Текст книги "Наемник"

Глава 23
Арт Кемп начинает расследование

Она родилась слепой, и при первом же взгляде на нее Джейк Бенчли ощутил смесь ужаса и отвращения. Впрочем, точно так же он реагировал на всех слепых. Старик привык читать лица, как открытые книги, и глаза, не отвечающие ему, ставили его в тупик.

Если же в середине беседы слепой вдруг умолкал, Джейк Бенчли начинал беспокоиться, ощущая, что его последние слова сейчас тщательно взвешиваются и проверяются во внутренней лаборатории разума собеседника, и не имея возможности прочитать результат испытаний в слепых глазах. Но не только эта непроницаемость все больше и больше пугала старика. Мириам превращалась в женщину и постепенно обретала качества, которые ставили в тупик и сбивали с толку не только его, но и всю долину.

Итак, сейчас она шла к отцу, и старик забился в самый угол кресла, опустив голову и напряженно наблюдая за ее приближением, как будто она несла ему смертельный яд, который он должен принять.

Но девушка не видела ни его отвращения, ни страха. Подойдя поближе, она протянула бледные ладони – эти неописуемые руки слепой! – и тихо сказала сопровождавшей женщине:

– Теперь я сама найду его.

«Как она найдет меня?» – подумал Джейк Бенчли. Много раз он видел, как ее подводили к какому-нибудь предмету, и свет озарял ее лицо, как будто близость вещи даровала ей силу зрения. Она ходила по всему дому Бенчли без страха, если все стулья, вся мебель находились на обычных местах. Если это условие тщательно выполнялось, Мириам не требовала дополнительного внимания. Она свободно гуляла и даже бегала по знакомым местам вокруг дома, и очень часто ее видели сидевшей на склоне холма лицом к заходившему солнцу.

Также прямо и уверенно она шла сейчас к своему отцу, не обращая внимания на мрак позднего вечера. Казалось, чем сильнее росло отвращение старика, тем сильнее она любила его. Обнаружив его ловкими касаниями кончиков пальцев – такими легкими, быстрыми и неуловимыми, – она точно определила его местоположение и уселась рядом на дерн, не выпуская его холодной руки.

Все остальные отпрянули назад, стараясь оставить этих двоих наедине. Для домашних не представляло секрета отношение старого Бенчли к дочери, но они знали также и то, что он мог прийти в ярость, если вдруг кто-нибудь украдкой замечал выражение его лица во время разговора с ней. Кроме того, они не очень хотели портить свое настроение общением с созданием, один взгляд на которое навевал грусть и действовал угнетающе. Поэтому очень скоро старик и его дочь оказались в постепенно увеличивавшемся круге отчуждения. В конце концов Джеймс Бенчли вполне спокойно спросил:

– Что случилось, Мириам?

– Ничего, – ответила девушка своим мягким, довольно меланхолическим голосом. – Я только хотела побыть с тобой. Все в порядке?

– Думаю, что да.

– У тебя не осталось никаких дел на сегодня?

– Кажется, нет.

– Тогда я посижу рядом с тобой, и мне станет веселее.

Мириам всегда искала его, когда что-то сильно беспокоило ее. В этом заключался весь ужас и ирония их отношений. Тяга к родной крови в ней была невероятно сильна, а в нем вообще ничего не осталось.

– Но почему тебе не весело? – спросил он. – Ты что, не слышала новости?

– Я слышала новости, – ответила девушка. – Но мне не весело. Эти новости бросили меня в дрожь.

– Но почему? – Старый Джейк попытался подавить внезапно возникшее болезненное чувство любопытства и изобразил подобие улыбки. – Не пытайся искать объяснений. Все ерунда. Просто девичьи фантазии. А у тебя они всегда необычны, Мириам.

Она не ответила на последнее замечание, но по поводу первого ее ответ прозвучал медленно и серьезно:

– Мне приятно, что ты ничего не хочешь объяснять, да и объяснения этому не так уж легко найти.

Любопытство, с которым старик пока успешно боролся, теперь волной нахлынуло на него.

– Так расскажи все же мне, если можешь, – попросил он. – С самого начала, с того момента, как тебя бросило в дрожь.

Девушка вздохнула и прислонилась щекой к ручке кресла. Джейк Бенчли с трудом поборол трепет и нашел в себе силы взглянуть на ее волосы, отливавшие чернотой. Ее близость всегда тяготила его, но теперь в ее позе он видел по крайней мере одно преимущество: ему не приходилось смотреть в слепое лицо и даже сквозь темноту ощущать широкие тусклые глаза, бледные губы, всегда приоткрытые, как будто из них истекают бесконечные слова.

В такой ситуации он мог выдерживать ее, и выдерживать достаточно долго. Особенно это стало важно после того, как он начал полностью осознавать борьбу, происходившую в ней, жуткую борьбу, от которой ему стало не по себе. Почти все население долины Глостер считало Мириам безвредным сумасшедшим существом, обыкновенной дурочкой, но родной отец отлично понимал, что девушка имеет очень сильный, но достаточно своеобразный разум.

– Мне не хочется говорить об этом, – произнесла тихо дочь. – Но если ты настаиваешь, я попробую. Понимаешь, когда я услышала хорошие новости о том, что Эймс победил, то от радости подпрыгнула, готовая петь и танцевать. Но, отец, я не сумела запеть, песня застряла у меня в горле. – Она со вздохом замолчала, и старик украдкой потер подбородок. – Мое горло сжала невидимая ледяная рука. Тебе знакомо такое ощущение? Внутри меня появилось что-то большое и черное, и эта чернота принесла уверенность, что Эймс не победил!

– Что за глупости! – воскликнул патриарх. – Слышишь, как все они поют – и их песни разносятся до самых облаков. Они поют, потому что Эймс победил. Он вышел на поединок и вернулся домой невредимый, если не считать единственной дырки в его шляпе – совсем незначительный промах. Разве те, кого я послал, не пошли за Буэлом и не позаботились о нем? – Он громко рассмеялся, потирая холодные ладони. – О, именно это радует меня больше всего, больше, чем окончание войны. Я победил чемпиона Кемпов, а затем взял его к себе домой и поставил на ноги. В этом заключается не только моя способность победить их, но и мое презрение. Им нелегко пережить подобное!

– Этот поединок не принесет ничего хорошего, – заявила девушка. – Ничего. И я вижу это уже сейчас.

– Мириам, у тебя что-то случилось с головой. Разве он не означает конец войны? Послушай, это скрип фургона у подножия холма. Они везут человека Кемпов, чтобы оказать ему помощь. Ты слышишь стук колес, девочка моя?

– Я слышу. И слышу еще много голосов внутри меня.

Девушка медленно встала, и старик буквально съежился от страха в своем кресле.

– Тебе надо отдохнуть, Мириам, – тихо произнес он и коснулся ее руки, как ребенок касается руки родителя.

– Я слышу, слышу очень много… – повторяла она уже сама себе, не обращая на него внимания.

Фургон подкатил к фасаду дома, и вокруг него собралась молчаливая толпа. Каждый желал посмотреть на раненого, по их мнению, от руки Эймса Бенчли, человека, которого они связывали с концом войны. Молчание поистине было полным радости и благодарности, как будто Билли Буэл по-королевски одарил их.

Вдруг вперед вышла Мириам. В это время два человека извлекали безвольное тело со дна повозки. Мелькнула белая повязка вокруг головы, и бесчувственного Билли передали в руки Эймса Бенчли, стоявшего рядом. Именно в этот момент Мириам вышла вперед, а Джейкоб закричал:

– Кейт! Кейт! Мириам снова обезумела. Не спускай с нее глаз. Пусть ее отведут в сторону. Ей плохо.

Резкий крик старика взбудоражил собравшихся. Половина из них собралась вокруг Эймса Бенчли, несшего раненого к дверям дома. Когда рядом зажгли фонарь, все увидели бледное, по-настоящему красивое и молодое лицо.

– Вот это да! – раздался дружный крик. – Он же еще совсем ребенок. Куда ему тягаться с Эймсом Бенчли!

– Он почти попал. Дырка-то в шляпе говорит сама за себя. Но почему Кемпы доверились ему?

– Смотрите, Эймс несет его легко, как мешок с молотым ячменем.

Однако другая часть толпы обступила Мириам. Бедная девушка вытянула вперед руки, но когда слабый отсвет фонаря упал на ее чело, многие шарахнулись в сторону. Несмотря на множество протянутых рук, никто не осмелился прикоснуться к ней и пальцем, чтобы остановить. Поэтому она очень скоро оказалась у двери и обернулась, прислонившись спиной к стене.

– Брат Эймс! – крикнула девушка.

Все вокруг как по команде замолчали.

Затем раздался голос Эймса, который приближался к двери со своей ношей.

– Я здесь, Мириам. Что ты хочешь, сестра моя?

– Они несут его в дом?

– Несут кого?

– Того, с кем ты сражался.

– Билли Буэла? Да. Он здесь. Я держу его, и мы совсем рядом с тобой.

Девушка вдруг закрыла лицо руками, как будто обрела зрение и первый взгляд на окружающий мир ослепил ее.

– О, – зарыдала она, – я вижу! Я чувствую запах крови вокруг него, Эймс. Кровь на нем, на тебе, на всех Бенчли. Запах огня и дыма. Дом горит… Эймс, дом горит, и в нем люди… – Она перестала ежиться от страха, теперь ее руки взметнулись над головой, и испуганная молчавшая толпа подняла фонари, чтобы осветить черты ее бледного лица. Ее тень нависла над всеми, возвышаясь даже над самим Эймсом Бенчли. – Неси его прочь, Эймс. Оставь его в лесу. Какая разница для Бенчли, умрет или нет еще один Кемп. Пусть они найдут его мертвым и похоронят. Если он войдет в твой дом, то не принесет ничего хорошего. Снова начнется война, и еще хуже, чем раньше. Снова начнутся поджоги, выстрелы и ночные убийства. Этот Буэл не простой человек. Если вы внесете его в дом, он выживет, в этом нет никакого сомнения. Но он как змея, которую вы пригрели, чтобы потом быть укушенным. Так оно и будет!

О, я вижу тысячи теней внутри теней, и каждая хуже другой. Я вижу их все, Эймс. И самое плохое то, что я вижу Билли и тебя стоящими лицом к лицу, и вы выхватываете револьверы. Я вижу солнечные блики на оружии, слышу выстрелы, и ты падаешь, Эймс, а Билли Буэл подбегает к твоему телу и смеется, как дьявол. О, Эймс Бенчли, если ты внесешь его в этот дом, ты подпишешь себе смертный приговор, отправишь Нелл к Кемпам и предашь огню дом своего отца!

Силы покинули ее. Мириам упала на колени и прижалась к дверному косяку. Эймс Бенчли немного сдвинул свою ношу и наклонился к сестре.

– Бедная Мириам. – Однако по его лицу разлилась жуткая бледность. – Ей снова плохо. Женщины, уберите ее, мне надо пройти.

Но между ними вдруг встала хромая Катерина Бенчли:

– Кто знает, может быть, в словах Мириам есть доля правды. В моих жилах застыла кровь после ее речи. Как будто вся боль рождений моих мальчиков снова вернулась ко мне, и я вижу, как они умирают, один за другим. И каждый раз над ними стоит Билли Буэл и смеется! Эймс, неужели больше нет никакого другого места, где его вылечили бы?

– Все это чушь! – сердито отрезал Эймс. – Не стоять же мне тут целую ночь и держать его. Открой двери, мать, и позаботься о Мириам. Но именно в этом доме и нигде более Билли Буэл найдет покой и приют до своего выздоровления!

Все слишком привыкли к диктату Эймса Бенчли, чтобы ослушаться его. Даже его мать, молча покачав головой, отступила в сторону и с помощью двух других женщин отвела совершенно ослабевшую Мириам в комнаты, а вслед за ними в дом вошел Эймс, неся на руках Билли Буэла.

– Кто будет отвечать за него? – спросил Оливер Лорд, задержавшись у порога.

– Я сделал все приготовления и отдал необходимые распоряжения, – ответил старик. – Но посмотри, кто это там?

Вверх по склону быстрым галопом скакали два всадника. Очень скоро они попали на освещенное пространство – Генри Мур, а за ним не кто иной, как глава Кемпов, сам Артур.

Его встретили шипением. У женщин инстинктивно вытянулись от напряжения лица, мужчины положили руки на оружие. Однако Артур Кемп спешился и направился вперед, вытянув одну руку в знак примирения, старом, как мир, знаке дружбы и повиновения.

– Джентльмены, – обратился он к собравшимся, – я услышал слова Генри и теперь пришел сюда под флагом перемирия, чтобы убедиться во всем собственными глазами. Где Джейк Бенчли?

– Здесь!

Артур Кемп подошел к нему. Впервые за девять лет лидеры враждующих домов встретились лицом к лицу: один – умудренный долгим жизненным опытом, другой – в самом расцвете сил. Один смотрел с улыбкой, другой – нахмурившись.

– Джейк, – спокойно произнес молодой соперник, – я хочу, чтобы мне показали Билли Буэла, живого или мертвого! Ты сделаешь это?

– Иначе ты откажешься от заключения мира между нами? – не без доли ехидства уточнил патриарх.

– Ни за что на свете.

– Я поднимусь вместе с тобой. Билли Буэла только что занесли в дом.

Арта Кемпа провели в большой зал дома и оттуда – в южное крыло.

Когда слуги подошли, как обычно, чтобы поднять кресло старика и внести его вверх по лестнице, он знаком остановил их.

– Арт, – обратился Джейк к своему гостю. – Прошло очень много времени с тех пор, как я сам поднимался по этим ступеням. Но с твоей помощью, надеюсь, у меня снова получится. Я уже глубокий старик, Арт.

Арт Кемп кивнул, сочувственно, но с долей подозрения. Джейк Бенчли тем временем поднял плед, прикрывавший его ноги, и наклонился вперед, чтобы сделать первый шаг.

Конечно же он мог подняться по лестнице самостоятельно и без особых затруднений, в его старом теле еще сохранился резерв сил, достаточный, чтобы удивить любого из присутствующих в зале. Но он не собирался никого удивлять. Старый Джейк разрешил своим рукам дрожать и трястись, когда на них перешел вес всего тела, и Арту Кемпу пришлось подхватить его под мышки и осторожно поставить на ноги.

– Вам лучше не подниматься по лестнице.

– С твоей помощью, Арт, я думаю, у меня получится… Если я обопрусь на тебя.

Кемп снова кивнул и, обхватив одной рукой хрупкое тело старого пройдохи, начал восхождение на пару с Джейком.

Свой план старик неплохо продумал. Его устраивал сейчас этот номинальный мир с Кемпами, мир, который можно разорвать по любому поводу и продолжить войну, пусть не из-за Нелл, но не менее яростную. Самое главное – успокоить гордого предводителя Кемпов и показать ему, что Бенчли отнюдь не празднуют триумфа.

– Видишь, каким я стал, – простонал Джейк, преодолевая лестницу с усилием втрое большим необходимого на самом деле. – Я уже не жилец на этом свете. Не жилец.

– Ты еще тот дьявол, – беззлобно ответил Арт, – крепкий орешек. Переживешь нас всех, Джейк.

– Что? Я? – воскликнул Джейк. – Нет, сынок, только надежда на мир в долине Глостер еще поддерживала во мне жизнь. Вот и все. Вот и все, Арт!

– Всегда есть способы заключить мир, Джейк, – немного сурово возразил Кемп. – А то, что ты сделал…

– О, я сделал много ужасного… по-настоящему ужасного, – согласился Джейк, вздохнув и покачав головой. Любопытное признание. Арт Кемп бросил быстрый взгляд на седую голову у своего плеча, немного сбитый с толку. – Видишь, Арт, насколько ты сильней меня. Значит, мне остается только хитрость. Поэтому я и пользовался хитростью. Да, попав на тот свет, я встречусь с длинным списком, по которому мне предстоит отвечать.

Подобное признание не могло оставить вторую сторону без ответа.

– Да, мы тоже ошибались. Никто из нас не пытался сражаться честно и справедливо до тех пор, пока в долину не пришел этот юный Билли Буэл… Пришел, чтобы опозорить нас.

– По-моему, ты не прав, – мягко возразил старик. – Мы все должны быть благодарны Билли, ведь он принес нам мир.

– И Эймсу Бенчли за предложенный поединок, – мрачно уточнил Арт. – Нет, Джейк, во мне достаточно гордости, чтобы смириться с тем, что Кемпы проиграли и потеряли Нелл. Но мир очень многое значит для меня и для всех жителей долины. И я только благодарю небо за то, что это время наступило.

Такой доброй воли не ожидал даже старый Джейк Бенчли.

– Тебе известно положение вещей, Арт, – продолжил он. – Я слаб, а ты полон сил. Но если мы объединимся, то, используя мой богатый жизненный опыт, сумеем еще совершить много полезного, очень много, Арт! Так же, как мы вместе поднялись сейчас по лестнице… Ведь это значит, что Бенчли и Кемпы способны жить и работать бок о бок…

И тихо добавил про себя: «Пока я не верну былую силу и деньги, а затем один пинок – и Кемпов здесь больше не будет!»

Тут они достигли большой комнаты в южном крыле, где устроили Билли. Рану Буэла уже успели обработать и хорошо перевязать. Юноша лежал на кровати, сложив руки на груди, приятное лицо с закрытыми глазами побледнело от потери крови.

Артур Кемп подошел к изголовью.

– Да, я вижу собственными глазами, что это работа Эймса. Он победил честно и справедливо. Хорошо, Джейк, не знаю, что там считают Бенчли, но мне есть что сказать Кемпам. Мы поддержим перемирие, а лучше бы – мир. Когда Буэл поправится, возьмем его к себе. Это все. Я достаточно увидел. – Он шагнул в сторону и вдруг заметил Нелл, полускрытую тенью. В золотистом свете лампы четко выделялся профиль девушки. Артур Кемп очень долго и пристально смотрел на нее, а затем без единого слова повернулся спиной. Но у двери он все же положил свою широкую ладонь на тощее плечо Джейка Бенчли. – Крепче держи ее, Джейк. И ради Бога, не вздумай позволить какому-нибудь юному Кемпу увидеть ее, иначе вновь начнется война. Я сам… Да, Джейк, теперь я понимаю, почему мы резали друг другу глотки все эти годы. На то была причина, и довольно веская!

Глава 24
В комнате раненого

Они вернулись в длинный зал на первом этаже, где слуги зажигали лампы. Сквозь раскрытое окно доносилось пение – мужчины и женщины, матери и дочери, старики и дети радовались победе Эймса Бенчли и окончанию вражды, праздновали приход мира в долину от всей души.

И в это время, едва не сбив с ног старика, в зал почти вбежал в страшном возбуждении Эймс Бенчли. Он отпрянул назад с резким восклицанием удивления, и лицо его вовсе не светилось ликованием. Мрачная отрешенность до неузнаваемости изменила весь его прежде степенный облик. Никакого сияния. Никакой радости победы, как будто тень какой-то тайной вины повисла над ним. Эймс обвел невидящим взглядом своего отца и главу клана Кемпов, но так и не смог что-либо сказать. Поэтому поздравительную речь пришлось держать Арту, хотя по правилам это право принадлежало его архиврагу и сыну хозяина дома.

Кемп протянул руку и торжественно произнес:

– Эймс Бенчли, я не верил, что когда-нибудь наступит это день. День, когда я предложу тебе руку мира. Но так случилось. Ты честно и справедливо победил Билли Буэла, и война закончена. У вас были равные возможности, и…

Бенчли вдруг прервал его коротким стоном:

– Как себя чувствует Буэл?

– Пока без сознания, но пульс ровный и сильный.

– Слава Богу, я поднимусь к нему. – Он уже почти покинул зал, но в последний момент вдруг спохватился и, торопливо повернувшись к Артуру Кемпу, выдавил: – Я рад видеть тебя под крышей дома моего отца. И счастлив пожать тебе руку.

– Я тоже, Эймс. – Глава Кемпов внимательно и удивленно посмотрел в лицо, наводившее ужас на его семью. – Ты был самым страшным из Бенчли. Я не стыжусь сказать этого, тем более, что мы всегда доверяли тебе.

Эймс что-то пробормотал в ответ и заспешил к лестнице.

Старый Джейк и Артур обменялись недоверчивыми взглядами. Эймс Бенчли всегда считался образцом любезности во всей долине Глостер. Что же с ним случилось этим вечером?

– Не принимай это близко к сердцу, Арт, – нетерпеливо начал Джейк, пытаясь скрыть свое смущение. – Он не желал причинить тебе боль или оскорбить. Сегодня на него столько навалилось! Я скажу тебе прямо: за всю свою жизнь мой сын впервые испугался встречи с противником, с этим самым Билли Буэлом. И то, что он пережил эту схватку, – знамение судьбы.

– Понимаю… – с сомнением в голосе ответил Артур. – Но он не выглядит счастливым парнем. Я еду назад, Джейк. Домой, к женщине с разбитым сердцем и моему брату, который больше никогда не поднимет головы: он навсегда потерял надежду увидеть и обнять свою дочь.

Тем временем Эймс Бенчли быстро взбежал по ступеням и оказался в большой южной комнате, где лежал Билли.

Только Нелл сидела возле него. Всех остальных удалили, чтобы обеспечить раненому покой. Тень Эймса упала на кровать, девушка медленно подняла свою точеную головку и улыбнулась. Наверное, из-за того, что он держался с ней всегда просто, даже немного грубовато, а также благодаря присущему ему мужеству, дядя Эймс являлся ее любимцем в доме. В ее глазах вспыхнул отблеск страха после встречи со взглядом дяди, а затем она посмотрела на неподвижную жертву и окровавленную повязку. Да, смерть, пущенная рукой Бенчли, почти настигла этого юношу. Темные крылья скользнули по этому лицу и превратили его в неподвижную маску.

Но гигант не стал долго смотреть на нее. Он наклонился над человеком, распростертым на постели, стал на колени и приложил ухо к худой груди. Тревога дяди поразила Нелл, потому что через секунду он резко поднял голову и с испугом прошептал:

– Я не слышу ударов его сердца!

Озабоченность пробежала по ее лицу, и тонкие пальчики взяли запястье Буэла. И девушка тут же кивнула и улыбнулась.

– Наверное, твое собственное сердце бьется очень сильно и быстро, дядя Эймс. У него очень ровный и твердый пульс. Через минуту-другую бедняга очнется.

Великан встал с колен с нескрываемым вздохом облегчения. И все же, чтобы окончательно удостовериться, он, не спуская глаз с лица Буэла, обошел кровать и остановился рядом с Нелл.

– Ты не ошибаешься, девочка?

– Нет, дядя Эймс.

Она еще раз удивилась его беспокойству, но оно согрело ей душу. Эймс Бенчли снова убедил ее, что способен сражаться без злобы и жажды крови. А эта забота еще раз подтверждала его великодушие и благородство во всех отношениях. Другому человеку она бы задала кучу вопросов, но исходившие от могучего Эймса Бенчли токи, как всегда, коснулись ее ледяным пальцем, наполнили душу благоговейным страхом, и все слова исчезли. Точно так же на нее влияла Мириам, но слепая к тому же вселяла настоящий ужас.

– Слава Богу, – снова произнес Эймс. – Слава Богу, что все так обошлось. Если он поправится, ты никогда не забудешь об этом. Помнишь того двухлетнего серого жеребца, который понравился тебе несколько дней назад, помнишь его?

– Темно-серый? Такой милый! Ну конечно же!

– Как только Билли Буэл встанет с постели и наденет сапоги – конь твой!

– Но я не могу принять его. Он последний из породы. Дядя Эймс, ты же готовил его для себя!

– Пустяки. Но если Билли Буэл умрет – а все в долине уверены, что лучше тебя никто не умеет выхаживать больных и раненых, – если ты позволишь ему умереть, Нелл, то этот день станет самым черным днем в твоей жизни, и ты тоже никогда не забудешь его!

Угроза заставила девушку опустить глаза, и в этом жесте не было неповиновения – только осознание опасности.

– Я не забуду, – очень просто ответила она.

Бенчли направился к двери, и его тень пересекла кровать, но затем он вдруг резко повернулся и, повинуясь неконтролируемому импульсу, который, очевидно, бросил его в краску, вернулся и тяжело опустился в кресло, стоявшее у постели. Оперевшись локтем о колено, он уставился в лицо Билли долгим взглядом, словно изучал своего соперника, стараясь обнаружить великие секреты, наполовину понятные, а наполовину недоступные пониманию. Напряженный взгляд его долго блуждал в этой области загадок.

Наконец Эймс опять заговорил, не поднимая головы:

– Нелл!

– Да?

– Подойди сюда.

Девушка повиновалась, и едва она приблизилась, великан не глядя протянул руку и притянул ее к себе, обняв правой рукой за талию, а левой взяв ее правую руку. И так замер. Она с удивлением смотрела на своего дядю. Нет, в его жесте девушка не почувствовала ни нежности, ни любви. Она видела, что он чем-то сбит с толку и теперь пытался найти решение загадки, для чего неплохо помогала близость другого человека.

И Нелл, мудрыми глазами рассматривавшая напряженную склоненную голову, подняла руку и погладила спутанные жесткие волосы, упавшие на лоб дяди. Она мечтала об этом сближении уже долгих девять лет, потому что считала именно этого человека залогом своей безопасности и счастливой жизни с теми, кого любила. О, какая сила скрыта в этой шее, какие огромные мышцы перекатываются по этим широким плечам и спине! Да, он настоящий мужчина! Но что с ним происходит? Почему его рука, сжимавшая ее ладонь, то слабеет, то крепнет, как будто какой-то непонятный страх пульсирует в ней?

– Нелл! – окликнул он ее своим обычным хрипловатым голосом.

– Да?

– Ты неплохо разбираешься в мужчинах.

– Спасибо, дядя Эймс.

– О да, и в женщинах тоже. Ты никогда не принадлежала к числу этих миловидных дурочек-пустышек. Нет, ты достаточно умна, девочка! В тебе больше ума, чем у девяти десятых юных дураков, которые надеются на тебе жениться. Мне кажется, что ты можешь раскусить мужчину с одного взгляда. Я слышал твои мудрые оценки. Посмотри на этого парня на кровати. Посмотри на этого Билли Буэла и скажи, что ты о нем думаешь.

Она повиновалась, и Эймс отпустил ее, чтобы дать возможность поближе рассмотреть объект изучения. Она подошла к постели.

– Я рассматриваю его уже с того момента, как его положили на эту кровать и позвали меня, чтобы перевязать ему рану. Меня всегда зовут, если надо о ком-то позаботиться, поэтому у меня теперь хватает опыта.

– О, девочка моя, у тебя особое прикосновение. Я помню, когда этот большой пес Джо Уокер всадил мне пулю в предплечье – черт, я так и не сравняю счет! – и ты перевязывала меня, твои пальцы летали, как перышки. Такие они мягкие и нежные. Ну хорошо, продолжай.

– Так вот, обрабатывать эту рану оказалось совсем нелегко. Я причинила ему достаточно боли. Пуля сделала глубокий надрез, и мне очень долго пришлось тщательно и аккуратно работать. Да, дядя Эймс, даже храбрые мужчины стонут от боли, когда лежат без сознания. Билли Буэл все чувствовал. Я заметила, как побледнело его лицо. Но, не издав и звука, он только стиснул зубы и улыбался!

– Охотно верю, – устало кивнул великан. – Я верю каждому твоему слову.

– Он самый странный человек из всех виденных мной, дядя Эймс. Сначала я подумала, что он еще совсем ребенок. Но, приглядевшись, поняла, что, несмотря на миловидное лицо, он намного старше своих лет, и налет суровости ясно различим в его облике.

– Девочка моя, он – мужчина, – вздохнул Бенчли. – Мужчина. И никогда не надо забывать об этом.

– Да, я тоже поняла это. – Ночь стояла теплая, и, чтобы облегчить дыхание Билли, она расстегнула ворот сорочки. Опустив немного простыни и обнажив грудь раненого, девушка представила любопытному взгляду Эймса грудь, буквально испещренную шрамами. Длинный белый след от пули пересекал ее поперек. – Видно, с детства он ничем кроме драки не занимался, – прошептала Нелл.

Эймс Бенчли, слегка ужаснувшись, начал внимательно рассматривать старые раны.

– Это нож. Не так страшно, как кажется, но довольно неприятный удар. Здесь вдоль ребер скользнула пуля. Широкий след, хотя тоже ничего опасного. А вот тут – взгляни, Нелл, – пуля прошла возле самого сердца. Видишь это серебристое пятно, большое, как пятицентовик?

– Я не хочу смотреть, дядя Эймс. Мне становится плохо.

Он прикрыл тело Билли сорочкой.

– Да, наверное, он прошел через сотню поединков.

– Но самое интересное, – девушка перешла к более спокойному предмету разговора, – его руки. Ты когда-нибудь видел такие руки? – Она взяла беспомощную кисть и осторожно повертела ее. – Он никогда не работал этими руками. Он не имел дела даже с веревкой и не успел заработать ни единого мозоля. Посмотри! Его ладони и пальцы мягкие и чистые, как у младенца, дядя Эймс. Только попробуй! – Он потрогал мягкий палец и покачал головой в немом удивлении. – И еще, – продолжила она, – в его руках не так уж много кости и мышц. Это пучок нервов!

– Да, эти руки похожи на две молнии.

– И еще… еще… Прости меня, дядя Эймс!

– В чем дело, говори же, девочка!

– Я изучала его достаточно долго и заметила – даже если он лежит без сознания, кажется ужасно гордым и бесстрашным и я… и мне как-то не верится, что даже ты, дядя Эймс, победил его.

К ее удивлению Бенчли побледнел, затряс головой и глубоко вздохнул.

– Ты бы удивилась еще больше, Нелл, если бы увидела его таким, каким его видел я. Он стоял под дулом револьвера улыбавшийся и счастливый, как будто собирался танцевать с прекрасной девушкой, а музыканты играли его любимую мелодию. Вот так он стоял, готовясь к выстрелу. Еще ни один мужчина в долине Глостер не вел себя так.

Он бросил взгляд в сторону кровати, и Нелл могла поклясться, что по его телу пробежала судорога.

– Кто же он? – спросила девушка.

– Наемный стрелок – это все, что мне известно.

– Наемник? – воскликнула Нелл, и ее губы презрительно скривились от мысли, что продажный человек попал в долину и ввязался в их войну.

– Да, он наемник. – Эймс Бенчли говорил более для себя, чем для нее. – Но его никогда не интересовали деньги. Никогда. Его интересует только драка. В доме Кемпов он сидел и смотрел на меня, как голодный волк, его взгляд бегал по мне с очень занятной улыбкой. Ты знаешь, что он делал? Он выбирал место, куда всадить пулю. Когда мы стояли лицом к лицу, он успел убить меня десять раз. Нелл, он дерется так, как другой человек танцует. И я раскрою тебе еще один секрет, который можно доверить твоей маленькой головке, – он единственный человек, которого я когда-либо боялся!

– Я никогда не поверю этому, – объявила девушка.

– А ты слышала, что сказала Мириам?

– Нет, но после всего, что… Мириам…

– Я понимаю. Мы, конечно, не верим ей, но в девяти случаях из десяти она оказывается права.

– Я знаю, и это очень странно, дядя Эймс. Но что она сказала?

– Она заявила, что если мы внесем Билли Буэла в наш дом, то он сгорит и половина мужчин в нем… и что сначала он убьет половину из нас в открытой схватке. Мириам назвала меня, как жертву выстрелов Буэла, ей мерещилось, что его пули впиваются в мое тело.

Девушка в ужасе отшатнулась.

– Эй, малышка Нелл. Не исключено, что это и так. Но не принимай близко к сердцу болтовню Мириам! Только Богу известно о завтрашнем дне, а мы всего лишь предполагаем. Но сделай для Билли Буэла все, что в твоих силах, хотя я почти убежден, что, несмотря на ухаживания и заботу, он заберет тебя у Бенчли и отдаст Кемпам, независимо от того, хочешь ты того или нет!