Текст книги "Исполнитель опасных желаний"

– Да что вам рассказать? Зовут его Стас. Я его Стасиком называла. После того как Тамару убили на ферме, где она работала, Стас попал в наш детдом. Оттуда он на выходных часто приходил к бабе Маше. А бывало, что и просто сбегал. Баба Маша жила недалеко и помогала иногда Тамаре по хозяйству, и Стасик ее очень любил. Какое-то время он даже умудрился у нее пожить, но его все равно определили в детдом, мол, так полагается, типа бабка не родная и не может быть его опекуном. А через пару лет она умерла от старости. А Стасика я потом много лет не видела. Знаю точно, что после того как он вышел из детского дома, то сразу пошел в армию. А потом, когда вернулся, продал этот дом, который по закону принадлежал ему, и администрация держала этот дом за ним, ну чтобы, когда он достигнет нужного возраста, вступить в наследство. Ну а теперь вот уже около десяти лет там живут новые хозяева. Дом они отделали, поставили новую ограду. А напоминанием от старых жильцов остались только старые яблони и вишня. Их спиливать никто не стал. Вот так вот… А Станислава я с тех пор так и не видела. И понятия не имею, где он сейчас.

Женщина закончила рассказ и вопросительно посмотрела на меня.

– А убийство его мамы Тамары Сергеевой так и не раскрыли? И как вообще ее убили и за что? – спросила я и тут же добавила: – Мне просто любопытно как журналисту…

– Да уж, любопытный вы народ, журналисты, – женщина улыбнулась, но тут ее лицо изменилось и стало сосредоточенным. – Да никто не знает, за что ее убили. По слухам, любила она выпить после работы, и по пьяни чего-то не поделили и ее пырнули ножом и оставили там умирать на ферме. Ох, грустно все это… – женщина глубоко вздохнула. – Я уже и не помню, но вроде тех, кто убил, нашли, а вот доказали их вину или нет, не знаю, и посадили их или нет, не помню. Как-то эта история уже стерлась из моей памяти. Как-никак, а уже более двадцати лет прошло.

– Ладно, спасибо вам большое, что уделили мне время и напоили своим вкусным компотом. Всего вам хорошего, – я решила не отнимать больше время у этой милой женщины и направилась в сторону калитки.

– Пожалуйста. Пойдемте, я вас провожу, – женщина улыбнулась и поднялась вместе со мной. – Вы все же наведайтесь в наш детский дом. Возможно, там вам больше расскажут интересного.

– Обязательно. Только, боюсь, уже не сегодня. Время близится к вечеру, да и к тому же воскресенье.

– Вот завтра, в понедельник, и поезжайте…

* * *

Сев в свою машину, я, как обычно, призадумалась. Что мне предпринять дальше? На улице вечерело, на городок скоро опустятся сумерки, поэтому стоит, наверное, поехать домой. Получается, завтра мне снова надо будет возвращаться в Котельниково для того, чтобы наведаться в детский дом. А может, присмотреть тут какую-нибудь гостиницу, наверняка же что-то подобное есть в этом захудалом городке? Конечно, место лучше, чем моя уютная квартира с шикарной большой кроватью, найти сложно, но я дама неприхотливая, а в данный момент мне достаточно просто душа с горячей водой и обычного спального места. Зато завтра с утра сразу займусь делом. И не нужно будет преодолевать в очередной раз сотню километров.

Посчитав, что так будет практичней, я залезла в Интернет и отыскала там, к своему удивлению, аж четырнадцать гостиниц. Особо не выбирая, я остановилась на гостинице «Семь королей», находящейся практически на берегу Волги. Но прежде чем поехать туда, я решила заскочить в какой-нибудь магазинчик и купить хотя бы сок и шоколадный батончик. А то я почти весь день ничего не ела.

И надо будет не забыть написать Элану, что я сегодня не появлюсь в Тарасове и чтобы он меня не ждал. Надеюсь, он отнесется с пониманием к такому известию.

Подъезжая к круглосуточному магазину, я заметила недалеко от него какой-то парк. Парк явно был старый, но его вековые деревья и некая таинственность манили к себе. Возникло желание прогуляться, побыть наедине с собой и поразмышлять…

Припарковав машину недалеко от магазина, прямо напротив того самого парка, я вышла и позвонила в гостиницу, чтобы справиться о наличии свободных номеров. Такие, слава богу, оказались, и я забронировала один из них.

Подойдя ближе к магазину, я вдруг поймала себя на странном ощущении. Такое чувство, будто на меня кто-то пристально смотрит.

Или следит?..

За годы своей детективной практики я научилась понимать подобные сигналы. Поэтому приостановилась, затем наклонилась, будто решила поправить ремешок на правой босоножке, и осторожно покосилась глазами в стороны. Затем выпрямилась, залезла в задний карман джинсов, разворачивая при этом корпус, и тут же посмотрела себе за спину. Никого и ничего подозрительного я не увидела. Только молодую парочку, бродившую от нечего делать перед магазином, да двух старушек, прогуливающихся неподалеку. Наверное, мне показалось…

В магазинчике, к моему приятному удивлению, оказалась кофемашина. Я заказала себе большой картонный стакан латте с апельсиновым сиропом и купила два шоколадных батончика с орехами. Брать в данном месте пирожки я не рискнула. Как бы я ни хотела сильно есть и как бы ни манили своим видом всевозможные выпечки, аппетитно лежавшие на прилавке, я все же воздержалась. Надеюсь, в гостинице будет нормальный ресторан, где я смогу полноценно подкрепиться.

Выйдя из магазина, прихлебывая кофе и жуя батончик, я спокойным размеренным шагом направилась в сторону парка. Жара к этому времени спала, погода стояла теплая и приятная. Время хоть и было вечернее, но еще не позднее. Через час-полтора уже полностью стемнеет. Но к этому времени я как раз планировала заехать в гостиницу.

В парке было немноголюдно, спокойно и тихо. Наступившее лето внушало мне умиротворение – моя самая любимая пора в году. Еще я люблю бабье лето и золотую осень. Но до них еще далеко…

Я побродила по старым аллеям, допила кофе и решила пройти сквозь весь парк, посмотреть, что там дальше – дорога уходила слегка вниз. Заодно и поразмышляю. Единственное, что меня слегка раздражало, так это комары, но я старалась не обращать на них внимания.

Итак, в свое время мальчик по имени Стас лишился своей мамы. Ее убили на ферме, где она работала. Предположительных виновников ее смерти сразу установили, но за неимением прямых доказательств их не привлекли к уголовной ответственности и не наказали. А может, и по какой другой причине… Этим делом занимался следователь, но вот что интересно: спустя примерно пятнадцать лет его убивают, проломив ему голову в сарае собственного дома. И на месте преступления убийца оставляет странную надпись.

Интересно, почему он не оставил надпись на теле, как в последующих случаях? Ладно…

А спустя год после смерти следователя Коробова одного из обвиняемых в убийстве Тамары Сергеевой находят мертвым в пруду. Случайность? Вполне может быть. Надо мне бы, конечно, и это место хорошо осмотреть, вдруг там тоже найду похожую надпись, оставленную убийцей. Например, на стволе дерева…

Идем дальше. А через три года, то есть буквально на днях, убивают и других участников, обвиняемых в убийстве. И снова тот же автограф от убийцы, только уже на теле самих жертв.

Из этого можно сделать вполне закономерный вывод: сын убитой матери вырос, вышел из детского дома, отслужил в армии и решил отомстить убийцам, которые в свое время не понесли заслуженного наказания. Начал он со следователя, который, видимо, по какой-то причине не стал доводить до конца то дело. Смею предположить, что товарищ Коробов был, так скажем, нечист на руку. Хорошо…

Дальше смерть настигает одного из троих друзей. Его тело обнаруживают в пруду. Случайность или нет? Возможно, это была и случайная смерть, но вот его двоих друзей спустя три года убивают.

Теперь дело остается за малым: отыскать этого мальчика, точнее, уже мужчину, по имени Стас и задать ему парочку серьезных вопросов.

И остается еще один незакрытый вопрос: при чем тут двенадцатилетняя девочка Лиза? С какой целью ее похитили, зачем держали взаперти три дня, морили ее голодом и наносили телесные повреждения? И оставили на ее теле похожую надпись. Возможно, это тоже акт возмездия, но вот только кому? Ее матери Ольге? Но она-то тут при чем? Или…

И тут меня словно обухом по голове шарахнуло. Я аж чуть не споткнулась, задев ногой какую-то корягу. Вот он, тот недостающий фрагмент, который мелькал в моей голове, но никак не мог оформиться в ясную картину. И как я сразу не могла это вспомнить…

«Мой папа живет в Котельникове… – произнесла Ольга, когда я пришла к ней во второй раз. – Как только он узнал, что случилось с Лизой, так сразу приехал. Он так сильно переживал по поводу случившегося, его чуть сердечный приступ не хватил…»

Так значит, в очередной раз все следы ведут в это захолустное Котельниково. Теперь мне нужно во что бы то ни стало связать со всеми этими событиями отца Ольги, то бишь дедушку Лизы. Каким боком он-то оказался замешанным во всей этой загадочной истории? А для этого мне нужно с ним встретиться и пообщаться. Как там Ольга говорила, его зовут? Николай Осипович? И фамилия у него наверняка такая же, как у его дочери. Вот только я почему-то запамятовала, какая точно фамилия у моей последней клиентки. Колованова или Коновалова? Скорее, все же, Коновалова. Ладно, с этим разберемся. Придется мне завтра прямо с утра снова потревожить молодого следователя Максима Мирошникова…

За своими размышлениями я не заметила, как прошла весь парк и спустилась к небольшой речке. Небольшая тропинка, окруженная высокой травой, вела к деревянному мосту. Солнце к этому времени уже заходило за горизонт, сверкая огненно-красным полукругом.

Я посмотрела на мост и вдруг…

Я думаю, каждый испытывал на себе эффект дежавю. Именно в этот момент мне показалось, будто со мной уже это случалось. Такое чувство, будто я уже видела этот старый мост через речку, и эти высокие деревья на противоположном берегу, и густые кусты вдоль реки. А потом…

Я увидела маленького мальчика, который подбегает к мосту и, вытянув шею, внимательно глядит на противоположный берег. Через некоторое время там появляется женщина, несущая в руке алюминиевый бидон. Мальчик подбегает к женщине – видимо, это его мама, – и обнимает ее за пояс. Женщина, нежно потрепав сына по волосам, берет его за руку и уходит с ним вверх по тропинке…

Я встрепенулась и словно скинула с себя пелену какого-то наваждения. Такое чувство, будто время остановилось на несколько секунд, одна реальность наложилась на другую, прошлое смешалось с настоящим…

Я снова посмотрела на мост, но никого там не увидела. Что это было? Словно видение какое-то или это моя бурная фантазия так разыгралась от переутомления. Да уж, в очередной раз убеждаюсь, что человеческое сознание, равно как и подсознание, удивительное и загадочное явление.

Я развернулась и пошла обратно, еще минут десять – и солнце полностью скроется за горизонтом, и станет совсем темно. Бродить в потемках по старому парку мне совсем не хотелось. Однако когда я прошла примерно половину пути, мне снова показалось, что кто-то наблюдает за мной.

«Так, Татьяна, похоже, у тебя уже паранойя из-за всех этих твоих треволнений, возникающих в процессе расследования любого дела».

Может, мне и правда уже пора завязывать с опасной жизнью частного детектива и заняться чем-то более спокойным, подумала я. Но тут же одернула себя. Ну уж нет, пока молода, сильна, ловка, умна и вменяема, то никогда не брошу это занятие. А потом, когда уйду на пенсию, буду писать мемуары из своей насыщенной всевозможными событиями жизни. Если доживу, конечно…

Я усмехнулась своим мыслям и продолжила свой путь.

И все же ощущение, что за мной кто-то следит, не покидало. Я слегка замедлила шаг, прислушалась, потом осторожно осмотрелась – никого и ничего, что могло бы вызвать мои подозрения. Но я-то ведь неспроста почуяла опасность. Мои верные гончие насторожились, навострили уши и вытянули носы…

Я никогда никого не боюсь, поэтому всегда смело, без опаски хожу темными и навевающими тоску местами. Однако сейчас я почувствовала волнение и даже страх. Хм… Татьяна Иванова говорит о страхе? Надо же…

Мне даже стало смешно. И чего это я в самом деле? Напридумывала себе какие-то опасности, какую-то слежку сочинила, теперь иду с трясущимися ногами и думаю, как бы скорее пройти этот чертов парк.

Я усмехнулась.

Свернув на другую, более широкую тропинку, я ускорила шаг и направилась к выходу из парка. Уже практически стемнело, людей вокруг не наблюдалось. Я снова прислушалась и осторожно повернулась – никого. Наверное, все же паранойя. Никого ведь нет!

Я снова ускорила шаг в сторону выхода из парка, прижимая к себе сумочку. Жаль, что не захватила с собой пистолет. Но ведь направляясь сегодня утром к Кире, я и подумать не могла, что мне может понадобиться оружие.

Я шагала по темному парку, не показывая страха. Походка моя была уверенной, я старалась не срываться на бег, хотя очень хотелось рвануть что есть сил, как в детстве, когда приходилось возвращаться домой в темноте. Но я сдерживалась, шла неторопливо и размеренно. Вот только чувство опасности не исчезало, даже, напротив, усилилось.

Я в очередной раз остановилась, чтобы незаметно осмотреться, но по-прежнему никого не заметила.

А вдруг это какой-нибудь местный маньяк меня выслеживает? Сейчас он, скрываясь под покровом ночи, выскочит из кустов и нападет на меня. Ну что ж, пускай нападает, я готова ему оказать достойное сопротивление.

Я снова усмехнулась своим мыслям. И чего это тебя, Татьяна, понесло на ночь глядя в этот старый парк? Прогуляться, видите ли, захотелось ей, подышать свежим воздухом. Не зря говорят, дурная голова ногам покоя не дает. Это точно про меня.

Я шла и никак не могла понять причин своего столь внезапно возникшего страха. Ведь не в первый раз оказываюсь в такой ситуации и не впервые чувствую за собой слежку. Все это уже было со мной, и не раз. Так почему же сегодня ощущение, что мне грозит серьезная опасность, настолько сильно?..

До выхода из парка оставалось совсем ничего, как вдруг рядом со мной метнулась какая-то тень.

Я шарахнулась в сторону и даже чуть не вскрикнула. Едва сдержав эмоции, я увидела, что прямо мне под ноги прыгнула черная кошка.

Тьфу ты, черт! Перепугала меня до смерти. Я ругнулась на кошку и продолжила путь.

Но тут совершенно неожиданно какая-то значительно большая, нежели кошачья, тень откуда-то со стороны мрачных кустов обрушилась на меня. Тень оказалась быстрой и сильной, весом килограммов этак восемьдесят. Хоть я и была готова к неожиданностям, но не успела среагировать, мои ноги подкосились, и я плашмя повалилась на землю.

Меня тут же прижали к земле так, что я едва могла шевелиться. Нападающий скрутил мне руки и быстро стал связывать их за моей спиной. Я даже не успела дернуться, как оказалась со связанными руками.

Мой преследователь резко перевернул меня, навалился сверху и принялся всовывать мне в рот что-то пыльное и вонючее. Я хотела было закричать, но оставила эту мысль, поняв, что, как только я открою рот, он тут же затолкнет в него кляп.

И что это в последнее время меня так и норовят связать и запихнуть в рот вонючий кляп?

И не только кляп…

Надеюсь, в этот раз обойдется без сексуального насилия.

Я стиснула зубы и замычала, пытаясь спихнуть с себя давящую тушу. Но ничего не вышло – нападающий придавил меня так, что я едва могла шевелиться.

Мы молча возились, нападавший пытался запихнуть мне в рот кляп, а я отчаянно сопротивлялась, насколько это представлялось возможным в моем положении. Я брыкалась что есть силы и даже пыталась достать противника свободными ногами. Застонав, я напряглась и все же смогла скинуть нападавшего с себя, а сама тут же перевернулась на бок, пытаясь откатиться в сторону, чтобы потом быстро подняться на ноги. Но не успела этого сделать. Тень снова метнулась в мою сторону, я тут же получила мощный удар в шею и отключилась…

* * *

Когда я пришла в себя в первый раз, то поняла, что нахожусь в кромешной темноте в очень неудобной позе. Я не могла пошевелиться, тело было сковано, руки и ноги были связаны. Также мне было сложно дышать и катастрофически не хватало воздуха. Рот мой был заткнут кляпом и ноздри жадно втягивали жаркий воздух. Я различила какой-то шум, а затем последовал небольшой толчок.

Где я и что вообще происходит? Неужели я в багажнике машины? Соображать вообще не получалось, мне сложно было дышать, и я с ужасом поняла, что ничего не могу предпринять. Я закрыла глаза, мое тело обмякло, и я… умерла.

…Сильная головная боль пронзила мое сознание, словно яркая вспышка. Я как могла пошевелилась и открыла глаза.

Кромешная темнота. Кто я? Где я? Неужели я умерла и это и есть та самая вечная темнота после смерти? А как же яркий божественный свет в конце тоннеля?

Мое плечо ощутило что-то колющее и неприятное, и я тут же поняла, что еще жива. Я попыталась пошевелить рукой и ногой – не удалось.

И тут я вспомнила, что произошло. В бешенстве я дернулась всем телом, но не добилась ничего, кроме пронизывающей боли во всем теле. Снова попробовала перевернуться на спину, но не смогла и застонала от боли и бессилия.

Вокруг меня была сплошная тишина и стояла кромешная тьма. Сколько же прошло времени?

Я покрутила головой, поелозила на правом боку и… дернулась всем телом. В мое плечо снова упиралось что-то очень острое. Мой мозг уже включился в работу и прикидывал все варианты для моего спасения. Пока в больную голову ничего не приходило, но колющая боль в плече натолкнула меня на мысль: надо узнать, что это за колючий предмет, и непременно этим воспользоваться.

Я осторожно, как только могла, снова подергала плечом и немного двинулась назад. Затылок и верх моей спины почувствовали опору – видимо, это была стена. Подавшись чуть в сторону, я лопаткой ощутила тот самый острый предмет. Скорее всего, это был торчащий из стены гвоздь или что-то другое, но металлическое и вполне острое.

Я, проклиная все на свете, старалась изловчиться так, чтобы связанные за спиной руки оказались на уровне этого колючего предмета. Когда я поняла, что достигла нужного положения, я как могла стала тереться веревками об этот острый край. Я стонала и не обращала внимания на онемевшие руки и неудобное положение тела. Я не обратила внимания, даже когда торчащий гвоздь больно проткнул мне руку. Освободить кисти рук для меня сейчас было первостепенной важностью, от этого зависела моя жизнь.

Не знаю, сколько прошло времени, но результатом моего упорного труда было повреждение одного слоя веревки. Путы немного ослабли, но руки освободить я все еще не могла.

Я принялась перерезать второй слой веревки, но торчащий из стены гвоздь, видимо, не выдержав давления, согнулся и упал на пол.

Ну надо же, какая досада!

Я извернулась, как юла, и снова завалилась на бок. Ну уж нет, Татьяна Иванова никогда не сдается, особенно когда половина дела уже сделана!

Я принялась изо всех сил тянуть изодранные веревки на запястьях. Ткань больно врезалась в кожу, но я продолжала упорствовать. Я сосредоточилась, сделала глубокий вдох носом, сконцентрировалась, как учил меня в свое время мой сенсей по карате, и с выдохом и стоном рванула руки из последних сил.

Я не сразу поняла, что руки мои освободились от веревок, так как были онемевшие, и я совсем их не чувствовала и даже не могла в полной мере оценить радость освобождения.

Через пару минут я смогла окончательно снять путы и принялась растирать руки. От прокола на левой руке была небольшая ранка с уже запекшейся кровью.

Я, продолжая сидеть на земляном полу, вытянула из себя вонючий кляп, а потом стала распутывать ноги, связанные ремнями – тонкими, но очень прочными. Свободными руками пошарила по полу и нащупала тот самый гвоздь, который выпал из стены. С помощью него я поддела туго затянутые ремни и через несколько минут наконец освободила свои ноги. Все, теперь я полностью свободна, остается только выбраться из этого места.

Пару минут я поразминала затекшие конечности, после чего поднялась на ноги. Ни одного окошка, ни одной дырочки, в которую мог бы проникнуть свет. Абсолютная темнота.

Я прошлась по пространству, в котором была заключена, словно узник, ощупывая руками стены и потолок, который оказался у меня почти над головой. Стало быть, я нахожусь в каком-то подвале или погребе. Помещение небольшое, метров десять площадью.

Я встала у одной стены, прислонившись к ней спиной. Стена была прохладная и даже немного влажная. Голова моя болела, было такое впечатление, будто внутри, в мозгу, работает маленькая циркулярная пила.

Я развернулась и прижалась лбом к прохладной стене, ощущая, как боль постепенно начинает уходить. Некоторое время я постояла так, сосредоточившись на дыхании. Потом, продолжая двигаться вдоль стены, стала ее уже более тщательно ощупывать, пытаясь найти дверь. Ведь должна же она здесь быть?

Через несколько минут я нащупала небольшую деревянную дверь с металлической ручкой. Дернула на себя – заперто, чего и следовало ожидать. Налегла плечом – бесполезно.

Может, попробовать кричать? Но я сразу же отказалась от этой мысли. Если похититель услышит, что я кричу, то поймет, что я освободилась от пут и вытащила изо рта кляп. Тогда он наверняка снова попытается обезвредить меня. Я не боялась схватки, но вот удастся ли мне одержать верх в таком состоянии? Но тем не менее я твердо решила, что драться буду до последнего.

Я опустилась на корточки, прислонившись к стене, и призадумалась о своем непростом положении, в котором сейчас оказалась.

Сколько, интересно, прошло времени с момента нападения? Час, сутки?

Я прислушалась к своему организму – есть не хотелось, так что, наверное, я пробыла здесь недолго, иначе бы сильно проголодалась. А может, не хочется есть из-за шокового состояния…

Кто он такой, мой похититель? И зачем ему понадобилось привозить меня сюда? Если бы меня хотели убить, то, скорее всего, сделали бы это сразу. Зачем было терять время и силы, тащить меня сюда…

Значит, убивать меня не собираются. Тогда что? С какой целью меня закрыли в этом подвале? Решили запугать или временно отстранить от расследования? А я была уверена, что нападение связано с моим делом. А это значит, что я напала на верный след и спугнула преступника. Вот только он вычислил меня первым. Но как ему это удалось?

Я глубоко вздохнула. Голова уже болела меньше, но легче мне от этого не стало. Я так и не пришла ни к какому решению. Должен же быть хоть какой-то выход из этой ловушки. В какой-то момент меня охватило отчаяние, но я тут же попыталась себя успокоить. Иначе начнется истерика, а это в моей ситуации только осложнит и без того нелегкое положение.

И вдруг я услышала чьи-то шаги за дверью. Тихие, словно крадущиеся. Я насторожилась и прислушалась. Да, по подвалу кто-то шел. Первым порывом было закричать и позвать на помощь. Вот только кто там, за дверью? Поэтому лучше не рисковать.

Я снова прислушалась: шаги стихли. Мне показалось, что человек остановился буквально рядом со мной за перегородкой. Я тоже замерла.

И тут снаружи послышалась какая-то возня. Кажется, открывают дверь.

Я судорожно начала соображать. Что делать? Если это похититель, то я должна усыпить его бдительность и застать своего врага врасплох. Или, может, встретить его ударом ноги, когда он появится в дверях. А вдруг это не мой враг, а кто-то другой? Времени на размышления не было.

Я быстро бросилась на четвереньки и принялась шарить по полу в поисках тряпки, которая служила кляпом.

Дверь уже начала открываться, когда я наконец нащупала нужный кусок ткани и, преодолевая отвращение, засунула его себе в рот. Тут же легла на пол на спину и закрыла глаза. Руки убрала за спину, а ноги подогнула под себя, чтобы не было видно, что на них нет ремней.

Дверь распахнулась и кто-то вошел. Я лежала с закрытыми глазами, но все равно почувствовала, что помещение осветилось. Слегка приоткрыв один глаз, увидела, как по полу шарит фонарик. Луч нащупал и выхватил из темноты мое тело.

Я лежала абсолютно неподвижно. Сейчас мой похититель подойдет ближе, и тогда я ему преподнесу неприятный сюрприз. Человек постоял немного и выключил фонарик. Из приоткрытой двери откуда-то сверху шел небольшой источник света, и я попыталась хоть одним глазом рассмотреть своего похитителя.

Крепкая фигура, рост чуть выше среднего, одет во все черное, а на голове…

О господи! От неожиданности я, кажется, даже слегка дернулась, надеюсь, мой недоброжелатель этого не заметил. Вместо нормальной человеческой головы у моего похитителя была голова то ли собаки, то ли волка. В полумраке я различила вытянутую собачью морду и стоящие торчком вверх уши.

Тоже мне, Анубис недоделанный.

Человек (или оборотень) повел своей собачьей головой в сторону, затем вышел, закрыл дверь и подпер ее чем-то снаружи.

А я, как полная дура, осталась лежать на грязном земляном полу с вонючим кляпом во рту. И чего я добилась? Абсолютно ничего. Вот надо было сразу нападать на него, а не притворяться немощной. Но кто же знал…

Я снова осталась наедине с собой в кромешной темноте. Возможно, меня приходили проверять – жива я или нет. А почему оставили здесь? Почему ничего не сделали?

Я выплюнула ненавистный кляп и поднялась на ноги. Первым порывом было подскочить к двери и застучать по ней что есть мочи. Пусть этот подонок в маске Анубиса спустится, а там уже будь что будет. Однако я тут же взяла себя в руки и не стала поднимать шума.

Я подошла к двери: замка нет, это точно. Значит, надо постараться как-то открыть ее. Хотя если эту дверь подперли снаружи чем-то тяжелым, то мои шансы весьма невелики.

Я еще раз посильнее налегла на дверь и, к своей величайшей радости, почувствовала, что она немного поддалась. Надавила снова, но ничего не вышло. Провела рукой по доскам – шершавые, толстые… Я подергала одну, она зашевелилась под моей рукой. Я попробовала дернуть ее сильнее, доска задвигалась еще больше.

Это обрадовало меня настолько, что я даже позабыла о пораненной руке и принялась с удвоенной силой дергать и раскачивать доску. И с каждым усилием чувствовала, как она все больше болтается.

Нащупав наверху гвозди, которые держали ее, я попыталась отогнуть один. Гвоздь зашевелился, но при этом я чуть не содрала себе в очередной раз кожу. Надо чем-то обмотать ладонь.

Я снова опустилась на колени и стала искать ненавистный кляп. Когда нашла, то как могла обмотала им пальцы и снова принялась за дело. Медленно, но верно гвоздь стал отходить в сторону. Я перевела дыхание – кажется, получается. Голова снова разболелась, но я не обращала на такую мелочь внимания. Наконец мне удалось вытащить непокорный гвоздь.

Вытащив его, я снова подергала доску. Теперь она отходила сверху, оставалось отогнуть гвоздь снизу, чтобы вытащить доску, и наконец вылезти отсюда. Мне было очень душно, пот ручьем тек по моему лицу и спине. Не хватало свежего воздуха, было тяжело дышать и очень сильно хотелось пить.

Нижний гвоздь удалось вытащить без особых усилий – он едва держался. Затем я осторожно, стараясь не производить сильного шума, вытащила доску из двери, освободив узкий проход. Попробовала просунуть голову в щель, но у меня ничего не получилось. Я чуть не засмеялась истеричным хохотом.

– И почему ты, Татьяна, с такой большой башкой уродилась? – зло сказала я сама себе.

Вместо головы я просунула в проем руку, пытаясь нащупать, что находится за дверью. Моя рука почти сразу уперлась во что-то круглое и деревянное. Так это же бревно, которым подперта дверь снаружи.

Я вытащила руку из проема и села на пол. Надо собраться с силами и как следует толкнуть бревно – это мой единственный шанс на свободу. Так я настраивала себя, отдыхая и восстанавливая дыхание. И принялась за дело.

Снова просунув в щель руку, я толкнула бревно, но оно не поддавалось. Немного подумав, я решила откатить его в сторону. Я уперлась руками в бревно и постаралась сдвинуть его с места. Бревно действительно потихоньку покатилось, и я едва не закричала от радости. Устав, я посидела на полу, потом сделала еще одну попытку. Потом еще одну…

Бревно съехало вбок и упало, при этом достаточно сильно загрохотав. Я замерла, с ужасом ожидая, как сейчас придет мой похититель. Взяла в руки доску, которую вытащила из двери, и заняла удобную позицию.

Но ни через минуту, ни через две, ни позже никто не пришел.

Похоже, что меня тут оставили на произвол судьбы.

Но это даже к лучшему.

Я прислушалась, на всякий случай не выпуская из рук доску, но вокруг меня по-прежнему стояла исключительная тишина. Я положила доску и подошла к двери, слегка надавила на нее, и она открылась словно сама собой.

Я постояла немного, все так же прислушиваясь, не решаясь выйти наружу. Противник мне в очередной раз попался опасный. Скорее, даже коварный, от которого можно ожидать чего угодно. Значит, не стоит совершать опрометчивых и необдуманных поступков.

Шагнув в коридор, я снова прислушалась. Ответом мне была все та же тишина. Кажется, похититель ушел, удостоверившись, что я нахожусь без сознания и никуда не денусь.

В коридоре тоже было темно, пахло затхлостью и сыростью. Но все же воздух был намного свежее, нежели в той каморке, где я сидела. Идя по темному низкому коридору, я держалась руками за стены. Прошла небольшой поворот и заметила, что впереди забрезжил свет. Неужели спасение близко?

Пройдя еще несколько шагов, я неожиданно споткнулась. Здесь пол переходил в ступени, которые я не заметила в темноте. Поднявшись по четырем ступенькам, я увидела перед собой еще одну дверь, сквозь которую и сочился слабый свет. Она была приоткрыта. Я решительно толкнула ее, готовая к любым неожиданностям. На несколько секунд зажмурилась от яркого света. Однако ни одной живой души я не заметила, и нападать на меня никто не собирался. Передо мной было небольшое помещение, что-то вроде комнаты. Там даже стояла кое-какая мебель.

Пройдя через комнату, я подошла к входной двери и подергала за ручку. Заперто. Тогда я недолго думая подошла к старому, запыленному окну, подергала шпингалеты и со скрипом открыла оконные рамы. Проемы окна были как в старых деревенских домах – узкие и небольшие, поэтому я засомневалась, что смогу пролезть. Однако я дама хоть и спортивная, но вполне миниатюрная, поэтому стоит попробовать. Аккуратно, бочком, я стала вылезать из окна. Вот только в этот раз я слегка застряла своим… тазом. Накачала ягодицы на свою голову, что теперь в оконные створки не могу пролезть.

Не голова так… другое место.

Приложив усилие, я все же пролезла через узкое окно, при этом чуть не порвав себе джинсы на пятой точке.