Текст книги "Каскадер"

Последние слова я выкрикнула вслух, и парни посмотрели на меня.

– Ты о чем?

– Мы идиоты! Мы спустились, но ведь тут явно если не годы, то месяцы точно никого не было! Ни следов, ничего! Мы едва пролезли! Неужели вы думаете, что Кощей каждый раз, согнувшись в три погибели, пробирается сюда?! Вовсе нет, он призывает к себе ларчик с зельями! Все, что нам нужно сделать, – натянуть сеть на проходе! И ларец сам окажется в наших руках. Вспомните, как Кощей призвал посох перед нашим боем!

– Похоже, что ты права. Хотя он смог призвать посох только потому, что перед этим пил зелья.

– Ну почему же! Для того чтоб повелевать живыми объектами или чужими вещами, ему нужны зелья, а собственные зачарованные предметы он всегда может призвать. По-моему, вполне логично, разве нет?

– Тогда ему нет необходимости даже появляться здесь, на этом полуострове. Он спокойно призовет свой ларчик прямо с Оборонного!

– Быстрее, пока это не произошло, – нужно чем-то перекрыть вход!

Парни тут же бросились мастерить заслон.

Надеюсь, что я права… Если Кощей, например, телепортирует свои зелья – мы так ничего и не сделаем, а Инг погибнет. Хотя я никогда не видела, чтоб кто-нибудь из них что-то телепортировал. Стоп! А как Велимир забрал Воеславу и ее упырей?

Дьявол… Сколько неизвестных в этом уравнении…

Как ни странно, я оказалась абсолютно права: не прошло и часа, после того как ребята загородили вход – на всякий случай мы продолжили поиск, – как в хитроумно связанном тряпье забилась деревянная шкатулка, выскользнувшая откуда-то сверху – из того места, где мы уже искали. Арс в каком-то невероятном прыжке перехватил ее, сорвав преграду, и прижал к земле, открывая. Внутри и в самом деле оказались маленькие стеклянные бутылочки, вставленные в специальные крепления. В каждой бутылочке плескалась густая синяя жидкость.

– Кощей где-то рядом! Нужно выбраться отсюда, покуда он не устроил нам общее погребение, – крикнул Глеб, лихорадочно высвобождая бутылочки из шкатулки. Стоило ему вытащить последнюю, как шкатулка вырвалась из рук Арса и вылетела в освободившийся проход. Мы бросились за ней – и не зря: Кощей стоял на тропинке около Лещового озера. Один взмах длинного посоха – и земля позади нас просела. Замешкайся мы хоть на секунду… Ух, и думать не хочется!

– Ах ты, тварь! – воскликнул Кощей, заметив меня. Интересно, а почему именно я виновата – парни ведь тоже приложили руку?

Кощей поднял посох, меня тяжело ударило в грудь и отшвырнуло в неласковые объятия ближайшего дерева. Судя по чертыханию по сторонам, парням тоже не сладко перепало.

Бой! Я живо вскочила на ноги, наконец-таки собираясь с мыслями и силами. Вита в руке задрожала. Слегка пригнувшись, готовая в любую секунду подпрыгнуть или, наоборот, присесть, пропуская удар Кощея, направилась к врагу. Арс и Глеб, действовали аналогично, и Кощей заметно запаниковал – зелий своих он не получил, а без них его сил надолго не хватит… Надеюсь, иначе умереть может кто-то еще. А что до самого Кощея, то его смертный приговор я уже подписала.

Кощей определенно запаниковал – еще бы, это ему не на ристалище один на один драться, имея кучу преимуществ! Он завыл, изрекая какой-то наговор, его посох вспыхнул ярко-алым светом, а вокруг злодея, на мгновение засияв сиреневым, появились прозрачные щиты.

Похоже, на этом его силы кончились – он принял классическую стойку, чуть выставив вперед посох, и приготовился обороняться. Мы наступали. Первым выпад сделал Арс – поднырнув под посох в замахе, нанес удар в сердце – но не смог пробить щиты.

Глеб попытался напасть со спины и даже сумел направить удар под лопатку, но ему так же помешали щиты. Где может быть их слабое место? Пятка? Нет, вряд ли, это слишком банально. Да и замучаемся мы в пятку бить! Голова. Скажем, шарахнуть ему сверху по черепу… Нормальный план. Пусть он пока на парней отвлекается, а я…

Без всякой задней мысли, я приблизилась к Кощею, вокруг которого танцевали парни. Вот тут-то я и поняла, что неплохо было бы и иметь эту самую заднюю мысль…

Кощей вовсе не лишился всех своих сил… Он просто выжидал, желая нанести нам вред поощутимей. Мне, можно сказать, повезло – находилась дальше всех от эпицентра чар, и досталось, соответственно, меньше.

Что-то с дикой силой врезало мне по лбу, из глаз посыпались искры, в висках заломило, появилось ощущение полета, которое, впрочем, очень быстро прервалось пробиванием какой-то преграды…

Не знаю, сколько я провалялась без сознания, да и теряла ли его вообще, но, открыв глаза, вообще ничего не увидела.

Я ослепла? Нет, не верю. Просто слишком сильно ударилась… Или нахожусь в темноте. Скорее первое – просто потому, что Кощей бы меня убил, но никак не стал бы брать в плен.

Сильно болели ребра, сидеть было неудобно – я нащупала какие-то предметы, острые выступы. Прислушавшись, я с ужасом поняла, что ничего не слышу – ни собственного дыхания, ни стука сердца…

Что происходит? Это чары Кощея или… Или нет?

Только не сдаваться и не паниковать. Сейчас я встану, встану, встану… Удержаться на ногах оказалось сложнее, чем я думала, – когда ничего не видишь и ничего не слышишь, это трудно.

Я не рискнула что-то говорить, или звать Арса, опасаясь, что Кощей где-то близко. К счастью, слепота стала потихоньку проходить – по крайней мере, руки свои я уже различала, поднося их к глазам. Только в этот момент я подумала, что, может быть, зря встала и вообще пошевелилась. Надо было лежать, пока все не пришло б в норму… Пусть бы Кощей решил, что я мертва.

Но рядом никого не было. Через пару минут зрение полностью восстановилось, и я поняла, что меня закинуло обратно в скит, вбив в осыпавшуюся землю. Поэтому-то, похоже, Кощей меня и не нашел…

Я осторожно выглянула из-под земли, прижавшись к остаткам двери. Арс лежал на земле, раскинув руки и странно изогнувшись. Глеба не было видно, а Кощей, ежеминутно отдыхая, шел, вернее, скорее полз, в мою сторону. Надеется найти зелья, гад. Вот сейчас Арс с Глебом очнутся и накостыляют этому гаду!

Но ни Арс, ни Глеб, почему-то не торопились вставать. Может, они чувствуют себя хуже, чем я? Они были ближе к Кощею…

Похоже, добивать придется мне.

Кощей был уже совсем близко – я видела, как шевелятся его губы, шепча наговор. Он выпрямился, словно снова обретя силы. Дьявол, если он выпьет зелье… Ни мне, ни ребятам уже никто не поможет.

Соображая, что делать, я присела на корточки, рука что-то сжала – посмотрев, я увидела крошечную бутылочку с густой синей жидкостью.

Эти зелья, как, кстати, и любые зелья в принципе, обладают наркотическими эффектами: впадение в состояние эйфории – раз, и мгновенное привыкание – два. Не забудьте об этом!

Кощей приближался, теперь уже нормальным шагом, а посох его вновь светился.

Просто у меня нет другого выхода… Я надеюсь, все это понимают…

Вкуса у зелья не было, лишь что-то легкое, чуть холодноватое скользнуло во рту – больше я ничего не ощутила. Странно. А впрочем, что я знаю о колдовстве и чарах? Да, в фильмах героев крутит и корчит, когда они глотают какую-нибудь магическую дрянь…

Дьявол, почему не действует?!

– Жива? Это ненадолго. – Кощей направил на меня посох.

Ну уж нет! Дьявола с два! Я вскочила – и едва не упала обратно – зелье, словно до того мгновения застрявшее в горле, резко ухнуло в желудок. Мир вокруг меня замерцал, обретая краски, невиданные ранее. Все в роде как осталось таким же, как и было… Но у каждого цвета появились миллионы оттенков, и более того, я знала, как назвать каждый из этих оттенков, словно выучила новый язык, более разнообразный, чем русский. Я поняла, что знаю, как составлять наговоры, как варить зелья… Я слышала, как летит над лесом одинокая навья, бесшумно для обычных людей машущая крыльями, как хрипло, с трудом, дышит Арс. А вот новый, резкий звук – Глеб распахнул глаза.

Кощей приближается ко мне, медленно поднимая посох, и так же медленно губы его расплываются в насмешке. Насмешке над мертвым врагом, над наглой девчонкой, влезшей не в свое дело, девчонкой, уже однажды чудом избежавшей смерти от его руки.

– Три «ха-ха»! – сказала я, делая шаг навстречу. Кощей ничего не понял – видимо, научиться говорить так, чтоб меня понимали смертные, довольно тяжело будет.

Вита вонзилась в сердце моему врагу раньше, чем он успел осознать, что проиграл.

Тело Кощея упало к моим ногам; посох покатился в сторону.

Равнодушно оттолкнув его подальше, я вышла на полянку. Мир поражал своим великолепием… и подчинялся мне. Я была его хозяйкой, повелительницей, властительницей… Все у моих ног! Пожалуй, подобные чувства я испытывала лишь один раз в жизни – когда наглоталась энергии через Биту, вот только тогда все было слабее, в тысячу раз слабее. Я могу летать, могу дарить жизнь… Я – всемогуща! По моему желанию солнце, давно зашедшее за горизонт, вернулось, засияло на небесах. Трава показалась мне несколько жухлой – тут же на нее пролился свеженький грибной дождик. Став глубинно-зеленой, она моментально приподнялась над землей, оживая. Лишь в одном месте что-то помешало ей…

Чье-то тело…

Я подбежала… Или переместилась? К Арсу. Я легонько коснулась его щеки – и в ужасе отшатнулась – на его лице остался четкий отпечаток моих пальцев.

Всемогуща? Всесильна? Но я не могу помочь ему! На ночном небе, затянутом тучами, одиноко пробивался блеск какой-то звездочки, а я сидела на коленях и рыдала. Потому что Арс едва дышал.

Глупо. Очень глупо.

– Арс! Рыжик!

– Тихо, не кричи так… – Морщась от боли, к нам подошел Глеб.

– Ты понял, что я сказала? – удивлена.

– А что, не должен был?

– Не знаю… – растерялась я, мгновенно утратив все свои силы. Заболели в сотый раз ребра, – везет им! – загудела голова.

– Он сейчас очнется, не плачь. Ну, подумаешь, приложило о землю хорошенько. В первый раз, что ли? Ты же уже знаешь, так легко его не убить. Синяки только подживут, к утру как новенький будет, гарантирую… Погоди, а что это у него на лице?

– Отпечатки пальцев…

– Керен… А как ты убила Кощея?! Ты… Не может быть… Ты выпила зелье Кощея?! Иван же запретил вам это делать?

Я зло пожала плечами:

– А что мне было делать?! Ждать, пока он прикончит меня, а потом и вас, наглотается зелья и отправится на ристалище убивать Инга? Ничего со мной не произошло – ну выпила, убила Кощея, а теперь-то жива и здорова, и все у меня отлично, как видишь! Не то что у вас!

– Ладно, не злись. Ты права. Другого выхода и в самом деле не было. Прости, что я накричал на тебя.

– Кто на кого накричал? – слабым голосом спросил Арс, садясь на траве. На, кстати, густой и зеленой траве.

– Арсик! – взвизгнула я, бросаясь к нему, но намертво застряла в железных объятиях Глеба.

– Ты хочешь, чтоб у него синяки не только на лице остались?!

– Отпусти меня, сила уже ушла, иначе ты бы меня не удержал!

– Отчего у меня синяки на лице?

– Она тебя коснулась. Нежно!

– Я выпила зелье, Арс.

– Ты с ума сошла!

– Вот и я сказал то же самое!

– У меня не было другого выхода!

– И все равно ты ненормальная! Иван же предупреждал!

– Ну и что? Он ведь тоже пил – и ничего!

– Что теперь делать?!

– Идти в корпус! Лечиться! А со своими проблемами я справлюсь сама, уверяю тебя! Все, хватит! Молчите! Пойдемте.

Едва Арс оклемался настолько, что сам мог идти, мы отправились к нашему корпусу.

– Молодцы мы все-таки! – самодовольно воскликнул Арс, опираясь на плечо Глеба, – тропа была неровная, и здоровому-то осторожно идти надо, к тому же фонарик его разбился.

– Рано хвалишься, – усмехнулся Глеб, внимательно оглядываясь по сторонам. Его слова подтвердили волки – внезапным, холодящим кровь воем, что заставил нас замереть на месте. Из-за кустов показалась серая морда с горящими глазами.

– Это варги? – непонятно зачем спросила я.

– Нет, – ответил Арс. – Лучше б варги. Это – обычные волки. Видимо, смерть Кощея приманила их. Волка, в отличие от варга, серебром не напугаешь. Да и вообще… С людьми сражаться проще, чем с животными, а варги имеют почти человеческое сознание.

Медленно отойдя к ближайшей сосне, мы прижались к ней спинами, выставив оружие. Волки все пели, а мне становилось все страшнее. Природа куда опаснее нечисти.

Волки приближались полукругом: впереди – огромный вожак, просто гигант, я даже представить себе подобного монстра не могла. Вздохнув, сжала поудобнее рукоять и приготовилась сражаться. Отчаянию предаваться рано, да и неохота. Мы еще поборемся. Арс и Глеб не станут сдаваться. А значит, и я тоже.

– Не бойтесь, двуногие, – хрипло сказал вожак. Это было столь невероятно, что я даже не удивилась. – Мы не собираемся вас убивать. Мы не едим двуногих, – при этих словах остальные волки… Не знаю даже, как описать… Издали странные звуки – если б они были б людьми, это, наверное, было бы хихиканьем. – Мы хотим поблагодарить вас за смерть Кощея. Он постоянно изводил нас, убивал щенят и мучил наших волчиц. Если кто-то из вас попадет в беду, кликните меня, я помогу.

– Как кликнуть? – деловито спросил Арс. Ему, похоже, море по колено. Сомневаюсь, что сейчас смогла бы нормально говорить – от пережитого страха перехватило горло.

– Имя мое – Верная. Но горе вам, коли решите использовать его в ритуалах! Страшная кара постигнет вас.

В тот же миг вожак растаял в воздухе, а волки, глухо порыкивая, разбежались, обращая на нас внимания меньше, чем на кусты и стволы деревьев, кои они изредка помечали.

Едва они скрылись, как Арс сполз по стволу на землю:

– Я не смогу идти. Я сейчас едва сознание не потерял…

Я только головой покачала. Вот это выдержка… А говорил как… Даже мне не пришло в голову, что он еле держится. Ведь пришлось бы, так он еще и сражался бы… Эх, не то что я.

Глеб помог Арсу встать, и мы поплелись к себе – я по мере сил поддерживала бедолагу под локоть с другой стороны. Шли мы долго, очень долго, гораздо дольше, чем в ту сторону. Инг не спал, ожидая нас. Я прижала к себе Шерифку, метнувшегося к моим ногам, едва мы вошли. Серый замурлыкал, громко и довольно.

– Он мертв, – просто сказал Глеб.

Инг с облегчением вздохнул:

– Спасибо вам огромное!

– Керен благодари, – кивнул в мою сторону Арс. – Это она его убила… И неизвестно еще, расплатится ли.

– Что случилось? Что-то не так? – быстро спросил Инг, все же не поблагодарив меня.

– Неважно! – отрезала. – Я справлюсь! Идемте спать. Через несколько часов уже подъем.

Инг проводил нас растерянным взглядом.

Вернувшись из душа, куда они с Глебом отправились после меня, Арс посмотрелся в зеркало…

– Господи! Керен! – в его голосе звенел священный ужас. – Как ты смогла… Какой же силищей надо обладать, чтоб оставить подобные синяки…

– Сила ушла, Арс. Я испугалась, когда… Когда поняла, что натворила, – хорошо, что Глеб еще в душе. Неохота выяснять отношения при нем.

– Иван говорил, что у него была ломка. Ты ничего не ощущаешь?

– Пока нет. Но если рассматривать данное зелье как наркотик, даже со стопроцентной привыкаемостью, то все равно ломка должна наступить не так скоро. Несколько часов, может даже дней. Как повезет. Я справлюсь, Арс. Я всегда справляюсь.

– Керен, ты когда-нибудь пробовала наркотики?

Я покачала головой. Наркотики? Нет. И алкоголь почти не употребляла. Так, вино-шампанское по праздникам.

– Керен, ты ведь даже не куришь… Ты просто представить себе не можешь, что это такое – ломка. Для тебя это пока просто слово. Так, небольшое неудобство в будущем. А ты никогда не задумывалась, почему в мире столько наркоманов?

– Люди слабы.

– А ты, значит, сильнее? – Арс расхохотался, откинувшись на подушки. Горько расхохотался. – Керен! То, что ты сильнее физически и ловчее многих людей, не означает, что у тебя автоматически отсутствует привыкаемость к наркотикам! Здесь уже ничего не будет зависеть от твоих физических данных! Ставки будут на то, выдержишь ли ты морально. Сможешь ли выдержать адское желание вновь попробовать ту силу! Я зря говорю все это, да? Ты мне не веришь.

– Не то чтобы не верю… – сказала я из вежливости.

Вернулся Глеб, погасил свет и лег в кровать.

Да, я уверена, что справлюсь.

– Спокойной ночи, Керен.

– Спокойной ночи, Арс. Спокойной ночи, Глеб. Спокойной ночи, Шери. – Покрепче прижав к себе котенка, я залезла под одеяло.

– Между прочим, сегодня ровно неделя, как я приехала сюда, – задумчиво протянула я, с аппетитом запивая ветчину соком.

– Я тоже, – ответил Арс, выливая себе в стакан остатки сока из кувшина. – А Глеб все десять дней, да?

– Ну, где-то так… А что?

– Да ничего, – покачала я головой, глядя, как Шери тщательно прожевывает кусочки мяса. Катя и Анна, когда его увидели, так умилились, что притащили столько разных лакомств, что не то что котенка – тигренка прокормить можно было бы! – Просто целая неделя прошла. А мне все кажется, что мы от силы вчера познакомились. И бои только четыре раза были.

– Интересно, кого они против Инга выставят? Кощей-то сдох-с!

– Думаю, что уж кто-кто, а Инг справится с любым противником.

– Пойдемте скорее, болтуны! – Глеб потянул меня за Руку. – Антон Михайлович ждет.

– Опаздываете! – хмуро воскликнул колобок, когда мы вошли.

– Простите, Георгий Юрьевич, – отозвался Глеб.

– Ну раз пришли, надо вас, наверное, поблагодарить, а герои? – усмехнулся седой.

– За что? – спросил Арс. – Мы делали только то, что должны были.

– Для тех, кто еще случайно не в курсе, Кощей мертв. И убили его наши ребята сегодня ночью. Так что пары поменялись. Первыми традиционная пара – Волх против Григория. В прошлый раз ты добился ничьей… Постарайся свести к победе в этот. Вторая пара – Керен против ведьмы Воеславы. Будь аккуратна, Керен, она верховная ведьма, не обольщайся, когда увидишь ее.

– Воеслава, Глеб, слышала! Это та, что нас в Кирилловском выслеживала!

– Тсс! Керен! Дай послушать Антона Михайловича.

Мне придется сражаться с Воеславой? Что ж. Это будет даже интересно.

– Керен!

Завертев головой, разыскивая того, кто меня позвал, я увидела Галину в дверях трапезной.

– Привет! Ну ты как тут? – спросила я, по-тихому подползая к двери, чтоб не мешать седому и колобку высказываться дальше – как по делу, так и без него.

– Просто отлично. Меня и в самом деле согласились сделать судьей! Я была на вчерашнем бое – отец знает это, а я все еще жива. Потихоньку я и в самом деле начну восстание. Спасибо тебе за идею. По-моему, тебя зовут.

Обернувшись, я обнаружила, что все без исключения смотрят на нас.

– Керен, я надеюсь, вы все поняли? – спросил седой. Я поспешно закивала. Арс демонстративно вздохнул. – Тогда приглашаю всех в храм на благословение.

– Я заскочу к себе и подойду к ристалищу, – шепнула я Арсу, чтоб не привлекать к себе излишнего внимания.

Потискав Шери, пнув так и не заработавший ноутбук, я, тщательно заперев дверь, чтоб Шрифка не отправился путешествовать, отправилась на ристалище.

Воеслава… На хорошего воина она не тянет. Значит, чары. Ну правильно, она ведь верховная ведьма как-никак. Да нет, не думаю, что у меня будут проблемы. Я справлюсь.

Задумавшись, я натолкнулась на кого-то…

– Surge et age,[5]5
  Поднимись и действуй (лат.).


[Закрыть] Керен. Alea jacta est,[6]6
  Жребий брошен (лат.).


[Закрыть] ничего не изменишь. У тебя нет выбора, многое уже решено. По крайней мере, ad interium.[7]7
  На данное время (лат.).


[Закрыть] Тебе остается только aut vincere aut mori,[8]8
  Победить или умереть (лат.).


[Закрыть] победить или умереть.

Монах, все такой же грустный, как и в прошлый раз, медленно испарился.

У меня бред? Или это просто блуждающее привидение? Надеюсь, это не результат действия кощеевского зелья. Нет, это невозможно – в прошлый раз я зелье еще не глотала.

Ничего не изменишь… Нет выбора… Победить или умереть… Банально. Банально и глупо. Ведь все разглагольствования по поводу того, что у человека всегда есть выбор и он всегда может что-то поменять, – это чушь. Бред. Выбор есть, когда видишь результат: пойду сюда – будет то. Куплю это – выйдет так-то. Человек только думает, что он делает выбор. А на самом деле он всегда поступает вполне однозначно, но зато тратит часы на размышления «а если б я…».

Чушь собачья. И все же, кто же этот странный монах? Появляется из ниоткуда и исчезает в никуда… Его арбалет спас нас троих… И болт, пробивший щиты и тело мальчишки-волхва, был более чем материален. Выходит, он мне помогает. И не только советом. Остается победить или умереть… Может быть, подсказка в тех словах, что я не поняла? Он говорил на латыни, но я ее не знаю.

Бесполезные размышления. То, чего я не знаю и не понимаю, мне никак не поможет.

– Керен! Ну что ты копаешься!

Все уже собрались вокруг ристалища. В центре разминался Григорий – Волх пока отсутствовал.

Народ вокруг перешептывался, волнуясь, нечисть тоже шумела. Судьи заняли свои места – Галина, некрасивая девчонка и колобок.

На этот раз на ристалище легко скользнул серебристый горностай, очаровательный, как Шерифка.

Григорий напрягся, сжав руки на рукояти меча. Вся его квадратная фигура выражала готовность действовать, драться и… побеждать. Наконец-таки побеждать. Ну а что, у Григория неплохой прогресс – первый раз он сдался, во второй – добился ничьей… Почему бы сейчас ему не победить?

Удар гонга – и соперники взрываются вихрем движений, едва различимых невооруженным взглядом.

Болельщики затихают, боясь упустить чей-нибудь удар.

Мгновение – и бойцы замирают на противоположных концах ристалища, присматриваясь друг к другу, пытаясь придумать что-то новое, что стразу выведет противника из равновесия…

…и снова сшибаются в центре ристалища: две мощные фигуры, меч на меч, сила на силу…

В глазах почему-то двоится, ничего не понимаю… От усталости, что ли?

Григорий падает на одно колено, Волх давит… Взволнованные вскрики – но Волх дает слабину, и Григорий бросает его об землю, острие меча касается шеи…

– Сдаюсь, – голос Волха, спокойный и невозмутимый, гремит на все ристалище. Наши ликуют. Сдался!

Но седой вовсе не доволен – ведь Волх не дал себя убить.

– Давай, Керен! – Арс улыбается. – Наваляй ведьме!

Странная слабость прошла, я без опаски выхожу на ристалище, сжимая Биту. Воеслава, и без того некрасивая, в полном доспехе, но с обнаженными руками и плечами, смотрелась и вовсе страшновато. Я рядом с ней просто голливудская красавица.

Воеслава вытащила из металлических ножен гигантский меч. Господи, я бы такую штуковину не удержала… Если она хоть раз им по мне попадет, даже просто плашмя, я уже не встану… А проткнуть Витой ее броню будет не просто…

Воеслава стояла и смотрела – даже не пытаясь напасть на меня. Почему? Да и остальные замерли – тишина стояла редкостная.

Или… просто время остановилось?

– Арс? – я подошла вплотную к нему. Он улыбался, но его глаза смотрели куда-то мимо… А в зрачках застыло мое отражение. Синее и зеленое.

Что происходит?

– А-а-а… – от резкой судороги в животе я упала на колени, стало трудно дышать.

Время вдруг ускорилось – боль отпустила, а на меня уставились сотни удивленных глаз, в том числе и Воеславиных.

Впрочем, боль вернулась быстрее, чем я сумела встать.

Туда беги, туда! Быстрее! Оно там, там облегчение…

Не понимаю. Арс склонился надо мною, я сжала его руку, но закружилась голова, его лицо расплылось, остались лишь огромные глаза, один синий, другой зеленый…

Вставай оке, вставай! Ты сильная, но не настолько! Тебе помогут… Ты теперь не одна… Никогда больше не будешь одна. Иди оке!

– Керен! Нет, Керен, борись!

Кусты цепляются за ноги, боль разрывает мышцы, а одиночество – сердце.

Всегда одна, никому не нужная… Герой-одиночка, неудачница, девчонка…

Мы будем вместе… Всегда. Всю жизнь. Вечность. Бессмертие! Торопись!

Неровная тропинка под ногами, но я все бегу куда-то…

Кто-то хватает меня, я кусаюсь, вырываюсь…

Земля под пальцами, но голос, зовущий меня, там, глубоко внутри, а я не знаю слова, которое может позвать его…

Скорее, скорее, скорее! Торопись! Мы будем вместе!

– Керен! Стой! Керен, нельзя!

Ломаются ногти, пальцы разодраны в кровь…

Хочу! Не желаю быть одной, нет! Я согласна! Слышишь?! Я согласна!!!

Кто-то хватает меня, пытается оттащить от долгожданной, такой близкой свободы…

– Керен, борись! Сопротивляйся!

Ну же, борись, и мы будем вместе! Бессмертие, сила!

Пальцы сжимают пузырек – его тонкое стекло нагрелось и пульсирует, словно содержимое пытается вырваться наружу.

Пальцы откручивают пробку…

Чей-то кулак врезается в скулу – в голове сшибаются камни.

Семь синих и семь зеленых глаз заглядывают в лицо…

Дьявол, ну семь-то почему?!

Давай, пей же, пей скорее!

Негнущейся рукой тащу пузырек ко рту.

Чьи-то губы касаются моих…

Я люблю тебя, Арс…

Пей! Выпей, и станешь бессмертной! – голос в голове откровенно паникует. – Долгая жизнь, волшебные силы, кто посмеет встать у тебя на пути? Хочешь править миром? Все упадет к твоим ногам! Никогда больше ты не будешь одинокой и несчастной! Выпей!

Но… Арс?

Моя рука разжимается, и пузырек бесславно падает на землю. Я слышу звон разбивающегося стекла, вопль ужаса в голове…

Свободна. Вот теперь я, кажется, свободна. Да и зачем мне все это – бессмертие, власть… Мне нужен только Арс.

– Керен?

– Все в порядке. Я справилась.

– Слава богу! Теперь-то ты мне поверила?

– Прости меня. Видимо, я и в самом деле была… несколько самоуверенной.

– Несколько самоуверенной?! Керен, если б ты сделала глоток, то больше уже никогда не смогла бы отказаться от кощеевского зелья!

– Ладно, ладно… Не кричи на меня.

– Керен… Какой же ты все-таки ребенок!

Молчание.

– Керен! Ну ладно тебе! Пойдем узнаем, чем кончились бон.

– Как кончились?!

– Керен, пока ты, шатаясь, доползла до острова, обгрызла мне все руки, пока выкапывала зелье, опять же, отбиваясь… Признаться честно, никогда не думал, что ты настолько сильна. Смотри, я весь в кровоподтеках и синяках!

– Не жалуйся! – Я потерла все еще ноющее лицо. – Это ведь ты мне врезал?

– Ну а что было делать? Скажи лучше спасибо!

– Не-а. Пойдем к ристалищу.

Там, впрочем, уже никого не было. Видимо, бои закончились и стороны разошлись по островам. Обняв меня за плечи, Арс направился в бор – в тот самый, где мы прятались от навий, когда он выкрал меня из темницы князя.

Присев под елью, мы оба долго молчали, обнимаясь.

– Знаешь, что самое печальное? – спросил наконец Арс.

– Нет.

– То, что ты все равно не поверила, насколько все было серьезно.

– Но я ведь справилась, Арсик.

– Керен, ты можешь быть хоть чуточку серьезней?

– Зачем? Оттого, что я стану серьезней, ничего не изменится… Разве что я стану законченной пессимисткой. Может, мой оптимизм слегка… легкого поведения, а я сама веду себя временами как сущий ребенок – но я не могу иначе. Ну отнеслась бы я к этому серьезней, и что бы изменилось? Скажи, что?

– Ты могла остаться под присмотром врачей.

– И? Они не смогли бы удержать меня.

– Можно было что-то придумать.

– Быть может. Но ведь все кончилось благополучно, Арс.

– Ох, Керен. Ты даже не хочешь меня выслушать и понять.

– Просто я такая… какая есть, как бы банально это ни звучало.

– Каждый человек меняется, Керен.

– И я меняюсь. Просто в чем-то ином.

– А если однажды ты погибнешь?

– А я в любом случае однажды погибну. В смерть от старости я не верю. А раньше или позже – будет зависеть от моего личного успеха.

– Удачи, – поправил меня Арс. – Обычно говорят «от личной удачи».

– Нет. Удача – это для слабаков, она слепа. Нужно верить в успех, я сама всегда всего добиваюсь. Да и не зря же говорят, что достойная смерть – лучшее украшение жизни.

– Ты считаешь смерть от наркотиков достойной?!

– Ты опять смотришь не с той стороны. Обрати внимание на причину, а не на следствие. А причина – это то, что я выпила зелье, чтоб спасти жизнь тебе и Глебу. Ну и себе, за компанию. По-моему, это стоило того.

– Ты ставишь меня в тупик своими странными рассуждениями. Ты умудряешься все поменять местами.

– Давай ты подумаешь об этом на досуге. А сейчас… Здесь, несомненно, очень мило, но не забывай, что Глеб ничего не знает и наверняка волнуется за нас.

Арс усмехнулся:

– Ошибаешься. Подробностей Глеб, конечно же, не знает, но о том, что у нас все в порядке, он в курсе.

– Откуда такая уверенность?

– Мы всегда знаем, что происходит с другим. Только не спрашивай, как мы этому научились. В горячих точках и не такие таланты проявляются.

– Понял. Дурацких вопросов задавать не буду. Не улыбайся!

– Заметила, что когда ты хочешь разрядить ситуацию, то говоришь о себе в мужском роде?

Я пожала плечами:

– Мне это просто кажется… несколько забавным. Вот и все.

– Ладно-ладно, отнесу тебя домой!

– Я не просила! – негодующе воскликнула я, когда Арс легко забросил меня на плечо. – Отпусти меня, немедленно!

– Тсс! А то остальные услышат, как ты визжишь!

– Я никогда не визжу!

– Ага, ты только кричишь и орешь.

– Ха!

– Аре, Керен, ну, может, хватит уже дурачиться?

– А что с боем Керен и Воеславы? Ей засчитали поражение?

– Нет. Постановили как ничью – за это надо благодарить Галину. Она очень горячо защищала Керен. А цикл в целом все же наш.

– Не забудь её поблагодарить, Керен.

– Арс, отвали!

– Как вам удалось справиться?

– Врезал ей разок, она тут же обо всех наркотиках мира забыла, бросилась на меня, как разъяренный Вернал!

– Значит, это след твоего кулака. – Глеб задумчиво скользнул пальцем по моей скуле. Ушиб при нажатии отозвался болыо, я отпрянула. – Постарался, нечего сказать. Красиво!

Я, обиженно передернув плечами, отвернулась.

– Керен! Я пошутил. А если серьезно, то следующие бои завтра. И Антон Михайлович всерьез задумался, ставить ли тебя завтра. А с таким синяком ты в безопасности.

– Подумаешь. Возьму у Кати или Ани косметичку – и вместо синяка будет неестественный румянец.

– Ты не сумеешь. У тебя слишком мало практики.

– Попрошу их же. Они нарисуют.

– С румянцем, тем более неестественным, тебя тем паче никто не выпустит. Нет, Керен, тебе пора отдохнуть. Между прочим, Арс, ты завтра опять стреляешь. Будь осторожен, потому что, думаю, целью нечисти будешь именно ты. Они постараются убить тебя даже ценой проигрыша состязания.

– А-а-арс! – Вырвавшись из рук пытающихся сдержать меня парней, я выскочила на ристалище. Велимир ухмыльнулся, и, не оборачиваясь, покинул ристалище. – Арс, Арсик, рыжик… Дыши же, дыши, умоляю тебя!

Но на его губах кровь застыла темной пленочкой – никаких признаков дыхания. Пульса нет.

Я сжала кулаки, больно, до крови, но мне все равно. Уже все равно.

Я хотела броситься за Велимиром, убить его, но подоспел Глеб:

– Керен, погоди… Упырь убьет и тебя. Я не хочу терять сразу двоих друзей. Мы отомстим ему позже. И не только ему, – в глазах Глеба стояли слезы. Я не выдержала и в голос зарыдала, упав ему на грудь.

– Не верю… Не верю! Он не может умереть! Арс! Рыжик!

– Керен, – спокойный голос заставил меня почему-то посмотреть на говорившего. Монах. Тот самый призрачный монах, которого я уже дважды встречала в корпусе. – Audi vide sile.[9]9
  Слушай, смотри и молчи (лат.).


[Закрыть] Твой друг in articulo mortis,[10]10
  При смерти (лат.).


[Закрыть] но он еще не покинул тебя окончательно. Спасти его ultra vires[11]11
  За пределами сил (лат.).


[Закрыть] людей, но ты справишься. Тебе могут помочь чародейские воды – живая и мертвая. Memento mori.[12]12
  Помни о смерти (лат.).


[Закрыть]