Текст книги "Каскадер"

– Тебе, наверное, тяжело одной? – спросил зарождающийся в моей голове план. – И готовить, и убирать?

– Да, – девушка кивнула. – Сначала нас было трое, но Риту растерзали, – девушка с трудом выговорила слово, – а теперь и Анна исчезла… – Катя едва не расплакалась.

– Катенька, что случилось? – Глеб сел на кровати, рукой поправляя взъерошенные волосы.

– Анна исчезла, – ответила я вместо Кати. Девушка молча кивнула, стирая ладошкой катящиеся слезы.

– Катенька, не плачь! С тобой ничего не случится! – Глеб встал с кровати и обнял кухарочку. Она в ответ разревелась еще больше – я только головой покачала. Ну зачем было говорить такое этой малышке? «С тобой ничего не случится!» Да она и не думала об этом, ей даже в голову не приходило, что с ней тоже может случиться, пока Глеб не сказал ей об этом прямым текстом.

Всхлипнув еще раз, девушка выбежала из комнаты. Ругнувшись, Глеб натянул брюки, схватил рубашку и выскочил за ней.

– Что за шум? – сладко зевая, спросил Арс, открыв глаза. – А драки нет?

– Глеб дурак, – бесцеремонно ответила я. – Приходила Катя, расплакалась, что Риту убили, Анна исчезла… Я с ней разговаривала, как вдруг проснулся Глеб и сонным голосом сказал ей: «Не бойся, с тобой ничего не случится…» Естественно, бедняжка перепугалась до смерти и убежала. А он за ней. – Я налила себе соку, запивая бутерброд с ветчиной.

– Думаю, он сумеет ее утешить, – все еще зевая, ответил Арс.

– Не сомневаюсь в этом. Но нам пора в трапезную. Не хочется быть последней и снова ежиться под взглядом Антона Михайловича.

– Тебя пугает его взгляд? – Арс заинтересованно привстал.

– Не то чтобы пугает… Просто может он посмотреть так, что стыдно становится.

– Тогда ты иди, а я позавтракаю и догоню.

– Ладно.

Я допила сок, застегнула ножны с Витой на бедрах и вышла. В коридоре никого не наблюдалось – похоже, все завтракают. Надо будет сказать Кате, чтоб больше не приносила нам еду. Это была отличная идея, когда было три девушки, но одна и так с работой не справляется… И главное, это часть моего гениального плана.

В трапезной собралась большая часть нашего войска, седой уже сидел на своем обычном месте, ожидая остальных. На меня он даже не взглянул, что-то чертя в своих бумагах. Наверное, составляет прогноз на сегодняшний бой. Ведь вызывают-то нас, а не мы их. Интересно, кто вызовет меня? Опять, небось, какая-нибудь велхвочка. Может, Воеслава захочет все-таки сразиться со мной.

Сев на свое место, я оглядела слегка опустевший зал. Многие уже погибли, и постепенно те, кто ни разу не выходил на ристалище, продвигались в этой жуткой живой очереди к началу. С первого боя до сегодняшнего дожили только трое – Инг, Глеб и я. И то Инг ранен и сегодня выступать не будет. В списке, который седой отправил князю, нет его имени. Интересно, кого он выбрал, кроме меня, Глеба и Арса?

Я беспокоилась. Это я осознала только сейчас, заметив щемящее чувство где-то внутри себя, мешающее мне сосредоточиться и вновь стать спокойной и уверенной в себе.

О чем я беспокоюсь? Какой бы противник мне ни достался, с помощью Виты я справлюсь, Наина не станет для меня помехой. Что же еще может тревожить меня?

Не понимаю.

– Ну что, кажется, я не опоздал! – в трапезную вошел Арс и плюхнулся на стул слева от меня.

– Да, ты не опоздал, – ответила я, не переставая пытаться понять, что же не дает мне успокоиться. У меня бывали иногда предчувствия, которые сбывались, но они всегда были очень явными. Было понятно, что сейчас я вляпаюсь по полной, но остановиться мне не давали гордость, глупость, или что-нибудь еще в том же духе.

– Все здесь? – спросил седой. Колобок, слегка запыхавшийся, вбежал минуту назад.

– Почти, – ответил Арс, намекая на Глеба.

– Простите. – А вот и он.

– Ну что? – спросила я, но, заметив помаду на его губах, только усмехнулась, поняв, что спрашивать о состоянии Кати излишне. – Не шевелись, – велела я, стирая компромат.

Глеб мило покраснел.

– Бабник, – шепнул Арс.

– Я бы на твоем месте помолчал, – парировал Глеб.

– А что? Как я выбрал одну девушку, так с ней и остался! Между прочим, у нас скоро юбилей!

– Это сколько же? – хмыкнула я.

– Как?! Ты не знаешь? Я всегда считал, что это привилегия парней – забывать все даты.

– Привыкай. Я способна забыть даже о собственном дне рождении. Единственный праздник, забыть о котором мне удалось лишь один раз, – это Новый год.

– Как ты умудрилась о нем забыть?!

– А я была не в России в тот момент, снимали мы что-то 31 декабря… Жуткий был денечек… и закончился плохо.

* * *

– Керен! Ты должна проиграть этот бой, понимаешь?! А ты ведешь себя так, будто победа уже у тебя в кармане!

– Поняла, – мрачно отозвалась я, перебрасывая шпагу из руки в руку. Мой соперник, умереть не встать какой смазливый парень, раздражал меня безумно, поэтому я все время забывала о том, что героиня этот поединок проигрывает.

На этот раз я все сделала как полагается – оступилась ойкнула, расслабила кисть – и шпага вылетела из моей руки, якобы из-за удара главного злодея. К несчастью, парень – а надо сказать, что такие сцены чаще всего играют два каскадера – считал, что он великолепный фехтовальщик, и настоял на том, что во всех поединках будет играть сам. С первого же кадра ни у кого не осталось сомнений, кто здесь фехтовальщик, а кто так, посмотреть зашел. И, вне всякого сомнения, его это раздражало. Ну, там, мужская гордость, уязвленное самолюбие…

Поэтому не думаю, что стоит удивляться случившемуся. Есть такой очень эффектный прием – поймать выбитую шпагу за гарду на лезвие своей. Я бы не рискнула проделать такое – потому что не умею. Фехтовать меня научили в одном из многочисленных клубов, которые я посещала, и для съемок фильма этого было более чем достаточно, но вот сразиться с кем-то на шпагах на самом деле я бы не рискнула. Но это отступление.

Главный злодей вытянул вперед свою шпагу, пытаясь поймать мою… От удара по лезвию шпага перевернулась в воздухе и полетела прямиком в подружку режиссера – девушку, после знакомства с которой я перестала удивляться шуткам о блондинках. Я была слишком далеко, чтоб хотя бы попробовать перехватить оружие, тем более что на конце его был надет крошечный резиновый предохранитель, чтоб никто не поранился. Убирались эти предохранители уже с помощью компьютерной графики, обозначая острое лезвие и блики стали.

Таким образом, ничего с несчастной блондинкой не могло случиться – ну заработает синяк. Подумаешь! Шпагу все же перехватил каскадер главного злодея, но виноватой, естественно, оказалась я. Наверное, будь я простой каскадершей, меня бы выгнали или штрафанули так, что полгода голодала бы.

В тот раз меня спасло имя отца. Поругавшись, режиссер так и не рискнул мне ничего сделать, прекрасно зная, что, если я пожалуюсь папе, его фильм никто не выпустит в прокат.

Правда, он не знал, что я бы никогда ничего не сказала папе. И все же плюсы от моей фамилии были.

Это случилось утром, а основные проблемы начались к обеду. Героиня должна была оказаться связанной в пещере с двумя голодными медведями. Мишки мне, конечно, понравились, очаровательные зверушки. А уж рычали и бросались на всех – просто загляденье. Если б не стеклянные клетки, в которых их держал дрессировщик, мишки точно кем-нибудь подзакусили бы.

Каскадера, меня то есть, выпускали в этой сцене после того, как героиню развязывал главный герой, одновременно отбивавшийся от мишек, на мониторе компьютера, естественно. А вот мне достался более сложный трюк. Перескочить через обоих мишек по их спинам. Режиссер – то ли из мести за утреннее, то ли просто доверившись дрессировщику, решил, что это нужно снять вживую. Мне, конечно, было страшновато, но я надеялась на свою скорость. Ох, не знала я тогда, насколько стремительным может быть этот, на первый взгляд, неуклюжий и медлительный зверь…

– Готова? Свет, камеры, мотор… – И понеслась… Первый прыжок я выполнила безупречно. Но отталкиваясь от спины медведя, я с ужасом поняла, что зацепилась кроссовкой за ремень шлейки, невидимый под шерстью. Мишка, которого, естественно, не воодушевили чужие ноги на спине, дернулся, и я полетела вниз, уже не успевая извернуться и упасть на все четыре. Вместо этого я рухнула спиной, больно приложившись о камни. Спасибо еще, не головой.

Лапа потапыча просвистела в миллиметре над моей головой еще в момент падения, и теперь я лежала, боясь шевельнуться и привлечь внимание зверей к себе, потому что из той позы, в какой я оказалась, вскочить моментально невозможно в принципе.

Я уже попрощалась было с жизнью, но спас меня каскадер злодея – тот же, который поймал шпагу утром. Он подошел к животным, а потом просто побежал от них. Не знаю уж, почему это подействовало и, главное, почему он так поступил – то ли по наитию, то ли и в самом деле знал, что нужно делать, – но, так или иначе, зверюги помчались за ним – до ближайшего дерева, а я сумела встать и выскочить за огороженную область, в которой находились все, кроме дрессировщика. Я хромала три дня, а синяки и кровоподтеки сходили больше месяца.

Пожалуй, тогда я впервые поняла, что иногда моя жизнь может зависеть от кого-то другого, от его бескорыстной помощи или ее отсутствия.

Дрессировщик справился со своими зверюгами, загнав их обратно в клетку. А вечером он отправился их кормить и не вернулся. Я ничего не знала, поскольку отлеживалась в своемномере.

Мишек пришлось пристрелить, поскольку после смерти их хозяина никто не рискнул бы зайти к ним. А клетку не стали даже отмывать от крови, которой там намешалось более чем достаточно. Кровь человека и его животных.

…Может, дело не в том, что он плохо их приручил, а в том, что он не был готов нести ответственность за их приручение?

Думаю, даже не стоит упоминать, что о том, что наступившая ночь – новогодняя, я и не вспомнила.

– Но тем не менее завтра у нас с тобой две недели!

Как он это помнит? По-моему, прошло несколько месяцев… И уж тем более я никогда не смогла бы подсчитать количество дней, которые провела с кем-либо. Хотя Игорь, мой последний парень, тоже все всегда помнил. Одна из наших ссор была как раз по поводу того, что я забыла об очередной дате.

– Все собрались? – Не услышав возражений, седой встал. – Итак, начнем, господа… И дама.

Сегодняшние бои пройдут в три этапа. Первый этап – поединки один на один, в количестве шести штук. Первый поединок – Арс против упыря Барета. Второй – Глеб против навьи Трэялы. Мне это имя ничего не говорит, вряд ли она опасна. Третий бой – Марк против варга Гимуэ. Будь осторожен, этот варг весьма и весьма известен своими стремительными бросками и мгновенным перегрызанием горла. Четвертый – Алекс против Даромира. Пятый – Игорь против ведьмы Воеславы. С последними двумя противниками мы встречались на ристалище уже не раз, так что, думаю, вы уже должны представлять себе, что они могут и чего следует опасаться. И, наконец, последний бой. – Я оживилась, взгляд седого упал на меня. – Керен против… Святогора.

– Что-о?! – Арс и Глеб мгновенно вскочили со своих мест.

– Это невозможно! – поддержал их Инг. Кто-то еще тоже громко кричал о том, что это невероятно, разве можно бросать девчонку против воина, одолеть которого можно одним-единственным способом – поднять над землей?

– Ничего не могу поделать, ребята, – развел руками седой. – Керен проявила себя как едва ли не лучший наш боец, несмотря на победу Кощея, которого, кстати, она и убила позже, хоть и не на ристалище, но судьи сочли, что поединок был честным, и не стали никого дисквалифицировать.

Вот это сюрприз! Я даже не знала, что наши действия вне боев тоже оцениваются судьями. Интересно, а о наших вылазках на остров им известно? А о пребывании в мире князя?

– …поэтому, как мне ни жаль, но Керен должна выйти против Святогора. Я могу посоветовать лишь одно – сдайся при первой же возможности.

– Она не сдастся, – голос был тихим, но все его услышали. – Sic erat in fatis.[18]18
  Так было суждено (лат.).


[Закрыть] Прощай, Керен.

Призрачный монах появился у дверей трапезной. Он словно специально подождал пару секунд перед тем, как исчезнуть, – чтоб его заметили абсолютно все.

– Так было суждено. Sic erat in fatis, – повторил седой. – Так было суждено… Кто это был?

– Прощай… – повторил Арс. – Он сказал: «Прощай». Керен, ты не станешь сражаться! Обещай мне, Керен! – Он схватил меня за плечи и начал трясти, как тряпичную куклу.

– Отпусти меня! – прошипела я. – Я буду сражаться! Я никогда не сдаюсь!

Как назло, все замолчали, глядя на нас, и мои слова разнеслись по всей трапезной.

– Если не я, то кто? Ты можешь спасти меня, но умрет кто-то еще! Возможно, у меня больше шансов, чем у любого другого!

– Она права, Арс, – заговорил Глеб, отрывая руки друга от моих плеч. – Права. Но, Керен, обещай нам, что ты действительно сдашься. Ты ловкая и шустрая, ты сможешь сдаться и остаться живой.

Я молчала, опустив глаза в стол. Я знала, что смогу победить, и знала, что монах имел в виду что-то иное. Да, Святогор непобедим… Но слабые места есть у всех. Мгновенная регенерация с помощью матушки-земли? А если вогнать в него Биту, которая будет черпать силу? У этого плана был только один минус – вся сила Святогора достанется мне. Вита не подействует, если я не буду касаться ее. Следовательно, меня просто разорвет на куски… Примерно то же было когда я сражалась с полуконями в мире князя. Но тогда у силы был предел. А здесь его не будет. Значит, мне нужно каким-то образом замкнуть силу на Святогора.

Или из этого ничего не выйдет? Если у него будет сила, он перестанет получать ее от земли. Тогда как же?.. Эх, приделать бы к Вите распылитель – и я отдала бы всю эту силу нашим бойцам… Или даже слила ее Наине. Она бы не справилась с таким количеством силы, и я бы автоматически обеспечила нам победу…

Эх, мечты-мечты…

Как это глупо. Ничего у меня не выйдет. Нужно придумать что-то принципиально иное… Куда я смогу деть такое количество энергии? И, главное, что будет с землей, если я лишу ее этой энергии?

Дьявол, ну почему это так сложно! Я ведь всего лишь хочу победить Святогора… Еще раз. Физически я победить его не смогу. Вита не сможет лишить его энергии, пока он касается земли. Залить ристалище льдом мне не удастся. Если б я была чародейкой…

Ладно. У меня еще есть время. Я обязательно что-нибудь придумаю. Что-то, что навсегда избавит нас от Святогора.

– Продолжайте, Антон Михайлович, – попросила я. – Я справлюсь.

– Хорошо, Керен. Но и в самом деле… Сдайся. В этом нет ничего страшного, но ты будешь жива и у тебя будет возможность помочь нам и дальше.

На всякий случай я кивнула, чтобы все перестали обращать на меня внимание.

– Второй этап – стрельба. Арс, если не пострадаешь в первом бою, и монахи, среди них есть отличные стрелки. Против вас выставлены три волхва.

Третий этап – командные бои. Все выжившие против всех выживших. Задача – продержаться две минуты. У кого к окончанию этого срока останется на ногах большее количество бойцов, тот и победил.

Вопросы имеются?

– Да, – подала я голос. – Что будем делать с Наиной?

– С кем? – удивился седой.

– С Наиной. С той самой сказительницей, что противостоит нам во время поединков.

– Ты что-то узнала об этом? Ты точно знаешь, кто мешает нам?

– Да. Но конкретно с ней мы ничего не сможем поделать. Ее защищают лучше, чем самого князя.

– Князя не защищают вообще, – поправил меня седой. – Он силен так, что вам во сне и не приснится. Но расскажи нам, что ты узнала.

– Наина – сказительница, ее сила заключается в том, что она может перехватить управление сознанием любого человека.

– Только одного? – спросил Инг.

– Не знаю. Возможно, и больше. Не стоит ее недооценивать. – Я встала.

– Думаю, эту проблему стоит обсудить сегодня вечером. Сейчас мы не сможем ничего придумать…

– …просто будьте готовы к тому, что она завладеет вашим сознанием. Ощущения – как будто воздух сгущается, мешая движению, из земли растут корни, цепляющиеся за ноги… Неприятно, – я оглядела поскучневших наемников. Похоже, большинство подсчитывало шансы выжить. – Но я не собираюсь сдаваться, не знаю как вы!

Многие подняли взгляд на меня.

– Да, я девушка, я не парень, даже не воин – всего лишь каскадер. Но я буду биться до конца! Я участвовала уже в четырех циклах и, по сути дела, в двух потерпела поражение. Но я ни разу не сдалась, продолжая борьбу, и собираюсь, как минимум, совершить невозможное!

Договорив, я повернулась и вышла из трапезной. Вслед мне донеслись громкие крики и спокойный голос Глеба, легко перекрывший все голоса:

– Она права.

На благословение я опять не пошла. И только стоя у ристалища, я вдруг поняла, почему мне было так тревожно.

Я беспокоилась за Арса и Глеба.

Непривычное чувство – для меня, всегда переживающей только за себя, ведь, кроме папы, у меня никогда не было настоящих друзей. Разве стоит переживать за людей, которые находятся рядом со мной только потому, что у меня крутая машина, что я в состоянии заплатить за недельную гульбу в крутейшем ресторане и даже не заметить пропажи такой суммы? Или, если появилось подобное желание, позвонить и вызвать вертолет просто для того, чтоб, сделав пару кругов над городом, поразмышлять в тишине?

Да, по сути дела, деньги сами падали мне в руки – ведь я занималась тем, что мне нравилось, получала огромное удовольствие от своей работы и при этом зарабатывала для многих совершенно немыслимые суммы. Но мои деньги практически не тратились, большую часть заработанного я кладу на счета в банках. Я не устаю благодарить отца за все, что он для меня сделал, и в первую очередь за мое воспитание. Не хотела б я оказаться наглой хамкой, которая уверена, что все вокруг должны ей кланяться только потому, что ее отец миллиардер. У меня немало таких знакомых они мило улыбаются мне при встрече – потому что мой отец такой же, как и их. Они считают, что то, что я работаю – это просто блажь богатой куклы. «Каскадер?! О-о-о! Как это, наверное, привлекает мальчиков!» Ага. Привлекает. Еще как.

Но они не привлекают меня.

Не привлекали.

До прошлого месяца.

Арс вышел на ристалище.

За него не надо беспокоиться, у него – Аммариль, так я назвала кинжал, он не даст ему пропасть, не даст Наине воздействовать на него. Но почему же я все равно беспокоюсь?

Может, я переживаю не за Арса, а за Глеба? Казалось бы, в чем проблема? Передать Аммариль Глебу, потом – Марку… Так ребята и собирались поступить сначала. Но выяснилось, что ни в чьих руках, кроме Арса, Аммариль не работает. Проверяла Галина – ее чары подействовали на всех, кроме рыжика. В его руках Аммариль отбивал огненные шары, не давал Галине его загипнотизировать и даже окутать туманом и завести в болото.

Напротив Арса, совершенно не рисуясь, встал Барет.

Забавно. Два парня (ну и пусть один из них упырь – подумаешь!), таких разных, но таких потрясающе красивых.

Звучит гонг.

Один – существо моей мечты, высокий, темноволосый, с теплыми, умными глазами, пушистые волосы окружают его лицо неким ореолом, улыбка изгибается на губах. Мне нравится его взгляд, нравится, как он на меня смотрит, – а он смотрит только на меня, и обещает… Что?

Не знаю. Но даже эта неизвестность нравится мне и манит к себе.

Другой – рыжий, забавный и задорный, с глубокими разноцветными глазами. Он может быть мягким и добрым, как плюшевый щенок, а может стать жестоким и злым. Иногда в его глазах появляется тайная печаль, особенно когда он думает, что я не замечаю. О чем она, эта печаль? И почему в такие моменты он сжимает кулаки и бросает на меня взгляд, который мог бы напугать меня, если б он знал, что я его видела?

Не знаю. И эта неизвестность пугает меня.

Сейчас они оба смотрят на меня – и бой почему-то не начинается.

Гонг бьет еще раз.

Наина стоит совсем недалеко от ристалища, под прикрытием Велимира и еще нескольких упырей. Зачем ей столько охраны? Теперь, когда она в состоянии убить?

Велимир велел сделать так, чтоб наши снова выиграли. Наши? Не слишком ли быстро она стала называть упырей «нашими»? Не знает. Может, это и к лучшему, ей ведь не вернуться обратно, к обычной жизни. Сначала Велимир сказал ей, что, как только бои закончатся, князь отпустит се домой. И Наина верила. Сначала – верила.

А потом поняла. Зачем князю отпускать столь совершенное оружие, как она? Велимир сказал, что хотя Наина пока этого не умеет, но не пройдет и нескольких месяцев, как она научится вкладывать в сознание людей любые мысли и желания.

Смириться с тем, что она пошла против человечества, оказалось не так уж и сложно. Куда сложнее вот сейчас заставить этого рыжего парня перестать сопротивляться, стать слабым, чтоб Барет мог убить его.

Странно. Что происходит? Оба бойца – и рыжий, и Барет – смотрят на девушку с той стороны, Керен. Дважды уже прозвучал гонг, а не один из них не отвел взгляда. Может, она не человек? Как иначе она могла приворожить и упыря, и человека?

– Эй! – кричит с судейской трибуны Галина – велхва, предавшая своих. Своих… – Вы собираетесь сражаться? Или так и будете любоваться зрителями?

Неужели она не поняла, на кого именно они смотрят?

Словно сбросив оцепенение, оба бойца встряхнулись и обнажили оружие. Меч против меча и кинжала.

Но Барет мог бы выйти и просто с голыми руками – все равно будет победа. Для этого здесь Наина.

Велимир оборачивается, кивая ей. Что ж, пора начать работу.

Мысли рыжего разбросаны, он невнимателен, но сосредоточен не на предстоящем бое, а на этой блондиночке с улыбкой во весь рот и слезами в серых глазах. Он думает о том, что ему нравится, как она смеется. И… Он жалеет о том, что должен будет сделать…

Ничего себе!.. Люди ничуть не лучше нелюдей. Амелфа была права.

Велимир еще раз оборачивается, торопя ее.

Споткнись, урони меч… Под ногами появляются преграды, ты становишься неуклюжим… Падай!

Почему не действует? В прошлый раз Наина слишком вымоталась, но князь продумал это заранее и выставил на последний бой чародея. Но рыжий все равно каким-то невероятным образом сумел выжить. Что же происходит? Почему она не может подействовать на него?

В его голове нет ни единой мысли о бое – он все делает на автомате, думая только о своей блондиночке.

Может быть, дело именно в этом? В том, что он думает не о том, о чем хочет зеленоглазая?

Под твоими ногами – трава, почти до пояса. Она вьется, цепляясь за твои ноги… Ты падаешь. Ты должен упасть!

Это невозможно!

– Велимир, я почему-то ничего не могу ему сделать!

– Велимир, у него Артефакт Власти. Один из двух, что потеряны. – Воеслава явно обеспокоена.

Об этом Наина слышала. Артефактов Власти – пять. Они олицетворяют власть князя. Это диадема, скипетр, кинжал, кулон и ножной браслет. Скипетр был уничтожен много сотен лет назад, еще до того, как на трон взошел князь, а диадема и кинжал утеряны. У князя остались два последних. Значит, у рыжего Кинжал Власти. Диадему он не смог бы спрятать. Артефакты Власти деактивируются только после смерти того, кто их активировал.

– Сказительница не в силах влиять на обладателя Артефакта Власти, – продолжила Воеслава. – Так что упырю придется справляться самому. Посмотрим, поможет ли ему его смазливость…

Воины на ристалище наконец-таки сцепились по настоящему. Если Наина здесь бессильна, то и смотреть нет смысла – ничего интересного она там все равно не увидит. Сейчас вернуться бы домой… Как же хорошо было в той жизни, Наина писала стихи, лежала на диване, ходила в институт, о чем-то мечтала…

Ударил гонг. Зеленоглазая посмотрела на ристалище. Рыжий выиграл. Барет валялся по центру, зажимая распоротый живот. Его унесли к одной из велхв-целительниц.

Блондинка радостно обняла победителя и даже поцеловала его. У таких, как она, всегда много парней. Погиб бы рыжий, она тут же обратила бы внимание на другого. Такие, которым достается все и сразу, не умеют ценить то, что действительно дорого, в том числе и любовь.

Если б кто-нибудь полюбил Наину так же, как и блондиночку… Велимир…

Почему одним – все, а другим – ничего? Блондиночка красива, умеет сражаться, на ней дорогая одежда, и у нее есть парень.

А Наина? Она почти ничего не умеет, да она даже ходит неуклюже! Кто может полюбить такую?!

– Сказительница! Не отвлекайся, второй бой начинается!

Зато Наина сказительница. И ее сила намного больше, чем просто воинские способности или… намного меньше. Скорее всего, блондиночка сильнее физически, но кто подпустит ее к Наине?

На ристалище выпорхнула Трэяла. Вот тоже красавица. Хороша, как любая велхва. Говорят, когда становишься велхвой, автоматически становишься и красивой. Князь может сделать человека велхвой…

Против Трэялы вышел темноволосый парень с одним мечом. Его блондинка тоже обняла. Трэяла обернулась и помахала Наине рукой. Не волнуйся, она поможет. Хотя бы и по приказу.

Завладеть сознанием этого парня не составило никакого труда. Оно как раз было полностью очищено от всего, что не касалось боя. Он был готов к любому движению Трэялы смог бы парировать практически что угодно…

Ха! Элементарно. Не нужно даже придумывать никаких образов. Просто твои движения замедляются, ты спотыкаешься на ровном месте и ничего не можешь с этим поделать. Остается только смотреть, как к тебе приближается красотка Трэяла, она так мила, не правда ли? Тебе нравится? Нет?

Наине тоже не нравится. Но так уж случилось, что зеленоглазая на ее стороне, прости. Ведь ты красивый парень, куда красивее, чем рыжий. Смог бы ты полюбить Наину?

А вот и Трэяла. Можешь не отвечать на вопрос.

Прощай.

– Наина! – в голосе Велимира звучала ярость. Девушка быстро обернулась.

– Что случилось?

– Неужели ты не можешь сделать так, чтобы они не могли сдаться? Трэяла, чертова велхва, силенок не хватило удар нанести или просто покуражиться захотела?! Он ведь остался жив! А такое ранение, проникающее, ему зашепчут в два счета. Через двое суток будет как новенький!

– Какая разница? – спросила Наина. – Победа ведь все равно наша.

– Это же Глеб, один из самых хороших их бойцов! Если его убить, то мы избавимся, по сути дела, сразу от троих лучших, ни Керен, ни Арсений не будут больше помехой, воин в ярости умирает быстро. Хотя у тебя будет еще сегодня шанс разделаться с Керен Лайон, – может, ей и показалось, но, вроде бы, Велимир произнес имя блондиночки с едва заметной злостью. Что же она ему сделала? Или дело в том, что она сумела оживить своего парня?

Хм. А об этом Наина не думала. Неужели блондиночка и в самом деле его любит? Иначе зачем ей было рисковать жизнью в чужом мире, пытаясь достать живую воду? Девяносто девять процентов людей и вовсе не стали бы пытаться – ну как можно поверить в то, что мертвого можно оживить? А она, получается, поверила. И оживила.

А Наина бы рискнула всем ради… кого-то?

Не знаю. Вряд ли Наина смогла бы без размышлений отправиться в чужой мир, найти в нем за двенадцать часов живую воду и вернуться, несмотря на происки врагов.

Ударил гонг. Опять.

Очередной бой. Парень по имени Марк – длинноволосый, почти как блондиночка, вооруженный двумя короткими мечами, а может, и не мечами, в конце концов, какая разница? – против варга Гимуэ. Красивый серебристо-синий волк. Очень красивый. Жаль, Велимир не подпускает Наину к варгам. Говорит, что многие из них слишком плохо управляемы, а от нее все еще пахнет человеком. Девушка пыталась спросить у Велимира, что значит «все еще пахнет», ведь она как была человеком, так им и осталась, но он отмалчивается. Почему? Опять не знает. Наверное, так надо. Меч не должен знать, кого и зачем он убивает. Иначе это не оружие, а друг-напарник. А Наина именно меч в руках князя.

Возможно, когда-нибудь все изменится. Возможно. Наина будет в это верить.

Гонг.

Гимуэ. Красивое имя, такое же красивое, как сам варг. Он прыгает, высоко, грациозно…

Марк. Под твоими ногами крутой горный спуск. Будь осторожен, не то загремишь вниз, в ущелье. Там, на дне, глубоко-глубоко, протекает бурная река, а вокруг нее растут розы. Черные розы. Если ты упадешь туда, твоя кровь очень красиво разлетится по их лепесткам…

Ой! Не стоило представлять эту картину. Красиво, очень красиво, но… Марк каким-то образом воспользовался Наиниными мыслями. Он ПЕРЕПРЫГНУЛ через ее ущелье, а мгновением спустя клинки наемника разорвали варга на части. Симпатичные серебристо-синие клочья шерсти…

– Наина-а!

– Не кричи на меня, Велимир, – с достоинством пытается ответить Наина. – Он необычный человек. Он как-то сумел поймать мои мысли и изменить все, как нужно было ему. Я представляла ущелье, в которое он падает, а он сузил его и перепрыгнул…

– Старайся, Наина, старайся! Иначе от тебя нет толка А если нет толка… – Одним взглядом Велимир напомнил зеленоглазой о печальной участи лешего Леши. В его задачу входило избавиться от блондиночки. Он ошибся столько раз что князю надоели его извинения. Сначала он не смог ее загипнотизировать, потом позволил ей и ее друзьям сбежать из скита, где они убили трех сильных волхвов… Потом еще несколько проколов, но последней каплей терпения князя оказалось вчерашнее происшествие. Лешему было велено избавиться от нее совсем.

Леша подошел к этому весьма серьезно и убрал ее из нашего мира. Сам нападать не решился, но открыл портал в пещеру к смешарику. Наине про него Болеслава рассказывала. У него не пещера, а одна большая пропасть, которую пересекают узенькие каменные ленточки, с которых очень легко сверзиться вниз. Смешарик издает приманивающие звуки, похожие на смех, почему его так и называют; жертвы пугаются и срываются. Или пытаются подойти к смешарику и тоже погибают. Конец всегда один – на дне пропасти. А блондиночка умудрилась выжить, нашла единственный выход из пещеры – крошечное оконце – и выбралась. Да еще и одного из наемников, которого Леша вместе с ней туда забросил, вытащила. Правда, Велимир сказал, что ничего подобного, что это наемник ее спас, а если б Леша отправил ее туда одну, то погибла бы наверняка, но Леша твердо на своем стоит… Стоял.

Крики его, наверное, даже у наемников в скиту было слышно. Наина никогда не думала, что можно так долго и страшно умирать. Даже Велимир пытался утешить ее, когда ей стало совсем плохо. Но она пошла к Болеславе – русалочка ведь обещала оказать помощь, – и она дала ей яд. Если с Наиной случится что-то подобное, зеленоглазая выпьет его. Болеслава сказала, что это не просто яд, но еще смешанный с зельем, которое не даст князю поднять ее какой-нибудь тварью.

Ох, опять гонг ударил. А у Наины уже голова болит. Это после всего трех-то боев…

* * *

Несмотря на все старания Наины, мы пока выигрывали. Унесли с ристалища Глеба, проигравшего, но живого и довольного жизнью, а Марк и Арс и вовсе стояли рядом со мной. Я до сих пор не могла поверить в то, что сделал Марк. Не знаю как, но он, по его собственным словам, уловил мысли сказительницы, она хотела, чтоб ему казалось, что он падает в пропасть. А он взял и эту самую пропасть перепрыгнул. Изящно? По-моему, более чем. Кажется, Антон Михайлович недооценил Марка, до сих пор держа его на скамейке запасных. Арс все пытался намекнуть мне на волосы Марка, и в самом деле шикарные, ненамного короче, чем мои новые. Но я упорно делала вид, что никаких намеков не понимаю.