Текст книги "Неожиданная правда о животных. Муравей-тунеядец, влюбленный бегемот, феминистка гиена и другие дикие истории из дикой природы"

Пятнистая гиена

Гиена, двуполая самоубийца, пожирательница трупов, гроза маток с телятами, хищница, перегрызающая поджилки, всегда готовая вцепиться в лицо спящему человеку, с тоскливым воем неотступно следует за путниками, вонючая, противная, с отвислым брюхом и крепкими челюстями, легко перекусывает кости, которые не по зубам и льву, рыщет по бурой равнине, то и дело оборачивая назад свою наглую морду, противную, как у дворняжки [183]183
  Перевод Н. Волжиной.


[Закрыть][184]184
  Ernest Hemingway. Green Hills of Africa. New York: Scribner, 2015. F. p. 1935. P. 28.


[Закрыть].

Эрнест Хемингуэй. Зеленые холмы Африки, 1935

Вид Crocuta crocuta

Гиену клеймили презрением даже больше, чем ленивца. Ее считали прирожденной убийцей; во все времена, в разных культурах и на разных континентах ее называли трусливой тупицей, крадущейся по задворкам животного царства в ожидании возможности отобрать у более благородных зверей их обед.

Насчитывают четыре вида гиен, сильно отличающихся по образу жизни, но самый распространенный и самый неверно понимаемый – это пятнистая гиена Crocuta crocuta. Согласна, это не самое симпатичное животное – с клочковатым мехом, горбатой спиной и широкой слюнявой ухмылкой. Но наше презрение к ней связано не только с ее наружностью; это личное. Если разобраться, то в основе обнаружится древнее соперничество между человеческим родом, в котором главенствуют мужчины, и матриархатом чрезвычайно сообразительных и отвязных хищниц с просто поразительным анатомическим секретным оружием против мужского доминирования.

Гиены – специалисты по биологическим подвохам. Перед вами животное, которое выглядит и охотится как собака, но на самом деле это сверхмощный представитель семейства гиеновых, более родственный кошкам. Гиена смеется в лицо человеческой тяге к наведению порядка в мире животных, вечно вызывая раздражение у племени систематиков, чей вождь, великий Карл Линней, дойдя до рода Crocuta, оказался в замешательстве. В разных изданиях своего труда «Система природы» (Systema Naturæ) этот швед классифицировал гиену сначала как кошку, потом как собаку. И оба раза оказался неправ.

В «Энциклопедии» Топселл очень смутно изображает гиену. Не то медведь, не то собака, а короткий хвост напоминал священнику обезьяну, и она получила обезьяньи ступни. Он также утверждал, что гиены постоянно держат свои короткие хвосты поднятыми, чтобы показывать зад – выставлять напоказ свою двуполую природу

Другие считали гиену помесью – серьезное обвинение, так как, согласно анализу сэра Уолтера Рэли, это делало гиен непригодными для плавания на Ноевом ковчеге. В «Истории мира» (Historie of the World) – классическом труде XVII века – Рэли долго и упорно боролся с проблемой, как уместить все животное царство, семью Ноя и достаточное количество еды на Господню спасательную шлюпку. Он предполагал, что там было довольно тесно. Его «рациональный» способ сэкономить место оставлял гиен (нечистое потомство лисиц и волков) за бортом. «Ибо тех зверей, у коих смешанная природа, – вещал он, – нет нужды сохранять, ввиду того что они могут снова быть порождены другими»[185]185
  Sir Walter Raleigh. The Historie of the World. London: Thomas Basset, 1687. P. 63.


[Закрыть]. Но сложнее вопроса о том, каким животным гиена вообще является, оказался вопрос ее пола. «Широко бытует мнение, будто гиена является двуполым существом и каждые несколько лет бывает то самцом, то самкой» [186]186
  Перевод И. Ю. Шабаги.


[Закрыть][187]187
  The Natural History of Pliny. John Bostock, H. T. Riley (eds). London: George Bell, 1900. Vol. 2. P. 296.


[Закрыть], – писал Плиний Старший в своей энциклопедии животных.

Римский натуралист был не первым – и не последним, – кто предполагал, что гиена гермафродит, способный менять пол сообразно сезонам. Этот слух был распространен в африканском фольклоре и обсуждался у Аристотеля. И гермафродиты в самом деле известны в природе. Многие виды червей, слизней и улиток – одновременно самцы и самки; а целый ряд костистых рыб может менять свой пол. В современной науке насчитывается 65 тысяч видов с переменным или двойным полом. Но гиены среди них нет.

Поводом для сексуальной небылицы Плиния могли послужить очень необычные гениталии самок пятнистой гиены – они почти идеально воспроизводят таковые у самцов. Клитор Crocuta достигает впечатляющих двадцать сантиметров и по форме и расположению в точности напоминает пенис (поэтому в биологических кругах его деликатно называют «псевдопенис»). У цыпочек с пенисами даже бывает эрекция. Для завершения этого транссексуального надувательства самка пятнистой гиены отращивает себе пару «семенников»: половые губы принимают форму как бы мошонки и раздуваются за счет жировой ткани, поэтому их вполне можно принять за мужские половые железы. Неудивительно, что гиена так насмехается.

Авторы научной статьи о половой мимикрии у пятнистой гиены объявили внешний вид самцов и самок «настолько похожим, что пол уверенно можно определить только прощупыванием мошонки». Я бы не стала этого делать. Попытки прощупать нежные места пятнистой гиены представляются довольно безрассудными, если вы хотите сохранить свои руки в целости и сохранности. Но это, конечно, может помочь объяснить оплошность Плиния: он был плодовитым компилятором и вряд ли хоть одним глазом видел гениталии пятнистой гиены, не говоря уж об их ощупывании. Только в конце XIX века британский анатом Моррисон Уотсон наложил руку на нижние части тела пятнистой гиены, и только тогда легенде о гермафродитизме пришел конец. К счастью для Уотсона, он пережил это интимное свидание.

Сегодня самка пятнистой гиены – единственное известное млекопитающее без наружного отверстия вагины. Вместо этого она мочится, совокупляется и рожает через странный многофункциональный псевдопенис. Этот последний, достойный слез подвиг напоминает пропихивание дыни через шланг, и каждая десятая первородящая гиена умирает во время родов. Судьба щенков еще более сомнительна, потому что пуповина слишком короткая, чтобы пройти по родовому каналу, который не только вдвое длиннее, чем у млекопитающих схожего размера, но еще и круто разворачивается на 180° на полпути наружу. До 60 % щенков задыхаются по пути на свет.

Ясно, что созерцание внешнего вида гениталий самки гиены привело к появлению мифа о гермафродитизме (и длительных ночных кошмаров). Менее ясно, почему интимные органы гиены оказались на столь странном эволюционном пути – при такой-то смертности в процессе размножения.

Но гендерные приключения самки не исчерпываются ее фальшивым пенисом. Пятнистые гиены отличаются от прочих млекопитающих еще и тем, что самки у них значительно крупнее самцов и гораздо агрессивнее.

«Вам не стоит быть самцом пятнистой гиены», – сказала мне Кей Хоулкэмп – а уж она-то знает. Профессор эволюционной биологии и поведения из Университета штата Мичиган, она провела больше тридцати лет, изучая Crocuta в дикой природе, и рисует свежий портрет этих созданий, вынужденных играть чужую роль, зарабатывая репутацию гиеньей Джейн Гудолл.

Каждый клан гиен – это матриархат, которым правит альфа-самка. В клане жесткая структура власти, доминирование передается от альфа-самки ее щенкам. Взрослые самцы находятся в самом низу иерархии, это покорные парии, выпрашивающие снисхождение, еду и секс. За общей тушей, когда штук тридцать гиен претендуют на свой кусок мяса, взрослые самцы едят последними – если что-то осталось – или рискуют быть жестоко наказанными самками.

Хоулкэмп считает, что движущая сила агрессии и доминирования самок пятнистой гиены заключается в напряженном соперничестве из-за туш. Гиены в бешеной схватке могут меньше чем за полчаса превратить 250-килограммовую взрослую зебру в кровавое месиво. Взрослая гиена за одну кормежку может поглотить до трети своего веса – 15–20 кг мяса. Это бешеное, неистовое, порой довольно отталкивающее зрелище. Более крупная и грозная самка имеет больше возможностей обеспечить своим выжившим щенкам место за столом и безопасность во время еды.

У доминантных самок есть и другая фишка, дающая их детям преимущество еще и в агрессивности. Недавнее исследование показало, что чем более властна самка, тем выше у нее уровень тестостерона, действующий на эмбрионы на последних стадиях беременности. Этот мужской гормон продуцируют яичники матери, что само по себе довольно необычно. Но Хоулкэмп вдобавок уверена, что женские эмбрионы более чувствительны к его воздействию, чем мужские. Пятнистая гиена необычайно долго вынашивает потомство, и маринование в этих внутриутробных андрогенных ваннах влияет на развитие нервной системы щенков таким образом, что они с самого момента рождения готовы к драке. И для этого у них уже есть необходимое оружие: в отличие от большинства детенышей млекопитающих, щенки гиен появляются на свет с открытыми глазами, координированной мускулатурой и зубами, уже прорезавшимися и готовыми кусать. Эти воинственные новорожденные часто дерутся насмерть за обедом, а убийство братьев и сестер – обычное для них дело.

Ученые предположили, что избыток внутриутробного тестостерона вызывает и чрезмерный рост клитора у самок гиен. Но, когда те же ученые посадили живущих в неволе беременных пятнистых гиен на диету с антиандрогенами (веществами, блокирующими образование мужского полового гормона), к их удивлению, щенки-самки появились из родового канала с «большим болтающимся фаллосом» и с «нормальной ложной мошонкой»[188]188
  Racey P. A., Skinner J. D. Endocrine Aspects of Sexual Mimicry in Spotted Hyaenas Crocuta crocuta // Journal of Zoology. 1979. 187.3 (March), http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/j.1469–7998.1979. tb03372.x/full. P. 317.


[Закрыть].

По мнению Хоулкэмп, экстраординарное половое оснащение пятнистых гиен остается «одной из самых интересных загадок в биологии». Некоторые ученые предполагали, что гиена развила свой псевдопенис для того, чтобы его лизали подчиненные, ибо именно так самки пятнистых гиен обычно приветствуют (и оценивают ранг) друг друга.

Но, несмотря на привлекательность этой теории, Хоулкэмп не видит в этом достаточно мощной движущей силы для эволюции, чтобы создать такую пагубную для размножения структуру, как псевдопенис. «Я убеждена, что мы можем исключить все гипотезы, выдвигавшиеся в литературе до сих пор: это определенно не “побочный эффект” действия андрогенов самки, и это не для того, чтобы выработать ритуал приветствия».

Компетентное предположение Хоулкэмп – пока на уровне догадки – заключается в том, что гендерный загиб самок является результатом вековой войны между полами. В отличие от большинства животных, где самцы выясняют отношения в драке, а победитель получает девушку, в кланах пятнистых гиен самки диктуют, кто, где и когда получит совокупление. Секс у них – это унизительное занятие, которое предусматривает, что самец вынужден сделать садку на самку и слепо тыкаться, пытаясь вставить свой настоящий эрегированный пенис в ее болтающийся пятнадцатисантиметровый псевдопенис. Это как если бы мужчина пытался совокупиться с носком без помощи рук – довольно хитрое упражнение, которое невозможно выполнить без посредничества самки. Одной грубой силой вообще ничего не сделать, в отличие от самцов других видов млекопитающих, к примеру дельфинов, для которых секс по принуждению – удивительно привычное дело. Так что псевдопенис гиены может действовать как устройство для защиты от изнасилования, позволяющее ей выбирать, с кем спариться [189]189
  Самки гиены настолько сильнее самцов, что изнасилование у них вряд ли возможно.


[Закрыть].

Секс для самца пятнистой гиены – это вам не хиханьки. Вставить эрегированный пенис в вялый псевдопенис самки – это та еще задачка, похожая на одну из тех игр, в которых вы никогда не сможете выиграть. Неудивительно, что этот храбрый самец привлек зрителя, стремящегося понять, как же это у него получается

Это удобно, потому что, в дополнение к трудностям с ее ненадежным родовым каналом, у пятнистой гиены есть и еще несколько репродуктивных трудностей. Яичники пятнистой гиены содержат сравнительно мало фолликулярной ткани и производят мало яйцеклеток, поэтому привередливость самки окупается. Хотя, наблюдая за поведением самок пятнистой гиены, вы никогда не подумаете, что это такая стратегия, потому что они очень склонны к промискуитету. Хоулкэмп считает, что псевдопенис позволяет самке выбирать не только того, с кем спариться, но и того (что впечатляет), кто на самом деле оплодотворит ее драгоценные яйцеклетки: этот орган действует как некий встроенный контроль за рождаемостью. Этот странно удлиненный репродуктивный тракт с его разнообразными поворотами и изгибами замедляет сперму, плывущую к цели. Если гиена меняет свое мнение о самце после спаривания, она просто вымывает семя наружу, помочившись. Так им и надо, сестра!

«Я представляю себе эволюционную гонку вооружений, в которой самец больше не может использовать силу как гарантию отцовства и в которой самки хотят гарантировать себе, что позволят только лучшей (или наиболее подходящей) сперме оплодотворить их немногочисленные яйцеклетки, – объясняет Хоулкэмп. – Эта гонка вооружений у самок могла привести к увеличению и продвижению клитора вперед. Я полагаю, что это был всего один шаг на эволюционном пути очень странного, длинного, кривого репродуктивного тракта самок, полного тупиков, в которых пропадает большая часть спермы».

Интересно, будет ли этот новый образ пятнистой гиены в качестве феминистки-первопроходца, с ложным членом крадущейся по саванне, затюкивающей покорных самцов и контролирующей свою сексуальную судьбу, менее кощунственным для мужчин – авторов бестиариев, чем изначальный миф о гермафродитизме. В руках этих религиозных книжников подозрительная сексуальность животных делала их «грязной скотиной»[190]190
  Drea C. M. et al. Androgens and Masculinization of Genitalia in the Spotted Hyaena (Crocuta crocuta) 2: Effects of Prenatal Anti-Androgens // Journal of Reproduction and Fertility, 1998. 113.1 (May). P. 121.


[Закрыть], и гиены часто использовались как предупреждение о порочности гомосексуальности.

Все это подготовило почву и для обвинения гиены еще в одном страшном пороке – расхищении могил. Эта омерзительная привычка гиены была впервые описана Аристотелем, но авторов бестиариев поощряли приукрашивать такие рассказы на потребу моралистам. Про гиену говорили: «Живет в могилах мертвых и пожирает их тела»[191]191
  The Book of Beasts: Being a Translation from a Latin Bestiary of the Twelfth Century. T. H. White (ed.). Madison, WI: Parallel Press, 2002. F. p. 1954. P. 31.


[Закрыть]. Она слыла ужасным чудовищем, «безжалостным к живым и опасным для мертвых»[192]192
  Ibid.


[Закрыть].

Миф про расхищение могил просуществовал до XIX века. Викторианского натуралиста Филипа Генри Госсе гиена вдохновила на написание особо цветистой прозы, которая скорее обязана своим появлением книгам Мэри Шелли и моде на викторианскую готику, чем правде. «В гробнице светятся два огненных глаза, – писал он в очень популярной “Романтике естественной истории” (Romance of Natural History), – омерзительное чудовище с ощетиненной гривой и зубастой ухмылкой уставилось на вас и предупреждает, чтобы вы вовремя отступили»[193]193
  Brottman M. Hyena. London: Reaktion, 2013. P. 40.


[Закрыть]. Другие натуралисты той же эпохи проявляли больше снисхождения, но все же описывали гиену как «самое загадочное и жуткое животное», «мерзкое и грубое», с «отвратительными повадками». Это существо, решили они, было «приспособлено пожирать самые неаппетитные части туш, мертвые или живые, свежие или испорченные», и его «ненавидели туземцы во всех странах»[194]194
  Philip Henry Gosse. The Romance of Natural History. Loren Coleman (ed.). New York: Cosimo Classics, 2008. F. p. 1861. P. 42.


[Закрыть].

Во многих средневековых бестиариях гиена изображалась с выгнутой спиной и оскаленными зубами, пробирающейся в гробницу, чтобы сожрать труп, – яркий образ, который гарантировал дурную репутацию

Кей Хоулкэмп говорила мне, что пятнистые гиены в Восточной Африке действительно были замечены за выкапыванием человеческих трупов. Нуэры из Судана поговаривают, что единственный путь на небеса лежит через кишечник гиены. А некоторые племена активно пытаются поощрить гиен на пожирание мертвецов, намазывая трупы жиром и оставляя там, где их легко найти, – традиция, которую западные миссионеры старались разрушить. Но Хоулкэмп настаивает, что гиены так ведут себя только «в трудные времена». Существование этой отвратительной легенды больше отражает нашу неприязнь к любому животному-падальщику.

Западное общество склонно больше восхищаться животными, которые выполняют ежедневную тяжелую работу подобно бобрам и которые для выживания охотятся или занимаются собирательством. Но падальщик, как мы еще увидим на примере грифа, – это почетная профессия, это вторичное использование энергии и предотвращение распространения болезней.

А гиена очень хорошо это делает. Это мусоровоз африканских равнин, она использует мощные челюсти и кислый желудочный сок, чтобы переварить то, что не может сделать большинство животных. То, что она не заболевает, даже сожрав разложившийся труп, зараженный сибирской язвой, объясняет, почему во многих культурах считается, что гиена обладает магической силой. В переводе на тонны съеденного мяса гиены – самые значительные наземные плотоядные на планете. Однако только бурая гиена и полосатая гиена в первую очередь падальщики. Пятнистые гиены – высокоэффективные хищники, убивающие 95 % потребляемой еды. Охотничьи группы гиен могут завалить опасных животных – например, водяного буйвола, который в несколько раз крупнее их. Но даже в одиночку гиена, как известно, может поймать впечатляюще крупную добычу: ее дерзкая стратегия заключается в том, чтобы вцепиться в гениталии и висеть на них, уклоняясь от брыкающихся копыт, пока жертва не истечет кровью.

Такая тактика не для слабонервных, но гиены как-то умудряются сохранять репутацию никчемных трусов. «Все авторы согласны с тем, что гиене не хватает мужества»[195]195
  Brottman M. Hyena. P. 54.


[Закрыть], – писал один натуралист в 1886 году. Эту характеристику можно проследить до Аристотеля, который разработал загадочную теорию о том, что смелость можно определить по размеру сердца животного. В его формулировке смелость рассматривалась в зависимости от горячности крови, которая, в свою очередь, связана с размерами органа, который перекачивает кровь по телу. «Животные с большим сердцем – трусливы; с малым и средним – отважны» [196]196
  Эта и следующая цитаты даются в переводе В. П. Карпова.


[Закрыть][197]197
  John Fortuné Nott. Wild Animals Photographed and Described. London: Sampson Low, Marston, Searle, & Rivington, 1886. P. 106.


[Закрыть]. Примерно так дедушка зоологии писал в своем основополагающем труде «О частях животных» (De Partibus Animalium). Он неудачно поместил гиену в такой ряд: «Большие сердца имеют заяц, олень, мышь, гиена, осел, леопард, ласка[198]198
  Aristotle. On the Parts of Animals. W. Ogle (trans.). London: Kegan Paul, Trench, 1882. P. 71.


[Закрыть] и почти все животные, которые заметно трусливы или злобны от страха»[199]199
  Ibid.


[Закрыть] – за то, что у нее непропорционально большое сердце. Подробные доказательства теории Аристотеля, возможно, были со временем утрачены, но идея о том, что гиены трусливы, хорошо сохранилась в современную эпоху. Даже библия биолога XX века Э. П. Уокера «Млекопитающие мира» (Mammals of the World), опубликованная в 1960-х годах, авторитетно заявляла, что пятнистые гиены «трусливы и не будут сражаться, если их потенциальная жертва защищается»[200]200
  Walker E. P. Mammals of the World, цит. в: Brottman M. Hyena. P. 57.


[Закрыть].

Туманным утром на сафари возле озера Накуру, в Кении, я столкнулась со стаей пятнистых гиен, охотившихся на зебру, их излюбленную добычу. Должна заметить, это было тяжелое зрелище. Когда я прибыла на место, гиены уже ободрали правый бок зебры, и шкура тащилась за животным, как кусок полуснятой одежды, открывая внутренности в стиле живой и дышащей анатомической скульптуры Гунтера фон Хагенса. Гиены почти ничего не делали, но преследовали это полувыпотрошенное животное, ожидая его неизбежного падения. Было трудно не антропоморфизировать находящихся передо мной действующих лиц: зебра стоически принимает смерть, а гиены жестокие и трусливые. Но выживание – это не сентиментальный вид спорта, а стратегия охоты у гиены основана на выносливости. Она часто включает в себя «проверку» жертвы, чтобы определить, сколько еще осталось сражаться. Это можно было бы назвать робостью, но лучше понимать как ключевую часть долгой игры до победного конца. Нет никакого смысла рисковать, чтобы получить смертельную травму от копыта или когтя, если можно всего лишь набраться терпения.

Так что идея о том, что гиены проводят время, рыская и воруя останки у более «благородных» животных вроде льва, – это очередное заблуждение. Полевые исследования показали, что на самом деле львы воруют у гиен больше добычи, чем наоборот. Вражда между этими животными, однако, реальна: эти два вида – архивраги, сцепленные в битве за территорию и пищу. Хотя львы могут иметь преимущество в размере, гиена компенсирует это разумностью. «Львы – не самый острый инструмент в сарае», – как говорит Кей Хоулкэмп. Только не говорите Диснею, а то он изобразил гиену жалким дурачком в “Короле-льве”; но эти феминистки – мозги саванны, они сообразительнее обыкновенного плотоядного зверя».

Несколько лет назад мне довелось провести пару дней, наблюдая пятнистых гиен в Масаи-Мара с доктором Сарой Бенсон-Амрам, специалистом по интеллекту гиен. «Я думаю, что их репутация как глупых животных сформировалась из-за походки, – говорит она. – Они могут бегать вприпрыжку, что очень полезно для суперэффективных бегунов, энергетически эффективно; они действительно могут преодолевать очень большие расстояния. Но это придает им этакую неуклюжесть и придурковатый вид».

Чтобы выяснить, как дело обстоит на самом деле, Сара совместно с Кей Хоулкэмп придумали первый в мире тест на когнитивные способности для плотоядных – металлическую клетку-головоломку с мясной приманкой внутри, которую можно вытащить, только подумав, а не разломав силой. Она ставила эту клетку перед разными хищниками от белого медведя до леопарда, чтобы проверить, как они справятся с задачей. Она обнаружила, что те животные, которые показали хорошие результаты, ведут насыщенную социальную жизнь. Сара считает, что общительность может являться эволюционной силой, ответственной за высокий интеллект гиен.

Пятнистые гиены собираются в более крупные социальные группы, чем любые другие плотоядные. Их стая может включать до 130 индивидуумов. Согласно наблюдениям, они держат территории до тысячи квадратных километров. Можно сказать, что гиены в стае сплочены лучше футбольных фанатов. Они живут кланом, и все, что они делают, привязано к иерархическому доминированию самок, на которых все держится. Но они не остаются вместе все время. Напротив, они проводят большую часть времени в небольших отколовшихся группах, которые соединяются, чтобы сражаться, охотиться или кормиться. Такое устройство сообщества называется «слитно-раздельным» (fission-fusion society), и поддержание его требует тонких коммуникационных навыков.

Великий Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон, мог не обращать особого внимания на крики гиен просто потому, что они напоминали ему звуки «всхлипывания или рыгания человека при сильной рвоте»[201]201
  Georges-Louis Leclerc, Comte de Buffon. Natural History (abridged). London: printed for C. and G. Kearsley, 1791. P. 182.


[Закрыть], но у пятнистых гиен один из богатейших вокальных репертуаров среди наземных млекопитающих, включая приматов. Они издают множество разных звуков, включая знаменитый хохот (на самом деле знак подчинения), но уханье – квинтэссенция звука саванны – их знаковый клич. Это призрачное эхо, которое ветер может переносить на расстояние до пяти километров, транспортируя вместе с ним богатую информацию об ухающем, включая его личность, пол и возраст.

Большой мозг гиены развился, чтобы запоминать личность и ранг каждого члена клана. И похоже, что они могут помнить голос каждого члена стаи и его статус всю жизнь – когнитивный навык, гарантирующий, что у них есть политическая смекалка, годная как на то, чтобы отличать врага от друга по единственному воплю, так и на то, чтобы вести переговоры по строгой социальной иерархии без постоянного конфликта.

Сара это наглядно продемонстрировала мне возле общего логова, где полдюжины самок с детенышами приятно проводили сиесту. Взрослые по большей части дремали в тени акации, а удивительно хорошенькие щенки кувыркались рядом. Сара включила на телефоне звук, и из портативной колонки прозвучало уханье чужой гиены из другого клана. Хотя записанный клич был искажен, у меня все равно пошли мурашки по коже, появился какой-то атавистический страх, запертый глубоко в лимбической системе мозга. Стая гиен могла бы переработать нас на фарш за минуты. Изображать члена соперничающей группы означало нарываться на неприятности.

Сара не полагалась на случай; мы проводили исследование из безопасного салона большого «лендровера», оставленного метрах в ста от отдыхающего клана.

Конечно же, как только гиены услышали запись, они навострили уши и поглядели в нашу сторону, сразу придя в боеготовность. Они встали и принюхались в поисках дополнительной информации. У них очень острый нюх, в тысячу раз сильнее нашего, причем каждый клан испускает свой запах, ароматный флаг, развевающийся на ветру. Одна особенно хорошо сложенная гиена пустилась галопом в нашу сторону и заухала. У меня заколотилось сердце. Но гиена проскакала по прямой мимо нашей машины, как будто вовсе нас не видела. Она искала то, что выглядело бы и пахло как гиена, а моя потная голова, торчащая из верхнего люка машины, явно не отвечала ее представлениям.

Сара показала, что гиены по-разному реагируют на уханье одной, двух или трех особей. Это значит, что в матриархате пятнистых гиен есть способ как-то их посчитать – полезный инструмент, когда пытаешься оценить, стоит ли драться с бандой соперников. Она также показала, что соперничающие кланы гиен используют свою численность и искусство общения, чтобы собираться в группу и прогонять общего врага, например льва.

Гиены, хотя и заточены на агрессию, используют свой мозг, чтобы сохранять мир и сотрудничать. «Гиены очень хорошо сотрудничают с членами своего клана и близкими родственниками, – объяснила Сара. – Вы видите этих сестер: они проводят много времени вместе, едят, охотятся и отдыхают, и у них долговременные, очень тесные отношения. Хотя они могут очень сильно соперничать, во многих отношениях они также сотрудничают».

В конечном счете необычайный успех гиены при заваливании крупной добычи, запугивании львов и воспитании детенышей во враждебной среде зависит от их способности к совместной работе. Недавние полевые исследования показали, что социальные структуры пятнистой гиены сложны настолько же, как у бабуинов, а компьютерная томография подтверждает [202]202
  Про подтверждения говорить рано, но методы компьютерной томографии используются для разработки некоторых теорий, связанных с эволюцией мозга и поведения. Этот метод в настоящее время используется применительно не только к живым, но и к ископаемым гиенам, в частности населявшим некогда Европу.


[Закрыть], что мозг гиены эволюционировал в аналогичном приматам фронтальном направлении, при этом область, вовлеченная в принятие сложных решений, увеличилась. Они даже превзошли шимпанзе в тестах, требующих совместного принятия решений. Это подкрепляет идею, что жизнь в сложном слитно-раздельном социуме – как у гиен, дельфинов, шимпанзе и других человекообразных обезьян и, конечно, людей – становится ключом к развитию большого мозга. Это может даже объяснять, почему у нашего вида мозг в семь раз больше, чем у любого другого животного [203]203
  Конечно, относительно массы тела, ведь у кита или слона мозг крупнее в абсолютном выражении. – Прим. пер.


[Закрыть].

Общая часть эволюционного пути может также дать ключ к разгадке нашего стойкого презрения к этим умеющим считать существам. Люди и гиены – давние враги. Австралийский антрополог Маркус Бэйнс-Рок, который провел несколько лет в Эфиопии, изучая отношения между нашими двумя видами, имеет некоторое представление о том, почему так вышло.

Как он объяснил, и люди, и гиены – высокоразумные социальные хищники [204]204
  На самом деле люди – не хищники.


[Закрыть], вышедшие из африканской саванны. Но гиены оказались там первыми, и, когда наши дальние предки спустились с деревьев, они вторглись в места, занятые пятнистой гиеной. «Там должен был быть очень сильный антагонизм, – говорит Бэйнс-Рок. – Только посмотрите, как гиены и львы уживаются в наши дни – они ненавидят друг друга. Можно предположить, что вначале люди и гиены так же смертельно ненавидели друг друга». Ранние гоминины к тому же опасались гиен. «Это неторопливый, жирный, очень вкусный примат, и единственный способ, которым древние люди могли защититься, это объединиться в большие группы. Гиены определенно пользовались случаем съесть Homo habilis, отошедшего слишком далеко от своей группы».

Бэйнс-Рок полагает, что способность гиены дробить кости может даже являться причиной редких находок ранней эволюции человека. «По большей части от гоминин остаются зубы и нижняя челюсть. Когда вы находите зубы, это позволяет предположить, что покойник побывал в пищеварительном тракте гиены, больше оттуда ничего не выходит».

У наших далеких предков были только примитивные каменные орудия, и они скорее подбирали падаль, чем охотились [205]205
  Взгляды антропологов по этому вопросу различаются.


[Закрыть]. Они не могли отбиться от стаи голодных гиен, чтобы защитить свою удачную добычу. Теория, основанная на костных останках того периода, на которых видны отметки от ранних каменных орудий вперемешку с метками от гиеньих зубов, предполагает, что гиены смеялись над нами и отбирали наш обед целых 2,5 миллиона лет. Неудивительно, что мы их не любим.

Гиены – не единственные падальщики, репутацию которых надо спасать. В следующей главе мы встретимся с грифом-стервятником. Его ассоциация со смертью привела к тому, что люди столетиями то обвиняли грифов в ясновидении, то записывали в сыщики, а недавно – даже в международные шпионы.