Текст книги "Расколдованный круг"

Глава 30

Активный общественник проживал в крохотном, стареньком домишке, который сейчас был битком набит людьми. Подойдя к нему, Рита увидела, что дверь, соединяющая единственную комнату и кухню, распахнута, чтобы в домике Кима Тимофеевича поместилось как можно больше народу. В самом деле, здесь, казалось, собралось все взрослое население Вербина. Рита попробовала протолкаться в дверь, но сразу поняла безнадежность этого намерения. Тогда, недолго думая, девушка попросту влезла в то из распахнутых окон, из которого громче всего доносились крики:

– Писать во все газеты!

– Газеты что! В суд, и только в суд! Зря, что ли, Витька Долонин с юристом советовался!

Рита не ошиблась – распихав теснившихся у окна людей, она оказалась у импровизированной трибуны – письменного стола, накрытого ковровой дорожкой. На столе, удерживаясь за плечо стоящего рядом Николы, возбужденно притопывал седенький старичок.

– Не имеют такого права – государственную землю захватывать! – выкрикивал он, и толпа отзывалась дружным гулом:

– Правильно!

– Верно!

– Наши деды и прадеды жили здесь! Кто они такие, эти Шерстневы да Мотковы, чтобы калечить нашу землю!

– Верно!

– Немца не пропустили, а уж этих и подавно! – кричали в толпе.

– Значит, голосуем! За всю резолюцию или по пунктам? – спросил старичок.

– За всю!

– Конечно, за всю!

– Да чего там, Ким Тимофеевич, все «за»!

– Вот увидите, суд примет нашу сторону! – воодушевленно прокричал Крушинин.

Ловко, как белка, Рита вскочила на стол и подняла руку, призывая всех к вниманию.

– Кто это? Кто? – загомонили в толпе.

– Это Ритка! Витька, это твоя!

– Ты зачем приехала? А ну-ка слезь! – покраснев, сердито выкрикнул Виктор.

– Слушайте меня! – звонко прокричала Рита.

– Никола, сними ее! Не давай ей говорить! – В глазах Виктор плескался испуг.

– Один человек из НИИ охраны природы сообщил мне: лес выставлен на торги! – Вся толпа, как один человек, слушала Риту, и даже Виктор не сводил с нее изумленного и, как показалось Рите, восхищенного взгляда. Восхищенного? Девушка одернула себя – сейчас не время для личных переживаний. – Торги состоятся через месяц! Все, что еще можно сделать, – выиграть их!

– Братцы! Что делать будем? – растерянно спросила какая-то женщина.

– «Что», «что»! Деньги собирать! – тут же ответили ей, но женщина все сомневалась:

– Так это ж тыщи…

Но кто-то уже передал Крушинину лист бумаги, и тот принялся записывать первые фамилии жертвователей… Видя, что в суматохе о ней забыли, Рита тихонько слезла со стола и направилась к окну. Кто-то дотронулся до ее плеча. «Виктор!» – радостно встрепенулось сердце девушки; Рита проворно обернулась. Рядом с ней стоял Никола.

– Уходишь? С Витькой так и не поговоришь?

– Потом, – коротко ответила Рита.

– Чего у вас там вышло-то? Третий день сам не свой ходит…

– А ты разве не слышал лекцию, которую читала обо мне Белозериха? – с иронией уточнила Рита. Никола недоуменно заморгал:

– Да ты что, кто же эту стерву слушает? Она даже про воробьев в луже и то несет всякое… Есть на что отвлекаться!

– Все равно я… не готова сейчас разговаривать с Витей. – Рита порылась в сумочке. – Вот, Никола, отдай это в общий котел.

– А как твоя фамилия? Я запишу. – Тут парень увидел, какие купюры протянула ему Рита. – Эй, ты что, банк ограбила? Тут же пятьсот баксов!

– Я потом достану еще, – пообещала Рита, снова устремляясь к окну. Никогда еще в жизни ей не приходилось испытывать столь жгучий, всепоглощающий стыд. «Папа, папа! Вот что ты наделал! Я не смею назвать свою фамилию… Нашу фамилию, – горько думала Рита. – Да ведь если бы Никола знал, кто протянул ему деньги… О, с каким презрением он растоптал бы их!»

Выбравшись в окно, девушка направилась к станции – спешить уже было не нужно. Позади послышались торопливые шаги.

– Рита, стой! – окликнул Виктор. Рита послушно остановилась, но не оборачивалась, ожидая, пока он подойдет.

Приблизившись, молодой человек с силой крутанул ее за плечи, поворачивая к себе. Рита испуганно вскрикнула.

– Спасибо, что предупредила, – как-то отстраненно произнес Виктор.

– Я считала, что это мой долг…

– А мой долг сказать тебе… что… я все равно люблю тебя! – выпалил Виктор. – Люблю, несмотря ни на что! Но… простить не могу. Продавать себя за деньги… – Он брезгливо скривился. – Я должен ненавидеть тебя! – Глаза Виктора неестественно расширились; Рите стало страшно. – Ты, наверное, околдовала меня, как ведьма! Уходи! Уезжай! Не мучай меня больше! Ты хоть понимаешь, что сделала со мной?

Рита одним резким движением стряхнула с плеч потяжелевшие руки Виктора и, не оглядываясь, бросилась бежать. Она опомнилась только в вагоне электрички.

У Нади Рита застала целое общество: в центре внимания был, разумеется, беленький котенок, по поводу которого между Анатолием Сергеевичем и Надей как раз велся горячий спор.

– Его надо назвать Пушок! – горячилась Надя.

– А по-моему – Снежок! – не сдавался Толик.

– Но ведь он пушистенький!

– И беленький!

– Ну, спорщики? Придумали что-нибудь наконец? – С кухни вышла Зоя Петровна с чашкой теплого, разбавленного молока. – Тосенька, у меня все готово! Несите скорей пипетку!

– Сию секундочку, Зоя Петровна! – долетел из глубины квартиры голос Тоси. – Надежда Юрьевна столько игрушек для малыша накупила, что они все время из корзинки вываливаются!

– Потом уберешь! Неси давай!

– Да, а то она проголодалась, – подхватил попивавший за угловым столиком чаек Глухов.

– Почему она? – непонимающе посмотрела на старичка Надя.

– Да я, пока вез, посмотрел… Это девочка.

– Как же мы назовем ее теперь? – растерялась Надя. – Может, Пушинка?

– А я вот что посоветую вам… – прищурился Глухов. – Назовите-ка вы киску Белоснежкой! И супругу вашему приятно будет…

– Супругу? – Надя беспомощно огляделась по сторонам, заливаясь краской.

– Ну муженьку… Как теперь принято говорить-то? – не унимался Глухов.

– Видимо, это обо мне, – пробормотал Анатолий Сергеевич.

– А что, Надюша! – воскликнула Зоя Петровна, осторожно подсовывая пищащему комочку пластиковую трубочку пипетки. – Ведь господин Глухов прав! Вы с Толей прекрасная пара!

– Быть может… Но… мы с Надюшей уже обсудили этот вопрос, – вздохнул Анатолий Сергеевич. – Отношения между нами невозможны.

– Почему? Что вам мешает? – удивилась Зоя Петровна. Анатолий Сергеевич поглядел на нее как на маленькую.

– Деньги! – четко выговорил он.

– Да так ли уж много вам надо на первое время? – продолжала недоумевать Шерстнева.

– Мой папа никогда не согласится на то, чтобы я вышла замуж за человека не нашего круга, – грустно пояснила Надя. – Анатолий Сергеевич имеет в виду, что папины деньги стоят между нами как непреодолимая стена. Что ж… Я так мечтала, что он будет писать свои труды, а я вдохновлять его… Этому не суждено сбыться… Белоснежка, маленькая моя… Одна лишь ты у меня осталась, – заплакала Надя. – Да вот, может, еще Анатолий Сергеевич иногда будет заглядывать на огонек… пока не встретит другую…

– Караул, – тихонько прокомментировал этот взрыв эмоций несостоявшийся жених.

– Э-э… Да вы, милая моя, оказывается, просто-напросто в девках засиделись, – ласково заметил Глухов. – Сплошные нервы! Замуж вам пора да ребеночка родить, чтобы спать не давал… Тогда вся депрессия сама собой улетучится.

– Вы не понимаете, о чем говорите, – грустно улыбнулась Надя.

– Надежда Юрьевна, там Алексеев пришел. – В комнату заглянула Тося.

– Зовите его сюда! Наверное, есть новости! – бодро распорядился Анатолий Сергеевич.

Среди всей этой суеты Рита с каждой секундой начинала ощущать себя все более ненужной и чужой, и Зоя не могла заметить этого.

– Кто тебя обидел? – тихонько, чтобы не привлекать внимания остальных, спросила она.

– Никто. – Рита вскинула голову. – Я сама во всем виновата. Все началось с вранья и не могло закончиться ничем хорошим! Теперь Виктор не верит мне, и поделом!

– Что ты говоришь такое! – возмутилась Зоя. – Ты – и вранье? Ты кристально честная девочка! Сегодня утром у меня был Андрей Николаевич Блинов и рассказал такое… В общем, никакая болезнь не извиняет Шуру! Матвей… Его счастье, что папа в больнице! Поганец! Ничего, Андрей Николаевич пообещал, что хорошенько ему задаст!

«Интересно, знает ли мама о замыслах этих милых детишек? – подумала Рита. – Наверное, нет. И не надо. Не стоит огорчать ее еще и этим». Но тут Зоя Петровна заговорила снова:

– Представь себе, возле нашего дома задержали какого-то человека. И он сознался, что Матвей предлагал ему ранить папу! В голове не укладывается! Уложить папу в больницу, чтобы без помех жениться на нашей балде Шурке и расплатиться с карточными долгами ее приданым! А мы-то еще не верили тебе, не желали слушать твоих предостережений… Какой урок!

– Минутку внимания, – попросил в это время Алексеев. – Надежда Юрьевна, здесь присутствует достаточно много людей. Вы считаете, что все они должны присутствовать при нашем разговоре? Может быть, я зайду в другой раз?

– Пожалуй, мне пора, – понял намек Глухов.

– Я провожу вас… Надюша, я не прощаюсь, вернусь через полчасика, – встал с места и Анатолий Сергеевич.

– На нас с Ритой вы можете положиться, – заметила Зоя Петровна.

– Ну что ж, – пожал плечами детектив. – Если госпожа Емельянова согласна…

– Да, да… При Рите и тете Зое мне будет легче услышать истину… – залепетала Надя. – Я чувствую, что это будет нечто ужасное!

– Для кого как, – беспечно бросил детектив. – Дело оказалось несложным, ответы буквально лежали на поверхности. Надежда Юрьевна, у вашей мачехи есть любовник. Она намеренно настраивает отца против вас, чтобы потом без помех завладеть его деньгами. Врач, которого она рекомендовала вашему батюшке и вам в качестве семейного, и есть этот альфонс! Кстати, он уже несколько месяцев как лишен права заниматься медицинской деятельностью. Так что справиться с ним силами закона будет несложно! Я уже сообщил в милицию и о нем, и о его подозрительной клинике. А вот и фотографии свидания этих мерзавцев, и запись их разговора… Для суда, конечно, этого недостаточно, но вашего батюшку они убедят. Возьмите их и вручите ему лично!

– Я просто сердцем чувствовала, что за всем этим кроется что-то подобное! – горячо воскликнула Зоя.

– А для вас, Маргарита Геннадьевна, у меня тоже есть кое-что. Я всегда держу свои обещания. Знакома ли вам некая Валентина, она еще называет себя Ваниллой?

– Что вы имеете в виду? – переспросила Рита.

– А то, что она активно занимается шантажом. И вот негативы фотографий, которые мне удалось достать у нее…

– Что это? Покажите! – заинтересовалась Зоя.

Рита, проворно выхватив у детектива коробочку с фотопленкой, открыла ее и подставила лившимся в окно солнечным лучам.

– Я не хочу, чтобы ты видела это, мама, – твердо произнесла она.

– Но что это за снимки? На них… ты? – осторожно уточнила мама.

– Нет, на них, насколько я понял, Александра Геннадьевна, – самодовольно заявил Алексеев. – Ваша старшая дочь, как я выяснил, стала жертвой целенаправленной клеветы…

– Не продолжайте, пожалуйста, – оборвала его Рита. – Мама, я хочу, чтобы Шура, пролечившись от своего мерзкого пристрастия, получила возможность начать жизнь с чистого листа.

Зоя настояла на том, чтобы Рита все же вернулась вместе с ней в кондоминиум. «Вот все и кончилось, и, похоже, благополучно, – уныло рассуждала Рита, глядя, как за окном проносятся знакомые пейзажи. – Для всех, кроме меня. Хотя… Ведь теперь у меня будет картинная галерея! И я добьюсь, чтобы о ней заговорил весь город!»

В квартире Шерстневых было чисто убрано, малейшие следы деятельности Шуры и ее шайки исчезли как дурной сон. В холле на полу стояла огромная корзина цветов – она была настолько велика, что загромоздила бы любой стол, даже обеденный.

– Это от Зинаиды Степановны, – пояснила сияющая Анна Осиповна. – С возвращением, Риточка! Вот все и возвращается в прежнюю колею.

– Да, выпишется из больницы Геннадий Иванович, вернется Шура и заживем как ни в чем не бывало! – бодро воскликнула Зоя.

Против своей воли Рита всхлипнула.

– Забудь об этом Викторе. Если он смел обидеть тебя, значит, он тебя не стоит, – сказала ей мать. – Ты еще встретишь свою судьбу.

– Мама, можно, я пойду к Зинаиде Степановне? – уклонилась от прямого ответа Рита. – Хочу поблагодарить ее за цветы…

Хотя и было заметно, что Зое Петровне не хочется так скоро отпускать от себя вновь обретенную дочь, пусть и ненадолго, разрешение было дано.

У Зинаиды Степановны царило почти такое же оживление, какое Рита только что застала у Нади. И хозяйка, и горничные сбились с ног, обхаживая нового члена семьи. Остальные коты, усевшись кружком, словно совещались между собой; время от времени один из них приближался к малышу и осторожно лизал его, и тогда Зинаида Степановна умилялась:

– Видите? Они узнают его, узнают!

– Спасибо вам за цветы, – начала Рита.

– Деточка моя! Да я не знаю, как вас благодарить! Цветы – это просто знак внимания, – горячо заговорила старушка. – Что вы хотите за свою услугу? Вы буквально спасли меня… Разумовского… Платова… Понятовского… всех нас! И этот милый пушистик… Подумайте, ему была уготована смерть! Вы спасли живое создание!

– Зинаида Степановна, может быть, мои слова прозвучат для вас странно, – осторожно начала Рита. – Но когда я увидела ваш роскошный букет, я подумала вот о чем… Наш лес через месяц будет выставлен на торги. И если его не приобретут вербинцы, устройство охотничьего заказника остановить не удастся. Если бы те деньги, которые были потрачены на этот букет, были переданы им… Они собирают средства для торгов, понимаете…

Рита запуталась и сбилась.

– Девочка моя! Да почему же вы не сказали мне этого раньше! – засуетилась старушка. – Лес, где спит мой драгоценный котик, не должен быть уничтожен! Вам случайно не известно, кто занимается сбором средств? Я сегодня же лично поеду в Вербино и отвезу все наличные, которые у меня есть в доме!

…Узнав о поступке соседки, Зоя пришла в восторг.

– Вот видишь, я всегда говорила, что Зинаида Степановна – замечательный человек! – горячо воскликнула Зоя, хотя никто с ней и не спорил. – Как мне сейчас стыдно за твоего папу, если бы ты знала, Риточка! Впрочем, не лежи он сейчас в больнице, Гена, наверное, изменил бы свое намерение. Борис Константинович сказал, что и большинство населения кондоминиума тоже проголосовало против этой затеи.

– Может быть, они примут участие в торгах? – заинтересовалась Рита.

– Впереди еще месяц, – задумчиво ответила Зоя. – Есть время договориться. Сама понимаешь, мне, как члену семьи Шерстневых, неудобно афишировать свою позицию в этом деле. В любом случае обещаю тебе, что помогу вербинцам деньгами, если это будет нужно.

Видимо стремясь развлечь дочь, Зоя Петровна на следующий же день решила посетить вместе с Ритой музыкальный утренник в Бетховенском зале Большого театра.

– Пропустишь еще один день занятий, зато отдохнешь от этой своей библиотеки, придешь в норму, – рассуждала она. Но, слушая задумчивую музыку Мясковского, Рита по-прежнему видела перед собой лицо Виктора – то радостное, то нежное, то такое, каким она видела его в миг последнего расставания. В эти моменты сердце девушки болезненно сжималось, к глазам подступали слезы.

– Ну что, теперь домой? – подчеркнуто бодро спросила у девушки Зоя, когда после концерта они вышли в сквер перед театром. – Или сначала зайдем в Петровский пассаж? Закусим в кафе, купим что-нибудь, чтобы развеятся…

Рите больше всего хотелось домой, но, чтобы не огорчать маму, она согласилась. Мать и дочь направились к выходу из сквера, и в этот момент Рита болезненно вскрикнула и схватилась за виски.

– Что с тобой, доченька? Сосудистый спазм? – вне себя бросилась к девушке Зоя.

По тротуару с безмятежным видом шел Виктор. Но вот он заметил Риту и весь подобрался, как перед прыжком.

– Что это ты здесь делаешь? – грубо спросил он, даже не подумав поздороваться.

– Мы с мамой ходили в театр. – Рита жестом представила молодому человеку Зою.

– Ты снова врешь! Как она может быть твоей матерью? Ей же и сорока еще нет!

Нельзя сказать, что Зое был неприятен этот непроизвольный комплимент, однако манера, в которой незнакомый молодой человек обращался с ее дочерью, не понравилась Шерстневой.

– Тем не менее это так! – сурово произнесла она. – А вы, судя по вашей невоспитанности, очевидно, Виктор?

– Мама, не надо так, – умоляюще попросила Рита. – Ты же ничего о нем не знаешь!

– В таком случае мы с ним в одинаковом положении. – Зоя смерила ладную фигуру Виктора презрительным взглядом. – Потому что нужно совершенно не знать тебя, Рита, чтобы разговаривать с тобой подобным образом!

– Ну в таком случае мне тоже пора открыть карты, – заявил Виктор, не сводивший с Риты тяжелого взгляда. – Потому что, наверное, вам неизвестно, что ваша дочка подрабатывает в доме свиданий?

– Вы с ума сошли?! – Зоя даже не оскорбилась, в ее голосе было лишь непомерное удивление.

– Ничего не с ума, я своими глазами видел, как она входила в роскошный дом неподалеку отсюда!

– Насколько мне известно, это описание подходит к дому, где живет близкая подруга Риточки, Надежда Емельянова, – надменно произнесла Зоя. – Какой криминал, подумайте!

– Видел я эту «подругу», – с горечью отозвался Виктор. – Это был мужик!

– Я поняла! – воскликнула после нескольких мгновений мучительного размышления Рита. – Я вспомнила! Витя… Господин Долонин видел меня с Алексеевым!

– Какая разница, Алексеев или Сергеев, – стоял на своем Виктор.

– Господин Алексеев – частный детектив, который присматривал за Ритой по поручению господина Шерстнева, – пояснила Зоя. – Вы удовлетворены?

– Шерстнев? – Казалось, Виктор был искренне удивлен. – При чем он тут? Неужели Рита не выдумывала, когда говорила, что этот старый кровопийца – ее отец?

– Поосторожнее, молодой человек, вы говорите о моем муже, – предостерегла Зоя.

– Да нужны вы мне все сто лет! – Виктор безнадежно махнул рукой. – Не понимаю только, что забавного вы, барышня, нашли в том, чтобы общаться с простыми смертными, – обратился он к Рите.

– Не так уж вы и просты! Злости и упрямства в вас хватит на десяток ослов! – окончательно вышла из себя Зоя. – В чем виновата моя дочь? Если хотите знать, и она, и я против строительства в лесу!

– Спасибо за сочувствие! – ухмыльнулся Виктор. – Богатые барыни снизошли к заботам алкашей и бездельников! Юрист вашего мужа уже объяснил нам, кто мы такие есть! Что ж, любите нас черненькими… А сейчас прошу извинить, мне нужно в прокуратуру. Дело, видите ли, мы заводим против вашего супруга и его приятелей. Что, Рита, видишь теперь, какой я грубый и неблагодарный? Теперь, наверное, еще больше довольна тем, как сумела надо мной посмеяться?

Рита безмолвно смотрела, как голова Виктора исчезает в толпе, и только когда он свернул за угол, по-детски беспомощно обратилась к Зое:

– Мам… За что он так?

– Видишь ли, доченька… – задумчиво ответила Зоя. – Предубеждения бывают не только у богатых людей, таких как твой папа. Видимо, этот Виктор просто не представляет себе хорошенько того, что говорит. Даже самые лучшие люди попадают иногда под власть расхожих клише. Не грусти, Риточка! Все как-нибудь образуется, поверь мне.

– Галина Васильевна говорила мне то же самое, – пробормотала Рита.

– Эта симпатичная библиотекарша, о которой ты мне рассказывала? Знаешь что, Риточка? Чтобы отвлечься от грустных мыслей, давай-ка съездим в ремонтную фирму. Зачем откладывать? Начнем подготовку зала для твоей галереи сегодня же!

Мамин совет оказался верным – увлеченная организационными хлопотами, Рита не заметила, как пролетел день. А на следующее утро, как и предсказывала Зоя, Рита окончательно вернулась к прежнему образу жизни. Вскочив на рассвете и напившись молока, девушка направилась на корт. Однако, к ее удивлению, инструктора не было на месте!

– Что случилось? – обратилась Рита к полноватому мужчине в спортивном костюме, задумчиво проверяющему натяжение ракетки. – Где тренер?

– А вы что, еще не знаете? – хмыкнул тот. – У нас тут произошел небольшой скандал!

– Да объясните, что случилось!

– Вы, разумеется, знаете Моткова? Ну этого старого чудака, у которого такая вертлявенькая жена? Так вот, сегодня на рассвете он поймал ее с этим самым инструктором по теннису! И милиция, и «скорая помощь» уже уехали.

– «Скорая помощь»? – не поняла Рита.

– Ну да! – радостно разъяснил сплетник. – Мотков-то хоть и старик, а так отколотил этого донжуана, что понадобился врач. А самому Александру Юрьевичу придется отвечать за рукоприкладство! Но хуже всего, конечно, молодой женушке пришлось. Вышвырнет ее теперь Мотков на улицу.

– Она не выдержала роли жены, – пробормотала Рита.

– Что вы сказали?

– Ничего, это я так… Если хотите, давайте играть друг с другом, – предложила девушка.

Легко победив своего неумелого соперника, Рита подошла к парапету, чтобы посмотреть на Вербино хоть одним глазком. Отсюда великолепно был виден купол храма. Он словно плыл по зелени леса навстречу Рите, и девушка, забыв о времени, предалась созерцанию.

– Гав! – гаркнул кто-то у Риты над ухом.

– Что за глупая шутка? – вздрогнула Рита.

– Здорово я тебя? – радостно осклабился Матвей.

– Вижу, что разгневанные вербинцы тебя не слишком побили. – Рита бесцеремонно оглядела запудренные синяки на лице незадачливого махинатора.

– А ты почем знаешь? Ну и дом у нас! Ничего в секрете удержать нельзя! – моментально окрысился Матвей.

– Не наговаривай на людей. Я была в Вербине, когда вас с Шурой поймали, – строго заметила Рита. Матвей скроил противную гримасу.

– Да? Шурка трепала что-то эдакое… Я, признаться, так набухался на тот момент, что мать родную от лыжной палки не отличил бы!

– Мне мерзко тебя слушать! – Рита отстранилась от Матвея.

– Ой-ой, снова начинаешь? Хватит уж ломаться как копеечный пряник! Наташка Моткова рассказывала мне, как ты с работягами гуляешь! Что, нравятся брутальные небритые мужики?

Рита с наслаждением закатила Матвею пощечину.

– Ничего, скоро твоих дружков прижмут к ногтю! – отскочив, пообещал тот.

– Не дождешься!

– И ждать нечего! Сначала у них отнимут лес. Потом отхапают речку. Устроим причал для яхт. А потом сковырнем их поганые лачуги, чтобы не портили нам вид! Вот так. Поняла?

– Рано радуешься, – осадила Матвея Рита. – Торги только через месяц. За это время вербинцы сумеют собрать нужную сумму, и никаких домиков в лесу не будет, а там и все твои остальные надежды разлетятся как дым!

– Откуда ты взяла, что торги будут через месяц? – насторожился Матвей.

– Узнала от человека, который работает в НИИ охраны природы, – с достоинством пояснила Рита.

– Ха! – Всполошившийся было Матвей явно успокоился. – А вот я слышал из первых рук, что юрист твоего папочки дал на лапу кому надо и этот кто-то перенес торги. Они состоятся через неделю. Что, съела?

– Врешь! – в возбуждении Рита схватила Матвея за руку. – Кто мог сказать тебе это?

– «Кто», «кто»… У меня о другом голова болит. Папаша решил меня доконать, – неожиданно завел Матвей. – От ментов обещал отмазать, зато… Ты не поверишь, чего затеял! Отправляет меня в геологическую экспедицию!

– Но ты же сам хотел поехать в экспедицию, – удивилась Рита.

– Но не в такую же! Я хотел, как лорд Ливингстон, с черномазыми носильщиками, полным холодильником виски путешествовать по экзотическим местам. А папаша гонит меня на Урал.

– Успокойся, твой Ливингстон умер от голода и лихорадки, – засмеялась Рита. – И холодильников в те времена еще не придумали.

– Все-то ты знаешь, Шерстнева, – разозлился Матвей. – Как это некоторые ловко умеют устраиваться, удивительно! А вот мне придется жить в холодной палатке, готовить на костре… Папаша уже предупредил этих геологов-археологов, чтобы меня заставляли рубить дрова и сигарет не давали ни под каким видом! Приплачивает им за то, чтобы меня мучили, сечешь? А осенью велел в нефтяной институт поступать… Что за жизнь проклятущая!.. А насчет торгов наш юрист рассказал. Это уже два дня как ни для кого не новость. Вся Москва в движение пришла. Все, у кого деньги есть, к торгам готовятся. Шутка ли, лакомый кусок!

Рита заливисто смеялась над потешными жалобами Матвея, и вдруг до нее дошло, что именно он сказал…

– Такие торги незаконны! – с загоревшимися глазами воскликнула она. – Любой суд признает их результаты недействительными!

– Толкуй, – подленько засмеялся Матвей. – Пока суд разберется, лес несколько раз успеет перейти из рук в руки, и все так запутается, что никто не найдет концов. Приобретет его подставное лицо, по поручению твоего же папочки, – и все! Думаешь, так просто сделку расторгнуть? Стой, зубрилка, ты рехнулась? Куда?..

Рита ворвалась в квартиру как вихрь.

– Мама! Беда!

– Господи, что случилось? Что-нибудь с папой? – Зоя, хозяйничавшая за чайным столом, схватилась за сердце.

Перескакивая от волнения с пятого на десятое, Рита рассказала страшную новость.

– Ну и что ты так нервничаешь? – Зоя спокойно отхлебнула чаю. – Напугала и меня, и Анну Осиповну… Катенька, – обратилась она как ни в чем не бывало к новой горничной, – вы сами-то завтракали? Сходите, милая, поешьте.

Рита нервно бегала по столовой.

– Мама! Я удивляюсь тебе! Как ты можешь спокойно сидеть, когда все пропало!

– Да ничего не пропало, Рита! Я ведь недаром все эти годы прожила рядом с твоим папой. Уж кое-чему научилась… Нам надо просто выиграть эти торги, и все.

– Нам? – Рита остановилась, непонимающе глядя на мать.

– Конечно, – молодо улыбнулась Зоя. – Садись-ка и позавтракай как следует. А после поедем в Вербино!