Текст книги "Цена волшебства. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2"

Тонкости формулировок

Всю ночь шел снег. Он падал пушистыми мягкими хлопьями, набрасывая на лес синее в ночном свете одеяло. Ветра не было, и к утру лес совершенно преобразился. Могучие ели стали похожи на сахарные головы, вокруг дома простиралась снежная пустыня. Кусты барбариса и остролиста полностью утонули под снежным покровом, замело и пьедесталы мраморных оленей. И теперь казалось, что грациозные животные идут по снегу, как живые. Входную дверь завалило выше середины. Открыть, конечно, можно, но живое воображение Клауса тут же нарисовало картину – громадный сугроб в прихожей и страдания бедняг брауни, пытающихся его убрать.

В ванную попасть не удалось, туда уже юркнула Молли, которая сегодня отчего-то проснулась раньше него. А значит, ближайший час никаких шансов. Для Клауса всегда было загадкой, что женщины могут делать так долго в таком скучном, влажном и безобразно теплом месте. Он даже задал жене однажды этот вопрос и тут же пожалел. Потому что она немедленно извлекла из шкафчика целую шеренгу баночек и бутылочек и начала подробный экскурс, куда и чего следует сыпать, мазать и втирать. Безусловно, все это требует много времени, но так и непонятно зачем. Распорядившись готовить завтрак, Клаус, воровато озираясь, открыл окно в кухне. Пока Молли нет, пусть хоть немного прохладного воздуха наполнит комнату. Вместе с морозным ветром в кухню ворвался смех. Клаус высунулся в окно по пояс и увидел эпическую картину.

Могучие кони Мороза, вместо того, чтобы мирно завтракать в оленнике, устроили веселую кутерьму в верхушках сосен. Они с разгона врезались в мохнатые ветви, обрушивая тонны снега на спины друг друга, пикировали в сугробы подобно тетеревам и, прорыв подснежные тоннели, выныривали, подняв в воздух столб снега. Один из таких сугробов взорвался прямо перед окном, залепив Клаусу все лицо снегом и явив миру хохочущего русского великана. Похоже, совершенно голого. Фыркая, отплевываясь и мотая головой, как собака после купания, Мороз стоял по пояс в сугробе.

– Душ был занят, – объяснил он остолбеневшему Клаусу.

– Да. Знаю. Увы.

– Но так даже лучше. Давайте-ка, мистер Клаус, снимайте ваш странный халат и сюда, в снежную баньку.

– Халат, между прочим, не странный, – обиделся Клаус, перелезая через подоконник. – Молли его в Лондоне купила. Он от Harrods.

Последнее было добавлено не без гордости. Мороз окинул халат критическим взглядом.

– А выглядит как новый, – вынес он наконец вердикт. – Видимо, этот Херодс его совсем немного носил.

– Но… А если нас дамы увидят?

Клаус неуверенно расстегивал пуговицы рубашки.

– Не увидят.

Мороз яростно растирал снегом покрытую татуировками грудь.

– Ваша в ванной, а моя всегда в постели до одиннадцати, уж я-то знаю.

Клаус посочувствовал коллеге. Ведь откуда у Мороза такие сведения? Правильно, значит его секретарь раньше двенадцати на работу не является. Полное пренебрежение служебными обязанностями. А он-то еще на Люси иногда сердится.

Накупавшись в снегу вволю, они растерлись пушистыми полотенцами, которые принесли брауни, и вернулись в дом. Там в кресле уже восседал Гордон, которого снежные завалы не испугали. По крайней мере не настолько, чтобы пропустить завтрак у лучшего друга. Вообще, по нему можно было проверять часы – если Гордон опрокидывает мебель в прихожей, пытаясь повесить плащ, значит, настало время завтрака. Но сегодня ввиду плохой погоды он прибыл пораньше. Пока жарились тосты, а на сковородке шипела яичница с беконом, Ричард предложил устроить для Мороза небольшую лекцию по финансовой грамотности. Самые азы, так сказать. Однако дело не задалось. Когда Клаус заглянул в гостиную, он застал удручающую картину: Гордон отчаянно зевал, вяло листая журнал PlayTroll, Ричард расхаживал по каминной полке взад и вперед и противным скрипучим голосом вещал:

– Маркетинг – это организационная функция и совокупность процессов создания, продвижения и предоставления продукта или услуги покупателям и управление взаимоотношениями с ними с выгодой для организации. То есть, не засыпайте, мистер Мороз, пожалуйста, маркетинг – это деятельность, направленная на удовлетворение рыночных потребностей с целью извлечения прибыли…

Мороз бросил на Гордона взгляд, полный смертной тоски. Тролль вздохнул, отложил журнал и прервал ворона властным жестом руки.

– Ричард, ты, конечно, шибко умный и все такое, знаешь все на свете…

Ричард от гордости распушил перья и стал похож на воздушный черный шар.

– … но иногда ты жуткая зануда.

Из воздушного черного шара будто выпустили воздух.

– Это ж можно проще все объяснить.

– Так объясни, сделай любезность, – ощетинился ворон. – Любопытно послушать, учитывая, что в твоей голове одни глупости и анекдоты.

– А можно и анекдотом. Вот подходит к вам на танцах, мистер Мороз, такая потрясная эльфиечка, фигурка высший класс, коротенькая юбочка, ну и говорит: «Привет, красавчик, а ты знаешь, я офигительно умею тра…»

В эту секунду дверь распахнулась, и вошли Молли с Настей, обе с подносами. Мужчины замерли.

– Так что же такое умеет эта, как вы выразились, потрясная эльфиечка? – поинтересовалась Настя, аккуратно расставляя чашки на столе.

Спрашивала она вроде бы Гордона, но сурово смотрела почему-то на Мороза. Гордон немедленно побурел и, ища поддержки, взглянул на Ричарда. Тот снисходительно пришел на помощь:

– Тра… Траву сажать. А что?

– Да так. Вот не ожидала, что путь к сердцу мужчины лежит через газон. Ну, и что дальше?

– Ну, значит, подходит она к мистеру Морозу, – начал приободрившийся Гордон, – и говорит: «Я классно траву сажаю». Это – прямой маркетинг. К мистеру Морозу на танцах подхожу я, указываю на эльфиечку и говорю: «Ты знаешь, она тааак траву сажает». Это реклама. Эльфиечка тащится от мистера Мороза, находит номер его телефона, звонит ему и говорит: «Приезжай ко мне вечером. Я так классно сажаю траву.» Это дистанционный маркетинг.

– Звонит ему, значит. Ну-ну, – взгляд секретаря почему-то стал еще суровее.

– Эльфиечка видит мистера Мороза на танцах, поправляет прическу, красит губки, подходит к нему, начинает с ним болтать и приглашает на танец. Ну, танцуют, значит они, она к нему прижимается и шепчет: «Если б ты знал, как я умею сажать траву…» Это пиар.

Мороз улыбнулся, вокруг глаз появились веселые морщинки. А в комнате явственно послышался скрежет зубов. Настя так яростно начала разливать чай, что залила и стол, и блюдца.

– Мистер Мороз видит на танцах эльфиечку, подходит к ней и говорит: «Я тут слышал, ты сногсшибательно траву сажаешь!» Вот это уже раскрученная марка, настоящий брэнд!

– Да-а-а, объяснил.

Ричард разразился хриплым смехом, но Мороз пожал плечами и улыбнулся еще шире.

– А зато я все понял наконец.

– А я вот не поняла, – Молли растерянно переводила взгляд с одного на другого. – А это что, так важно для девушки? Траву сажать?

Опустим завесу жалости над этой сценой.

А полчаса спустя Люси и Ричард пили чай и наблюдали через обледенелое окно за Настей и Морозом. Настя стояла на лавочке, как оратор на трибуне, и так же громогласно, как иные ораторы порицают общество, бранила Мороза. Тот хранил олимпийское спокойствие, слушал с интересом и с наслаждением курил превосходную кубинскую сигару.

– Как думаешь, у Насти и Мороза близкие отношения? – полюбопытствовала Люси, наблюдая через окно за ссорящейся парой.

Ричард посмотрел на сплетницу неодобрительно, но ответил:

– Конечно. Она ведь секретарь. У всех секретарей близкие отношения с начальниками.

– Ерунда!

– Вовсе нет.

Ричард торжественно прошелся вдоль длинной полки книг в омерзительно ярких обложках. эффектныйэффектной

– Служебные романы. И в каждом из них секретарь выходит замуж за начальника. На худой конец за коллегу. Но обязательно старше по званию.

– Ну, значит, я приятное исключение, – фыркнула Люси. – Как-то и в мыслях не было.

– Исключения только подтверждают правила.

На улице Настя, взбешенная флегматичным настроением своего босса, залепила ему в лицо большую пригоршню снега и быстрыми шагами направилась в дом. Прошипев напоследок что-то совсем уж неласковое. Ричард и Люси проводили ее взглядами.

– Ну точно у них любовь, – вынесла вердикт Люси.

Неожиданное свидание

Когда Клаус вернулся в Эдинбургский отель, он уже показался родным. С удовольствием сел за монитор, полистал новостную ленту. После обычного набора статей о самоубийцах, решительно похудевших девушках и осрамившихся шоу-звездах он увидел заметку о поразительных часах производства «Клаус и К». Клаус их помнил – стеклянный купол, под ним собственно часы и ветвь остролиста, а на ней снегири и очаровательное гнездышко с яйцами. Механические снегири ведут себя совсем как живые, иногда порхают с ветки на ветку, взмахивают крыльями, а каждый час нежно поют. Но какая-то миссис М случайно разбила часы («Криворукая девица», – с досадой подумал Клаус), и снегири повели себя совсем уж как живые. Они разлетелись по дому, карабкались по шторам, не желали содействовать собственной поимке, один пребольно клюнул хозяйку за палец, когда ей все же удалось схватить птицу. Другой снегирь испортил документы на столе супруга миссис М. Газета не уточняла, как именно испортил, но Клаус мысленно пообещал оторвать Ланселоту голову. Ведь просил же попроще игрушки делать!

Он открыл почту. Спам, «Альфонс-банк» «Кредит на весьма выгодных условиях». Альфонс-банк. Условия обслуживания изменились. Клаус прочитал и тихо выругался – стоимость обслуживания счета выросла вдвое. Спам. Спам. «Альфонс-банк». «Закажите еще одну кредитную карту». «Альфонс-банк». «По вашему обращению принято решение»…

Клаус встрепенулся, торопливо открыл письмо. Увы. Генри действительно помог ускорить рассмотрение вопроса. Вот только решение это его совсем не обрадовало. Банк решительно отказывался вернуть пострадавшему клиенту деньги, зато выражал горячую надежду на дальнейшее сотрудничество. И вот странность – если все назойливые предложения карт и кредитов были щедро приправлены рекламными слоганами и красивым дизайном, то это письмо даже не было украшено грифом «Альфонс-банка». Так, скромный текстовый файл безо всякой идентификации. Очевидно, это какое-то упущение нерадивого сотрудника.

Презрев завтрак, Клаус отправился в отделение «Альфонс-банка». Там его встретил плавящийся от любви и вожделения сотрудник. Впрочем, узнав о причине визита, он увял и погрустнел.

– А почему вы не обратились в кол-центр?

– Ну, мне банк отказал. Так что теперь я намерен обратиться в правоохранительные органы. И мне нужны бумаги. Кол-центр мне их не даст.

– Мы тоже не даем бумаги. И печати не ставим.

– Да ну? А когда я открывал у вас счет, вы их довольно резво оформляли. И прекрасно печати ставили. Когда обращусь в полицию, что мне им предъявить? Мои сожаления? О том, что стал клиентом вашего банка?

– Позвоните в кол-центр… Мы бумаг не даем…

Можно сколько угодно заклинать глухого Аспида. Но и он не был настолько глух, как сотрудник «Альфонс-банка». Когда до закрытия банка оставалось не больше десяти минут, даже Клаус сдался. Он вернулся в номер и позвонил в проклятый кол-центр. Ему ответил жизнерадостный и полный энергии сотрудник. Как обычно. Нет, они не дают бумаг и не ставят печати. И почему вы не обратились в отделение?

– Но я обратился! И они меня отправили к вам!

– Замечательно! У нас есть для вас уникальное предложение – вам одобрен кредит на 100 000 фунтов…

Вечером Розмари наблюдала удивительную картину. Ее занудный родственник пробормотал что-то нелицеприятное, когда ему предложили вечерний чай, и налил себе виски. Не меньше двадцати граммов.

– Что-то случилось? – вежливо осведомилась Розмари, наблюдая, как ее зять, скорчив страшную гримасу, попробовал благородный lagavulin.

– Банк деньги украл. И как ни удивительно, возвращать не собирается.

– А твой юрист?

– Говорит, что единственный шанс – судится. Но вряд ли будет толк.

– Ясно. Что ж… Раз твою рыбку едят другие… Единственное, что остается – изрядно пересолить блюдо.

И Розмари взяла телефон. В былые времена коварные герцогини брали фиал с ядом, кинжал, на худой конец отравленную шпильку. Но времена изменились. Да и смартфон в руках решительного человека куда опаснее этого самого фиала с ядом.

– Мэри, есть минутка? Тут мой зять, добрейший и наивный парень, стал клиентом «Альфонс-банка». Да, согласна, дурачок, но что делать? Ну и остался без денег, как и следовало ожидать. Я тут подумала – а неплохой материал для твоей статьи…

Минут через десять она повесила трубку.

– Ну, мой дорогой, ты отмщен. У Мэри несколько тысяч подписчиков в Facebook и Instagram. И честный пост о работе «Альфонс-банка»…

Клаус хмыкнул.

– Дракона бы им на крышу.

– В наши дни статья популярного блогера куда эффективнее дракона.

*

Роберт сдержал свое слово. Не прошло и недели, как Клаус получил плотный конверт дорогой бумаги с приглашением на ежегодный банкет. По старой традиции все крупные бизнесмены собирались 5 мая, чтобы завести новые полезные знакомства, упрочить старые, ну и просто хорошо поужинать. Попасть в этот узкий кружок было непросто, и Клаус был очень благодарен Роберту. Приглашение было на два лица, и с минуту Клаус колебался. Конечно, Молли была бы очень рада побывать на вечеринке в лучшем ресторане города, но… Он живо представил себе, как она краснеет от смущения, не может завести разговор. За ней придется ухаживать, как за ребенком. А он на эту вечеринку идет совсем за другим. К тому же… Нет, он ее не стыдится, но все же Молли не привыкла к таким светским раутам, ей не хватает манер, да и платья ее, хоть и милы, но явно не отвечают запросам последней моды. Ему, как и любому мужчине, на это глубоко наплевать, но вот дамам, которые на этом приеме будут, это даст богатую пищу для пересудов и насмешек.

– Молли, меня не будет завтра вечером. Придется сходить на этот скучный банкет, надо же познакомиться с этими бизнесменами.

– А разве мне нельзя пойти с тобой?

От огорчения ее личико вытянулось.

– Не думаю, что это хорошая идея. Там будут говорить только о бизнесе и производстве. Тебе будет скучно, ты устанешь.

– Но я очень хочу! Мистер Крейн говорил, что пригласит нас обоих!

– Давай послезавтра, милая. Сходим куда-нибудь поужинать, посидим вдвоем, только ты и я.

– Но Джонатан!

– Мне пора, милая.

И он поспешно шагнул за дверь.

Следующий день тянулся для Молли бесконечно долго. Она ни разу не позвонила мужу и даже завтрак подала молча. Пусть почувствует свою вину и немного пострадает. Увы, ни малейшего страдания и чувства вины он не выказывал. Пребывал в веселом возбуждении и убежал, едва коснувшись губами ее щеки. Под вечер ей стало особенно грустно. Не выдержав, она набрала номер и ждала, пока гудки не оборвались. После этого она забегала по комнате, не зная, куда себя девать. Чего только не рисовала фантазия! По большей части, конечно, женщин в красивых и смелых нарядах. И тут раздался звонок телефона.

– Любимый, я так рада!

Она выпалила это в трубку, не взглянув на дисплей. В ответ раздался низкий, бархатный голос.

– Дорого бы дал, что вы сказали мне это не по ошибке.

– Ой… Мистер Крейн, извините!

От стыда у нее запылали щеки. А Роберт, деликатно закрыв эту тему, спросил:

– Почему вы не на приеме?

– Я… Голова немного болела.

– Не поверите, у моей жены тоже. Раз уж мы с вами этим вечером одиноки, не желаете поужинать где-нибудь? Просто поболтаем немного.

– Но… – Молли растерялась.

– С вашим супругом все в порядке. Я представил его нескольким важным ребятам, и сейчас они ужинают, пьют отличное вино и беседуют о всяких скучных вещах.

Сказал он ни больше, ни меньше, чем нужно. Молли достаточно обиделась за то, что ее не пригласили на ужин, но не настолько, чтобы вообразить мужа в кругу соблазнительных красоток в ночном клубе – ехать и проверять воочию.

– Ну, смелее. Вам будет скучно сидеть одной до полуночи. Я уже заказал столик на двоих.

И она согласилась. Опять же – ресторанчик оказался в двух кварталах от отеля. Роберт все продумал. Скромный, но уютный. На столах горели настоящие свечи, в миниатюрных вазах источали слабый аромат лесные цветы, немалая редкость в центре города промозглой весной. Впрочем, Молли это почему-то не впечатлило. Она машинально убрала каплю подтекшего воска, так, будто у нее дома свечи каждый день горят. И положила на стол телефон. Очень переживала, что вот сейчас позвонит муж и что она ему скажет? Что сидит с мужчиной в ресторане? Но телефон молчал.

Говорил в основном Роберт. Рассказал о том, какая интересная здесь картинная галерея, о призраках Эдинбургского замка, и какие удивительные события происходили в его стенах. Рассказал пару историй о себе, выставлявших его в комичном и невыгодном свете, и она немного расслабилась. И ни слова о бизнесе! Молли впервые задумалась, что их дом в последнее время напоминал военную ставку. Схемы и чертежи игрушек, бизнес-планы, совещания, разговоры исключительно о финансах. Она попыталась вспомнить, когда муж в последний раз дарил ей цветы, и не смогла.

Начали с чая и легкого ужина, затем как-то незаметно перешли на вино. Молли вино не понравилось. Изысканный Nicolas Catena показался ей резким и не сладким. Но свое дело оно сделало – когда Роберт легко накрыл ее руку своей, она не воспротивилась. Слишком уж приятно было это обжигающее прикосновение сильной мужской руки.

– Вы будто принцесса из волшебной сказки, – Роберт с видимым удовольствием рассматривал раскрасневшуюся, смущенную Молли. – Ни на кого не похожи, пришли из ниоткуда.

– Я родилась в Сассексе, – быстро сказала она.

– И как там сейчас?

– Не знаю…

Оба рассмеялись. И Роберт засыпал ее вопросами о детстве. У нее есть братья и сестры? А как звали ее собаку? А какую прическу она носила – конечно же косички? И у них были настоящие коровы? А она умеет ездить на велосипеде? И многое другое. Молли перестала смотреть на телефон. И на часы. А погода за окном совсем испортилась. Пошел холодный дождь, на улице стало сумрачно, и уже невозможно было представить, что сейчас май. Улицы мокро и черно блестели зонтами прохожих, фары машин выхватывали из темноты косые струи дождя. Молли печально взглянула в мутное небо за стеклом, покрытым слезами дождя. Роберт тут же почувствовал перемену в ее настроении.

– Чего бы вам сейчас хотелось больше всего?

– На море, – неожиданно для себя самой прошептала она. – На теплое море, где жаркое солнце и цветы. Я ведь никогда на таком не была. Но не в отель, где ужасно много народу и на пляже все лежат бок о бок, как елочные игрушки в коробке. Нет, мне хотелось бы на совершенно дикий пляж, где только шелест волн и чистый песок. И жить в таком маленьком домике, из белых камней, чтобы там были прозрачные занавески…

– Непременно из белых камней?

– Ага. И розы цвели в саду. И совсем, совсем никого.

Легкая улыбка тронула губы Роберта. «А ведь о таком мечтают очень богатые люди, у которых все есть. Очень необычная женщина.»

– Во сколько мистер Клаус завтра уйдет на работу?

– В восемь.

– Значит, я заеду за вами в восемь тридцать.

– Но зачем?!

– Это сюрприз.

– Но я не знаю…

Роберт взял ее телефон и вскинул брови.

– Даже пароля нет?

– А зачем он мне?

Он только головой покачал, как делают взрослые, изумляясь нелепому поступку ребенка. Набрал номер, сохранил и вернул телефон Молли.

– Это мой номер. Если передумаете, напишите «нет». И обещаю, я никогда вас больше не побеспокою.

Когда они вышли на улицу, дождь припустил с новой силой. Роберт раскрыл над головой Молли зонт и укрыл ее плечи своим пиджаком. Его элегантный Бентли серо-стального цвета был припаркован прямо под знаком «остановка и стоянка запрещена».

– Эвакуатор сюда не проедет, переулок слишком узкий. А штраф заплатить за возможность не тащиться пару кварталов – не проблема, – ухмыльнулся Роберт, видя недоумение в глазах Молли.

Салон машины сиял чистотой и пустотой. Ни пылинки, ни личной вещи. Неделю назад Молли вместе с подругой эльфийкой ездила в город на ее экипаже. И едва нашла место, чтобы сесть. Пыльноватые сидения были завалены пледами, подушками, игрушками, недопитыми бутылочками с водой. Сейчас же у нее было ощущение, что она села в абсолютно новую машину. Вел Роберт на удивление спокойно и плавно, и она едва не заснула, быстро согревшись в уютном салоне.

– До свидания, – пискнула Молли, когда он галантно помог ей выйти из машины.

– До завтра, – он улыбнулся своей неизменной змеиной улыбкой.

В номер Молли поднялась почти бегом, чувствуя себя преступницей. Но это чувство мгновенно исчезло, когда она нашла номер пустым. Клаус пришел только через час, возбужденный и радостныйвлюбленный.

– Представляешь, Молли, оказывается, есть такая штука, как маркетплейс. Потрясающая вещь, как жаль, что в нашем королевстве такого нет. Вроде единой электронной площадки, где все банки и страховые компании обязаны выкладывать свои предложения. Ну, ты заходишь и можешь сравнить и процентные ставки, и условия, и прочее.

– Ага.

Молли спросила, как прошел вечер, и тут же пожалела об этом. Потому, что ее снабдили полным и подробным рассказом о тонкостях бизнеса, маркетинга, рынке сбыта и конкуренции. Когда она узнала о поквартальной системе уплаты налогов гораздо больше, чем хотела (а если честно, то вообще не хотела), Клаус немного выдохся и спросил:

– Ну а у тебя как день прошел?

– Очень необычно. – Чувство вины вспыхнуло с новой силой, и она тут же решила во всем признаться. – Мне сегодня позвонил мистер…

– А, ну здорово, – рассеянно кивнул Клаус и вышел из комнаты.

Теперь Молли была готова встретиться с Робертом, даже если завтра с неба пойдет дождь из лягушек. Случится зомби апокалипсис. Гордон начнет приходить не только на завтраки, но и на обеды.

Завтрак прошел в лихорадочном возбуждении. Ровно в 8.30 ко входу в отель подъехал уже знакомый Бентли. Утро было обманчиво ясным, но ветер пробирал до костей, и у Молли все внутри замирало от холода и волнения. «Неужели поедем в галерею?» – думала она, вспоминая вчерашний разговор. «Вот было бы здорово!» Живопись она не очень понимала, но любила. Предлагала Джонатану сходить здесь в музей, но он сослался на занятость и пообещал сделать это как-нибудь потом.

Наконец машина остановилась, и Молли оказалась… На летном поле. Прямо перед небольшим самолетом. Острый нос, немного загнутый вниз, и широко раскинутые треугольные крылья делали его похожим на хищную птицу.

– Что это? – пролепетала она, растерянно глядя на самолет.

– Это Cessina Citation. – Роберт с видимым удовольствием взглянул на свой самолет. – Купил ее в прошлом году. Небольшая, но выносливая. Дальность перелета 5 280 км, крейсерская скорость 825 километров в час.

– Я не о том, – Молли слегка попятилась. – А что мы собираемся делать?

Роберт слегка улыбнулся, отметив это «мы».

– Взглянуть на море, конечно же. О, не волнуйтесь. Вечером вы будете дома, как ни в чем ни бывало. Знакомьтесь, это наши пилоты. Вообще, я предпочитаю вести самолет сам, но сегодня у меня другие планы.

Им почтительно поклонились трое молодых мужчин. Двое тут же исчезли в пилотной кабине, третий сел за руль Бентли и уехал. Пути назад не было, и растерянная Молли поднялась вслед за Робертом по трапу. Внутри маленького самолета оказалось неожиданно просторно. Большие кожаные кресла оказались невероятно мягкими, их было всего шесть. На столике стояли настоящие розы и хрустальные бокалы. Молли потянулась за телефоном, но Роберт забрал из ее руки и вернул в сумочку.

– В полете ведь нельзя, – словно извиняясь, заметил он.

Странно, но Молли почувствовала облегчение. Взревели моторы, самолет разогнался и оторвался от взлетной полосы. Земля стремительно неслась вниз, становилась игрушечной и ненастоящей. А потом в прорывах белой ваты облаков внизу показалось море. Оно было бескрайним, бледно-голубым, в серебряных шрамах солнечных бликов. Молли задохнулась от восторга. Ей все казалось необыкновенным, сказочным, весь ее привычный мир остался позади и стал казаться нереальным, побледнел и отступил на задний план. Она и не заметила, как пролетели два часа, за беседой и чаем.

– Взгляните, – Роберт кивнул в сторону окна.

Внизу, из сияющей бирюзовой глубины поднимался остров. Он был похож на упавший в воду шелковый платок. Верхушка светлая. Там, где ткань еще сухая и хранит отпечаток уронившей его руки. Но чем ближе к воде, тем темнее намокшие зеленые складки гор, покрытые густым бархатом сосен.

– Это?…

– Корсика. У нас ведь всего день, а до нее рукой подать. Прогуляемся по сосновому лесу, посидим на песке безлюдного пляжа. И море здесь такое теплое, что сможем искупаться. Поужинаем в местной таверне, а когда наступит вечер вернемся в холодный, неуютный Эдинбург.

В маленьком аэропорту Аяччо их уже ждал водитель. Молли поражало, что все происходило как бы само собой, Роберт никуда не звонил, ни о чем не просил. Она впервые в жизни столкнулась с человеком, который все делает сам, тщательно и заранее все продумывает и готовит. И это казалось чудом.

За окнами их Мерседеса разбегались в стороны поля, украшенные золотыми монетами подсолнухов и искрами алых мальв. С правой стороны остров поднимался ступенчатой стеной горы, и на ее древних склонах, как цветы, прорастали маленькие городки, в основном сливочно-белые. Дорога была такой узкой, что на крутых поворотах серпантина водитель сигналил, двоим никак тут было не разъехаться. Еще только утро, а горячее солнце уже было сильным, чистым и радостным, небо бездонным, точно голубая перевернутая чаша. Все побережье было покрыто отелями, а на медовой ленте прибрежного песка куда ни глянь – люди. Густым ковром, будто сонные белые мухи. Роберту вспомнилось «только не туда, где ужасно много народу и на пляже все лежат бок о бок, как елочные игрушки в коробке». Он улыбнулся. Дикий пляж, уединение, маленький домик и розовый сад. Желания избалованного жизнью и деньгами искушенного человека. Полная противоположность робкой, забитой девочке. Из украшений два кольца. Одно выточено из цельного опала, внутри снежной белизны разноцветные морозные искры. Ясно, обручальное. Другое с золотым амуром, держащим бриллиант, как звезду в руке. Молли заметила его взгляд.

– Это родители подарили, – она улыбнулась золотому амуру.

Сказано было с гордостью. Ясно, не слишком тебя баловали. Что ж, надо будет купить какую-нибудь безделушку, это должно впечатлить. Дорога вела их в Салессию, место дикое, не обезображенное пока туристами. Стада отелей редели, леса придвинулись ближе. В их изумрудных чащах мелькали веера пальм, траурные стрелы кипарисов, цветущие магнолии, красное дерево. Запахи цветов мешались с острым, пряным ароматом хвои. И вот в небе, куда выше привычной линии горизонта, показались призраки гор. Водитель сбросил скорость и свернул с главной дороги на узкую, круто забиравшую вниз тропу. Молли поглядела и ахнула.

Под скалой притаился маленький дом из белого камня, обрамленный садом из старых розовых кустов. Окна были открыты, и свежий морской ветер играл легкими, как паутинка, занавесками. Нагретые солнцем крупные розы источали сладкий аромат, лениво качая тяжелыми головками. Порхали разноцветные бабочки, большие и яркие. Молли никогда прежде таких не видела. Тишину нарушали лишь сонные вздохи моря, прозрачным, пенным языком лизавшего песок.

– Это… Невероятно, – прошептала Молли.

– Идемте, – Роберт взял ее за руку и повел в дом, коротким кивком головы отослав водителя.

Внутри маленького домика было всего три комнаты. На кухне была настоящая дровяная печь, вязанки лука, чеснока и перца чили, алого и острого, как огонь. Ванная комната пыталась прикинуться старинной – современная, совершенно новая сантехника была стилизована дизайнером под XIX век. Уютная спальня с постелью под балдахином из прозрачно-белой органзы выходила окнами на море. Роберт с удовлетворением подумал, что и французы умеют быстро и хорошо работать, если им быстро и хорошо заплатить. Он от души понадеялся, что очарованная этой сбывшейся мечтой Молли не обратит внимания на легкий запах краски, шедший от белых каменных стен. Которые еще вчера белыми не были. И на влажную землю в розовом саду, тогда как вокруг все изнывало от зноя и суши. Еще вчера этот прелестный белый домик, воплощение девичьих грез, был заброшенной каменной лачугой, а вместо дивных кустов роз в цвету его окружали негостеприимные заросли наперстянки и барбариса. Глядя на сияющее лицо Молли, он про себя усмехнулся. Говорят, счастье за деньги не купишь. Кажется, он только что купил.

– Если б я знала! – Молли, смеясь, всплеснула руками. – Так тепло оделась!

Роберт, как и большинство мужчин, интересовался не платьями, а тем, что под ними. Поэтому только сейчас обратил внимание, что на девушке темно-зеленое платье из хорошей английской шерсти. С длинными рукавами и манжетами, подчеркивающими ее узкие запястья. В тон ему и ботинки на высоких каблуках.

– Что ж. Очевидно, выход только один. Поехать в город и купить что-то более летнее и легкомысленное.

Она даже спорить не стала. Только смущенно потупилась. Отлично, начинает доверять. А в городке можно ей и какое-нибудь украшение купить. Женщины обожают украшения. Шкаф того гнома-ювелира, что он подарил жене, уже тем же вечером оказался набит до отказа. Даром что у Натали сундучков и шкатулок для драгоценностей не мало. Той ночью Роберту не спалось, что было большой редкостью. Природа и родители одарили его поистине воловьим здоровьем. Глядя на его стройное, мускулистое тело, многие думали, что он не вылезает из спортзала и диет, однако все обстояло ровно наоборот. Он ел сколько хотел, пил что хотел, курил сигары и никогда не бегал. Но три раза в неделю ходил на бокс. Хорошая, честная мужская борьба. Там можно было выбросить всю ту накопленную за несколько дней усталость, гнев и злость. Можно было честно отправить противника в нокаут хуком в челюсть. Тогда как на переговорах, отправляя их в нокаут, надо улыбаться и выражать сожаления.

И как все люди, обладающие отменным здоровьем и недокучливой совестью, он спал как убитый. Но в ту ночь проснулся. Напротив их спальни была так называемая «темная комната». Нечто вроде шкафа для хранения нарядов Натали. Размером этот «шкаф» превосходил квартиру семьи среднего класса, но уже не вмещал ее бесчисленных костюмов, платьев, туфель и украшений. Поскольку комната не имела окон, освещение там включалось, когда кто-то входил. И гасло, когда комнату покидали. Жена крепко спала рядом, положив поверх одеяла руки в полиэтиленовых перчатках. Как обычно намазанные какой-то неаппетитной субстанцией. А из-под двери темной комнаты сочился желтоватый свет.