Текст книги "Цена волшебства. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2"

Миссис Сноу замолчала. Пауза тянулась, тишина была такой, что стало слышно тиканье часов в соседней комнате. Молчали и Гордон с Розмари, не решаясь нарушить эту тишину. Наконец мать Кэтрин заговорила.

– В тот день она вдруг вечером засобиралась на работу. Ничего удивительного в этом не было, такое и раньше случалось. Но на прощание обняла меня. Меня это поразило и даже немного испугало. – Видя непонимающие взгляды Розмари и Гордона, миссис Сноу слабо улыбнулась. – Кэти не любила прикосновения, даже руку пожать, если того требовал этикет, для нее требовало усилий. А тут вдруг обняла. А потом дала мне вот это, – миссис Сноу положила на стол флешку с логотипом «КрейнТойс», – и сказала: «Мама, если со мной что-то случится, посмотри это. Не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал. Здесь все.» И вот прошла уже неделя, а я все не решаюсь. Не уверена, что хочу знать. Но для нее это было важно.

Миссис Сноу поднялась, мягко взяла Гордона за руку и вложила в его ладонь флешку.

– Вы ее друзья, потому прошу – возьмите. И решите, что с этим делать.

Гордон кивнул, спрятал флешку в карман штанов и вдруг неуклюже обнял маленькую женщину. И она разрыдалась в его объятиях.

*

В номере Розмари царило то, что она называла «рабочей творческой атмосферой», а простые смертные называют «бардак». Всюду были расставлены кружки и чашки с остатками кофе, валялись журналы, книги, блокноты и листы c набросками. Изображены на них были девы с фигурами Барби в платьях того особого сорта, что показывают на подиумах и никогда не носят в реальной жизни – иногда Розмари чувствовала себя модельером. На постели высился небольшой Эверест из весьма изысканного нижнего белья. Последнее было слабостью Розмари, даже понимая, что день она проведет в компании Гордона, чье общество она ценила чуть поменьше компании садового гнома, она утром никак не могла определиться с выбором чулок и прочего. Розмари принялась энергично рыться в этой куче, как собака в ворохе осенних листьев, предметы ее гардероба полетели во все стороны. Гордон побурел и задышал, как человек на последней стадии астмы, когда прелестная кружевная вещица угодила ему прямо в физиономию.

– Вот он! – победно вскрикнула Розмари, вытаскивая на свет божий украшенный стразами ноутбук.

Разумеется, ноутбук оказался разряжен. Начались не менее энергичные и долгие поиски зарядки. Гордон немного успокоился и вспомнил, что с момента завтрака прошло невероятно долгое количество времени – целых три часа.

– Рози… Э-э-э… Я тут подумал, может, пока твоя штучка заряжается, спустимся вниз и перекусим? Я бы слопал гамбургер. Или десять.

Розмари устремила на него тот долгий и задумчивый взгляд, которого Гордон так боялся. Потом поинтересовалась сладким, как мышьяк, голосом:

– Гордон, сладкий мой, ты думаешь когда-нибудь о чем-нибудь кроме еды?

Честный Гордон вновь переменился в цвете.

– Да, – пробормотал он, устремив полный любовной муки взгляд на Розмари.

Розмари верно истолковала этот взгляд и закатила глаза.

– Знаешь, Гордон, в моем мире 15% людей исповедует индуизм. И вот эта религия считает, что после смерти душа человека может возродиться в другом теле, не факт, что человеческом. Вот как ты себя вел при жизни, так и огребешь. Жрал, как свинья – станешь в следующей жизни свиньей. Был тупым – будешь бараном.

– О! – Гордон впечатлился. – Я, наверное, в следующей жизни стал бы могучим драконом!

– Ты стал бы огромным кабаном.

– Кабаном? Эт почему?

– Образ жизни такой же. И круг интересов.

– Ну, наверно… Так как насчет десяточка гамбургеров?

Выражением лица Розмари уподобилась святой великомученице Варваре. Потом, смирившись, как и Варвара, с неизбежным, позвонила в службу доставки. Пока ждали гамбургеры, к компании присоединился Ричард. Он явно спешил сообщить интересную новость, поэтому яростно забарабанил клювом по стеклу с такой силой, что едва его не разбил. Розмари долго возилась с шпингалетом, зловредное окно никак не желало открываться, и как раз в этот момент явился курьер. Он с трудом втащил в номер тройной бумажный пакет такого размера, что неискушенному зрителю могло прийти в голову, что там труп. Окно наконец распахнулось, и Ричард ворвался в номер. Черный, взъерошенный, он обдал всех каплями дождя, веером летящих с перьев, разинул клюв и заорал на весь номер: «Розмари, Гордон! Я тааакое…»

И Розмари, и Гордон отреагировали быстро. Вот только Гордон метнулся влево и успел подхватить падающий пакет из ослабевших рук курьера, а Розмари прыгнула вправо и схватила Ричарда. Нежно, но очень крепко прижав барахтающегося ворона к груди, она принялась гладить его по голове и заворковала, ослепительно улыбаясь курьеру:

– А это наша любимая дрессированная птичка. Прилетел, моя умница? Сейчас мамочка вкусняшку даст.

– Птица разговаривала, – пролепетал курьер, не сводя округлившихся глаз с Ричарда.

Ричард наконец понял, в чем дело, перестал рваться из рук Розмари и печально обмяк, свесив крылья. Розмари довольно точно изобразила взгляд матери, гордящейся успехами новорожденного сына, и доверительно сообщила трясущемуся курьеру:

– Моя умная птичка знает несколько слов! Правда, мой сладенький?

Ричарда слегка затрясло от такого обращения, но совсем он пал духом, когда злодейка Розмари вытащила из пакета бургер с явным намерением скормить его бедному ворону, делавшему культ из достойной еды и литературы.

– Сладенький, скажи «кар», и мамочка угостит тебя вкусняшкой.

Ричард замер. Три пары глаз были выжидательно устремлены на него. Конспирация требовала жертв. Он напомнил себе о подвигах великих разведчиков и о подвиге афинянина Фиддипида, породившего традицию марафонского бега. 12 сентября 490 г до н. э. парень пробежал 42 км 195 м до Афин, чтобы сообщить о победе греков над персами при Марафоне, и как сбегал! Это сейчас участникам марафонского бега через каждые 5 км предлагают водичку и сухофрукты, а вот Фидиппид еще до битвы смотался в Спарту попросить помощи. Пробежал по горным дорогам менее чем за сутки 1240 стадиев (238 км) и, не получив внятного ответа, побежал обратно – сообщить, что помощи не будет и проигрывать битву не стоит. Учитывая последнее обстоятельство, он, как и все мужчины, сразу принял участие в бою, без отдыха, воды и сухофруктов. В те времена греки служили в строю до 60-летнего возраста, так что принять участие в 6 часовом бою с превосходящими в 10 раз силами противника было вполне логично и естественно. Сразу после победы, раненный и обессиленный, Фиддипид побежал в Афины, сообщить новость женщинам и детям, с ужасом ожидавшим своей участи. Почему он? Да потому, что право принести весть о победе считалось у греков великой честью, достойной только героев, лучше всех показавших себя в битве. Ну, а он показал. Это после пробежки длинной в 238 км. И Фиддипид заслуженно потребовал свою награду по праву. Добежав до Афин без остановок, он крикнул: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!» И упал замертво.

Так что Ричард послушно каркнул, не забыв одарить Розмари взглядом, полным обещаний ее скорой и мучительной смерти, и клюнул бургер. Крепкий коктейль кетчупа, горчицы и майонеза, вкупе с пережаренной котлетой заставил его пересмотреть свои взгляды. Подумаешь, Марафонский бег! Ха. Попробовал бы Фиддипид современные бургеры. Точно никуда не добежал бы. Обретя свободу, Ричард, кипя обидой, уселся на вершину Эвереста из одежды Розмари – зализывать раны и обдумывать месть. Курьер благополучно ушел, Гордон завладел вожделенным пакетом, а Розмари уселась за ноутбук.

Пока счастливый Гордон уплетал свою гору гамбургеров, она вставила флешку в порт ноутбука и открыла единственную папку, содержавшую фотографии каких-то документов и единственную видеозапись. Чавканье на заднем плане мешало сосредоточиться, так что Розмари гневно заткнула уши наушниками и бросила на Гордона уничижительный взгляд. Увы, взгляд был истрачен совершенно впустую – Гордон и ухом не повел. Он как как раз прикончил двойной чизбургер и пошире разинул рот, чтобы вгрызться в тройной гамбургер с беконом. Пребывал он в состоянии, среднем между духовным экстазом и плотским оргазмом, словом, был счастлив. А счастливые не следят не только за часами, но и за мрачными девичьими лицами.

Растратив впустую весь свой заряд негатива, Розмари перевела взгляд на монитор, и глаза ее расширились. Несколько минут она внимательно просматривала документы, потом включила видеофайл. Воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом упаковки гамбургеров и счастливыми вздохами Гордона. Сожрав все гамбургеры, он сменил род деятельности – принялся пожирать глазами изящную спину Розмари. Наконец Розмари вытащила наушники и повернулась к Гордону. Глаза ее блестели.

– Слушай, это невероятно! Эти космические игрушки, которыми Крейн собирается завалить бедных детишек, сделаны из токсичного материала! Эта девчонка, технолог, получила от босса задание создать очень дешевый, прочный и долговечный материал. Дети из небогатых семей новые игрушки получают нечасто, значит, они должны служить долго и выдерживать любые испытания. Создать-то создала, да потом выяснилось, что в бочке меда есть ложечка дегтя – материал небезопасный вышел. Ну, она к боссу: мол, этот пластик удалить из производства к свиньям, новые разработки, еще полгода, все такое. Но наш практичный Роберт как прикинул в какую копеечку это влетит, заткнул ей ротик. В том числе подпиской о неразглашении.

– Так ведь подписку нельзя нарушить! – Гордон озадаченно уставился на монитор, разглядывая протоколы химических анализов и исследований. – Ни одна живая душа не может, чтоб потом, ну, это… Проблем не огрести.

– Живая не может, – странным голосом, после паузы отозвалась Розмари. – Тут есть вроде видеообращения Кэтрин, я посмотрела. Она чувствовала свою вину, что такие игрушечки создала. Хотя чуть не на каждом химическом соединении стоит штамп «Используется впервые». Такие косяки у многих бывают.

– Как так? – Гордон патетически взмахнул пакетиком картошки фри. – Она ж типа профессионал, разве можно было так лопухнуться?

– Если б ты знал, как часто профессионалы ошибаются! – донеслось с вершины одежной горы. Ричард выпятил грудь, Розмари и Гордон поежились – сейчас что-то расскажет. Они не ошиблись.

– Вот взять знаменитый талидомид, – начал Ричард, приосанившись. – В 1954 году этот препарат изобрела немецкая фармацевтическая компания Chemie Grünenthalкак средство против судорог. Оказалось, от судорог не помогает, но оказывает успокаивающий и снотворный эффект. Опробовали на животных, животные не умирали. Раз так, препарат объявили безвредным, и компания выслала бесплатные образцы врачам ФРГ и Швейцарии. Через пару лет препарат под разными названиями поступил в продажу в 46 странах Европы, Азии, Африки и Южной Америки. Основной акцент в рекламной кампании делался на то, что препарат абсолютно безопасен. А в 1958 талидомид объявили лучшим лекарством для беременных, поскольку он избавлял от тревоги, бессонницы и утренней тошноты.

– Беременных решили полечить от беременности? – фыркнула Розмари.

– От симптомов беременности, – невесело улыбнулся Ричард. – А вот в 1960 году компания Richardson-Merrell Company попыталась вывести талидомид, продававшийся без рецепта и отстававший по уровню продаж только от аспирина, на рынок США. Тогда в Америке было возможно пробное клиническое применение препарата до его лицензирования, так что 2 500 000 таблеток раздали 20 000 пациентов. Врачи были удовлетворены результатом, пациенты тем более, и только доктор Френсис Келси, назначенная для контроля над лицензированием талидомида, решительно воспротивилась, как ни давила на нее компания. На рынок США препарат не попал. А в это время мир охватила странная эпидемия. Тысячи детей рождались с врожденными уродствами – отсутствие конечностей, частей лица. Из 12 000 детей выжили только 5 000, на всю жизнь оставшись инвалидами. И только год спустя немецкий профессор Ленц связал эти случаи с тем, что матери детей принимали во время беременности талидомид. Два года длился судебный процесс, и в результате немецкая компания Chemie Grünenthal выплатила пострадавшим семьям 100 000 000 немецких марок, а британская Distillers основала трастовый фонд в размере 3 250 000 фунтов стерлингов.

– Какой фонд?

– Трастовый. От английского trust – доверие. Это такая система отношений, при которой имущество, первоначально принадлежащее учредителю, передается в распоряжение доверительного собственника (управляющего или попечителя), но доход с него получают так называемые бенефициары. Учредитель, который при такой системе может одновременно быть и выгодоприобретателем и управляющим, в рамках специального соглашения передает принадлежащие ему ценности под контроль попечителя, который обязан совершать с ними операции, приносящие выгодоприобретателям максимальную прибыль. Интересная особенность траста в том, что имущество траста не принадлежит ни учредителю (он теряет право собственности на него с момента передачи имущества управляющему), ни управляющему (он только управляет этим имуществом и является формальным держателем титула на имущество), ни бенефициарам до даты прекращения траста.

– Чего-то англичане по сравнению с немцами маловато выделили.

– Да, журналисты сравнили размер компенсации с годовым оборотом компании в 64,8 миллиона фунтов стерлингов и активами в 421 миллион. Активы, Гордон, это совокупность стоимости имущества и денежных средств компании. В общем, статья подняла такую волну, что компания увеличила размер фонда до 20 000 000. Так что видишь – если такой гигант, вложив огромное количество средств и имея лучших специалистов, совершил такую ужасную ошибку, чего уж ждать от одной, даже очень умной и талантливой женщины.

– Кошмар, – Розмари поежилась. – Но ведь это чудовищное лекарство сняли с производства и уничтожили?

– Сначала да. А потом вернули.

– Как?!

– С его помощью удалось победить такую страшную болезнь, как проказа.

– Не может быть!

– А вот может. Открытие сделали совершенно случайно. В Иерусалимском госпитале Хадасса врач Яков Шескин решил дать его умирающему от проказы пациенту, чтобы тот уснул. Доктор знал, что препарат запрещен, но поскольку пациент был обречен и мучался от невыносимых болей, он решился на нарушение. Талидомид облегчил боль и подарил бедняге долгожданный сон. А через 20 часов человек впервые за многие дни встал на ноги и через несколько недель полностью вылечился.

– По ходу дела эти ученые вообще ниче не знают, – резюмировал мудрый Гордон.

– В общем, Кэт вовремя поняла, что за змея она выпускает из бутылки. Но как заставить босса остановить производство? Ее смерть разрубила этот Гордиев узел, потому что дала теперь возможность обнародовать все результаты исследований и еще и внимание общественности привлекла.

– Ну так выходит удачно ее убили… – начал Гордон и смолк под гневным взглядом Розмари. – Гм. Но кто ж ее в этот котел пихнул?

– Не догадываешься?

На этот раз долго молчал даже Ричард.

– Это все объясняет, жить – то ей недолго оставалось. Всю историю она предусмотрительно записала на видео, чтобы никто не пострадал от ложных обвинений. Но как же мы все это дело представим народу? Зальем в сеть до презентации убийственных игрушек мистера Крейна?

– Не-е-ет, – Розмари эффектно раскинулась в кресле, закинув ногу на ногу. Чем вызвала благоговейный стон Гордона, который так впечатлился, что даже жевать перестал. – Перед презентацией не вариант – этот гаденыш потом наймет журналистов, которые все опровергнут, и юристов, которые нас до белья разденут. Ричард, прибереги свой взгляд, полный праведной укоризны, для моей сестры. На ней это работает. В общем, мальчики, все эти документы мы должны явить публике прямо во время презентации. Будет бомба!

Стало слышно, как по номеру лениво кружит муха. Потом, в погребальной тишине, с горы вещей Розмари с шорохом съехала небольшая лавина из коктейльных платьев. Это немножко разрядило обстановку.

– Но как?! – пролепетал Ричард, и Гордон подумал, что впервые видит ворона обескураженным. – Мы, втроем?! Это же невозможно. Там кроме мистера Крейна будет пресса, мэр и охрана.

– Легко. – Розмари прошествовала к бару, поискала приличное вино, вспомнила, что она в Шотландии, извлекла оттуда несколько миниатюрных бутылочек виски и слила в один стакан. – Поскольку у каждого из нас есть по феноменальному таланту, вроде суперсилы. У тебя, Ричард, есть мозги, у Гордона умение нападать на всех, включая архитектурные объекты, ну а у меня отсутствие совести. Вместе мы несокрушимы.

Розмари залпом выпила содержимое бокала. Произнося эту патетическую речь, она разгорячилась, поставила ногу на диван, как ставили на край скалы великие полководцы, вдохновляя свое многочисленное войско, стоящее под этой скалой. Войско в этой ситуации впечатлялось и шло на великие подвиги. Грабить замки, жечь деревни, гонять мирных жителей, словом все то, что потом будет воспето в балладах и легендах. Ее войско, не столь многочисленное и опытное, тем не менее тоже впечатлилось. Ричард безумием идеи, а Гордон кружевом чуть показавшегося чулка. Бедняга от волнения сунул картошку фри в рот вместе с пакетом. Друзья немедленно уставились на него, и Гордону ничего не оставалось, как проглотить все, что было у него во рту. Розмари расплылась в хищной улыбке.

– Сдается мне, мой милый Гаргантюа, что половину твоего жилища занимает кухня, а другую половину кладовая, где с потолка свисают всякие туши свиней и туристов, стоят мешки с картошкой и прочей пакостью. А твоя бедная будущая жена (впрочем, сомнительно, что она появится) будет с утра до ночи готовить тебе разные блюда.

Гордон хмыкнул. Картинка заманчивая. На данном этапе кухня в его пещере была представлена закутком, где стояла грубо отесанная колода, поверх которой лежала колода подлиннее, пригодная для неумелого избиения мяса и рубки овощей, требовавшиеся, чтобы жизнь в пещере продолжалась. Рядом закопченный котел, из которого торчит поварешка с рукоятью из кости рыцаря-неудачника. Эта спартанская обстановка нисколько не соответствовала пленительной картине, нарисованной Розмари. Что ж, если его будущая жена так видит их совместное жилище, придется потрудиться и все организовать. В том, что Розмари в итоге станет его женой, Гордон не сомневался, а то, что сейчас она испытывала к нему не любовь, а лютую ненависть, воспринимал как временные трудности. Таково счастливое свойство недалеких людей и троллей – не понимая глубины проблемы и всех возможных трудностей, они безмятежно движутся к цели и часто преуспевают там, где терпят крах умные и опытные.

Поскольку возражений никто не высказал (Ричард сидел с отвисшим клювом, а Гордон пожирал глазами ножку в кружевном чулке и ни о чем другом думать не мог), Розмари посчитала план одобренным.

Днем с огнем

Огонь в камине жарко пылал, бросая оранжевые блики на каменные стены. Под высоким потолком сгустилась темнота. Там, на ажурных арках висели черными мешочками и попискивали летучие мыши. Окна в этой комнате были глухими, за цветными стеклышками витражей чаши с негаснущими колдовскими огнями, а дальше три метра каменных скальных стен, надежно охраняющих зачарованный Камелот от всего мира. Огни, пляшущие за витражами, переливались всеми красками по стеклу, делая мужественных королей и гордых королев странно живыми. Блики от этих удивительных окон мерцали, как драгоценные камни на шелке платья. Казалось, в темноте готической гостиной изваяние падшего ангела раскинуло страшные крылья с острыми, как кинжалы, когтями. Всполохи пламени окрашивали мертвенно бледную кожу золотым и розовым, чертя подвижные узоры. Голову ангела украшали, как корона, изящные рожки, а глаза под тонкими стрелами бровей были темнее ночи. И все же несмотря на то, что на кончиках тонких, нежных пальцев блестели длинные коготки, он был прекрасен. Ангел наклонил горделивую голову и спросил у сидевшего напротив мужчины:

– Может, еще кофе?

Мужчина, задумчиво сидевший в высоком кресле, закинул руки за голову, с безмятежной улыбкой взглянул в разрумянившееся ангельское лицо, потом, уже с сожалением, —на часы. Они стояли в дальнем углу комнаты в полной темноте, но глаза Ланселота Моубрея не нуждались в свете.

– Благодарю. Нам так хорошо вместе, но Люси, по-моему, у тебя телефон в столовой разрывается. Вдруг что-то срочное?

Люси досадливо фыркнула.

– Да кто мне может звонить? Ты здесь, со мной. Разве мой зануда шеф.

Она задумчиво подперла щеку рукой.

– Так мне пойти, проверить кто мне звонил и писал? Вдруг Его Величество Зануда желает, чтобы я немедленно возвращалась домой и занялась работой.

Ответить Ланселот не успел. Стоявшие напротив рыцарские доспехи ожили. Латные перчатки сжали рукоять, меч приподнялся и со звоном вонзился в пол. Некогда доспехи эти принадлежали славному рыцарю, который снискал немалую славу на полях сражений, в битвах с драконами, пирах и ложах любви (весьма многочисленных, надо сказать), затем, овеянный легендами и почтением, умер от венерической болезни. Что было весьма распространенным финалом для многих его коллег. Затем доспехи перешли его сыну, тоже великому рыцарю, который пошел по стопам отца. Во всех отношениях. Далее они украшали монастырь и приносили братии неплохой доход от паломников и поклонников. А когда ореол славы слегка померк и приток денежных средств монастырю приуменьшился, их продали мелкому дворянину для украшения поместья и вранья гостям, коим рассказывалось, что доспехи принадлежали дедушке. После они побывали в ломбарде, где на них наложили недорогие бытовые чары, превратив в нечто среднее между дверным звонком и сигнализацией. Клаус их приобрел на Рождественской распродаже за три золотые монеты. За годы брака Молли удалось убедить его, что Рождественская распродажа – это не унизительно, а даже практично.

– Похоже, через пять минут у нас будет гость, – раздосадовано пробормотал Ланселот. – Разорви меня химера, но кто?

*

А в это время Роберт вел вдоль горного хребта свою Армию Тьмы, которой предстояло разрушить бизнес его врага. Откровенно говоря, выглядела Армия Тьмы довольно скромно, даже непрезентабельно. Представляли ее инспектор Хукс, тощий малый, унылого вида с прыщами на носу, и инспектор Кроули, лысый толстяк с отдышкой и ноутбуком под мышкой. Но сколь ни малочисленна была эта армия, она была куда опаснее отряда инквизиции, бубонной чумы и мировой войны. То были инспекторы региональной противопожарной службы. Мировую войну можно выиграть, можно вылечить бубонную чуму и на худой конец соблазнить инквизитора. А чем можно противостоять инспектору противопожарной службы? Примерно так рассуждал и Роберт, когда пару часов назад позвонил в управление.

– А вы, как бы это сказать, не пошутили? Непохоже, что тут есть склад, – инспектор Кроули в который раз отер вспотевший лоб бумажным платком. Подъем на холм совершенно его измотал.

– Даже не сомневайтесь, – хищно улыбнулся Роберт и словно бы невзначай прислонился рукой к стене.

Чары мгновенно сработали. Стена отъехала в сторону, открыв неширокий проход, и Роберт ввел внутрь свою могущественную армию. Навстречу им вышла Люси, неспешно застегивая блузку на груди. Инспекторы церемонно представились. Люси не менее церемонно ответила:

– Люси Вуд, секретарь и помощник Джонатана Клауса. А вы, должно быть, мистер Роберт Крейн, доставляющий столько мелких неудобств моему боссу?

Роберт был вынужден согласиться. Вообще, все как-то пошло не по плану. За последние полтысячи лет изменился только антураж, но не суть. В былые времена, когда один почтенный лорд хотел напакостить другому лорду, он брал своих верных вассалов, вооруженных кто мечом, а кто и мотыгой, и шел осаждать замок другого почтенного лорда, попутно подпалив его владения. Сейчас лорд берет на подмогу инспекторов, вооруженных папочками и планшетами, и придирается к любому наличию огня. Но это не суть. А суть в том, что при осаде любого замка, хоть тогда, хоть сейчас, существует определенный этикет. Осаждаемый должен кричать что-нибудь вроде: «Вы еще за это заплатите!» из окна пылающего пиршественного зала или размахивать штандартом на вершине зубчатой стены. Что осаждаемый категорически НЕ ДОЛЖЕН делать, так это неспешно красить губы, поглядывая в зеркальце.

– Джентльмены, – невнятно пробормотала Люси, поскольку во рту ее теперь были шпильки для волос. – Как видите, вы немного не вовремя. Могу вас в устной форме заверить, что пожар нашему складу нисколько не грозит, и через двадцать минут предложить по кружке горячего глинтвейна, поскольку сдается мне, он вам сегодня понадобится. Это все. Поскольку плановая проверка проводится только раз в три года, и вы должны предупредить нас за три дня либо заказной почтой с уведомлением о прочтении, либо электронным письмом, подписанным усиленной электронной подписью.

– Мы с внеплановой!

– Вы должны были предупредить нас за 24 часа.

– Мы пытались! Ваш начальник вне сети, а вы разве не читали наши сообщения?

– Дайте подумать… – Люси картинно нахмурила лоб. – Неа, не читала. А собственно, по какому поводу? Внеплановые проверки устраивают по жалобе, либо… Ах, вот оно что. Жалоба, значит. И что же вас так огорчило, мистер Крейн?

Она впилась свирепым взглядом в Роберта, он не дрогнул.

– Да вот хотя бы. Дорогая вещица, кружево же ручной работы?

Он подцепил пальцем изящную подвязку черного кружева, с великолепным аквамарином. Она беззастенчиво свисала с картинной рамы прямо над горящей свечой и слегка начала тлеть. Люси расстроилась. Во-первых, подвязка стоила треть ее зарплаты и была подарком Ланселота. Мог бы смотреть, куда бросает. Во-вторых, лучшей иллюстрации полного отсутствия пожарной безопасности еще поискать.

Роберт ответил ей широкой и дружелюбной улыбкой и подпихнул в спины оробевших инспекторов. Те словно бы очнулись. Хукс откашлялся, сунул длинный нос в планшет, скорее для устрашения, чем для памяти. Священный обряд экзорцизма бизнесменов он давно знал наизусть.

Итак, – начал он голосом, тоскливым, как завывание осеннего ветра в каминной трубе, -Документы. Компания должна предоставить инспекции приказы о назначении ответственных за пожарную безопасность лиц, журнал учета проверок пожарной безопасности, проверки технического состояния огнетушителей, техобслуживания сигнализации и системы оповещения, инструкции о мерах пожарной безопасности…

В это время инспектор Кроули перестал наконец таращится на рожки Люси и развел бурную деятельность. С удивительным для такого толстяка проворством он зашнырял по залу, все оглядывая, ощупывая и бормоча себе под нос:

– Так-с, территория должна быть очищена от мусора и горючих материалов, должен соблюдаться порядок использования открытого огня…

Он замер перед камином, в который спокойно можно было бы въехать на легковой машине. Разумеется, каминной ширмы там не было, зато висел на цепях медный, слегка позеленевший от времени котелок, источая сладкий аромат корицы и апельсинов. В слабой надежде он поискал глазами огнетушитель или схему эвакуации при пожаре. Надежда скоропостижно скончалась. Инспектор еще раз недоверчиво уставился в котелок. Люси любезно пришла ему на помощь.

– Глинтвейн, который я предлагала. Уже готов.

Ну, с тем же успехом можно было предложить вегану кровоточащий стейк. Инспектор в ужасе замахал руками, будто отгоняя нечистую силу. Он попятился, врезался задом в конную статую короля Артура, прямо в морду коня. Конь взглянул на него с укором. Хукс дошел в своих заклинаниях как раз до необходимости проверки чердаков и подвалов, и тут с потолка полетели потревоженные мыши. Они весело заметались между людьми, одна едва не выбила из рук Хукса планшет. Один Роберт сохранял полное спокойствие, взял из ослабевшей руки инспектора планшет, пробежал его взглядом и поинтересовался:

– А как у вас с «круглогодичным забором воды из рабочих источников наружного водоснабжения»?

– Хорошо, – бодро ответила Люси. Она покончила с прической, макияжем и уселась на готический трон с высокой спинкой. Полумрак, рожки и царственная поза придали ей удивительное сходство с Бафометом, и, наверное, натуры более робкие и чувствительные, чем пожарные инспекторы, устрашились бы. – Даже очень хорошо. У нас на верхушке скалы лужи, практически постоянно. Климат здесь, как известно, не засушливый.

– И как же это работает? – полным яда голосом осведомился Хукс, которого эпизод с наглой мышью ранил в самое сердце.

– Работает так, что любой не местный огонек, что загорится в помещении как бы сразу и погаснет. Да вы закурите, – ласково предложила Люси, которая верно распознала нездоровый цвет лица и характерный запах от одежды. – Можно, можно. Вам же хочется.

Хукс раздраженно фыркнул, извлек из кармана зажигалку и демонстративно щелкнул ею. Пару секунд ничего не происходило, он картинно выбросил руку, на манер римского оратора, и раскрыл рот, намереваясь сказать что-то едкое и саркастическое. Что именно никто так и не узнал, потому что в этот момент с потолка обрушилось пару тонн воды. Довольно грязной, поскольку в резервуары хранилища собирались и легкие весенние дождики, и проливные осенние дожди с сухими листьями, и талые воды с мелким мусором. Люси, которую на ее троне этот селевой поток не тронул, аккуратно стряхнула капельку с манжеты и осторожно, стараясь не слишком мочить полированные копыта, прошествовала к камину – снять глинтвейн с огня.

К трем фигурам, мокрым до нитки и щедро украшенным мелким мусором, наконец вернулся дар речи. Приличного и миролюбивого в этой речи было немного, преобладали в ней скорее эмоции, чем содержательность. Люси, спокойная, как буддист во время медитации, достала из шкафчика бронзовые кубки, украшенные аметистами, водрузила на поднос и до краев наполнила дымящимся глинтвейном. Затем предложила ошарашенным посетителям:

– Вот, прошу. Мои предчувствия, что глинтвейн будет кстати, меня не обманули.

Общий смысл речи мистера Кроули, если перевести его на интеллигентный язык, был таков – глинтвейна ему совершенно не хочется, зато очень хочется вернуться сюда через полчасика с нарядом полиции, заодно все опечатать. И обломать кое-кому рога. В прямом и переносном смысле. Словом, он, инспектор Кроули, считает, что терпению и визиту пришел конец. Люси была с ним согласна. Она легонько щелкнула пальцами, и из тени между колонн вышел волк. Низко наклонив страшную голову, располосованную шрамами, он медленно ступал по каменным плитам, когти скребли мрамор, оставляя бороздки. Синие глаза в темноте мерцали красным, как у сиамской кошки. Шерсть его поднялась дыбом, и где-то в глубине зазвучало низкое ворчание, которое перешло в грозный рык. Ланселот умел быть эффектным, если хотел. Роберту пришлось ускорить шаг, чтобы не слишком отставать от инспекторов, которые хоть и были людьми глубоко не спортивными, сейчас вызвали бы восхищение и у самого Пааво Нурми. А Роберт вообще никогда не видел, чтобы люди так быстро бегали.