Текст книги "Фабрика грез"
Автор книги: Луиза Бэгшоу
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
Она поняла одно: когда Зак поет, он думает только о песне и о толпе. Мэйсон подпитывался мощью, исходившей от массы людей, и по особым каналам возвращал эту мощь обратно – голосом. Он напряженно всматривался в темноту, как будто усилием воли мог увидеть каждое искаженное страстью лицо. А его голос! Немного хриплый от переизбытка чувственности, полный мятежного духа и в то же время мелодичный…
Меган теряла себя в звуках этого голоса. Тонула вместе с толпой. Нет ни страха, ни смущения – ничего, кроме музыки, света и Зака.
– Я думаю, мы можем спеть еще, – согласился Карл, театрально поворачиваясь к группе.
Де Суза ударил по струнам. «Огненная». Самая главная песня «Дарк энджел». Толпа завопила так, что можно было поднять мертвого.
– Мы хотим представить вам парня, который солирует в этой песне, наш хороший друг Зак…
Остальные слова утонули в истеричном вопле толпы.
Зак вышел вперед. На край сцены. Весь залитый лучами света, он простер руки к зрителям.
– Я хочу поблагодарить «Электрик-Сити» за то, что они дали мне возможность выступить с ними. Сами они работают прекрасно, – сказал он, кивая Карлу.
Опять приветственные крики. Улыбки музыкантов.
– Это будет последний номер. Именно эту песню «Дарк энджел» всегда исполняли под занавес. – Он развернулся, посмотрел в сторону скрытой ложи. – Песня посвящается Меган.
Зажглось море света. Толпа начала скандировать слова песни, и тысячи голосов слились в общий хор.
Меган так и застыла на месте, парализованная от потрясения и восторга.
– Ну, ты довольна, дорогая? – раздался голос возле самого ее уха.
Меган повернулась и увидела Роксану Феликс в золотистом парчовом мини-платье; та приятно улыбалась ей.
– Да, – сказала она. В этот момент даже Роксана не могла испортить настроение. Зак Мэйсон пел «Огненную» специально для нее.
Роксана протиснулась к медным перилам, чтобы встать рядом с Меган. Провела рукой по шикарным блестящим черным волосам, убрав их с глаз.
– Я думаю, ты должна быть довольна. Знаешь ли, это была моя идея. Я предложила ему на той неделе. Я подумала, что, может, мы несколько грубовато обращаемся с тобой.
Впервые Меган обратила внимание на ламинированный пропуск, свисавший с пояса Роксаны. Она почувствовала, что сейчас упадет – настолько сильное разочарование охватило ее.
Ну конечно, у Роксаны такой же пропуск.
Роксана на самом деле подружка Зака Мэйсона.
И как она могла позволить себе забыть про это? Неужели она думала, что такая звезда, как Зак, когда-нибудь проявит интерес к ней, Меган?
Он же сам сказал, что на концерте она сможет набрать материал для сценария. Именно эго Зак и имел в виду. Он решил относиться к ней по-дружески. Что ж, прекрасно. В конце концов, так лучше для фильма. Надо быть идиоткой, чтобы принять профессиональную заинтересованность за нечто большее.
Меган стояла в ложе для гостей рядом со всемирно известной супермоделью. Неужели она могла подумать, что Зак Мэйсон именно ей сделал одолжение? Вот это ты, Меган, придумала! Ну и мысль!
– Спасибо, – с трудом выговорила она. – Это было очень мило с твоей стороны.
Роксана широко улыбнулась безупречно очерченными губами ягодно-красного цвета. Стоя так близко, Меган не могла не заметить, какая абсолютно гладкая кожа у Роксаны, натянутая, ни единого пятнышка. Даже без всякого макияжа. Она вспомнила, какую только что Роксана заключила сделку, – об этом сообщили вчера в «Новостях».
А возникшие в памяти вопросы журналистов насчет Зака острым ножом полоснули по сердцу.
– Поздравляю тебя с контрактом, – храбро сказала она.
Супермодель пожала плечами.
– Это тебя я должна поздравить, дорогая, – сказала она тоном опекунши, – ты же написала первый сценарий! В общем, я думаю, мы обе из тех, кто делает карьеру. Так ведь?
«Обе из тех, кто делает карьеру… Да. Но я стою двести пятьдесят тысяч, минус налоги, комиссионные и прочие расходы, а ты подписала контракт на сорок миллионов».
– А ты знаешь, что мы с тобой ровесницы? – спросила Роксана сладким голосом.
– Неужели? – Меган удивилась. Она никогда не воспринимала Роксану как свою ровесницу.
А Зак Мэйсон все еще стоял на сцене, приковывая к себе внимание толпы. Он выглядел потрясающе, так, что дух захватывало. Охотник, предводитель, молодой, красивый – и в то же время настоящий мужчина, похожий на древние скульптуры Александра Великого. Роксана – стройная, изящная, чувственная Афродита. Они очень подходят друг другу.
Зак снова повернулся и улыбнулся Меган. Но на этот раз она отвела взгляд.
Как только огни погасли, появились охранники, чтобы провести их в комнату для гостей, где была в полном разгаре вечеринка.
– Я, пожалуй, пропущу это, – сказала Меган. – У меня много работы. – Она посмотрела на Роксану. Ее черные блестящие волосы были аккуратно уложены. Эта мерзавка, наверное, никогда не потеет. – Да, Зак пригласил меня сюда, чтобы я лучше прочувствовала атмосферу закулисной жизни. У меня возникло много новых идей…
– О Меган, нет, – настаивала Роксана, беря ее под руку. – Тебе надо остаться. Я настаиваю. Я знаю, Зак будет очень разочарован, если ты уйдешь.
– Пожалуйста, Роксана…
– Я настаиваю, – сказала Роксана сладким голосом, в ее тоне, однако, чувствовалась твердость стали.
– Ну ладно, – согласилась Меган с несчастным видом.
Как будто у нее был выбор. Она действительно не хотела видеть Зака и Роксану Феликс вместе, во всяком случае, сейчас она не готова. На прошлой неделе ей было бы плевать на это. Выступление Зака Мэйсона позволило ей увидеть его в другом свете. Она чувствовала себя полной дурой.
Буфетная была полным-полна народу – начальники из компаний звукозаписи, парни с радио, выбеленные блондинки в платьях, больше походивших на удлиненные майки, несколько ведущих репортеров из журнала «Роллинг стоун» и представители других крупных журналов. Все возбуждены до крайности.
Ожидая Зака, Меган думала: а захочет ли он говорить со всеми этими людьми? Она надеялась, что нет. Она предпочла бы, чтобы он пошел к поклонникам и раздавал автографы.
– Мы и сами долго не задержимся, – доверительно прошептала Роксана, освобождая свою руку и отпуская Меган: она увидела группу фотографов, которые пытались поймать ее, и пошла к ним. – Я хочу домой. – Она приняла позу для съемки: ну еще немного, ребята, и все.
Меган отступила.
– Роксана, рад тебя видеть. И особенно рад, что ты смогла попасть на шоу, – сказал Дэвид, налетая на них. – Джентльмены, все. Достаточно. Мисс Феликс здесь для того, чтобы встретиться с мистером Мэйсоном. Можем мы предоставить им такую возможность?
Роксана еле заметно улыбнулась Тауберу, когда представители прессы нехотя отступили.
– Поздравляю тебя с контрактом с «Джексон», – добавил Дэвид, и его карие глаза скользнули по ее блестящему платью. – Я думаю, тебя просто ограбили.
Она расхохоталась.
– Дэвид, ты не поздоровался с Меган.
– Нет, не поздоровался, – сказал Таубер, не поворачиваясь к ней.
Меган пыталась не выказать ревность. Неужели Роксане мало Зака Мэйсона?
– Я не заметил ее. Меган, золотко, ты выглядишь потрясающе.
– Спасибо, Дэвид, – пробормотала Меган.
Она выглядела вовсе не замечательно. Она была в майке, джинсах, с потным, раскрасневшимся лицом. Вряд ли можно хорошо выглядеть, когда ты три часа подряд прыгаешь и бьешься о медные перила.
– Ну что ж, леди, позвольте мне принести вам шампанское, – предложил Таубер, поворачиваясь к проходившему мимо официанту.
И вдруг шум пробежал по толпе. Зак Мэйсон, переодетый в рубашку «Электрик-Сити» и свежие джинсы, возник вместе с музыкантами из уборной. Увидев Меган и Роксану, он тут же направился к ним.
Дэвид махнул ему.
– Роксана, – сказал он, подавая ей шампанское. – Меган, это тебе.
Меган взяла бокал, радуясь; что хоть чем-то может себя занять. Она не хотела стоять здесь как дурочка, когда Зак и Роксана начнут лапать друг друга.
– Спасибо, Дэвид. – Она улыбнулась ему.
– Знаешь, когда я сказал, что ты выглядишь замечательно, я говорил совершенно искренне, – сказал Дэвид, подвинувшись к ней.
Меган вдыхала легкий запах его лосьона после бритья.
– Ты здорово похудела.
– Спасибо.
– Ты правда очень симпатичная. Ты это знаешь? – спросил Дэвид и, не обращая внимания на потрясенный вид Меган, обнял ее мускулистой рукой.
Именно в этот момент Зак Мэйсон пробрался сквозь толпу и резко остановился. Меган стояла перед ним такая же, какой он увидел ее в первый раз. Но только сейчас Дэвид Таубор жестом собственника обвивал ее талию рукой.
– Привет, Зак, – сказала Роксана Феликс, одарив его невероятно яркой, чувственной улыбкой.
– Ты замечательно пел, Зак, – похвалил Дэвид, и рука его сдвинулась на бедро Меган безошибочным ласкающим. жестом.
– Привет, – мрачно бросил Зак.
Меган Силвер робко посмотрела на него.
– Ты замечательно пел, – сказала она.
Мэйсон перевел взгляд с Меган на Дэвида и обратно, словно не желая верить своим глазам. Но все слишком ясно.
С чего он подумал, что Меган другая? Она вовсе не Дева Мария. Она влюбилась в этого пронырливого, скользкого, богатого голливудского агента. Она, конечно, такая же, как все остальные. А он посвятил ей песню, прямо перед восемью тысячами поклонников.
Он почувствовал себя идиотом.
– Рад, что понравилось, – холодно сказал он и повернулся к Роксане Феликс, улыбаясь перед камерами, которые громко защелкали. А потом приподнял ее подбородок и смачно поцеловал прямо в губы.
– Ну что, дорогая, – прошептал Дэвид в ухо Меган, – мы не нужны здесь. Так что пошли домой.
Глава 19
Элеонор по дороге в аэропорт просмотрела записи и решила, что в самолете будет время отрепетировать речь. Том подготовил полет в Нью-Йорк на частном самолете Говарда Торна, финансиста-мультимиллионера, чей конгломерат «Кондор индастриз» в прошлом году стал единственным крупным держателем пакета акций «Артемис студиос». Так что ей придется выступать перед Торном и еще шестью вельможами с Уолл-стрит, которые на самом деле и есть истинное руководство «Артемис».
Странно, подумала она, мир по своей структуре стал таким же, как в средние века. Реальная власть не принадлежит ни президенту, ни премьер-министру, а теневым фигурам, которые контролируют поток денег. Они вольны девальвировать деньги, разрушить фондовые биржи, позволить мировой экономике подняться или, наоборот, рухнуть.
Джордж Сорос. Билл Гейтс. Кто самый могущественный человек в мире? Может, это Руперт Мердок, подумала Элеонор. Австралиец, который, казалось, скупил половину всех газет на планете, три крупнейшие телесети и киностудию?
Вот перед такими людьми ей предстояло держать слово.
Перед современным вариантом Медичи, итальянского купца, контролировавшего Европу в период Ренессанса. Это будет ее боевым крещением. Элеонор думала, что стать президентом «Артемис» означало оказаться всего в шаге от вершины лестницы власти. И лишь сейчас поняла: на самом деле это низшая ступень.
Она нервничала.
В машине зазвонил телефон. Она подняла его с сиденья.
– Элеонор Маршалл.
– Ты готова? – сквозь треск пробился голос Тома, и она почти увидела улыбку на его лице.
– Вопрос в том, готовы ли они к встрече со мной, – ответила Элеонор.
Голдман засмеялся:
– Правильно, девочка. Я уверен, мы их просто огорошим. Кроме того, поездка в Нью-Йорк будет для тебя каникулами. Передышкой перед тем, как окунуться с головой в дела.
– Уж это точно, – согласилась она. Приятно хоть какое-то время не слышать придирок Джейка Келлера, не думать о проблемах бюджета фильма и особенно о конце месяца, когда предстоит дать ответ Полу. – А где мы остановимся?
– В «Виктрикс», – сказал он. – У тебя будут президентские апартаменты.
– Ха-ха, очень забавно, – ответила Элеонор довольным голосом. «Викгрикс» – самый роскошный отель в Манхэттене, такой же, как «Лэйнсборо» в Лондоне или «Ориентал» в Бангкоке. Эта командировка очень важная, придется немало понервничать, но Том позаботился о комфорте.
– Скоро увидимся. Смотри, не забудь свой портфель на заднем сиденье, – пошутил Голдман.
Элеонор покраснела.
– Том! Это ведь было пятнадцать лет назад.
Он напоминал ей о случае, произошедшем с ней в самом начале работы на студии. Том Голдман был старшим менеджером отдела маркетинга и ее наставником. Он попросил ее привезти его записи по торговым делам. Предстояла важная презентация. Элеонор в ту пору было двадцать три года. Она забыла этот портфель у себя в машине, и Голдман вынужден был импровизировать. Делать вид, будто пустые бумажки перед ним и есть засекреченные проекты. Он говорил не читая. Он заключил сделку, но потом довольно сурово отругал Элеонор. И с тех пор при всяком удобном случае шутливо напоминал о ее промахе.
– Да, да, да. Но от того, кто хоть раз поступил легкомысленно, всегда можно ждать подвоха, – пошутил он. – Ладно, до встречи.
– До встречи, – ответила она и положила трубку.
«Роллс-ройс» плавно ехал по пустынному скоростному шоссе в ранний предрассветный час, и Элеонор Маршалл чувствовала, как на душе светлеет. Итак, Том Голдман в хорошем настроении. Значит, что бы сегодня ни произошло, она может быть уверена: неловкость, которую оба они испытали на приеме у Изабель, забыта. Может, ее стычка с Джейком Келлером сыграла свою роль. Но во всяком случае, если Том шутит, то все в порядке.
Элеонор посмотрелась в зеркальце в салоне машины.
Легкий румянец, губы, обведенные неярким карандашом, тени бледно-розового и песочно-золотистого цвета вокруг глаз. Вчера она рано заснула, выпив снотворное, поэтому глаза не покраснели и кожа не сморщилась, как обычно от недосыпания. И вообще она сегодня выглядела замечательно. От косметического мусса морщинки вокруг глаз и у рта стали менее заметны. Теперь она пользовалась самым последним достижением косметической индустрии – альфа-гидро-окси-увлажнителем. Слава Богу, наконец-то продукция для ухода за лицом стала давать результаты. Сегодня она может сойти за тридцатилетнюю. Иногда жизнь действительно хороша. Даже если она нелегкая.
Через двадцать минут они подъехали к взлетно-посадочной полосе Голдман был уже там и ждал ее.
– Портфель при тебе? Хорошо. Пошли.
Элеонор поблагодарила шофера, взяла у него портфель и сумку и стала подниматься вслед за боссом по трапу.
– Я думал, ты никогда не приедешь, – проворчал Голдман, когда они пристегивали ремни, готовясь к взлету. – Я заждался на холоде. Казалось, простоял там целую вечность.
Она посмотрела на часы:
– Том, я приехала даже на пять минут раньше.
Он отмахнулся; самолет уже катил по взлетно-посадочной полосе.
– Элеонор, я слишком занят. Не беспокой меня всякой чепухой.
Когда самолет набрал высоту, Элеонор встала с места и принялась осматриваться. Это был «Гольфстрим – 4'„. Серьезный самолет, не то что „Астра“ или „Лиар“, на которых летали простые мультимиллионеры. Она знала еще только одного человека, который мог позволить себе «Гольфстрим – 4“.
– Впечатляет, да?
Голдман поднялся, подошел к ней, встал рядом, рассматривая интерьер. Говард Торн отделал салон самолета темно-голубой кожей с золотистыми листочками. Стены обтянуты очень мягким материалом Здесь было все прекрасно и удобно: кожаные кресла, ванная, спальня и кухня.
– Этот малыш стоит двадцать пять миллионов долларов.
А его месячное содержание обходится в сотню тысяч, – объяснил Том. – Я знаю точно, читал в «Вэнити фэр».
Элеонор присвистнула.
– Да, черт побери, довольно дорогая игрушка.
Он кивнул.
– Иногда я думаю: в ту ли игру я играю?
– Я не вижу нигде логотипа компании, – сказала Элеонор, взглянув на молоденьких стюардесс в очень аккуратной сине-голубой форме без всяких значков. – Должна сказать, я удивлена. Не ожидала такого от Говарда Торна.
Голдман хихикнул, забавляясь.
– Да ты шутишь? Это же личный самолет Говарда. У «Кондор индастриз» еще два таких. Они в Далласе, рядом с их нефтяной компанией.
Они сели на низкий диван. Том выложил бумаги на стеклянный кофейный столик, и они углубились в цифры, а стюардессы между тем подавали завтрак. Чай с бергамотом из серебряного сервиза, бутерброды с копченой осетриной, горячие воздушные круассаны, поджаренные хлебцы с мармеладом и клубничным джемом. Элеонор отказалась от омлета, после которого принесли горячие блинчики с сиропом.
– Том, ты растолстеешь, – рассеянно предупредила его Элеонор, поскольку мысли были заняты предстоящим выступлением.
– Чепуха. – Голдман схватил ее за руку и прижал к своей белоснежной рубашке.
– Посмотри, это все мускулы. Чувствуешь?
Он прав, подумала Элеонор, ладонью почувствовав твердую как камень грудь. Он действительно очень мускулистый. Даже больше, чем Пол, несмотря на его диету и активные занятия физкультурой. Вдруг она ощутила прилив желания И быстро отдернула руку, опасаясь, как бы все это не зашло слишком далеко.
– Ну что ж, тебе не удастся сохранить форму, если будешь пичкать себя холестерином, – предупредила она, надеясь, что Том не заметит, как она порозовела.
Том хмыкнул, вонзил вилку во вкусный на вид ароматный омлет с сыром.
– Ты становишься похожей на Джордан, когда так говоришь, – сказал он.
Это не комплимент, подумала Элеонор.
– Может, вы хотите свежую клубнику и шампанское – , мадам? – спросила стюардесса, убирая не тронутую Элеонор тарелку. – У нас есть «Перье», «Боллинджер», «Кристл»…
– Нет, достаточно, – отказалась Элеонор.
Остальную часть полета она занималась выступлением.
Правление «Артемис» располагалось в нью-йоркском офисе студии, занимая два элегантных этажа по Мэдисон-авеню, номер один. Прямо в сердце района Флатирон.
Том и Элеонор почти не разговаривали по дороге туда, и чем ближе подступал час совещания, тем напряженнее становились. Голдман волновался, Элеонор это видела. Он снова и снова просматривал статистические данные, как какая-нибудь нервная домохозяйка, не уверенная, взяла ли с собой удостоверение личности, и каждые десять минут заглядывающая в сумочку – проверить.
«А почему Том так волнуется? – размышляла Элеонор, глядя на запруженное в час ленча шоссе – Он ветеран в этом деле и к тому же знает о планах японцев… А для меня это первое совещание такого уровня, я понятия не имею, что они могут мне предложить. Я еду совершенно вслепую.
Тому надо представить цифры. Хорошие, ясные. Совершенно реальные, которые бухгалтеры несколько месяцев готовили для него. А мне предстоит выступить с бодрыми уверениями, что фильм» Увидеть свет» понравится американской молодежи И мне нечем убедить их Все на эмоционально-ингуитивном уровне. Очень по-женски «.
Она пыталась сообразить, не кроется ли что-то за тревогой Тома.
– А кто выступает первым? – спросила она босса.
– Ты, – твердо заявил он.
– А, прекрасно, – пробормотала Элеонор, и в этот момент лимузин остановился.
Том открыл ей дверь.
– У тебя все получится замечательно.
В вестибюле они представились, и Том повел ее к дальнему лифту.
– Нам на самый верх, но этот лифт идет без остановок.
– Замечательно, – ответила Элеонор, расправляя юбку шелкового бледно-розового костюма от Диора.
– Ты нервничаешь, – заметил Голдман, поглядев на нее.
– Ты очень наблюдательный.
– Слушай, Элеонор, ты участвовала в дебатах в защиту Гарварда, когда тебе было двадцать лет.
Она пожала плечами.
– Между двадцатью и тридцатью восемью я не совершенствовалась в ораторском искусстве.
Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять… Номера этажей бесшумно проплывали перед глазами. В любую секунду лифт остановится и выпустит их. Внезапно Голдман протянул руку и нажал кнопку» Стоп «.
– Элеонор, посмотри на меня.
Она удивленно подчинилась. Том глядел на нее; его глаза, чернота которых подчеркивалась черным костюмом с Сэвил-роу, смотрели нежно и по-доброму.
– Ты помнишь, когда мы впервые встретились?
– Конечно, – кивнула она, удивляясь, почему он об этом заговорил. – В коридоре, возле столовой. Я бежала, наткнулась на тебя, и ты пролил на себя кофе.
Он кивнул.
– Ты сказала мне» сэр «, извиняясь Но с тех пор ты ни разу не выказывала мне такого уважения Элеонор вспомнила до мелочей ту сцену, как Том и предполагал. Она работала в» Артемис» первую неделю. Долговязая нервная девица, только что из колледжа, которая отчаянно мечтала утвердиться в этом мужском мире бизнеса А тридцатилетний Том Голдман, у которого тогда было гораздо больше волос и меньше стиля, был уже человеком номер два в отделе продаж Она пришла в ужас от того, что он облился из-за нее кофе, и побелела от страха.
Он рассмеялся и пригласил на ленч. Решил, что она довольно мила. К концу ленча Том увидел в ней полезного в будущем помощника. У Элеонор Маршалл есть идеи. Она интеллигентная, энергичная Том Голдман стал ее наставником и другом почти сразу.
– Мы были такими детьми, – покачала головой Элеонор.
– Были. – Он наклонился к ней. – А теперь вспомни, как мы летели сюда сегодня. Вспомни свой последний звонок Майку Овитцу. И как Сэм Кендрик сидел перед тобой, умоляя дать зеленый свет картине Фреда Флореску. Теперь мы не дети, Элеонор. Мы замечательно поработали. Люди отставали от нас в пути, уходили в сторону, тормозили, а мы продолжали идти. И теперь мы руководим всей этой чертовой студией. Не забывай.
Он отпустил кнопку, и лифт двинулся вверх.
– Когда я с тобой познакомился, Элеонор Маршалл, ты была девочкой из колледжа, в джинсах.
Металлические двери с шипением открылись, и Том вышел за ней, вступая в штаб-квартиру студии. Она почувствовала его руку на своем плече – Сегодня ты президент «Артемис».
Она энергично заморгала, не позволяя навернувшимся на глаза слезам пролиться, и посмотрела на Тома Голдмана.
– Мы слишком далеко зашли, чтобы теперь сдаваться, – пояснил Том. – Иди, Элеонор, ты убьешь их всех.
– Мистер Голдман? Мисс Маршалл?
Секретарша средних лет, англичанка в твидовом костюме, шла к ним, бесшумно ступая по ковру коридора.
– Пройдемте, пожалуйста, сюда. Правление готово с вами встретиться.
Они пошли за ней вдоль стен цвета бисквита, на которых висели весьма сдержанные работы импрессионистов, к большим двойным дверям в самом конце коридора. Открыв дверь, женщина вежливо впустила их в комнату для заседаний правления «Артемис».
Элеонор окинула взглядом представшую перед ней сцену. Длинный прямоугольный стол, отполированный так гладко, что в нем отражалось все как в зеркале. Серьезные лица семерых мужчин средних лет, сидящих за столом Говард Тори – единственный директор, с которым Элеонор встречалась наяву Но она узнала всех остальных по фотографиям в ежегодном отчете. Гарри Трастер, Кеннет Рич, Кит Вилсон, Конрад Майлз, Мартин Бернбаум.
Все серьезные люди с Уолл-стрит.
Все интересовались только акциями.
Ей вдруг подумалось: а присутствовала ли когда-нибудь хоть одна женщина на правлении?
– Том, Элеонор, рад видеть вас, – великодушно произнес Говард Торн.
«Что за отвратительный тип?» – подумала Элеонор, мило улыбаясь ему.
– Я знаю, у вас готов доклад. Поэтому почему бы нам сразу не приступить к делу? – Он показал на пустой стул во главе стола. – Ну, кто первый?
Элеонор еще раз оглядела комнату. Фарфоровый кофейный сервиз. Потрясающий вид на центр Манхэттена сверху.
Город лежал внизу, словно сверкающая панорама. И группа финансистов, совершенно не интересующаяся тем, что она собирается сказать. На самом деле они ждут реальных цифр, которые им преподнесет Том.
– Я начну. – Ее голос звучал ясно и уверенно Она прошла к указанному месту, открыла щелчком портфель и не спеша разложила материалы перед собой. Потом обратила лицо к миллионнодолларовой аудитории, к семерым мужчинам. Они обладали властью подвести черту под ее карьерой одним росчерком пера, они могли продать ее студию японцам.
– Джентльмены, – легким тоном сказала она, – меня зовут Элеонор Маршалл, я являюсь президентом «Артемис студиос».
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.