Текст книги "Жизнь от сохи. Быт и традиции русских крестьян"

Без соли и стол кривой

Солонка, она же солоница, солило, тюрник, дупленка, плетушка, – так называли деревянный сосуд для хранения и подачи соли на стол. Солонки делались различной формы и украшались в зависимости от местной традиции: резались, долбились, плелись из корней и бересты.

Типичной формой солонок на Севере (в Вологодской и Архангельской губерниях) была плывущая птица с головой уточки, которая выдалбливалась из одного куска дерева. Такую солонку называли «утица», «утка» или «куричка», «курочка». Ручкой служил хвост или голова птицы, на ее спинке имелась выдвижная крышка, поверхность солонки украшалась росписью или декоративной резьбой.

В Центральной России и в Поволжье солонка имела вид ящичка с откидной крышкой и высокой задней стенкой, поверхность которой также украшалась резьбой. Такие называли стульчиками.

Солонки изготавливали из бересты (берестенка, берестень, плетушка) и корней деревьев (коренушка, корневушка). Они имели форму птицы или репки. Подобные солонки считались дорожными – их брали с собой, уходя на промысел или работы в поле.

Отношение к солонке всегда было бережным. Она являлась семейной ценностью, ее передавали по наследству, включали в приданое невесты и никогда не продавали. К этому предмету домашнего обихода, как и к соли, которая считалась ценным продуктом, относились почтительно.

Наполненная до краев солонка сравнивалась с домом, полным добра и благополучия. «Без соли – что без воли: жизнь не проживешь», «Хлеб да соль – всему голова» – гласят народные пословицы.

Вообще, соль в крестьянском быту – вещь незаменимая, потому что обладает она важными свойствами: препятствует гниению продуктов, облегчает их хранение, раствор соли применялся для обработки ран и нарывов.

Но не только эти качества ценили наши предки! Считается, что еще до прихода на Русь христианства восточные славяне использовали соль как мощный оберег и проводили с ее помощью разные магические ритуалы.

Даже в XIX веке соль и солонка широко использовались в обрядовой жизни крестьян, особенно во время свадеб. Так, на смотринах и рукобитии (помолвке) солонка с солью стояла на столе перед женихом и невестой. В Костромской губернии, например, когда жених приезжал за девушкой в день свадьбы, выносили каравай и наполненную до краев солонку.

В Воронежской губернии в солонку клали плетешок – так называли косичку из ниток, сплетенную подругой невесты во время девичника. Плетешок, воспринимавшийся как символ девичества, лежал здесь до возвращения молодых из церкви. А встречали жениха и невесту непременно караваем со стоящей на нем солонкой («хлебом-солью»). Эта традиция жива и по сей день!

Соль активно применяли и в родильном обряде. Так, в Вологодской губернии, когда роженицу вели в баню, повитуха натирала ее лоб солью, приговаривая: «Как эта соль не боится ни глазу, ни опозорищей, так и ты, раба Божия, не боялась ни опозорищей, ни оговорищей». Во время родов роженице давали кусок хлеба с солью. Согласно поверью, это защищало женщину и младенца от напастей. Соль оберегала ребенка и в последующие годы его жизни. Например, собирая дитя в дальнюю дорогу, мать посыпа́ла его макушку щепоткой соли, отпугивая тем самым разную нечисть.

С солонкой связаны определенные правила поведения во время трапезы и всевозможные приметы. На праздничный стол в первую очередь помещали блюдо с хлебом и солонку с солью. Ее не разрешалось брать руками, также запрещалось макать кусок хлеба в солонку: этим можно было уподобиться Иуде, ведь именно он так поступал. Считалось плохой приметой давать соль в долг чужим людям. Причем в ряде регионов запрет был полным, а в ряде – частичным: соль не давали в долг во время праздника и в определенные дни недели.

А еще во время трапезы запрещалось двум людям солить одно блюдо – непременно поссорятся… Некоторые поверья дошли и до наших дней! Наверняка каждый слышал, что просыпать соль – к ссоре…

Глава 3. Русская семья

Традиционная русская семья всегда была большой. Еще в начале прошлого века под одной крышей жили несколько поколений. Все члены семьи коллективно владели имуществом и вели хозяйство. В тех районах нашей огромной страны, где основным занятием крестьян было земледелие, долгое время преобладала семья неразделенная, состоящая из нескольких супружеских пар с детьми и других родственников. При этом не все члены большой семьи были связаны кровными узами. В ее состав входили и дальние родственники: двоюродные или троюродные братья и сестры, племянники, принятые в дом зятья и снохи, а также посторонние лица – приемные дети («приемыши»), ученики, приживалы. Встречались семьи женатых братьев с семьями замужних или овдовевших сестер.

Как правило, неразделенные семьи продолжались по мужской линии: женатые сыновья оставались со своими родителями, а замужние дочери уходили в семью мужа. И это было оправданно. Ведь жизнь русских крестьян всегда была очень тяжела, приходилось буквально вести борьбу за выживание, опасаясь голода и нищеты. Из-за отсутствия квалифицированной медицинской помощи супруги могли овдоветь, их дети могли остаться сиротами, а старики к концу жизни – одинокими. Принадлежность же к большой семье давала некую «страховку», защищавшую овдовевшую многодетную мать, детей-сирот или беспомощных стариков от голода и полной нищеты.

Но наряду с большими всегда существовали и малые семьи, состоящие из двух поколений – родителей и их детей. Особенно они были распространены в тех районах, где активно развивалась промышленность и крестьяне не только занимались земледелием, но и ходили на заработки.

Большой в дому, что хан в Крыму

Возглавлял большую семью большак – старший по возрасту и положению мужчина, обладавший патриархальной властью над остальными ее членами. Он управлял всеми делами и имуществом, а также представлял интересы семьи в сельской общине на сходе.

Из воспоминаний крестьянина А.А. Новикова (1909 г.р.): «Было у нас девятнадцать человек у прадедушки: три сына, они женаты, у дедушки три сына и так далее. Но хозяин – прадед. Он раздавал утром работу, он все знал о своем хозяйстве. Утром, бывало, собираемся на работу – все лапти перепутаем, ну представь – девятнадцать пар лаптей!» [2]

В старину сложилась пословица «Большой в дому, что хан в Крыму». И действительно, полномочий и обязанностей у главы семьи было очень много. Он распределял работы среди взрослых сыновей, следил за сохранностью орудий труда и домашней утвари, приводил их в порядок, чинил; в его ведении находились все денежные средства семьи, которыми он самолично распоряжался: все покупки и продажи осуществлялись только с его разрешения. Хозяин носил на поясе ключ от сундука, где находились деньги и другие ценные вещи.

«Прежде всего муж как глава семьи заботится о том, чтобы у него было все необходимое для крестьянства. Все полевые работы лежат на нем, потом уборка хлеба, ухаживает за скотом, поправка домашних построек и соблюдение чистоты на дворе, починка орудий и домашней утвари, заготовка дров, заготовка обуви для семьи и другие заработки для того, чтобы иметь деньги на расход, продажа или покупка скота, хлеба, орудий и домашней утвари; несет он также и мирские обязанности…» – из воспоминаний крестьян Казанской губернии. [6]

Если между домочадцами случались конфликты, большак являлся своего рода судьей – все его слушались и выполняли данный им наказ. В ведении хозяина дома были и вопросы, связанные с духовной жизнью семьи, – утренние, дневные и вечерние молитвы. Перед началом совместной трапезы отец семейства, сидя за столом, под образами, произносил святые слова, обращался к Богу с просьбами и благодарностью…

Одна из основных обязанностей хозяина дома – поставить на ноги своих детей. В русской традиции хороший отец должен принимать самое активное участие в воспитании, особенно мальчиков. Такие всегда пользовались уважением среди односельчан.

Сын или дочь только появились на свет, а у отца уже новая обязанность – необходимо «ввести» новорожденного в семью и общество. Для этого даже особое действо было: приняв ребенка, повитуха заворачивала его в отцовскую рубаху и торжественно передавала главе семейства. Мужчина брал малыша на руки и показывал – представлял всем домочадцам.

Когда же ребенок подрастал, опять прибегали к обряду, главную роль в котором исполнял отец. Малыша сажали на лавку, рядом клали топор или веретено, в зависимости от того, мальчик это или девочка. Затем отец брал ножницы и отстригал прядь волос у сына или дочери, тем самым подчеркивая переход из младенчества в более сознательный возраст.

Глава семейства обучал своих сыновей мужской работе: брал на пахоту и сев, отправлялся с ними в лес за дровами, обучал уходу за скотиной, ловле рыбы и охоте. Во время семейной трапезы он следил за порядком, чтобы никто из детей не баловал, контролировал установленный порядок: что за чем следует и кто за кем ест.

В общественном сознании хороший отец должен был быть строгим – проявлять к сыновьям нежность, мягкость и заботу не следовало, это привилегия матери. Если же сынки не слушались, то отец и розги применить мог! Стоит отметить, что мудрый глава семейства такое наказание применял нечасто, но так, чтобы запоминалось на всю жизнь. Розгами «угощали» за серьезные проступки, такие как воровство, крупная ложь, неуважение к старшим. Наказание было подобно ритуалу: провинившийся ложился на лавку и получал «угощение», а после ему следовало еще и поблагодарить за «учение».

В большинстве русских семей, где жизнь протекала согласно вековым традициям, авторитет и репутация отца были весомы и непоколебимы.

Играл он главную роль и в дальнейшей жизни своих детей: определял, будут ли они посещать школу, какому ремеслу станет обучаться сын, пойдет ли дочь в няньки. А придет пора создать молодую семью – только за отцом последнее слово при выборе пары. Если проходил рекрутский набор – именно отец решал, кого из своих сыновей он отдаст в солдаты. Он же давал согласие на отделение женатого сына от большой семьи и разрешал ему обзавестись своим домом и хозяйством.

Как правило, разделение семей происходило осенью. Отец отпускал одного из сыновей с женой и детьми, отдавал ему назначенную долю земли, часть имущества и урожая. Перед таким важным делом все непременно молились, а еще мылись в бане – очищались таким образом духовно и телесно. По верованиям крестьян, это было необходимо, когда решалась судьба людей.

Иногда при разделе прибегали к жребию: в шапку опускали новый и старый крест или кольца. Кто вынимал новый крест или кольцо, тому выпадало новое счастье – переход в другой дом.

Непременным символом разделения семьи и общего имущества выступал каравай хлеба – в нем воплощались представления о достатке и благополучии. Стол покрывали белой скатертью, на него ставили каравай, и вся семья начинала молиться. После большак брал нож и разрезал хлеб на столько частей, на сколько семейств они делились. Каждой новой семье полагалась часть каравая, которую съедали за первым обедом уже на новом месте. Семью, которая покидала общий дом, благословляли иконой и отпускали. Отныне они должны были сами заботиться о себе.

Впрочем, не все большаки добросовестно выполняли свои обязанности, всегда встречались исключения. Хозяина нерадивого – пропивавшего или растрачивавшего семейное имущество – наказывала деревенская община. Она могла передать управление хозяйством старшему сыну или хозяйке, если ее сыновья были слишком малы для этого.

Старший сын принимал хозяйство после смерти большака или если отец становился настолько стар, что уже не справлялся со своими обязанностями: не мог заниматься ни хозяйством, ни полевыми работами. Сын принимал и пояс с ключом, которым некогда опоясывался старый хозяин.

Отошедший от дел старик, как правило, оставался жить с младшим сыном – нянчил внуков и занимался разными мелкими делами по дому.

Бабья дорога от печи до порога

Старшей по положению в доме среди женщин была большуха – как правило, жена большака. В зависимости от региона ее называли «большиха», «хозяйка», «старка», «старая». Кроме того, замужнюю женщину часто называли бабой. Большухами могли быть и невестка – жена большака-сына при стариках родителях, – и вдова большака, при условии, что у нее были дети.

В обязанности большухи входило следить за порядком в семье и выполнением всех работ, которые она сама распределяла среди женщин. Такими работами были кормление домашнего скота и дойка коров, рубка дров, прядение и ткачество, прополка огорода, а также уборка, стирка, приготовление пищи, уход и воспитание детей.

По праву старшинства хозяйка-большуха наделялась большой властью в семье. Раньше говорили: «Своя воля – своя болыпина, она всю болыпину забрала себе в руки». Хозяйка имела власть над дочерьми и невестками, она строго следила за выполнением работ, проявляя при этом свою волю и часто ущемляя волю других женщин семьи. По этой причине случались в доме конфликты между свекровью и ее невестками. Считалось большой удачей выдать дочь замуж в дом, где нет свекрови и снох, – так молодая женщина сразу становилась хозяйкой.

Вот как вспоминает о своей жизни крестьянка по фамилии Мухина (1922 г.р.): «После свадьбы в дом чужой ушла. Жила вместе со свекром и свекровью. Не любила меня свекровь. Все ругала, все ей не нравилось. Вечно меня попрекала, а муж молчал – не смел ей перечить. Когда она умерла, легче стало. Сама готовишь, что хочешь. Когда что захочешь – то и делаешь. Не по указке, а по своей воле». [2]

Если вся хозяйственная и общественная деятельность большака и его сыновей проходила за стенами дома, то женские работы ограничивались его внутренним пространством. Недаром сложились пословицы на этот счет: «Бабья дорога от печи до порога», «Баба да кошка в избе, мужик да собака на дворе».

И летом, и зимой женщины занимались хозяйственными делами в избе или рядом с ней.

Из воспоминаний русских крестьян Казанской губернии, вошедших в материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева: «Ha женах и женщинах лежат следующие работы: прежде всего они заботятся о детях; она должна помогать мужу в полевых работах и уборке хлеба, уход за скотом и птицей, уход за огородом и заготовка овощей и продуктов для семьи, ежедневное приготовление пищи, приготовление материала для нижней одежды, шитье одежды, вязанье, воспитание детей, уход за ними. На замужних падают такие же работы, как и на жен и женщин, девушки же меньше исполняют работу. На них падают такие работы: уборка в избе, уход за птицей, помощь замужней женщине в огороде, приготовление материала для одежды, прясть, ткать, шить, вязать… В больших семьях недельные очереди бабьих работ устанавливает свекровь (большуха), а если ее нет, то старшая в семье».

Приготовлением пищи на всю большую семью занимались исключительно женщины. Как правило, выпечкой хлеба, который воспринимался нашими предками как источник жизненной силы, занималась большуха. Молодые женщины выполняли лишь подсобные работы и к квашне с тестом не допускались.

Одной из главных задач хозяйки был сбор приданого для своих дочерей. Приданое для девочек начинали готовить с их рождения, его хранили в больших сундуках. Здесь были: ткани домашнего изготовления, постельные принадлежности, одежда, рубахи, льняные холсты, пояса из шерсти, посуда и т. д. Все это невеста приносила в семью мужа. И конечно, мать-хозяйка старалась ответственно подготовиться к этому важному моменту.

Девушка покидала отчий дом, отныне в семье мужа ее называли молодкой, молодухой. Этот статус она получала на следующий день после брачной ночи и сохраняла вплоть до рождения первого ребенка. В большинстве селений после рождения первенца ее начинали именовать бабой.

Первые дни и месяцы в новом статусе были очень значимы и волнительны для молодой женщины. Ведь ей предстояло войти в семью мужа, стать «своей». Если новобрачная была родом из другого селения, ей нужно было приобщиться к группе замужних женщин, подружиться с другими молодухами и бабами.

Среди русских крестьян для этих целей существовало множество обрядов, которые носили как внутрисемейный, так и общинный характер. Сперва необходимо было оповестить всех родственников, соседей и знакомых о «рождении молодухи», то есть сообщить о потере ею девственности. В разных местах сообщалась эта новость по-разному. Так, в Вологодской губернии об этом рассказывала свекровь за чаем, который она устраивала на второй день после свадьбы. Она говорила отцу девушки: «Спасибо, сватушко, за твою дочку, что цестная!» В Новгородской губернии родственникам и друзьям, пришедшим на второй день свадебного торжества, выносили бутылку с красным вином, перевязанную красной лентой. Так гостей оповещали о случившемся.

На территории нашей страны широко был распространен один обряд: молодуха посещала колодец или другой источник. Обычно ее сопровождала женщина из родственников мужа. Придя к колодцу, молодуха бросала в воду деньги, иногда кольца. По словам крестьян, это делалось для того, чтобы «вода ее признала», «вода ее полюбила». Вернувшись домой, молодуха угощала этой водой свою свекровь: «Пей, маменька, воду слаще меду!»

Крестьянка. 1910-е гг.

Крестьянская семья

Практически повсеместно, во всех деревнях и селах, новобрачная преподносила подарки каждому из родственников мужа, кланялась им в ноги и просила принять в семью.

Позже молодухе предстояло пройти ряд испытаний, во время которых она должна была показать свою хозяйственность и ловкость. Пожалуй, самое распространенное испытание – подметание пола, когда родственники бросали разный мусор и солому вперемешку с монетами. Молодуха все это терпеливо подметала, а собранные деньги с позволения свекрови она оставляла себе.

Женщина в крестьянском платье. 1860–1869 гг.

Группа крестьян Ярославской губернии. 1871–1878 гг.

Крестьяне за работой. Обмолот зерна

Крестьянин за работой

Помимо этого действа, новые родственники могли попросить испечь блины или оладьи, напрясть шерсти и накормить корову. Молодуха все просьбы выполняла, демонстрируя свое умение и послушание. Постепенно она входила в семью, становилась «своей».

Умел дитя родить – умей и научить

Традиционные русские семьи были большие, родить менее трех детей считалось неправильным. В понимании наших предков большая семья – сильная семья, поэтому количество детей было своеобразным мерилом крепости хозяйства. Из воспоминаний крестьянки М.П. Мартемьяновой (1917 г. р.): «В то время уважали семью, где было много детей. Хозяина такой семьи считали настоящим хозяином, он может прокормить свою семью. А у кого было мало ребенков, высмехали, что не может прокормить семью, толку нет хозяйничать». [2]

И правда, детей к труду приучали с малолетства – каждый выполнял посильную ему работу, вносил свой вклад в общее благополучие семьи.

Русская крестьянка из Архангельской области Мария Григорьевна Павлова (1926 г.р.) оставила такие воспоминания: «Ко всему приучали с детства. Они еще и ходить-то как след не могли. Лошадь запрягем, на дрожки посадим этих мурашей и в лес увезем. Так они грибы собирают, ягодки собирают. Пуще видят-то нас, вон по какой корзине накладают. Семья-то большая была, как не помогать. Ребятишки маленькие в бане вымоются, и сами себе рубашечки выстирают, и сушиться на сгороду повешают. Они все коров пасли. Немножко их пасти оставляли, присматривать – вдруг запутается коровушка в веревке, припрет ногу, она и задавится, ведь и погибнуть может. Говоришь: “Ваня, сбегай, посмотри, коровушка как там ходит, где овечки там, посмотри”. Все маленьких ребят посылали раньше. Коровушка опростается, и теленочка отсадим в другую стайку. Потом подоим коровушку, молочко выльем в тазик. И вот возьмешь своих ребяток: “Пойдем-ка, посмотрим, Ванечка, Алешенька, Юренька, как пьет теленочек молочко, красивый теленочек – это он эдак…” И вот подадим теленочку руку в ротик, чтоб он умел сосать, так он с руки-то молочко и забирает, и сосет-сосет, и все выпьет из этого тазика. Интересно ребяткам, все это показываешь, чтоб они с малого умели да знали все». [10]

О своем детстве вспоминает крестьянка из Владимирской области Мария Михайловна Плаксина (1915 г. р.): «У нас, у детей, свои обязанности были. Каждый вечер разжигали самовар. Для него девочка набирала древесного уголька на растопку, а брат постарше обязан был подготовить чурочек. Когда взрослые из житницы приносили овес лошадям, у девочки была своя мерка особая, которую ей насыпали для подкормки ягнят. Вот она в специальное рытечко, лоточек, накрошит хлебца, овсяца положит, и ягнятки едят. Еще в школу девочка не ходила, а уж шила лоскутные одеяла. Нарежут ей лоскутных цветных треугольничков, квадратиков – и целый день она сидит и шьет. И мотала, сматывала початки нитяные, подготавливая их к тканью. В будни пряли, ткали, мотали, а вязание кружев считалось как отдых, развлечение – вот по воскресным дням и вязали кружева. Я уже где-то с шести лет вязала варежки, носки. Были для детей маленькие косы. Вначале учили косить, давали советы. Брали ребенка сзади за руки и подсказывали, как нужно правильно в ритм шагать и руками взмахивать. Так детскими руками косят, а потом отпускают и подсказывают только в счет. Дети жали маленькими серпочками, приучались к этой работе. Жали в специальных жнивных рубашках и в бахилках. Они были из лыка, их замачивали, и они делались как костяные. Дети у всех работали. Никто праздно не гулял, гуляли только по воскресеньям. А уж если не работали, то сидели с маленькими грудничками у люльки».

Дети трудились вместе с родителями. Обычно лет до шести-семи воспитанием занималась исключительно мать, отец в это время был занят хозяйством и обеспечением семьи. Как только дети подрастали, женщина продолжала заниматься воспитанием девочек – учила их выполнять все работы по дому и огороду, ухаживать за домашним скотом. Она должна была сделать из них достойных невест, девушек на выданье – хозяйственных, скромных, с хорошим приданым.

Мужчина занимался воспитанием мальчиков – учил их управляться с лошадьми, работе в поле, в лесу, на участке. Отец старался воспитать своих сыновей «настоящими мужчинами», которые в будущем могли бы заботиться уже о своих семьях.

Мальчишка-подросток одиннадцати–двенадцати лет – «правая рука» отца, его первый помощник. Навыком работы на пашне парень должен был овладеть непременно, иначе он не смог бы стать полноправным членом деревенского сообщества. Занятие землепашеством в русской национальной традиции – основа мужского статуса.

Становясь помощником отца, мальчик участвовал во многих полевых работах: помогал раскидывать удобрение по полю, следил, чтобы комья земли не затрудняли работу плуга, мог заборонить поле после пахоты (борона – это сельскохозяйственное орудие для рыхления почвы, боронят землю после того, как она вспахана). Обычно мальчик или вел под уздцы запряженную в борону лошадь, или ехал на ней верхом. Работа эта считалась не очень сложной, но трудоемкой, требующей терпения. Поэтому водить лошадь целый день по полю считалось занятием более подходящим для мальчишек, чем для взрослых мужиков. По этой причине хозяева, не имевшие детей, часто для такой работы нанимали подростка. Это был отличный жизненный навык, и годам к двенадцати мальчик уже брал на себя все заботы по боронованию поля.

Лет с одиннадцати отец приучал мальчика к пахоте. И поскольку сын следовал за ним неотступно, он быстро перенимал и этот навык, становясь с возрастом прекрасным пахарем.

Мальчик, вступая в трудовую жизнь семьи, был обязан заботиться о лошадях: он задавал им корм, приносил воды, летом гонял на водопой. С пяти-шести лет ребенок учился верховой езде. С восьми-девяти пробовал запрягать лошадь.

На Русском Севере и в Сибири, где были развиты рыболовство и охота, ребят с раннего детства привлекали и к этим занятиям. Мальчик лет девяти уже умел стрелять из лука и ставить петли на уток. Подростки десяти-двенадцати лет ловили мелких пушных зверьков и продавали добычу торговцам. Так они получали свои первые деньги. Подростки помогали и при сборе ягод, и при добыче кедровых орехов. Они участвовали в коллективных выездах на эти промыслы.

К четырнадцати-пятнадцати годам подросток перенимал все хозяйственные навыки и считался годным ко всякой мужской работе. Мог пойти и в работники по найму, где получал такую же плату, как и взрослый мужчина. Сын пятнадцати лет считался «правой рукой» своего отца и в случае отъезда или болезни без труда мог заменить его. Если отец уходил на промысел, подросток самостоятельно вспахивал и заборанивал участок, а после отправлялся на помощь к главе семейства.

Обычно весь свой заработок мальчишка тратил на себя. И не на игрушки вовсе! Нужно было подготовить хороший наряд для молодежных гуляний. Так парень сразу становился завидным женихом!

А что же девочки? Уже лет с пяти-шести они садились за прялки, пасли цыплят и мелкий домашний скот, с семи учились вышивать, а к десяти умели мыть полы в избе и посуду, гладить, доить коров и присматривать за младшими братьями и сестрами.

С возрастом дочери становились настоящими помощницами с массой обязанностей. Вот как вспоминали русские крестьяне Казанской губернии о жизни девочек-подростков (из материалов «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева): «Подростки же девушки помогают матерям и вообще женщинам ухаживать за скотом, на огороде за овощами, в приготовлении и при запасе овощей, продуктов, в приготовлении материала для одежды, шитье, вязании, а главное, водятся или исполняют обязанность нянек за малолетними детьми, а летом и вовсе остаются дома одни, исполняя по возможности обязанности хозяек при доме.

Крестьянская семья на фоне деревенского дома. 1897–1899 гг.

Если в семье заведен порядок, все работы распределены соразмерно числу лет, знанию каждого члена семьи, то все живут складно, не ссорясь из-за работ».

Лет с двенадцати девочки могли пойти в работницы по найму – няньками.

Уже в шесть лет они перенимали от своих матерей навыки ухода за младенцами: умели укачивать их, пеленать, кормить из рожка и развлекать песенками и прибаутками. К десяти годам девочка управлялась уже с двумя-тремя малышами. Поэтому расторопных и умелых помощниц охотно брали в богатые крестьянские семьи ухаживать за детьми. За такую работу платили или деньгами, или вещами: например, могли отвесить несколько пудов муки, картошки или иных овощей, подарить отрез на платье. Нередко ценой работы была только одежда. Так, наниматель должен был справить няньке костюм – рубаху, полушалок, ситцевый сарафан и овчинный тулуп. А как заканчивалась служба, для помощницы пекли ржаной пирог с капустой и хлеб, которые ей с приговором и вручали: «Вот тебе хлеб и пирог, и няньку за порог!»