Текст книги "Расколдованный круг"

Глава 19

Виктор ждал ответа с явным нетерпением, и Рита, немного помявшись, осторожно начала:

– Понимаешь… Я больше не могу жить там… в кондоминиуме. И вот… решила уехать в Москву, к Наде. Поселюсь там…

– А домой ты вернуться не можешь?

«Какой непонятливый!» – чуть было не воскликнула Рита, но тут же опомнилась. Конечно, ведь Виктор считает, что она не жила в кондоминиуме, а работала там! «Как же трудно врать! Всегда нужно помнить свои предыдущие выдумки!» – мысленно посетовала Рита. Теперь одна небылица потянула за собой другую.

– Э-э… Нет, домой не могу.

– Как я погляжу, жизнь у тебя непростая, – покачал головой Виктор. – Знаешь что, пошли ко мне! Перекусишь, отдохнешь… А потом я подвезу тебя до Москвы на машине. Идет?

Рита согласилась, но, когда они шли по улице, ее охватили сомнения: правильно ли она поступает, отправляясь в гости к мужчине, с которым едва знакома? Однако все ее сомнения мигом развеялись, когда, войдя в чистенький домик из желтого кирпича, Рита столкнулась нос к носу с приветливо улыбавшейся женщиной, показавшейся Рите смутно знакомой.

– Вот это да! Витюш, кого это ты к нам привел? – радостно удивилась женщина, и тут Рита наконец узнала ее: это была Люба.

– Моя мама, – представил Виктор. – Мамуль, а это Рита.

– Мы уже немного знакомы, – кивнула Люба. – Ну что же ты стесняешься! Проходи… Стой, стой, а туфли? Надо же разуться… Ох, Рита…

– Она перенервничала сейчас, – заступился за девушку Виктор. – Представляешь, возле станции на нее набросился Женюра!

– Вот беда! – Люба даже изменилась в лице. – Он ничего тебе не сделал?

– Не успел, мам, – вместо Риты пояснил Виктор.

Люба шутливо потрепала его по волосам:

– Защитник! Ну идите, детки, у меня как раз пироги поспели. Чайку попьем… А ты, Рита, на поезд из-за Женюры опоздала, что ли?

– Мам, ну что ты набрасываешься на человека? – спросил Виктор, видя, что Рита не знает, что отвечать. – Первый раз увидела, и уже давай выспрашивать…

– Ты что ж, не слышал? Мы с Ритой уже встречались! – Люба проворно накрывала стол на небольшой, но уютной кухне. – Я все про нее знаю. Работает она в кондоминиуме, а кем – и не угадаешь.

– Да мне и не надо гадать, – засмеялся Виктор. – Я просто знаю: горничной. Правда, Рит?

– Ну… да, – нехотя выдавила девушка. Вот, значит, как! Однажды высказанная ложь не отпускала ее, требовала продолжения.

– Да ладно тебе! – подмигнула Люба. – Чего уж стесняться, говори правду!

– Правду? – обомлела Рита. Сейчас ее выгонят с позором! О, что будет думать о ней Виктор! – Что вы имеете в виду?

– Она за кошками ходит у какой-то богатой чудачки, – как ни в чем не бывало пояснила сыну Люба.

– Ну и должность! – удивился Виктор.

– Точно тебе говорю! Сколько раз я видела ее, когда она этих кошек то выгуливала, то вычесывала, – несколько преувеличила Люба.

– Тоже мне любители животных, – презрительно фыркнул Виктор. – Кошку, значит, завели, а ухаживать за ней не желают!

– Да не одну кошку, а целую кучу, – драматизировала мать. – У этой ненормальной бабки их, наверное, штук десять!

– Зинаида Степановна абсолютно нормальна, – привычно отпарировала Рита. – И котов у нее всего три. Раньше был еще Граф Орлов, но он умер. Это его мы тогда хоронили…

– Граф Орлов? – не понял Виктор. – Это что, кличка кота? Странно.

– Ты не стесняйся своей работы, – ободрила Риту Люба. – Пусть стыдно будет тому, кто заимел котов как живые игрушки, а руки к ним приложить брезгует. Лучше попробуй, какие у меня сегодня пироги вышли!

Пироги с капустой и яйцами действительно были очень вкусными, и Рита только теперь почувствовала, как проголодалась.

– Не кормит тебя хозяйка, – сделала вывод Люба при виде того, как Рита налетела на угощение. Девушка смутилась и положила на место очередной пирожок:

– Извините…

– Да что ты! Это я так, к слову. Кушай на здоровье.

– Мама, а можно Рита переночует у нас? – спросил Виктор. Люба нахмурилась:

– Вот этого я в нынешней молодежи не понимаю! Что такое: только познакомились, и уже ночевать! Так не годится…

– Да что ты, в самом деле! – досадливо воскликнул Виктор. – Мне сейчас надо на работу вернуться, и так опоздал с перерыва… А завтра я выходной, вот и подброшу Риту в Москву, мне тоже по делам как раз туда надо. Надо же ей где-то ночь пережить?

– Она же вроде собиралась на поезде ехать, – прищурилась Люба.

– Да у нее денег нет, – хмыкнул Виктор.

– Женюра отобрал? – ахнула Люба, похоже легко менявшая настроение.

– Рита, а действительно, не Женюра ли…

– Нет-нет, – поспешно заверила Рита. – У меня просто не хватает денег, вот и все.

– Негусто, значит, тебе платит хозяйка, – резюмировала Люба.

– Вы не так поняли, – попыталась объяснить Рита, – я вовсе не работаю у Зинаиды Степановны.

– Выгнали, значит, – догадалась Люба. – Да не переживай ты! Плюнь. Что это за работа – кошачий туалет выносить? Ты девушка молодая, выучишься, пристроишься… Сама себе хозяйка будешь!

Виктор встал из-за стола.

– Ладно, вы тут чаевничайте, а я пошел.

– Витька у меня простота, – сказала девушке Люба, когда во дворе затихли шаги. – Вечно ему кажется, что без него ни одна проблема не решится… Ты не обольщайся, он тебя не потому притащил, что влюбился с первого взгляда! Просто, когда видит человека в беде, не может не помочь! Сколько раз уже в истории попадал из-за этого, а все не унимается. – Вопреки словам, тон у женщины был довольный. – Весь в отца своего покойного! А тебе смешно небось?

– Нет, почему же. – Рита никак не могла определить, как ей себя вести. Все вокруг было таким странным, непривычным! Некоторые вещи, находившиеся на кухне, Рита до сих пор видела только на картинках.

– Ну что ты на мясорубку уставилась? – перехватила взгляд девушки Люба. – Ты ведь не с ней, а со мной разговариваешь!

– Да-да, простите…

– Ты десятилетку-то хоть закончила? А то у нас тут на фабрике руки требуются.

– Закончила, – не стала вдаваться в подробности Рита. – Только я все же лучше уеду в Москву.

– У тебя там родня, что ли?

– Подруга.

– А откуда ты сама будешь? Издалека, наверное? – продолжала расспрашивать Люба.

– Нет, я тоже из Москвы.

– А говоришь, кроме подруги, никого нет. Где же твои мама и папа?

– Папа… он далеко отсюда. А мама поехала, чтобы быть поближе к нему…

– Что значит – далеко? В долгосрочной командировке, что ли?

Рита представила себе, что будет, если она сейчас скажет этой милой, не в меру оживленной женщине правду.

– Нет, с ним… случилась беда, – ляпнула Рита, разглядывая удивительное приспособление, которое ей до сих пор не приходилось видеть. – Простите, а что это у вас?

– Сечка для капусты. Да ты не смущайся, я ведь в жизни всякое повидала. Нехорошо, конечно, что твоего папу посадили… – поняла по-своему слова девушки Люба. – Но ты из-за этого не должна опускать руки. Учись, ищи хорошую работу – в общем, выбирайся на правильную дорогу! Допила? Тогда помоги мне немножко, ладно?

– Конечно. – Рита порывисто вскочила с места.

Люба сунула в руки девушке синее пластиковое ведро с ошметками капустных листьев, какой-то мятой бумагой, комками пыли:

– Вынеси вот.

– Вынести? Куда? – уточнила Рита.

– Эх вы, городские! – засмеялась Люба. – За калиткой контейнер стоит, увидишь там.

Рита подхватила нетяжелое ведро и вышла из дома. Оказавшись за калиткой, девушка покрутила головой и действительно обнаружила неподалеку грязно-зеленый, странно пахнувший контейнер. Рита хотела было приподнять неплотно прилегающую крышку, но тут же отдернула руку: крышка была измазана чем-то противным. Что же делать? Некоторое время Рита безуспешно пыталась побороть брезгливость, а затем, вспомнив урну, окруженную валом оберток и огрызков, аккуратно высыпала содержимое ведра между контейнером и забором, возле которого он стоял.

– Эй, эй, ты что делаешь?! – грозно прикрикнула на девушку проходившая мимо худощавая женщина с растрепанными короткими волосами.

– Выношу мусор, – непринужденно пояснила Рита.

– Ты же пакостишь на улице! Что, трудно крышку приподнять и в контейнер высыпать? А ну собирай свою помойку и клади куда положено!

– И не подумаю! – огрызнулась Рита. Какое право имеет эта незнакомая тетка указывать ей!

– А кто же за тобой убирать будет? Если каждый бросит мусор мимо бачка, во что поселок превратится? Да ты вообще откуда взялась? Я тебя раньше не видела!

– Рита, ну где же ты ходишь? – из калитки выглянула Люба. – А, Нонна, привет! Ты что воюешь?

– Да ты посмотри, что эта девица творит! – раскричалась Нонна. – Где ты ее такую выкопала? Белоручка!

– Это Рита, – кратко пояснила Люба. – А что она успела наделать? А, контейнер открыть поленилась… Ну это еще не повод набрасываться на человека. Сейчас она все подберет. Правда, Рит?

– Но этот ваш контейнер грязный и вонючий! – откровенно сказала Рита.

– Так ведь это же не кондитерская фабрика! – ехидно засмеялась Нонна.

– Правда, кошачий помет выносить ты ведь не брезговала? – удивилась Люба.

Стиснув зубы, Рита приподняла тугую крышку; из недр контейнера вылетело несколько мух, и девушку едва не стошнило. Пока Рита перекладывала бумажки и очистки с пыльного тротуара в надлежащее место, женщины у нее за спиной оживленно переговаривались.

– Что это за девка-то? – интересовалась Нонна.

– Витина знакомая, – кратко пояснила Люба.

– Ишь краля!

– Тебе бы только привязаться к кому-нибудь. Ну что, Рита, готово? Бери ведро, пойдем!

– Это Нонна Белозерова, – рассказывала Люба, пока они шли по дорожке к дому. – Главная забияка у нас! Причем в пикете постоять ее не уговоришь, это Нонке неинтересно. Нет, ей лишь бы придраться да наорать. И мужа, и дочку затюкала совсем. Ведро сюда поставь… да что ж ты делаешь, в него ведь газету постелить надо! А теперь руки помой. Ну ты прямо как маленькая!

О, конечно, Рита и сама стремилась смыть с рук противную грязь; просто девушке не приходило в голову, что в доме Долониных руки моют вот так запросто, прямо на кухне, под струей холодной воды, и пользуются при этом дешевым кусковым мылом, слегка размокшим в пластиковой мисочке. Пока Рита занималась этим, Люба проводила с ней беседу.

– Так, милочка моя, нельзя. Вот ты у себя в Москве разве швыряешь всякую дрянь мимо мусоропровода? Поселок – наш общий дом. Ты ведь дома на пол не мусоришь?

– Я сегодня у вас видела урну, вокруг которой валялся мусор, – не выдержала Рита. – Я очень благодарна вам за гостеприимство, но… не довольно ли разговоров о помойках?

– Вот ты какая, – покачала головой Люба. – А стряпать ты любишь? – спросила женщина. – Вот Вите будет приятно, если он придет с работы, а ты ему приготовила бы что-нибудь!

Рита заподозрила, что поручаемые ей задания даются скорее для проверки.

– Я умею готовить бутерброды, – с ноткой гордости сообщила Рита.

– Ну это не еда, а так, перекусочка… А что еще?

«Ах так? Экзамен, значит? Ну что ж, я докажу, что на самом деле никакая я не белоручка!» – подумала Рита и ответила:

– Могу сварить кашу… Еще я умею делать очень вкусный салат!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась Люба. – Побалуй нас салатиком, такое угощение и я люблю. Вон бери в холодильнике и на полках все, что тебе нужно!

Морковку Рита нашла почти сразу, грязно-оранжевые корнеплоды лежали в стоявшей возле стены корзинке. Но почему они такие тусклые, с сероватым налетом? Взяв одну морковку в руки, Рита поняла, что она неочищена и вдобавок измазана землей. Значит, нужно помыть и почистить! Рита храбро подошла к раковине.

– Фартук надень, – посоветовала внимательно наблюдавшая за девушкой Люба. – А то замараешься вконец. Правда, платье у тебя не ахти, но другого-то, похоже, нет?

«Не ахти?» Ну надо же! Рита чуть было не выдала себя, сообщив матери Виктора, сколько на самом деле стоит этот простенький на первый взгляд туалет, но сдержалась. Роль Золушки начинала забавлять девушку. Люба, не ведая, какие мысли роятся в голове Риты, сняла с ее плеч ажурный шарфик и сама повязала девушке пестрый фартук:

– Вот так-то лучше!

Нет, Павел Ильич не зря предупреждал Риту, что, пользуясь ножом, можно порезаться! К счастью, царапина оказалась неглубокой, и, пососав пострадавший палец, Рита с новым энтузиазмом принялась за дело. Через некоторое время девушка очистила и помыла достаточное, по ее мнению, количество морковки и натерла ее на терке. Вот чистить репчатый лук оказалось гораздо более трудным делом: слезы так и катились градом по щекам Риты, застилая зрение, и девушка едва не порезалась снова. Потом наступила очередь следующего ингредиента.

– Мне нужны крутые яйца, – обратилась Рита к Любе.

– Яйца вон, – кивнула та на холодильник. – От своих курочек! А сварить их ты и сама сможешь!

Рита выбрала подходящую по размеру кастрюльку, положила в нее четыре яйца, налила воды, поставила на плиту и повернула вентиль. К удивлению девушки, Люба, до сих пор с интересом следившая за происходящим, удобно сидя на стуле, внезапно сорвалась с места и, подскочив к плите так проворно, что едва не сбила Риту с ног, тут же этот вентиль закрутила.

– Дуреха, это же газовая плита!

Рита с недоумением смотрела, как не на шутку разволновавшаяся Люба открывает пошире форточку и машет полотенцем, словно разгоняя что-то.

– Наверное, у вас дома электрическая стояла? – сделала вывод Люба. – Овца! В твоем возрасте уже знать следует: поворачиваем вентиль и тут же подносим спичку… вот так, видишь? Небось у вас дома всегда мама готовила? Ну ставь теперь свои яйца.

То, как Рита обдала сварившиеся яйца холодной водой, очистила и порезала, нареканий у Любы не вызвало. В те моменты, когда девушка, по мнению матери Виктора, совершала правильные действия, Люба одобрительно кивала головой, явно радуясь тому, что Рита успешно проходит положенное ей испытание; когда же девушка совершала ошибки, весь вид Любы выражал искреннее огорчение.

– Морковка, яйца, лук. Что еще? – спросила Люба.

– Еще… такая колбаса, называется «Докторская». У вас есть?

– Не очень-то я люблю покупные колбасы, – проворчала Люба. – Отварное мясо подойдет?

– Не знаю… Да, наверное.

Рита добавила в салат сероватое мясо и заправила получившуюся смесь майонезом.

– Это салат? – подозрительно присмотрелась Люба к явно незнакомому ей кушанью.

– Конечно. А что же еще, по-вашему? – с некоторой обидой отозвалась Рита, не слишком довольная тем, как прохладно воспринимает эта женщина ее кулинарные успехи.

– Бедновато как-то, – пожала плечами Люба. – Сама рецепт выдумала?

– Мама готовит его для гостей, – с вызовом ответила Рита.

– Ну бедность не порок, конечно… – Люба осторожно зачерпнула кушанье ложкой и попробовала. – А знаешь, ничего! Просто вкусно! К такому салату хорошо бы еще картошечки. Давай вместе почистим.

Очищенную картошку варить не стали, залили водой и оставили дожидаться прихода Виктора.

– Пойдем, я тебе своих курочек покажу, – предложила Люба.

Куры обитали в расположенном позади дома аккуратном сарайчике. Завидев хозяйку, предприимчивые птицы, опровергая расхожие слухи о своей глупости, с радостным кудахтаньем высыпали из своего жилища и принялись сновать у Любы и Риты под ногами. Время от времени то одна, то другая особо предприимчивая хохлатка дергала Любу за подол.

– Знают, кто их кормит, – засмеялась женщина. – Гляди, Рита, вон те белые – это леггорны. А вот эти рыженькие, ты не думай, тоже породистые!

На этих словах из глубины курятника с важным квохтаньем вышел огромный, рыже-черный петух. Рита никогда не думала, что петухи бывают такими громадными – он достигал девушке почти до пояса. Девушка невольно залюбовалась гордым красавцем, но, к сожалению, симпатия не оказалась взаимной. Вид Риты почему-то привел петуха в страшное негодование, и он, подскочив к девушке, клюнул бы ее, не успей Рита отскочить в сторону.

– Петька, что ты себе позволяешь? – сердито крикнула Люба, ловко хватая забияку под крылья. – А ну пошел к себе на насест!

В агрессивном поведении птицы не было ничего обидного, и все-таки Рита почувствовала, как дрожат у нее губы. Ведь всего несколько недель назад ее жизнь была такой спокойной, упорядоченной, мирной! Мама и Анна Осиповна не могли надышаться на Риточку, папа сдержанно одобрял ее успехи в учебе и примерное поведение… Немногочисленные подруги смотрели на Риту с уважением, прислушивались к ее мнению. И вдруг все словно покатилось под откос. С чего же все началось? Почему-то Рите припомнился буянящий на автостоянке Джек. Это происшествие будто бы отомкнуло целый ящик с неприятностями, нелепыми и страшными недоразумениями, которые случались теперь все чаще и чаще… Разумеется, Рита понимала, что авария, в которую попал Геннадий Иванович, травма, которую по глупости нанесла себе Шура, разлад в семье и многое другое не могли иметь прямой связи с тем происшествием, но неожиданно девушка чуть ли не пожалела о своем «заколдованном круге».

Люба истолковала задумчивость девушки как испуг.

– Ах я, глупая! И не сообразила, что городским наша живность иной раз в диковинку кажется, – принялась она сокрушаться. – Да еще когда такой вот Петька попадается… Он у нас и правда драчун. Ты не думай, он против тебя ничего не имеет, просто охраняет свои владения.

– Да разве может петух симпатизировать или не симпатизировать человеку? – удивилась Рита.

– А как же! Вот, например, Петька у нас знаешь какой умный! Все понимает, не хуже собаки. Это ведь только говорят так: мол, курица не птица. Вот Женюру Петька терпеть не может! Один раз этот оболтус влез к нам во двор, когда дома никого не было, а Петька давай его гонять! Не поверишь, все штаны порвал!

– Женюра действительно душевнобольной? – спросила Рита.

– С чего ты взяла? Обыкновенный лоботряс.

– Ну как же, он ведь сказал Виктору, что состоит на учете…

– Ну и состоит. Что же ты думаешь? В наркологическом диспансере. Пьяница он. Сейчас принято говорить, что это болезнь. А вот по-моему – простая распущенность. Пусть бы Витька попробовал этим баловаться! Руки-ноги бы поотрывала. Да он у меня парень дельный, ему некогда жизнь на глупости тратить…

Рита только вздохнула. Приходилось ли этой Любе видеть, как близкий ей человек, словно под влиянием какой-то злобной ворожбы, превращается в чудовище, черствеет сердцем и делается безобразным внешне? Конечно, доля его собственной вины есть всегда, с этим не поспоришь… Но если алкоголик действительно не в силах взять себя в руки?..

От тяжелых раздумий Риту отвлек подчеркнуто бодрый голос Любы:

– Ну чего ты пригорюнилась? Видно, жизнь у тебя тяжелая была! О чем речь ни зайдет, ты сразу задумываешься, грустнеешь… Не горюй, Рита, все наладится! Пойдем вот на огород, полоть! За работой обо всем забудешь.

– Я не умею, – безнадежно сказала Рита.

– Да я понимаю, ты ведь городская. Ну не беда, наука нехитрая.

К удивлению Любы и самой Риты, работа в огороде действительно далась девушке легко. «Вот, оказывается, для чего я все эти годы занималась спортом, – усмехалась про себя Рита. – Чтобы однажды не ударить лицом в грязь… Или в огород?» Но как бы то ни было Люба осталась более чем довольна успехами девушки. Вот только, к сожалению, женщине не пришло в голову предложить своей невольной помощнице надеть перчатки. Люба и сама обходилась без них. Вернувшись в дом, Рита с огорчением принялась рассматривать свои перепачканные, с грязью под ногтями руки. Многочисленные царапины неприятно саднили. Платье Риты, как ни старалась она подбирать его во время работы, превратилось в настоящую грязную тряпку.

– Не жалей ты о нем, – заметила Люба, увидевшая, как Рита пытается оттереть одно из пятен с подола. – Старомодное, да и пошито плохо! Вон нитки висят по всем швам! Я тебе подарю другое, импортное! И не Китай какой-нибудь, а настоящий «маде ин»! В секонд-хенде купила, еще не надевала ни разу.

Рита была настолько потрясена подобным щедрым предложением, что даже не нашла в себе сил отказаться; впрочем, бело-голубое платье уже действительно никуда не годилось… Люба с удовольствием осмотрела девушку, наряженную в трикотажное красно-белое платье, обильно усеянное блестками; «роскошь» наряда несколько портило то, что на нем сохранились не все пайетки, пришитые по замыслу неведомого модельера. Саму Любу эта мелочь нисколько не смущала.

– Ну что, правда, здорово? – явно ожидая выражений благодарности, спросила женщина, подводя Риту к огромному зеркальному шкафу. – Небось отродясь такого не носила?

– Да, не носила, – вздохнула Рита. – Никогда у меня не было такого платья.

– Ну а теперь будет! Как оно тебе к лицу! Ты в нем полнее кажешься, а то тощая, как спичка! Вот пойдешь устраиваться на работу, сама поймешь, как важно выглядеть прилично. Вот только блесточки-то, жалко, не все… Ну не беда. Главное – не смущайся! Делай вид, что так и было задумано!

– Это что у нас за спартаковский фанат? – шутливо поинтересовался Виктор, вернувшись с работы.

– Вот приодела подружку твою, – поделилась его мать. – Совсем другой вид!

– Действительно, другой, – с сомнением оглядывая смущенно отвернувшуюся Риту, сделал вывод Виктор. – Но в прежнем платье она мне нравилась больше!

– Витька! – Люба с деланым гневом замахнулась на сына ложкой, которой размешивала в кастрюльке аппетитно пахнувшее тушеное мясо. – Это что за разговоры! «Нравится – не нравится!» Молодой еще.

– Агу, агу, – поддразнил мать Виктор.

– Хватит тебе паясничать. На девушек засматриваешься, а как ведешь себя? Садись-ка лучше ужинать. Умотался небось в своем автосервисе.

– Да нет, работы было немного… Правда, один заказ срочный оказался, – принимаясь за еду, начал рассказывать Виктор. – Парнишка один из кондоминиума пригнал «БМВ», крыло и дверь подрихтовать. Надо же, как некоторые ездят! Прямо вплотную обо что-то протерся!

«Это Матвей», – догадалась Рита; девушке казалось, что она уже долгие годы живет в этом уютном домике из желтого кирпича, кормит кур и пропалывает огород, и даже лицо Матвея, столь хорошо знакомое, уже с трудом всплывает из глубин ее памяти.

– Ты что, мам, новый салат приготовила? – спросил Любу Виктор.

– Это Рита сегодня кулинарила, – улыбнулась женщина.

– Тебе нравится? – робко спросила Рита.

– Ничего…

– А, ты от него никогда похвалы не дождешься, – пояснила Люба. – Только и слышно: «ничего» да «есть можно»…

После ужина Рита помогла Любе вымыть посуду; несмотря на то что девушка уже познакомилась с плитой, газовая колонка для нагревания воды тоже доставила ей немало затруднений. Люба, которая не могла не понимать, что именно так и произойдет, тем не менее настояла на том, чтобы колонку зажгла именно Рита, и внимательно наблюдала за действиями девушки. Посуду в доме Долониных тоже мыли без перчаток, и Рита стала всерьез опасаться за свои руки.

– Почему вы не пользуетесь перчатками? Такими резиновыми? – спросила девушка Любу.

– Неудобно в них, – коротко разъяснила женщина.

– Но ведь так портятся руки!

– У меня одной, что ли? У всех нормальных людей руки такие. Кто эти перчатки надевает, кожу бережет? Разные вертихвостки, которые из своей красоты бизнес сделали! – отрезала Люба. – Ох, гляжу я, насмотрелась ты в этом кондоминиуме всякого! Ой, Рита! – вдруг оживилась женщина. – А вот расскажи: правда, что они там едят серебряными ложками? А мебель сплошь стеклянная?

– Серебряными ложками едят, но не все, – правдиво ответила Рита, старательно вытирая шершавым полотенцем миску. – А стеклянная мебель… Не знаю, что вы имеете в виду.

– Ну Крушинин – это дед у нас один… Так вот, он ходил к одному там у вас, такому Блинову, разговаривать насчет стройки в лесу. Между прочим, хороший мужик этот Блинов оказался! Поддержал нас. И с Крушининым так вежливо… За стол пригласил, то да се… Так вот, Крушинин потом рассказывал, между прочим, что и стол, и все полки у Блинова этого стеклянные! А жена его – фотомодель уже лет шестнадцать, длинная, тощая, волосы выкрашены в розовый цвет! И вся в брильянтах.

– Обеденный стол у Блиновых действительно со стеклянной столешницей, – подтвердила Рита. – Но вот насчет остального ваш Крушинин сильно преувеличил! Мария Семеновна Блинова – дама примерно ваших лет. Волосы она, может быть, и красит, но они у нее темно-каштановые. И, конечно, дома она не носит украшений. Зачем ей это?

– Слышишь, Вить? Значит, я была права! А Нонка Белозериха еще спорила: «Он там был, а не ты!» А по-моему, любой здравый человек сразу рассудит: что возможно, а что нет. А правда, что во всей этой громадной домине нет ни одной лестницы? Одни лифты? А, Рит? По-моему, ерунда! Что же они там будут делать, если электричество отключат?

– Лестницы в кондоминиуме, конечно, есть, – улыбнулась Рита. – А отключения электроэнергии там не боятся: ведь в подвале стоит запасной генератор.

– Вот устроились! – завистливо воскликнула Люба. – А мы без конца в темноте сидим. Да ладно бы в темноте, а то и без телевизора. Ужас просто!

– Мам, ну что ты все переживаешь, – подал голос из-за стены Виктор. – Последний раз зимой отключали, а ты все ворчишь.

– Ты моешься там? Ну и мойся! – воинственно вскинулась мать. – А в самом деле, пойдем, Риточка, посмотрим телевизор. Там в программе и фильмы хорошие есть, и ток-шоу…