Текст книги "Деволюция человека: Ведическая альтернатива теории Дарвина"

Многие опрошенные рассказывали о том, что Сабом называл «трансцендентальным состоянием, близким к смерти» (Sabom. 1982. P. 39). Аутоскопический опыт, описанный выше, включает в себя такое восприятие человеком собственного тела, окружающей обстановки и других людей, как если бы он видел это все, пребывая в нормальном состоянии. В трансцендентальном же состоянии человек оказывался в другой реальности, за пределами обычного опыта, и мог встретить умерших друзей или родных либо божественных и ангельских существ. Из опрошенных Сабомом 41 человек сообщил о подобном трансцендентальном СБС (Sabom. 1982. P. 41). Один из пациентов, перенесший сердечный приступ, говорил, что это случилось с ним, когда его везли в больницу. Перед его глазами прошла вся его жизнь, включая тот момент, когда он уверовал в Христа. Затем он попал в темный туннель, в другом конце которого увидел яркий желтый свет. В этот момент он погрузился в состояние покоя. Он слышал голоса, видел ступени и решил, что это лестница, ведущая к вратам рая (Sabom. 1982. P. 40). Некоторые из пациентов Сабома говорили о сочетании трансцендентального и аутоскопического СБС.

Самыми интересными с научной точки зрения были случаи, когда люди очень подробно рассказывали о ходе хирургической операции, которую наблюдали, находясь вне тела. Вначале Сабом скептически относился к этим рассказам. Он считал, что их очень легко объяснить. Сабом, на счету которого были сотни спасенных пациентов, перенесших остановку сердечной деятельности, писал: «В сущности, я противопоставлял свой опыт в области кардиологии визуальным воспоминаниям пациентов, не являющихся профессиональными медиками. Делая это, я знал, что в рассказах пациентов неизбежно будут ошибки, и это послужит доказательством того, что их наблюдения – не более чем догадка» (Sabom. 1982. P. 7). Но в результате своих исследований Сабом пришел к совершенно иному выводу.

Вот один из случаев, который заставил его изменить свое мнение. Испытуемый, 52-летний ночной сторож, к моменту опроса перенес два сердечных приступа. Он сказал Сабому о ВИТ, который имел место во время первого сердечного приступа, но поначалу не захотел рассказывать о втором случае ВИТ, полагая, что Сабом не поверит ему. Сабом переубедил пациента, и тот начал описывать, что он видел во время второго приступа (Sabom. 1982. Pp. 64–67). Во время рассказа он перескакивал с одного события на другое, поэтому я решил расставить все в хронологической последовательности. Сначала ему сделали обезболивающий укол в вену, и он потерял сознание. Далее он говорит: «Внезапно я как бы пришел в себя… я находился в операционной на высоте одного метра от собственной головы, как если бы я был другим человеком». Он видел, что его тело было накрыто несколькими слоями ткани. Его грудная клетка была вскрыта, грудную полость в открытом состоянии удерживало металлическое приспособление. Он видел свое сердце, причем цвет одной его части был необычным. Он видел, как врачи что-то вставляют ему в вену, и слышал их разговор о шунтировании. Затем врач удалил часть сердца. Он видел, как во время операции хирурги «дважды делали в сердце какие-то уколы». После операции он видел, как два хирурга зашивают его грудную клетку – сначала изнутри, затем снаружи.

Рассказ пациента почти полностью совпадал с записями хирурга о ходе операции, которые сам пациент никогда не читал: «Пациенту, лежащему на спине, была сделана общая анестезия [галотан]… Его подготовили к операции и завернули от подбородка до лодыжек в обычную стерильную ткань… Грудная клетка была вскрыта по центру и в нее был установлен самоудерживающийся ранорасширитель… [После того, как было обнажено сердце] два венозных катетера «Argyle 32» были вставлены через контрапертуру в правом предсердии. Один из катетеров достигал нижней полой вены, другой – верхней полой вены [широкие вены, по которым венозная кровь поступает в сердце]. Пациента подключили к аппарату искусственного кровообращения… желудочек сердца с аневризмом [большой участок сердца, где был первый сердечный приступ и который был другого цвета по сравнению с нормальным цветом сердечной мышцы] подвергли рассечению… Левый желудочек сердца затем был закрыт… С помощью шприца из него был выкачан воздух… Рану зашили послойно» (Sabom. 1982. P. 68. Комментарии в квадратных скобках даны Сабомом).

В описании операции пациентом было указано много других подробностей, не упомянутых в отчете хирурга. Например, пациент вспомнил, что в грудную полость вставляли губки для впитывания крови. Эти подробности были слишком незначительны для их включения в отчет, однако они полностью соответствовали ходу операции. Сабом приводил и другие примеры очень подробных рассказов о хирургических операциях с упоминанием подробностей, которые, как правило, неизвестны пациентам. Для Сабома такие рассказы, подкрепленные отчетами врачей, были убедительным подтверждением реальности феномена выхода из тела.

Из опрошенных Сабомом людей 32 человека подробно рассказали о ходе своего лечения (Sabom. 1982. P. 83). Чтобы оценить, до какой степени эти рассказы могли быть обычными догадками, он опросил контрольную группу из 25 пациентов-сердечников, чья история болезни была схожа с историей болезни пациентов, перенесших СБС (Sabom. 1982. P. 84). Они были в общих чертах знакомы с терапией, которая проводится при остановке сердца, и многие рассказывали, что видели такие операции по телевизору. Сабом просил испытуемых из контрольной группы представить, что они находятся в операционной и наблюдают за врачами, которые спасают человека во время сердечного приступа, и описать в деталях все, что, по их мнению, должно при этом происходить. Двое опрошенных вообще не смогли дать никакого описания. Из 23 опрошенных 20 сделали много грубых ошибок. Самой распространенной ошибкой было упоминание об искусственном дыхании «рот в рот». В стационарах используют другие средства обеспечения пациента кислородом. Трое из опрошенных ограничились короткими описаниями, которые, впрочем, не содержали никаких грубых ошибок (Sabom. 1982. P. 85). А из 32 опрошенных, которые рассказывали об опыте СБС во время сердечного приступа, 26 дали развернутые описания без значительных ошибок. По словам Сабома, эти описания «в целом соответствовали известным обстоятельствам состояния, близкого к смерти» (Sabom. 1982. P. 87). По словам опрошенных, они больше думали о том, что с ними происходит, а не о действиях врачей, и потому не могли вспомнить всех подробностей (Sabom. 1982. P. 86). Максимально подробное описание операции, которое полностью подтверждалось отчетом врача, дали 6 человек дали. Итак, в контрольной группе 20 из 23 человек сделали грубые ошибки, а в группе испытавших СБС из 32 человек ни один не ошибся и шесть дали очень подробные описания, полностью соответствовавшие отчетам врачей, хотя пациенты этих отчетов не читали. Это навело Сабома на мысль о том, что «данные случаи СБС не похожи на вымышленные истории, основанные на имеющихся у пациентов общих представлениях о ходе лечения» (Sabom. 1982. P. 87). Сабом считал, что потребуются более тщательные исследования, чтобы подкрепить его выводы.

В конце своего исследования Сабом задавался вопросом: «Возможно ли, что сознание, отделявшееся от физического мозга, и было той самой „душой“, которая продолжает существовать после смерти тела, как утверждают некоторые религиозные учения?» (Sabom. 1982. P. 183).

Разумеется, были у Сабома и критики, например Сюзан Блэкмор. Ранее она признавала реальность выхода из тела, но впоследствии пришла к выводу, что никакого выхода отдельного сознающего существа из тела не происходит. Таким образом, есть два подхода к объяснению ВИТ. Экстрасоматическое объяснение подразумевает, что «я» человека действительно выходит из тела. Интрасоматическое объяснение подразумевает, что имеет место лишь внутреннее впечатление внетелесного существования. Сторонники второго объяснения также отрицают и само существование сознающей частицы, не говоря уже о ее выходе из тела. Блэкмор, которая придерживается именно такой точки зрения, писала: «Ничто не выходит из тела при ВИТ, и ничто не продолжает существовать после смерти физического тела» (Blackmore. 1982. P. 251). Согласно интрасоматической теории, ВИТ – это лишь похожая на сон галлюцинация мозга.

В книге «Parapsychology, Philosophy, and Spirituality: A Postmodern Exploration» (Парапсихология, философия и духовность: исследование с точки зрения посмомодернизма») философ Дэвид Рэй Гриффин рассматривает доводы против интрасоматической теории, основные из которых я опишу ниже (Griffin. 1997. Pp. 232–242). Главным из этих доводов я считаю ту четкость ощущений и восприятия, которая наблюдается во время пребывания вне тела. В большинстве сообщений о ВИТ люди убеждены в его реальности и в том, что это не галлюцинация и не сон.

Некоторые люди, не подвергавшиеся анестезии, сообщали об уменьшении боли во время ВИТ. Это можно объяснить действием природных обезболивающих, например эндорфина. Но люди говорили, что боль возвращалась, когда они возвращались в тело. Если бы боль ослаблялась эндорфином, такого бы не происходило. Единственное уместное здесь объяснение заключается в том, что сознающая частица действительно выходит из тела, на время отделяясь от телесных ощущений.

Интрасоматической теории противоречит и тот факт, что в случае ВИТ преобладает зрительное восприятие. Когда человек, стоящий на пороге смерти, постепенно теряет сознание, обычно он сначала перестает видеть, а только потом – слышать. Из этого можно заключить, что умирающий человек скорее запомнит звуки, чем образы.

В связи с этим следует отметить, что у больных шизофренией галлюцинации обычно бывают именно слуховые, а не зрительные. Тот факт, что зрительные наблюдения человека в бессознательном состоянии соответствуют реальности, исключает версию о том, что люди придумывают истории о выходе из тела, дабы избавиться от страха смерти, получить общественное признание или утвердиться в своих религиозных верованиях. Кажется странным, что такие галлюцинации ограничиваются описанием окружающей обстановки.

Соответствие между зрительными образами и реальной обстановкой исключает гипотезу о галлюцинациях, вызванных аноксией (нехваткой кислорода в мозге) и гиперкапнией (повышенным содержанием двуокиси углерода в крови). Согласно Сабому, нехватка кислорода вызывает спутанное состояние сознания, которое никак не вяжется с четкостью сознания при ВИТ (Sabom. 1982. Pp. 175–176). Повышенное содержание двуокиси углерода может вызвать галлюцинации в виде вспышек света и других эффектов, но вряд ли человек может увидеть при этом окружающую обстановку. Более того, в одном из описанных Сабомом случаев врачи брали кровь на анализ во время операции на сердце. Содержание кислорода в крови оказалось повышенным, а содержание двуокиси углерода, наоборот, пониженным (Sabom. 1982. P. 178).

Были также предположения, что причину ВИТ следует искать в пароксизме височной доли мозга, но, согласно Сабому, восприятие реальности в таком случае было бы полностью нарушено (Sabom. 1982. Pp. 173–174).

Чтобы объяснить точность зрительных образов в случаях ВИТ, Блэкмор и другие ученые предположили, что ум человека, теряющего сознание, использует осязательные и слуховые ощущения, чтобы воссоздать верный зрительный образ без всякого выхода из тела. Но во многих случаях возникали зрительные образы таких объектов, о которых человек не мог ничего узнать посредством осязания или слуха. Один из пациентов Сабома говорил, что видел стрелку указателя на одном из медицинских приборов (дефибрилляторе), которая двигалась именно так, как она и должна была двигаться. Блэкмор предположила, что он мог получить эту информацию после операции (например, по телевизору) и затем включить в свой рассказ (Blackmore. 1993. Pp. 118–119). Конечно, можно предположить все, что угодно, но если верить пациенту, то он не видел по телевизору передач, где бы фигурировал дефибриллятор (Griffin. 1997. P. 246).

Другой пациент Сабома рассказывал, что видел, как ему сделали укол в правую сторону паха. Строго говоря, это не был укол. Врачи взяли кровь на анализ, и Сабом говорил, что эти процедуры вполне можно перепутать, если смотреть на них снаружи, поскольку в обоих случаях вводится игла. Если бы человек придумал это со слов врачей, он бы вряд ли допустил подобную ошибку, потому что врачи говорили бы именно о взятии крови. Блэкмор возражала, что ситуацию можно воссоздать не по словам врача, а по осязательным ощущениям. Но здесь есть важная деталь: в медицинском отчете сказано, что кровь брали из левой стороны паха, а пациент говорил о правой. Если бы он придумал это на основе своих ощущений, то почувствовал бы укол слева, а не справа. Если же смотреть со стороны, считает Сабом, то вполне можно перепутать правый бок с левым. Блэкмор назвала этот случай неподтвержденным, проигнорировав тот факт, что Сабом разговаривал с женой пациента, и та подтвердила, что муж рассказал ей и дочери о своем опыте вскоре после операции, и еще раз некоторое время спустя, причем рассказ был повторен слово в слово. Это должно исключить гипотезу, что история была придумана и постепенно пополнялась новыми деталями по мере получения информации (Sabom. 1982. Pp. 109–111; Griffin. 1997. P. 248).

С точки зрения опровержения теории Блэкмор, большое значение имеют рассказы о ВИТ с наблюдением событий, происходивших в удалении от пациента. В 1976 году один из пациентов Сабома перенес в больнице сердечный приступ. Пока ему оказывали помощь, он видел своих родных: «Я ничего не слышал. Ни звука… И я помню, что видел родных внизу, в холле, очень отчетливо. Там были моя жена, старший сын, старшая дочь и с ними врач… Я совершенно точно знал, что они там». Из отчета об операции вовсе не следовало, что пациент мог увидеть родственников или получить о них какую-либо информацию. Он никого не ждал в тот день, поскольку его должны были выписать. Даже если бы он и ждал кого-то, то не мог точно знать, кто именно к нему придет. У него было шесть взрослых детей, и они приходили к нему по очереди со своей матерью. В тот день жена пациента и двое их старших детей встретились и внезапно решили приехать вместе. Они пришли в больницу как раз тогда, когда пациента везли в операционную. Родственников остановили в вестибюле, и пациент никак не мог видеть их, поскольку лицо его было повернуто в другую сторону. Его жена вспоминала, что видела только его затылок, и то на очень большом расстоянии. Его сразу же увезли в реанимационную. Жена говорила: «Исключено, что он видел нас». Блэкмор этот случай никак не прокомментировала (Sabom. 1982. Pp. 111–113; Griffin. 1997. Pp. 249–250).

Доктор Кимберли Кларк, профессор медицины из Вашингтонского университета и социальный работник медицинского центра в Харборвью, сообщала о еще одном случае, который трудно объяснить галлюцинациями на основе осязания и слуха. Эмигрантка по имени Мария перенесла в Харборвью сердечный приступ. После операции она рассказала Кларк о своем опыте ВИТ. Мария парила над телом и смотрела вниз на врачей. Кларк решила, что та могла представить себе обстановку в операционной на основании того, что видела и слышала, пока еще находилась в сознании. Мария же сказала, что затем она вылетела из реанимационной палаты через ведущий в нее коридор. Кларк решила, что Мария ранее могла видеть коридор и теперь включила его в свой рассказ. Затем Мария заметила, что на выступе третьего этажа здания больницы что-то лежит. Она подлетела поближе и увидела, что это теннисная туфля. Мария описала ее во всех подробностях – потертость от мизинца и завернувшийся под подошву шнурок. Кларк пошла проверить это и вначале ничего не увидела. Она поднялась на третий этаж, выглянула наружу из нескольких окон и из одного, наконец, увидела туфлю. Причем выступ не был так уж хорошо виден из окна. Чтобы заметить его, нужно было буквально вжаться носом в стекло и скосить глаза вниз. И даже оттуда Кларк не могла разглядеть тех деталей, о которых говорила Мария. Кларк писала: «Единственный способ увидеть туфлю так близко – это подлететь к ней снаружи». Когда же туфлю достали, оказалось, что она соответствовала описанию Марии (Clark. 1982. P. 243; Griffin. 1997. Pp. 250–251). Блэкмор проигнорировала этот случай, назвав его «захватывающим, но бездоказательным» (Blackmore. 1993. P. 128). Однако Гриффин отмечал, что «она не пояснила, какие еще доказательства, кроме письменных свидетельств медицинского персонала, ей требуются» (Griffin. 1997. P. 251).

Кэти Килн, медицинская сестра из больницы в Хартфорде (штат Коннектикут), рассказывала о перенесшей сердечный приступ женщине, которая также испытала ВИТ. Это произошло в 1985 году. Килн рассказывала: «Она говорила мне, что воспарила над телом, некоторое время смотрела, как ее пытаются оживить, а затем вдруг поднялась несколькими этажами выше. Она оказалась над крышей и поняла, что видит небо над Хартфордом… Краем глаза она заметила что-то красное. Это была туфля». Когда Килн рассказала эту историю врачу, проходящему резидентуру в больнице, тот лишь усмехнулся и пропустил ее рассказ мимо ушей. Но в тот же день его позвала на крышу уборщица и показала красную туфлю. Врач захватил туфлю с собой и показал ее Килн, убедившись в достоверности ее рассказа (Griffin. 1997. P. 251; Ring, Lawrence. 1993. Pp. 226–227).

Такие случаи не единичны. В 1954 году Орнел Харт опубликовал исследование случаев внетелесного опыта, когда пациенты узнавали информацию, для получения которой требовались сверхъестественные способности.

Харт изучил 288 случаев, упомянутых в разных научных статьях, и определил, что в 99 из них информация подтвердилась, то есть рассказы были правдивыми (Hart. 1954). Более того, в 55 случаях свидетели видели «призрак» пациента вдали от местонахождения его тела (Griffin. 1997. P. 254). В некоторых случаях люди сознательно вызывали ВИТ, а в других случаях он был самопроизвольным.

Ян Стивенсон и его коллега Пасрича Сатвант писали об интересных случаях ВИТ, имевших место в Индии (Satwant, Stevenson. 1986). Стивенсон был психиатром из медицинской школы университета штата Вирджиния, а Сатвант работала клиническим психологом в Национальном институте психического здоровья и неврологии в Бангалоре (Индия). Сатвант и Стивенсон слышали рассказы о СБС, когда собирали информацию для исследования воспоминаний о прошлой жизни. Все 16 человек, рассказавшие об СБС, были индийцами из северной части страны. В их рассказах непременно фигурировал Ямараджа, индуистский бог смерти, на суд которого опрошенных приводили ямадуты – посланники Ямараджи. На суде Ямараджи опрошенные встречали существо с книгой или свитками, под которым подразумевался Читрагупта – секретарь Ямараджи, ведущий учет всех поступков каждого человека. На основании этих записей определялось следующее рождение человека. В случаях СБС, упомянутых в отчетах Сатвант и Стивенсона, выяснялось, что человека привели на суд Ямараджи по ошибке, поэтому его возвращали обратно.

Вот несколько типичных случаев. Васудева Пандей в 1975 и 1976 годах рассказывал о том, что произошло с ним в возрасте 10 лет, приблизительно в 1931 году. Он умирал от брюшного тифа и его уже собирались кремировать. Когда же мальчик обнаружил признаки жизни, то его отвезли в больницу, где он пролежал без сознания три дня. Вспоминая свой опыт СБС, он говорил, что его забрали два существа и привели к Ямарадже, который сказал им: «Я просил вас привести мне Васудеву-садовника… А вы привели Васудеву-школьника». Те же слуги Ямараджи доставили Васудеву обратно на землю. Когда Васудева пришел в себя, он увидел Васудеву-садовника, живого, с друзьями и родными, пришедшего навестить его. Садовник выглядел совершенно здоровым, но умер той же ночью (Satwant, Stevenson. 1986. P. 166).

Дурга Джатав рассказывал о своем опыте в 1979 году, когда ему было 50 лет. В 20 лет он заболел тифом, и в какой-то момент его семья решила, что он умер. Позже Джатав рассказал родственникам, что его забрали десять каких-то существ. Когда он попытался вырваться, ему по колено отрубили ноги. Затем его доставили в какое-то место, где за столами сидело много людей. Один из них сказал, что его имени не было в списке тех, кого нужно было забрать, и его решили отправить обратно. Джатав возразил, что не может вернуться без ног. Ему приделали обратно ноги и велели некоторое время не сгибать их в коленях. Сатвант и Стивенсон писали: «Сестра Дурги и его сосед заметили, что через несколько дней после выздоровления у него на коленях появились отметины. Раньше их там не было. Эти складки, или глубокие борозды, на передней части коленей были заметны даже в 1979 году… Один из свидетелей этого случая (староста деревни, где жил Дурга) сказал, что в то же время человек с таким же именем умер в Агре, что в 30 километрах от их деревни» (Satwant, Stevenson. 1986. P. 167).

Чаджу Банья рассказывал, что во время СБС четыре существа привели его на суд к Ямарадже, и он увидел там пожилую женщину с писчим пером и несколько служащих. Ямараджа сидел на высоком стуле. У него была белая борода и желтые одежды. «Нам не нужен Чаджу Банья, – сказал один из служащих. – Мы просили привести Чаджу Кумбара. Отправьте его назад и приведите другого». Чаджу Банья не хотел возвращаться. Он попросил Ямараджу оставить его, но был прогнан и в этот момент пришел в сознание. Сатвант и Стивенсон писали: «Чаджу позже узнал, что человек по имени Чаджу Кумбар умер примерно в то же время, когда он (Чаджу Банья) пришел в себя» (Satwant, Stevenson. 1986. P. 167).

Корни таких рассказов уходят глубоко в историю. В одной из древнейших священных книг, Шримад-Бхагаватам, рассказывается об Аджамиле (6.1–6.3). В детстве он был брахманом, но однажды увидел распутного человека, прилюдно обнимавшего блудницу. Эта картина отпечаталась в памяти Аджамилы. Он сошел с пути служения Богу и стал сожительствовать с проституткой, от которой у него родилось много детей. Чтобы обеспечить семью, Аджамила играл в азартные игры и промышлял грабежом. За этими занятиями прошла вся его жизнь. Когда же он был при смерти, за ним пришли слуги Ямараджи. При виде их Аджамила стал звать Нараяну, своего младшего и любимого сына, находившегося неподалеку.

Слуги Ямараджи продолжали тащить Аджамилу на суд. Вдруг появились слуги Вишну и остановили слуг Ямараджи, заявив, что те неправы. Как выяснилось, произнеся имя сына, названного в честь Вишну, Аджамила искупил свои грехи. Освободившись от слуг Ямараджи, Аджамила вернулся к жизни и полностью изменился. Целиком очистившийся, он умер, и слуги Вишну забрали его в духовный мир, чтобы он вечно пребывал там с Богом.

В другом случае, описанном Сатвантом и Стивенсоном, пожилой индиец по имени Мангал Сингх, лежал на кровати, когда за ним пришли двое существ. Они повели его к воротам, где их встретил мужчина и спросил: «Почему вы привели не того человека?» Мангал Сингх увидел два чана с водой, которая кипела, хотя огня видно не было. Со словами: «Верните Мангала обратно» мужчина подтолкнул его, причем рука мужчины была очень горячей. Мангал очнулся и ощутил на левой руке боль, как от ожога. Сатвант и Стивенсон пишут: «У него на руке образовался ожог. Мангал обратился к врачу, и тот наложил на больное место мазь. Через три дня ожог прошел, но осталось пятно, которое мы имели возможность наблюдать… Приблизительно в то же время неподалеку умер другой человек, но семья Мангала не знала ни его имени, ни причины смерти» (Satwant, Stevenson. 1986. P. 167).

Индийские опыты СБС отличаются от западных. В большинстве случаев индийцы не упоминают, что видели собственное тело извне. А на Западе перенесшие СБС редко упоминают, чтобы кого-то посылали забрать их. Выходцы из стран Запада, побывавшие в иных мирах, вместо Ямараджи и его посланников иногда видели Христа или ангелов. На основании этих и других различий скептики могут заключить, что сообщения об СБС являются плодом воображения, который обусловлен культурной средой, и не отражает реальных событий. На это Сатвант и Стивенсон возражают: «Если мы перенесли смерть и находимся в ином мире, то следует ожидать, что там есть такие же различия, какие мы наблюдаем в разных частях этого мира. Например, приехав в Дели, путешественник сразу видит темнокожих таможенников, чье поведение во многом отличается от поведения их западных коллег, которых можно видеть в Лондоне или Нью-Йорке. Но мы же не говорим, что рассказ одного путешественника – „правда“, а другого – „неправда“. Так и здесь, прием, оказанный нам после смерти в „ином мире“, может быть разным, как и принимающие нас лица. Это может зависеть от того, к какой культуре принадлежал умерший» (Satwant, Stevenson. 1986. P. 169).

Медики до сих пор собирают сообщения о СБС. В феврале 2001 года группа исследователей из университета Саутгемптона в Великобритании обнародовала отчет об успешно проведенных исследованиях состояний, близких к смерти, возникавших при остановке сердечной деятельности. Отчет был опубликован в журнале «Воскрешение» (Parniа et al. 2001). Группу ученых возглавлял доктор Сэм Парния, старший научный сотрудник университета. 16 февраля 2001 года университет разместил на своем интернет-сайте следующее сообщение о проделанной работе (D’Arcy. 2001):

«Исследователи из университета Саутгемптона недавно опубликовали отчет о своих последних открытиях в области состояний, близких к смерти, который позволяет предположить, что сознание и ум способны продолжать существование, даже когда мозг прекратил функционировать и наступила клиническая смерть тела. Исследователи в течение года наблюдали людей, оказавшихся в результате сердечного приступа в реанимации городской общесоматической больницы. Пациентов возвращали к жизни после клинической смерти, когда у них не было ни пульса, ни дыхания, ни расширения зрачков. Независимые исследования ЭЭГ показали, что электрическая активность мозга, а следовательно, и его деятельность, на тот момент уже прекратилась. Однако 7 из 63 (11 %) пациентов, перенесших клиническую смерть во время остановки сердца, рассказывали об эмоциях и видениях, которые они испытывали в бессознательном состоянии… Возникает вопрос, как они могли пребывать в здравом сознании, если мозг их был мертв». Доктор Парния пишет: «Во время остановки сердца активность мозга очень быстро угасает. Мозг не в состоянии ясно мыслить и запоминать что-либо». Группа исследователей учла и два самых распространенных объяснения СБС. Первое – появление зрительных галлюцинаций от нехватки кислорода или от специфических лекарств. Но уровень кислорода был тщательно изучен и ни у кого из выживших после СБС он не опускался ниже нормы. Никому не вводили специфических лекарств или их комбинаций, которые могли вызвать видения. Второе объяснение состоит в том, что видения – это попытка ума избежать осознания факта смерти. Однако доктор Парния отмечает, что «эти СБС отличались от беспорядочных галлюцинаций, поскольку были структурированными, последовательными, и человек вспоминал их легко и отчетливо». Доктор Парния добавляет: «Важность СБС состоит в том, что оно может прояснить связь между умом и мозгом, относительно которой современные философы, психологи и неврологи не могут прийти к единому мнению… Наши открытия требуют более обширных исследований. И если результаты удастся воспроизвести, то это будет свидетельствовать о том, что ум может продолжать свое существование и после смерти тела».