Текст книги "Макс по прозвищу Лис"

До космопорта они добрались спокойно, их никто не тревожил, за ними и впереди них следовали два полицейских флаера, расчищая путь и пугая таксистов. В самом космопорту тоже обошлось без происшествий, для них выделили отдельный челнок.

Мумру смотрела на это с каким-то восхищением – похоже, на нее это произвело огромное впечатление.

– И так на каждой планете? – спросила она благоговейным шепотом. – По всей империи?

– Да, – кивнул Макс. – Грета – дочка какого-то крупного чиновника, кроме того у нее какая-то должность при дворе, еще она племянница императора и, как я понял, выполняет некоторые его секретные поручения, поэтому ей оказывают всевозможные почести. К тому же она самая настоящая колдунья, и чиновники любых рангов боятся ее из-за этого. Грета убила прежнего губернатора планеты, просто сжав руку в кулак.

– Она убила губернатора, и ей ничего не сделали?!! – Маша впала в ступор. – Но как это возможно? А суд? Верховный прокурор? Полиция? Имперская разведка?

– Понимаешь, у них там, вверху, свои законы, – грустно усмехнулся Макс. – Как может посадить Грету верховный прокурор, который качал ее младенцем на коленях? Или верховный судья, с детьми которого она играла? Все высокопоставленные лица империи либо в родстве, либо дружат домами, поэтому безнаказанны. Для них существует только один закон – император, только его они боятся, потому что знают: если он рассердится – им не поможет ни один закон.

– Странно это все… – Накатила невесомость, которой Лис так не любил. Грэг тут же сунул ему в руку шланг с раструбом. – Никогда не думала, что смогу лететь в одном челноке с племянницей самого императора!!!

– У тебя весь пиетет пройдет, когда она тебя допрашивать станет. – Макс повернулся к долианцу и мрачно произнес: – Вместо того чтобы совать мне эту воронку, дал бы аптечку – она мне лучше помогает.

– Да?!! – несказанно удивился наемник, который сидел на полу в тяжелом боевом костюме, обвешанном всевозможным оружием. – Ну надо же, наш птенчик узнал про себя что-то новое. И когда ты это понял?

– В десанте, – буркнул Лис, борясь с тошнотой. – Быстрее.

– Держи. – Грэг отстегнул аптечку и бросил ее Максу на колени. Лис прижал ее к плечу, несколько игл укололо его, и ему сразу стало легче, а мир показался проще. – Ну что ж, рад за тебя: ты становишься мужчиной.

Челнок начал стыковаться со звездолетом, и долианец встал.

– С этого момента ты пленник, вор. Забудь все, о чем мы с тобой говорили. Госпожа тобой недовольна, а у нас с ней контракт. Понял?

– Да, Грэг, – ответил Макс серьезно. – Я понял.

– Если придется тебя убить, я убью. – Наемник потопал к двери. – Но сделаю это безболезненно – все-таки ты мне не раз жизнь спасал.

– Что случилось? – Мумру с тревогой посмотрела на помрачневшего Лиса. – У тебя лицо изменилось, ты побледнел…

– Помнишь, я говорил, что Грета обладает силой? – Макс вздохнул. – Так вот у нее еще и нет сердца: она убивает – как читает газету, ни один мускул не дрогнет. Так что приготовься: все, что было раньше, – пустяк, ужас только начинается…

– Встал, вор, и пошел к выходу. – Тринк поднялся за спиной. – Надеюсь, госпожа попросит меня развязать твой поганый язык, и тогда я хорошо позабавлюсь.

Он толкнул Макса, но тут же отлетел назад, хоть в тяжелом костюме и с оружием весил не меньше двухсот килограммов.

– Это мой парень, болван, – прошипела Маша, закрывая Лиса. – Я перед Великим Волком поклялась его защищать. Тронешь его – и умрешь.

– Не терпится умереть, оборотень? – Тринк выхватил пистолет и прицелился Мумру прямо в лоб. – Сейчас я тебе это устрою.

Но тут открылась дверь кабины пилота, и долианец, застонав от боли, рухнул на пол. Грета прошла мимо него к трапу, бросив на прощанье:

– Здесь я решаю, кому жить, а кому умирать. Я тебя предупреждала, Тринк.

– Да, госпожа, – прохрипел наемник, встав на колени. – Я помню.

Другие долианцы прошли мимо него, усмехаясь, ни один не предложил руки и помощи, на Макса и девушку они не смотрели. Впрочем, пока наемникам не дали приказа, пленников для них просто не существовало.

– Пойдем. – Макс обнял девушку за талию и повлек ее к двери. От ощущения тепла ее тела на него вновь что-то нахлынуло, он остановился, зарылся лицом в ее волосы, которые пахли так чудесно, и прошептал: – Я люблю тебя.

– А я не знаю, – растерянно ответила Маша. – Нам не разрешают любить наставники. Но к тебе я чувствую иное, чем к другим самцам, ты такой слабый, беспомощный, но в то же время смелый и отважный. Когда я разберусь в себе, я тебе скажу, что чувствую.

– Да уж, – улыбнулся Лис. – Ответила так ответила. Хорошо, я буду ждать. Только боюсь, времени нам на эти разбирательства не дадут.

– Я по-другому не могу…

– Знаю. – Макс оглянулся назад и увидел, как Тринк поднимается, в глазах его горит ненависть. – Иди вперед.

Лис почувствовал, как серебристая сфера заполняет его мозг, унося страх.

– Я убью и ее, и тебя, вор, – прохрипел наемник. – Такое унижение смывается только кровью.

Макс несколько раз глубоко вдохнул воздух, и в нем не осталось ничего: ни напряжения, ни усталости от полета, ни злости – только выжженное пустое пространство, на котором разгорался огонь.

– Прости нас, – сказал Лис. – Просто прости и забудь. Это получилось случайно.

– Убью!

Долианец пошел вперед. Подойдя к Максу, он оттолкнул его с дороги, бросив прямо на кресло. Рука вора коснулась перчатки Тринка, и весь его страх за Машу проскочил внутрь наемника. Долианец пошатнулся, удивленно взглянул на Макса и спросил:

– Чем ты меня уколол через броню?

– Разве это возможно?

– Нет, – покачал головой Тринк, рассматривая место, где его коснулся Макс. – Да и чисто все. Шагай!

Лис пошел вперед, недоумевая, что сейчас произошло. Непонятно было, откуда взялась эта серебристая искра и почему она прошла в тело Тринкса. И вообще зря он остался здесь, отправив Машу вперед, – там же наемники, а у них простой и грубый нрав. Макс поспешил вперед, хоть и знал, что девушку без приказа никто не тронет. А если такой приказ поступит, он ничего не сможет сделать. Долианцы, мало того что обладали огромной силой, еще и были безжалостными убийцами, настоящими мастерами пыток и прирожденными садистами.

Он спустился по трапу, подталкиваемый рукой наемника, а толкал тот его без всякой жалости, так что последние три метра он пролетел и упал под ноги Мумру, которую держал за плечи один из наемников, не давая броситься на защиту вора. Грэг посмотрел на Тринка, его губы сжались в тонкую линию, но он ничего не сказал, только подал руку Лису:

– Вставай, вор, тебя ждет госпожа.

– А девушка?

– Оборотня поместят в отдельную каюту, – ответил Грэг, глядя перед собой. – Вы оба наши пленники, и каждого ждет своя судьба. Вероятнее всего, мы вас доставим к императору, что будет дальше – одному богу ведомо.

– Не только богу, – пробормотал Макс, глядя на Тринка. Лицо того залила смертельная бледность. Он споткнулся, растерянно посмотрел на Грэга и стал падать. – Даже я понимаю, что нас ждет мучительная смерть.

Грэг проследил за его взглядом и закричал:

– Срочно медика. Тринку плохо! А пока приставить аптечку.

Упавшего наемника подхватили, сорвали с него бронированные перчатки и приложили к руке автоматическую аптечку. В наступившей тишине хорошо было слышно, как щелкали иглы, впиваясь в мышцы. Наемник захрипел, изо рта пошла кровь. Из глубины трюма прибежал одетый в летный комбинезон медик с большой автоматической аптечкой – видимо, член команды, – он приложил ее к груди Тринка, прочитал показания, потом посмотрел на Грэга расширенными от удивления глазами.

– Что? – спросил наемник, нахмурившись. – Говори!

– Анализы говорят, что у него обширный инфаркт, – пробормотал медик. – Но, насколько мне известно, его у вас не бывает.

– Не бывает, – подтвердил долианец. – Слабые сердцем у нас не выживают. Спасти сможете?

– Надо отнести его в лазарет… – Медик задумался, но потом, видимо, решил, что лучше сказать правду: – Хотя, вероятнее всего, я ничего не смогу сделать. Поздно…

– Поздно? – побагровел Грэг. – Но он только что стал задыхаться.

– Видимо, он и раньше испытывал боль, но молчал…

– Тринка в лазарет, и быстро! – скомандовал долианец.

Два наемника потащили полумертвого долианца к лифту, медик поспешил за ними. Потом Грэг повернулся к Максу:

– Если окажется, вор, что это сделал ты, то я заберу свое обещание о быстрой смерти, и она станет мучительной.

– Хорошо, – пожал плечами Лис. – Я в общем-то и не верил в твое слово.

– Так получается, вор. – Грэг отвернулся и витиевато выругался, потом приказал закрыть Мумру в каюту, а Макса отвести к колдунье. – Мы не властны в своей судьбе.

Наемник ввел Макса в каюту. Колдунья сидела в удобном кресле и раскладывала карты. Она жестом показала долианцу, чтобы тот ушел, и продолжила расклад. Лис постоял немного, потом сел в кресло и стал ждать, когда на него обратят внимание.

– Это карты Таро, – произнесла Грета, по-прежнему вглядываясь в картинки, которые открывала. – Им много тысяч лет, но они по-прежнему предсказывают судьбу. Я раскладываю на тебя.

– Глупо верить картам, – пожал плечами Макс. – Это всего лишь кусочки пластика с нарисованными на нем картинками.

– В твоих руках они такими и останутся, – сказала Грета. – А в моих они многое могут рассказать, потому что важны не карты, а тот, кто их раскладывает. Итак, что мы имеем? – Колдунья перевернула карты. – Что находится в твоем сознании? Карта – Луна. Означает блуждание в сумерках. Склонность к магии и тайным знаниям. Но это мне давно известно. Способен ты к тайному знанию, иначе не смогла бы тебя использовать. Что у нас в душе? – Грета перевернула следующую карту. – Императрица. Это говорит о том, что рядом с тобой женщина, обладающая властью и силой, которая оказывает на тебя влияние. Понятно, это я. Но карта перевернута, а значит, ее значение меняется на противоположное. Получается, что я потеряла на тебя влияние? Интересно… – Колдунья внимательно посмотрела на него, потом прикрыла глаза. – Ты изменился, вор. В тебе еще осталась частица страха передо мной, но он понемногу уходит.

– Не стоит придавать так много значения картам, – проговорил Лис. – Вряд ли они могут рассказать что-то важное.

– Но они уже рассказали, – усмехнулась Грета. – И ты это слышал. Продолжим. В подсознании – возлюбленный. Любовник. У тебя появилась женщина? – Она посмотрела ему в глаза. Макс опустил взгляд, но было уже поздно. – Вижу. Это тот оборотень, с которым мы тебя поймали. Ты ее любишь и готов умереть ради нее, ради меня ты к этому не был готов. Неприятный момент, но я его переживу.

Макс покрылся холодным потом. Карты не могли ничего знать о нем, но они говорили правду! Он же действительно любит Мумру и готов умереть ради нее. Он хотел броситься к столу и смешать все карты, но только тихо вздохнул.

– Что у нас в прошлом? – Колдунья перевернула карту. – Колесо фортуны. Судьба. Но это я и так знаю. Твоя жизнь под влиянием этой изменчивой карты. Каждое мгновение твоей жизни определялось не логикой, а ею. Но почему эта карта в твоем прошлом? Отвечай!

– Я – рядовой первого класса Макс по прозвищу Лис, был приписан к десанту, теперь отношусь к имперской разведке, – ответил Макс, как положено по уставу. – Я обязан выполнять любые приказы командования. Моя судьба в руках командиров.

– Забавно слышать, только это не совсем так. – Колдунья перевернула следующую карту. – А вот и будущее. И что тебе предлагают карты, вор? Колесница Гермеса. Это сильная карта, она значит, что ты человек, способный распоряжаться если и не самой судьбой, то уж, во всяком случае, событиями, ею созданными. Ты либо уже доказал свою силу и умение преодолевать препятствия, либо еще только готовишься к демонстрации своей мощи. Этот аркан говорит о том, что вскоре в твоей жизни произойдет что-то, способное поднять тебя на еще одну ступень. Но это говорит и о будущем испытании, которое тебе предстоит выдержать. Забавно, забавно… Следующая карта…

Макс замер, он не мог отвести взгляд от руки Греты. Впервые в своей жизни он понял, что карты на самом деле могут и предсказывать судьбу, и многое рассказать о человеке. Вот он стоит и молчит, а колдунья с непонятной для него легкостью рассказывает ему о том, что у него было, что есть и что предстоит, и самое неприятное в том, что, вероятнее всего, так и будет.

– Повешенный? – Грета задумалась. – Этот аркан говорит о том, как ты относишься к самому себе. Иногда этот аркан называют другим именами: «Жертва», «Мессия», «Повешенный бог». Эта карта обычно говорит о наступающем переломном моменте, который ты можешь преодолеть, только принеся жертву. Или, может быть, ты уже ее принес и что-то получил взамен? Что говорит эта карта, вор?

– Я не знаю, – развел руками Лис. – Это всего лишь кусочки пластика, они ничего не могут говорить.

– Врешь… – недовольно протянула колдунья. – Вранье я всегда чувствую. И ты боишься. Похоже, карты и в этот раз говорят правду. Мне не нравится, что они все время говорят о судьбе и выборе. Следующая карта. – Она перевернула еще одну. – Правосудие. Этот аркан говорит об отношении к окружающим, а также о том, что идея справедливости заложена в самом твоем характере и ты в состоянии адекватно оценить любую ситуацию. Все мысли и поступки других людей ты меришь с точки зрения справедливости. Пожалуй, это верно. Я не задумывалась над этим, но сейчас вижу, что ты действительно именно так относишься ко всем. Как тебе нравится мое гадание, вор?

– Я не понимаю его, – ответил Макс. – Можно я выпью воды?

– Пей. – Грета пристально взглянула на него, когда он взял в руки специальный сосуд для питья в невесомости и жадно стал глотать прозрачную тонизирующую жидкость. – Пересохло во рту? Почему? Я давно не видела такого сочетания арканов, если честно, меня это пугает. Похоже, я неправильно отношусь к тебе. Возможно, тебя ведет куда-то судьба, а я пытаюсь встать на ее пути, обычно это чревато огромными неприятностями. Но я же гадала на тебя раньше, такого не было! Что-то случилось с тобой, вор. Что-то изменило твою судьбу. Неужели сосуд жизни, за которым я тебя посылала, так изменил твою жизнь?

Она перевернула следующую карту.

– Этот аркан говорит о твоих надеждах и опасениях, и эта карта… – Колдунья сделала долгую паузу, от холодка, пробежавшего по телу, Лис даже задрожал. – Солнце!!! Две обнаженные фигурки идут, взявшись за руки, мальчик и девочка, а над ними сияет солнце, и стена, скрывающая их от посторонних глаз. Есть о чем подумать, вор.

Грета задумчиво постучала колодой по столу, потом протянула руку и отпила из красивой чашки.

– Ну, во-первых, понятно, ты опасаешься, что о вашей связи узнают. Думаю, это не понравится и оборотням, и людям. И для тебя эта девушка очень много значит, потому что солнце в самом простом значении – это счастье, и ты надеешься на это ворованное у судьбы счастье. Интересно, вор. Только добавлю: карта перевернута, а это значит, что тебя ждет разочарование. Конечно, если ты приложишь силы и будешь упорно и старательно трудиться, успех придет, но не скоро и не в том размере, на который рассчитываешь. Ты понял меня?

– Ты же не заберешь ее от меня? – произнес Лис. – Поверь, она и на самом деле очень много для меня значит.

– Знаю. – Грета рассмеялась. – Карты мне об этом рассказали, от них ничего не скроешь. Ты же слушал предсказание: многое зависит от ближайших событий. И я тебе ничего не обещаю, у меня свой расклад, а он… впрочем, не буду тебе о нем говорить. Ну а теперь открываем последнюю карту – она расскажет нам о том, что тебя ждет впереди, а ждет тебя… – Колдунья рассеянно отпила из чашки и вновь посмотрела на карту. – Странно, этого я не ожидала. Совсем. Почему она попала в твой расклад? Что ты от меня скрываешь, вор? Отвечай!!!

– Я – рядовой первого класса Макс по прозвищу Лис, – ответил угрюмо Макс. – Я был приписан к десанту, теперь отношусь к имперской разведке, обязан выполнять любые приказы командования даже ценой своей жизни.

– Ты только что признался в том, что я твой командир, вор, – рассмеялась Грета. – Я – полковник имперской разведки, так что ты всецело принадлежишь мне, я могу запросить твое дело, и мне его пришлют, а заодно и приказ о переводе тебя в мой отдел специальных исследований. Как тебе такой поворот, вор?

– Что за карта мне выпала? – Лис, как ни тянулся вперед, не мог увидеть карты, которую колдунья вертела в ладонях. – Мне хочется это узнать.

– В том-то и дело, что выпала тебе странная карта, вор. – Грета вздохнула и нажала на звонок, появился стюард и принес новый чайник жасминного чая, тонкий аромат поплыл по каюте. – Она называется – Сила!

– И что это значит?

– А то и значит, что тебя ждет великая сила. – Колдунья отпила глоток чаю и посмотрела на него. – Данный аркан указывает на то, что ты обрел достаточно сил для того, чтобы выстоять в самых трудных условиях, и уже способен увидеть мир в истинном свете, следовательно, адекватно реагировать на изменяющиеся обстоятельства жизни. Ты не скрываешь больше от самого себя ни собственных слабостей, ни собственных ошибок и готов их исправить, и даже если обстоятельства принудят вас отказаться от чего-то, что действительно дорого, во имя высших целей, ты найдешь в себе силы для того, чтобы пойти на эту жертву. Для тебя начинает приоткрываться новый путь – Путь Жертвы… Ты понял меня, вор? Снова жертва. Все связано, сила не дается просто так. Это будет трудный для тебя выбор, но ты его сделаешь. И все-таки до конца я этой карты не понимаю. Мне нужно подумать. – Ведьма нажала на скрытую кнопку, на этот раз появился долианец. – Этого отвести в каюту, держать отдельно от оборотня.

– Да, госпожа.

– Что с Тринком? – Колдунья испытующим взглядом посмотрела на Лиса.

– Он умер, госпожа. – Наемник хмыкнул. – Причина смерти неизвестна. Медик говорит, что у него сердце не выдержало перелета, но долианцы не умирают от инфаркта. Никогда. Может быть, вы знаете причину его смерти, госпожа?

– Пожалуй, знаю… – Грета задумчиво посмотрела на вставшего Макса. – Карты сказали, что этот человек обладает магической силой. Приказываю всем с этой минуты носить на себе охранные амулеты.

– Я могу его убить, – сказал наемник. – И ему не поможет его магическая сила.

– Возможно, – проговорила колдунья, и видно было, что говорила она для себя, а не для долианца и Макса. – Только он мне нужен живым: слишком многое с ним связано, он – узелок, уберешь его – и распустится вся ткань мироздания. Нужно подождать, пока мир не перейдет в новую точку равновесия, – тогда будут играть совсем другие смыслы. Не убивать ни в коем случае! Виновный умрет мучительной смертью, ваш контракт будет нарушен, с вашей планеты будет взыскан огромный долг, который разорит вас. Это понятно?

– Да, госпожа. – Наемник неуклюже встал на колени. Лис ошеломленно смотрел, как огромный сильный человек, который может сломать ему шею двумя пальцами, стоит на коленях перед хрупкой девушкой, склонив голову, а на глазах его видны слезы, и понял, что он чего-то не понимает в этом мире, что все его знания, вероятнее всего, не стоят и гроша. – Прошу прощения, госпожа. Я, видимо, неправильно вас понял, но я передам всем моим братьям ваши слова. Мы будем особым образом охранять этого пленника, с его головы не упадет ни один волосок.

– Хорошо, – милостиво кивнула Грета. – Уведи его и помни, что девушка, которая была с ним, с этого момента тоже под моей защитой.

– Да, госпожа… – Долианец повернул Лиса к двери и вывел его наружу, причем вел так, словно тот был хрупким, как ниважский фарфор. – Я передам ваши слова командиру.

Наемник провел его по коридору, они спустились вниз на лифте, и Макс оказался опять в той каюте, в которой когда-то начинал свое первое космическое путешествие. Дверь за ним закрылась, и почти тут же по судовой трансляции зазвучали предупредительные гудки, звездолет начал набирать скорость. Зная, как стартуют долианцы, Макс вытащил из шкафчика автоматическую аптечку и одним прыжком оказался на противоперегрузочном матраце. Он закрепил ее на руке, закрыл глаза и приготовился к перегрузкам. Тут же его вжало в матрац, во рту появился металлический привкус, в голове зашумело, аптечка зашевелилась, и в него воткнулись три иглы. Сразу пропало чувство дискомфорта, возникло ощущение полета, но потом его вдавило так, что затрещали ребра, и он полетел в черную пустоту, где уныло кружил осенний ветер, неся в себе моросящий дождь и запах прелой листвы.

– Вставай, вор, – произнес почти тут же суровый голос, вырывая из медикаментозного сна. – Тебя ждет госпожа.

Лис с усилием открыл глаза и увидел перед собой лысую голову долианца, который смотрел на него с мрачным, кислым видом.

– Чего вы, люди, все такие слабые? – поморщился он. – Перегрузка была небольшая, да и длилась не больше трех минут, ну поменяли направление пару раз, чтобы нас сложнее было отследить, но все равно не превышало десяти G, а ты в отключке, вор.

– Я вырос на другой планете, наемник, – ответил Макс. – У меня мышцы как минимум в два раза меньше твоих, может, этим вся объясняется?

– Может, и этим, – пожал плечами наемник. – Вас, людей, трудно понять. Примитивные вы какие-то – ни силы, ни быстроты, ни ума.

– У всех людей? – Макс свесил ноги с кровати, потом тяжело поднялся. Во рту остался привкус желчи, и он насквозь пропитался потом. Досталось ему прилично, на аптечке горел желтый огонек, что говорило о том, что половина лекарств использована. – Или имеются исключения?

– Такие есть. – Долианец усмехнулся. – Госпожа, например, нисколько не слабее нас, император – тоже крепкий мужик, пожалуй, мог бы работать наемником.

– Так вы и императора видели? – удивился Лис. – А где?

– На Земле – где ж еще? – пожал плечами наемник. – Мы были с госпожой во дворце императора, его охраняют наши, так что проблем с пропусками не возникло.

– А если бы вы захотели убить императора? – спросил Макс, направляясь к душу. – Неужели вас бы и тогда пропустили?

– Ты говоришь глупости, человек, – фыркнул долианец. – В каждом нашем контракте прописано, что мы не принимаем заказов на убийство императора, его близких и членов имперского двора, а в случае появления такого заказчика мы обязаны его устранить любым способом. Кроме того, все наемники, перед тем как покинуть нашу планету, дают присягу на верность императору. Мы не можем нарушить контракт, наказание за это очень суровое.

– Какое? – Лис открыл дверь, но остановился: ему очень захотелось узнать, чего же боятся долианцы. – Смерть?

– Гибель нашей планеты, – неохотно буркнул наемник. – В неизвестных для нас местах, на огромной глубине, на Доли заложены ядерные заряды огромной мощности, они сработают, если император умрет неестественной смертью. Поэтому его охраняют наши особые отряды, в которые берут самых лучших, и они убьют любого, кто попытается устранить императора.

– Получается, император не доверяет своим десантникам и разведке?

– Он не доверяет никому, – покачал головой наемник. – Охрану Земли осуществляют разные силы. Долианцы защищают ее на ближнем подступе, для этого на орбите находится пять мощных военных звездолетов, которые нам построили на секретных верфях императора. Десант держит дальний подступ с крейсерами и линкорами, а средний круг охраняется разведкой – у них малые корабли, но довольно мощные. А на самой Земле контроль всех прибывших и живущих осуществляет разведка, а дворец и запретная зона вокруг него на нашем попечении.

– Не много ли ты мне рассказываешь? – поинтересовался Макс. – Насколько я понимаю, эти сведения секретны?

– Ты и сам скоро все узнаешь, – ответил долианец. – Мы летим к Земле, через неделю будем там, так что все увидишь своими глазами.

Лис скрылся в душе, залез в вакуумный бокс и включил помывку. Его тут же обдало колючими струйками горячего мыльного раствора, они прокатились по его телу, смывая грязь и пот, а после них из тех же форсунок пошел горячий воздух, высушивая его. Через пару минут он был чист и сух.

Макс натянул новый полетный комбинезон из шкафчика, мягкие сапоги и отправился вслед за наемником к колдунье. Как всегда, ничего хорошего он от этой встречи не ждал.

Удар выбил из Дженга сознание: он так старался прикрыть своим телом волчицу, что не заметил, как налетел на огромный штырь, который проткнул его как игла энтомолога – бабочку. Боль была невероятной, и он даже был рад тому, что сознание покинуло его. Ему было любопытно, сможет ли он выжить после этого. Шансов было немного: все-таки пробито сердце. Обычных оборотней это убивает, а что будет с ним – неизвестно. Смерти он давно не боялся и ждал ее как избавления, потому что мертвому ничего не нужно, ему и так уже хорошо, а главное – у него больше ничего не болит…

Умирать было по-своему приятно. Конечно, ему было жаль, что не закончил начатого дела, но, в конце концов, он не единственный оборотень на планете, там их миллионы, пусть немного поработают. Еще он подумал, что среди пылающей свалки машин его тела точно не найдут, а значит, никто и не поймет, что он спрыгнул, и если Джунта не будет дурой и спрячет где-нибудь его тело, то никто и не докажет, что оборотни были здесь.

А потом опять пришла дикая боль, которая стала его терзать так, что пришлось открыть глаза. Понятно же, что мертвым так плохо не бывает, – значит, живой, а если жив, то надо продолжать двигаться и что-то делать. Над ним светилось ярко-малиновыми облаками темное небо, да и пахло так, что было ясно: он все еще на планете-тюрьме, а не в небесном логове. Дышать было тяжело, кровь текла из пробитого легкого и выливалась через рот, так что разговаривать было трудно. А еще пахло разгоряченным запахом волчицы перед течкой. Сладкий, знакомый запах. Живому он ему очень нравился. Впрочем, он и сейчас не совсем мертв, если слышит этот запах.

Дженг тяжело вздохнул и закашлялся – и сразу увидел над собой встревоженное заплаканное лицо Джунты. Она погладила его по щеке, поцеловала в окровавленные губы и прошептала:

– Кору говорил, что с тобой весело, но я даже не догадывалась насколько. Как ты можешь жить такой жизнью? Тебя опять чуть не убили… точнее, убили, но ты как-то ожил. Теперь я понимаю, почему наставники вливали в нас твою кровь. Убить тебя невозможно – ты будешь снова и снова возвращаться в этот мир, и горе тому, кто встанет на твоем пути.

Она вновь поцеловала его, запах течки усилился. Волк мысленно выругался и стал ждать, когда ему станет легче. Боль накатывала волнами, как прибой: больно, потом опять больно, потом жгучая волна, которая заново заставляет его переосмысливать понимание о боли. Больно, очень больно…

Джунта легла рядом:

– Я знаю, что тебе больно, но потерпи, любимый, скоро станет легче. Может, и не станет, но лучше думать так. Скоро у тебя все зарастет, ты встанешь, и мы снова пойдем с тобой вместе туда, куда ты скажешь. Я не буду с тобой спорить больше никогда. Ты мудр и хорош собой, мой любимый, а силе твоей завидует сам Великий Волк. Я это знаю, потому что молила его оставить тебя со мной, а он не хотел, говорил, что в небесном логове тоже нужны настоящие воины. Милый, пожалуйста…

Дженг перевернулся на бок и закашлялся, выхаркивая скопившуюся в легком кровь, заодно потрогал то место, где его проткнул прут, – там остался лишь багровый ноющий рубец, который понемногу уменьшался. Дышать стало легче, и он наконец смог произнести те слова, которые ему давно хотелось сказать:

– Слезь с меня, мне и без тебя плохо, – не думай, что ты пушинка.

– Извини. – Джунта убрала руку и ногу с его тела, и он облегченно вздохнул. – Я думала, что так тебя согреваю от смертельного холода.

– Спасибо. – Он вздохнул, вытер кровь с подбородка и опять лег на спину, глядя на ночное загаженное выбросами небо. – Долго я был мертвым?

– Долго. – Волчица легла рядом, но рук на грудь ему уже не стала класть. – Сначала я тебя снимала с этого жуткого металлического прута, потом тащила на себе к космопорту, думая о том, что нужно искать место для погребения. Ты не дышал, кровь не лилась из раны, и сердце не билось. Я плакала и думала, что мне придется умереть здесь. Я же понимаю, что мне не выбраться отсюда без тебя. Я даже не понимаю, что нужно делать. Моя жизнь связана с тобой, без тебя я ничего не значу в этом мире. Мне было плохо, я плакала…

– Перестань себя оплакивать, – поморщился Дженг. – Досталось-то мне, а не тебе, только жалко тебе почему-то себя, а не меня.

– Конечно, себя жалко, – всхлипнула Джунта. – Ты-то что: раз – и помер, а мне жить. Тебя к себе в небесное логово Великой Волк придет и заберет, а кому я нужна?

– Да уж, взял, помер – и счастлив, – вздохнул оборотень и закашлялся, на этот раз кашлял долго, минут пять, да и сгустков крови вышло немало, легкие понемногу очищались. – А тебе, конечно, плохо жить.

– Да, мне хуже. – Волчица вытерла с его губ кровь и нежно поцеловала. – У меня внутри словно все оборвалось. Я тебе искусственное дыхание пыталась сделать, а у тебя кровь идет изнутри, пыталась сердце запустить – а его нет, одни лохмотья, и тогда решила, что всех убью. Закопаю тебя, как безродную дворнягу, под каким-нибудь кустом, повою немного, – а потом пойду убивать.

– И что помешало? – Оборотень сел и осмотрелся. Недалеко тянулась стена космопорта, так что тащила на себе его волчица километров шесть. Комбинезон на нем насквозь пропитался кровью, да еще эта дыра посредине груди. Пить хотелось ужасно: все-таки столько крови потерял. – Почему не зарыла?

– Я потрогала тебя – а ты теплый, а потом увидела, что дыра на груди стала меньше. – Джунта потерлась носом об его волосы так по-волчьи, что Дженг чуть не взвыл. – А яму я для тебя выкопала: вон она.

Волк посмотрел в ту сторону, куда показывала волчица, и действительно увидел свежевыкопанную яму в траве, которая остро пахла сырой землей.

– Ну что ж, хорошо… – Он начал раздеваться. – Будем жить дальше.

– Что ты собрался делать? – встревожилась Джунта. – Извини, но рюкзак с одеждой остался там, на крыше, мне его тащить было нечем, зубы были тобой заняты…

– А руки чем? – поинтересовался оборотень.

– Извини, но рук не было, я обернулась, чтобы тебя тащить, – улыбнулась волчица, с удовольствием разглядывая его обнаженную фигуру. Рубец на груди уменьшился и побледнел. – Ты тяжелый, а я в человеческом облике не очень сильная.

– Ясно. – Дженг упал на четвереньки и завертелся. – Мне тут сбегать надо, водички попить, да и разведку неплохо бы произвести. А ты здесь оставайся…

– Конечно. – Джунта сбросила свой комбинезон, который, надо признать, был ненамного в лучшем виде, чем одежда Дженга. – Только я своего волка одного не отпущу. Давно хотелось с ним побегать.