Текст книги "Мертвый Город"

Я не вижу, как Клаус ищет мой взгляд, все время посматривая на карман моей разгрузки, в котором я спрятал око твари. Да, я помню, с каким садистским удовольствием вспарывал омерзительную плоть монстра, но на этом мои воспоминания и заканчиваются. Больше мой разум ничего не помнит. Или не хочет помнить.

Я не вижу и не слышу своих друзей. Я смотрю на тех, кто находится в этом помещении, кроме нас. Медленно, словно нехотя, их черты, тела, лица истончаются, будто растворяясь в воздухе. И в тот миг, когда призраки, оставив после себя лишь горькие воспоминания, исчезают окончательно, помещение вокруг нас как-то вдруг преображается. Пропадают свет, белые стены, черный пол. Вместо них – полуразрушенные, покрытые трещинами стены, зияющий несколькими провалами пол и неровный, местами обвалившийся потолок. Полуразрушенное помещение в полуразрушенном здании. И ни малейшего намека на дверь, закрывающую выход отсюда.

Часть 3
Мосты, болото и ромашки

– Как тебе мои новые духи?

– Пахнет отчаянием.

Сплетница (Gossip Girl)

Глава 1

Привычная уже тишина вдруг исчезает, отступая под все нарастающими звуками. Завывает и свистит ветер, шелестит потревоженная им пыль и мелкий песок под ногами, слышны даже раскаты грома в низком небе. Если раньше нам казалось, что гроза абсолютно бесшумна, то сейчас, после вынужденной звуковой изоляции, мы слышим ее, хотя фиолетовые вспышки в угрюмых тучах гремят все же очень приглушенно.

После всего того, что мы видели, всего того, что нам было показано, остается странный и неприятный осадок на душе. Мне многое стало ясно. Во-первых, известно направление пути и даже, наверное, сама цель – две высотки на запад отсюда. Во-вторых, я увидел и запомнил лицо своего врага, того, кто должен умереть. В-третьих, теперь мне известна наибольшая угроза, поджидающая нас на улицах этого разрушенного города. Огромный змей, Страж, вышедший из-под контроля своего создателя и представляющий для нас воистину смертельную опасность. Хотя и неизвестно, как долго он будет находиться здесь, как долго он будет искать нас, ведь человек, его сотворивший, не смог в полном объеме провести с ним работу, и что твориться в сознании этого страшного создания одному Богу известно.

Как бы то ни было, но время не ждет.

– Не вините себя, вы ничего не могли сделать, – мне приходится обратиться к Соне и Семену, потому что они оба выглядят не лучшим образом для продолжения пути: у девушки до сих пор влажно блестят глаза, а парень стоит понуро, опустив взгляд. – Соберитесь. Нам еще предстоит выбраться из этого сна.

Соня печально кивает, но утирает слезы. Она глубоко вдыхает и выдыхает несколько раз, успокаивая дыхание и настраиваясь нужным образом для дальнейшего пути. Семен ничего не отвечает, но когда он поднимает голову, я не вижу на его лице такой привычной не то улыбки, не то ухмылки – парень серьезен и собран, как никогда.

– Пора в путь, – говорю я.

Я в последний раз проверяю состояние своей амуниции и, перехватив автомат поудобнее, шагаю прочь из этой комнаты, так много нам показавшей и так много у нас забравшей.

Мы идем по пыльным и темным коридорам, направляясь к лестнице. Временами, когда становится совсем темно, мы включаем фонари. А я думаю о том, в какой странной или, скорее, необычной ситуации находимся. С тех пор, как мы оказались в белой комнате, прошло немало времени, вряд ли меньше двух часов, но следует ли из этого, что эти два субъективных для нас часа действительно миновали? Ведь нельзя не принимать в расчет тот факт, что после всего показанного нам представления мы вернулись в тот момент объективного времени, с которого и начали этот своеобразный сеанс. Трудно сказать что-либо определенное, а заводить разговоры на эту тему с ребятами нет никакого желания – слишком неподходящее для этого время и место. Может быть, когда-нибудь потом… Признаться, раньше я никогда не пробовал работать со временем таким интересным образом, хотя, с другой стороны, время является такой же материей сна, как и все остальное, что его составляет. Так почему бы и нет? Когда-нибудь, возможно, я попробую этот фокус с изменением скорости его течения. Тем не менее, если даже не было никакой временной петли, если «кино», показанное нам, объективно заняло всё то время, что мы вынужденно потратили на его просмотр, то у меня в запасе должно оставаться еще несколько часов, прежде чем там, где находится мое физическое тело, наступит утро. Не хочу даже думать о том, что мы не сможем найти выход из этого мертвого города.

Без особых проблем мы достигаем лестницы. Темный колодец пустых и пыльных маршей встречает нас тоскливым сквозняком. Не спеша и соблюдая прежний порядок, мы спускаемся вниз, на первый этаж. Отпечатки ног на полу, оставленные ребятами, четко указывают нам путь, и совсем скоро мы снова оказываемся в огромной холле с полуразрушенной уже лестницей, ведущей на верхние этажи. Несколько минут мы напряженно вслушиваемся в звуки этого мертвого мира перед тем, как покинуть здание. Нам нужно вторая улица справа, именно по ней скрылся неизвестный в черном плаще, и именно она ведет в нужную нам сторону. Туда, где невидимые с нашей позиции, возвышаются два высотных здания. Туда, где в них упирается небесная круговерть.

Нам все-таки приходится выйти на открытое пространство, когда мы пересекаем площадь и добираемся до нужной нам улицы, но сразу же скрываемся за стенами ближайшего дома. Ветер ни на миг не прекращает свою заунывную песню, пыльным сквозняком продувая мертвые развалины насквозь. Фиолетовые тени от небесных всполохов, вспыхивающих то тут, то там в тучах, кажется, скользят по стенам, земле, придавая окружающему более чем странный вид.

Мы движемся вдоль улицы, не покидая прилегающих к ней зданий, перебираясь через оконные и сквозь дверные проемы, а иногда преодолевая и настоящие завалы. Несколько раз нам приходится выйти на саму улицу, когда обходных путей просто нет, но сразу возвращаемся в пусть и ненадежное, но укрытие от чужих глаз.

Никто на нас не нападает, и мы не замечаем никакого присутствия тварей. Не слышно ни воя, ни рыка, ни еще чего. Признаться, это радует безмерно. Хочется думать, что фортуна на нашей стороне, ведь мы до сих пор не встретили Стража.

Мы минуем уже два квартала, разделенные такими же, как и наша, безжизненная и пустая, улицами. Невысокие, в пять-шесть этажей, здания окружают прямую, как стрела, улицу с обеих сторон. Ни слова, ни лишнего звука – мы стараемся общаться, если возникает такая необходимость, исключительно жестами. Но, нет – все также тихо и безжизненно вокруг под полыхающими фиолетовым небесами.

А потом мы выходим к реке. Находясь в последнем на улице доме, мы наблюдаем за открывшимся видом. Когда-то здесь, наверное, было очень красиво. Широкая набережная лениво тянулась вдоль крайних домов широкой аллеей, под тенью деревьев которой любили гулять горожане. Влюбленные пары бродили здесь под руку, молодые мамы неспешно катили коляски со своими малышами, люди разных возрастов гуляли поодиночке и целыми компаниями, наслаждаясь видами и свежим воздухом, пенсионеры, сидя на лавочках, играли в шахматы, а какой-нибудь художник писал живописные картины… А там, наверняка, было кафе, где можно было посидеть под тенью навеса, заказать что-нибудь прохладительное и освежающее в жаркий летний день. И еще здесь были голуби, их кормили все: и мамочки, и пенсионеры, и молодые пары и даже художник…

По реке, через которую было перекинуто множество мостов с причудливыми бронзовыми перилами, ходили прогулочные катера. Люди, приехавшие в этот город из других мест, обязательно покупали билеты на речные прогулки. Судна ходили неспешно, давая своим пассажирам насладиться видами окружающего города и, естественно, прохладным речным воздухом. Река, взятая с двух сторон под надежную опеку высокими каменными берегами-набережными, достаточно широка, чтобы на ней могли разминуться, наверное, с десяток таких прогулочных катеров. Она глубокая и чистая настолько, что рыбаки, которых просто не могло не быть, не упускали возможности порыбачить хоть с набережной, а хоть и с одного из многочисленных мостов…

– Когда-то здесь было очень красиво, – тихо говорю я. – Уверен в этом.

– Да, мне тоже так кажется, – также негромко соглашается Клаус, стоящий сейчас у стены с противоположного от меня края окна. – Здесь было очень красиво.

Его взгляд блуждает по набережной, потом скользит за реку, упирается в здания на противоположном берегу.

– Он был невероятно красив, – шепчет Клаус, с какой-то, непонятой мне, тоской, оглядывая пейзаж вокруг.

Не могу скрыть удивления, когда смотрю на него. С чего бы такие эмоции? Он ловит мой взгляд и отворачивается. Потом встряхивает головой, словно отгоняя какие-то свои мысли, и спрашивает:

– Куда дальше?

А я настолько удивлен его плохо скрываемыми эмоциями, что не сразу нахожу, что ответить.

– Нужно мост искать, – озвучивает очевидное Рыжий. Видно, что он уже практически пришел в себя после последних событий. Наш друг все также подвижен и энергичен, вот только нет ни намека на его вечную улыбку. И еще я заметил появившиеся морщины на его лице, которых здесь, в этом месте, в этом возрасте, не было.

Как бы то ни было, но Семен прав – нам нужно искать переправу, потому что русло реки совсем не такое безжизненное, как весь остальной город. В отличие от той, какой она была когда-то – спокойной и тихой – эта река хоть и значительно мельче, но все также широка. Ее быстрое течение несет, перекатывая через валуны, свои грязно-желтые воды.

– Про плот или лодки и думать нечего, – начинаю я размышлять вслух, – разобьет сразу о какой-нибудь булыжник. Вон их сколько в воде. Для веревочной переправы слишком велико расстояние. Значит, остается искать мост.

– А если не найдем? – спрашивает Соня.

– Найдем, – отвечает Клаус уверенно. Девушка смотрит на него с надеждой, и я не рискую коментировать его самоуверенное заявление, понимая, что парень хочет ее подбодрить.

– Нам следует выйти к самой реке и осмотреться, – предлагаю я план действий. – С набережной… – осекаюсь, осознав, что никакой набережной и в помине нет, – с берега реку должно быть хорошо видно в обе стороны.

– Поддерживаю, – серьезно кивает Рыжий.

Улица, по которой мы вышли сюда, некогда пересекала реку по мосту и уходила дальше, теряясь в городских кварталах на противоположном берегу, но сейчас от переправы остались только две опоры, массивными столбами застывшие в потоке, окруженные обломками, которыми раньше мост, видимо, и был.

Не рискуя появляться на открытом пространстве бывшей набережной полным составом, я, оставив ребят в здании, короткими перебежками добрался до места, где некогда начинался мост, и укрылся за какими-то массивными каменными глыбами.

Река действительно сильно обмелела, но от этого не перестала выглядеть менее легкой для переправы. Мне даже удалось измерить приблизительную скорость потока, швырнув вниз кусок дерева, который я «достал». Получается около тридцати километров в час. Совсем не мало.

Здания на противоположном берегу выглядят точно так же, как и на этом, не лучше и не хуже – такие же развалины, хотя нет, дома там кажутся выше. Присматриваюсь внимательнее, так и есть – бетонные коробки возвышаются не на пять-шесть этажей, а на восемь-девять. Направляю бинокль вправо, вверх по течению. Что-то смутно виднеется, в этом полумраке толком не разобрать, но что-то определенно есть. Подкручиваю колесико бинокля, наводя резкость. Смутно, очень смутно проглядывается силуэт арки моста, перекинутого через реку. Отлично! Не нужно говорить, что мое настроение резко улучшилось. Оно улучшилось еще больше, когда я, изучая в бинокль реку в противоположную сторону, разглядел еще один мост, расположенный приблизительно на том же расстоянии от меня, что и первый, выше по течению. Конечно, вполне может оказаться, что на самих мостах имеются те или иные разрушения, но перейти даже такой мост будет проще, чем пытаться преодолеть реку другим способом. Сколько же до них? Пытаюсь привязаться к кварталам на противоположном берегу, и если они расположены так же, как и на этом, по крайней мере у реки, то можно говорить примерно о полутора километрах, может больше, до любого из них с того места, где мы сейчас находимся.

Видя довольную улыбку на моем лице, когда я вернулся к ребятам, они беспокойно меня спрашивают:

– Что там?

– Ты видел мост?

Даже Клаусу не удается сохранить невозмутимость, и он сдержанно интересуется о результатах моей краткой вылазки.

– Есть две новости, – отвечаю я, стирая с лица улыбку.

Рыжий сразу же начинает нервничать и тревожно оглядывает набережную. Соня хмурится всего мгновенье, а потом снова вскидывает брови, ожидая конечно же хорошую новость. Только Клаус невозмутимо ждет продолжения.

– Есть новость хорошая, – начинаю я и делаю паузу. – И есть еще лучше!

Соня тут же радостно улыбается, а Семен переспрашивает недоуменно:

– Еще лучше?

– Да, – говорю. – Хорошая новость в том, что мост я обнаружил. Он находится выше по течению. А та, что еще лучше – я разглядел еще один мост! Он, наоборот, – вниз по реке.

– Далеко? – сразу спрашивает Клаус.

Мысленно прикидываю расстояния.

– Не более получаса в любую сторону.

– Класс! – Рыжий искренне радуется новостям

– Да, нам повезло, – киваю с улыбкой.

– Тогда в путь? – спрашивает Клаус.

– Если готовы. Ты как, Соня?

– Отлично!

– Тогда не будем больше задерживаться. В дорогу.

Глава 2

Позади уже несколько кварталов, и сейчас мы уже способны без особых усилий разглядеть в в царящем полумраке этих странных фиолетовых сумерек мост впереди. Не долго думая, в качестве цели мы выбрали тот, что располагается выше по течению, да и какая разница, если расстояния одинаковы? И вот теперь, остановившись на короткий отдых, мы довольно четко наблюдаем его через бинокли. Внешне никаких серьезных повреждений не видно, ну а с несерьезными, уверен, мы справимся своими силами. Видны две массивные опоры, на которых держится мост. По плавной дуге его арка поднимается достаточно высоко, чтобы в былые времена под ним могли проходить судна.

– Вроде он целый, – выдает Рыжий, глядя на переправу в свой бинокль.

– Похоже на то, – соглашаюсь я. – Привал закончен. Выдвигаемся.

Мы все также передвигаемся сквозь полуразрушенные здания, стараясь покидать их только в крайнем случае, когда перебираемся через улицы в соседние. Скорость передвижения низкая, но собственная безопасность все же дороже. Мы преодолели уже примерно две трети пути, когда снова, выбрав подходящее место, расположились в нем для более подробного изучения моста.

– Нас ждут, – раздраженно бросаю я, наблюдая за ним.

С того места, где мы сейчас находимся, до моста не более трехсот метров. Наблюдая за ним через окно приютившего нас полуразрушенного здания, становится окончательно ясно, что нас так и не оставили в покое, точнее, не забыли. Нас ждали. Ну а чтобы не гоняться за нами по всему городу, противник взял под контроль мост, который при всем желании миновать не удастся.

– Кто там? – напряженно спрашивает Семен, вставая со мной рядом и поднося к глазам бинокль.

Соня устало опускается на землю, прислоняясь спиной к стене. Клаус, не говоря ни слова, мрачно наблюдает за поджидающими нас тварями.

Триста метров для бинокля не расстояние, поэтому мы довольно хорошо можем разглядеть монстров, что нас ожидают. Больше всего они напоминают скорпионов, да наверное, они ими и являются, вот только мне еще не доводилось видеть этих насекомых размером с лошадь каждое. Стараюсь их сосчитать, но у меня ничего не выходит, я все время сбиваюсь со счета – твари пребывают в постоянном движении и ни на миг не замирают. Они расположились практически по всей длине моста, насколько мне видно, и их очень много. Не знаю, может даже несколько сотен. Совершенно не хочется выяснять их точное количество опытным путем. Я могу даже разглядеть, как все время раскрываются и закрываются их огромные клешни. Расстояние слишком велико, чтобы мы могли их слышать, но почему-то меня передергивает, когда представляю себе щелканье гигантских жвал, цокот их суставчатых конечностей и непрекращающееся шуршание хитиновых панцирей.

– Вот засада! – Рыжий от избытка чувств бьет по стене кулаком.

– Хорошего мало, – Клаус расстроен не меньше, но сдерживает себя не в пример лучше.

– И что будем делать? – Семен поворачивается ко мне.

А что тут думать?

– Мы вернемся обратно и спустимся вниз по реке ко второму мосту, – отвечаю я.

– И что, просто возьмем и уйдем отсюда? – моргает Рыжий.

– У тебя есть другие варианты?

– Перестрелять их тихо, используя глушители, – тут же отвечает он.

– И ты думаешь, они дадут себя спокойно перебить? – вмешивается Клаус.

– Ну да, а что? Разве нет? – недоумевает Рыжий и обращается ко мне. – Ты же смог перебить столько волков в одиночку на лестнице.

– Это так, – киваю я, – но волки были почти обычных размеров, а не с лошадь, как эти скорпионы.

– Лошадь? – парень искренне удивлен.

– Да, Семен, с лошадь. Ты невнимательно смотрел на них.

Он тратит минуту на то, чтобы снова осмотреть мост и тварей на них, и уже не так уверенно говорит:

– Ну да, они большие. Я не заметил сразу. Но ведь…

– Послушай меня, – перебиваю я его, – эти твари не животные, а насекомые, следовательно поразить их гораздо сложнее. Мы ведь изучали членистоногих, разве ты не помнишь?

– Помню, – не сразу отвечает Рыжий.

– Тогда ты должен помнить, где у паукообразных, к которым относятся скорпионы, находятся все жизненно важные органы, и самый главный из них – сердце.

– Ну, не совсем, – парень явно раздосадован.

– В верхней части тела, Семен, а именно, в верхней задней части их головогруди. А теперь скажи мне, сколько раз нужно выстрелить, чтобы попасть по беспрестанно двигающемуся скорпиону, чтобы попасть тому в сердце?

– Не знаю, – он сокрушенно качает головой.

– Значит вопрос снимается, – и добавляю, – на лестнице я тратил один выстрел на одного волка, редко – два, плюс ко всему прочему дистанция боя была значительно меньше, и все равно мне в тыл смогли пробраться несколько тварей.

Рыжий только слушает молча, уже осознав всю ошибочность своего предложения.

– Значит так, – я подвожу итог, – в бой мы не вступаем, а выдвигаемся к тому мосту, что находится ниже по течению. Если твари будут ждать нас и там, будем думать на месте.

Клаус помогает Соне подняться, и мы, более не медля, отправляемся в обратный путь. Дорога назад занимает меньше времени, потому что маршрут уже знаком, но мы все равно не спешим, лишний раз проверяя и перепроверяя обстановку вокруг. Ни каких бы то ни было тварей, ни их следов мы не обнаружили, только ветер продолжает завывать в мертвых зданиях, да небосвод все также крутится немыслимой каруселью, вспыхивая фиолетовым. До разрушенного моста мы добрались без приключений и, решив обойтись без остановок, двинулись дальше вдоль реки. А меня не оставляет ощущение или, я бы сказал, предчувствие, что и на том мосту, к которому мы идем, нас будут ждать. И что тогда делать? Прорываться с боем? Кто может явиться на шум схватки? Не хочу думать. Придем – увидим.

Мост уже можно разглядеть невооруженным взглядом. Он выглядит точной копией уже виденного нами – такой же точно аркой взлетая над рекой и упираясь на две мощные опоры. Не заметно и никаких особых повреждений, как и не видно с такого расстояния, есть ли кто-то или что-то на мосту. Трудно предположить, что нас не будет никто ждать – это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Примерно в двух сотнях метров от переправы мы расположились в наиболее уцелевшем здании, выходящем своими окнами на набережную.

Да, похоже, что человек в плаще, а больше некому, расставляющий нам на пути заслоны из тварей, не отличается изобретательностью и не страдает богатым воображением, потому что и этот мост, на который мы смотрим, оккупирован скорпионами. С нашего места трудно определить ширину моста, но если исходить из ширины улицы, выходящей на него, то получаются все тридцать метров. Не много, но и не мало, особенно если принять во внимание, что он на две трети забит тварями, непрестанно двигающимися.

– Что дальше? – Рыжий отрывается от своего бинокля и обращается ко мне. – Будем искать еще один мост?

– Отдыхаем пока, – отвечаю. – Нужно осмотреться.

Клаус неотрывно следит за мостом, а я стараюсь почувствовать себя хоть немного так уверенно, как демонстрирую. Что делать? Мы итак уже потеряли больше часа, пока добирались до первого моста, возвращались и шли уже к этому. Устало вытянув ноги, Соня устраивается у стены и пьет воду. Она устала. Мы все устали, если честно. Утомляет не столько физические нагрузки, хотя и они тоже, сколько нервное напряжение.

Я вижу два выхода из сложившейся ситуации. Первый – это силовое решение. Пробовать пробиться через мост с помощью оружия. Использовать придется что-нибудь посерьезней, чем наши винтовки. Валы, безусловно, хороши, но в данном случает от них будет немного пользы. Думаю, что автоматический гранатомет придется как нельзя лучше. Уверен, что Клаус сможет без труда «воспроизвести» его. Однако существенный минус подобного варианта в большом шуме. А он будет, и будет его много. Я не сомневаюсь, что мы сметем тварей с моста, но вот кто явиться на звуки боя, у меня не вызывает сомнений.

Второй способ преодолеть реку состоит в том, чтобы переплыть ее. На лодке, на плоту – неважно. Самый главный и решающий минус подобной затеи заключается в течении реки – оно слишком сильное и попросту не даст осуществить идею. Раньше мне никогда не приходилось сплавляться по реке в таких экстремальных условиях, когда мощное течение швыряет лодку, как щепку, на валуны и камни, которых на этой реке более чем достаточно. Наверняка нужна какая-то определенная конструкция лодки, но с этим как раз проблем и не будет. Моего мастерства, даже с учетом ограниченных возможностей, должно вполне хватить на создание подобного плавсредства, как и всего прочего: спасательных жилетов, весел, страховочных тросов и остального снаряжения. Однако течение плохо не только своей силой и возможностью нас утопить. Дело в том, что мы просто не успеем переплыть реку. Исходя из ширины реки, составляющей около полутора сотен метров, а также расстояния от разрушенного моста до этого – около километра – и принимая во внимание скорость потока, около тридцати километров в час – как я измерял раньше – получается, что, если мы отчалим у разрушенного моста, у нас будет не больше двух минут, чтобы добраться до противоположного берега. А учитывая то, что нам нужно переплыть реку, оставшись незамеченными монстрами, то есть это полдистанции, времени остается совсем мало – примерно минута. А ведь скорпионы обладают прекрасным зрением. У них может быть от двух до восьми пар глаз: пара основных, расположенных спереди, остальные – вспомогательные, расположенные боковыми группами на переднем крае их головогруди. Они так и называются – боковые глаза. И я очень сомневаюсь в том, что твари никак не среагируют на посторонних на реке.

В общем, как говорят: «Куда не кинь, всюду клин». Или пробиваться с боем и нашуметь на всю округу, привлекая на шум боя кого только можно. Или сплавляться по реке, за минуту попытавшись преодолеть полторы сотни метров бурного потока и при этом не разбиться о валуны в реке и не попасться на глаза скорпионам на мосту.

Можно было бы попытаться переправиться выше по течению, до разрушенного моста, но именно его обломки и являются непреодолимой для неопытных экстремалов преградой. Мне совсем не улыбается налететь на лодке на огромные валуны, торчащие из воды и преграждающие дальнейший путь. Нет, мне совсем не улыбается утонуть. Значит, видимо, придется пробовать все же силовой вариант, потому что я уверен, что мы не успеем переплыть реку, и скорпионы на мосту нас заметят. А отбиваться от них из лодки или на берегу, давая им возможность атаковать со всех сторон, смерти подобно. Естественно, нет речи и о том, чтобы сплавляться по реке ниже моста, у которого мы сейчас находимся. Для этого нужно разведать территорию, а значит тратить драгоценное время. И не факт, что и дальше нас не будут караулить другие твари, да и шататься по городу, где находиться страшный змей, нет никакого желания. Если бы только река была не настолько широка, можно было бы попробовать соорудить веревочную переправу, что-то наподобие парома, но я сразу отмел эту идею. Во-первых, расстояние слишком велико, и нет гарантий, что крюк с веревкой, которым мы выстрелим, зацепиться должным образом, а не сорвется в самый ответственный момент. Во-вторых, сказывается все то же отсутствия опыта управления подобным «паромом». Нет, в данных обстоятельствах нужно делать только то, что получается лучше всего.

– То, что нас не пускают на другой берег, лучше всего доказывает, что мы движемся в правильном направлении, – негромко молвит Клаус и поворачивается ко мне. – Что думаешь? Какие мысли?

– У меня только два варианта, – и озвучиваю вслух свои идеи.

Семен отвлекается от наблюдения и выслушивает мои предложения, даже Соня приоткрыла глаза и внимательно слушает.

– В итоге, – обобщаю я, – мы имеем только вариант силового прорыва на противоположный берег.

Ребята молчат, переваривая сказанное мной, и Клаус говорит:

– Я даже не думал про сплав по реке.

– Согласен, что нужно уничтожить скорпионов, – высказывается Семен. – Лучше уничтожить их с удобной позиции, чем отбиваться от них на реке, когда они нас заметят. Плохо только, что на шум могут явиться другие твари.

– Я тоже согласна, – кивает Соня, – надоело бродить по этим руинам, никаких сил не осталось. Нужно прорываться, а пытаться найти другой мост – считаю пустой тратой времени. Даже если мы и найдем его, он тоже может оказаться заблокирован.

– Скажу откровенно, – говорит в свою очередь Клаус, когда все выжидающе смотрят на него, – я не знаю, что делать. Уж слишком явно просчитываются наши действия в данном случае.

– Твои предложения? – недовольно бросает Рыжий.

– Поддерживаю предложение Максима, – он пожимает плечами, – потому что других у меня просто нет.

Мне и самому совсем не хочется начинать бой, но избежать столкновения не получится никак. Поэтому остается как можно лучше подготовиться к предстоящей схватке и попытаться свести ее время к минимуму.

– Клаус, – обращаюсь к парню, – смотри, запоминай и задавай вопросы.

Я «достаю» ММ-1.

– Это гранатомет револьверного типа. Вращение барабана и взведение ударника осуществляется за счет пружины, взводимой вручную в процессе заряжания оружия, – я откидываю барабан. – Для перезарядки задняя часть гранатомета откидывается вбок и вверх, таким образом открывая доступ к казенной части камор барабана. Здесь размещаются двенадцать гранат стандартного сорокамиллиметрового калибра. Применяются все типы боеприпасов, используемые как для подствольных, так и для автоматических гранатометов. Предохранитель двусторонний, расположен на пистолетной рукоятке.

– Здорово! – приглушенно восклицает Семен.

– Я знаком с подобной конструкцией, – говорит Клаус, – но только не конкретно с этой моделью, а с южноафриканским Милкором.

Он сосредотачивается на несколько секунд и прикрывает глаза. А потом в его руках появляется почти точная копия ММ-1, но только с меньшим барабаном, на шесть выстрелов. На самом деле Милкор, который держит в руках Клаус, послужил в свое время прототипом для создания ММ-1.

– Неплохо, – киваю. – Как у тебя отношения со станковыми пулеметами?

– Никак, – отвечает он. – Не было необходимости. И я не такой фанат оружия, как ты.

Рыжий коротко хохочет его словам и даже Соня невольно улыбается.

– Думаю, что гранатометов должно хватить.

– Было бы неплохо выбрать позицию, раз уж мы решили пробиваться с боем, – предлагает Клаус.

– Да, и сделать это нужно, как можно незаметнее и тише, чтобы не привлечь к себе внимание тварей на мосту раньше времени, – соглашаюсь я. – Обойдем квартал по дуге и выйдем на набережную с улицы, которая выводит на мост… Тихо!

Собственные рефлексы срабатывают раньше, чем я успеваю что-либо понять. Сильно дергаю Рыжего за руку, увлекая его за собой, на землю. Почти одновременно со мной Клаус оказывается ниже уровня окна, укрываясь от неведомой опасности. Соня испуганно смотрит то на меня, то на него.

– Что…? – одними губами спрашивает она.

Прикладываю палец к губам, показывая, чтобы она молчала, и девушка кивает в ответ, продолжая вертеть головой по сторонам. Соне не нужно совершать лишних телодвижений – она итак сидит на земле.

Мне знаком этот шум. Будто щебень перекатывается в гигантской бетономешалке, и если бы не тишина, пусть и относительная, царящая вокруг, мы могли бы не успеть укрыться. Один раз я уже слышал этот звук и едва не погиб тогда. Шум все нарастает, и я уже без труда определяю направление, откуда он исходит. Его источник находится справа от нас, на набережной, выше по течению, если судить по реке. Он исходит как раз оттуда, откуда пришли сюда мы.

Почти не поворачивая головы, делаю Семену страшные глаза, предостерегая от любого шума. Соня итак замерла испуганной мышкой, а за Клауса я спокоен – он не станет шуметь. Рыжий правильно понимает мои гримасы и чуть заметно кивает в ответ.