я об этом подумаю».