Текст книги "Наизнанку. Лондон"

Парень покачал головой.

– Нет, но я согласен с тобой. – Преувеличенно-удивленное «Да ладно?!» они с Соней проигнорировали, и Грей продолжил:

– Наверняка они есть. Вопрос только в том, как их найти.

– Давай сюда свой телефон, сейчас всё будет, – скомандовал Тим и нетерпеливо выхватил гаджет, едва тот показался из кармана. – Так, штаб-квартира… история… нет, лучше история архитектуры, планы… Хм, странно. Ничего. Ладно, зайдем с другой стороны. Архитектура. Архивы. Уникальные здания. Штаб-квартира Ока. А ребята постарались на славу: ни одного документа в Сети. Стоп! «Уникальные здания с поэтажными планами. Альманах 1875 года». Электронная копия недоступна. Единственный экземпляр хранится в Большой Библиотеке Ока. Секция сто двадцать один. Грей, туда реально попасть?

– В принципе да. Но узнать нас могут даже там. И потом, где гарантия, что в этом альманахе есть план штаб-квартиры?

– Гарантии никакой. Но это шанс. Лучше, чем пялиться на эту кипу мусора. Сонь, без обид.

– Да чего уж. А с «узнать» мы разберемся. Раздевайтесь!

* * *

Макс чувствовал себя, как рыба в воде. Организация мнимых учений требовала от него полной концентрации. Бурная деятельность, разведенная комтуром, поставила на уши весь личный состав Ока. Самые одаренные разрабатывали вероятные пути проникновения в здание. Что-то Макс принимал, остальное беспощадно отметал как абсолютно неосуществимое. Впрочем, поразмыслив, принимал и последние варианты тоже: никогда не знаешь, на что могут решиться эти трое.

Наконец всё было готово. Посты расставлены, расписание смен составлено, старшие назначены. Даже самая миниатюрная мышь не проскользнула бы внутрь без ведома Ока. Единственный момент не давал комтуру покоя: существовало три тайных прохода в штаб-квартиру. Один был разрушен ещё во времена Второй всемирной войны. Оставалось два: через станцию подземки Уоррен-стрит и второй, длинный, тянущийся от сердца Ока под Кингс-Кросс-роуд, под Фаррингдон-роуд вплоть до самой Темзы. Как выбрать? Всего три человека в Оке знали об этих тоннелях: Верховный и Первый архоны и сам Макс. Отправить действующего члена ареопага охранять тайный вход – да в тяжелейшем горячечном бреду комтуру не придет такое в голову. Значит, надо решить, который из двух.

Уоррен-стрит. Он, безусловно, гораздо короче, и выход расположен невероятно удачно: за гобеленом, под винтовой лестницей, ведущей в кухню. Охрану туда не поставишь, мало-мальски разумного способа проникновения этим путем придумать не удалось. Заколотить дверь Верховный не позволит: привлечет внимание рядовых членов Ока. Но! Два больших «но». Во-первых, ни один человек, хоть сколько-нибудь ценящий собственную жизнь, не рискнет идти через метро. Комтур бы точно не пошёл. А во‑вторых, код для двери давно утерян. Её невозможно открыть. Но Макс знал по опыту: стоит только прозвучать слову «невозможно», обязательно находится тот, кто попытается это опровергнуть.

Проход от реки. Он относительно безопасный. Весьма относительно. Пару коридоров совершенно точно ведут в подземку. Что могло через них наползти – неизвестно. Более того, за последние лет семьдесят туда никто не спускался. Не факт, что его вообще не затопило. Заколотить выход из него тоже не получится, смотри причину выше.

Так который? Хоть монетку бросай. С этой бесконечной секретностью и аналитикам на расчет вероятности не отдашь. Метро – река. Река – метро. Как же вы пойдёте?

Можно отправить наземный патруль к «Уоррен-стрит», чтобы на станцию они спуститься не могли. Патруль не вызовет лишних вопросов. Если они войдут через другую станцию, то можно не беспокоиться: живыми до «Уоррен-стрит» не доберутся.

Решение принято. Макс отдал распоряжение о пяти дополнительных патрулях, чтобы уж наверняка никаких подозрений, а сам пошел прикидывать, как незаметно для своих же устроить наблюдательный пункт у выхода из речного тоннеля.

* * *

– Совсем раздеваться? – опешил Грей.

Тим вопросов не задавал: прекрасно знал, когда с сестрой лучше не спорить.

– Нет, – рассмеялась Соня. – Вы поменяетесь одеждой. Ты представить себе не можешь, как меняет фигуру одежда не по размеру. Ещё бы вам разницу в росте сантиметров в десять-пятнадцать, но, как говорит наш зубной, «такова селявуха». Работаем с тем, что есть.

Процедура переодевания прошла не без эксцессов, но связываться с Соней себе дороже, и оба парня стоически терпели. Хуже всего стало, когда начинающий стилист начала собирать в один стакан остатки кофе.

– Это вот сейчас зачем? – рискнул спросить Тим.

– Это вот сейчас для ваших волос. Масочка.

– Чего? – хором. В ужасе.

Соня все-таки объяснила:

– Там осталось много сахара, особенно у меня, неразмешанного. Гель для укладки мы сейчас вряд ли добудем, так что натуральный продукт и всё такое.

Бежать было некуда, хотя и Грей, и Тим внутренне уже стояли на низком старте. Вопреки ожиданиям, результат не вызвал волны негодования. Творческая лохматость Грея очень шла ему, а прилизанный Тим выглядел весьма интеллигентно.

– Теперь моя очередь, – объявила Соня, и на газон высыпалось содержимое ее сумки.

– Я стесняюсь спросить, а как это всё туда поместилось?

Соня не удостоила брата ответом. Она сортировала всё по двум кучкам: пригодится – не пригодится.

– Ты плохо видишь? – удивился Грей.

– С чего ты взял? А, это, – Соня подняла очки и водрузила их на хорошенький носик. – Нет, они без диоприй. Просто сейчас модно.

– Не самая лучшая идея. Хотя, безусловно, тебе идет. На всей Изнанке очки носит, наверное, один Эреб.

– У вас что, у всех идеальное зрение?

– Нет, конечно. Помнишь, я тебе говорил про датчики? Как только обнаруживается отклонение от нормы, оно по возможности устраняется.

– Но операция на глазах. Это же дорого! – удивилась Соня и после паузы добавила: – Судя по твоему выражению лица, здесь дешево. Тимох, у меня куча претензий к маме с папой. Почему они нас родили не на том уровне?

– Вот выберемся отсюда, им и предъявишь. Давай уже, преображайся, и поехали.

Минут пятнадцать Соня колдовала над своей внешностью. Пару раз попыталась подобраться с тенями и румянами к ребятам, но тут они стояли насмерть: ни за что и ни при каких условиях.

Критически окинув результат перевоплощения всех троих, Соня пришла к неутешительному выводу.

– Маскировка – не мой конёк. Но с восемьдесят пятой стороны – какая разница? Если не приглядываться, то сойдет. Не думаю, что в библиотеке оставили серьёзную охрану. И уж совершенно точно, там они нас не ждут. Но если я ошибаюсь, то нам никакая маскировка не поможет. Профессионала обмануть сложно, ведь так?

– Безусловно, – согласился Грей. – И, кстати, ждут они нас троих. Не каждого поодиночке, а именно втроем. Есть смысл идти по очереди, по одному.

– Здраво, – редкий случай: Тим не спорил. – Всё, хорош болтать. Поехали.

Белка продолжала ставить личный рекорд по глубине выкопанной ямки. Похоже, в следующей жизни ей суждено прокладывать тоннели.

Большая Библиотека Ока расположилась в изнаночном эквиваленте Тейт Британия. На первый взгляд никакой усиленной охраны. Соня пошла первой. На долю секунды замерла перед дверью-вертушкой. Тряхнула головой: вперед!

Внутри прохлада и тишина. Если прислушаться, можно уловить едва различимое шуршание: пылинки устраиваются поближе друг к другу на самых старых манускриптах. Слева обнаружился длиннющий стол с карточками, буклетами, какой-то мелочовкой. Во главе восседала солидная дама, уткнувшись в книжку. Соня приветливо кивнула ей, но та не шелохнулась. «Не так уж сильно и отличаются уровни», – подумалось Соне. Ещё несколько десятков шагов, и вот она, Белая ротонда. У девушки закружилась голова. Арки, арки, одиночные, парные, кружатся, завораживают. Спиралью уходят вниз по винтовой лестнице. Стремглав взлетают ввысь к воздушному потолку. Они гипнотизировали.

– С тобой всё в порядке?

Соня чуть не подпрыгнула. Грей подошел неслышно. Или это она так увлеклась?

– Д-д-да, в порядке. Смотри, вон и Тимоха.

Всё случилось некстати одновременно: сквозь дверь прошел Тим, а мимо Сони и Грея – инсинуат. Ещё минута, и они столкнутся лицом к лицу. Девушка судорожно схватила руку Грея.

– Тс-с, успокойся. Они не могут знать его в лицо!

– Но его видел этот твой комтур, у перехода!

У Сони внутри похолодело. Инсинуат остановился и заговорил с Тимом. Она зажмурилась: сил смотреть не было никаких.

– Выдыхай, трусиха! – послышался насмешливый голос брата. Совсем рядом!

Глаза распахнулись. Вот он, Тимоха, стоит и вовсю улыбается.

– Что он хотел? – Грей не Соня, ему факты подавай.

– Он оценил мастерство нашего личного парикмахера, – шутливый поклон в сторону сестры. – Спрашивал, не пошёл ли на улице дождь, а то сэр выглядит несколько мокроватым.

Соня старалась не встречаться с братом взглядом.

Секция сто двадцать один отыскалась быстро, но хаотичность расположения книг усложнила процесс поиска альманаха. Все же вскоре увесистый том вальяжно развалился на столе в читальном зале. Троица склонилась над пожелтевшими страницами. Неловко стукнулись головами.

– Мне кто-нибудь может объяснить, что нас понесло сюда всех троих? – осведомился Тим, демонстративно потирая ушибленный лоб. – Я бы и один справился, камера в телефоне работает «на ура»!

* * *

Необходимость посещения Закрытого архива нагоняла на Верховного архона тоску. Не то чтобы Эреб был негостеприимен или, скажем, кресла неудобные. Нет. Тут иное. Ощущение собственной неуместности. Архон задумался над странным словом: пусть и несуществующее, суть явления оно отражало точно.

Серый страж сидел на пороге.

– Кошка эта ещё… вездесущая. Эреб, к тебе можно?

– А нужно ли? – прилетело в ответ. – Нокс, пропусти его, зря. что ли, человек такой путь проделал.

Нокс никоим образом не разделяла точку зрения хозяина, но проход освободила.

Хранитель уютно расположился за накрытым столом. Засахаренные цветки пуйи и китайского мышецвета. Как Эреб их ел – уму непостижимо. На мышецвет и смотреть-то страшно. Две чашки. Архона ожидали.

Пили чай. Верховный никак не мог начать разговор, а Хранитель не спешил ему помочь. Наконец архон решился.

– Ты же знаешь, зачем я пришёл.

– Знаю, – согласился Эреб, грызя мышецвет.

Ни гость, ни разговор не занимали его больше сомнительного лакомства.

– Мне нужны ответы.

– Их не будет.

Архон не привык слышать «нет».

– Но так же нельзя! Ты появляешься, огорошиваешь известием, что близок чуть ли не конец света. Мы слушаем. Приказываешь оставить Грея в покое, хотя это абсолютно противоречит идеологии Ока. Мы подчиняемся. Нагоняешь туману своими «бездействием» и «усердием». Мы покорно гадаем, что бы это могло значить, – забывшись, что находится не в зале заседаний, архон поднялся и угрожающе навис над Хранителем. – Но появляется эта девица, внося полный сумбур. Она тащит на Изнанку неизвестного сопляка, и, о чудо, они избегают последствий двойного перехода. Как? Мой лучший комтур уверяет, что теперь они собираются вломиться в Око. И ты опять скажешь оставить их в покое? Но, что хуже всего, Окуляр уснул. Ты должен объяснить, что здесь происходит!

Ледяной взгляд Эреба мерцал сталью.

– Я. Ничего. Тебе. Не. Должен.

Архон осекся. Медленно сел на место, не смея даже кивнуть. Нокс запрыгнула на колени к Эребу. Инстинктивно тот принялся её гладить. Взгляд, а вслед за ним и голос потеплели.

– Ты боишься. И это странно для человека в твоем положении. Бояться могут зеленые минервалы, но никак не Верховный архон.

Почувствовав, что потребность в её присутствии отпала, кошка серой тенью соскользнула на пол и удалилась в глубину архива. Верховный по-прежнему не мог произнести ни слова.

– Бурная деятельность твоего цепного комтура – дело самоотверженное, но бестолковое. Уж тебе-то пора осознать, что история идёт своим чередом, невзирая на жалкие попытки людишек помешать ей. Не понимаешь, что происходит? Чудесно! Сиди и смотри. Держись подальше от жерновов судьбы, иначе смелет в муку, и пикнуть не успеешь.

Архон собрался с духом.

– Но ведь нам и так грозит… – Легкий намек на былую сталь в глазах Хранителя снова заставил Верховного замолчать.

– Во-первых, смерть – не худшее, что может случиться с человеком. Поверь мне. Во-вторых, судьбе виднее. А теперь иди, играй в солдатиков с комтуром и не беспокой меня больше. Я приду, когда понадоблюсь.

Архон суетливо поднялся, неловко налетел на кресло. Поспешил откланяться. Уже на пороге, в спину, его догнало напутствие.

– И не переживай из-за Окуляра. Он выжидает. Ему сейчас не до ваших мелких делишек.

Верховный прибавил шаг.

За неимением хвостатой собеседницы Эреб обратился к мышецвету.

– Стращать архонов и давать дельные советы – это я мастак, не так ли? – спросил он, но засахаренное страшилище хранило молчание, совсем как Нокс. – Дело осталось за малым: научиться самому им следовать.

Эреб отправил в рот неразговорчивого собеседника.

* * *

В отличие от Тейт Британия, библиотека утопала в зелени. Буйная растительность вокруг придавала изящества и воздушности зданию. Но что гораздо важнее, сад послужил надежным укрытием для будущих взломщиков. Соня и Грей сидели, прислонившись к стволу дерева с совершенно невероятными резными листьями. Тим вышагивал перед ними. Вещал.

– Итак, что мы имеем? Три тоннеля. Гарантий, что все они проходимые – никаких. Гарантий, что их не охраняют – никаких. Гарантий, что мы найдем в них вход – никаких.

Вмешался Грей.

– Я думаю, что тоннелей два.

Тим притормозил.

– Почему два?

– Тот, который со стороны Панкрас-сквер, скорее всего уничтожен. Одним ухом я на истории все-таки слушал. На том месте, где сейчас многоэтажка, раньше была церковь. Но во время Второй всемирной войны на неё упала бомба. Там долго был просто развороченный котлован, а потом и дом построили. Так что, даже если тоннель и пережил бомбежку, вход в него точно погребен под фундаментом этой махины.

– Ясно. Ну, круг сужается. Два лучше, чем три, – заключил Тим и возобновил кардиотренировку. – Я лично голосую за тот, что ведет в метро. Там точно не бомбили, ничего не перестраивали, да и он значительно короче. Меньше шансов, что его завалило.

– Нет, – быстро, безапелляционно. Для большей убедительности Грей дважды покачал головой.

– Почему нет? Слушай, а ведь ты меня и раньше в метро не пускал, – вспомнила Соня. – Что с ним не так?

– С ним всё не так.

Заинтересованный, Тим присел на газон. Они с Соней смотрели на Грея, ожидая подробностей. Пришлось объяснять.

– Когда метро только открылось, лондонцы очень им гордились. Конечно, самая первая подземка в мире! И поначалу всё шло замечательно. Случались жалобы на дым, но ничего серьёзного. Однако спустя всего семь или восемь лет люди начали погибать. Око списывало всё на тот самый дым, но в штаб-квартире знали, что дело было в чуме, вырвавшейся на свободу.

– Чуме? – ахнула Соня.

– Именно, – горько подтвердил Грей. – Впрочем, при возможностях Ока удалось не допустить распространения болезни. Скандал замяли, и довольно долго подземка исправно работала. Но никто из обывателей не знал, что изначально метро планировалось не столько как прогрессивный вид транспорта, сколько как крупнейшая секретная лаборатория. Невозможно разместить нечто подобное на поверхности, не привлекая внимания. А вот под землей – легко. Тем не менее и в этом случае Оку потребовалось прикрытие, и подземка послужила отличной ширмой.

Грей замолчал, собираясь с мыслями. Видно было, что рассказ давался ему нелегко.

– Они облажались? – подтолкнул его Тим.

– Мягко говоря. Первый эксперимент, вырвавшийся на свободу, наделал кучу шума. В тридцатых годах прошлого века на станции «Британский музей» появилась мумия. Некоторые считали её призраком, другие полагали, что это сумасшедший, пугающий людей. Как это часто бывает, правда куда как занимательней любой фантазии. Мумия оказалась одним из первых клонов.

– Хорош! Не может быть! – присвистнул Тим, который всегда интересовался клонированием, и Изначальная история этого процесса была ему известна от и до. – Мы только в пятидесятых начали экспериментировать с трансплантацией ядер. Не могли же на Изнанке создать полноценного клона ещё до того, как у нас начали работать над этим!

– Ты правда веришь, что официальная и реальная версии развития событий ничем друг от друга не отличаются?

Парировать Тиму было нечем.

– Прежде чем «мумию» удалось поймать, пострадал человек. Но это было только начало. Машинист, попавший под действие прибора, контролирующего сознание. Поезд, прыгнувший в другое измерение. Генетические мутанты, прогрызшие трубу. И это только те случаи, которые просочились в прессу.

Сейчас опасней подземки места нет. Око давно утратило контроль над большинством своих творений. Часть станций закрыты, а тоннелей – завалены. Но по некоторым линиям до сих пор курсируют поезда на автопилоте. Говорят, что встречаются и такие, которыми управляют машинисты-зомби. Но по мне, так это просто страшилки. Любители острых ощущений всё ещё спускаются под землю. Вот только обратно они уже не возвращаются.

Хотя нет, вру. Пару лет назад один отставной вояка собрал команду профи. У них был амбициозный план: проехать от Темпла до штаб-квартиры за сутки. Несколько месяцев ушло на подготовку. Они стали настоящими звездами. Спонсоры обеспечили их оборудованием, камерами. Организовали онлайн-трансляцию. До Грин-парка добрались без приключений. А потом…

– Грей, пожалуйста, продолжай, – попросила Соня и сжала его руку в своих ладошках.

– А потом пропала связь. Вырубились камеры. Единственным способом следить за ними остались датчики здоровья. Первый погас практически сразу. Буквально через пару часов – ещё один, и ещё. Из пятерых живыми вернулись двое. Один до сих пор в психушке. Бормочет нечто несуразное. Лечение не помогает. А второй уехал на остров Вайт, купил уединенный дом, благо спонсоры помогли с деньгами, и с тех пор живет там затворником. Интервью никаких не даёт, да и вообще ни с кем не общается.

– М-да, – больше слов у Тима не нашлось.

Неожиданно всех ошарашила Соня.

– Мы пойдем через метро.

– Систер, а ты где была последние минут десять? – участливо поинтересовался её брат.

– Здесь я была. Слушайте, это же очевидно, оттуда нас ждать никто не будет!

– Конечно, чего ждать трупов-то? – Инстинкт самосохранения у Тимохи был развит явно лучше. – Грей, да скажи ты ей! Какое метро?!

Однако бывший инсинуат молчал. Нахмурился. По лбу побежали морщинки, как коромысла внутренних весов.

– Грей?

– Она права.

– Да вы оба психи! – окончательно потерял самообладание Тим.

– Мелкий, ну давай обсудим. – Соня заискивающе смотрела на брата. – Если мы тебя не переубедим, то пойдем через речной проход.

Тимоха был непреклонен.

– Да чего тут обсуждать? Люди там умирают! Из пятерых профессионалов вернулись только двое. И то, судя по тому, что рассказывает Грей, вернулись они весьма относительно.

Грей прервал его.

– Я согласен, это опасно. Но у нас шансов гораздо больше, чем у той пятерки. Я точно знаю, где расположены некоторые лаборатории, мы сможем их обойти. И вдобавок в метро есть скрытые проходы. Они были устроены, чтобы обеспечить инсинуатам и комтурам Ока возможность срезать путь между станциями, а иногда и между линиями. Сам понимаешь, этой информации нет в свободном доступе.

– Знаешь, вот честно, если ты хочешь рисковать жизнью, пожалуйста. Наплевать. Но сестра у меня одна, и я не готов потерять её только потому, что какой-то недоинсинуат говорит мне, что у нас шансов гораздо больше.

Соня включила режим «строгая старшая сестра».

– Тимофей, заканчивай с истерикой. Мы не выживем на Изнанке. План Грея дает нам возможность вернуться домой. Надо попасть в Око? Отлично. Мы сделаем для этого всё от нас зависящее. Тот комтур не идиот. Он оценивает риск. Мы все согласились, что охрану штаб-квартиры усилят. Но кого волнует тоннель, через который невозможно пройти? Я бы на его месте поставила дополнительную стражу у речного тоннеля. Ты пойми, если нас схватят, то мы лишимся даже призрачного шанса снова увидеть родителей.

Удар ниже пояса. Тим капитулировал.

– Я по-прежнему считаю, что вы психи, – заявил он. Решение принято, Тим не привык рефлексировать. Настроение парня значительно улучшилось. – А следовательно, вам необходим мой незамутненный разум.

– Куда уж мы без него, – Грей ворчал по привычке. Он был рад, что Тим согласился.

Соня довольной белкой чуть заметно подпрыгивала рядом с братом.

* * *

Карта метро, такая знакомая и такая… неправильная. Соня с Тимом устроили импровизированное соревнование: «Кто быстрее найдет следующее отличие». Поначалу Грей пытался пресечь это ребячество. Тщетно. Он только надеялся, что отличий будет не больше десяти-пятнадцати.

Федерация визуально-аттантивных видов спорта, Лондон

Протокол соревнований по поиску отличий.

(личный зачет)

Участник № 1. София.

Промежуточный результат: линия Джубили стала линией Бридж; Пиккадилли превратилась в Кенсингтон; лишняя станция «Олдвич»; лишняя станция «Британский музей»; «Штаб-квартира» вместо «Кингс Кросс»; линия Кенсингтон похожа на бумеранг и заканчивается в «Паддингтоне»: не хватает «Лейсестер-сквер».

Итоговый результат: 7 баллов (1-е место)

Участник № 2. Тимофей.

Промежуточный результат: Виктория отхватила себе кусок Изначальной Пиккадилли и стала похожа на букву «Г»; пропала станция «Юстон»; Джубили, тьфу, то есть Бридж, вообще какая-то куцая и кривая вся (отличие не идет в зачёт из-за чрезмерно вольной формулировки); на «Паддингтоне» пересекаются шесть линий.

Итоговый результат: 3 балла (2-е место)

Главный судья соревнований _____________ / Грей

– А если смотреть на Грин-парк, то можно увидеть бабочку! Правое крыло – изгиб Кенсингтон, а левое – чудная Виктория. Похоже ведь, правда?

– Сонь, мы закончили уже. Давай ближе к делу, – проворчал Тим, который категорически не умел проигрывать сестре.

Соня с Греем украдкой переглянулись, разделив одну улыбку на двоих.

Довольно быстро стало ясно, что втроем разглядывать электронную карту метро на экране телефона крайне неудобно. Проблему решил Тим. Вернувшись в библиотеку, он отыскал принтер. На обратном пути умудрился парочку карандашей прихватить, на всякий случай.

Первым делом Грей отметил пять станций: «Ноттинг-Хил», «Кемден Таун», «Оксфорд», «Британский музей» и «Викторию». Пояснил, что там известные ему лаборатории. Также крестом перечеркнул перегон от «Уоррен-стрит» до «Тоттенхема» и следующий, до «Чаринг Кросс». Следом ещё один: между «Ройал Оак» и «Паддингтоном». Соня догадалась, что они заблокированы. Станцию «Фаррингтон» обвел жирным кружком.

– Там склады Ока. Удобно: места много, три линии всё-таки.

В центре второго кружка оказался «Паддингтон».

– Отсюда начиналась первая линия метро, – пояснил Грей и прочертил новую-старую ветку подземки до самого «Фаррингтона», – в Оке ходят слухи, что на неё до сих пор можно попасть через платформу на линии Бейкерлу.

– И что нам это… – закончить Соне не удалось, Грей успел раньше.

– Даёт? А даёт нам это следующее. На старых ветках нет выходов в лаборатории и переходов в новое метро. Там должно быть безопасно. По крайней мере, я надеюсь. Но при этом есть закрытые служебные проходы. Если пройти вот тут, – маленький крестик на перегоне напротив «Уоррен-стрит», – то мы окажемся как раз там, где нам надо.

– Ты уверен, что там есть этот служебный проход? – засомневался Тим.

– Нет, но вероятность велика.

– Знаешь, в вашем языке определенно не хватает слова «авось».

Соня задушила в зародыше лингвистическую дискуссию.

– Если я всё правильно поняла, то нам надо спуститься в метро на «Паддингтоне», каким-то образом обнаружить проход в старое метро, добраться до вот этого твоего маленького крестика, и всё?

Грей вынужден был её разочаровать. Все входы в метро с вокзалов были давно закрыты, более того, замурованы. Идея зайти через ближайшую станцию на той же линии также не нашла одобрения: вся ветка дальше, на север, оказалась закрытой.

Инициативу перехватил Тим. Отобрав карту, он что-то на ней чертил. Грей с Соней едва могли различить его бормотание: «Здесь они вошли… закрыто… лаборатория… сюда… эта лишняя…»

– Готово!

За основу Тим взял маршрут двухлетней давности, несколько его сократив. Известно, что до «Грин-парка» профи добрались без проблем, а значит, станцию можно было считать условно-безопасной. Один перегон – и вот он, «Паддингтон». А дальше – по плану Грея. Тот факт, что на выходе из «Грин-парк» теперь находился мемориал тем самым профи, несколько осложнял ситуацию. Но Тим быстро нашелся и предложил начать с «Олдвич». Возражений не последовало.

Итак, решение принято, и пора бы двигаться в сторону метро, но никто из троих не спешил. Страшно. Природный оптимизм Сони взял своё. Забрав у Грея последнюю наличность, она жизнерадостной молнией слетала до библиотечного кафе. Вернулась с тремя стаканами и пакетом ароматных булочек с корицей.

– Обед чемпионов!

Чемпионы энтузиазма не разделили, однако от булочек отказываться не стали. Под конец Тим даже произнес сумбурный тост. Смысл уловить не удалось, но посыл был воодушевляющий. Дальше оттягивать стало невозможно. Пора.

Станция «Олдвич» выглядела несколько обшарпанной. Плитки с названием линии почти все откололись. Щербатая полоса бетона серой раной зияла на красном кирпиче, обрамляющем вход. На козырьке под ржавыми потеками угадывались буквы О Л В Ч. Рядом с решеткой, закрывающей большую часть входа, алела дверь. Тим потянул, и она со скрипом поддалась, обнажив внутренности прохода. Соня оглянулась по сторонам. Прохожих всего ничего и, кажется, никто не обращает на них внимания. Вдохнув поглубже, она первой нырнула в затхлый сумрак станции. Тим и Грей последовали за ней.

* * *

Один из столбиков, украшавших балкон соседнего дома, зашевелился. Надобность в маскировке отпала, и Нокс (не иначе, в прошлой жизни она была хамелеоном) спрыгнула на тротуар. Путь до Закрытого архива по кошачьим меркам был неблизким.

Центральная клиническая больница

Св. Луки

под патронажем Ока

Эпикриз из истории болезни

Датчик здоровья (серийный номер АМ 1203/ 4–2012): поврежден.

Персональные данные засекречены.

Имя: Клиффорд Ноланд (предположительно)

Пол: муж

Возраст: 37 лет (предположительно)

Анамнестические сведения.

Наследственную психопатологию установить невозможно. Отставной военный. Психически болен (предположительно) с момента выхода из метро, в котором провел 25 часов.

Психическое состояние.

Дезориентация. Спутанность сознания. Продуктивному речевому контакту недоступен. Персеверация (речевая): «исход», «тринадцатая», «живое». Расстройство восприятия. Эмоционально неустойчив. Не понимает значения собственных действий и не руководит ими. Нуждается в постоянном уходе. Ремиссии не наблюдаются.

Диагноз.

Шизоаффетивное расстройство, смешанный тип F25.2