Текст книги "Мертвый Город"

– Что там? – спрашивает Соня встревожено, вставая рядом со мной.

– Ничего, – отвечаю и опускаю бинокль, но сразу подношу его к глазам, снова и снова внимательно осматривая стены разрушаемого здания.

– Видишь что-нибудь? – Клаус бросает беспокойные взгляды на близкое болото.

– Не знаю, – бормочу себе под нос.

Я заглядываю в каждое окно, начиная с первого этажа, пытаясь понять, что не дает мне покоя. Похоже, в здании сохранились межэтажные перекрытия, потому что окна с девятого по двенадцатый этаж темны. Странно. Но почему тогда окна восьмого и ниже этажей вспыхивают в свете молний? Всматриваюсь до рези в глазах, но ничего не вижу. Слишком далеко.

– Что-то непонятное, – обращаюсь к Клаусу.

– Что? – настораживается он.

– Не знаю. На четырех этажах окна не отсвечивают свет, хотя разрушается уже четырнадцатый.

– С девятого по двенадцатый? – уточняет парень.

– Да, – киваю.

– Ты что-то увидел? – это Соня.

– В том-то и дело, что нет, – озадаченно отвечаю я.

– Что будем делать? – интересуется Клаус, не сводя глаз с болота.

– Нужно остановить это светопреставление.

– Почему? – искренне удивляется он. – Я думал, мы ищем человека в черном плаще.

– Так и есть, – соглашаюсь с ним. – Но он же не просто так рушит здание? Скорее всего, там выход из этого сна.

– Может быть, – задумчиво тянет парень. – Что ты предлагаешь?

– Объединим усилия и попытаемся развеять эту грозу.

– Давай попробуем, – кивает он, – только сперва предлагаю отойти от болота подальше. Хотя бы в дом забраться, – и показывает на здание, у стены которого мы стоим.

– Успеем еще, – не соглашаюсь я. – Молнии вот-вот доберутся до темных окон, а там как раз и может находиться выход.

– Хорошо.

– Соня, гляди в оба, пока мы будем работать, – прошу девушку, и та кивает в ответ.

Мы плетем ткань сна, чтобы предотвратить полное разрушение здания. Материя этого мертвого мира начинает поддаваться, отступая перед нашим напором, но почти сразу гибко увертывается от манипуляций, а потом, словно каменеет – настолько неподатливой становится. А это значит только то, что наш враг оказывался готов к нашим действиям. Плохо. И странно. Потому что сейчас он показывает незаурядные способности, противостоя нам. А ведь я был уверен, что все у нас получится, как получилось у меня совсем недавно успокоить поднятый ублюдком ветер. Прошло, наверное, несколько минут, когда я открыл глаза, прекратив бесплодные попытки воздействовать на окружающую реальность.

– Ничего не получилось? – спрашивает Соня.

– Нет, – и через секунду открывает глаза Клаус.

– Наш противник оказался готов, – говорит он.

– И что же нам делать? – девушка смотрит на меня.

– Приступим к поискам, – мне с трудом удается скрыть раздражение и злость, вызванные собственным бессилием. – Мы должны найти этого Плетущего, он где-то недалеко.

– Согласен, – поддерживает парень.

Глава 8

– План такой, – начинаю я, но внезапно Соня испуганно вскрикивает, а Клаус, изменяя своей невозмутимости, замысловато ругается.

– Назад! – кричит он и вместе с девушкой пятится по узкой улочке прочь от болота.

Не оглядываясь, отступаю вслед за ними, но тут спотыкаюсь… нет, что-то цепляет меня за ногу и резко дергает. Я теряю равновесие и, все еще не видя противника, неуклюже падаю, заваливаясь на бок. Вижу, как Клаус бросается ко мне, а потом взглядом нахожу то, что сбило с ног и тянет куда-то. Что-то белесое и влажно поблескивающее толстым канатом обвило мою лодыжку и тащит к болоту. На короткий миг сердце сжимает паника, холодя внутренности и кровь, потому что с каждой секундой меня тянет вниз, в самое болото, откуда тянется то, что я принял сначала за змею. Пытаюсь упереться свободной правой ногой в землю, найти опору, какой-нибудь камень, хоть что-нибудь, но ничего не нахожу, пропахивая только глубокую борозду в песчаном грунте. Разбрасываю руки, бесполезно стараясь уцепиться за что-нибудь твердое, но под ними лишь ненадежный песок. Кто-то кричит сзади и сверху, а потом чьи-то руки хватают за разгрузочный жилет, на короткий миг останавливая скольжение. Расширенные от страха, на меня глядят голубые глаза, и светлая прядь снова упрямо лезет в них. Сильный рывок пытается вырвать меня из ее рук, но Соня вцепилась в меня намертво, однако равновесие не удержала и завалилась на землю, все также не отпустив меня. Пытаюсь приподняться, сесть, сделать хоть что-то, но девушка лишает меня этой возможности, прижимая к земле. Смутная тень смазанным силуэтом мелькает справа, и через секунду до меня доносятся странные звуки.

– Чвак! Чвак! Чвак! – они доносятся откуда-то снизу.

Что-то мокрое касается моих ног, и я понимаю, что они уже в болотной жиже.

– Пусти! – хрипло кричу Соне. – Пусти!

Я уже по пояс в отвратительной жидкости черного цвета, когда вдруг меня перестает тянуть.

– Вставай! Вставай! Быстрее! – кричит в лицо появившийся передо мной Клаус, вымазанный в грязи. Он хватает меня за грудки и спешно помогает встать.

Что-то утробно бурчит в глубине болота, клокочет и словно вздыхает. Я перекатываюсь и поднимаюсь сначала на четвереньки, а потом и во весь рост, умудряясь при этом еще и двигаться прочь, но тут же падаю от резкой боли в ноге. Клаус подхватывает меня за локоть и помогает встать. Соня подныривает под вторую руку так, что я могу опереться на нее.

– Быстрее! Быстрее! – кричит парень.

Поднимая тучу брызг, нам наконец удается выбраться окончательно из болотного плена. Проклятая тварь едва не утащила меня! Гремучей смесью страха и злости разбавляется моя кровь, и я вне себя от бешенства начинаю плести. Волна холода бьет в спины, когда мы отходим от болота на десяток метров. Высвободив руку, которую держит Клаус, оборачиваюсь. Поверхность болота у самого берега прямо на глазах сковывает льдом, который все белеет и белеет, разрастаясь вширь и становясь все толще.

– Нужно отойти! – бросает Клаус. – Сколько твой лед сможет удержать тварь?

– Не знаю, но да – нужно отойти.

Я снова опираюсь на него и, поддерживаемый Соней, ковыляю к ближайшем зданиям. Уже поднявшись к ближайшему из них, опускаюсь на землю у самой стены и закатываю штанину на левой ноге, за которую неизвестная тварь пыталась утащить меня в болото.

– Нам нельзя здесь задерживаться, – беспокойно говорит Клаус.

– Чем это ты его так? – спрашиваю его. Он глядит на меня зло, но, поняв, что спорить бесполезно, бросает недовольно.

– Тесаком.

– Разрубил?

– Да, – он отворачивается к болоту, чья поверхность на расстоянии уже нескольких десятков метров от берега скована льдом.

Слава Богу, нога не сломана, хотя голень уже налилась синим, но на ощупь – как больно! – кость цела, однако не факт, что обошлось без трещины. Пытаюсь шевелить пальцами ноги, и у меня получается. Больно, конечно, но терпимо. Как-то незаметно руки начинают дрожать – откат. Запущенный мною процесс замерзания воды в болоте замедляется, и я снова беру его под контроль, заставляя молекулы жидкости двигаться все медленнее. Обхватываю мыслью как можно большую площадь черной трясины.

– Спасибо, – очень серьезно говорю Клаусу и Соне.

– Не за что, – бурчит он, а у девушки влажно блестят глаза.

Не теряя времени, Клаус стягивает ботинки, носки и штаны, изгвазданные в грязи. «Достает» новые и за минуту переодевается в них, а потом помогает и мне. Закатываю левую штанину и, «достав» тюбик со специальной мазью, обрабатываю огромный синяк.

– Помоги, пожалуйста, – обращаюсь я к Соне, закончив.

Протягиваю ей эластичный бинт. Девушка умело перетягивает им мою голень, фыркая временами, когда ее непослушный локон лезет в глаза. Мы справляемся за несколько минут. Ребята помогают мне подняться. Тупая, но терпимая боль сковывает левую ногу, когда я пытаюсь перенести вес на нее. Нормально, хотя и буду хромать, но это совсем не страшно.

Лед покрывает уже значительную площадь болота, делая невозможным повторить внезапную атаку неведомой твари. Перевожу взгляд на здания, над которыми кружится безумное небо. Левое из них так и не пострадало до сих пор, а вот правое, то, куда так неистово бьют молнии, уже едва насчитывает пять-шесть этажей. Что будет, когда электрические разряды разрушат его полностью? Их целью станет вторая высотка?

– Какой глубины было озеро? – спрашиваю у Клауса.

– Не знаю, – пожимает он плечами. – Почему ты спрашиваешь? Ты хочешь проморозить его до дна?

– Да, чтобы та тварь так и сдохла там.

– Она ведь может и вылезти.

– Я думаю над этим, – отвечаю ему, шаря по карманам разгрузки, пытаясь найти то, что было, кажется, целую вечность назад.

– Что это? – Соня удивленно вскидывает брови, глядя на вытянутый мною предмет.

Больше всего он напоминает бильярдный шар черного цвета – такой же идеально круглый и такой же тяжелый. Только бильярдные шары не бывают теплыми. Он согревает ладонь ровным, горячим, но не обжигающим, теплом. Око. Тогда, в выгоревшей комнате, когда тварь убила Катю, я добыл его, следуя некоему первобытному инстинкту, точно так, как в древности охотники вешали на шею ожерелья из зубов и когтей убитых ими смертельно опасных хищников. Уже забывающиеся, поддернутые пеленой усталости, воспоминания о недавних событиях встают перед глазами, заставив едва не прожить их заново. Катя, Катя… Но время горевать все еще не пришло. Тяжелая усталость, снова накатившая на меня после адреналинового всплеска, сковывает мысли, путая и сбивая их, но я все же решаюсь.

– Чтобы сейчас ни происходило, не отвлекайте меня и ничего не пугайтесь, – обращаюсь я больше к Соне, потому что Клаус, пристально наблюдающий за мной, похоже, уже понял, что я собираюсь делать. Наш тыл должен быть прикрыт, потому что я не сомневаюсь, что для той твари, что засела в озере, лед не станет непреодолимой преградой.

Прихрамывая, отхожу от ребят на десяток шагов в сторону. Кладу Око на землю и возвращаюсь к Соне с Клаусом. Черный, матово поблескивающий в свете близких молний, шар невольно притягивает к себе взгляд. Я закрываю глаза и начинаю плести. Представляю себе монстра, каким я его запомнил: огромная бесформенная туша неопределенного серо-бурого цвета. Его шкура покрыта слизью и блестит в неровном свете. У чудовища восемь толстых, с ногу взрослого человека, щупалец, на каждом из которых – сотни присосок, помогающих ему удерживать схваченную добычу.

За спиной раздается придушенный испуганный вскрик, сразу же оборвавшийся, когда другой голос что-то быстро шепчет. Я не обращаю внимания на эти звуки, отмечая их только частью сознания.

То, что лежало в кармане моего разгрузочного жилета, то, что я добыл в смертельном бою, то, что некогда было неотъемлемой частью монстра, снова им становится. Перед моим внутренним взором сейчас находится тварь, зеркальная копия убитой мною. И больше нет черного шара, похожего на бильярдный, есть Око, находящееся на теле чудовища на полагающемся ему месте, а рядом с ним есть и второе. В высоту тварь достигает почти трех метров, а в диаметре – не меньше полутора десятков. До моих ушей снова доносятся какие-то звуки, вот только на этот раз это не человеческие голоса.

Монстр велик, но его размер и масса все же не те, что нужны мне, поэтому я заставляю расти его дальше. Тварь можно отнести к моллюскам, поэтому строение ее тела не так сложно, как у обычных животных. Повинуясь моей воле, клетки организма монстра делятся быстро, но, понимая, что времени очень мало, я еще подстегиваю процесс. Появляется какой-то треск, будто кто-то огромный рвет такие же огромные листы бумаги. Мне нужно всего несколько секунд, чтобы понять, что это звуки разламывающегося льда.

Я вношу изменения в стремительный процесс увеличения массы монстра, заставляя ороговеть наружный слой, его шкуру, так, чтобы тело моллюска оказалось покрыто некоим подобием брони. Никакая защита не будет лишней. Ороговевших клеток становится все больше, и по крепости шкура чудовища сейчас вполне сравнима с бетоном. Теперь вся поверхность его тела, кроме рта и глаз, надежно защищена массивными, примерно полуметровой толщины, пластинами, которые должны оставить монстру достаточную гибкость. Помня о том, что глаза остаются самым уязвимым местом, заставляю шкуру, затвердевшую не так сильно, закрыть двумя створками каждое око. Это будут веки. Какое-то время кручу перед мысленным взором получившееся создание, но не нахожу слишком уж существенных изъянов. Единственный недостаток монстра – это низкая скорость его передвижения, но мне и не нужен супербыстрый боец. Мне нужен тот, кто прикроет наши тылы и сможет отвлечь на себя болотную тварь. Моему созданию не нужно объяснять, кто друг, а кто враг. Это не компьютер, который нужно программировать, и не Страж, нуждающийся в инструкциях. «Убей!» – вот та основная мысль, что я заложил в его сознание. Жажду убийств, черную ненависть и лютую злость, что терзают меня при мысли о человеке в плаще и о всех созданных им тварях. Лица моих друзей, живых и уже мертвых, мелькают перед глазами, вызывая лишь тихую радость и светлую печаль. Монстр не тронет их, тех, кто еще жив. И хотя созданное мною существо не Страж, но так уж получилось, что слишком много эмоций, моих эмоций, достается ему. Перед мысленным взором всплывает и лицо Клауса, вызывая самые противоречивые чувства: раздражение, печаль, радость, злость. В какой-то миг появляется и почти сразу исчезает некое удивление от того, что его лицо стало вдруг каким-то другим, взрослым, со многими незнакомыми морщинами. Образ стремительно исчезает, оставляя почему-то после себя легкую, как дуновение ветра, необъяснимую тоску. А потом я вспоминаю, как он, рискуя жизнью, залез по пояс в болото, рубя щупальце, тянущее меня в трясину. Эта мысль последняя, и такой понятный и в то же время незнакомый Клаус, который переживал с нами все тяготы пути сквозь проклятый город, который спас мне жизнь, занимает свое место в моем сердце. И монстр, взращенный мною, чувствует это. Чуть погодя в моем сознании всплывает образ неизвестного в черном плаще. Чудовище страшно рокочет, и я чувствую, как земля дрожит под ногами – его охватывают такие же темные и злые чувства, что и меня. Теперь монстр будет охотиться на ублюдка, пока жив. Пусть он не сможет покинуть этот сон, но здесь он станет хозяином и очистит город от остальных тварей. А у моего врага не будет ни одного шанса, если мое создание, мой огромный бронированный осьминог найдет его. Если только выживет в следующие несколько часов.

Завершив работу, я открываю глаза, чтобы воочию увидеть плод своего труда. Больше всего монстр напоминает дом высотой в три-четыре этажа. Но у него нет прямых углов, вообще никаких. Его линии плавно перетекают одна в другую, создавая ощущение законченности. Его темно-серая броня практически не отражает свет и выглядит матовой. Он широко раскидал свои огромные щупальца, ближайшее из которых лежит на земле всего в нескольких метрах от меня. В диаметре оно три-три с половиной метра. Я доволен.

В который уже раз задаюсь вопросом, где и каким образом смог достать такое количество заготовок наш враг. В голову лезут нехорошие мысли о некоем инкубаторе или даже лаборатории, в которой неизвестный в плаще множит их. Зачем? Какие цели он преследует? Действует ли он один или в команде с другими? Почему у него оказалась лишь одна заготовка с осьминогом, ведь десяток таких тварей, оставленных в засаде где-нибудь на пути нашего следования, смог бы расправиться с нами без особых проблем? Почему все его монстры довольно уязвимы? Что ему помешало вырастить из заготовки не просто тварь, а ее усовершенствованную копию так, как сделал только что я? Слишком много вопросов, и только на последний я, наверное, могу ответить самому себе – наш враг далеко не так искусен, как может показаться на первый взгляд. Для создания моего монстра действительно необходимо умение, подкрепленное опытом и личной силой, а твари, созданные неизвестным – лишь копии, клоны тех, из чьих заготовок оказались выращенными.

Несмотря на усталость, мысли о враге взбадривают и проясняют сознание.

– Ты закончил? – голос Клауса доносится откуда-то сзади.

Оборачиваюсь к нему. Парень стоит на прежнем месте, застыв в напряженной позе. Рядом с ним Соня, она с испугом и изрядной долей восхищения глядит широко раскрытыми глазами на моего монстра.

– Что это? Как? – выдавливает она, но Клаус перебивает ее:

– Нужно уходить. Судя по звукам, болотная тварь вполне может скоро вырваться из-под льда, – и добавляет с вопросом. – Твой осьминог сможет задержать ее?

– Надеюсь на это, – отвечаю ему честно и спрашиваю сам. – Что там с высотками?

– Отсюда плохо видно – твое создание почти полностью перекрыло обзор.

Оглядываюсь. Да, так и есть – своей необъятной тушей осьминог перекрыл всю улицу и даже половину спуска к болоту.

– Тогда давайте выдвигаться. Пойдем через дома, – киваю на здания за нашими спинами.

Улочка, в которой мы укрылись, отходит от бывшего озера и тянется куда-то вглубь кварталов. Насколько я помню, впереди должна быть еще одна такая же, а уже за ее домами должен быть выход на открытое пространство, бывшее некогда, как я понял Клауса, парком.

– Максим, что это такое? Как ты его сотворил? – снова спрашивает Соня, когда мы шагаем к ближайшему дому, чтобы пройти его насквозь и оказаться на следующей улице.

– Пожалуйста, будь внимательнее и смотри по сторонам, – но на вопрос отвечаю. – Этот осьминог, точнее его оригинал, был в белой комнате, помнишь?

– Я его практически не видела, даже когда мы смотрели «кино», – говорит она на ходу, а потом резко останавливается. – Это тот монстр, который убил Катю?

– Это его копия.

– А он не нападет на нас?

– Нет, – отвечаю коротко. – Не стой на месте, идем.

– Но как ты смог его вырастить? Из чего? – спрашивает она уже на ходу.

– У меня был его глаз.

– Глаз? Откуда? – крайне удивлена Соня.

– Я его добыл.

Она продолжает глядеть на меня в крайним недоумением.

– Я его вырезал, – уточняю мрачно.

– Ой, прости меня, – она, видимо, вспомнила все детали тех печальных событий.

– Ничего страшного. Под ноги смотри, – и поддерживаю ее, когда она спотыкается о какой-то булыжник.

Мы уже у крайней стены, за которой тянется узкая улица. Нам нужно пересечь ее и дом за ней, чтобы попасть на открытое пространство перед двумя, а теперь уже одной, высотки.

– Чисто, – бросает Клаус, выглянувший на улицу через пролом в стене.

Без лишней суеты пересекаем улочку шириной с десяток метров и проникаем в здание за ней. Оглядываюсь по сторонам: справа улица заканчивается глухим тупиком, а слева, словно и в самом деле возвышается каменная гора, видна спина моего монстра. Он едва заметно шевелится, и только это, да отсутствие окон, отличает его от зданий вокруг. Монстр полностью перекрывает своей тушей выход с улицы и следует моему приказу ждать болотную тварь, которая, судя по все громче доносящемуся до нас треску льда, должна скоро появиться.

– А ты можешь создать других тварей: волков или скорпионов? – спрашивает Соня, когда мы углубляемся в здание.

– Быстро – нет, ты и сама должна знать. Нужна часть тела.

– Ну да, – кивает она задумчиво, а потом выдает. – А если от твоего монстра отрезать кусок, ты сможешь из него вырастить нового.

– Да, – отвечаю я немного обалдело от ее логики, – но подумай сама, что будет делать осьминог, когда кто-то будет резать его на части?

А сам думаю, что именно таким образом было создано столь великое число заготовок, из которых неизвестный в черном плаще за столь короткое время смог поднять целую армию всевозможных тварей.

– Да, – разочарованно произносит Соня, – ему же больно будет, и он не станет терпеть.

– Конечно. Он попросту раздавит любого, кто попытается причинить ему вред.

– Даже тебя?

– Даже меня. Я хоть и вырастил его, но наши жизни не связаны, как были бы связаны, будь он Стражем. Он тварь. Очень мощная, очень большая, но всего лишь тварь. Да и не стал бы я его резать по живому. Это слишком… – я кручу ладонью, пытаясь подобрать верные слова, но девушка меня опережает.

– Не по-человечески?

Смотрю на нее, пытаясь забыть, что ей не три десятка лет, что сейчас она всего лишь подросток.

– Непрофессионально, – поправляю ее, но сразу добавляю, видя, как она меняется в лице. – И да – не по-человечески.

Но все же, думаю о том, способен ли я на то, чтобы устроить инкубатор и разводить в нем тварей. Резать их еще живыми на части, чтобы потом использовать, как заготовки. Думаю и не могу найти ответ на этот вопрос. Приходится признаться себе в том, что я слишком устал для подобных сложных дилемм.

– Максим, – снова обращается ко мне Соня, – а может быть, стоит создать Стража, чтобы он защищал нас?

– Ты была бы права, не будь вокруг столько всевозможных тварей, – отвечаю ей, стараясь не поддаваться слабому раздражение от ее неуместных сейчас вопросов, на которые Соня сама могла бы найти ответы. Она, как и я или Клаус, очень устала, ну а мне ничего не стоит ответить на ее вопросы.

– Да, – хмурится девушка, – я не подумала. Чтобы защитить нас от стольких тварей, нужен Страж, не меньший, чем тот змей, но никто из нас не пойдет на создание такого огромного существа. Но, мне кажется, было бы неплохо создать обычного, небольшого Стража-птицу, чтобы он мог хотя бы вести разведку окрестностей.

– Удивительно здравая мысль, – произносит Клаус, обернувшись.

– Согласен, – киваю и я. – Соня, я так и сделаю, как только мы определимся, что будем делать дальше, когда сможем оглядеться.

Скоро мы достигли противоположной стены здания, через которое продвигаемся и приступаем к наблюдению. Сквозь многочисленные проломы и бреши в стене видно, что здания, куда били молнии, на которое упиралась гигантская воронка, уже практически нет. От него осталось всего несколько этажей – из-за обломков разрушенных стен, громоздящихся вокруг, трудно сказать точнее. Однако сейчас все наше внимание приковывает к себе исполинская воронка, огромный, потрясающий воображение, немыслимый по размерам торнадо. Невероятным, колоссальным столбом, он протянулся от кружащегося неба практически до самой земли, уперевшись в те несколько этажей, что остались от некогда высокого здания. Этот вращающийся вихрь горит изнутри негасимым пламенем бесчисленных молний. Они полыхают внутри, вырываются из темного плена и неистово бьют вниз, в остатки здания. Треск их разрядов, их грохот, достаточно громок, но все же не так, как был бы, происходи эта безумная свистопляска наяву.

Мы видим и то, что Клаус называет парком. Может быть, в другой жизни здесь и был парк, но только не сейчас. Безжизненная пустошь простирается на несколько сотен метров до еще целой высотки. Вся земля изрыта какими-то ямами и усыпана разного размера каменными обломками, за некоторыми из которых вполне может притаиться даже скорпион. Неприятное место, не вызывающее в душе ничего, кроме уныния и тоски. Нам также видно и болото, широкой полосой тянущееся куда-то дальше. Я ошибался, когда давал первоначальную оценку его размерам, на самом деле оно много больше. Нам даже частично виден лед, который по самым смелым оценкам сковал болото едва ли на четверть.

– Куда дальше? – устало интересуется Соня.

– Сейчас определимся, – отвечаю ей и, «достав» бинокль, подношу его к глазам.

Стоящее здание высотой в двадцать этажей резко прыгает навстречу, когда я навожу на него оптику. Голые стены, пустые провалы окон, оно выглядит совсем не так, как издалека – более потрепанным временем. Что это?

– Вижу движение! – бросает Клаус, так же, как и я, осматриваясь вокруг в бинокль. – На пятом этаже!

Но я уже и сам вижу, как в одном из окон появляется силуэт. Человеческий силуэт! Близкие вспышки электрических разрядов дают достаточно света, чтобы я мог опознать нашего врага. Проклятый ублюдок прячется в той высотке! Вот и отлично – нашим скитаниям по этому мертвому городу скоро придет конец. Нужно только добраться до неизвестного и выбить из него необходимую нам информацию, а потом… Потом, когда Соня уйдет…

Человеческий силуэт исчезает из виду, скрываясь за стенами.

– Что там? – спрашивает девушка.

– В оставшейся высотке – человек, тот самый, в черном плаще, – вместо меня отвечает Клаус и обращается ко мне. – Выходим?

– Да, не будем медлить.

В это время треск льда, доносящийся с болота, прекращается. Навожу туда бинокль, но с моего места виден только самый краешек льда. Спустя несколько секунд глухим барабаном до нас доносятся новые звуки.

– Бум! Бум! Бум! Бум!

– Что это? – испуганно спрашивает Соня, становясь ко мне ближе.

Окна, выходящие на болото, практически полностью закрыты серой громадой туши моего монстра, поэтому нам остается наблюдать с совсем неудобного угла.

– Бум! Бум! Бум! Бум!

Процесс замерзания воды в болоте продолжается, но я ускоряю его, стремясь заморозить, как можно большую площадь. Через десяток секунд похожий на барабанный звук смолкает, но только для того, чтобы появится снова, уже в другом месте.

– Бум! Бум! Бум! … Хрсть…

Страшный треск доносится до наших ушей, он заглушает грохот молний и, кажется, будто рвется некий огромный кусок материи, не выдержавший нагрузки.

– Сейчас… – негромко произносит Клаус.

На несколько секунд удары прекращаются, и слышно только, как глухо и гневно рокочет мой монстр. На видимой с нашей позиции части болота, уже значительно побелевшей от сковывавшего его льда сначала едва заметно, а потом все более явно начинают ветвиться тонкие разломы. Они наливаются черной болотной жижей и с каждой секундой становятся все шире. После каждого «Бум!» сеть трещин все увеличивается. А потом, вздымая бело-черное крошево высоко в воздух, происходит взрыв, будто в болото упала авиационная бомба. Сотни и тысячи ледяных осколков с сумасшедшей скоростью разлетаются во все стороны.

– Ложись! – кричу я, роняя на землю стоящую рядом Соню.

Клаус падает в нескольких метрах от нас. Глядя на меня ошалело, он вжимается в пыльный грунт. Соня кричит что-то в страхе, но все заглушают звуки падающих осколков. Они бьют по стенам, влетают в оконные проемы и даже через отсутствующую крышу. Я спешно «достаю» пластиковый ростовой щит и укрываю им нас с девушкой. Клаус повторяет мои действия и прячется под своим. Град осколков тут же барабанит по щиту, а моя рука содрогается после каждого попадания. Счастье, что ни один достаточно крупный осколок не залетел к нам, иначе перелом руки был бы обеспечен. Прямо передо мной огромные голубые глаза, глядящие с испугом. Киваю девушке подбадривающее и растягиваю рот в улыбке, хотя девушке лучше не знать, чего стоило мне выдать эту гримасу, особенно, чтобы она еще больше не напугала Соню.

Грохот падающих обломков постепенно стихает, а потом до нас доносятся совсем другие звуки, очень похожие на те, что издавал Страж при движении, но гораздо громче и отчетливей. К ним добавляется не то сип, не то свист, как будто ветер задувает в бутылочное горлышко. И тут до меня доходит, что это мой монстр разогревается перед собственной атакой – звуковым ударом.

Я успеваю вскочить на ноги и выглянуть в окно, чтобы определить направление удара. В поле зрения попадает что-то огромное, полусферическим островом всплывающее из болотной тины. Я не могу привязаться к каким-либо ориентирам, чтобы определить размер показавшегося холма. Смотрю неверяще, но все-таки понимаю, что мне не мерещится – полусфера светится. Она покрыта ровными, пересекающимися на самой ее вершине, светящимися белым светом дисками, расположенными четкими линиями. Полусфера-остров показывается из болота все больше, приобретая вытянутую форму. Мой монстр уже не глухо рокочет, а громко, с присвистом, шипит. Нет, он не должен задеть нас – осьминог расположен к нам спиной.

Странное чудовище все вылезает и вылезает из болота, принимая форму вытянутого конуса. С изрядной долей отвращения отмечаю про себя, что тело неведомой твари полупрозрачно, однако этот факт не может не радовать, хотя бы потому что яснее ясного свидетельствует об отсутствии у нее брони. С растущим напряжением наблюдаю, как чудище уже достигает в высоту – я ровняюсь на высотку, стоящую за пустошью в стороне от болота – двух третей ее высоты. Белые светящиеся диски, тянущиеся ровными линиями по телу твари, уже не такие маленькие, как те, что на вершине. Но вот конус, выныривающий из болота, как-то вдруг обрывается и начинает медленно заваливаться назад, вздымая из бывшего озера совсем другие части тела. С громкими всплесками показываются исполинские щупальца. Два, три, четыре, еще сразу два – я насчитываю шесть огромных конечностей, взметнувшихся вдруг высоко, очень высоко в воздух. Каждое из них в толщину и в длину сравнимо со змеем-Стражем и вдоль них тянутся все те же белые диски. Автоматически фиксирую отсутствие присосок на щупальцах, а одно из них на самом конце будто обрезано. Ну да, это им, наверное, тварь пыталась утащить меня в трясину. Действительно, повезло, что чудовище схватило меня самым его кончиком. Длиннющие щупальца раскидываются в стороны невероятной шестиконечной звездой, и вот тут я вижу пасть. В самой середине, откуда растут конечности твари, раззевается огромный темный провал. И еще я вижу глаза, огромные и черные, они обрамлены светящимися окружностями. Впервые я вижу подобную тварь. Она ужасна, но она и до странности необычна.

– Это же цефалопод, – доносится до меня голос Сони. Она так и стоит рядом со мной и со страхом наблюдает за чудовищем.

– Кто? – переспрашиваю я, впервые услышав это слово.

– Цефалопод, – повторяет девушка и добавляет растерянно, – но эти моллюски маленькие, не больше тридцати сантиметров, а этот… он просто огромный!

С оглушительным грохотом невероятная тварь роняет вздернутые в воздух щупальца, поднимая настоящие волны и высокие брызги. Конечности цефалопода не достают до моего монстра совсем немного. Здесь лед все еще сковывает болото белым панцирем, но моллюску удается проломить его щупальцами сразу в нескольких местах. Снова отмечаю про себя невероятно омерзительный вид твари и даже не хочу описывать его студенистое и полупрозрачное тело.

Сквозь грохот разламываемого льда и отчетливый треск электрических разрядов, продолжающих бить с неба, слышно, как приглушенный сначала свист становится все громче, а потом наш защитник атакует.

– На землю! – не своим голосом кричит Клаус, падая вниз.

За несколько мгновений перед моим мысленным взором мелькают картинки из недавнего прошлого: Соня и Рыжий, теряющие сознание от звукового удара, и Клаус, продержавшийся дольше всех, но так же, как и они, не выдержавший ужасного звука. А ведь мой монстр гораздо больше своего оригинала. И я понимаю, что никак не смогу остановить, заткнуть его, что он все равно атакует тварь. Все, что я успеваю – это сбить с ног Соню, повалив ее на землю и закрыть собственные уши руками.