Текст книги "Возмутитель спокойствия"

Глава 13

Дело близилось к развязке. Я почувствовал это сразу же, как только мы с Уотерсом двинулись дальше. Меня не покидало тревожное предчувствие неотвратимой беды, неминуемой катастрофы, в результате которой пострадают все: и Уотерс, и Чип, и шериф, и я сам.

Это было гнетущее чувство, подобное тому, какое испытывает человек, когда в небе над горами начинают собираться грозовые тучи. Однажды мне уже довелось пройти через нечто подобное, и тогда участниками событий были те же самые лица: шериф, Чип, Уотерс и я. В тот раз все обошлось благополучно. Теперь же мне не оставалось ничего другого, как готовиться к самому худшему.

Так оно и вышло.

Проехав через ущелье между скалами, мы оказались в долине, сплошь заросшей молодыми сосенками, так что издалека казалось, будто на землю опустилось пушистое темно-зеленое облако, на котором было очень приятно остановить взгляд, уставший от бесконечного созерцания унылых скал и ослепительно белого песка.

Откуда-то издалека доносилось журчание воды, сбегающей по камням, – тихая, незатейливая песенка ручья. Проезжая через долину, мы сняли шляпы, полной грудью вдыхая чистый лесной воздух, в котором густо пахло смолой и сосновой хвоей.

Довольно заметно похолодало. На мне был дождевик, который я надел поверх всей своей остальной одежды, чтобы защититься от пронизывающего ветра, и поэтому, заметив поднимающуюся над деревьями тоненькую струйку дыма, я предложил Уотерсу немедленно отправиться туда, чтобы хотя бы погреть руки у костра.

Уотерс уставился на меня.

– А с чего же это мы, по-твоему, вот уже целую милю едем в этом направлении? – ехидно поинтересовался он.

– Так ты заметил дым еще раньше?

– Ага. Заметил. Возможно, там мы найдем то, что ищем.

– Чипа?

– Или шерифа, – подсказал Уотерс.

– Да ладно тебе, перестань! – попробовал я его урезонить. – Ты же не станешь связываться с шерифом, ведь я же тебя знаю. Оставь шерифа в покое. Он же просто выполняет свой долг.

– Ну, тогда я тоже выполню мой долг, – невозмутимо отозвался Уотерс, – и вышибу ему мозги. Все равно ему от меня не уйти.

Спорить я не стал. Ведь, как известно, спорить с бультерьером бесполезно. Его можно забить до полусмерти, но даже на последнем издыхании он найдет в себе силы, чтобы вцепиться мертвой хваткой в горло противнику.

То же самое можно было сказать об Уотерсе. От одного только упоминания о шерифе лицо его заливала зловещая бледность, а ноздри начинали раздуваться. Не думаю, что причиной тому была такая уж безудержная ненависть к старине Мерфи; скорее всего, ему было просто стыдно за Чипа. А человек, которому не дает покоя чувство стыда, разумеется, гораздо опасней того, кто просто злится.

Мы продолжали ехать через лес и, наконец, оказались совсем рядом с тем местом, над которым поднимался дым. Я был за то, чтобы ехать напрямик, но Уотерс слез с коня, бросил мне поводья и дальше пошел пешком, стараясь ступать как можно осторожнее.

Вскоре я услышал дикий вопль, и, бросившись напролом через заросли, застал Уотерса, пляшущего от радости перед – нет, не перед шерифом, а перед юным Чипом.

Чип сидел привалившись спиной к дереву, а на его запястьях красовались наручники, к которым была привязана веревка, несколько раз обвивающая ствол дерева. На земле были расстелены одеяла, и все указывало на то, что мальчишка крепко спал, когда Уотерс его обнаружил. Волосы Чипа были всклокочены, он широко зевал и смеялся одновременно.

Они тут же начали грубовато, но не зло подначивать друг друга.

– Ах ты, лупоглазый гаденыш, – заявил Уотерс. – Какого черта ты заполз в такую даль? Помнится, я тебе таких распоряжений не давал. Так каким же ветром тебя сюда занесло?

– Просто мне стало очень скучно, – отозвался Чип. – Вот тогда я приехал сюда и разыскал шерифа.

– Надо думать, он страшно обрадовался этой встрече?

– Ага, чуть с ума не сошел от счастья, – подтвердил мальчишка.

– Так обрадовался, что даже побеспокоился, чтобы ты никуда не отлучался до его возвращения?

– Точно. Приладил ко мне эти штуки, потому что уж очень ему хотелось, чтобы я непременно воспользовался его гостеприимством. Подумать только, такой почет и внимание со стороны самого шерифа! – Чип сказал об этом с усмешкой. А затем кивнул мне: – Привет, Джо!

– Здравствуй, Чип, – откликнулся я. – Ну, как дела?

– Сам видишь, – ответил он. – Все в полном порядке. Я жив и здоров, шериф тоже. Вот и все дела.

– А где сейчас шериф? – поинтересовался Уотерс.

– На охоту подался. Решил олениной разжиться, – пояснил Чип. – Говорит, так проголодался, что готов в одиночку сожрать целое седло.

– Надеюсь, ему повезет, охота будет удачной, – заметил Уотерс. – Возможно, ему понадобятся помощники, чтобы осилить целого оленя. Он здесь за хозяина, так что с него угощение.

Чип серьезно посмотрел на него:

– Ты что, и впрямь что-то задумал против шерифа?

– А почему бы и нет? – огрызнулся Уотерс. – Мало, что ли, у нас с тобой из-за него было неприятностей?

– Не у тебя. Я тут ни при чем, – быстро уточнил мальчишка.

– Вот как? Значит, Чип, ты ни при чем?

– Да. Мне на шерифа обижаться не за что.

– Брось! – примирительно проговорил Уотерс. – Он же охотился за тобой, как за лисицей.

– А я и был ею, – заявил Чип. – Тем более, что у него были на это все основания.

Уотерс недоуменно заморгал. А мальчишка продолжал развивать свою мысль:

– Предположим, ты дашь кому-нибудь в морду. Разве он не имеет права дать тебе сдачи?

– Ну почему же, имеет, наверное, – согласился Уотерс.

– Вот и я о том же, – подхватил Чип.

– И когда же, позволь узнать, я успел натереть нюх шерифу? – насупился Уотерс.

– Да ты проделываешь это всякий раз, когда нарушаешь закон, – объяснил Чип.

Уотерс щелкнул пальцами.

– Тебе, кажется, очень нравится этот долбаный ирландец, да? – поинтересовался он.

– А разве на свете может быть что-то лучше, чем родство по крови? Особенно если это ирландская кровь? – вопросом на вопрос парировал Чип.

– Какая чушь! – воскликнул Уотерс.

Мальчишка грозно засопел.

– Ну да, тебе, наверное, куда ближе твоя прокисшая английская кровь, – угрожающе начал он. – Ты бы предпочел стать одним из трусливых аристократов или, может быть, толстозадым милордом, одним из лживых, гадких, никчемных людишек…

– Замолчи! – гневно приказал Уотерс.

– Не замолчу, – стоял на своем Чип.

– Нет, ты заткнешься! – злобно прошипел Уотерс. – Я заставлю тебя замолчать.

– Сними с меня наручники, тогда увидишь, что даже двоим таким амбалам, как ты, меня никогда не одолеть, – пообещал Чип.

– Хорошо, я освобожу твои руки, – кивнул Уотерс. – Но тебя, видать, давно не били. Ты уже давно на это напрашиваешься и сейчас получишь у меня сполна!

– Даже целому острову проклятых англичан не одолеть ирландца! – выкрикнул Чип.

– Да за одного англичанина троих ирландцев дают!

Я думал, что после этих слов мальчишка завяжется узлом. Но нет, он продолжал кричать:

– Не ври! Ты врешь! Врешь! И если бы только у меня были свободны руки, то все увидели бы, какой ты врун!

Уотерс распалился не меньше.

– Все легавые, а также воры и прочие проходимцы родом из Ирландии, – заявил он.

– Да, но это настоящие преступники, – мгновенно отпарировал Чип, – а не жалкие бездельники вроде Дага Уотерса!

– Ах ты, щенок! – процедил бандит сквозь зубы.

– Через минуту сюда вернется шериф, – продолжал Чип. – Так что тебе лучше поскорее смыться, потому что он тоже ирландец, и, если ему в руки попадется скотина англичанин вроде тебя, он просто набьет тебе морду, а мне не хотелось бы, Уотерс, чтобы треснула твоя шкура, потому что тогда все увидят, какая жалкая и трусливая душонка скрывается под ней!

Пытаться переспорить этого мальчишку было занятием совершенно неблагодарным, каждое слово, слетавшее с его острого языка, ранило сильнее, чем удар кулака.

Уотерс лез из кожи вон, но так и не смог подобрать достойного ответа. Тогда я подошел к нему и, похлопав его по плечу, посоветовал:

– Лучше не связывайся. Раз уж этот петушок распушил хвост, утихомирить его тебе все равно не удастся. Даже не пытайся, старина. Последнее слово всегда останется за ним.

– Вот погоди, сейчас я освобожу ему руки, – пообещал Уотерс. – И уж тогда-то я преподам ему урок хороших манер. Он его у меня на всю жизнь запомнит. Видать, слишком давно не ходил в школу. И это его сильно портит.

– Ничего, я покажу тебе то, чему выучился сам! – пригрозил мальчишка.

Уотерс наклонился к нему, и, казалось, стоило ему лишь коснуться замка наручников миниатюрной отмычкой, как железные браслеты тут же упали на землю.

– А я даже вставать не буду, – заявил мальчишка. – Слишком много чести.

– Ничего, сейчас вскочишь как миленький, – распалялся Уотерс, поднимая с земли длинный, крепкий прут.

Я решительно шагнул вперед и перехватил его руку:

– Даг, так не годится. Он же еще ребенок. Не станешь же ты связываться с мальчишкой!

– Отстань! – огрызнулся бандит. – Тебе что, тоже не терпится приобщиться? Тогда давай хватайся за пушку, и начнем!

Мне стало очень страшно. Конечно, теперь ему было необходимо выпустить пар, и он наверняка предпочел бы выместить всю злобу на мне, чем на каком-то мальчишке.

– Даг, – возразил я, – умоляю тебя, пойди прогуляйся вон до того конца поляны и обратно. И после я сделаю все, что ты скажешь. Даже возьму в руки оружие, если придется.

– Нет, сейчас! Прямо сейчас! – настаивал Уотерс.

Он был вне себя от ярости. В него словно бес вселился, и зрелище это было не для слабонервных. Пыл мой несколько поугас. А внутри у меня все похолодело от страха.

Но как говорится, если кролика загнать в угол, то даже он начнет кусаться. Мое же положение тогда казалось совершенно безвыходным. Думаю, я обязательно спасовал бы и отступил, если бы обошлось без свидетелей, которым, как назло, оказался бесстрашный маленький Чип!

Делать было нечего, я нащупал рукоятку моего кольта и крепко ее обхватил.

– Давай начинай! – приказал Уотерс, или, вернее сказать, тот злобный дух, которым он был тогда одержим.

Но тут, в самый последний момент, между нами встал Чип.

– Прекратите немедленно! – воскликнул он.

– Прочь с дороги! – прорычал Уотерс, отталкивая мальчишку, который не устоял на ногах и упал навзничь.

Вряд ли одного удара вполсилы было бы достаточно, чтобы сбить с ног такого настырного паренька, как Чип. И тем не менее он упал. Удивленно глядя на него, лежащего на земле, я увидел, что его правую ногу повыше колена стягивала окровавленная повязка, Уотерс тоже увидел ее и застонал так, будто пуля угодила в него.

Глава 14

Уотерс мгновенно опустился на колени. Чип же, изо всех сил пытавшийся снова подняться на ноги, с размаху ударил его в лицо своим маленьким кулачком, по-видимому задумав опрокинуть обидчика.

С таким же успехом он мог бы лупить кулаками по чугунной стене.

– Ударь меня еще, Чип! – взмолился бандит. – Прошу тебя, ударь. Избей меня, Чип! На меня что-то нашло. Я сделал тебе больно. Я поднял на тебя руку! Господи, какая же я сволочь после этого!

Мальчишка снова сел на землю, привалившись спиной к дереву. Потом поднял руку и тыльной стороной ладони вытер капельку крови, катившуюся по подбородку из разбитой губы. Не думаю, что Уотерс ударил его слишком сильно; но и этого оказалось достаточно, чтобы повредить тонкую кожицу.

– Послушайте, ребята, может, оставите меня одного хотя бы на минутку? – попросил Чип.

– Нет, ну что ты! – запротестовал Уотерс. – Ты должен знать, что…

Я ухватил Уотерса за плечо, сразу догадавшись, в чем дело, и рывком развернул к себе. По всему было видно, что он был прямо-таки взбешен столь фамильярным обращением, но на этот раз сдержался. Я поспешно увлек его за собой, забираясь в самую гущу зарослей и продолжая идти, пока небольшой костерок, у которого лежал мальчишка, совершенно не скрылся из виду.

– Какого черта тебе от меня надо? – снова напустился на меня Уотерс.

– Ты идиот. Ведь Чип едва не заплакал! Ты что, не видел этого? У него же слезы стояли в глазах.

Уотерс тяжело привалился к дереву, зажмурился и застонал.

Конечно, мне хотелось, чтобы он немного помучился, но теперь даже его стало жалко.

– Он с этим справится. Все будет хорошо, – поспешил успокоить я бандита.

Даг покачал головой.

– Он никогда не простит меня, – проговорил он. – Он, наверное, понял, что ты обо всем догадался. Он простил бы мне многое другое, даже то, что я ударил его. Но я унизил его, а этому нет прощения! Никогда! Ему гордость не позволит, ведь он ирландец! – И, немного помолчав, добавил: – У него на лице была кровь?

– Ага, – подтвердил я.

Уотерс снова застонал и принялся расхаживать взад и вперед.

– Я избил его до крови, – заключил он. – А ты знаешь, чем я ему обязан?

– Слыхал кое-что.

– Он кровь проливал за меня! Не отступал ни перед чем! И все это лишь ради того, чтобы потрафить моим прихотям.

– Он отличный парень, – сказал я. – Просто бесподобный.

Уотерс выругался от досады.

– Я знаю, что все это время был лишь проклятием и тяжкой обузой для него, – заявил он. – А я мечтал о том, чтобы поднакопить деньжат и осесть где-нибудь, взяться за ум. Как все было бы здорово! Он бы у меня катался как сыр в масле. Я бы создал для него такие условия, о которых можно только мечтать. И отказываться от задуманного не собираюсь. Только… я знаю, он не примет от меня ничего. Даже видеть меня не захочет. Пройдет какое-то время, Чип подрастет и вернется, чтобы расквитаться со мной за все!

Я кивнул. Ситуация казалась предельно ясной. Надо сказать, мальчишка сам по себе был прямодушен и явно не из тех, кто способен прощать или забывать обиды.

Затем я припомнил еще кое-что.

– Послушай, старина, он же любит тебя.

– Ага, и именно поэтому я вот так по-свински обошелся с ним!

– И что ж из этого? – стоял я на своем. – Знаешь, Даг, настоящий друг всегда поймет и простит. А Чип – настоящий друг.

Он резко обернулся ко мне:

– Ты видел повязку?

– Да. Видел.

– Эта скотина шериф подстрелил мальчишку, прежде чем сумел его поймать.

– Похоже на то.

– Я убью этого Мерфи, – заявил Уотерс. – Я из него всю душу выну! – Он продолжал расхаживать взад и вперед, изо всех сил пытаясь говорить спокойно, и это ему удавалось. – Деньги у меня есть. Четверть миллиона – на первое время хватит. Этого достаточно, чтобы обзавестись хозяйством и попытаться чего-нибудь добиться в жизни. Если я не справлюсь даже с этим, то, значит, я не гожусь вообще ни на что. Знаешь, Джо, ведь я прожил никчемную жизнь, всегда выбирал тот путь, что полегче. А ты понимаешь, почему теперь я хочу изменить мою жизнь и стать порядочным человеком?

– Наверное, из-за Чипа, – предположил я.

Он изумленно уставился на меня:

– Как ты догадался?

– Все очень просто. Потому что Чип парень порядочный и потому что дороже его у тебя никого больше нет.

Уотерс задумчиво кивнул:

– Точно. Так и есть. Он же честный до безобразия. Знаешь, какие номера он иногда откалывал?

– Ну и какие же? – заинтересовался я.

– После грабежа, а иногда Чип помогал мне в этом довольно существенно, я всегда пытался поделиться добычей с ним. Так сказать, отдать ему его долю. Он же всегда отказывался и лишь говорил: «Мне хватает тех денег, что я зарабатываю». Представляешь, ни разу не назвал меня бандитом, ни разу ни в чем не упрекнул!

– Чип же любит тебя, дружище, – повторил я.

– Я обеспечу его на всю жизнь. Он никогда ни в чем не будет нуждаться, – пообещал Уотерс.

– Ну конечно же все так и будет, – поддержал я его.

– Мерфи его ранил! – сказал он.

– Мерфи выполнял свой долг, – напомнил я.

– Долг? Стреляя в мальчишку? – Уотерс снова начал закипать.

– Да. Чувство долга для шерифа превыше всего.

– И оно же сведет его в могилу.

– Он и сам это знает, – подтвердил я.

Даг недоуменно уставился на меня:

– Что еще он знает?

– Знает, что эта работа доконает его. Ему, кстати, тоже не доставляет особого удовольствия гоняться с ружьем за мальчишками.

– Ты его выгораживаешь, будто вы с ним друзья, – холодно заметил Уотерс.

– Да, – признал я. – Он мой друг. Один из самых лучших.

– Тогда знай, я собираюсь убить твоего дружка, – объявил Даг.

– И угодишь на виселицу, – спокойно предсказал я.

– К твоему сведению, он будет не первым и не последним, в кого я всажу пулю из моей любимой пушки, – презрительно усмехнулся бандит.

– Но зато будет первым честным человеком, – уточнил я.

– Что? – воскликнул Уотерс.

– Эх ты, чучело! – вздохнул я. – Ты же прежде никогда не связывался с порядочными людьми. И уж тем более не расстреливал их. Мошенники и проходимцы, по какую бы сторону закона они ни стояли, это одно дело, в них тебе постреливать приходилось. Но ведь в людей честных и порядочных ты еще никогда не стрелял. И сам об этом прекрасно знаешь. Когда ты прежде пускал в ход оружие, то в некотором смысле оказывал тем самым обществу большую услугу. Разве я не прав?

Он снова пристально уставился на меня:

– Ты что, пытаешься меня убедить, что я почти святой, да?

– Перестань, Даг, – отмахнулся я, – ты же всегда был нормальным парнем. Что правда, то правда, путь в жизни ты выбрал самый простой. И вот результат. Но у тебя сердце честного человека.

Уотерс продолжал изумленно глядеть на меня.

– Ну ладно, – произнес он наконец, – раз уж ты так считаешь, то можешь думать, как хочешь. – Однако по всему было видно, что мои слова его задели. И тогда он задал новый вопрос, меняя тему разговора: – Как ты полагаешь, я уже могу вернуться к нему?

– Конечно можешь.

– Что ж, тогда я сейчас пойду встану перед ним на колени и буду молить о прощении! – решительно объявил Уотерс.

– А я пока прогуляюсь. – Пришла мне с ходу хорошая мысль. – Вернусь минут через пятнадцать, так что все это время в твоем распоряжении.

Я углубился в заросли и стал бесцельно бродить среди сосен. Потом, когда мне начало казаться, что пятнадцать минут уже прошли, решил выждать для верности еще четверть часа. Вокруг царило кладбищенское безмолвие, со всех сторон меня окружали мрачные сосны, и даже перелетавшие с ветки на ветку белки не издавали при этом ни звука, как будто все разом потеряли голос. Я ходил среди деревьев, думая об Уотерсе, Чипе и шерифе, пытаясь вообразить себе, чем все это может обернуться, но только как я ни прикидывал, а только логика подсказывала мне, что избежать убийства на сей раз не удастся. Потому что Уотерс никогда не простит шерифу того выстрела, которым он – взрослый мужчина! – ранил Чипа в ногу.

В конце концов, когда отпущенное мною время уже дважды истекло, я отправился обратно и вскоре почувствовал, как из-за деревьев потянуло горьковатым дымком костра. Я побрел на запах и вышел точно к тому месту, где был Чип. Мальчишка лежал на спине, закинув руки за голову, а Уотерс сидел рядом с ним и что-то рассказывал. И вот что я услышал:

– Знаешь, Чип, этот хитрющий пес знал обо мне все. Когда я утром выходил к завтраку, он первым делом обнюхивал мои ботинки и таким образом узнавал, собираюсь я на охоту или нет. Если в тот день охота не входила в мои планы, то пес отходил, сворачивался клубочком в углу и снова засыпал. Но если на мне были охотничьи сапоги, он ходил за мной хвостом по всему дому, а во время завтрака забирался под мой стул.

– Вот здорово! – отреагировал Чип. – Мне бы такую собаку! – Он тихонько засмеялся. – Я бы последнюю рубашку с себя отдал, лишь бы завести такого пса!

– Тогда позволь сказать тебе еще кое-что, – продолжал Уотерс. – У тебя будет такой пес. Можешь считать, что он уже твой.

– Ну что ты! – возразил мальчишка.

– Нет, я серьезно. Он твой.

– Я не могу взять твою собаку, – проговорил Чип, и голос его дрогнул.

– Все, что мое, – твое, – настаивал Уотерс. – Мы же договорились.

– О Господи! – вздохнул мальчишка.

– А потом, – продолжал развивать свою мысль Уотерс, – ты сам выберешь себе школу и пойдешь учиться.

– На какие шиши? – удивился Чип. – За школу надо платить.

– Какие глупости! Деньги я найду. Об этом не беспокойся. – Уотерс лукаво усмехнулся.

– И они что, у тебя уже есть? – полюбопытствовал Чип.

– Да, уже имеются, – подтвердил бандит.

– Но это же ворованные деньги! – воскликнул мальчишка.

Уотерс вздрогнул.

– Да что ты такое несешь, Чип?! – взмолился он.

– Я говорю то, что думаю, – отрезал тот. – Это грязные деньги. Я не съем ни крошки хлеба, за который будет ими заплачено. Так что насчет школы для меня можешь не беспокоиться.

Я с замиранием сердца прислушивался к этому разговору. Каждое слово Чипа звучало как приговор и, наверное, ранило Уотерса в самое сердце. Но он не сдавался.

– А что, если я заработаю деньги честно? – спросил он после некоторого раздумья.

– Тогда лучше откладывай их на черный день, – посоветовал Чип, – и стань честным человеком. Я так устал оттого, что мой лучший друг – преступник.

После этого на полянке воцарилось молчание. Я попятился, неслышно отступая обратно в заросли. Я был бы здесь лишним и сам это понимал, так что просто тихо ретировался.

Напоследок глянув в их сторону, я увидел, что Уотерс все так же неподвижно сидел на земле, уныло опустив плечи, задумавшись о чем-то. Оба молчали.