Текст книги "Непрощенный"

Глава 10. Медленное погружение

Кэм

Восемь дней

Высоко над Лилит Кэм расправил крылья и наблюдал, как она читает записку, оставленную им на древнем столе. Он украл его у Хлои Кинг, у всех людей – с чердака ее семейного дома в богатой части Кроссроудс. Он бы отправился в Версаль, чтобы принести Лилит подарок, он бы отправился куда угодно – но прямо сейчас он застрял в ее Аду, так что придется обойтись этим.

Он смотрел, как она пробегает пальцами по бумаге снова и снова. Он смотрел, как она нюхает ирисы – старые ее любимчики, как он знал, – а потом достает свой блокнот из рюкзака. Когда она начала писать новую песню, Кэм улыбнулся. Он на это и надеялся, когда принес для нее сюда стол.

Было приятно наблюдать, как Лилит находится в покое, хотя бы некоторое время. Когда Кэм прибыл в Кроссроудс, казалось, что он лишь пытался сгладить вмешательства Люцифера, каждое из которых было направлено на подпитку презрения Лилит к Кэму. Ему не стоит жаловаться – ведь Лилит страдала намного больше и дольше из-за Кэма, – но было трудно подобраться к Лилит поближе, учитывая, что, кроме ярости, он редко что от нее получал.

Он посмотрел вниз с облаков, зная, что даже если будет заваливать Лилит подарками и любовными записками каждый день, каждый час, этого будет недостаточно. Иногда Кэм прорывался к ней – в тот день репетиции группы шли хорошо, – и он наслаждался этими моментами. Но Кэм знал, что это ненадолго, что завтра Люцифер найдет способ свести прогресс Кэма к нулю, и цикл продолжится, пока Ад Лилит не закончится.

Он порвал свой первый черновик записки, в которой просил ее пойти с ним на выпускной. Лилит быстро закрывалась, когда Кэм слишком давил. Он сохранит этот вопрос, придумает что-то особенное и спросит ее лично. Кэм произнес одними губами запомнившиеся слова записки, которую оставил на столе. Он надеялся, что слово «любовь» не испугало ее.

Ему подумалось о Дэниеле и Люсинде. Они так долго воплощали любовь, если говорить о падших ангелах. Он хотел бы, чтобы они были рядом с ним, играя роль счастливой пары, дающей умные советы своему страдающему другу.

«Сражайся за нее, – сказали бы они ему. – Даже когда кажется, что все потеряно, не прекращай борьбу за любовь».

Как Люс и Дэниел продержались так долго? Для этого нужна была сила, а Кэм не был уверен, что она у него есть. Боль, когда Лилит отказала ему – а пока что она почти всегда только и делала, что отказывала ему, – сбивала с ног. Однако он шел к ней снова, и снова, и снова. Почему?

Чтобы спасти ее. Помочь ей. Потому что любил ее. Потому что если он сдастся…

Он не мог сдаться.

* * *

Когда его поманил рассвет, Кэм слетел к кампусу Трамбулла. Раскрыв крылья, он опустился на мертвое рожковое дерево – и увидел солнце, поднимающееся над высящимся в центре футбольного поля зданием. Он стряхнул падающий пепел с волос и уселся ближе к концу длинной крепкой ветки, чтобы видеть получше.

Построенный лишь наполовину, амфитеатр был смоделирован как римский Колизей. Он был всего в несколько этажей высотой, но в нем присутствовали те же архитектурные элементы: три ряда стилизованных арок, окружающих пространство размером со столовую.

– Нравится? – спросил Люцифер, появляясь в виде Люка на ветке позади Кэма. На нем были солнечные очки, чтобы спрятаться от ярких лучей, и невозможность увидеть глаза дьявола заставляла Кэма нервничать.

– Это для выпускного? – спросил Кэм.

– «Кинг Медиа» посчитали, что ученики заслуживают грандиозного места для их гладиаторской битвы, – ответил Люцифер. – Все это сделано из пепла, но выглядит впечатляюще, согласен? Ни один смертный архитектор не смог бы такое построить. Жаль. Тот парень Гери был таким многообещающим.

– Тебе нужна награда? – спросил Кэм.

– Я бы не отказался от нее, – сказал Люцифер, – и ты бы не умер, если бы время от времени признавал другие мои заслуги.

Дьявол вынул маленькое квадратное зеркало из кармана джинсов и показал Кэму.

Кэм оттолкнул зеркало прочь. Ему не нужно было смотреть на свое отражение, чтобы знать, что он там увидит. Сейчас он уже ощущал действие проклятия, наложенного дьяволом на его тело. Он выглядел побитым, опухшим, жалким на вид. Девушки в Трам-булле, которые останавливались на полуслове, просто чтобы посмотреть, как он идет по коридору в его первый день, теперь замечали Кэма, только если он стоял на их пути. Он к такому не привык. Его красивая внешность всегда была его частью, как и всех остальных ангелов. Больше нет.

Это его раздражало, хоть он и пытался это не показывать. Ему придется принять это испытание и доказать раз и навсегда, что он был не просто красивым личиком.

– Красивый мальчик становится уродливым. – Люцифер разразился смехом, полным тьмы. – Меня всегда интересовало, была ли в тебе какая-то глубина. Без всех этих мышц – что бы дамы в тебе находили?

Кэм коснулся места, где привык ощущать свой подтянутый твердый живот. Тот стал мягким и мешковатым. Он также знал, что его волосы выпадали, лицо становилось полнее, щеки отвисали. Он никогда не считал себя особо поверхностным, его уверенность всегда шла из глубины. Но сможет ли он привлечь Лилит, если будет выглядеть вот так?

– Лилит влюбилась в меня в Ханаане не из-за моей внешности, – сказал Кэм дьяволу. – Можешь сделать меня таким страшным, каким захочешь. Это не помешает ей снова влюбиться в меня.

Кэм сильно переживал, что это неправда, но он не мог позволить Люциферу насладиться мыслью, что тот способен выбить его из колеи.

– Уверен в этом? – Злой смех дьявола холодком пробежал по спине Кэма. – У тебя есть восемь дней, чтобы открыть свое сердце ей, и никакой старый нежный взгляд больше не изменит ее решение. Но если это маленькое изменение не кажется достаточным препятствием, тебе будет приятно узнать, что это не единственный трюк в моем рукаве.

– Конечно, нет, – пробормотал Кэм. – Это было бы слишком легко.

– Именно. – Глаза Люцифера сузились. – Ах, вот она.

Дьявол показал через деревья на место, где Лилит сходила со школьного автобуса вместе с девушкой, которую Кэм не узнал.

Лилит была одета во все черное, кроме цветного шарфа вокруг шеи. Ее длинные волосы были заплетены сегодня в косичку, а не закрывали лицо. Она казалась счастливее, чем когда Кэм увидел ее в Кроссроудс в первый раз, и шла пружинистой походкой, неся гитару.

Кэм сначала улыбнулся, но потом мрачная мысль закралась в его голову. Что, если она стала такой счастливой здесь, что утратила дух бунтарства, желание покинуть Кроссроудс?

Что, если ей здесь начнет нравиться?

Он спрыгнул с дерева, отводя крылья назад и выправляя футболку, чтобы спрятать живот. Кэм почувствовал взгляды учеников на себе, пока бежал через парковку.

– Лилит…

Но прежде чем Лилит услышала его, красная «Эскалада» рванула вперед, и Хлоя Кинг вышла с заднего сиденья. Дорогая на вид сумочка из лакированной кожи висела на ее плече. Члены ее группы вышли за ней, каждая с такой же сумочкой и таким же выражением лица.

– Привет, Лилит, – сказала Хлоя.

Когда Кэм подошел ближе, он почувствовал парфюм Хлои, пахнущий именинным тортом с ноткой горящих свечей.

– Хлоя, – осторожно сказала Лилит.

– Я все думала, не станешь ли ты моим техником по настройке гитары на выпускном, – сказала Хлоя, – как королева бала, я…

– Эм, Хлоя… – Джун прочистила горло. – Тебя еще не назвали королевой бала.

– Ладно. – Хлоя сжала челюсти. – Как у члена королевского двора выпускного, у меня той ночью будет много обязанностей, и мне нужен кто-то, кто бы настроил гитары группы.

– Нет, Лилит не… – начал было Кэм.

– Что ты здесь делаешь? – Лилит резко развернулась, заметив Кэма.

Кэм начал говорить, но Хлоя его оборвала:

– Лилит уже сказала мне, что не идет на выпускной. Я так понимаю, потому что никакой парень не хочет идти с ней, а она боится, что будет смотреться жалко, если придет без партнера. Я делаю ей одолжение. Она узнает, что такое выпускной, но ей не придется выглядеть неудачницей.

Кэм почувствовал, что напрягается. Он хотел врезать этой девушке, но удерживал себя ради Лилит – и ожидал увидеть, как ее лицо запылает яростью из-за слов Хлои. Он ждал. Все ждали.

– Скучно, – сказала Джун, проверяя телефон.

Несколько секунд Лилит смотрела под ноги. Когда она снова взглянула на Хлою, выражение ее лица было ясным и спокойным.

– Не могу, – сказала Лилит.

Хлоя нахмурилась.

– Не можешь или не хочешь?

– Я записалась на битву, – сказала Лилит. – Моя группа называется «Месть».

Голова Хлои развернулась влево, где стояла ее подруга Тереза.

– Ты знала об этом?

Тереза дернула плечами.

– Они не соперники. Расслабься.

– Не говори мне расслабиться, – рявкнула Хлоя. – Твоя задача держать меня в курсе всех новостей выпускного.

Она поморгала, повернувшись к Лилит.

– Ну, как бы там ни было, ты все еще можешь играть в своей «группе». Просто будут дополнительные деньги. – Она улыбнулась, приобняв Лилит за плечи. – Что скажешь?

– Сколько платишь? – спросила Лилит, и Кэм внезапно понял, почему Лилит вообще раздумывает над предложением Хлои. Ее семье нужны были все дополнительные деньги, которые они могли получить. Для Брюса.

Хлоя раздумывала секунду.

– Сотню баксов.

– И что мне придется делать? – спросила Лилит.

– Просто приходи на наши репетиции и позаботься о том, чтобы моя гитара была настроена, а струны свежие, – сказала Хлоя. – Сегодня я в баре «Метод», но репетируем мы в моем доме завтра после школы.

Ты лучше этого, хотел сказать Кэм. Ты слишком талантлива, чтобы быть техменеджером Хлои.

– Я пас, – сказала Лилит.

– Ты отказываешься?

– Вы мои соперники, – ответила Лилит. – Мне нужно сосредоточиться на моей музыке, чтобы мы с ребятами побили вас на битве.

Хлоя сузила глаза.

– Я растопчу все твои драгоценные маленькие мечты. – Она глянула через левое плечо, потом через правое. – Девочки? Пойдем.

Когда «Придуманные обиды» отправились вслед за своим лидером, Кэм постарался скрыть улыбку. Именно когда Кэм ощущал трудности в борьбе с уловками Люцифера, Лилит, не зная того, сама противостояла дьяволу.

– Что? – спросила Лилит. – Почему ты улыбаешься мне?

Кэм покачал головой.

– Я не улыбаюсь.

Она кивнула в сторону главных дверей школы.

– Идешь в классную комнату?

– Не-а, – сказал он, позволяя улыбке раскрыться. – У меня слишком хорошее настроение, чтобы идти в класс.

– Должно быть, это приятно, – сказала Лилит, убирая волосы за уши. – Я пытаюсь типа «начать с чистого листа» в школе, приходить вовремя и все такое.

– Это здорово, – сказал Кэм. – Я рад.

– Что будешь делать весь день?

Кэм посмотрел на небо, где черный дым с холмов подбирался к бледно-серому солнцу.

– Держаться подальше от неприятностей.

– Да, правильно. – Лилит стояла перед ним, и Кэм наслаждался тихим мгновением, пытаясь не надеяться на большее. Он удерживался, чтобы не коснуться ее, и вместо этого восхищался легким изгибом ее носа, вихром, приподнявшим ее волосы справа.

– Лилит… – начал он.

– Я получила твою записку, – сказала он. – Те цветы. Тот стол. Мне раньше никогда не дарили стол. Очень оригинально.

Кэм засмеялся.

– Но записка… – начала Лилит.

– Я это серьезно, – быстро ответил Кэм. – Если ты про это хотела спросить. Я ничего не ожидаю взамен, но я говорил серьезно. Каждое слово.

Она посмотрела на него, ее голубые глаза расширились, губы раскрылись. Он уже видел раньше такой взгляд. Он был выжжен в его памяти в тот первый раз, когда они поцеловались.

Кэм закрыл глаза и вернулся туда, где он держал ее в объятиях на берегу реки Иордан, ощущая ее тепло на своей коже, прижимая свои губы к ее губам. Ох, тот поцелуй. Не было экстаза сильнее. Прикосновение ее губ было мягкими, как перышко, в один момент и голодным от страсти – в другой. Он никогда не знал, чего ожидать от нее, и радовался каждому сюрпризу.

Ему нужен был еще один поцелуй. Он хотел ее сейчас, снова, всегда.

Кэм открыл глаза. Она все еще была там, смотрела на него, словно не прошло трех тысяч лет. Она тоже это чувствовала? Как она могла не чувствовать? Он наклонился. Потянулся и положил руку ей на затылок. Она приоткрыла рот…

И прозвенел звонок.

Лилит отпрыгнула назад.

– Я не могу опаздывать. Мне нужно идти.

– Подожди…

И просто так она ушла – вспышка рыжих волос, исчезающая в главных дверях школы. И снова Кэм остался один, гадая, узнает ли он когда-нибудь благословение ее губ – или же будет питаться лишь скудными воспоминаниями оставшуюся вечность.

* * *

После занятий Кэм ждал у парадного входа в дом Лилит, держа два тяжелых пакета с овощами. Он провел день в городском крошечном магазине здорового питания, выбирая странные продукты, которые должны ей понравиться. Авокадо. Гранат. Кускус. Еда, которую, как считал он, она никогда не могла себе позволить.

Правда была в том, что он тоже не мог ее себе позволить. Кэм стащил ее, когда хозяин магазина не смотрел. Но что могло произойти в худшем случае – он окажется в Аду?..

– Эй, привет, – позвал он, когда Лилит появилась на дорожке, склонив голову под весом гитары и рюкзака. Она не подняла взгляд. Может, она его не услышала.

– Лилит, – повторил он громко. – Луис сказал мне, что ты живешь на «Доритос» в качестве завтрака. Ему кажется, что это хорошо для жизненных сил музыканта. Тебе нужны белок, комплексные углеводы, антиоксиданты, и вот я прибыл с доставкой.

– Просто умри, Кэм, – сказала Лилит, даже не глядя на него, проходя мимо вверх по ступенькам крыльца. Она вытащила ключ из рюкзака и сунула его в замочную скважину.

– Эм? – спросил он. – Что теперь произошло?

Она замешкалась, а потом повернулась к нему. Ее глаза были красными от злости.

– Это произошло. – Лилит открыла рюкзак и вытащила неровную стопку фотокопий. Некоторые были сложены, на другие наступили, на одной была приклеена жвачка.

Лилит кинула листы в лицо Кэма. Он схватил один из них, пока они, порхая, опускались на землю, и увидел слова песни, которую они играли вместе днем ранее, – «Полет вниз головой».

– Это классная песня, – сказал Кэм. – Я уже говорил тебе об этом. В чем проблема?

– Проблема? – спросила Лилит. – Сначала ты отсылаешь мой текст песни на соревнование без моего разрешения. А потом каким-то образом убеждаешь меня, что это для моего же блага. Но на этом ты остановиться не мог, не так ли?

Кэм был сбит с толку.

– Лилит, что…

Она выхватила бумажку из его руки и скомкала в шарик.

– Тебе нужно было сделать тысячу фотокопий моей песни и обклеить ими школу.

Внезапно Кэм понял, что, скорее всего, произошло. Люцифер увидел, что Кэм все ближе к ней, и вмешался.

– Подожди, я никогда… я даже не знаю, где копировальный аппарат!

Но Лилит не слушала.

– Теперь весь Трамбулл не только думает, что я страдающий нарциссизмом монстр, но еще и ненавидит мою песню. – Она подавила всхлип. – Ты бы слышал, как они смеялись надо мной. Хлоя Кинг чуть не потеряла сознание, так ей весело было рвать мои слова. Но ты…

Она смотрела на него с глубоко убежденной яростью:

– Ты сегодня не пошел в школу, да? Пропустил всю фантастическую сцену.

– Да, – сказал Кэм, – но если ты просто позволишь мне объяснить…

– Не волнуйся, – ответила ему Лилит, – я уверена, завтра в столовой ты услышишь краткий пересказ. – Она закинула рюкзак на плечо и толкнула дверь. – Я не хочу видеть тебя, Кэм. Оставь меня в покое.

Кэм ощутил головокружение, не только потому что Лилит была так зла, но потому, что он знал, как ужасно ей было, когда слова ее песни расклеили по всей школе.

– Лилит, – сказал он. – Я бы никогда…

– Будешь винить Луиса или Жана? Ты был единственным другим человеком, у которого была копия.

Когда она подняла глаза на Кэма, слезы сияли в уголках ее глаз.

– Ты сделал сегодня то, что я считала невозможным. Ты заставил меня стыдиться моей музыки.

Сердце Кэма упало.

– Не надо. Песня хорошая, Лилит.

– Я так думала раньше, – Лилит вытерла глаза. – Пока ты не отправил ее в мир, голую и беззащитную.

– Зачем мне это делать? – спросил Кэм. – Я верю в песню. Верю в тебя.

– Проблема в том, Кэм, что я не верю в тебя. – Лилит зашла в дом, глядя на Кэма из дверного проема. – Забирай свои тупые овощи и убирайся.

– Овощи для тебя, – сказал он, опуская пакеты на крыльцо. Он как-нибудь заставит Люцифера заплатить за это. Вмешательства дьявола зашли слишком далеко. Они разрывали Лилит на части.

– Я пойду.

– Подожди, – сказала она.

– Да? – спросил он, оборачиваясь. Что-то в ее голосе дало ему надежду. – Что такое?

– Ты больше не в группе, – сказала Лилит. – Решение окончательно.

Интерлюдия. Разрушение

Племя Данов, северный Ханаан

Приблизительно 1000 г до н. э.

Пустынное небо мерцало от звезд, когда Лилит подняла лиру. Роланд сидел рядом с ней на стоге соломы, поднеся флейту к губам. Вся деревенская молодежь с лучистыми глазами собралась вокруг них, ожидая, когда начнется представление.

Вечеринка была идеей Кэма, но концерт – Лилит, демонстрация любви к Кэму, свадьбы с которым она не могла дождаться, когда наступит пора сбора урожая. Их ухаживания были быстрыми и страстными, и всем вокруг было ясно, что этим двум суждено разделить жизни друг друга. Цветы ириса украшали навес из веток, который Лилит с сестрами сплела в тот день.

Роланд играл первым. Его глаза светились, когда он околдовывал аудиторию своей загадочной флейтой, играя сладкую, печальную песню, настроившую всех на романтический лад. Кэм высоко поднял свой бронзовый кубок, наклоняясь к Лилит и вдыхая запах соли на ее коже.

Любовь ощущалась в воздухе. Дани обнимал Лиат, которая покачивалась, закрыв темные глаза, и наслаждалась музыкой. Позади нее Арриана положила голову на плечо кучерявой девушки Тесс.

Лилит заиграла следующую песню. Это была яркая, запоминающаяся мелодия, которую она сама придумала во время первой встречи с Кэмом. Когда она закончила и аплодисменты затихли, Кэм притянул ее поближе и крепко поцеловал.

– Ты чудо, – прошептал он.

– Как и ты, – ответила она, снова целуя его. Каждый раз, когда их губы соприкасались, это было словно в первый раз. Ее поражало, как сильно изменилась ее жизнь с тех пор, как зеленые глаза Кэма впервые улыбнулись ей. Позади нее Роланд снова начал играть, и Лилит с Кэмом превратили свой поцелуй в танец, вместе раскачиваясь под звездами.

Кто-то сжал руку Лилит, и, повернувшись, она увидела Лиат. Они выросли вместе и ладили, но не были друзьями. Теперь же девушек связали их параллельные романы.

– Вот ты! – сказала Лилит и поцеловала Лиат в щеку, а потом повернулась, чтобы поприветствовать Дани, но что-то в выражении его лица остановило ее. Он как будто нервничал.

– Что не так? – спросила Лилит.

– Ничего, – быстро ответил он, прежде чем отвернуться и поднять кубок. – Хочу предложить тост, – сказал он празднующей толпе. – За Кэма и Лилит!

– За Кэма и Лилит! – отозвались гости вечеринки, а Кэм обнял Лилит за талию.

Дани посмотрел на Лиат.

– Давайте все на минутку повернемся к тому, кого мы любим, и убедимся, что они знают, как много значат для нас.

– Не делай этого, Дани, – пробормотал Кэм под нос.

– Что? – спросила Лилит. До этого момента Лилит не помнила другой такой прекрасной ночи, но тон Кэма заставил оборваться что-то внутри. Она подняла взгляд к звездам, мерцающим в небе, и почувствовала, как что-то меняется, будто темная энергия сгущается над их счастливым собранием.

Лилит проследила за взглядом Кэма и посмотрела на Дани.

– Лиат Люсинда Бат Чана, – говорил Дани. – Я произношу твое имя, чтобы подтвердить, что ты живешь, дышишь и что ты чудо. – Его глаза наполнились слезами. – Ты моя Люсинда. Ты любовь.

– О нет, – сказала Арриана, проталкиваясь сквозь толпу.

С другой стороны палатки Роланд тоже начал приближаться к Дани, отталкивая дюжину людей с пути. Они проклинали его грубость, и двое бросили кубки ему в голову.

Только Кэм не бросился к Лиат и Дани. Вместо этого он оттянул Лилит подальше от толпы, так далеко, как только мог, когда…

Лиат сократила расстояние между своими губами и Дани. Всхлип вырвался из горла Дани, и он отдернулся. Что-то в нем сдалось, словно гора упала в море.

И затем появился свет – столб огня там, где стояли возлюбленные.

Лилит увидела пламя, вдохнула дым. Земля затряслась, и она упала.

– Лилит! – Кэм поймал ее на руки, спеша прочь к реке. – Ты в безопасности, – сказал он. – Я с тобой.

Лилит крепко прижималась к нему, а ее глаза наполнились слезами. Что-то страшное случилось с Лиат. Она слышала лишь крики Дани.

* * *

Когда Луна выросла, потом исчезла, а потом снова появилась и шок превратился в отчужденное горе, племя снова сосредоточилось на свадьбе Лилит, чтобы воспрянуть духом. Ее сестры закончили шить ее особое свадебное платье. Ее братья выкатили бочки вина из семейной пещеры.

А внизу у скрытого поворота реки Иордан два падших ангела грели блестящие тела на покрытом лилиями берегу после последнего купания.

– Уверен, что не хочешь, чтобы я это отложил? – спросил Кэм, встряхивая волосы.

– Я в порядке, – сказал Дани, заставляя себя улыбнуться. – Она вернется. Какая разница, женишься ли ты на Лилит сегодня или через два месяца?

Кэм снял свое изящное одеяние с веток рожкового дерева и обернулся им.

– Это большая разница для нее. Она будет опустошена, если я предложу повременить.

Дани долго смотрел на реку.

– Я закончил ваш брачный договор прошлой ночью. Чернила должны уже высохнуть. – Он встал и натянул свою одежду. – Я принесу его.

Оставшись на мгновение один, Кэм сел и уставился на реку. Он бросил камешек, и тот запрыгал по поверхности, а он восхищался, что законы природы все еще действуют, даже в такой день.

Он никогда не мечтал, что женится. Пока не встретил ее. Их любовь расцвела так быстро, что было пугающе думать, как много Лилит не знала, сколько всего Кэму нужно ей рассказать…

Его удивили руки, обхватившие его шею. Нежные руки легли на его грудь. Он закрыл глаза.

Лилит начала тихо напевать – мелодия, которую она напевала уже неделями. Наконец она подобрала слова для нее.

 
Я отдаю тебе свои руки
Я отдаю тебе свои глаза
Я отдаю тебе свои шрамы
И всю свою ложь
Что ты отдашь
мне?
 

– Это самое волшебное, что я когда-либо слышал, – сказал Кэм.

– Это моя свадебная клятва тебе. – Она прижала свой лоб к его затылку. – Тебе она действительно нравится?

– Мне нравится вино, красивая одежда, холодный поцелуй реки, – сказал Кэм. – Нет слова, которое могло бы описать мои чувства по поводу этой клятвы. – Он повернул голову, чтобы коснуться ее, и впервые увидел ее в изготовленном вручную свадебном наряде. – Или по поводу тебя. Или платья.

– Соблюдайте приличия, – сказал Дани позади них. – Вы еще не женаты. – Он встал на колени перед возлюбленными и развернул плотный свиток пергамента.

– Это красиво, – сказал Кэм, восхищаясь элегантными арамейскими письменами Дани и воздушными рисунками, которые он добавил по границам, изображавшим Кэма и Лилит в переплетавшихся объятиях.

– Стой, – сказал Лилит, нахмурившись. – Тут сказано, что мы женимся здесь, у реки.

– Какое место может быть лучше? Здесь мы влюбились. – Кэм постарался говорить радостно, хотя его накрыл страх, ведь он знал, что она скажет.

Лилит сделала глубокий вздох, выбирая слова.

– Вы с Дани пренебрегаете традициями, и мне это нравится. Но мы собираемся пожениться, Кэм. Мы вступим в давнюю традицию, ту, что я уважаю. Я хочу пожениться в храме.

Кэм не мог ступить в храм. И он слишком стыдился, чтобы рассказать ей, почему: потому что он был падшим ангелом, а падший ангел не мог ступить на священную землю.

Он должен был рассказать ей правду с самого начала. Но если бы он сказал ей, то это положило бы конец их любви, ведь как может кто-то настолько добродетельный, как Лилит, принять Кэма таким, какой он есть?

– Пожалуйста, Лилит, – сказал он. – Попробуй представить красивую свадьбу у реки…

– Я сказала тебе, чего хочу, – сказала Лилит. – Я думала, мы пришли к соглашению.

– Я бы никогда не согласился жениться в храме, – сказал Кэм, стараясь говорить ровным голосом, не желая выдавать себя.

– Почему? – спросила пораженная Лилит. – Какой секрет ты скрываешь?

Дани отошел, предоставляя паре побыть мгновение наедине. Даже сейчас Кэм не мог заставить себя рассказать ей, что он не человек, что он другой. Он так любил ее, что не мог вынести падения в ее глазах. А он падет, если она узнает правду.

Он повернулся к ней лицом, запоминая каждую веснушку, каждый блеск солнца в ее волосах, быстро меняющийся синий цвет ее глаз.

– Ты самое замечательное создание, которое я когда-либо видел.

– Мы должны пожениться в храме, – настаивала Лилит. – Особенно после того, что случилось с Лиат. Моя семья и сообщество не признают наш союз иначе.

– Я не из вашего сообщества.

– Но я – да, – сказала Лилит.

Ее общество никогда не признает союз, если узнает правду о Кэме. Он не думал – вот в чем проблема. Он так погрузился в любовь, что не остановился подумать, сколько барьеров стояло между ними.

Он с ненавистью посмотрел на храм.

– Я не ступлю туда.

Лилит была близка к слезам.

– Тогда ты меня не любишь.

– Я люблю тебя сильнее, чем считал возможным, – резко сказал он. – Но это ничего не меняет.

– Я не понимаю, – сказала она. – Кэм…

– Все кончено, – сказал он, внезапно понимая, что нужно сделать. С сегодняшнего дня им нужно пойти разными путями, лелея свои разбитые сердца. Другого пути не было. – Со свадьбой, со всем.

Он наполнил свои слова горечью, и когда Лилит открыла рот, он услышал слова более злые, чем те, что услышала она. Это станет его стороной истории: словами, которые ему нужно было услышать, чтобы со всем покончить.

– Ты разбиваешь мне сердце, – сказала она.

Но за этими словами Кэм слышал: «Ты плохой. Я знаю, что ты такое».

– Забудь обо мне, – сказал он. – Найди кого-то получше.

– Никогда, – выдохнула она. – Мое сердце принадлежит тебе. Будь ты проклят, если не знаешь этого.

Но Кэм знала, что в действительности она хотела сказать: «Я надеюсь прожить тысячу лет и иметь тысячу дочерей, чтобы всегда была женщина, которая будет проклинать твое имя».

– Прощай, Лилит, – холодно сказал он.

Она закричала, будто в агонии, схватила их брачный договор и бросила его в воду. Потом она упала на колени, плача и протягивая руку к воде, словно желая вернуть его. Он наблюдал, как последние свидетельства их любви исчезают в потоке. Теперь оставалось исчезнуть Кэму.

В последующие темные дни и десятилетия, каждый раз, думая о Лилит, Кэм вспоминал какую-то новую уродливую подробность, которая в действительности не происходила в тот день у реки.

Лилит плевала в него.

Лилит яростно прижимала его к земле.

Лилит отказывалась от их любви.

Пока правда – та, что Кэм отказывался рассказать ей, – не скрылась под воспоминанием о ее злости. Пока в его воспоминаниях Лилит не бросила его. Пока ему не стало легче жить без нее.

Он не позволит себе вспоминать слезы, льющиеся по ее щекам, или то, как она касалась могучего рожкового дерева, словно прощаясь. Он ждал, пока не село солнце и не поднялась луна. Его белые крылья раскрылись по бокам от него и взметнули порыв ветра, зашевелившего траву.

Кэм, покинувший реку Иордан в ту ночь, никогда не вернется.