Автор книги: Лоуренс Уайт
Жанр: Экономика, Бизнес-Книги
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 24 (всего у книги 45 страниц)
Как разделение труда способствует процветанию
Смит считал труд самым важным фактором производства (более того, первая фраза книги, судя по всему, намекает на то, что это – единственный фактор). Возможность увеличения объема производства, по его мнению, зависит главным образом от повышения производительности труда за счет углубления специализации:
Величайший прогресс в развитии производительной силы труда и значительная доля искусства, умения и сообразительности, с какими он направляется и прилагается, явились, по-видимому, следствием разделения труда… Получающееся в результате разделения труда значительное увеличение производства всякого рода предметов приводит в обществе, надлежащим образом управляемом, к тому всеобщему благосостоянию, которое распространяется и на самые низшие слои народа[557]557
Ibid. P. 13, 22 [Там же. C. 69, 74].
[Закрыть].
Сегодня увеличение выпуска в расчете на час рабочего времени при постоянном количестве капитального оборудования принято относить к категории технологических улучшений. Может показаться, что, акцентируя внимание на повышении производительности труда благодаря углублению специализации, Смит недооценивает значение накопления капитала, то есть увеличения количества инструментов и материалов, используемых в работе. Однако он вскоре добавляет: «Число полезных и производительных рабочих, как это будет выяснено в дальнейшем, зависит везде от количества капитала, затрачиваемого на то, чтобы дать им работу, и от особого способа его употребления». Таким образом, накопление капитала тоже играет важную роль в повышении производительности труда, пусть даже этому дается «несколько путаное» объяснение, если использовать слова Эдвина Кеннана из предисловия к изданию «Богатства народов», вышедшему в 1904 году (Смит говорит о численности производительных рабочих, а не о производительности труда одного работника). Важно то, что накопление капитала и правильная аллокация капитальных благ повышает выпуск продукции в расчете на одного работника. В другой своей книге Смит приводит конкретный пример: «Два человека и три лошади с плугом сделают за день больше, чем двадцать человек без него»[558]558
Смит А. Указ. соч. С. 66.
[Закрыть][559]559
Smith A. Lectures on Jurisprudence / Ed. by R.L. Meek, D.D. Raphael, and L.G. Stein. Indianapolis: Liberty Classics, 1982. P. 492.
[Закрыть].
Знаменитый пример гигантского роста производительности благодаря большей степени разделения труда, который приводит Смит, – это работа булавочной мануфактуры. Во время путешествия по Европе он встречался с великим французским писателем Вольтером и восхищался его трудами, поэтому выбор изготовления булавок в качестве типичного примера производительной отрасли, возможно, не случаен – он приводит на ум следующий фрагмент из сатирической повести Вольтера «Кандид», изданной в 1759 году:
– А вот и труды Академии наук в восьмидесяти томах! – воскликнул Мартен. – Возможно, в них найдется кое-что разумное.
– Безусловно, – сказал Пококуранте, – если бы среди авторов этой чепухи нашелся человек, который изобрел бы способ изготовлять – ну, скажем, булавки. Но во всех этих томах одни только бесполезные отвлеченности и ни одной полезной статьи[560]560
Voltaire. The Works of Voltaire: A Contemporary Version / Trans. by W.F. Fleming. New York: E.R. DuMont, 1901. Vol. 1. Ch. 25 [oll.libertyfund.org/title/350] [Вольтер. Кандид или оптимизм. М.; Аугсбург: Im Werden Verlag, 2003. С. 42].
[Закрыть].
Смит насчитал «приблизительно восемнадцать самостоятельных операций», необходимых для изготовления булавки: надо вытянуть проволоку, выпрямить ее, обрезать, заострить конец, обточить один конец для насаживания головки, в несколько этапов изготовить и насадить саму головку, отполировать булавку, завернуть ее в пакетик и так далее. При наличии всех необходимых материалов и оборудования один человек, последовательно выполняющий все эти операции, как полагает Смит, «едва ли может, пожалуй, при всем своем старании сделать одну булавку в день и, во всяком случае, не сделает двадцати булавок». Он рассказывал, что побывал на булавочной мануфактуре, где работало всего десять человек, но за счет распределения этих операций между рабочими по одной-две на человека «они могли… выработать все вместе… свыше 48 тысяч булавок в день». На одного рабочего таким образом приходилось в день 4800 булавок. Увеличение производительности труда в 240 раз произошло «в результате надлежащего разделения и сочетания различных операций»[561]561
Более раннее описание булавочной мануфактуры с разделением процесса производства на восемнадцать операций содержится в «Энциклопедии» Д. Дидро и Ж.Л. д’Аламбера, в статье «Булавки» («Épingles»).
[Закрыть][562]562
Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. P. 15 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. C. 69–70].
[Закрыть].
В примере с булавочной мануфактурой акцент делался на разделении задач в рамках одного предприятия. Смит, однако, отмечал, что рост производительности труда при изготовлении булавок связан и с разделением труда в рамках всей экономики в целом. Человек, подчеркивал он, вряд ли сделал бы одну булавку за год, если бы ему пришлось самому добывать руду, выплавлять железо и так далее ради того, чтобы получить проволоку, которую мануфактура попросту закупает, а производят другие специализированные предприятия[563]563
Ibid. P. 14, n. 2.
[Закрыть]. Любой кустарь и предприниматель понимает, что глупо самому изготавливать какие-то вещи для собственного пользования (например, свечи), если их покупка обходится дешевле. Распространяя эту логику простого здравомыслия при принятии решений о покупке или собственном производстве на уровень страны в целом, Смит делает непосредственный вывод в пользу свободы торговли:
Основное правило каждого благоразумного главы семьи состоит в том, чтобы не пытаться изготовлять дома такие предметы, изготовление которых обойдется дороже, чем при покупке их на стороне. Портной не пробует сам шить себе сапоги, а покупает их у сапожника… То, что представляется разумным в образе действий любой частной семьи, вряд ли может оказаться неразумным для всего королевства. Если какая-либо чужая страна может снабжать нас каким-нибудь товаром по более дешевой цене, чем мы сами в состоянии изготовлять его, гораздо лучше покупать его у нее на некоторую часть продукта нашего собственного промышленного труда, прилагаемого в той области, в которой мы обладаем некоторым преимуществом[564]564
Ibid. P. 456–457 [Там же. С. 443–444].
[Закрыть].
Поскольку специализация и обмен развиваются параллельно, выгоды от специализации производства и выгоды от обмена изготовленными благами – это одни и те же выгоды, рассматриваемые под разным углом. В рыночном обществе «каждый человек может купить себе любое количество произведений других людей, в которых он нуждается»[565]565
Ibid. P. 30 [Там же. С. 79].
[Закрыть]. В главе 14 мы подробнее рассмотрим аргументы Смита в пользу свободной торговли и покажем, как другие представители классической экономической теории (Джеймс Милль, Роберт Торренс, Давид Рикардо) развили концепцию Смита о производственных «преимуществах» как источнике выгод от специализации и обмена.
«Невидимая рука» рынка
Намечая тему, которую позднее разовьет Хайек, Смит указывал, что знание о возможностях прибыльного инвестирования децентрализовано. Государственная власть в столице не может знать, какие инвестиции в провинции будут наиболее прибыльными и кто будет частными инвесторами:
Очевидно, что каждый человек, сообразуясь с местными условиями, может гораздо лучше, чем это сделал бы вместо него любой государственный деятель или законодатель, судить о том, к какому именно роду отечественной промышленности приложить свой капитал и продукт какой промышленности может обладать наибольшей стоимостью[566]566
Ibid. P. 456 [Там же. С. 443].
[Закрыть].
Но почему мы должны считать, что наилучший вариант для отдельного инвестора является наилучшим и для общества? Разве миллионы индивидов, осуществляя миллионы собственных независимых друг от друга планов ради получения личной выгоды и без координации со стороны центральных властей, не создадут хаос? Нет, отвечал Смит. Мотив стремления к прибыли направляет конкурирующих производителей (уже упоминавшихся мясника, пивовара и булочника) к обеспечению потребителей тем, за что те больше всего готовы платить. Таким образом, деятельность на рынке в личных интересах отвечает и интересам общества. Инвестор, стремящийся получить максимальную (с поправкой на риск) доходность своих вложений, осуществляет инвестиции, производящие наибольшую ценность для общества:
Предпочитая оказывать поддержку отечественному производству, а не иностранному, он имеет в виду лишь свой собственный интерес, и осуществляя это производство таким образом, чтобы его продукт обладал максимальной стоимостью, он преследует лишь свою собственную выгоду, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действительным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это[567]567
Ibid. [Там же].
[Закрыть].
Специалисты по истории идей до сих пор спорят о том, что имел в виду Смит, говоря о «невидимой руке» – в «Богатстве народов» это выражение встречается только в одном месте. Некоторые, подчеркивая его религиозные убеждения, полагают, что он имел в виду, что действительно существует некая внешняя направляющая рука, которую невозможно увидеть глазами, – рука Божественного Провидения. Но подавляющее большинство экономистов воспринимает эту фразу как метафору, описывающую процессы формирования порядка в конкурентной рыночной системе. Нет никакой необходимости в реальной «руке», поскольку сигналы и стимулы рынка побуждают инвестора координировать свое поведение с другими участниками рынка так, как будто его действительно направляет невидимая рука. (Парадоксальным образом на логотипе Ассоциации образования в области частного предпринимательства – профессиональной организации экономистов, по большей части разделяющих идеи Смита, – мы видим фотографию настоящей и вполне видимой стеклянной руки, поддерживающей стеклянный же земной шар. Впрочем, метафорическую руку, в буквальном смысле невидимую для глаз, никак не поместишь на логотипе.) Рыночные силы формируют упорядоченный и благотворный паттерн деятельности, аналогичный тому, который мы увидели бы, если бы наши действия организовывались неким благим сверхъестественным разумом, помогающим людям добиваться своих целей.
Если Смит говорил о результатах, формируемых «невидимой рукой» (invisible hand), то Хайек употреблял выражение «спонтанный порядок» (spontaneous order). В своей книге «Контрреволюция науки» Хайек выделяет две формы спонтанного порядка, которым экономисты стремятся дать объяснение:[568]568
В русских переводах используется также формулировка «стихийный порядок».
[Закрыть] повторяющийся порядок, например ежедневное установление равновесной рыночной цены на бананы на оптовом рынке фруктов, и кумулятивный институциональный порядок, например преобразование бартера в денежный обмен. Но, к сожалению, подобно «невидимой руке», выражение «спонтанный порядок» тоже поддается различным толкованиям. «Спонтанный» здесь не означает, что порядок формируется вне и независимо от человеческих действий (подобно, например, самовозгоранию) – он возникает из множества действий людей, которые тем не менее не направляются сознательно единой волей. Хайек, перефразируя высказывание шотландца Адама Фергюсона, современника Смита, писал о «результатах человеческой деятельности, но не человеческого замысла», и вынес эту фразу в заголовок статьи об истории этого понятия[569]569
Hayek F.A. The Results of Human Action but Not of Human Design // Studies in Philosophy, Politics, and Economics. P. 96–105. Полностью формулировку Фергюсона мы приведем ниже.
[Закрыть]. К сожалению, эта формулировка не столь компактна и не указывает на то, что результаты оказываются упорядоченными или благотворными для общества.
Смит, несомненно, считал рыночную систему, освобожденную от меркантилистских ограничений, самоупорядочивающейся, а не направляемой из-за кулис неким божеством. И результаты этого он, несомненно, полагал благотворными для общества. В «Богатстве народов» он следующим образом противопоставлял меркантилистскую систему свободному, а значит, конкурентному рынку:
Поэтому, поскольку совершенно отпадают все системы предпочтения или стеснений, очевидно, остается и утверждается простая и незамысловатая система естественной свободы. Каждому человеку, пока он не нарушает законов справедливости, предоставляется совершенно свободно преследовать по собственному разумению свои интересы и конкурировать своим трудом и капиталом с трудом и капиталом любого другого лица и целого класса[570]570
Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. P. 687 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. C. 647].
[Закрыть].
О благотворных результатах свободы с точки зрения процветания он говорит и в часто цитируемом отрывке из доклада, сделанного в 1755 году:
Эту формулировку он расширил в «Богатстве народов», назвав личные интересы движущей силой этого «естественного хода вещей», которая не нуждается в помощи суверена:
Естественное стремление каждого человека улучшить свое положение, если ему обеспечена возможность свободно и беспрепятственно проявлять себя, представляет собой столь могущественное начало, что одно оно не только способно без всякого содействия со стороны довести общество до богатства и процветания, но и преодолеть сотни досадных препятствий, которыми безумие человеческих законов так часто затрудняет его деятельность[572]572
Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. P. 540 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. С. 517].
[Закрыть].
В том, как Смит использует выражение «естественная свобода», прослеживается влияние более ранних представителей классического либерализма, таких как Джон Локк, и современных ему мыслителей, с которыми он встречался во Франции, в частности А.Р.Ж. Тюрго. Подробнее на источниках идейного влияния на Смита мы остановимся ниже.
Роль государства
Угроза естественной свободе, предупреждал Смит, исходит от государственного деятеля, который, желая всем распоряжаться, «присвоил бы себе власть… которая ни в чьих руках не оказалась бы столь опасной, как в руках человека, настолько безумного и самонадеянного, чтобы вообразить себя способным использовать эту власть»[573]573
Ibid. P. 456 [Там же. С. 443].
[Закрыть]. Такой человек не понимает, что порядок, который он навязывает, не будет способствовать достижению индивидами их различающихся между собой целей, а вступит с ними в конфликт:
Человек, пристрастный к системам… полагает, что различными частями общественного организма можно располагать так же свободно, как фигурами на шахматной доске. При этом он забывает, что ходы фигур на шахматной доске зависят единственно от руки, переставляющей их, между тем как в великом движении человеческого общества каждая отдельная часть целого двигается по свойственным ей законам, отличным от движения, сообщаемого ей законодателем[574]574
Smith A. The Theory of Moral Sentiments / Ed. by D.D. Raphael, A.L. Macfie. Indianapolis: Liberty Fund, 1984. P. 233–234 [Смит А. Теория нравственных чувств. М.: Республика, 1997. С. 230].
[Закрыть].
Однако Смит не был анархистом, считающим, что государство вообще не должно играть никакой роли, и, вопреки своей репутации, даже не абсолютизировал laissez-faire[575]575
Сэмюел Флейшекер говорит о «посмертной репутации Смита как сторонника „абсолютного laissez-faire“» (Fleischacker S. On Adam Smith’s Wealth of Nations: A Philosophical Companion. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2005. P. 204). Экономисты уже давно, и почти полностью, избавились от этого карикатурного представления благодаря статье Джекоба Вайнера (Viner J. Adam Smith and Laissez Faire // Journal of Political Economy. 1927. April. Vol. 35. P. 198–232).
[Закрыть]. Он оставлял за государством те функции, которые, по его мнению, содействуют собственным устремлениям граждан, а значит, и богатству страны. Государство должно защищать граждан от внешней агрессии. Оно должно поддерживать гражданский порядок, то есть защищать права собственности, пресекая грабеж и мошенничество, тем самым давая «промышленности то единственное поощрение, в каком она нуждалась, то есть некоторую уверенность в том, что она сможет пользоваться плодами своего труда». Защита личности и собственности, по мнению Смита, означает и обязанность государства защищать интеллектуальную собственность (торговые марки, патенты и авторские права) и не допускать негативных экстерналий, таких как инфекционные заболевания и пожары (например, путем обеспечения исполнения строительных кодексов, предписывающих сооружение брандмауэров). Наконец, и это третья функция, государство должно обеспечивать финансирование «таких общественных учреждений и таких общественных работ, которые, будучи, может быть, в самой высокой степени полезными для обширного общества в целом, не могут, однако, своей прибылью возместить расходы отдельного человека или небольшой группы людей; поэтому нельзя ожидать, чтобы частное лицо или небольшая группа частных лиц основывали и содержали их». Общая идея, которую здесь артикулирует Смит, – состоящая в том, что некоторые проекты приносят выгоды, в сумме превосходящие издержки на их реализацию, но при этом не могут финансироваться за счет платы за пользование, а значит, соответствующие услуги не могут предоставляться в обычном порядке частным сектором – предвосхищала сегодняшнюю концепцию «общественных благ», на которой мы подробнее остановимся в главе 13.[576]576
Смит А. Указ. соч. C. 271.
[Закрыть][577]577
Там же. С. 675–676.
[Закрыть]
Смит о деньгах и банках
Смит считал само собой разумеющимся, что чеканка монеты ведет свое происхождение от удостоверения «публичным клеймом» на слитках металла их веса и чистоты, и не ставил под сомнение государственное управление монетными дворами. Но что касается выпуска в обращение бумажных денег – банкнот, подлежащих обмену на монеты, – он полагал, что частное предпринимательство в этой сфере, существовавшее в Шотландии в его времена (как и сейчас), дает огромные преимущества. Британское правительство, полагал он, поступило правильно, запретив выпуск бумажных денег малого достоинства (меньше 1 фунта стерлингов в Шотландии) и банкнот, выпускаемых с условием возможной отсрочки их обмена эмитентом на металлические деньги, поскольку в противном случае «нищенские» банкиры (хозяева банков-однодневок) могли бы выпускать свои банкноты в обращение к неудобству публики. (Эти меры он уподоблял предписанию возводить брандмауэры между домами, чтобы предотвратить распространение пожаров.) При наличии подобных ограничений операции по частной эмиссии «с полной безопасностью для публики могут быть оставлены во всех других отношениях совершенно свободными».
Свободная конкуренция между банками-эмитентами дает несколько преимуществ. Во-первых, чем больше децентрализована эмиссия, тем меньше ущерб для общества от краха одного из эмитентов:
При таком разделении всего обращения на большее число самостоятельных частей банкротство одного какого-нибудь банка – что должно иногда случаться при естественном ходе вещей – будет иметь менее тяжелые последствия для публики[578]578
Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. P. 329 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. C. 338].
[Закрыть].
Во-вторых, чем сильнее конкуренция в банковском секторе, тем более выгодные условия обслуживания счетов предлагаются клиентам:
Свободная конкуренция равным образом заставляет всех банкиров проявлять большую предупредительность в их операциях со своими клиентами, чтобы их соперники не отвлекли этих последних к себе. Вообще, если какая-либо отрасль промышленности и торговли или труда выгодна публике, то чем свободнее и шире конкуренция, тем более выгодными они окажутся для нее[579]579
Ibid. [Там же].
[Закрыть].
В-третьих, конкуренция между банками приведет к расширению использования банкнот вместо монет, что обеспечит больший объем банковского кредитования, а значит, и повышение производительности экономики в целом. Средства, полученные за счет эмиссии банкнот, как и средства, полученные за счет привлечения вкладчиков, позволяют банкам финансировать инвестиции, в то время как находящиеся у людей золотые и серебряные монеты во многом являются «омертвленным капиталом». Излишнее золото и серебро можно вывозить за рубеж для обмена на производительное импортное оборудование. Таким образом, замена металлических денег банкнотами позволяет стране «превращать большую часть этого мертвого капитала в капитал активный и производительный, в капитал, производящий что-нибудь для страны». Смит считал, что в его время этот процесс замещения металлических денег получающими все большее распространение банкнотами заметно ускорил экономический рост в Шотландии[580]580
Смит А. Указ. соч. C. 330.
[Закрыть][581]581
К такому же выводу приходят современные историки и экономисты, изучавшие этот вопрос. См.: Cameron R. Scotland // Cameron et al. Banking in the Early Stage of Industrialization. New York: Oxford University Press, 1967; Lastrapes W., Selgin G. Banknotes and Economic Growth // University of Georgia Working Paper. 2008.
[Закрыть].
Никаких привилегий бизнесу
Смит отстаивал рыночную конкуренцию, полагая, что это наилучший способ повысить благосостояние среднего гражданина. Как явствует из его критики меркантилизма, он не был поборником интересов бизнеса. (Когда экономист Томас Соуэлл преподавал историю экономических учений, он специально подчеркивал этот факт, обещая поставить высший балл любому студенту, который найдет в «Богатстве народов» хоть один хвалебный отзыв о бизнесменах.) Смит отмечал, что бизнесмены – это «представители того класса, интересы которого никогда полностью не совпадают с интересами общества, который обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его, и который действительно во многих случаях и вводил его в заблуждение и угнетал». Поэтому он относился к ним с подозрением: «Представители одного и того же вида торговли или ремесла редко собираются вместе даже для развлечений и веселья без того, чтобы их разговор не кончился заговором против публики или каким-либо соглашением о повышении цен». Выход он видел не в ограничении их свободы собраний, а в отклонении их просьб об особых привилегиях – таких, как пошлины, квоты, ограничения на вход в ту или иную сферу деятельности, – которые защитили бы их от конкуренции. Предоставление таких привилегий, то есть «ограничение конкуренции… может только давать торговцам возможность путем повышения их прибыли сверх естественного ее уровня взимать в свою личную пользу чрезмерную подать с остальных своих сограждан»[582]582
Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. P. 267, 145 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. C. 282, 174].
[Закрыть].
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
