Текст книги "Цена волшебства. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2"

Роковое свидание

Молли вернулась домой поздно. И застала забавную картину. Злая, взъерошенная Розмари оккупировала стол в гостиной. Кроме свирепо-розового ноутбука все было уставлено чашками, блюдцами, завалено блокнотами, журналами, скорлупками от орехов. Вокруг стола собрались и стенали несчастные брауни, но приступить к своим обязанностям не смели. Наконец один из них решился. Когда Розмари сосредоточила свой взгляд на мониторе, он подкрался и попытался сгрести несколько фантиков от конфет. Розмари зашипела, как разъяренная кошка. Несчастный брауни опустил плечики и побрел к товарищам, которые сердито загалдели. Ричард устроился в кресле с очередным чтивом и делал вид, что происходящее его не касается.

– Что тут происходит? – полюбопытствовала Молли.

– Р-работаю.

Сказано было сквозь зубы, и голосу Розмари явно не доставало тепла и сердечности.

– А почему на столе страшное свинство?

– Это не свинство. Это организованный, художественный беспорядок. Сестренка, я творческая натура, и меня это вдохновляет и поднимает настроение. Здесь все на своих местах.

– Да?!

Из чашки остывшего кофе ногами кверху торчала игрушка – толстенький зеленый лепрекон. Странный лепрекон. Сначала Молли решила, что у него длинный, прямой, как палка, хвост. Но потом поняла, что в беднягу был воткнут карандаш.

– Розмари, а за что ты его так?

– Напоминает мне Гордона. Он тоже на своем месте и поднимает мне настроение.

Раздался хриплый каркающий смех – Ричард не выдержал. Решив, что страсти, кипевшие в столовой, куда интереснее тех, что в его романе, ворон захлопнул книгу. Он перелетел на стол, незаметно подкинул брауни несколько грязных ложек и смятых бумажек и уставился на Розмари.

– Розмари. Почему ты так не любишь Гордона?

– У нас разные религиозные взгляды.

– ?!

– Он не считает меня богиней.

– Как раз наоборот!

Эту фразу Молли и Ричард воскликнули вместе. Но Розмари только покачала головой.

– Богине не говорят: Слышь, детка. Я знаю одну классную забегаловку, прокатимся?

– Ну хорошо, допустим. А малышей зачем обижать? Дай им убрать этот кошмар со стола, они же переживают.

Но Розмари только фыркнула. Она скомкала лист бумаги, на котором только что что-то писала, и швырнула шарик в открытое окно. Прямо в ухоженный сад Клаусов. У брауни вырвался вопль ужаса, а Розмари расплылась в довольной улыбке.

– Пусть и они страдают, как я. Я страдаю из-за того, что мне надо работать, они – из-за того, что им нельзя.

В окно полетел еще один бумажный шар.

– Так не работай! – Молли с тревогой смотрела на сестру. Взлохмаченные волосы, отсутствие макияжа, и она уже пару дней не делала селфи. На лицо были признаки глубокой депрессии. – Кто тебя заставляет?

– Подлая, деспотичная свинья, вот кто. В смысле, твой муж.

– Джонатан не подлый!

– Хорошо. Просто деспотичная свинья. Он меня засадил за разработку дизайн-проекта и рекламной кампании еще двух филиалов своего дурацкого магазина.

Ричард едва успел увернуться от двух бумажных шаров, просвистевших, как пушечные ядра. Одно все же задело его крыло. Как он предположил, не случайно.

– Послушай, зачем ты швыряешь мусор в окно?!

Розмари перевела на Молли мрачный, немигающий взгляд. Потом снизошла до объяснений:

– Отпугиваю динозавров.

– Там нет никаких динозавров! – возмутилась Молли, но все-таки выглянула в окно. – Ни одного.

– Видишь, какое это эффективное средство.

– Розмари!

– Да я тут с ума сойду! – Розмари вскочила на ноги и забегала по комнате. – Ни интернета! Ни клубов, ни поклонников! Тут даже почту приносят пернатые твари. – Она подбежала к открытому окну. – Вот, полюбуйтесь! Летит какая-то гадость, со свитком! Разве может нормальный человек получать письма совой или…

Договорить она не успела. Здоровенная сипуха не успела затормозить и с размаху плюхнулась прямо в объятия Розмари. Обе забарахтались, пытаясь освободиться, и тонкие шпильки туфель Розмари не выдержали. Да, они были от известного бренда и делали ее и без того стройные ноги еще стройнее, но разве годится такая обувь, когда тебе нужно, к примеру, убежать от зомби или удержать в руках здоровенную сову? Обе упали на диван, а свиток слетел с когтистой лапы, и Ричард его подхватил.

– Розмари, а это письмо тебе.

– Да ну?!

– Ну да. Сейчас прочту. Так…

Милая Розмари! Потому что ты реально милая. Хочу сказать тебе дико важную вещь. Ты говорила, что любишь драгоценности и опасные приключения ну вот я хочу это тебе типа предложить. Завтра встретимся в таверне «Зеленый дракон». Точнее я тебя туда отвезу ты не парься.99
  Письмо приводится в авторской (тролльей) орфографии и пунктуации.


[Закрыть]

Ричард в восторге захлопал крыльями.

– Розмари, тебя на свидание пригласили!

– Так я ж уже бегу. Прямо спотыкаюсь.

Розмари выдернула из ручек брауни грязную тарелку, которую он пытался утащить под шумок, и с мрачным удовлетворением вернула на захламленный стол. Поискала из недопитых чашек наиболее приличную, не нашла и царственным жестом указала на пустой графин из-под клюквенного морса. Трое пушистых слуг метнулись на кухню, выполнять поручение.

– Не пойдешь? – понимающе кивнула Молли.

Ричард вдруг резко перестал смеяться.

– Пойдет.

Розмари вытаращила глаза. А потом взорвалась.

– Я?! Да я лучше князя тьмы вызову. Назови мне хоть одну причину…

– Причина та же, по какой и князя тьмы вызывают. Скука. И любопытство. И драгоценности! И опасные приключения! И…

– И Гордон, – мрачно подытожила Розмари.

– Ну нет в жизни совершенства, – развел Ричард крыльями, – но в альтернативе мелкий домашний садизм, – он кивнул на толпу рыдающих брауни, – и загаживание сада сестры своими неудачными бизнес идеями. Которым явно не хватает вдохновения. Так пойдешь на встречу?

Розмари перестала мять очередной лист бумаги с эскизом рекламного стенда.

– Ладно, – проворчала она, – но только из любопытства. А как прошел день у тебя, сестренка?

– Ничего особенного, – пробормотала Молли после паузы.

Ах, как хотелось рассказать! У нее дух захватывало от собственной смелости. Конечно, все это ужасно, то, что она творит, – безумство, чистое безумство! Но… Некстати вспомнилось, как обожгли его губы руку, которую он целовал, его улыбка, когда она, охваченная восторгом от подарка, крутилась у зеркала, алмазные капли морской воды на его разгоряченной солнцем коже. Такой сильный, великолепный мужчина и страстно влюблен в нее! Готов ехать за ней хоть на край, хоть за край мира! В том, что Роберт страстно в нее влюблен и в Амизерунт поехал только, чтобы подобно преданному рыцарю, смиренно следовать за дамой своего сердца, она ни минуты не сомневалась. Но рассказывать нельзя, ни в коем случае.

Молли и сама не могла объяснить, почему не может довериться сестре. Розмари была последней, кто бы ее осудил. Зятя она терпеть не могла, познакомиться и провести день, а то и ночь с мужчиной для нее было так же легко, как Евклиду сложить два и два. А узнав она, как невинно было «ужасное грехопадение» Молли… Наверное, такое выражение лица было бы у Гая Юлия Цезаря, которому юный римлянин похваляется тем, что сумел поколотить младшую сестренку и разграбил курятник. Так в чем же дело? А дело в том, что мы привыкаем к своим маскам. Розмари всегда считалась в семье хулиганкой, такой в памяти родных и друзей она и останется, даже годы спустя, став к взаимному и собственному удивлению любящей женой и немного усталой матерью троих детей. Молли всегда считалась безгрешным ангелом, такой ее и будут воспринимать, даже когда… Но об этом позже.

Молли отвернулась к окну, чтобы скрыть пылающие щеки и унять часто забившееся сердце.

– Ах, какая ночь! – воскликнула она, правда, несколько фальшивым голосом. – Розмари, только взгляни, какие звезды!

– Ну звезды, как звезды, – пожала плечами ее бездушная сестра, строча почти вежливый ответ Гордону. – Чего, в первый раз увидела, что ли?

*

Ночь раскинула хищные крылья и над Айронволлом. В комнате, где безмятежно спал Роберт, сгустились тени. И странный шепоток пронесся в складках портьер, что-то прокралось из угла в угол, там, где тени сгустились особенно плотно. Роберт беспокойно задвигался во сне. На этой границе, между сном и явью, его кольнуло беспокойство. Такое бывает, когда в жаркий летний полдень холодный ветерок дохнет в затылок или вдруг почувствуешь чей-то тяжелый, недобрый взгляд. Еще несколько секунд он пытался избавиться от этого ощущения и вновь глубоко заснуть, но тут услышал тихий шорох. Прямо у своей постели. Сон и ощущение покоя мгновенно исчезли, Роберт открыл глаза. И замер.

Прямо перед ним стояла девушка. И смотрела ему в лицо. Сначала ему показалось, что она обнажена, но приглядевшись, Роберт понял, что на ней светлый гимнастический купальник. Она стояла, чуть наклонив голову, и оттого лицо ее было в тени, почти неразличимо. Светлые волосы стекали на спину, плечи и грудь, словно молочные струи, ветер из полуоткрытого окна слегка шевелил кончики, делая их похожими на хвосты змей. Она не шевелилась и молчала, не было слышно даже дыхания.

Про Роберта Крейна говорили всякое. Его деловые партнеры при упоминании его имени иногда и вовсе ничего не говорили, только нервно сглатывали. Его конкуренты, напротив, начинали длинные и содержательные речи, где эпитеты «беспринципный негодяй» и «безжалостная тварь» были самыми ласковыми и любезными. Они описывали свои мечты и планы относительно Роберта, его матери и всех близких родственников в эротическом ключе, а разнообразию сценариев кончины мистера Крейна подивился бы и ангел смерти Азраил. Поверить им, так мистер Крейн совершает прогулки исключительно по трупам, регулярно занимается продажей своей матери, а на завтрак вместо апельсинового сока пьет исключительно кровь бизнесменов. Но никто никогда не называл его трусом.

Прошла, наверное, целая минута. Не зная, как поступают в таких случаях, Роберт сел и делано бодрым голосом произнес:

– Привет. Я Роберт. А вы…

Договорить он не успел. Девушка вздрогнула и попятилась.

– Что? Роберт!

В ее голосе было столько отчаяния, что Роберт мгновенно забыл обо всем. Он вскочил на ноги, но она попятилась и вдруг упала перед ним на колени.

– Прошу тебя, не надо! Не делай этого со мной!

Теперь лунный свет заливал ее лицо, и Роберту оно показалось странно знакомым. Где он видел эти огромные, горящие глаза цвета вишни, благородный высокий лоб и маленький рот, словно у фарфоровой куклы? Девушка охватила себя руками, словно защищая, и вдруг зарыдала. Горько, безнадежно, как ребенок, которого жестоко обидели. Роберт опешил.

– Подождите, да все в порядке! Я сейчас.

Он лихорадочно оглянулся в поисках лампы, едва не смахнул ее с тумбочки. Зажечь удалось не сразу, но наконец огонек задрожал внутри стеклянного плафона, и комнату залило мягким оранжевым светом. Роберт обернулся. Объяснить, успокоить. Может, в темноте она приняла его за кого-то другого? Но в комнате никого не было. Удивленный, он обошел всю чайную, заглянул за портьеры, повернул ручку двери. Она открылась с ужасным скрипом. Никого. Озадаченный, Роберт сел на диван и только тут заметил еще одну странность. Дрова в камине не прогорели вовсе, однако же огонь не горел. Только красноватые каймы тления то там, то здесь расцвечивали обуглившиеся поленья. Словно что-то погасило пламя несколько минут назад. Он снова разжег камин и лег на диван. Но заснуть удалось не скоро.

Когда Фортуна отвращает свой лик

Таверна «Зеленый дракон» на своем веку повидала всякое. Здесь плелись заговоры и интриги (да-да, именно здесь был задуман знаменитый Чайный заговор, когда Поднебесная лишилась монополии на продажу чая и был свергнут король Обалдуин Пятый), здесь по вечерам устраивались карточные игры, да с таким размахом, что немало богачей, садившихся за стол, поднимались из-за него нищими. Сюда приходили самые удивительные жители королевства, «Зеленый дракон» славился своей демократичностью. Потому на подоконниках стояли миниатюрные столики для фей и лежали расшитые шелком подушечки, служившие сидениями. А у самого входа стояли столы из цельных половин сосен Северного леса для огромных каменных троллей, и окно здесь было глухо заколочено ставнями, они ведь не переносят яркого света. Но такой странной пары, что вошла тем вечером в таверну, здесь не видали никогда.

Гордон где-то раздобыл некогда красивый, но поношенный сюртук, который на новом хозяине засиял всеми своими недостатками. В глубине души понимая это, тролль вдел в петлицу красную герберу. Гербера сама по себе вещь еще терпимая, но гербера, снабженная лентами, до крайности походила на наградную розетку жеребца-производителя. На ремне болтался знаменитый дедушкин меч, положивший немало эльфов в успешной (для троллей) битве при Ранвен. Сам Гордон мечом этим пользовался, когда вел регулярную и безуспешную битву с сорняками в своем саду. Сейчас поникший меч вяло пересчитывал стулья и ножки столов «Зеленого дракона», нисколько не добавляя мужества и достоинства своему обладателю. На каждый палец незадачливый влюбленный напялил по кольцу. Трофейные, разумеется. Тролли обладают многими талантами, но ювелиров среди них нет.

Виновница этих ужасных метаморфоз была в очень модном платье от очень модного парижского дизайнера. Трудно сказать, был ли этот дизайнер женоненавистником или просто, создавая этот шедевр, он был в дурном расположении духа, но выглядело платье как тряпка, которой пару столетий мыли пол в «Зеленом драконе». Выражение лица Розмари тоже не радовало взор. Такой изумительный коктейль омерзения, изумления и негодования можно увидеть только на лице матери настоятельницы, посетившей портовый бордель.

– Клевое местечко, да? – жизнерадостно улыбнулся Гордон и с надеждой взглянул в лицо Розмари. Надежда, впрочем, тут же скоропостижно скончалась. – И это… Платье у тебя клевое.

– Последний крик моды, – снизошла Розмари.

– Это заметно, что последний, – согласился Гордон. – Я так понимаю, мода на нем и сдохла.

Он тут же понял, что ляпнул что-то лишнее, и позвал официантку. Подбежала симпатичная рыжая дворфийка, покрытая россыпью веснушек. Гордон попытался изобразить уверенного в себе, опытного мужчину. Так Икар пытался подняться к солнцу.

– Нам бы винца. Приличного. Там, красного. Или белого.

Розмари надменно оледенела.

– У вас есть винная карта? – осведомилась она, всем своим видом выражая сомнение, что в подобном заведении есть хотя бы меню, не говоря уж о винной карте.

– Есть, – заулыбалась официантка, и рыжие хвостики на ее голове смешно запрыгали. – Сейчас поищу, последний раз ее спрашивали пару лет назад, к нам светлых эльфов занесло, а они такие важные и… Простите, мисс. Уже бегу.

Вернулась она минут через пять, сгибаясь под тяжестью фолианта, размером с могильную плиту. У Розмари брови поползли вверх. Когда официантка, не удержав исполинский том, хлопнула им об стол, вверх поднялись струйки пыли. Розмари полистала. Чего тут только не было! Коктейли с романтическими названиями: «Лунный свет», «Сны феи», «Колдовская зима». И не очень романтическими: «Зомби мозг», «Гиблое болото», «Поцелуй вурдалака». Хотя насчет последнего – как посмотреть.

– А «Убитый нетопырь» – это как? – поинтересовалась Розмари.

Официантка прищурилась и оглядела зал. Потом указала Розмари на молодого орка, произносившего тост. Компания, сидевшая за столом, подняла разномастные стаканы, орк поднес к губам маленький деревянный кубок, украшенный изображением летучей мыши, пробитой стрелой. Он сделал глоток и вдруг рухнул лицом вниз, широко раскинув руки, как крылья. Прямо в миску с рагу. Компания одобрительно загоготала. Официантка брезгливо поморщилась и перевернула перед Розмари несколько страниц.

– Возьмите эльфийское вино, мисс. Это самое безопасное.

Возражений ни у Гордона, ни у Розмари не нашлось, и она принесла запыленную бутылку, покрытую паутиной. Пробка, залитая сургучом, никак не желала открываться, и Гордон вызвался помочь. Результатом этой помощи оказалось отломленное горлышко, залитый вином стол и вконец обозленная Розмари, которой несколько капель попало на платье.

– Гордон, – прошипела она, залпом опустошив бокал, – ты вроде поговорить хотел?

– Э… Ну да, – нервничая, Гордон нечаянно раздавил бокал в руке. Деликатная официантка немедленно принесла ему прочную медную кружку. – Розмари. Ты мне дико нравишься.

– Да ну? – хмуро осведомилась Розмари.

Им как раз принесли еду. Перед ней поставили жаренную с чесноком баранью ногу. Гордон, желая произвести благоприятное впечатление, заказал зеленый салат и теперь решительно не знал, что с ним делать. От первого же глотка вина в голове у него нехорошо зашумело, и Розмари это заметила.

– Я, в общем, подумал – выходи за меня замуж. Да. Минутку.

Гордон порылся в сумке и выложил перед остолбеневшей Розмари слегка помятую тиару, украшенную изумрудами, и кольцо с крупным рубином. Кольцо было тонкой работы, но в свое время его растянули под изрядно больший размер и сделали это явно не в ювелирной мастерской.

– Это чье? Откуда? – пролепетала она, едва ли не впервые в жизни растерявшись.

– Принцесски одной. Ее дедуля раздобыл. В смысле, принцесску, не тиару. И теперь она у нас типа фамильная, передается от невесты к невесте.

– Твой дед украл принцессу?!

– Не украл. Честно добыл, победив эльфов в битве при Ранвен. Дедуля командовал армией, ну и ясное дело, главный трофей ему.

– И он ее сожрал?!

Гордон оскорбился. Желая обелить память и честь покойного родственника, он заспешил:

– Не, дедуля не такой! Он был реальным джентльменом! Принцесску забрал не есть, а любить. Она сама потом через пару недель померла. А тиара и колечко остались. Теперь твои.

И оскалясь в лучезарной улыбке, Гордон пододвинул к Розмари тиару и кольцо. Та отшатнулась.

– Нет, Гордон, извини, но мы решительно не подходим друг другу. У нас разные вкусы и интересы, – она указала на свою баранью ногу и салат Гордона, украшенный розовыми фиалками. – И я ни за что не надену этот антиквариат.

Гордон поник, как кактус, забытый на веранде в январе. Он так волновался весь этот день, что сейчас, получив ответ, ощутил странную опустошенность. И поступил так, как поступал всегда, когда расстраивался. То есть глупо. Он вяло поднял кружку и осушил ее до дна. Вся комната поплыла, голоса невнятно загудели, как шмели в летнюю пору. Его гаснущий взгляд зацепил на мгновение странного парня. Он был необычно одет, пришел один и с любопытством оглядывал таверну, словно никогда прежде не видел гоблинов, играющих в карты, или столовые приборы из костей… Молодой, а волосы белые, как у старика, однако ж не эльф.

– Еще? – участливо поинтересовалась Розмари, поднимая бутылку. Сейчас она напоминала врача-садиста, испытывающего на военнопленном новый препарат.

– Возможно, ты передумаешь, – пробормотал Гордон.

– Возможно, и передумаю, – легко согласилась Розмари. – Если случится апокалипсис, все умрут, кроме тебя и кабана-бородавочника. Я, наверное, выберу тебя, а не бородавочника. Хотя не факт. Еще вина?

– Не, мне хватит, – Гордон для пущей убедительности накрыл рукой свою кружку.

– Что я вижу? Наш маленький мальчик устал? – Розмари картинно откинулась на спинку стула и осушила бокал.

Дитя богемы, она была подобна Винсенту Ван Гогу, который, вконец лишившись средств, сократил расходы на еду до булочки и бутылки вина в день. Розмари и без булочки вполне могла обойтись. Годы богемной жизни, полные творчества, не могли пройти бесследно, так что пол бутылки вина не оставили на ней никакого следа.

– И совсем нет, – Гордон мужественно потянулся к кружке, хотя желания не было никакого.

Рядом немедленно вырос, как поганка после дождя, Кривой Джим.

– Не желаете сыграть в карты? Новичкам везет. Выиграете – литр Дворфийской косорыловки от заведения.

И, конечно, Гордон выиграл. В первый раз. Принесли глиняный кувшин дурно пахнувшего пойла. Гордон наполнил стаканы, Розмари отказалась, и он выпил оба. От обиды, должно быть. А Роберт (это, разумеется, был он) с интересом наблюдал за этой сценкой. Он заказал себе «ужин запоздалого путника», и ему принесли на глиняной тарелке два вареных яйца в перламутрово-алой скорлупе, ковригу грубого, ароматного деревенского хлеба и вроде бы ветчину. Пахла она восхитительно, слезилась розовым краем, и Роберт от души надеялся, что эта ветчина из обычных хрюшек, а не плоть какого-нибудь ядовитого василиска.

– Я пойду, – Розмари резко поднялась из – за стола.

Гордон ей ответил невнятным мычанием, рот его был набит «соленым сыром йети». Но когда она повернулась, ее запястья коснулась рука официантки.

– Мисс. Не мое дело, но тролли не умеют пить. Если бы дома, а тут таверна. Не было бы беды.

Розмари смерила презрительным взглядом полненькую дворфийку.

– Его проблемы.

– Ах. Присмотрите за своим парнем! Кривой Джим наверняка предложит сыграть и оставит беднягу без гроша!

– Он не мой парень!

Розмари круто повернулась на каблучках и вылетела из таверны.

– Тролльская бормотуха за счет заведения! – громко объявил Кривой Джим. Он поднялся, вроде чтобы передать тяжелый графин с мерзкой бурдой, но вместо этого схватил официантку за локоть.

– Ты что же делаешь, дрянь!? – зашипел он на ухо несчастной девушке, сжимая ее руку так, что у нее слезы на глаза навернулись.

Роберт весь обратился в слух. Даже прервал увлекательное занятие – очищение яйца криворогого упырника. Довольно вкусного, по отзывам сидевшего рядом оборотня.

– Джинджер! Тролль тебя возьми. Еще раз будешь мне мешать обдира… Обслуживать клиентов, тебе небо с овчинку покажется!

Для наглядности он отвесил бедняжке совсем не символический подзатыльник. Роберт был потрясен. Да, он сам был строг с сотрудниками, запросто мог оштрафовать, даже уволить. Но ВЕЖЛИВО. А уж применять силу… Он жестом подозвал официантку.

– Принесите какой-нибудь приличной выпивки. Что-нибудь, что пьют только эльфы.

Он уже понял, что в этом мире лучше ориентироваться на вкусы и привычки именно этой расы. Так безопаснее. Девушка смахнула с ресниц слезы и принесла ему бокал восхитительного белого вина. На вкус оно отдавало цветами и летом. Дав ей тройные чаевые, Роберт шепнул:

– Не обращайте внимания. Возможно, жена Кривого Джима дурна не только на кухне, но и в постели. А вы добры и очаровательны. И к тому же настоящая красавица.

Некрасивое, усыпанное бисером веснушек лицо официантки расплылось в такой очаровательной улыбке, что на мгновение Роберту показалось, что он не так уж покривил душой. Похоже, бедняжку не часто баловали комплиментами.

– А я сразу догадалась, что вы полуэльф. Слышала, что такие бывают, но думала – сказки.

Роберт опешил.

– Полуэльф? Почему?

– Ну вы такой красавец. И вежливый. И умный. Но ушки…

– А почему «сказки»?

– Так ведь эльфы такие все из себя гордые. Только со своими. Первый и последний смешанный брак был еще при Диодоре Краснобородом, а это почитай полторы тыщи лет назад.

Отлично. Его только что назвали эльфийским бастардом. Но глупышку это, похоже, не смущает. Наоборот, раскраснелась, стесняется и преглупо хихикает. Шум и гогот за соседним столом вывели Роберта из ступора. Дела у бедняги Гордона шли все хуже. «Еловый сундучок» – игра коварная, требует ясного ума и большой внимательности, а с этим у подвыпившего тролля было все хуже и хуже. И разумеется, Тролльская бормотуха вдохновила его на подвиги, а подвиги, как известно, вещь опасная и затратная. Объяснив заплетающимся языком всей таверне, что денег у него больше нет, Гордон выхватил из кармана кредитку. Наверное, именно так Джульетта выхватывала кинжал над бездыханным телом Ромэо. Но виртуальные деньги, которые Гордон вознамерился поставить, чтобы отыграться, были куда опаснее кинжала.

У Роберта перехватило дыхание. Такая неслыханная удача! Когда этот дуралей проиграет все (именно «когда», а не «если»), он попросит у собутыльников в долг, ему дадут горстку золотых, но потребуют долговую расписку – вексель, в котором, конечно же, укажут втрое большую сумму и грабительские проценты с ежедневной уплатой и огромным штрафом за просрочку. Он, не разобравшись в горячке игры, подпишет вексель, и его уже запросто можно будет перекупить у Кривого Джима. Не будуар же Джим будет им украшать! Потом подождать несколько дней, чтобы прошел срок оплаты по векселю и набежало побольше процентов, а там предъявить вексель к оплате и потребовать всю огромную сумму сразу. Денег у тролля, конечно, не окажется, он побежит к Клаусу, а тот, чтобы спасти доброе имя друга, будет вынужден отдать за долг все, что имеет. И тогда и Клаус, и завод, и деньги – все будет принадлежать ему. Остается только немного подождать…

Ждать долго не пришлось. Не прошло и часа, как Роберт, счастливый, как сельский учитель, выигравший в лотерею, покинул таверну. Нет большего наслаждения, чем любоваться силами зла, севшими в лужу. Понаблюдав, как проигравшийся тролль топит горе в кружке с чаем, с риском для жизни бесплатно подсунутой этой доброй девчонкой (Джинджер?), Роберт спустился по лестнице, весело насвистывая. Как сельский учитель в уме распределяет выигрыш на ремонт свинарника, покупку вожделенного пальто и починку текущей крыши, Роберт уже рисовал себе план военных действий ввиду неизбежной финансовой дыры «Клаус и К». Отлично. Теперь найти такси и на вокзал, пора и домой, нельзя так надолго оставлять в одиночестве самое дорогое, любимое, бесценное – бизнес. Он взглянул на свой Брегет, и свист оборвался. Ого, уже почти одиннадцать вечера. Похоже, он успеет только на последний поезд, да и то бегом. Некстати вспомнилась и жена, которой по понятным причинам позвонить эти дни он не мог. Надо сказать, Роберт относился к той породе мужчин, которые считают, что любые разногласия с женщинами можно решить с помощью подарков. Что ж, серьезные командировки требуют серьезных извинений.

Напротив «Святого Персиваля» удачно расположился со своим столиком торговец украшениями. Роберт взглянул безо всякой надежды и был приятно удивлен. Он ожидал увидеть дешевые сувениры грубой работы, а нашел великолепные украшения из золота и серебра, искусно украшенные драгоценными камнями. Тяжелые броши в виде павлинов, гранатов и причудливых цветов, изысканные диадемы (особенно понравилась в виде дракона, обнимающего голову, глаза тлели огненными угольками, даже поднимались крохотные струйки дыма), ожерелья и колье, похожие на разноцветные брызги, капли, осколки. Вспыхивающие искрами льда и огня кольца.

– Картье, пожалуйста! – брякнул Роберт и тут же понял, что про Картье здесь знают столько же, сколько знал древний египтянин о бинарных опционах. – Ну, что-нибудь с мертвыми леопардами.

Ясное дело, за настоящий Картье эти превосходные произведения искусства не сойдут, они много лучше. Но возмущенной жене можно будет объяснить, что это винтаж. На худой конец бесценный предмет антиквариата работы древнего мастера. В общем, оправдаться можно, лишь бы купить. Но вот это, как раз, и не получилось.

– Вообще есть, – нехотя проблеял продавец, долговязый, сутулый парень, – дохлый леопард. Колечко и кулон. Но искать… Давайте завтра, мистер, а? Закрываюсь я.

Роберт опешил. Обычно в торговле бывают две проблемы: нет покупателя или нет товара. Но здесь! Товар в наличии, покупатель вожделеет, в чем же проблема?

На эти вопросы он немедленно получил ответы.

– Паб, сэр! – Мальчик сглотнул слюну и бросил жадный взгляд в сторону горящих окон паба, пылающих янтарем и медом. Оттуда пленительно пахло сладким, карамельным элем, жареным мясом и картошкой.

– Но… Это же быстро. Плачу наличными!

– Не могу, сэр! Паб.

– Но я должен жене подарок купить!

– Завтра, сэр! – парнишка торопливо свернул поблекший от дождей тент, побросал украшения в сундук и юркнул за дверь «Зеленого дракона». Спешил он так, будто Роберт бросится за ним в погоню.

*

Вернувшись домой, Роберт застал обычную картину. В духовке скучный гамбургер, состряпанный из полуфабрикатов домработницей, на барной стойке пластмассовый апельсиновый сок. Стоит уже несколько часов, а не рассекся. Куплен в соседнем супермаркете, сделан черт знает из чего. Натали спит, похожа на сказочное чудовище – на волосах сеточка, на лице маска из непонятной пленки. Кисти рук густо намазаны кремом и в полиэтиленовых перчатках. Ну да, все это способствует сохранению красоты, но каждую ночь принцесса превращается… Даже не в тыкву, а в жуткого инопланетного пришельца. Чужого. Он постарался отодвинуться как можно дальше. К счастью, на их необъятной постели это было не сложно.

Утром он был бодр и готов к бою. Рыцари средневековья перед битвой обнажали меч, Роберт Крейн достал телефон. И позвонил директору «Альфонс-банка». Нет, он не лгал. Это было не в его правилах, он всегда считал, что бизнес превыше всего, но честь превыше бизнеса. Он просто слегка намекнул на очевидные и реальные обстоятельства. Так что уже пятнадцать минут спустя местный управляющий «Альфонс-банка» уже звонил мистеру Клаусу. Предварительно приняв таблетку нитроглицерина.

– Мистер Клаус? Это Сеня Голденштерн, управляющий отделением вашего банка. Удобно говорить?

– Не совсем. Не могли бы вы перезвонить…

– Отлично! Послушайте, когда я просматривал операции по вашему коммерческому счету, меня не заинтересовала только одна статья – зарплата. Все остальное вызывает вопросы. Таки да! Большие вопросы. Я сейчас зачитаю. Вот – закупка пяти цистерн болотного огня, медицинские расходы по лечению ожогов крыльев фей, замена подков летающих (!!!) оленей. В общем, не могли бы вы объяснить?

– А чего объяснять? – пожал плечами Клаус. – Ну, заменили подковы оленям, они, знаете ли, стираются. Как шины на колесах.

На высокогорных вершинах у господина Голденштерна образовался лед.

– Мне потребуется экспертное заключение по каждой вашей операции, – сухо заявил он. – По каждой! А до тех пор я замораживаю счет.

– Как? – Клаус остолбенел. – Банковский счет моей компании? Невозможно! И как же мне тогда вести бизнес?

– Обратитесь к русским! Они сумасшедшие, может, таки согласятся иметь с вами дело!

– К русским? Вы про мафию?

– Нет! Богатырь-банк на соседней улице! Хотя… Может, они и мафия. Все русские мафия. А «Альфонс-банк» – приличный банк! Так что своими деньгами до заключения экспертной комиссии вы воспользоваться не сможете, это я вам как Сеня Голденштерн обещаю!

– Ну, что скажешь? – Клаус повернулся к Генри. В последнее время он завел привычку все деловые переговоры вести по громкой связи, если в комнате присутствовал его юрист. – Твое профессиональное заключение как моего главного юридического и финансового консультанта?

– Козлы, – применил наиболее лаконичный из оценочных околоправовых терминов главный юридический и финансовый консультант.