Текст книги "Иная. Песнь Хаоса"

– Сам назвал, сам не верю, – выдохнул Вен Аур. – Ты говорила, что человека во мне нет. А вот я и кашу ел, и в этом теле держусь почти без усилий. Как думаешь, достаточно я человек?

Он слегка дотронулся до плеча задремывавшей Коти и повернул к себе. Сквозь темноту проступало его взволнованное лицо, слишком близко… Зов бился, точно растревоженное сердце. Они чувствовали друг друга в тот миг слишком отчетливо, будто не существовало ни сарая, ни избушки, ни мира вокруг. Лишь светились в темноте оранжево-зеленые глаза, лишь колыхалась безмолвная песня.

– Посмотрим. Знать бы нам, для чего достаточно, – отозвалась неуверенно Котя.

Вен Аур отвернулся, закрыв лицо сеном, засыпав себя почти целиком. Их обоих окутывал цветочный запах высохших летних трав, но после бани от спутника он все равно исходил сильнее. Он не отделялся от природы, вышел из Хаоса как ее неизменная часть. Но ведь и люди зависели от нее, просили заступничества и милости. Так ли много существовало между ними различий? Котя не ведала, только чувствовала рядом живое тепло.

Она не привыкла обманывать себя, если речь шла о чувствах, скрывать их от самой себя или отгонять. Да, ей нравился Вен Аур. Она приняла эту мысль так же легко, как то, что Вхаро и Игор ей были отвратительны. Зачем же усложнять? Хватало и других насущных проблем.

– А мы правда идем в услужение? – ворочался Вен Аур.

– Правда. Если тебе человеком быть, то надо ремесло какое освоить.

– Тяжело это.

– Тяжело, мне самой страшно. Ну а что нам делать?

– Идти, – выдохнул он.

На какое-то время они вроде задремали, хотя Котя слышала, как за стенкой стонет и кряхтит на лавке кто-то из стариков. Где-то у околицы тревожно завыла собака, отчего заблеяли козы.

«Не к добру воет», – испугалась Котя, сжимаясь в клубок. Сено не выглядело надежной защитой. Если бы кто вздумал поджечь избу, так беглецы сгорели бы первыми.

– Вен Аур… – отвлеклась от страшных домыслов Котя.

– А? – сонно пробормотал он.

– Какое у тебя имя настоящее? И как ты его выбрал?

– Дальред – прозвище, которое я взял, когда вышел за Барьер. Просто так, как добавка в имени. Веном меня называли родители. Ауром я сам назвался в детстве.

– Почему? – спросила Котя.

– Потому… Потому что… аур-аур-аур-р-р-р…

Он обнял ее, положил голову на плечо, потерся по-кошачьи лбом о спину и замурлыкал. В переливах на вдохах и выдохах и правда различалось мерное колыхание слова «аур-аур-р-р-р». Мурлыканье напоминало убаюкивающую песню.

Котя закрыла глаза и увидела картины весенних лугов, множество ярких цветов, услышала щебетание птиц. Перед ней раскрывался целый мир чудесной страны снов. Кошмары не заглядывали в нее под звуки размеренной мелодии. Плечо слегка поглаживали длинные пальцы Вен Аура, и Котя заснула, сжимая его ладонь. Так и прошла ночь, мирная, наполненная покоем. Первая ночь без тревог и кошмаров. Но при свете дня все оказалось обманом – опасность не миновала.

Путники поняли это, когда попрощались со старейшиной, покидая гостеприимную деревеньку. Вен тогда повел носом и едва сдержался, чтобы не выпустить когти.

– Что такое? – испуганно встрепенулась Котя, наматывая истертый, но добротный платок.

– Н-не знаю, – неопределенно нахмурился спутник.

Он вроде бы успокоился. И вновь потянулась исчезающая лента дороги, ведущая в далекую неизвестность, на юг. По рассказам, именно там находился княжий град.

Вновь по обе стороны вырубленного тракта потянулись треугольники елок и разлапистые сосны. Возле деревни еще встречались следы полозьев, но вскоре дорога вновь затерялась в лесах.

– Волки воют, – прислушалась вскоре Котя, когда удлинились тени от верхушек деревьев.

– Да нет, это собаки, – вздрогнул и, казалось, ощерился Вен Аур. – Лай слышишь?

– И правда… – округлились глаза Коти. – Ой, Вен… Беда! Дым!

Над лесом поднимался черный столб, уродующий вычищенную морозом синеву неба. Он разрастался огромной серой тучей.

– Да это же Малые Дубочки! Погоня за нами! Так и знал, проклятье, – выругался Вен Аур и невольно заслонил собой спутницу.

– Неужто сарафан один мой зло принес? Как узнали, что помогли нам… – посетовала Котя, но осеклась, когда деревья зашлись натужным скрипом. Кто-то ломал ветки, множество сапог разбивали ледяной наст. И вскоре на дороге показался собственной персоной Игор Щелезубый в окружении своих страшных наемников из далекого Аларгата.

– Вот она, женушка моя! – гадко пропел «жених-муж», подбоченившись. – Али думала, что я не догоню? От деревни дороги всего две: в твою глухомань и в ближайший город. В глухомань мы уже наведались, повезло твоим, что не прятали тебя. А вот этой пакостной деревеньке не повезло.

– Что вы с ними сделали? – бесстрашно воскликнула Котя.

Она вспоминала безобидных стариков, кособокие избы, скромное угощение – эти люди и так жили бедно, а им принесли еще больше скорбей.

– Пожгли им всё! Будут знать, как сарафаны парчовые у меня красть! – рассмеялся Игор, взмахнув, как флагом, сжатым в руке свадебным нарядом. Котя поморщилась, уже ненавидя эту красную тряпицу.

– Да еще у них в ватаге Однорукого все мужики были. Ничего, всех порубили у терема. И главаря их.

«Ой-ой, это же мы в деревеньке лиходеев ночевали-то! – поразилась Котя, понимая, почему во дворах не заметила мужчин. – Но как же так… Не заслужили они все равно! Изверг проклятый ты, Игор!»

– Зачем я вам? – спросила она, пока Вен Аур сверкал глазами и оценивал, сколько противников их окружило.

Котя намеренно тянула время, надеялась заболтать врага. Да он не повелся, только свистнул через щель в зубах:

– А я непонятно сказал в первый раз? Зачем жена мужу, молодцы?

Те загоготали, наемники поигрывали кривыми саблями, беря в кольцо. Их оказалось больше дюжины. Они наступали бесшумными тенями в темно-желтых тулупах. У всех на поясах висели мечи. Выглядели они по-разному, но воспринимались единой жуткой тварью. У многих, правда, не хватало какой-нибудь части одежды – рукавиц или шапок. Еще всех, включая злополучного Игора, покрывала копоть. Пожар в тереме не прошел для них даром, наверное, лиходей лишился большей части своего товара. И Котя радовалась этому.

– Свадебку мы сыграли, друиды нас освятили, – продолжал глумливо Игор. – Всё, милая, всё, пташка, пора возвращаться в клетку. А за твой побег устроим-ка брачную ночь прямо здесь, а мои молодцы пусть посмотрят, им всё забава. Не хочешь? Нет? Тогда иди сюда и не упрямься! Не испытывай терпение Игора!

Он попытался приблизиться и схватить за руку. Противно скалились мелкие кривые зубы, а глаза бегали, как у хорька в курятнике.

– Не тронь ее! – рыкнул Вен Аур и лишь плотнее загородил собой.

Котя боялась, что враги все разом накинутся на него. Она помнила, что в звериной форме он расправился с целой ватагой разбойников. Но ведь они не годились в подметки хорошо вооруженным бойцам из Аларгата. Да и успел бы спутник перекинуться в свой другой облик? Превращения в бою видеть еще не приходилось.

– А это еще кто с тобой? Ах, вот ты что удумала! Нашла себе молодого хахаля! – подивился Игор, тут же торжествующе расхохотался, но рот его противно скривился. – Точно о тебе говорили: змеюка синеглазая! Ату его, ребята! Ее не трогать! Еще пригодится.

Наемники двинулись вперед. Котя чувствовала, что ноги и руки заледенели, а в голове застучала кровь. Она прижалась к спине Вен Аура, стала его глазами с другой стороны. Дюжина против одного – немыслимо.

– Ничего не бойся, – только шепнул Вен Аур.

И облик статного молодца растаял, точно снег весной. В считаные мгновения остались узнаваемыми лишь глубокие зелено-оранжевые глаза, но ныне в них горел огонь. Вместо вытянутой улыбающейся морды красивого зверя предстал яростный оскал длинных клыков. Котя испугалась бы, не знай, что под шкурой чудовища скрывается ее верный защитник. Наемники же опешили, останавливаясь с оружием наголо:

– Да это же… Создание Хаоса!

По их рядам пронесся нестройный шепоток. Одинаково грубо вылепленные нахмуренные лица исказились смятением.

– Не трогайте ее. Она – моя, – утробно прорычал Вен Аур, отгораживая Котю от обидчиков.

И от его голоса она невольно поежилась. А посланник Хаоса с диким ревом бросился на врагов, не убоявшись мечей.

Он впился в шею первого наемника, ударом могучей лапы опрокинул второго, разрывая его грудь когтями. Котя опешила, узрев, как на снег полетело вырванное сердце. Она с ужасом закрыла лицо руками, но тут же вспомнила, что их окружают. Она заставила себя смотреть.

– Сзади! – крикнула тут же.

Но Вен Аур и сам прекрасно чуял опасность. Он развернулся и боднул врага короной из острых ветвей, тут же вгрызаясь в глотку неприятеля. И украшение на голове больше не выглядело бессмысленным, даже забавные белые цветочки на ушах не скрашивали образ опаснейшего хищника. Вен Аур сражался с яростью и силой медведя, уклонялся от ударов сабель с проворством куницы, а хитростью не уступал лисам. Временами он перекидывался в иные образы – мелькнул и человек, и неведомое создание с крыльями, поэтому наемники рассекали клинками только воздух.

– Как медведь! Эй, рогатину, рогатину давайте! – кричали друг другу враги.

Вместо рогатины использовали подвернувшиеся длинные палки. Они пытались ткнуть ими с разных сторон, взять в кольцо, чтобы нанести удар. Котя стояла в стороне, бессильно сжимая кулаки: она бы только помешала. Вен Аур беспрестанно работал лапами и клыками, перекусывая сабли, палки, а временами и руки.

– Змеюка! Оборотня подсунули! Оборотня! – сокрушался пораженный Игор, который тоже не сражался, только оружием махал издали. – Да какие с ней дети… Убейте их обоих! Убейте, скорее же!

Тогда же двое наемников отделились от остальных, направляясь к Коте с мечами. Она кинулась с дороги, вновь через сугробы, болезненно вспоминая свой безуспешный побег от разбойников. Наемники из Аларгата везли ее через лес в тот раз, они же нашли ее после злоключений, они же доставили в терем. Но теперь по приказу хозяина готовились беспощадно уничтожить. Ныне Игор преследовал ее сам. Сразиться с Вен Ауром ему не хватало сил или смелости, а беззащитную девушку зарезать – для этого всякий «герой».

– Вен! Вен! – отчаянно закричала Котя, когда над ней занесли клинок.

Тогда же голос ее слился с зовом, закружился в ветвях, подхваченный кличем ветра. Оранжевые глаза Вен Аура загорелись огнем. И он освободился из плена рогатин. Посреди бела дня настала кромешная тьма, воплощенная в черном облаке. Последний раз такое заслонило от огня, совершив нечто невозможное для человека или зверя. Теперь же черный вихрь несся на выручку, стремительно раскидывая подступавших врагов.

Клинки отлетели, переломленные пополам, погнутые мощной лапой. До ушей донесся громкий рев, а затем крики противников. Котя зажмурилась, когда в лицо ей брызнула чужая кровь. Послышался хлюпающий звук разрываемой плоти и хруст костей под клыками. Сердце оборвалось, Котя почти лишилась сознания, хотя раньше считала себя сильной. Нет, она была обязана оставаться сильной! Поэтому открыла глаза, поэтому воочию узрела, как огромный ловкий зверь накидывается на истошно орущего Игора.

Вскоре настала тишина. Уцелевшие наемники замерли поодаль, не успев подоспеть с тяжелыми рогатинами. Вен Аур воспользовался их промедлением, накинулся и разорвал когтями, не замечая взмахов сабель.

– Монстр! Оборотень! Хаос! Спасайтесь! Хаос грядет! – кинулся наутек последний разбойник. Голос его срывался в поросячий визг, точно он вмиг позабыл годы обучения в воинских крепостях Аларгата.

– Хаос настал, – страшно пророкотал рев зверя, когда Вен Аур одним прыжком повалил последнего наемника, впившись когтями в его спину. – Вот и всё. Она – моя.

Враги затихли, на дороге остались лежать их распростертые тела. Казалось, на них напало двое или трое огромных медведей. Больше никто из животных не сумел бы нанести столько страшных ран.

Котя вышла на дорогу, неосознанно отряхивая снег с юбки. Под ногами слишком громко скрипел вспаханный, перемешанный с кровью снег. Или это в ушах звенело? Слишком ярко алели красные пятна. Или в глазах темнело? Вен Аур топорщил шерсть, глаза его налились огнем. Он оказался в своей родной стихии – вот что говорил весь его вид. Котя стояла пошатываясь, ее окружали окровавленные разорванные тела. Разбойников Вхаро она не видела, с ними зверь разделался в чаще. А теперь при свете дня снег слишком ярко обагрила кровь. Слишком испугаться за себя Котя не успела, не как в тот раз с похищением. Зато теперь она узрела, насколько опасен ее спутник, насколько беспощаден к обидчикам. И едва ли соотносился его хищный образ с милым мурлыканьем в сенном сарае.

Он еще рыскал в лесу вокруг, вынюхивая возможных недругов, но вскоре вернулся. По мере приближения он превращался обратно в человека. Но вид клыкастой морды испугал, она навечно запечатлелась перед глазами. Хотя вскоре предстало пригожее лицо. Лишь на губах неизменно алела сырая кровь. Вен Аур спешно слизывал ее и отплевывал: в человеческом облике этот вкус ему не нравился.

– Спасибо тебе за спасение. Но вовсе я не твоя, – как-то резко отозвалась Котя, выпрямляясь.

Больше ничего не пришло на ум. Она никогда еще не видела столько мертвых людей. Слишком много, слишком реально.

– И это вся благодарность, на которую ты способна? – приподнял брови Вен Аур.

Он вел себя слишком спокойно, как будто ничего необычного не случилось. Ничего необычного для него. И это пугало даже больше, чем понесшие заслуженную кару лиходеи. Только ночью Вен Аур умильно мурлыкал, только накануне с удовольствием помогал старому деду колоть дрова. Но настоящий его облик предстал лишь теперь, на поле брани. Убийца, привыкший с детства проливать кровь. Не человек – все-таки зверь. Или же зверь поступал человечнее, когда уничтожал бесчеловечных людей? Ответ терялся.

– Уж извини, не научили, – порывисто вскинула голову Котя, сжимая кулаки. – Меня никогда не благодарили, вот и не привыкла сама… благодарить.

Но она отошла к ближайшим кустам, потому что внутри болезненно скручивался скромный завтрак, и вскоре он исторгся наружу. Вся бравада прошла. Котя заплакала, приближаясь к Вен Ауру и утыкаясь в грудь своему оборотню. Пусть убийца, но ведь воинам-дружинникам тоже приходится убивать. Ради кого, ради какой цели – вот что важно. Это немного успокаивало. И все же в душе горел пожар.

– Ну за что всё со мной так? За что всё это? Ведь и в городе найдутся злые люди! – всхлипывала Котя, стараясь не смотреть на трупы.

Вен Аур гладил ее по волосам, слегка встряхивал за плечи, прижимал к себе. Он просил не смотреть на сотворенное им кровопролитие. Котя ничуть не переживала об убитых наемниках. А на труп Игора и вовсе хотела плюнуть, но все-таки сдержалась. Все же этот человек в свое время тоже испытал немало боли, а после смерти уже не люди его судили. Наказание за злодеяния ему теперь назначали мудрые духи. Но Котя ему нисколько не сочувствовала. Ее перепугал Вен Аур, вернее, тот лютый зверь, в которого перекинулся добрый и внимательный спутник. Теперь-то вновь стоял рядом добрый молодец. Вновь из зеленых глаз исчезло оранжевое пламя.

– А ты останься со мной. Хотя со мной тоже опасно, – говорил он мягким тоном.

– Даже если иногда ты человек, в тебе больше зверя, – заключила Котя, обреченно качая головой. – Ты можешь жить в лесу, а я нет. Пойдем до города.

– Да. Зверь, – мрачно отозвался Вен Аур и тут же жестоко бросил: – Точно. Мы не можем быть истинной парой. Я ведь существо из Хаоса, а ты человек.

– Так уходи в свой Хаос! – воскликнула Котя, заламывая руки.

Ее все еще трясло, а слезы катились из глаз.

– Не могу, пока не найду. Но зов упрямо указывает на тебя! Это немыслимо, – выдохнул он. – Я могу обращаться в человеческий облик, я оборотень. Но я не человек. Хотя я слышал историю о полукровке, который жил с моим собратом. Они тоже слышали зов.

Он потихоньку уводил с места побоища. Но Котя только обессиленно шептала, когда взгляд натыкался на чье-нибудь растерзанное тело:

– Ты убил их. Всех убил.

– Убил. Не смотри, не смотри! – просил Вен Аур.

Он будто бы извинялся. Длинные когти и острые зубы разрывали плоть страшнее, чем меткие удары мечей или стрел. Но сердце Коти выцарапывали эти взволнованные сбивчивые слова. Искренние, трогательные. И все-таки ужасные после совершённого.

– Смотри не смотри… А за мной как кровавый след. Может, я правда оборотень? – отрешенно пробормотала Котя.

Она не видела света дня вокруг. Ей представлялась тяжелая ночь, которая сгущалась вокруг нее.

– А ты хотела бы им быть? Хотела бы оказаться созданием Хаоса? – с тайной надеждой спрашивал Вен, ведя вперед и не отпуская из своих объятий.

– Зачем? Чтобы твой зов соединил нас? Не хочу я ни по зову Хаоса, ни по долгу людскому. Если и сыщется суженый мне, то хотела бы я только по зову сердца, – твердо отозвалась Котя и освободилась.

Так они и покинули место нападения и кровавой расправы. Бойни. Поединком это противостояние никто не назвал бы. Теперь Котя понимала, почему так боялись пришельцев из Хаоса, почему не поминали их лишний раз. Да ведь на них не нашлось бы управы! Вен Аур в истинной форме не поддавался описанию. Он был опасен. Даже теперь, в этом приятном облике, от него исходила опасность, сочилась дымом из-под светлой кожи.

– Сердца… – выдохнул он устало и грустно.

Котя обернулась к нему:

– У вас, как у зверей диких, все только зовом меряется?

«Кто же ты? Зверь или человек?» – терялась она в догадках, не ведая, как самой оценивать теперь Вен Аура. Он убивал с легкостью и жестокостью зверя, без наслаждения, но и без понимания неестественности этого деяния. Хотя защитить кого-то от врагов, если обладаешь силой, – что может быть естественнее? Во вред свои способности спутник еще ни разу не обращал. И Котя немного успокоилась. А вот Вен Аур мучительно раздумывал:

– Нет, не только зовом. Но если бы ты оказалась оборотнем, все стало бы понятнее и проще.

– Проще для тебя. Но не для меня.

– Ладно, пойдем дальше. Выбора у нас все равно нет.

«Выбора нет», – подумала Котя, тут же вспоминая свою деревню. Игор сказал, что наведывался туда, но никому не навредил. Верилось с трудом, хотя ватагу разбойников селяне всем миром отогнали бы, затворили бы ворота. Шевельнулось желание вернуться домой. Но тогда пришлось бы навсегда расстаться с Вен Ауром. И этого не хотелось.

– У меня нет. А ты можешь вернуться в Хаос.

Ведь у него и правда существовал выбор. Она бы вернулась домой к себе, а он – к себе. Тоже неплохой исход. И все-таки не этого желала Котя. Она знала: зов не отпустит их, заставит вновь разбираться в загадках мироздания. Или вновь заставит проходить тяжкие испытания.

– Не могу уже, пока не пойму, откуда на самом деле зов. Да и, Котя, теперь я переживаю за тебя. Ты мне стала другом, – отозвался с участием Вен Аур. Вновь с надеждой приподнялись брови, а мягкие черты лица исказила растерянность.

– Человек – друг созданию Хаоса? – недоверчиво ответила Котя, но все-таки оттаяла. Слишком уж она привыкла огрызаться, точно и из нее вырастили пугливую зверушку, а не человека.

– Почему нет? – ободряюще пожал плечами спутник.

– Надо помочь селянам в Дубочках, – отвлеклась от мрачных мыслей Котя, глядя на дым. Он уже почти иссяк, должно быть, пожар потушили.

– Да живы ли они вообще? Ох! Надо.

– А вы в Хаосе друг другу помогаете?

– Помогаем, так и выживаем. Друзей бережем, врагов едим, – все так же легко рассказал Вен Аур, вновь поразив Котю.

Но осуждать его не удавалось. Он просто не разумел, как живут люди.

«Что же он у меня? Вместо верного пса?» – подумала Котя, не понимая своего отношения к спутнику. Она не желала расставаться с ним, но связывало ли их то, что прочно связывает именно людей? Ведь к хорошей собаке или лошади тоже привязываются, не желая отпускать. Котя не любила усложнять, но на этот раз поняла, что все-таки без этого не обойдется. Предстояло многое осмыслить. Впрочем, Вен Аур нравился. Оба его воплощения. Даже после того, как она лицезрела, на какую жестокость он способен. Нет, ничего дурного он не совершил. Оба раза лиходеи получили по заслугам. Котя молча простила его.

Чувство это окрепло, когда они вернулись в Малые Дубочки, вернее, то, что осталось от несчастной деревеньки. Если раньше кривые темные избы хотя бы стояли, то теперь большая их часть распростерлась по земле сгоревшими дотла головешками. Тихо скулили собаки, оскаливаясь на перепуганных коз. Уцелевшая скотина норовила убежать в лес на милость голодным волкам. По пепелищу бродили старики и женщины с детьми, отыскивая хоть что-то уцелевшее из скарба.

«Жены-дети разбойников Однорукого? Эх… Жалко-то как их все равно», – подумала Котя. И ведь похищали ее лиходеи из этой ватаги, может, даже мужья этих горьких погорельцев. Да теперь никого не осталось, ни Игора с его теремом, ни Однорукого с бедной деревней. А несчастным людям предстояло как-то дальше жить и зимовать без запасов.

– Чем помочь вам, люди добрые? – первым начал разговор Вен Аур, бродя по сгоревшей деревне.

Он искал глазами старейшину с женой. Котя тоже боялась, что их убили первыми. Но покрытые копотью старики сидели возле чудом уцелевшей избы. Впрочем, у них сгорел амбар и сарай с сеном. Неспроста мучили Котю дурные предчувствия. Повезло еще, что они вышли на рассвете, разминувшись с Игором.

– Уходите! Вы зло нам принесли! – внезапно прошептала жена старейшины. Глаза ее безумно расширились, каждое слово точно вгоняло щепу под ноготь.

– Я убил лиходея Игора! Свободны вы теперь и от него, и от Однорукого! – нахмурился Вен Аур.

– Убил… ты же его и привел к нам! Лжецы! Сами вы разбойники и прелюбодеи, – выплюнула с отвращением старуха. – Беглая невеста… Ишь чего удумала!

– Игор меня у отчима выиграл бесчестно, дурман-травой его опоил, – попыталась оправдаться Котя.

Ее задело обидное прозвище. Ведь они с Вен Ауром не делали ничего предосудительного. Они еще разобраться-то не могли, кто зверь, кто человек. Но людская молва все извращает.

– Там, на дороге, наемники из Аларгата лежат мертвые, у них золото есть. Возьмите его, купите хотя бы зерна, муки себе на зиму! Вы имеете на это право после того, что сделал с вами Игор, – пытался советовать Вен Аур.

Но его не слушали. Или глаза его предательски блеснули слишком яркой зеленью.

– Уходите, а то рогатиной гнать будем! Как тварь из Хаоса поганую, – глухо погрозил старейшина, тряся своей неизменной палкой.

А потом несчастный дед заплакал. Пропала и его деревня, и сарай, и амбар, и банька, и запас дров, которые наколол Вен Аур. Котю охватила глухая тоска, она понимала, что никак не поможет этому горю. Их просили уйти – больше им ничего не оставалось. Тем более от обидных слов Вен Аур невольно сжимал кулаки, явно сдерживая свою звериную сущность.

– Пойдем, – только мягко дотронулась до его руки Котя.

Ее охватывала опустошенность. Только теперь она поняла, что больше за ней не гонятся призраки прошлого – ни Игор, ни Однорукий, ни долг отчима. Она теперь законно носила девичий венчик: не успела стать женой, потому не вдова.

– Да, пойдем, – кивнул Вен Аур.

Когда они покидали деревню, Котя заметила рядом с избой какое-то мерцание в снегу.

«Мой браслет», – догадалась она. Его, наверное, вытащили из разграбленной избы да выкинули в суматохе поджогов. Котя надела холодное украшение на левую руку и закрыла рукавом.

«Ну что же, отец, не из-за тебя ли за мной беды стелются шлейфом? – раздумывала Котя. – Или из-за того, что я избрана Хаосом? Я – иная. Неужели это правда? Неужели это проклятье для всех, кто ко мне будет добр?»

В свою родную деревню она не имела права возвращаться, чтобы не принести еще больше бед. Так ей мнилось, так она чувствовала. Возможно, с того дня, как услышала зов, у нее не осталось другого пути: только вперед.