Текст книги "Непрощенный"

– Нет, – ответила Лилит, снова обращая внимание на подписанный список на столе Таркентона. – И теперь, пожалуйста, могу я участвовать в битве?

Она смотрела, как мама и директор обменялись взглядами. Потом Таркентон откинулся на стуле и сказал:

– Еще один шанс. Но даже крошечное нарушение – и все. – Он продолжил: – Слышишь меня?

Лилит кивнула.

– Спасибо.

Ее сердце колотилось. Она стала музыкантом официально.

Интерлюдия. Изоляция

Племя Данов, Северный Ханаан

Приблизительно 1000 год до н. э.

Кэм наблюдал за луной многие часы, желая, чтобы она ускорила свое движение по пустынному небу. Прошел почти день с тех пор, как он попрощался с Лилит у рожкового дерева. Это все казалось таким очаровательным: когда она строила планы, приглашала Кэма встретиться с ней снова у реки под светом луны, – но ожидание в течение всех этих долгих часов, чтобы увидеться, стало новой разновидностью пыток.

Не в стиле Кэма было позволять смертной девушке задерживать его.

– Жалкий, – пробормотал он, раскрывая свои белые крылья и чувствуя свободу, когда они потянулись к небесам.

Кем был он, Дэниелом Григори?

Он презирал чувство привязанности к кому-то или чему-то. Но он не мог справиться с собой, когда речь заходила о Лилит. Она заставляла его желать остаться.

Кэм поднялся в небо, направляясь к деревне Лилит. Он быстро приземлился в укромном месте и сложил крылья, а потом проскользнул в винную палатку возле оазиса – последнее место, где он мог ее найти. Он подумывал о том, чтобы пропустить их свидание. Кэм сел в темном углу, начал разговор с двумя местными и разделил с ними содержимое их глиняного кувшина.

К тому времени как Кэм и его новые друзья осушили кувшин, луна уже висела низко в небе. Он ожидал, что почувствует облегчение, – теперь, когда ничего нельзя было поделать. Может, Лилит простит его, но она никогда ему больше не поверит и не влюбится в него.

Он же этого и хотел, разве нет?

* * *

Утром Лилит открыла глаза и села, прежде чем воспоминание вонзило в нее нож. Почему Кэм согласился встретиться с ней, если не собирался приходить? Или случилось что-то, помешавшее ему прийти? Она лишь знала, что, когда луна оказалась в центре неба, она пришла на место встречи, а он – нет.

Единственным вариантом было спросить его, и единственным местом, где Лилит могла бы найти Кэма, был колодец. В конце концов все в ее племени ходили туда. Она напевала себе под нос, идя по узкой пыльной тропинке к центру деревни. Небо было чистым, трава такой высокой, что касалась кончиков ее пальцев, и горячий воздух давил ей на плечи.

Деревенский колодец находился там, где дорога на север встречалась с дорогой на запад. Он был сделан из утрамбованной и обожженной глины, а деревянная корзина опускалась в его недра на толстой грубой веревке. Вода оттуда была прохладной и чистой даже в самый жаркий летний день.

Лилит удивилась, обнаружив, что два человека, которых он раньше никогда не видела, достают ведро из колодца: сухопарая девушка с черными как смоль волосами и диким блеском в глазах и темнокожий мальчик, играющий странную мелодию на маленькой флейте из кости.

– Должно быть, вы издалека, – сказала Лилит, раскачиваясь под музыку флейты. – Я никогда не слышала такую песню.

– О каком самом далеком месте ты знаешь? – спросила сухопарая девушка, потягивая воду из черпака.

Лилит осмотрела девушку.

– Я могу вспомнить лишь миры, созданные музыкой, где наши тяжелые тела не смогли бы выжить.

– Музыкант, а? – Мальчишка протянул ей флейту. – Посмотрим, что ты можешь.

Лилит взяла флейту и изучила ее, касаясь пальцами отверстий. Она поднесла ее к губам, закрыла глаза и подула.

Странная мелодия зазвучала словно сама по себе, как будто дух дышал через легкие Лилит, двигая ее пальцы. Сначала она испугалась, но вскоре расслабилась под звуки мелодии, следуя по ее извилистому пути. Закончив, она открыла глаза. Незнакомцы таращились на нее.

– Я никогда… – сказала девушка.

– Знаю, – согласился мальчик.

– Что? – спросила Лилит. – Очевидно, что это волшебная флейта. Все, должно быть, вот так играют на ней.

– В том-то и дело, – сказала девушка. – Мы никогда никого не встречали, кроме него, Роланда, кто вообще мог бы сыграть на этой штуке.

Роланд кивнул.

– У тебя, должно быть, мощная душа.

Девушка обняла Лилит за плечи и прислонилась к колодцу.

– Позволь мне представиться. Я Арриана. Мы путешествуем уже долгое время.

– Меня зовут Лилит.

– Лилит, ты случайно не видела здесь светловолосого парня? – спросил Роланд. – Новенького в этих местах?

– Вроде как самодовольного и хвастливого, – добавила Арриана.

– Дани? – спросила Лилит. Она глянула на реку на востоке, где видела его в последний раз во время купания.

Рожковые деревья качались на ветру, рассыпая свои сладкие семена по траве.

– Это он! – взвизгнула Арриана. – Где мы можем его найти?

– Ох, он где-то здесь, – сказала Лилит. – Возможно, вместе с Лиат.

Роланд поморщился.

– Я действительно надеюсь, что у него есть план.

Арриана стукнула Роланда по руке.

– Он хочет сказать, мы надеемся, что Дани справляется – знаешь, процветает. Среди вас, то есть. Мне нужно немного воды.

Девушка опустила черпак в воду и сделала еще глоток. Лилит посмотрела на незнакомцев и нахмурилась.

– Вы двое – влюбленные?

Арриана выплюнула воду фонтаном.

– Влюбленные? – сказал Роланд, смеясь и усаживаясь на край колодца. – Почему ты спрашиваешь?

Лилит вздохнула.

– Потому что мне нужен совет.

Роланд с Аррианой обменялись взглядами.

– Вот что я тебе скажу, – сказал Роланд. – Научи меня играть ту песню, а мы посмотрим, что можно сделать.

* * *

Лира Лилит лежала на берегу рядом с флейтой, а та, в свою очередь, лежала рядом с большей грудой одежды, которая была на всей троице, когда они встретились у колодца.

Они плескались в реке Иордан, плавали на спине и смотрели, как солнечный свет танцует на поверхности воды. Музыка и разговоры сотворили волшебство, и незнакомцы теперь стали друзьями. Лилит оказалось легко рассказать им о болезненном событии предыдущей ночи.

– Такой парень, – сказала Арриана, прежде чем выплюнуть воду, пролетевшую высокой дугой. – Обращайся с ним, словно он не существует. Мудрая женщина знает, что не нужно мешать плохому мужчине исчезнуть.

Роланд позволил течению поднести его поближе к Лилит.

– В реке много другой рыбы. Ты хороший улов. Может, попытаться забыть про него?

– Мудро, – сказала Арриана. – Очень мудро.

Лилит наблюдала, как солнечный свет блестит на плечах Роланда и лице Аррианы. Она никогда раньше не встречалась ни с кем, похожим на этих двоих, кроме, может быть, Кэма.

И как раз в тот момент что-то зашуршало на берегу.

– Разве это не романтично? – спросил голос из кустов.

Кэм подошел к краю реки и хмуро посмотрел на Лилит.

– Ты всех своих поклонников приводишь сюда?

– Стой, – сказала Арриана. – Это тот парень, о котором ты говорила?

Лилит одновременно испытывала возбуждение и огорчение.

– Ты его знаешь?

– Это не твое дело, Арриана, – сказал Кэм.

– Я думала, мы обсуждали юношу, глубокомысленного и сложного, – сказала Арриана. – Представь мое удивление, когда им оказался ты.

Кэм поморщился и нырнул в реку. Его тело пролетело по высокой дуге в воздухе, прежде чем войти в воду. Появившись из воды, он оказался так близко от Лилит, что их лица почти соприкоснулись. Она уставилась на капельки воды на его верхней губе. Ей хотелось коснуться их. Своими губами. Она злилась на него, но эта злость бледнела перед силой ее влечения.

Он взял ее за руку. Поцеловал в ладонь.

– Прости за прошлую ночь.

– Что тебя задержало? – тихо спросила она, хотя после прикосновения его губ к ее коже она уже простила его.

– Ничего, что смогло бы задержать меня снова. Я заглажу свою вину, обещаю.

– Как? – спросила Лилит, не в силах дышать.

Кэм улыбнулся и осмотрел реку, а потом глянул на яркое голубое небо. Он улыбнулся двум своим друзьям, покачивающим головами. Потом улыбнулся Лилит своей сложной, манящей улыбкой, которая тянула ее тело к нему под водой и говорила ей на непроизносимом языке, что ее жизнь никогда не будет прежней.

– Вечеринка. – Кэм обхватил ее руками и начал кружить в воде. Головокружение было таким приятным, что Лилит не могла не рассмеяться. – Скажи, что придешь!

– Да, – выдохнула Лилит. – Приду.

Арриана наклонилась к Роланду.

– Это плохо кончится.

Глава 8. Печальная песня

Кэм

Десять дней

– Доброе утро, ученики.

Кэм откинулся назад на стуле, когда на следующее утро голос директора хрипло разнесся из динамика в классе.

– Первое среди всех объявлений сегодняшнего дня: футбольная команда моет машины после школы. Пожалуйста, выйдите и поддержите их. Как вы знаете, билеты на выпускной доступны в столовой до пятницы, и через мгновение я объявлю состав выпускного двора.

Класс, жужжащий секунду назад, затих. Уже давно Кэм не видел такого пристального внимания группы подростков. Выпускной им был небезразличен. Он оглядел комнату и посмотрел на Лилит, гадая, была ли в ней глубоко спрятанная сторона, которой он тоже был небезразличен.

Когда Жан Ра рассказал Кэму вчера, что Лилит записалась выступать на выпускном, Кэм был так взволнован, что ударил кулаками по воздуху и подпрыгнул, потеряв самообладание на целых три секунды.

– Черт, чувак, – сказал Жан, смеясь, – ты же понимаешь, что ты не в группе, да?

– Пока еще нет, – сказал Кэм, откидывая волосы в сторону.

Жан дружелюбно пожал плечами.

– Обговори это с боссом. «Месть» действительно группа Лилит.

– Я не против, – ответил Кэм.

Сегодня он собирался спросить ее – не только про участие в группе, но и о том, не пойдет ли она на выпускной с ним. Как на свидание. Вчера в столовой, прямо после того как она подралась с Хлоей, Лилит словно бы смягчилась. Она подпустила Кэма чуть ближе, не заткнула его, даже когда он посмел мило с ней поговорить.

Ему бы хотелось, чтобы она встретилась с ним взглядом сейчас, сидя на другой стороне класса, но она была глубоко погружена в свой черный блокнот.

– Номинанты на королеву бала, – раздался голос Таркентона из динамика, – Хлоя Кинг, Джун Нолтон, Тереза Гарсия и Кара Кларк.

Хлоя, волосы которой теперь были выбриты по бокам, сразу же вскочила со своего места.

– «Обиды» снова наносят удар!

Хлоя и члены ее группы обнялись, хихикая и визжа, их пастельные мини-платья задрались до бедер.

Миссис Ричардс прошлась по классу и разделила их, заставляя сесть обратно.

– Что касается короля выпускного, – сказал Таркентон, – номинанты: Дин Миллер, Терренс Гейбл, Шон Хсу и Кэмерон Бриэль.

Кэм вздрогнул, когда несколько учеников вокруг него свистнули и захлопали. Лилит, конечно же, не подняла взгляд. Кэм не приложил усилий, чтобы познакомиться с другими учениками Трамбулла, кроме Лилит и Жана. Назначение на выпускной – явно работа Люцифера. Он, наверное, решил, что Лилит будет отвратителен любой, кто купился на шик выпускного двора.

Таркентон продолжил перечислять некоторые из обязанностей выпускного двора, а Кэм гадал, сколько тупых встреч ему придется пропустить за следующие десять дней. Но потом дверь класса распахнулась и привлекла все его внимание.

Люк, держа планшет под мышкой, вошел и направился к миссис Ричардс. Он что-то прошептал ей на ухо.

К разочарованию Кэма, но не к его удивлению, учитель показала на Лилит.

– Это она, во втором ряду.

Люк благодарно улыбнулся, а потом направился к Лилит, словно они были незнакомцами.

– Мисс Фоскор.

– Да, – сказала Лилит, испуганная видом высокого парня, стоящего над ней. Она прикрыла то, что писала в тетради.

– Подтверждение, что ваша заявка на участие получена. – Люк уронил конверт на ее стол.

– Мое участие в чем?

Когда Лилит разорвала конверт, Люк нахально показал Кэму два пальца вверх и покинул класс.

Кэм наклонился вперед, пока девушка разворачивала содержимое: один лист бумаги. Он отчаянно хотел прочитать его, чтобы быть готовым помочь, какую бы травму дьявол ни хотел нанести Лилит. Он наклонился вперед так сильно, что девушка перед ним оглянулась через плечо, сморщила нос и отодвинула его парту назад на несколько дюймов.

– Извращенец.

Кэм почувствовал, как она рассматривает его кожу, возрастные пятна на лбу.

– Фу. Сколько раз ты проваливал девятый класс – пятнадцать?

Кэм проигнорировал ее. Он смотрел, как пальцы Лилит начали трястись и кровь отхлынула от ее щек. Она поднялась со своего места, схватила вещи и рванулась к двери.

Кэм бросился за ней, игнорируя угрозы миссис Ричардс о задержании, исключении, письме его родителям. Он догнал Лилит в коридоре и взял ее за локоть.

– Эй…

Она ударила его по руке.

– Уйди.

– Что произошло?

– Он предупреждал меня о тебе.

– Кто?

– Люк. – Лилит закрыла глаза. – Я такая глупая.

Когда она сунула бумажку Кэму, он увидел, что это распечатка его электронного письма Айку Лиго-ну, вместе со словами «Блюз кого-то другого». Единственное, чего здесь не было, так это биографии, которую Кэм включил, слова, от которых он заплакал.

– Ты украл текст моей песни и отправил их для соревнования, – сказал Лилит.

Кэм сделал глубокий вдох.

– Все не так просто.

– Не так? – спросила Лилит. – Ты просмотрел мой дневник или нет? Взял текст моей песни и включил в соревнование?

Как мог он объяснить, что сделал это, чтобы помочь ей? Что Люцифер пытался вбить клин между ними? Он видел, как ее лицо исказилось от отвращения.

– Я знаю, что это было неправильно…

– Ты невозможен! – крикнула Лилит. Казалось, она готова была его задушить.

Он попытался взять ее за руки.

– Я сделал это ради тебя.

Она снова оттолкнула его.

– Не надо тут рассказывать. И перестань ко мне прикасаться.

Он поднял руки, словно сдаваясь.

– Я отправил текст песни от тебя, а не от себя.

– Что?

– Эта песня гениальна, – сказал он. – И ты сама сказала, что не будешь участвовать в соревновании. Это такая огромная возможность показать твою музыку, Лилит. Я не мог позволить, чтобы ты ее упустила.

Она уставилась на распечатку.

– Люк сказал…

– Не нужно слушать Люка, ладно? – сказал Кэм. – Цель его жизни – постараться настроить тебя против меня.

Лилит сощурилась.

– Почему?

Кэм вздохнул.

– Трудно объяснить. Послушай, ты имеешь право злиться на меня, но пожалуйста, не позволяй этому помешать твоей музыке. Ты можешь выиграть, Лилит. Ты должна выиграть.

Кэм осознал, как близко они стояли. Дюймы разделяли их плечи. Он слышал ее дыхание. В глазах Лилит было столько боли. Он бы все отдал, чтобы она стала счастливой беззаботной девушкой, которую он раньше знал.

– Ты обещал отступить, – сказала она.

Кэм сглотнул.

– Так и будет. Но пожалуйста, просто подумай о моих словах. Ты слишком талантлива, чтобы не попробовать.

Лилит покраснела и отвела глаза, как кто-то, не привыкший к комплиментам. Он видел маленькие детали, делавшие ее той, кем она являлась: чернильные пятна на руках, мозоли на кончиках пальцев. У нее был огромный талант, она была яркой звездой. Ее музыка была нитью, что соединяла ее с той Лилит, в которую он влюбился так давно. Вот почему ему надо было, чтобы она поняла: его намерения насчет отправки текста на конкурс были добрыми.

– Лилит, – прошептал он.

Зазвенел звонок.

Она сделала шаг назад, и Кэм видел, что это мгновение между ними прошло. Ее тело снова напряглось, а глаза наполнились ненавистью.

– Зачем мне принимать совет того, кто может опуститься до такого низкого деяния?

Она выхватила распечатку из его руки и бросилась прочь, когда двери открылись и ученики высыпали в коридор.

Кэм стукнулся головой о шкафчик. Вот и пригласил ее на выпускной.

– Ай, – сказал Люк, спокойно проходя мимо. – А я только подумал, что она потеплела к тебе. Такое впечатление, что неизбежная сила работает против тебя на каждом повороте.

Хриплый смех дьявола долго еще отдавался эхом в ушах Кэма после того, как Люк исчез за углом.

* * *

Во время обеда Кэм узнал у Жана, узнавшего от Кими, что Лилит получила еще одну записку во время третьего урока – на этот раз от начальства, которое таинственным образом освободило ее от уроков на весь оставшийся день. Кэм должен был написать какой-то смехотворный тест по математике на четвертом уроке, но, не колеблясь, решил пропустить его.

Он прошел через черный выход, сел на мотоцикл, который выбрал день назад, и отправился в неблагополучную часть города. Вскоре он стучался в дверь Лилит. Перед гаражом стоял побитый минивэн цвета винограда с распахнутой задней дверцей.

– Что за… – сказала Лилит, открыв дверь.

– Все хорошо? – спросил он.

– Какой глупый вопрос, – заметила она.

Язык тела Лилит кричал ему не подходить. Он пытался уважать это, но было сложно. Ему было очень неприятно видеть ярость, накрывающую ее, когда бы она на него ни посмотрела.

Это было особенно плохо, потому что в его кармане лежали билеты на выпускной, которые он купил им обоим.

– Я хотел спросить тебя кое о чем, – сказал он.

– Ты услышал про «Месть», – сказала она. – Ты пришел спросить, можешь ли ты играть в нашей группе.

Кэм не мог позволить ее прямоте сбить его с толку. Он сделает все мило и спокойно, даже с намеком на романтику, как и планировал.

– Прежде всего я хочу сказать, что действительно рад, что ты записалась выступать на выпускном…

– Мы можем, пожалуйста, не называть его выпускным? – спросила Лилит.

– Хочешь переназвать выпускной? – спросил он. – Я не против, но это может вызвать бунт в Трам-булле. Эти ребята весьма возбуждены. Осталось всего десять дней до лучшей ночи нашей жизни, все такое.

– Они выпрут тебя из состава выпускного двора, если будешь насмехаться над ними, – сказала Лилит. – В старшей школе это считается ересью.

Кэм слегка улыбнулся. Так она все же услышала его имя, когда его объявили.

– Мне нужно сделать только это, чтобы вылететь из выпускного двора? – спросил он. – Подожди, я думал, что мы не называем его выпускным.

Лилит на мгновение задумалась.

– Просто чтобы все стало ясно: я иду туда, потому что хочу выступить и услышать «Четырех всадников», а не потому, что хочу надеть корсаж моей мечты или клюквенное атласное платье-макси.

– Надеюсь, что нет, – сказал Кэм. – Клюквенный – прошлый сезон.

На мгновение казалось, что Лилит улыбнется, но потом ее глаза снова похолодели.

– Если ты пришел не из-за группы, то зачем?

Спроси ее. Чего ты ждешь? Он чувствовал лежащие в кармане билеты, но по какой-то причине Кэм застыл. Настроение было неподходящее. Она скажет «нет». Ему бы лучше подождать.

Через мгновение неуютной тишины Лилит протиснулась мимо него и пошла через лужайку к побитому минивэну. Она наклонилась через открытую дверь, потянула за рычаг и отступила назад, когда металлическая платформа открылась и опустилась на подъездную дорожку.

Мама Лилит появилась на пороге. На ее губах была розовая помада и чересчур яркая улыбка, которая не скрывала изнеможения в ее взгляде. Ее красота поблекла, но Кэм видел, что когда-то она была сногсшибательна, прямо как Лилит.

– Могу я тебе помочь? – спросила она Кэма.

Кэм открыл рот, чтобы ответить, но Лилит оборвала его.

– Это просто одноклассник. Пришел передать кое-какое задание.

Ее мать сказала:

– Занятиям придется подождать. Прямо сейчас мне нужна твоя помощь с Брюсом.

Она отвернулась от двери и через секунду появилась, снова толкая инвалидное кресло, в котором сидел Брюс. Он кашлял в тряпку для мытья посуды, а его глаза слезились.

– Привет, Кэм, – сказал Брюс.

– Я не знал, что твоему брату плохо.

Лилит пожала плечами и подойдя к Брюсу, пробежала пальцами по его волосам.

– А теперь знаешь. Чего ты хочешь, Кэм?

– Я… – начал было Кэм.

– Неважно. Из всех возможных причин, почему ты здесь, – сказала Лилит, – не могу придумать ни одной важной.

Кэму пришлось согласиться. Но что он мог сделать – раскрыть крылья и поведать ей всю правду? Что он падший ангел, который когда-то разбил ее сердце так сильно, что она так и не оправилась? Что дьявол приговорил ее к тысячелетию постоянного Ада? Что ее ярость к нему была сильнее гнева из-за кражи текста? Что он потеряет все, если не сможет снова завоевать ее сердце?

– Лилит, пора идти, – сказала ее мама, нажимая на рычаг и обходя машину, чтобы сесть на место водителя. Когда коляска поднялась в заднюю часть машины, Брюс встретился взглядом с Кэмом – и удивил его, подмигнув, словно говоря: «Не нужно все так серьезно воспринимать».

– Пока, Кэм, – сказала Лилит, закрыла задние двери за братом, а потом забралась на место пассажира.

– Куда вы? – спросил Кэм.

– В неотложку, – сказала Лилит из окна.

– Позволь поехать с вами. Я могу помочь…

Но Лилит и ее семья уже выезжали с подъездной дорожки. Он подождал, пока машина не исчезнет за углом, прежде чем раскрыть крылья снова.

Солнце уже садилось к тому времени, как Кэм нашел их в реанимации.

Лилит и ее мама спали в коридоре, сидя на грязных оранжевых стульях и облокотившись друг на друга. Мгновение он смотрел на Лилит, наслаждаясь ее красотой и мраморным умиротворением.

Он подождал, пока охранник не уйдет с поста, а потом пробрался в комнаты для пациентов. Кэм заглянул за несколько занавесок, прежде чем нашел мальчика, сидящего на кровати без кофты. Кислородные трубки проходили через его нос, а к руке крепилась капельница. «Брюс» было написано синим маркером на доске над его головой.

– Я знал, что ты придешь, – сказал он, не отворачиваясь от окна.

– Откуда ты узнал?

– Потому что ты любишь мою сестру, – сказал мальчик.

Кэм потянулся к руке Брюса, понимая, что держит ее не только ради мальчика, но и ради самого себя. Его поразило понимание, что он не видел ни одного дружелюбного лица с тех пор, как попал в Ад Лилит. Он работал без остановки, без какого-либо знака, что дело прогрессирует, и никто не мог посоветовать ему продолжать. Кэм с благодарностью сжал руку мальчика.

– Я правда люблю ее, – сказал он поверх тихого писка аппарата, к которому был подключен Брюс. – Я люблю ее больше всего на свете, во всем мире и за его пределами.

– Спокойнее, ты говоришь о моей сестре. – Брюс слабо улыбнулся. На мгновение его дыхание прервалось, Кэм собирался позвать медсестру, но грудь мальчика снова стала вздыматься в ровном ритме.

– Просто шучу. Эй, Кэм?

– Да?

– Как ты думаешь, я достаточно проживу, чтобы однажды почувствовать такое к кому-либо?

Кэму пришлось отвернуться, потому что он не мог лгать Брюсу и сказать, мол, да, однажды ты полюбишь девушку так же сильно, как я любит Лилит. Через полторы недели от этого мира ничего не останется. Что бы Лилит ни выбрала и чем бы ни обернулась сделка Кэма и Люцифера, Брюс и все другие печальные души Кроссроудс, скорее всего, останутся для продолжения наказания. И все же Кэму хотелось, чтобы был способ немного утешить мальчика в то короткое время, что осталось. Он почувствовал, как в горле образуется комок, а крылья горят у основания плеч. В его голове зародилась идея. Это было рискованно, но и Кэм любил рисковать.

Он посмотрел на ребенка, выглядывающего в окно, словно находясь в каком-то далеком месте. У него, скорее всего, оставались минуты, прежде чем придет медсестра или Лилит и ее мама проснутся.

Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, поднял голову к потолку и раскрыл крылья. Обычно он испытывал сладкое ощущение свободы, вот так распахивая крылья, но в этот раз Кэм был осторожен, чтобы не ударить ими по медицинскому оборудованию, поддерживающему Брюса.

Когда Кэм открыл глаза, он увидел, что его крылья заполнили маленькое занавешенное пространство и стены засияли золотым светом. Брюс смотрел на него с благоговейным трепетом и лишь самую малость – с испугом. Ангельское сияние было самым невероятным зрелищем для смертного – и в этот раз Кэм знал, что оно было особенно примечательно, потому что, кроме Лилит, Брюс видел не так много красоты за свою короткую жизнь.

– Есть вопросы? – спросил Кэм. Было честно дать парнишке время сориентироваться.

Едва заметно мальчик покачал головой, но не закричал и не загорелся. Помогло, что Брюс был юным, его сердце и разум все еще были открыты для возможности существования ангелов. На это Кэм и надеялся. Теперь он мог продолжать.

Он пробежался руками по внутренней части крыльев, с удивлением обнаружив, что новые белые нити оказались иными на ощупь, чем золотые. Они были толще, тверже и, как понял Кэм, идеальны для того, что он придумал.

Он поморщился, выдернув одну нить из крыла. В его руке она превратилась в огромное белое перо, длиной в фут и мягкое, как поцелуй. Его называли вымпел. У основания пера на конце острого кончика переливалась капля крови. Было невозможно сказать, какого цвета эта кровь, поскольку она содержала сразу все цвета.

– Подержи вот это, – сказал он, отдавая Брюсу перо кончиком вверх.

– Вау, – прошептал Брюс, пробегая пальцами по мягким краям. В это время Кэм подошел к капельнице, по которой лекарство поступало в тело Брюса. Он открыл трубку на дне пакета и потянулся забрать перо у Брюса. Опустил перо в капельницу – и смотрел, как в чистой капсуле с жидкостью на секунду завертелись триллионы цветов, прежде чем ангельская кровь растворилась в ней. Кэм снова присоединил капельницу и передал перо Брюсу. Оно больше не было ему нужно.

– Ты только что спас мою жизнь? – спросил Брюс, убирая перо под подушку.

– На сегодня, – сказал Кэм, пытаясь, чтобы его голос звучал бодрее, чем он себя ощущал. Он сложил крылья и убрал их с виду.

– Спасибо.

– Наш секрет?

– Конечно, – сказал Брюс, и Кэм направился к двери.

– Эй, Кэм, – позвал мальчик тихо, когда Кэм уже собирался завернуть в коридор.

– Да?

– Не говори ей, что я это сказал, – прошептал мальчик, – но тебе стоит рассказать Лилит, что ты ее любишь.

– О, правда? – спросил Кэм. – Почему же?

– Потому что, – сказал Брюс, – мне кажется, она тоже тебя любит.