Текст книги "Наизнанку. Лондон"

– Парное наказание? Что за зверь такой? – заинтересовался Тимоха так, словно готовился вступить в ряды Ока.

Соня не дала Максу вставить ни слова.

– Мелкий, потом! Что с заседанием?

– Всё будет хорошо. В конце концов придёт Эреб. А его-то они слушают. Но на всякий случай вы будете рядом. В птичнике. Мало ли.

Этот разговор состоялся часа три назад.

* * *

Любой житель Изнаночного Лондона многое отдал бы за возможность посетить главный птичник штаб-квартиры Ока, и первый час Соня с Тимом искренне радовались, что Макс оставил их именно здесь. Местные флора и фауна увлекла их не меньше, чем самый современный компьютерный квест. Они даже встретили знакомого: Маляка аль-маута Третьего, собственной персоной. На своей территории, Маляк не проявлял ни малейших признаков узнавания неугомонного семейства и полностью игнорировал Сонины заигрывания и приветствия.

– Ну и пожалуйста, пучок перьев!

– Сонь, ты чего? Ты на птицу обиделась?

– Нет!

– Значит, показалось.

– Ну а чего он?!

– Сонь! Это ж птица, заканчивай!

Девушка уселась на поилку, нахохлившись не хуже самого Маляка.

– Это птица Макса! А это меняет дело. Вон, Нокс тоже просто кошка, и что?

– С Нокс, конечно, аргумент, – согласился Тим, устраиваясь рядом с сестрой. – Бог с ними, ты мне скажи, с тобой всё в порядке?

Соня задумалась. Фамильная складочка появилась между бровей, но Соня тут же её прогнала. Широко улыбнулась.

– Со мной всё – лучше не бывает! Мелкий, серьёзно, ты можешь поверить в то, что мы пережили?

– В основном ты.

– Ну, где же я-то? – Соня хотела возмутиться, но сбилась. – Или ты про что? Про Окуляр? Или про Грея?

Тим неопределенно угукнул.

– Про Окуляр – оно того стоило. Если Эреб прав и таким образом дыра затянулась, то неважно, через что мне пришлось пройти. Главное, чтобы оно сработало. Знаешь, так странно.

– Сонь, чего странно-то? Ты чего замолчала?

– Задумалась, извини. – Девушка смотрела в небо так, словно за облаками прятался Изначальный уровень. – Я сейчас вспомнила. Перед тем как появились перо и Макс, я же как раз про это читала! Про глобальный разрыв озонового слоя. Там какой-то дядька из Германии, учёный, всех пугал концом света. Но не как майя, а медленным и мучительным: с мутациями, болезнями и прочими ужасами. И я подумала: «Вот мужик «Ходячих мертвецов» пересмотрел». А оно, видишь, как вышло.

Соня разглядывала облака. Тим не мешал, ждал.

– А Грей. Если притвориться, что его не было, то не больно. Когда-нибудь я смогу его вспоминать. И даже ничего особенного при этом не испытывать. Просто не сейчас. Сейчас его не существует.

– Как скажешь, систер.

– Эй! Зато у нас были клёвые приключения!

– Вот тут не поспоришь! Вряд ли я смогу забыть тот всплеск адреналина, ту глубину эмоций, когда ты меняла мне внешность!

– Ну, мелкий! – Соня старательно демонстрировала праведный гнев. – Очень даже миленько получилось.

– О, да! Безусловно! «Сэр выглядит несколько мокроватым».

Соня больно пихнула брата куда-то в район ребер.

– Просто ты ничего не понимаешь в стиле! Вот.

– Да куда уж мне! А жижемонстра помнишь? Вот он точно был «сколько мокроватым».

– Бр-р-р, он был жуткий. На самом деле не представляю, как они не боятся, что он выберется наружу?

– Ну, во‑первых, кроме нас с тобой, кто в курсе, что он существует? Двое профи, один из которых в дурке, а второй ни с кем не общается?

– Те, кто его создал, должны быть в курсе, – предположила Соня.

– Он вполне мог мутировать и после. Не суть. Тут важную роль играет «во-вторых». Пока не вылез, не опасен. Вылезет, будут решать проблему. Что-то мне подсказывает, что у Ока и без жижемонстров забот хватает.

– Наверное, ты прав.

Тим гордо выпрямил спину.

– Конечно, я прав! Я всегда прав. Ты разве не знала?

Поспорить с братом Соня не успела: в птичник чёрной фурией влетел комтур Макс. Он кружил вокруг поилки, как Маляк над добычей. Ни Тим, ни Соня не решились задать вопрос.

– Они вас выгоняют.

Круг.

– Без возврата.

Круг.

– Под угрозой лишения свободы.

Круг. Соня спрыгнула с поилки и встала на пути у Макса. Уткнувшись во внезапную преграду, комтур остановился.

– Макс, объясни подробно, пожалуйста.

– Нечего тут объяснять. Ареопаг тебя боится.

– Меня?

– Ну, не совсем тебя. Скорее твоего влияния на Окуляр. Они не понимают его природы, а всё непонятное, сама знаешь, пугает. Плюс ещё это пророчество. Они взбесились, что были не в курсе.

– А нельзя было им про пророчество не говорить? – спросил Тим.

Макс горько усмехнулся.

– Можно. И что-то мне подсказывает, что Хранитель так бы и сделал. Проблема в том, что у них есть Грей. Этот сейчас расскажет всё, в деталях и красках. В любом случае Эреб пытался их убедить, что никто от них ничего не скрывал. Что это они просто ленивые и ничем не интересуются. Реакция ареопага была вполне предсказуемой.

– Но ты же говорил, что они слушаются Эреба! – Тим не хотел верить в то, что Изнанка вот-вот окажется утерянной навсегда.

– Обычно, да, – комтур злился и никак не мог успокоиться. – Но страх сильнее здравого смысла. Они кричали об угрозе Оку, человечеству, о непредсказуемых последствиях твоего взаимодействия с Окуляром.

– Но я могу пообещать никогда и близко к нему не подходить! Поверь, общение с этим вашим жидким разумом – последнее, что я планирую повторить в этой жизни!

Макс отвлёкся от своих эмоций.

– Малень… прости! Соня, после того, что ты там пережила, мне ничего обещать не надо. А они тебя слушать не будут. Они уже всё решили. Эреб кинул напоследок: «Копошитесь теперь сами» – и ушёл. А мне поручено проводить вас к переходу. Тебя отправить сегодня, а Тима завтра. Сутки он будет находиться под арестом. Не пугайся! Весь арест – моя компания до завтрашнего вечера. Это мне удалось выторговать.

Соня стояла, опустив голову, ковыряла землю мыском.

– Я могу попрощаться с Эребом?

– Боюсь, что нет. Вас сейчас покормят, и мы поедем в Сад Цикла. Дождемся вечера, проводим тебя. Мы с Тимом переночуем в ближайшей гостинице, и завтра весь день ему предписано находиться в Саду. Вот такой план.

– Будет забавно, если в той же, где я ночевала в самый первый раз.

Макс и Тим улыбнулись. Ничего забавного в этом они не видели, но расстраивать Соню ещё сильнее никто не хотел. Девушка тряхнула темной гривой волос.

– Макс, это ужасный план! Почему я не могу сказать «до свидания»?

– Если бы ты хотела сказать «до свидания» кому-нибудь другому. Премьер-министру, например. Уверен, тебе бы разрешили.

– Это так нечестно! – Соня в сердцах топнула.

В листве зашуршало. Медленно и торжественно Соне на плечо опустился Маляк. Как будто это не он игнорировал девушку ещё совсем недавно.

– Ты будешь меня провожать? – удивилась Соня.

Ворон даже не шелохнулся. Восседал на плече застывшей статуэткой.

– Алик, они тебя попытаются запереть!

Та же немая неподвижность.

– Но ты прав, – признал Макс и посмотрел на птицу с нескрываемой гордостью. – Пойдем пугать всех твоим новым охранником.

* * *

На сборы в штаб-квартире ушло гораздо больше времени, чем ожидалось. К переходу выехали уже впритык.

– Оно и к лучшему, – прошептала Соня брату. – Проводы будут короче. Не хочу рыдать на глазах у всей этой толпы.

А толпа их провожала внушительная, к Окуляру столько не ездило. Хотя «шишки» все остались в штаб-квартире. Макс пообещал оставить всех за оградой, но кто знает, как там всё обернётся.

Маляк по-прежнему отказывался покидать Сонино плечо. На любую попытку дотронуться до него сразу каркал и клевался. Тимоха пошутил, что тебе, мол, только Нокс не хватает, и По в гробу бы начал безостановочно крутиться от зависти. Про кошку он вспомнил зря. У Сони заблестели глаза. Попрощаться с серой ей хотелось гораздо больше, чем с Хранителем. Брат попытался сменить тему, отвлечь девушку. Не вышло. К счастью, показались ворота Сада Цикла. Приехали.

Обещание комтур сдержал: весь выводок инсинуатов остался за оградой. В сад они вошли втроём. Вчетвером, ещё же ворон! Молча шагали к фонтану, к аркам. Соня смотрела под ноги, тщательно изучая каждый булыжник на своем пути.

– Эй, систер, смотри!

Соня нехотя подняла голову. Впереди, у каменного фонтана, стоял Эреб, а рядом восседала вездесущая кошка.

– Нокс! – крикнула девушка и побежала.

– Вот теперь По точно позеленел бы, – пробормотал Тим, искренне надеясь, что за воркованием с хвостатой Соня его не услышит.

– Эдгар был хорошим мальчиком, не завистливым. Не наговаривай на него.

Эреб Тимоху прекрасно услышал.

Макс деликатно кашлянул.

– Время. Меньше пяти минут.

Соня оторвалась от кошки. Подошла к Эребу. Робко спросила.

– Можно?

Получив утвердительный ответ, приподнялась на цыпочки и поцеловала Хранителя в щёку.

– Я вас обоих никогда не забуду!

Соня повернулась к комтуру.

– Знаешь, несмотря ни на что, я страшно рада, что ты тогда опоздал. И спасибо тебе за всё!

– Беги уже. Ни к чему все эти прощания.

– Мелкий, я буду ждать тебя на той стороне, – Соня старательно улыбалась, – с самым большим капучино из «Косты».

– Договорились!

Соня отвернулась и пошла к арке. Сделала два уверенных шага, третий, остановилась. Развернулась. Мгновение, и она порывисто бросилась к Максу. Крепко обняла за шею.

– Прощай!

И снова, не глядя ни на кого, пошла к арке.

– Прощай, маленькая.

Тим под присягой готов был поклясться, что слышал, как Макс это сказал.

Соня уже была в проёме. Маляк аль-маут Третий каркнул, взмахнул крыльями и улетел в темноту. Когтем задел тонкую кожу на шее. Соня вскрикнула, схватилась за ранку. Между пальчиками появилась красная капля.

– Мелкий, кровь! Спроси у него про кровь!

Она шагнула в арку.

* * *

Редкий случай, когда Соня предпочла бы оказаться в Москве, а не в Лондоне. Нет, она очень любила родной город и не готова была променять его ни на какой другой город в мире. Но лето – это законное время Лондона, и до сентября никаких возвращений на родину.

Но вот сейчас ужасно нужна была Москва, которая не спит двадцать четыре часа в сутки. В которой ночная жизнь бурлит до самого утра. Чтобы закрутила, унесла в водоворот лиц и мест. И не думать, ни о чем не думать.

Сохо к двум часам ночи засыпал. Соня осталась одна. Можно было позвонить кому-то из друзей, наверняка где-нибудь есть частные вечеринки. Но знакомые люди – это значит разговоры и личные вопросы, а говорить совсем не хотелось. Находиться дома было невыносимо. Соня оделась потеплее, взяла с собой целых две зарядки для телефона. Позвонить ей Тимоха не сможет, но ему будет приятно, что сестра вспомнила про них. Захлопнула дверь, сбежала по лестнице вниз и на автобусную остановку.

Ночных маршрутов в Лондоне гораздо больше, чем в Москве. Катайся – не хочу. Вот Соня и каталась до самого утра. Рассвет встречала на Темзе. Вода заберет всё лишнее, вода очистит голову.

Дождалась, пока откроется первый «Теско». Набрала сэндвичей, фруктов, кофе и поехала в Сады Креморн. Лучше там, на лавочке, ждать Тимоху. Понятно, что быстрее он от этого не придёт, но будет иллюзия, что брат ближе.

Слёзы предательски потекли, стоило Соне увидеть ворота. Никогда же ведь больше!

– Не смей! – отругала себя девушка. – Даже не думай! Вон лавочка отличная, и ворота видно, и реку. Садись и жди!

«Фейсбук» в помощь. За время их с Тимом отсутствия на Изначальном уровне лента собралась такая, что как раз до вечера хватит.

Соня не верила своим глазам. Истерия по поводу озонового слоя продолжалась, но теперь в другом ключе. Ребята из Центра Годдарда сообщили, что все разрывы над Северным полюсом исчезли. И началось. Часть аудитории обвиняла учёных в искусственном создании сенсации. В том плане, что озоновые дыры любого размера за пару дней не затягиваются. Часть сходилась во мнении, что существует супер-пупер секретная разработка, которая позволяет латать такие дыры, но учёные её скрывают от обывателей. Вот обыватели и гадают, что же ещё можно делать при помощи такой чудо-технологии.

– Дырки в руках ковырять можно и гравитацию отменять, – ответила всем этим гадателям Соня.

Ей стало стыдно. Люди-то ни в чем не виноваты. У них тут жизнь, у них сенсация. Им не до Сони. Но это и правильно, так и должно быть. Жизнь – она важнее всяких глупостей.

За чтением Соня не заметила, как день практически превратился в вечер, и вспомнила, что обещала Тимохе встретить его с самым большим кофе из «Косты». Пора было ехать. Проходя мимо ворот, Соня провела по ним рукой и твердо сказала: «Я найду способ вернуться».

* * *

– Дорогая, я дома! – Войти молча Тим не мог.

– Держи свой кофе.

– Сонь, ты какая-то не такая. Всё в порядке?

Соня пожала плечами.

– Вроде да. Я не спала ещё. Не могу дома находиться.

– Систер, это не дело. Хочешь, в отель в какой-нибудь поедем, если тебе дома плохо. Поспать-то надо.

– Может, с тобой будет не так. Поехали домой, а там решим. Ты мне лучше скажи, что Эреб про кровь ответил.

Тим помрачнел.

– Ничего он не ответил. Я и спросить-то не успел. Все произошло так быстро, что я не успел понять как. Ты шагнула в переход, я повернулся к Эребу, а его не стало. Представляешь? Он не ушел, не исчез, не испарился, не всосался в эту их червоточину. Его просто не стало. Я же смотрел на него в упор! А потом как будто что-то отвлекло внимание, как будто морок какой, и я смотрю на то же самое место, но его там уже нет. Макс на самом деле тоже не понял ничего. Говорит, так оно не работает. Изнанка Изнанкой, но это же не Хогвартс, магии там нет.

– Дело ясное, что дело темное. А может, оно и неплохо, что осталась загадка. Так есть шанс, что мы вернёмся её разгадать.

Тим замялся, не хотел говорить прямо, но не придумал, как смягчить.

– Сонь, я бы не стал на это рассчитывать. Прямо совсем не стал бы. Макс сказал, что они ставят на все переходы охрану. Представляешь, на все! Любой несанкционированный переход с Изначального, и им разрешено применять силу. Я так понимаю, что слова про «лишение свободы» – только слова, не больше. Мы не нужны им там живые. Макс переживает, что и здесь-то мы им особо живые не нужны. Поэтому он очень настаивал, чтобы мы ехали домой и больше в Англию не возвращались.

– Тимох, это вообще нечестно! И потом, какой смысл? Если они захотят, они нас и в Москве достанут.

– Я так понял, что нет. У членов Ока есть какая-то проблема с путешествиями. Макс эту тему замял, я приставать не стал. Но он очень настаивал.

– Да что ж такое! Я им… нам… починила эту атмосферу дурацкую, а они у меня всё отбирают! Ладно, отобрали Изнанку. Пусть! Но Англию. Это мелко и подло!

Обнимать бушующую сестру было чревато. Тим решил подождать, пока буря уляжется. Спустя пару минут Соня взяла себя в руки.

– Он так и сказал? Прямым текстом? Уезжайте из Англии и больше никогда туда не возвращайтесь?

– Да. Систер, нам необязательно это делать завтра с утра. Если ты хочешь куда-то съездить, что-то ещё здесь посмотреть, пара недель у нас есть. Макс считает, что так быстро приказ не отдадут.

Соня задумалась. Куда бы она хотела съездить? Да как тут выберешь? Чем Стоунжендж лучше Дувра? Или чем Уэльс лучше Шотландии?

– Я так понимаю, что под Англией в данном случае подразумевается вся Великобритания?

– Угу, и Ирландия тоже.

– Прекрасно, – такое короткое слово, а так много сарказма. – Была бы у меня возможность, я бы договорилась с этим их Окуляром, чтобы он таким же лучом штаб-квартиру им подпортил.

– И после этого ты удивляешься, почему нас на Изнанку больше не пускают.

– Но я же не предлагаю её разрушать с ареопагом внутри! Пусть выходят.

– Это, безусловно, меняет дело!

Разговор затух.

Присутствие брата или скорый отъезд примирили Соню с необходимостью находиться дома. Через час она благополучно заснула, а утром проснулась с готовым решением.

– Мы уедем. Прямо завтра, если есть билеты. Если нет, то первым же доступным рейсом. Сейчас сложновато, сезон в самом разгаре, но как-нибудь справимся. У нас будет не так много времени, чтобы придумать родителям достоверную причину, почему мы сюда больше не поедем. Особенно ты с учёбой. Но об этом мы подумаем в самолёте. А сегодня мы едем в Стоунхендж.

– Это какое-то неожиданное решение.

– Мне есть что сказать Окуляру. И почему-то мне кажется, что там он меня услышит.

– Глупо спрашивать, но я всё-таки рискну. Промолчать ты не можешь?

– Не могу! Ты и сам прекрасно это понимаешь.

– Не понимаю. Но поедем, куда деваться.

Соня настаивала, что проще ехать с какой-нибудь групповой экскурсией, чем прыгать по поездам с пересадками. Зная сестру, Тим понимал, что вот это её «мне надо поговорить с Окуляром» не влезет во временные рамки ни одной групповой экскурсии, и единственный вариант – ехать самим. Спор грозил перейти в разряд конфликта. Решил в итоге тот, у кого был ноутбук и кредитная карта. Поехали своим ходом.

* * *

Толпа туристов, гуляющая по кругу, никак не испортила Соне впечатление от места. Каждый раз, когда она приезжала к древним камням, у неё перехватывало дыхание, но в этот раз появилось новое ощущение: маленькие иголочки кололись от макушки до пяток, и чем ближе она подходила, тем сильнее становилось покалывание.

– Подозреваю, это значит, что ты была права. С Окуляром тут связь прямая.

– Конечно, я была права! Я же всегда права!

– Это я всегда прав. А дразниться нехорошо! Тем более маленьких дразнить! И кто тебя только воспитывал?!

– Тоже мне, маленький нашёлся. Господи, ты это видишь?

– Что? Где? – удивился Тим.

– Да вон же, вокруг камней! Искры голубые, да как ты не видишь-то? Их же море!

Тимоха старался изо всех сил, но разглядеть искры не получалось.

– Похоже, это ваша с Окуляром тема.

– Мелкий, мне надо туда, за ограждение, ближе!

– Э, нет! Даже не думай! Мы, конечно, завязываем с поездками сюда, но депортация в мои планы вообще не входит! Так что давай, договаривайся с ним на расстоянии!

– Какие мы нежные, депортации испугались! Ладно, законопослушная зануда, отойди!

– В смысле, отойди?

– В прямом! Можно отойти в кривом?

– Без понятия. Зачем отходить-то?

– У меня с Окуляром интимный разговор.

– То есть туристы тебя не смущают, а я смущаю?

– Да ты послушай только этих туристов!

Тим прислушался.

«Bello!», «Magnifico!», «Maravilloso!». Со всех сторон. Удивительно, откуда так много испанцев? Наверное, сразу несколько автобусов с испанскими экскурсиями приехало.

– Ладно, я понял. Разговаривай со своим желейным другом, я вон там пойду на травке посижу.

– Молись, чтобы этот друг тебя не услышал. Сомневаюсь, что ему понравится быть желейным.

Надо отдать Соне должное, наговорилась она минут за десять.

– Ты готова? Всем козней настроила? Можем ехать домой собирать чемоданы?

– Почти. Дай мне немножко времени, я хочу здесь посидеть.

– Сиди сколько надо.

Так они и сидели в тишине, разглядывая древние камни. Вдруг Соня вскрикнула.

– Мелкий, смотри, это же Маляк! Смотри же!

Соня показывала на черную кучку перьев на вершине одного из трилитонов.

– Сонь, без обид, с чего ты взяла-то, что это Маляк? Ты отличаешь воронов в лицо теперь?

– Конечно! Они же разные абсолютно. Погоди, то есть ты не отличаешь?

– Нет. И я тебе больше скажу, процентов девяносто девять так населения планеты имеют ту же проблему, что и я!

Но Соня его уже не слушала, она бежала к ограждению.

– Маляк!

Кучка перьев встрепенулась, расправила крылья и полетела прочь от Стоунхенджа. Тим спешил к Соне. Он боялся, что она расстроится. Но нашел сестру безмятежно улыбающейся.

– Они меня услышали, мелкий! Они меня услышали!

Эреб сидел в камере у Грея. Разрешения ареопага на допрос у него не было, никто в принципе не знал, что он находится на территории штаб-квартиры. Но ему было плевать. После того заседания с Оком Хранителя ничего не связывало. Верховный приходил в архив мириться. Примирение переросло в угрозы выселения. Аргумент простой: не хочешь быть частью Ока, не можешь быть частью архива Ока. Эреб выгнал его взашей. Око теперь существовало для Хранителя постольку-поскольку. Он занимался исключительно своими делами, и к Грею его привело самое личное дело из всех возможных. Последние часа четыре это дело не двигалось с мертвой точки.

– Эреб, хватит! Это бессмысленно. Я действительно не знаю.

– Окуляр не может врать дословно. Намекать, говорить полуправду, скрывать, манипулировать – это он может. Но если он сказал, что ты знаешь, значит, знаешь.

– Не может врать? То есть фраза про «исход один подправил» – это правда?

– Думаю, да.

У Грея затряслись руки, язык плохо слушался.

– Это мой исход?

– Твой, конечно, к чему ему про другие-то вспоминать.

– То есть я не чёрный? Я не обречён?

– Конечно, ты не чёрный! Чёрным на Изнанке хорошо! Они людей не убивают, – раздражённо ответил Эреб. – Архонов у вас там с мозгами нет. Один комтур был не дурак, да и тот уже полгода как не в себе. А иначе до кого-нибудь точно дошло бы.

Ужас и отчаяние в глазах узника.

– Всё зря, всё напрасно. Мне не надо было. И он мог бы до сих пор жить. И всё не так бы было.

Грей забубнил. Эреб вздохнул. С визитами придется повременить. Главное, чтобы совсем отменять не пришлось.

Теплый мягкий бок потерся о ногу. Нокс вернулась. Где она бродила по штаб-квартире, только ей известно. Она теперь часто убегала. А Хранитель её не держал, пусть отвлекается. Убегала. Эреб зацепился за слово. Но почему? Что-то его насторожило. Ну конечно! Подлетел к Грею, сильно встряхнул его.

– Эй! Ты пытался сбежать! Там, у Окуляра, ты полз к машине. Куда ты планировал бежать? Куда?

– В Бильбао, на пароме, – в полузабытьи.

Эреб отпустил парня, не заметив, что тот упал мимо кровати и даже не попытался встать. Что-то сломалось у Грея внутри, стержень.

– В Бильбао, на пароме, – медленно повторил слова Грея. – Развилка в Испании. Но нам с тобой, Нокс, путь туда заказан. Как и комтуру. Придётся нашей девочке справляться одной. Опять.

Кошка уткнулась лбом ему в ладонь и заурчала.

– Хм, а ты права. Всегда можно что-нибудь придумать.