Текст книги "Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой"

Как уже говорилось, одной из стержневых проблем Венецианской республики в период русско-турецкой войны было сохранение нейтралитета. Между тем, опасность для этого нейтралитета таилась в стремлении подданных-греков с венецианских территорий сражаться на стороне России. Обходя принимавшиеся венецианским Сенатом эдикты, запрещавшие участие в войне, греки вступали на русскую службу, выводя себя из-под юрисдикции Венеции. Одним из самых острых конфликтов между Россией и Венецией по этому поводу стала история капитана А. Поликутти, венецианского подданного греческого происхождения.

Впервые венецианские власти обратили внимание на Поликутти, по-видимому, в начале 1770 г. Тосканский посланник в Венеции Коттини в своем донесении от 10 марта рассказывал о некоем богатом греческом купце Капитанаки, родившемся и долгое время прожившем в Венеции, который владел судном «Atta». В октябре 1769 г. он послал свой корабль на остров Крит под командованием капитана Поликутти, также грека, но происходившего из Кастельнуово, венецианской крепости близ города Каттаро. Накануне отплытия на корабле были пробиты многочисленные амбразуры, число которых превышало 30, тайно погружены пушки и 50 бочек пороха. Превратившееся из торгового в военное, судно «Atta» отплыло в Триест, где Поликутти намеревался приобрести прочие запасы и оружие. Однако в Триесте Поликутти осуществить закупки воспретили, после чего он отправился в Метрик), где, наконец, запасся продовольствием и боеприпасами при деятельном посредничестве одного из агентов Пано Маруцци[1004]1004
  Связь Поликутти с Маруцци была доказана венецианцами в конце мая 1770 г., см. донесение Коттини от 26 мая, ASF, Segreteria е Ministero degli Esteri, pezzo 2317.


[Закрыть]. Вслед за тем, Поликутти выехал в Черногорию, к Бокка ди Каттаро, набрал команду, целиком состоявшую из православных, и затем отплыл в Левант с грузом древесины и других товаров. Однако, когда корабль находился еще в Каттаро, венецианские власти узнали, что хозяин судна Капитанаки намеревался его продать. Учитывая опасные для венецианцев устремления Поликутти, Капитанаки было предложено судно пока не продавать и сообщить о своем намерении Поликутти. В ответ капитан пообещал подчиниться приказу своего работодателя.

Венеция

События, впрочем, развивались по иному сценарию. А. Поликутти, в середине февраля 1770 г. вернувшийся с Крита на принадлежавший Республике остров Зант, объявил местному командованию, что отказывается от венецианского патента на плаванье. Произведя три пушечных выстрела, он спустил венецианский флаг и водрузил на мачту флаг российский, после чего отплыл с Занта в Морею, намереваясь присоединиться к русской эскадре. Коттини добавлял, что Поликутти считался одним из самых опытных греческих штурманов на венецианской службе, но при этом и одним из самых своенравных: он часто получал от русских деньги, в обмен обещая участие в греческом восстании, командовал гордым и многочисленным экипажем, был ловок в навигации и в бою. Поликутти был предан православной вере и лелеял надежды на скорейшее освобождение греков из-под власти турок[1005]1005
  Донесение Коттини от 10 марта 1770 г., Ibid.


[Закрыть].

Опасаясь последствий демарша Поликутти, венецианский Сенат немедленно отправил в Константинополь курьера. Он вез указание венецианскому посланнику в Турции оправдать Республику перед султаном: Венеция не имела никакого отношения к инциденту и уже выслала приказ военному командованию в Леванте арестовать и наказать виновного. Одновременно поимки Поликутти Венеция потребовала и от Петербурга, сообщив о случившемся остальным европейским дворам.

В середине марта 1770 г. в Венецию прибыл принадлежащий флоту Республики торговый корабль и привез датированные началом марта письма от официальных представителей Венеции на острове Зант. Главный управляющий Занта доносил о поступке Поликутти и сетовал на то, что во время инцидента на Занте он находился далеко от места происшествия и не успел задержать корабль Поликутти. Выяснилось, что мотивом к неожиданному отказу Поликутти от венецианского патента якобы стало его нежелание подвергаться карантину, установленному для возвращающихся из Леванта кораблей. Карантин предусматривал обязательную проверку судна офицерами санитарной службы: наличие контрабандных товаров (оружия, пороха, боеприпасов) на борту вынудило Поликутти к решительным действиям – переходу на русскую службу[1006]1006
  Донесение Коттини от 17 марта 1770 г., ASF, Ibid.


[Закрыть].

Венецианцы немедленно забили тревогу. Тогда же, в середине марта 1770 г., из Венеции был отправлен специальный курьер в Рим, Неаполь и Вену: представители Республики в этих городах инструктировались по поводу поступка Поликутти: «богатый капитан торгового судна из порта острова Зант, подданный Венецианской республики, тайно увеличив численность своей батареи до 40 орудий и изменив их калибр на соответствующий боевым пушкам, погрузив на судно свою семью, поднял флаг Святого Марка и, салютовав тремя пушечными выстрелами, немедленно ушел из порта». Это описание, вероятно, не без смысловых искажений, затемнявших характер поведения Поликутти, было затем воспроизведено в письме тосканского посланника в Риме Сент-Одиля от 17 марта 1770 г.[1007]1007
  «Un ricco Capitano d’una Nave mercantile dell’Isola e Porto di Zante, suddito della Repubblica Veneta, dopo aver segretamente aumentato la sua batteria fino al num. di 40 cannoni, con averne ridotto il calibro ad usi di guerra, imbarcata nella propria Nave la sua famiglia, alzo la Bandiera di San Marco, e salutolla con 3. colpi di cannone, e sarpo immediatamente dal Porto» (ASF, Segreteria e Ministero di Stato, pezzo 2291). См. также письмо Алессандро Берри к Пьетро Верри из Рима в Милан от 17 марта 1770 г.: Carteggio di Pietro е di Alessandro Verri. Vol. 3: Agosto 1769 – Settembre 1770. Milano, 1911. P. 225.


[Закрыть]

Между тем, в начале апреля 1770 г. Поликутти пристал к авангарду российской эскадры в Морее[1008]1008
  Донесение Коттини от 9 апреля 1770 г., ASF, Segreteria е Ministero degli Esteri, pezzo 2317.


[Закрыть]. Из письма управляющего островом Зант от 9 апреля в Венеции стало известно, что Поликутти на одном из приобретенных русскими кораблей включен в состав эскадры, однако командовали кораблем два россиянина, а не грек[1009]1009
  Донесение Коттини от 5 мая 1770 г., ASF, Ibid.


[Закрыть]. В середине мая 1770 г. венецианский торговый магистрат получил письмо от Поликутти с прикрепленным к нему венецианским патентом, от которого греческий капитан отказался двумя месяцами ранее[1010]1010
  Донесение Коттини от 19 мая 1770 г., ASF, Ibid.


[Закрыть].

Венеция не оставляла попыток задержать своего подданного, но, судя по донесению, доставленному с о. Корфу в Венецию 16 июля 1770 г., «русский адмирал» (вероятно, Спиридов) отказался выдать Поликутти. Адмирал объяснил это следующими причинами: капитан, благодаря своим заслугам, отваге в сражении за Наварин и отличным качествам моряка, стал лейтенантом на русской службе. Помимо этого, доказывал русский адмирал, Поликутти был греком; отказавшись от венецианского патента, он присоединился к своим соотечественникам, дабы способствовать славе и возрождению Греции. Наконец, Поликутти, по мнению адмирала, был совладельцем якобы украденного им корабля, а следовательно и обладал правом продать его самостоятельно, обеспечив купцу Капитанаки его долю в сделке. Честь русской императрицы, резюмировал адмирал, и невозможность свободного судебного процесса запрещали выдачу Поликутти[1011]1011
  Донесение Коттини от 25 июля 1770 г., ASF, Ibid. См. также донесение Г.А. Спиридова А.Г. Орлову от 2 февраля 1771 г.: Материалы для истории русского флота. Ч. XI. С. 651-652.


[Закрыть].

Спустя полтора года, 5 декабря 1771 г., тосканскому посланнику в Венеции Коттини стало известно от прибывших из Леванта славян, что капитан Поликутти умер от эпидемической болезни на борту одного из русских кораблей. 6 декабря вечером подтвердилось, что новость о смерти точна, но сама смерть была будто бы не естественной, а подстроенной венецианцами. Судебная сентенция венецианского Сената в отношении Поликутти была, таким образом, аккуратно исполнена: его имущество было конфисковано, а дом в Кастельнуово уничтожен выстрелом с одного из венецианских кораблей[1012]1012
  Донесение Коттини от 7 декабря 1771 г.: ASF, Ibid. См. также: Manfroni С. Documenti veneziani sulla campagna dei Russi nel Mediterraneo 1770-71. P. 1156-1158.


[Закрыть]. Добавим, что А. Поликутти увлек с собой племянника Д.Д. Поликутти, которому после смерти А. Поликутти был передан его фрегат. Лейтенант Д.Поликутти был привлечен Г.А. Спиридовым в его военную походную канцелярию, он участвовал также в составе отряда Кожухова во взятии Бейрута[1013]1013
  РГАДА. Ф. 10. On. 1. Ед. xp. 645. Л. 53.


[Закрыть] (см. об этом гл. 5, 8).

По мнению историка русско-итальянских связей Дж. Берти[1015]1015
  Berti G. Russia е stati italiani nel Risorgimento. P. 54.


[Закрыть], именно Сардинское королевство более остальных итальянских государств противилось установлению дипломатических и военных контактов с Россией в годы русско-турецкой войны. Впрочем, Пьемонт испытывал двойное давление: во-первых, со стороны враждебных России Франции и Испании, с правящим домом которых – Бурбонами – королевский дом Сардинии был связан династическими узами: сестра короля Карла Эммануила I (1701-1773), Мария Луиза Габриэлла, была замужем за внуком Людовика XIV, испанским королем Филиппом V (1683-1746); во-вторых, давление на Турин оказывала Англия, внешне соблюдавшая нейтралитет, но активно помогавшая России при подготовке флота в Тоскане[1016]1016
  См., например, секретную записку русскому послу в Испании С.С. Зиновьеву от 19 мая 1771 г.: «Туринский же двор по своей политический системе и натуральной связи с аглинским двором, всегда противуборствовал бурбонским домам, но после соединения оных с аустрийским, он уже в совершенном недействии принужден остаться, имея владения свои окруженными от тех держав, и такхотя бы он охотно желал вступить с нами в беспосредственную конексию и содержать взаимных министров, но из уважения вышеозначенных держав он на то поступить не может, особливо прежде окончания нынешней войны; между тем оказывает при всем том снисхождение здешним кораблям, кои заходили в его сардинские порты» (СбРИО. Т. 97. С. 320). См. также инструкцию полномочному министру России в Париже И.С. Барятинскому от 25 июля 1773 г. (СбРИО. Т. 118. С. 453), рескрипт на имя контр-адмирала С.К. Грейга от 9 октября 1773 г. (Там же. С. 475).


[Закрыть]. Двойственность политики Карла Эммануила отметили в Париже – тосканский посланник во Франции аббат Никколи 30 декабря 1769 г. писал во Флоренцию: «Сардинский король делал и делает все возможное при посредничестве своих добрых друзей Англичан, дабы избежать визита своих добрых друзей Русских в порты Ниццы и Кальяри, под тем предлогом, что в первом припасов мало, а во втором ненадежен рейд»[1017]1017
  ASF, Segreteria е Ministero degli Esteri, pezzo 2334; оригинал по-итальянски.


[Закрыть].

Между тем, в Петербурге в это время еще, возможно, надеялись на Пьемонт, ведь при обсуждении места пребывания Алексея Орлова в Италии Екатерина настоятельно ему советовала остановиться именно в Сардинском королевстве:

«…для собственного вашего пребывания, дабы тут свобода и способность спутниками были совершенному безопасию, пристойнее всех других мест – Турин или другой какой город владения короля сардинского, ибо сей государь, по существительным интересам настоящего его заботливого положения между Бурбонским и Австрийским домами должен натурально желать Империи Нашей добра, хотя с другой стороны в рассуждении торговли земель своих обязан также уважать и Турок, почему и можно предполагать, что если вы свои дела поведете тихостию в его земле, он немного заботиться будет узнавать или догадываться о прямом намерении вашего там пребывания, а в рассуждении знатности персоны вашей при Нашем дворе может быть и на узнаваемое им сквозь пальцы глядеть будет, особливо же когда узнает, что и все ваше пребывание будет там не на долгое время»[1018]1018
  СбРИО. Т. 1. С. 8; рескрипт Екатерины А.Г. Орлову от 29 января 1769 г.


[Закрыть].

В конечном счете, при всех колебаниях и сомнениях Карла Эммануила I русским кораблям была предоставлена возможность заходить в Кальяри и другие порты Сардинии и, по слухам, это положение было закреплено даже специальным соглашением между государствами[1019]1019
  Донесение венецианского консула в Ливорно Франческо Бики от 13 ноября 1769 г.: ASV, 1п-quisitori di Stato, Dispacci diretti agli Inquisitori di Stato dai Consoli, Livorno, busta 513.


[Закрыть]. Однако серьезного значения в истории Архипелагской экспедиции эти порты так и не сыграли. В начале февраля 1770 г. в сардинскую бухту Орестано зашел пострадавший от бури корабль «Ростислав» (из эскадры Г.А. Спиридова), затем проследовавший в Кальяри[1020]1020
  GT. 1770. 10. 40; NM. 1770. 20. 159; донесение сардинского посланника в Тоскане ди Замоне от 5 марта 1770 г.: AST, Italia, Lettere Ministri Firenze, mazzo 2. См. также донесения венецианского консула в Ливорно Франческо Бики от 9 и 17 марта 1770 г.: ASV, Inquisitori di Stato, Dispacci diretti agli Inquisitori di Stato dai Consoli, Livorno, busta 513.


[Закрыть]. По свидетельству полевого журнала поручика Г. Келхена, корабль в королевстве опекал некто Франциско Згавариус, исполнявший обязанности российского консула. Однако необходимым ремонтом «Ростислав» на Сардинии обеспечен не был и вынужден был совершить переход в Геную[1021]1021
  РГВИА. Ф. 846. On. 16. Д. 1860. Л. 14 – 15 об.


[Закрыть]. Через год – в январе 1771 г. русские вновь достигли Сардинии и причалили в порту Кальяри, на этот раз значительно возросший авторитет российских моряков способствовал тому, что русские офицеры были не только приняты местным губернатором, но и допущены до аудиенции у вице-короля Сардинии[1022]1022
  NM. 1771. 14. 111.


[Закрыть].

Если военной помощи в Сардинии Россия в течение войны все-таки добиться не смогла, то продовольствием королевство Архипелагскую экспедицию помогло обеспечить. В годы войны русские агенты в Италии предпочитали сардинское мясо тосканскому. Сардинский консул в Тоскане аббат Бруно ди Замене 12 февраля 1770 г. писал в Турин, что необходимость закупать говядину на Сардинии объясняется качеством мяса: по каким-то причинам мясо тосканских бычков быстрее портилось при навигации[1023]1023
  Мясо для русского флота доставлялось в Ливорно также из Модены и Массы: AST, Italia, Lettere Ministri, Firenze, mazzo 2.


[Закрыть].

Что касается установления дипломатических отношений между Сардинским королевством и Россией, то первые шаги[1024]1024
  В 1749 г. один из уроженцев Пьемонта – Ж.-М. Ода (Auda) – переехал в Россию и стал торговым агентом, участвовал в перевороте 1762 г., однако затем был выслан из России (см.: Cazzola Р. Presenze russe in Nizza sabauda (1770-1860) 11 Studi Piemontesi. 1990. Vol. XIX. Fasc. 1. P. 119).


[Закрыть] в этом направлении датируются маем 1770 г., когда Екатерина направила в Турин А.В. Нарышкина, в задачи которого входило установление контактов с сардинским правительством. Конечной целью этих переговоров должен был стать обмен посланниками и создание коалиции против Бурбонов и Австрии[1025]1025
  С6РИО. T. 97. C. 68-69. Кроме того, Д.А. Голицын писал из Гааги о торговом договоре между Голландией и Сардинским королевством и добавлял, что может выхлопотать такие же условия и для торговли Кальяри с Россией. Голицын находил это предложение весьма выгодным, так как Сардиния особенно нуждалась в сырье (Там же. С. 73). 6 августа 1770 г. Н.И. Панин писал Д.А. Голицыну в Гаагу: «Туринский двор в особенности выразил свое доброжелательство к нашему оружию, разрешив неограниченный доступ всем нашим кораблям в его порты и свободу снабжать себя всем для них необходимым» (Там же. С. 124-125).


[Закрыть]. Однако миссия Нарышкина в дальнейшем успеха не имела (что в Петербурге приписывали нежеланию Карла Эммануила I нарушать баланс дипломатических сил[1026]1026
  Об этом см., например, письмо А.М. Голицына к И.С. Барятинскому в Париж от 29 сентября 1774 г. (СбРИО. Т. 135. С. 229).


[Закрыть]). В середине 1770 г. в Голландии сардинский посланник маркиз де Кордон вел переговоры о взаимных коммерческих привилегиях с русским посланником в Гааге кн. Д.А. Голицыным. Как замечал автор специального исследования, итальянский историк Дж. Леви, подобные предложения Сардинское королевство делало многим другим европейским дворам, на деле предпочитая пользоваться для торговых целей кораблями английских и голландских обществ[1027]1027
  Levi G. Les projets du gouvernement sarde sur les relations economiques avec la Russie a la fin du XVIII siécle // La Russie et FEurope. XVI-XX siécles. Paris, Moscou, 1970. P. 283-284.


[Закрыть].

Вопрос о создании дипломатических представительств мог подниматься и в Петербурге, когда там находился граф А. де Трикети. Согласно гипотезе Дж. Берти, итальянский знакомый Алексея Орлова, граф Трикети, приехавший в Петербург в 1773 г., мог быть личным агентом и информатором Карла Эммануила I, а затем и нового (с 1773 г.) сардинского короля Витторио Амедео III. Именно Трикети, впоследствии близкий к королю человек, информировал Турин о перспективах политического и экономического сближения Пьемонта с Россией[1028]1028
  Berti G. Russia e stati italiani nel Risorgimento. P. 62-71; Levi G. Les projets du gouvernement sarde sur les relations economiques avec la Russie a la fin du XVIII siécle. P. 285-288.


[Закрыть].

Однако утверждения постоянных дипломатических отношений между государствами во время русско-турецкой войны так и не состоялось. Оно относится лишь к 1782-1783 гг., когда, по итогам пребывания в Турине великого князя Павла Петровича, в Петербург отправился представитель Турина маркиз Парелла ди Сан Мартино[1029]1029
  См.: Cazzola Р. II principe Beloselskij // Piemonte vivo. Rassegna periodica di lavoro, arte, letteratura e costumi piemontesi. 1968. №3. P. 3.


[Закрыть], а в Турин были назначены поочередно бывший русский посланник в Гааге Д.А. Голицын и (с 1783 г.) Н.Б. Юсупов[1030]1030
  Историко-документальный департамент МИД России. Россия и Европа в XVIII в. // http:// www.ln.mid.ru/nsarch.nsf/88ff23e5441b5caa43256b05004bcell/12abe461c5805fc343256b06002fb330TOpen Document


[Закрыть].

На момент начала активных боевых действий на Дунае и выхода русской эскадры из Кронштадта Генуэзская республика была занята решением «корсиканской проблемы»: восстанием корсиканцев под руководством генерала Паскуале Паоли. Согласно Версальскому трактату 1768 г., Генуя, в обмен на отсрочку уплаты ее долгов Людовику XV, дала согласие на ввод на Корсику французской армии, после чего остров вошел в состав Франции. Боевые действия против Франции фактически закончились в 1769 г. поражением Паоли при Понте Нуово[1031]1031
  Екатерина II установила контакт с Паоли посредством поверенного в русских делах в Венеции П. Маруцци. Н.И. Панин инструктировал Маруцци 20 мая 1769 г.: «В качестве аккредитованного министра ее имп. вел<ичест>ва вы сообщите ему (Паоли. – Авт.), что императрица давно с восторгом видит мужественные усилия этого бесстрашного республиканца с целью освободить свой народ от ига, которому хотят подвергнуть его несправедливость и честолюбие и что она искренно желает, чтобы успех увенчал столь справедливое дело…». Помочь Паоли Россия не может, ибо сама ведет войну, однако Екатерина готова высылать корсиканскому генералу подарок – льна, пеньки, кожи и зернового хлеба: «Достаточно будет, если он прикажет зафрахтовать за свой счет два английских или иных корабля, чтобы послать их за получением этих продуктов в русские порты». Панин добавлял, что собственный интерес Корсики состоит в том, чтобы поддерживать русские операции в Средиземном море, поскольку Россия стремится «обуздать честолюбие, козни и интриги угнетателя корсиканской свободы». «…Мы ожидаем от него, – писал Панин, – что он разрешит кораблям ее величества свободный доступ во все порты, состоящие под его властью, и что им будет дозволено запасаться в них за наличные деньги всем необходимым и всем, что может производить остров Корсика» (СбРИО. Т. 87. С. 436-438). О русских связях с Паоли см. гл. 2.


[Закрыть].

Политика Генуэзской республики в этот период определялась дружескими отношениями с Францией. Соответственно, негативная реакция Генуи на прибытие русской эскадры хорошо прогнозировалась[1032]1032
  Berti G. Russia е stati italiani nel Risorgimento. P. 55-57; донесение тосканского посланника в Париже Никколи от 30 декабря 1769 г.: ASF, Segreteria е Ministero degli Esteri, pezzo 2334.


[Закрыть].

Тем не менее, поздней весной 1769 г. в Генуе развернулась активная деятельность русских агентов. Как замечала Екатерина в рескрипте Г.А. Спиридову в июле 1769 г.: «С республикою генуэзскою не имели Мы беспосредственного сношения, но хотя она в политике своей и привязана к бурбонским домам, а особливо к Франции, которой недавно подвластный ей остров Корсику совсем уступила, но, тем не меньше, однако ж можно надеяться, что она по образу вольного своего правления не откажет эскадре нашей в нужном пристанище, ибо такой отказ был бы противен самой конституции ее»[1033]1033
  Материалы для истории русского флота. Ч. XL С. 372. В 1770 г. уверенность в возможности сотрудничества с Генуей укрепилась. Так, процитированный выше текст повторялся в рескрипте императрицы на имя контр-адмирала Арфа, но также присовокуплялось: «и в самом деле не сделала она никакого затруднения принять приставший туда один из Наших военных кораблей» (СбРИО. Т. 1. С. 129). См. также рескрипт на имя контр-адмирала С.К. Грейга от 9 октября 1773 г. (СбРИО. Т. 118. С. 475-476).


[Закрыть].

Венецианский консул в Генуэзской республике Гаэтано Джервазоне 20 мая 1769 г. сообщал, что ответственным за наем первого судна для «русских» стал некий Гавриил Филатов (Gabrielle Filatof), называвший себя выходцем из России, но, по другим данным, являвшийся уроженцем Греции[1034]1034
  См. также донесение рагузского консула в Тоскане Т.Дж. Батакки от 29 мая 1769 г. своему правительству. Батакки называл русского агента в Генуе «Gabriello Filato» (Ivancevic V. Pisa e Livorno nel conflitto russo-raguseo del 1769-1775. P. 34).


[Закрыть]. Филатов многие годы прожил в Смирне, затем в Ливорно, откуда и прибыл в Геную, дабы приобрести для России корабль. По сведениям Джервазоне, согласно контракту, судно (150 человек экипажа и 58 пушек) стоило 30 тысяч флоринов, включая жалование команде. Кроме того, дабы ускорить процесс оснащения корабля, Филатов заплатил дополнительную сумму. Как только сделка состоялась, в Генуе немедленно объявились десятки славян и греков, среди которых были и военные офицеры[1035]1035
  ASV, Console Veneto in Genova, busta I. См. также донесение венецианского консула в Ливорно Бики от 26 мая 1769 г., в котором говорилось о покупке русскими агентами барки с 18 пушками и переговорах о покупке еще одного судна. При этом Бики уверял, что большая часть славян, прежде собравшихся в Ливорно, отправилась в порт Ля Специа, где и должна была произойти их посадка на купленные в Генуе корабли (ASV, Inquisitori di Stato, Dispacci diretti agli Inquisitori di Stato dai Consoli, Livorno, busta 513).


[Закрыть]. Согласно некоторым данным, они «без зазрения разглашали, что они не ограничатся нападением на одних Турок, но что они будут одинаково поступать с судами и тех христианских держав, которые находятся в сношениях с Турками и особенно с Рагузскими, которые плавают с Турецкими паспортами…»[1036]1036
  Письмо Марка Байны к Д.М. Голицыну от 5 августа 1769 г. (по нов. ст.) (К биографии графа А.Г. Орлова-Чесменского. С. 281; оригинал по-французски).


[Закрыть].

27 мая 1769 г. Джервазоне писал в Венецию, что вместе с Филатовым покупкой корабля занимались двое иностранцев, предположительно англичан. Вся сумма за приобретенное судно была уже уплачена, подготовка к плаванью шла быстрыми темпами. В Геную продолжали прибывать морем и сухопутным путем все новые и новые славяне, которые высаживались в окрестностях Генуи, а затем, соединившись на суше, являлись в порт (среди тех, кто собирался сесть на новый корабль, упоминались Драманте Ризо, некие три брата – Марко, Джованни и Пьетро, Джорджо Синох, Маттео ди Трази, Элиа Рипович, Джорджо ди Убле и другие). Желающие поступить на русскую службу получали специальные инструкции от агентов Филатова. По слухам, корабль, как только приготовится к отплытию, должен выйти из Генуи под английским флагом, а затем уже в море поднять русский штандарт[1037]1037
  ASV, Console Veneto in Genova, busta I.


[Закрыть]. Как отмечал Пано Маруцци в письме к А.М. Голицыну от 23 мая/3 июня 1769 г., информация, полученная от Джервазоне, вызвала крайнюю обеспокоенность в Венеции, опасавшейся резкой реакции Турции на фактическое вовлечение итальянских государств в экспедицию русского флота[1038]1038
  РГАДА. Ф. 1263. On. 1. Ед. xp. 2044. Л. 38 об.


[Закрыть].

И в этот самый момент генуэзское правительство решило вмешаться в ситуацию. 3 июня 1769 г. Джервазоне писал, что в Сенат была внесена жалоба на незаконность действий Филатова, противоречивших позиции нейтралитета, занятой Генуэзской республикой. Вслед за этим судно было арестовано, а на его борт отправлено 36 гренадеров, чтобы предотвратить возможные волнения славянского экипажа судна[1039]1039
  ASV, Ibid. См. также: Storia della guerra presente tra la Russia e la Porta Ottomana. Venezia, MDC-CLXX [1770]. T. VI. P.42.


[Закрыть]. В сообщении от 17 июня Джервазоне отмечал, что 15 числа того же месяца 21 славянин отправился из Генуи в Венецию, оставив надежду наняться в экипаж приобретенного Филатовым корабля. Венецианский консул констатировал, что, сорвав сделку, правительство значительно успокоило ситуацию и могло быть уверено, что в дальнейшем русские агенты уже не будут предпринимать попыток покупки генуэзских судов или постройки новых[1040]1040
  ASV, Ibid. По этому поводу А.Г. Орлов замечал в письме к брату Г.Г. Орлову (1769): «Купил было я корабль в Генуе, но по несчастию моему его арестовали, и я не велел денег за него требовать, а скажу: будет и на моей улице праздник, тогда они заплатят и вчетверо, когда отрощу свои крылья» (Материалы для истории русского флота. Ч. XI. С. 364). М.М. Фрейденберг считает, что причиной «несчастья» с этим судном были власти Рагузы (Дубровника), и в дальнейшем А.Г.Орлов действительно занял враждебную позицию по отношению к рагузинским судам в Восточном Средиземноморье. За этот или за какой-то другой корабль, уничтоженный рагузинцами в Генуе, в 1775 г. Сенат Дубровника выплатил России 4300 дукатов (Фрейденберг М.М. Дубровник и Османская империя. М., 1984. С. 243-246).


[Закрыть]. В середине июля 1769 г. в Генуе провел три дня сам Алексей Григорьевич Орлов[1041]1041
  ASV, Ibid. Депеши от 15 и 22 июля, 26 августа 1769 г.


[Закрыть], но ситуации с наймом судов для российских военных целей это не изменило. К середине июля из Генуи уехали (через Виареджо в Пизу и Порто-Феррайо) прибывшие за два месяца до того славяне. Филатов, высланный из Генуи, передал дела неустановленному лицу и отправился в Ливорно. С учетом того, что не только Генуэзская республика, но и сардинский король запретили вооружение кораблей для нужд русского флота, центром русской активности окончательно становилась Тоскана[1042]1042
  ASV, Ibid, депеши Джервазоне от 26 июня и 1 июля 1769 г. В донесении от 1 июля, впрочем, отмечалось, что определенная активность русских агентов зафиксирована в Ля Специа, в большей степени связанного с тосканскими портами (ASV, Ibid).


[Закрыть].

Между тем, запрет Генуи на покупку и вооружение судов для войны против Османской империи не распространялся на прием военных кораблей, приходящих в республику под российским флагом. В 1770 г. в генуэзский порт прибыл из Сардинии корабль «Ростислав» (26 февраля/8 марта 1770 г.). Встреча с Генуей сначала вызвала недовольство экипажа: на 7 залпов салюта из Генуэзской крепости «Ростислав» приветствовали только пятью залпами, однако капитан корабля В.Ф. Лупандин получил «поздравления принца» и обещания «все выполнить» с ремонтом[1043]1043
  РГВИА. Ф. 846. Он. 16. Д. 1860. Л. 16-17.


[Закрыть]. Российский инженер Г. Келхен записал тогда в своем журнале: «Город сей Генева – весьма великий купеческой, гораздо изрядная при нем для немалого числа военных и купеческих кораблей гавань, также преславное адмиралтейство»[1044]1044
  Там же. Л. 17.


[Закрыть].

Капитан корабля Василий Лупандин немедленно отправил в Пизу курьера, спрашивая у Алексея Орлова дальнейших инструкций[1045]1045
  NM. 1770. 22. 175-176. Д.М. Голицын сообщал вице-канцлеру А.М. Голицыну 13/24 марта 1770 г. подробности о «Ростиславе», полученные из Генуи: «То был военный корабль, под начальством капитана Лупандина 2-го, 64 пушечный с 600 человеками экипажа, из коих 300 для высадки отлично вооруженных. Он шел из Архангельска, заходил в Норвегию, Англию и Сардинию. В двух милях от Порт-Магона, он потерял грот-мачту В Конти (Сардиния) он вошел в такую бурю, когда и купеческий корабль на то не осмелился бы. Командир отправил за лоцманом в Саффари, на день расстояния от Конти, и губернатор выслал ему опытного Генуэзца. Отсюда Лупандин послал в Ливорно за приказаниями к главнокомандующему» (К биографии графа А.Г. Орлова-Чесменского С. 272; оригинал по-французски).


[Закрыть]. Известно, что в Геную на «Ростислав» А.Г. Орлов отправил генерал-поручика В.Е. Дарагана и капитан-лейтенанта Булгакова для организации работ[1046]1046
  Алексей Орлов доносил Екатерине 9 марта 1770 г. о хорошем приеме «Ростислава» в Генуе: «„Ростислав" появился в Генуе несколько дней назад – потерял мачты и другие снаряды. Генуэзская республика, оказав отличную благосклонность в приеме сего корабля в порте, старается всеми способами доставить все то что только нужно будет к скорому того корабля оснащению, о чем получа рапорт не умедлил я отправить в Геную тайного советника и действительного камергера Василия Дарагана, препоруча ему иметь попечение об оснащении поврежденного корабля «Ростислава» и о приведении его в совершенную надежность к выходу в море, а полагаясь на способность и рачение помянутого советника, уповаю, что в непродолжительном времени все по желанию исправлено будет» (Материалы для истории русского флота. Ч. XI. С. 544-545).


[Закрыть]. Дараган прибыл в Геную 4/15 марта[1047]1047
  NM. 1770.24.192. Алексей Орлов, как следует из его отчета Екатерине II от апреля 1770 г., все-таки остался недоволен тем, как в генуэзском порту приняли «Ростислав»: «„Нумер второй", названный „Ростиславом", потеряв две мачты и третья в повреждении, кое как попался (sic) и доплыл до Генуи, дошли до того, что ни провианту, ни денег у себя ничего не имеют. Я ж того дня послал туда В.Е. Дарагана, со всею возможною скоростию велел исправлять все нужное и прислать ко мне описанье обо всем обстоятельно. Я же велел объясниться с республикою, какой ради причины двумя пушками меньше ответствовали в салютации и напомнить им, что то судно императорское, да и российское, да и военное же; в пример велел им сказать; в Ливорно они также было сделали, неравным счетом ответствовали, и я приносил жалобу; они извинялись, что не все пушки слышал офицер, а то б равно ответствовали. А я им сказал, удовольствуйте на другой день, и они отвечали на другой день всеми выстрелами, а первые от нас ни за что сочтены были. Французский флаг салютовал нашему прежде и от нас равным образом ответствовано было, и за нашими судами везде шпионами ездят на разных судах» (СбРИО. Т. 10. С. 413-414).


[Закрыть], вслед за чем распорядился заменить мачты на судне[1048]1048
  NM. 1770. 25. 199.


[Закрыть]. В конце апреля предстояло ехать в Геную уже лейтенанту на русской службе Вольфу, где ему было предписано осмотреть и доложить о состоянии русских кораблей, стоявших на ремонте в этом итальянском порту. Работы в Генуе продолжались 59 дней[1049]1049
  GT. 1770. 18. 72; Сіапо С. Russia е Toscana nei secoli XVII е XVIII. Pagine di storia del commer-cio e della navigazione. P. 28; донесение венецианского консула в Ливорно Франческо Бики от 4 мая 1770 г.: ASV, Inquisitori di Stato, Dispacci diretti agli Inquisitori di Stato dai Consoli, Livorno, busta 513. 19/30 апреля в Ливорно прибыл курьер из Генуи, который сообщил остававшимся в Тоскане русским офицерам и морякам о скором прибытии туда задержавшегося в Лигурии из-за плохой погоды русского фрегата «Ростислав». Утром 20 апреля/1 мая 1770 г. ожидавшийся фрегат прибыл из Генуи в Ливорно, на нем из Италии должны были отплыть остававшиеся в Ливорно после отплытия основной эскадры в Морею русские офицеры. Капитан корабля, офицеры и генерал Дараган сошли на берег и нанесли ритуальный визит губернатору Ливорно Бурбону дель Монте.


[Закрыть].

С генуэзскими банкирами был тесно связан и Пано Маруцци[1050]1050
  Маруцци писал А.М. Голицыну, З.Г. Чернышеву и А.А. Вяземскому 26 мая/6 июня 1770 г. о перспективах финансовых взаимоотношений с Генуей: «Генуэзцы, как кажется, настроены весьма хорошо» (РГАДА. Ф. 1263. On. 1. Ед. хр. 2045. Л. 17; оригинал по-французски; особо Маруцци упомянул банкира маркиза Гримальди).


[Закрыть]. Он часто бывал в Генуе и проводил там финансовые операции, целью которых было обналичивание кредитных билетов для нужд Архипелагской экспедиции. Так, например, 20 февраля 1771 г. он прибыл в Геную[1051]1051
  NM. 1771. 18. 142.


[Закрыть], дабы добиться от местных банкиров займа в миллион пиастров на поддержание русского флота в Архипелаге в надлежащем состоянии. Переговоры затянулись, и к началу марта Маруцци не удалось достичь искомого соглашения[1052]1052
  NM. 1771. 20. 159.


[Закрыть]. Убедить кредиторов удалось лишь к началу 10-х чисел марта: приняв во внимание надежность представленных Маруцци гарантий, был открыт кредит в два с половиной миллиона флоринов под 5 процентов годовых[1053]1053
  NM. 1771. 23. 182.


[Закрыть]. Полученные Маруцци деньги должны были отправиться в Архипелаг: предполагалось, что из Генуи их отвезут два специально посланных туда российских военных корабля[1054]1054
  NM. 1771. 32. 252.


[Закрыть]. Удачно завершив свою миссию, Маруцци собирался вернуться обратно в Венецию[1055]1055
  NM. 1771. 25. 198.


[Закрыть], но по причине непогоды задержался в Генуе[1056]1056
  NM. 1771. 26. 205.


[Закрыть] до конца марта[1057]1057
  NM. 1771. 28. 221.


[Закрыть]. В середине июня Маруцци вернулся в Геную, привезя документы, свидетельствующие о ратификации займа Екатериной II[1058]1058
  NM. 1771. 52. 413.


[Закрыть].

В итоге, в 1771 г. Екатерина II имела основания констатировать: «Генуэзская республика по своему положению и по конексии с бурбонскими домами сперва не оказывала здешним подданным снисхождения, но увидя здешние противу неприятеля выгоды и опасаясь себе отмщения, начинает теперь проступок свой заглаживать»[1059]1059
  Из секретной записки С.С. Зиновьеву, послу России в Испании, от 19 мая 1771 г.: СбРИО. Т. 97. С. 320.


[Закрыть].

Между тем, полноценные дипломатические отношения между Генуей и Россией до падения республики в 1797 г. так и не были установлены[1060]1060
  Еще накануне русско-турецкой войны реляцией от 14/25 ноября 1764 г. из Парижа кн. Д.А. Голицын доносил о сделанном ему письменно генуэзским посланником маркизом де Сорба предложении Генуэзской республики заключить с Россией торговый договор по образцу трактата Генуи с Данией. Н.И. Панин писал на это Екатерине: «Не соизволитель в<аше> в<еличе>ство указать, дабы республика прислала сюда нарочную персону для негоциации трактата, еже и ей самой выгоднее быть может, потому что наше, а не их купечество торг заводить хочет. Если же она от того отклонится, тогда можно и кн. Голицына к тому уполномочить, по ее желанию произвесть сию негоциацию в Париже, но только надобно прежде видеть датский трактат, на основании которого она делает первые пропозиции. Между тем на все оное должно истребовать мнения от коммиссии о коммерции». Екатерина согласилась с мнением Панина (СбРИО. Т. 57. С. 146).


[Закрыть]. В 1782 г. в Геную, которую Екатерина продолжала рассматривать как возможную базу для русского флота, в качестве поверенного в делах (а затем и полномочного министра) приехал А.С. Мордвинов и оставался там до 1786 г. В обратном направлении – из Генуи в Петербург – отправился маркиз Стефано Риварола, прибывший в столицу России 25 ноября 1783 г. Опасаясь нарушения собственного нейтралитета, генуэзский Малый Совет приказал Ривароле лишь поблагодарить императрицу за оказанную республике честь назначением Мордвинова, но ни в коем случае не обсуждать какие-либо политические или торговые трактаты. В апреле 1785 г. Риварола выехал из Петербурга без каких-либо последствий для дипломатических отношений между государствами[1061]1061
  См.: Berti G. Russia е stati italiani nel Risorgimento. P. 56-57, 94, 107-111.


[Закрыть].