Текст книги "Авантюристка"

Ветер был таким слабым, что о его существовании можно было судить лишь по развевавшимся волосам Маргарет. Брызги от весел попадали на ее горячую кожу и мгновенно высыхали под палящими лучами солнца.

– Флоранс не понравилось, что мы поехали без нее, – нарушила Маргарет затянувшееся молчание, которое тяготило обоих.

– Тебе вовсе не обязательно беспокоиться за нее. Если бы Флоранс действительно, повторяю, действительно захотела понырять с нами, то она бы сейчас сидела рядом с тобой.

– Скорее рядом с тобой, – невесело усмехнулась Маргарет.

– Мы и так проводим с Флоранс много времени. У меня порой возникает чувство, что вас с Чарльзом и вовсе нет в Майами.

– Если мы вам мешаем…

– Маргарет, только не надо впадать в крайности. Женская логика не главное твое достоинство.

– А какое, по-твоему, главное? – вызывающе спросила Маргарет.

Джим задумчиво почесал затылок, выпустив из руки весло.

– Не можешь придумать? – с нескрываемой обидой спросила Маргарет, почувствовав, как на глаза навернулись непрошеные слезы.

Только бы не расплакаться! Маргарет терпеть не могла, когда женщины манипулируют своими мужьями или любовниками при помощи такого дешевого средства, как слезы и истерики. И вот теперь она сама не могла справиться с эмоциями.

– Не могу выбрать. Ты добрая, понимающая, ласковая, но в то же время страстная, – медленно начал перечислять Джим. Каждое новое качество он произносил с такой патетической интонацией, словно именно оно вызывало у него наиболее сильное восхищение.

– Интересно, как ты мог оценить последнее? Неужели стоял со свечкой под дверью моей спальни? – Маргарет старалась придать голосу веселость и беззаботность. Джим не должен знать, как на самом деле ее волнует заданный вопрос. Пусть считает его лишь шуткой и дружеской болтовней, которая ровным счетом ничего не значит.

– Я чувствую в тебе затаенные страсти. В тебе дремлет вулкан.

Джим говорил настолько серьезно, что Маргарет почувствовала, как низ ее живота залила теплая волна желания. Она хотела сидевшего перед ней мужчину, но боялась этого чувства.

– Флоранс выставляет свою сексуальность напоказ, – продолжал Джим, не отрывая от нее взгляда, – а ты, наоборот, прячешь ее, словно клад. Тем больше искателю сокровищ хочется его найти и открыть.

Маргарет поймала взгляд Джима и вспыхнула. Он что, смотрит на ее грудь? Она опустила глаза и заметила, что бюстгальтер купальника сдвинулся. Видимо, Джима привлекла белая полоска незагорелой кожи.

– Кофе с молоком, – подтвердил ее догадку Джим, бросив более красноречивый и страстный взгляд на ее грудь. – Обожаю этот вкус.

Маргарет испугалась, что Джим сейчас отложит весла и наклонится к ней, чтобы поцеловать ее грудь. Она уже представляла, как его язык скользнет по нежной коже, затем его губы сомкнутся вокруг соска, а язык будет щекотать напрягшийся бутончик, доводя Маргарет до исступления. Однако куда больше Маргарет испугалась того, что не сможет противостоять напору Джима и собственному желанию.

– Сожалею, Джим, но мы в открытом океане, и у нас только минеральная вода. Хочешь остудиться?

– А ты?

– Что я?

Маргарет уже с трудом понимала, о чем идет разговор. Только ли о жажде? Ее захватили самые разные чувства: от страха и стыда перед подругой до самозабвенного желания отдаться Джиму.

Зачем Джим играет с ней? Может быть, он хочет пошутить над ней? Или он не видит в своих заигрываниях и двусмысленных намеках ничего предосудительного? Тогда стоит разъяснить ему, что такое хорошо и что такое плохо. Раз ему в детстве об этом не поведала мама.

– Ты не хочешь остудиться? – Джим смотрел на нее так, словно уже видел без одежды.

Какого черта я согласилась на его предложение?! – ругала себя Маргарет. Разве не этого я опасалась с того самого момента, как увидела Джима и Флоранс на крыше ресторана? Что может быть хуже потери контроля над своими чувствами?

Маргарет всегда боялась операций под общим наркозом именно потому, что через пару минут после укола кетамина она уже не сможет подсказать врачу, как и что ему делать.

– Я… Джим, мы уже приплыли к рифу? – резко сменила она тему.

– Маргарет, я хотел с тобой поговорить.

Джим взял ее за руку, и она вновь почувствовала окатившую ее волну желания. Зачем Джим будит ее затаенную страстность? Неужели ему мало Флоранс? Разве он не понимает, что в прямом смысле слова играет с огнем в опасной близости от взрывоопасного вещества? И уж если ему удастся подпалить ее фитиль, то они оба рискуют сгореть дотла.

– О чем? – с притворной беспечностью спросила она.

Только бы Джим не вздумал заговорить с ней о чувствах или о подобных тонких материях. Впрочем, ее уже полчаса обуревали далеко не самые возвышенные чувства. Она хотела Джима, как беспутная девка, и впервые в жизни ей не было стыдно за то, что она желает отдаться чужому мужчине. Ведь она рассталась с Уильямом – мужчиной, за которого собиралась выйти замуж, – меньше недели назад!

– Маргарет, ты мне очень нравишься…

Маргарет не дала ему договорить, боясь услышать то, о чем мечтала.

– Ты мне тоже нравишься, Джим.

У Джима роман с Флоранс. Предыдущие три дня они вели себя, как влюбленная парочка: без ложного стеснения целовались, вместе плавали и намазывали друг друга кремом для загара. Зачем же Джим теперь говорит ей о симпатиях? Неужели он настолько недальновиден, что готов из-за никчемного флирта и шутки поссорить лучших подруг? Впрочем, мужчины скептично относятся к женской дружбе. А что, если Джим решил проверить опытным путем, насколько крепка дружба женщин? Неужели он решил превратить их с Флоранс в соперниц?

А может быть, она придумала себе сказку о заигрываниях Джима? Что он такого сказал? Только лишь то, что хотел с ней поговорить… Они и в самом деле мало разговаривали. Да они и встречались разве что за столом во время обеда. Но во время совместных трапез говорила в основном Флоранс.

Джим признался, что она ему нравится. Ну и что с того? Друзья часто симпатизируют друг другу. В противном случае они не были бы друзьями. Маргарет мысленно задавала себе вопросы и тут же отвечала на них, пытаясь убедить себя в том, что их с Джимом не связывает ничего, кроме Флоранс. Его любовницы и ее лучшей подруги в одном лице. Все остальное – лишь плод ее воспаленного воображения и расстроенной сексуальной жизни.

– Почему ты всегда делаешь вид, что не замечаешь меня?

Это уж слишком! С чего это Джим выдумал, будто она намеренно игнорирует его? Это его и Флоранс вечно носит неизвестно где, а она и Чарльз вынуждены проводить вечера, следя за посредственной развлекательной программой в отеле.

– Это не так, Джим.

– Ты даже сейчас отводишь глаза. Почему? – Джим осторожно приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Потому что… потому что я не должна, – запинаясь, ответила Маргарет.

– Это из-за того типа, который изменял тебе с твоей же одноклассницей?

– Нет! – выпалила Маргарет, но тут же, противореча себе, разразилась тирадой: – Да, это из-за Уильяма. Я думала, что он любит меня. Он сделал мне предложение, и я согласилась. Мы были вместе три года. А теперь все рухнуло. Разлетелось, как встревоженная стая птиц.

– Ты любила его?

Маргарет медленно покачала головой.

– Почему ты не спрашиваешь меня, зачем же я тогда дала согласие стать его женой? – с вызовом спросила она.

– Потому что я и так знаю, о чем ты думала в тот момент.

– Мнишь себя знатоком человеческих душ?

– Маргарет, почему ты так сурова ко мне? Только не говори, что твоим кумиром является Элизабет Беннет.

Маргарет удивленно подняла брови.

– Ты читал Джейн Остин?

– Думаешь, мужчины не должны читать романы о любви?

– Но там ведь столько сантиментов. Мужчины не переносят бесконечно долгие разговоры о чувствах.

– Даже не знаю, как воспринимать твои слова, – со смехом ответил Джим. – То ли я неполноценный мужчина, то ли у тебя неверное представление о представителях сильного пола. Предпочитаю второй вариант.

– Извини, если задела твое самолюбие.

– Не за что просить прощения, Маргарет. Ты всего лишь высказала свое мнение. По-твоему, мужчины не должны плакать и показывать свои чувства. Наверное, поэтому ты считала, что Уильям и в самом деле тебя любит, раз никогда не говорит о собственных чувствах.

– Откуда ты…

– …Это узнал? – Джим усмехнулся.

– Откуда ты узнал, что Уильям никогда не говорил, что любит меня?

– Возможно, если бы он почаще признавался тебе в любви, твое сердце оттаяло бы. К моему счастью, этого не произошло.

– А при чем здесь ты? – не заботясь о вежливости, осведомилась Маргарет.

Джим казался чересчур самоуверенным. Ее сердце не замороженный полуфабрикат, который перед употреблением нужно разогреть! Единственное, в чем он прав, это в том, что она нуждается в тепле и ласке. Но получать их она будет от кого-нибудь другого, а не от любовника лучшей подруги!

– Я намерен завоевать твою любовь. Точнее научить тебя открыто говорить о ней. Ты ведь уже влюблена в меня, не так ли?

– Что?!! – Маргарет так сильно оперлась о надувной борт, что шлюпка накренилась, и они едва не бултыхнулись в воду.

– Маргарет, почему ты стесняешься в этом признаться? Здесь никого нет, кроме тебя и меня. Нам обоим известна правда. Мы хотим одного и того же. Почему я могу тебе сказать, что хочу заняться с тобой любовью, а ты – нет?

– Потому что это не так!

– Если бы это было не так, ты бы так не нервничала и не раскачивала лодку, – с самодовольной усмешкой заметил Джим.

– Я хочу обратно на яхту.

– Но мы ведь еще не ныряли.

Джим явно не ожидал такого поворота событий. Он казался расстроенным, и Маргарет в какой-то момент стало его жаль. Может быть, она была незаслуженно груба с ним? Даже не вздумай его оправдывать! – тут же осадила она себя. Джим только что предложил тебе секс, зная, что ты лучшая подруга Флоранс. Все мужчины одинаковы. Джим ничем не лучше Уильяма.

Однако сердце Маргарет не желало соглашаться с этим утверждением. Джим не может быть предателем, как Уильям. Тогда как понимать его ухаживания?

– Я больше не буду, – с виноватой улыбкой произнес Джим.

– Не будешь что?

– Я не стану больше тебя смущать и вгонять в краску. Мир? – Джим протянул ей руку.

Маргарет помедлила, прежде чем пожать ее.

– Только больше никаких… подобных разговорчиков.

– Тогда бери ласты, маску и трубку.

– Уже? – с нескрываемым страхом спросила она, перегнувшись через борт шлюпки и заглянув в темно-синюю воду.

– Надевай снаряжение, а я пока подплыву ближе к рифу. Видишь вон ту зеленую полосу?

Маргарет устремила взгляд в том направлении, куда указывала рука Джима, и увидела, что вода там изменила цвет.

Джим снова взял в руки весла, а Маргарет со вздохами и ахами принялась надевать ласты. Зачем она только согласилась на очередную авантюру?! Она ведь до смерти боится утонуть! Когда она входила в воду, то старалась не отплывать далеко от берега, поэтому ее вечно обрызгивали шалившие на мелководье дети. Почему же она доверилась Джиму? Маргарет предпочла не додумывать мысль до конца, чтобы сохранить в своей душе хотя бы налет покоя.

– О господи! – Флоранс так истошно завопила, увидев свесившегося за борт Чарльза, что тот едва не свалился в воду. – С тобой все в порядке?!

Флоранс понимала, насколько дурацким кажется ее вопрос. Она и без ответа Чарльза видела, что с ним далеко не все в порядке.

– У меня… – Чарльз повернулся к ней, но затем снова перегнулся за борт и в очередной раз очистил желудок. – Прости, но… я, кажется, отравился… или…

Флоранс брезгливо отвернулась. Черт бы побрал этого обжору! Чарльз съел почти все сандвичи, приготовленные на четверых. Ничего удивительного, что переедание и качка спровоцировали начало морской болезни.

Тем временем измученный Чарльз положил голову на борт и так горестно вздохнул, что в Флоранс проснулись невесть откуда взявшиеся материнские чувства. Она едва удержалась от того, чтобы обнять взрослого мужчину, как ребенка, и погладить по голове.

– Вот черт! – снова выругалась она, подходя ближе к нему. Как назло, Джим и Маргарет уплыли. Что же ей делать с Чарльзом? Ему срочно нужно на сушу, иначе его вывернет наизнанку.

– Чарльз, ты как? – участливо спросила она, наклонившись к приятелю. Он дрожал всем телом, словно через него пропускали электрический ток.

– Плохо, – хрипло ответил Чарльз.

– Что же делать? – Флоранс заломила руки. Впервые в жизни она столкнулась с ситуацией, в которой чувствовала себя бессильной.

– Я… я больше не выдержу. – Чарльз снова перегнулся за борт. Затем вытер рукавом рубашки лицо и добавил: – Меня штормит так, словно мы попали в эпицентр бури.

– Джим и Маргарет взяли шлюпку, чтобы понырять около кораллового рифа.

Я должна взять себя в руки, подумала Флоранс. Она посмотрела вдаль, но шлюпка уже пропала из виду.

– Я умру! – то ли прорычал, то ли прохрипел Чарльз.

– Не говори ерунду. Ты не умрешь.

– Когда… когда…

Флоранс тактично отвернулась, когда Чарльза снова вырвало.

– …они вернутся?

Флоранс пожала плечами:

– Часа через три как минимум.

– О-о-о!.. – простонал Чарльз.

Флоранс вспомнила последние слова Джима: «Можешь делать, что хочешь». У них с Чарльзом чрезвычайная ситуация, и она вправе поступить так, как сочтет нужным.

– Мы возвращаемся в порт, – решительно заявила она.

Флоранс была в ярости оттого, что ей пришлось возиться с занудным толстяком в то время, пока Маргарет и Джим развлекались и любовались кораллами. Так пусть они знают, как бросать ее одну! В конце концов, она не оставила их погибать в открытом океане. У них есть лодка и запас воды. Джим достаточно сильный мужчина. Он сможет догрести до берега. Пусть это станет для него уроком, как оставлять друзей!

Флоранс поймала благодарный взгляд Чарльза. На его лице появилось жалкое подобие улыбки. Однако Флоранс не видела причин для радости. Чарльз только что испортил ей прогулку на яхте. Впрочем, Джим сделал это еще раньше, взяв с собой Маргарет, а не ее.

Флоранс понимала, что ревновать глупо и постыдно, но не могла ничего с собой поделать. Впервые мужчина понравился ей настолько сильно, что она всерьез задумалась о браке и детях. А вот это уже точно неразумно. Они с Джимом слишком похожи. Оба любят развлечения, путешествия и опрометчиво кидаются из одной авантюры в другую. Разве такие люди способны быть вместе? Наивно верить в то, что они изменятся и пришвартуются в тихой гавани. Ведь их манили бури и дальние страны.

Да, им было хорошо вместе. Они любили и умели получать от жизни удовольствие. У Флоранс замирало сердце, когда они с Джимом целовались. А как он танцует! Она могла бы часами любоваться им. Джим чувствовал и понимал музыку, его тело инстинктивно двигалось в такт мелодии. Флоранс не раз ловила восхищенно-влюбленные взгляды других женщин, обращенные на ее спутника.

– Флоранс, – окликнул ее незнакомый мужской голос.

Она тряхнула головой, пытаясь освободиться от нахлынувших мыслей о Джиме, и рассеянно посмотрела по сторонам. Бедняга Чарльз по-прежнему стоял у борта. Его лицо приобрело неестественно серый оттенок, а глаза покраснели. Волосы торчали во все стороны. Флоранс даже отшатнулась, настолько пугающе выглядел обыкновенно добродушный Чарльз. Только через минуту Флоранс осознала, что ее имя произнес не кто иной, как Чарльз.

– Потерпи немного. Скоро мы будем в Майами-Бич.

– Спасибо, – едва слышно ответил Чарльз.

– Не за что, – буркнула Флоранс, чье негодование сменилось жалостью и состраданием.

9

– Наконец-то явилась! Я уж думала, вы с Джимом решили переплыть океан, – сердито сказала Флоранс, смерив подругу оценивающим взглядом.

– Флоранс, прошу тебя… – Маргарет вздохнула. – Я жутко устала. Едва на ногах стою. Хочешь меня добить своими нотациями?

– У Чарльза внезапно началась морская болезнь, и у меня не было другого выхода…

– …Как бросить нас в открытом океане на надувной лодке, – закончила за нее Маргарет, рухнув на кровать.

Едва ее голова коснулась подушки, Маргарет почувствовала свинцовую тяжесть в руках и ногах. У нее не осталось сил на то, чтобы принять душ и снять с кровати покрывало. Веки сами собой опустились, и Маргарет уже начала ощущать блаженство окутывающего ее сна, как пронзительный возглас Флоранс вырвал ее из объятий Морфея.

– Я ведь послала сообщение Джиму, что мы с Чарльзом возвращаемся в порт! Неужели ты думаешь, что я намеренно бросила вас наедине со стихией?!

– Я ничего не думаю, – пробормотала Маргарет. – Я хочу спать. Вот и все.

– Я была в панике. – Флоранс опустилась на край ее кровати, и Маргарет непроизвольно хмыкнула. Как долго Флоранс собирается мучить ее? Лишать человека сна – издревле известная пытка. – Чарльза выворачивало, он не мог больше находиться на яхте. Я знала, что с Джимом ты в безопасности. – Флоранс прикусила нижнюю губу, словно не решалась о чем-то спросить подругу.

– Сомневаешься, был ли в безопасности Джим? – угадала Маргарет.

Странно, но, находясь между сном и явью, она почувствовала, как обострились ее инстинкты. Она чувствовала себя ясновидящей, способной читать чужие мысли и предсказывать будущее. Даже несмотря на смертельную усталость и перенесенное потрясение, она знала: Флоранс подозревает ее и Джима.

– Если бы мы знали о том, что Чарльзу резко станет плохо…

Маргарет не успела закончить, потому что Флоранс резко подскочила и накинулась на нее с несправедливыми упреками и обвинениями едва ли не во всех смертных грехах:

– Мы?!! – Прекрасное лицо Флоранс обезобразила злорадная усмешка. – Ты уже говоришь о себе и Джиме как о едином целом?! Ха! Быстро же ты окрутила чужого мужчину! А ведь совсем недавно ты поливала помоями Уильяма за его интрижку с Луизой. Чем ты лучше его? Вспомни, как ты рыдала на моем плече!

Даже несмотря на крайнее изнеможение, Маргарет помнила, что не обливала помоями Уильяма и уж точно не рыдала на плече у Флоранс. Да, она бросила несколько нелицеприятных реплик в адрес бывшего жениха и позволила себе открыто проявить эмоции. Но она никогда не обременяла окружающих своими личными проблемами и не плакалась в жилетку. Если она и расстроилась из-за разрыва с Уильямом, то львиная доля ее слез досталась носовому платку.

– Флоранс, я и пальцем не тронула твоего ненаглядного Джима. Я действительно хочу спать. Давай поговорим об этом завтра, а?

У Маргарет не осталось сил на то, чтобы рассказывать подруге об ухаживаниях Джима. К тому же Флоранс могла обвинить ее в провокации. Любовь ослепляет даже самых дальновидных и прозорливых людей. Вряд ли Флоранс пожелает поверить в то, что ее избранник самый обыкновенный ловелас. Пусть лучше она остается в своем счастливом неведении и видит Джима рыцарем без страха и упрека.

Однако Флоранс не унималась. Несмотря на то что теперь ее тон был миролюбивым и почти ласковым, Маргарет чувствовала за внешней мягкостью не приемлющий возражений приказ:

– Маргарет, пообещай мне, пожалуйста, что не станешь смотреть на Джима, как на мужчину.

– А как прикажешь на него смотреть? Как на женщину? В таком случае попроси его больше не появляться на пляже топлес.

Если бы подруги весело щебетали в любимой кофейне, то шутка Маргарет вызвала бы бурный смех, но сейчас Флоранс была слишком взволнованна и сердита, чтобы хихикать над остротами соперницы. А Маргарет она отныне воспринимала именно как соперницу. Ревность отравила ей весь отпуск.

Флоранс с болью вспоминала о своем недавнем отдыхе на итальянском побережье. Ее сердце было свободно. Она не отказывала мужчинам, желающим сделать ей дорогой подарок или сводить в роскошный ресторан. Едва ли не главным своим достоинством она считала умение наслаждаться радостями жизни. Теперь же золотые пляжи казались ей нагромождением песка, а двадцатилетние красотки в бикини, словно только что сошедшие с обложек глянцевых журналов, вызывали негодование и зависть.

Флоранс отметила тридцать первый день рождения. Разумеется, стройной блондинке с копной золотистых волос на голове никто бы не дал больше двадцати пяти. Однако Флоранс знала, что ей тридцать один, а большинству разгуливавших по пляжу топ-моделей едва перевалило за двадцать. А у них уже миллионные доходы, шикарные автомобили и сотни поклонников по всему миру. Единственное, что было в силах Флоранс, – обходить стороной район Оушен-драйв, где длинноногие девицы гуляли толпами.

Бум моделей возник в Майами лет десять назад, когда несколько известных американских фотохудожников облюбовали крышу одного из отелей и устроили там фотосъемку полуобнаженных девиц. Крыша отеля «Мэрлин» – а дело происходило именно на ней – мигом стала золотой. Желающих поселиться поблизости стало так много, что цены на отели в «квартале красоток» взлетели в два раза.

Однако Флоранс предпочитала держаться подальше от «вселенской улицы разглядывания красоток», как ее прозвали американцы. Мужчины же готовы были сутками просиживать на террасах кафе ради того, чтобы увидеть хотя бы одну супермодель.

Единственный раз Флоранс нарушила свое негласное правило, когда Джим пригласил ее поужинать в ресторанчике Лучано Паваротти. Правда, Флоранс ушла оттуда с неприятными ощущениями в переполненном желудке и двоякими впечатлениями. Она ожидала от мэтра лучшего чувства стиля. Повесить на стену свой портрет и назвать ресторан собственным именем – дурной тон. Впрочем, это не мешало Паваротти удачно вести свой бизнес. А столики нужно было заказывать за неделю.

Флоранс так увлеклась своими мыслями об Оушен-драйв, что не заметила, как Маргарет уснула.

Маргарет, надеюсь, ты не перейдешь мне дорогу в тот самый момент, когда я почти достигла цели, думала Флоранс, накрывая свернувшуюся калачиком подругу покрывалом со своей кровати. Из-за работавшего на полную катушку кондиционера в номере было прохладно, и меньше всего Флоранс хотелось вновь оказаться в роли медсестры, оказывающей первую помощь. С нее достаточно Чарльза!

– Привет, красавица.

– Привет. – Загоравшая на животе Маргарет лишь повернула голову в сторону подошедшего Джима. В отличие от Флоранс она не могла показать постороннему мужчине свою грудь. Даже на несколько секунд, которые ей потребуются, чтобы завязать бретельки бюстгальтера. – Что ты здесь делаешь?

– А ты грубиянка, – со смехом ответил Джим, присев на временно пустовавший шезлонг Флоранс.

– Прости, я не собиралась тебя обижать, но ты ведь утверждал, что ненавидишь коптиться на солнцепеке.

– Я вспомнил, что в Майами люди приезжают именно для этого. Да, я не большой любитель загара, но вернуться из Флориды бледнолицым – все равно что улететь из Египта, не взглянув на пирамиды, или проигнорировать в Париже Эйфелеву башню.

– В таком случае тебе придется пододвинуть себе шезлонг. – Маргарет чувствовала себя неловко, но смущалась попросить Джима завязать ее бретельки.

– А чем этот плох? – тоном невинного ребенка на первом причастии поинтересовался Джим.

– Тем, что он принадлежит Флоранс. Впрочем, если она согласиться лежать с тобой в два этажа… – Маргарет красноречиво умолкла, позволив Джиму додумать ее мысль.

Похоже, возникший образ позабавил Джима, потому что он расплылся в улыбке – самой сногсшибательной улыбке на свете. Маргарет поблагодарила небеса за то, что увидела эту улыбку в тот момент, когда падать было некуда.

– А где же она?

– Плавает вместе с Чарльзом.

– Что?!

Громкий возглас Джима привлек внимание двух блондинок, загоравших поблизости. Они как по команде повернули головы в сторону беседовавших мужчины и женщины. Решив, что Джим и Маргарет любовники, они быстро потеряли интерес и вновь уткнулись в полотенца.

– Я и сама удивилась. Кажется, Флоранс стала для Чарльза настоящим кумиром. Ведь она практически спасла ему жизнь.

Джим рассмеялся, вспомнив, в каком жалком состоянии нашел накануне своего приятеля. Чарльз разве что не плакал от жалости к себе и от стыда перед Флоранс, которая, словно добрая самаритянка, ухаживала за ним после того, как они ступили на твердую землю.

– Да уж, от его шовинистических взглядов не осталось и следа. Вчера он даже сказал, что Флоранс – идеальная женщина, о которой можно только мечтать.

Высказывание Джима покоробило Маргарет. Она недовольно наморщила лоб и, сделав вид, что солнце слепит ей глаза, отвернулась от собеседника. Какая бестактность – рассыпаться в комплиментах, адресованных другой женщине!

– Только не говори, что ревнуешь.

– Не думаю, что Чарльз способен быть мне достойным соперником в любовных делах, – ухмыльнулся Джим.

– Не слишком ли самонадеянно? – холодно спросила Маргарет.

– К тому же у нас разные предметы обожания.

Последнюю реплику Маргарет предпочла пропустить мимо ушей. Вчера Флоранс ясно дала понять, что Джим принадлежит ей и только ей и Маргарет лучше даже не мечтать о нем. Несмотря на то что разумом Маргарет принимала правила игры, мечты вновь и вновь уносили ее в объятия Джима Фергюссона. Верно говорят, что если правила хороши, то исключения всегда лучше. А в случае с Флоранс правила были несправедливыми. Почему она уверена, что одна имеет право на общение с Джимом? Насколько Маргарет знала, они еще не обменялись обручальными кольцами.

– Как насчет того, чтобы искупаться? – спросил Джим, сняв пеструю рубашку.

Маргарет уже давно собиралась окунуться, но мысль, что придется просить Джима о весьма деликатной услуге, ввергла ее в панику.

– Я только что намазалась кремом, – наигранно капризным тоном произнесла Маргарет.

В следующее мгновение она почувствовала на своей спине обжигающе горячую ладонь Джима. Он нежно провел по ее коже рукой и скептически хмыкнул.

– Что-то не так? – Маргарет вновь повернула голову в его сторону.

– Да, определенно что-то не так.

Джим вновь сразил ее своей белозубой улыбкой. Улыбкой, которая могла принадлежать только самоуверенному мужчине, достигшему в жизни больших успехов. Джим, безусловно, знал о своей привлекательности и о том, какое магнетическое воздействие оказывает на женщин. Знал и умело пользовался даром. Вот только зачем ему столько женщин? Разве ему мало Флоранс? Своей неугомонностью и энергичностью она могла заменить целую сотню женщин, однако Джиму этого оказалось мало. Неужели он принадлежит к мужчинам-коллекционерам, собирающим женщин подобно охотничьим трофеям? В таком случае ей не место среди его побед.

– Зачем ты меня обманула?

– Что… когда?..

Растерянность Маргарет позабавила Джима. Он снова улыбнулся. Однако на этот раз его улыбка была мягче. Он смотрел на нее, словно заботливый отец на расшалившуюся дочурку.

– Ты сказала, что намазалась кремом, но твоя кожа сухая и горячая, как угли для барбекю. Никакого жирного блеска и липкости. – В доказательство своей правоты Джим продемонстрировал сухую руку, которая пять минут назад гладила ее спину.

– А, ты об этом, – то ли с облегчением, то ли с разочарованием сказала Маргарет.

– Давай сейчас поплаваем, а потом я сам намажу тебе спину кремом, – предложил Джим таким обыденным тоном, словно в этом не было ничего предосудительного.

Не дожидаясь возражений Маргарет, Джим склонился над ней и принялся завязывать бретельки ее бюстгальтера. Маргарет боялась не то что пошевелиться, но даже дышать старалась как можно реже и незаметнее. Каждое прикосновение пальцев Джима отзывалось в ней теплой волной желания и мелкой дрожью. Закончив с непослушными завязками, Джим подхватил Маргарет на руки и поднялся вместе с ней.

– Что ты делаешь? – угрожающим шепотом спросила она.

– Несу тебя в воду. Тебе срочно нужно охладиться. Ты вся горишь. Я не собираюсь бездействовать и молча наблюдать за тем, как красивая женщина получает солнечный удар.

– Сейчас же отпусти меня. – Маргарет попыталась вырваться, но Джим еще крепче обхватил ее.

– Осторожно. Ты ведь не хочешь, чтобы мы оба упали посреди пляжа. Это уже будет… мм, несколько бесстыдно.

– Джим, если нас увидит Флоранс, то ей это не понравится.

– Какая мне разница, понравится это Флоранс или нет? Главное, что это нравится нам с тобой.

– Мне это не нравится! – запальчиво ответила Маргарет, гневно сверкнув глазами.

Джим усмехнулся.

– Обожаю непокорных и строптивых женщин.

– Мне плевать, каких женщин ты обожаешь. Оставь меня в покое.

– Именно об этом я тебя и прошу: успокойся, пожалуйста. На нас уже обращают внимание. Многие женщины всю жизнь мечтают, чтобы мужчины носили их на руках.

Тем временем они достигли кромки воды, и первая волна лизнула ногу Джима.

– Ты еще не наигрался? – с сарказмом спросила Маргарет. – Добился своего? Мы уже в воде.

– Еще чуть-чуть.

В несколько широких шагов Джим достиг глубины. Он перестал чувствовать вес Маргарет. Теперь они медленно качались на волнах, таких теплых и ласковых, как будто это были вовсе не волны, а шелковые простыни, опутавшие переплетенные тела утомленных любовников.

– Какое блаженство! – закрыв глаза, прошептала Маргарет. Она положила голову на воду и расслабилась, на мгновение забыв о Джиме.

– О, Джим… и Маргарет!.. – Недовольный тон Флоранс мигом лишил Маргарет блаженной гармонии.

– Привет. А где Чарльз?

– Барахтается у берега, словно ребенок, – хмыкнула Флоранс. – Он боится плавать на глубине, я воспользовалась возможностью и сбежала от него. И какой сюрприз – встретила вас.

Флоранс бросила на подругу такой испепеляющий взгляд, что Маргарет всерьез испугалась, что от ее купальника остались одни дымящиеся лохмотья.

– Джим силой затащил меня в воду, – с напускной обидой пожаловалась Маргарет.

– Неужели? – недоверчиво спросила Флоранс. По выражению ее лица было ясно, что она больше не верит ни единому слову по-други.

Сердце Маргарет сжалось от незаслуженного упрека и от злости на Джима, который будто намеренно снова и снова вставал между ними.

– Флоранс, милая, как насчет того, чтобы наперегонки сплавать вон до того пирса? – Джим указал взглядом на цель.

– Какой приз победителю? – кокетливо поинтересовалась Флоранс.

– Первоклассный массаж.

– Мм, заманчиво. – Флоранс и Джим обменялись игривыми взглядами.

Вопреки здравому смыслу Маргарет ощутила такой укол ревности, что едва не подала заявку на участие в соревновании. Она не желала наблюдать за тем, как Флоранс и Джим ублажают друг друга массажем.

– Я, пожалуй, вернусь на пляж.

– Мы скоро, – пообещал Джим, ринувшись вслед за стартовавшей Флоранс.

Маргарет брела по песку, чувствуя себя самой неудачливой неудачницей на свете. Почему она вечно влюбляется не в тех мужчин? Сначала Уильям. Теперь Джим.

Стоп! Я вовсе не влюблена в Джима. Он мне симпатичен, но не более того, попыталась убедить себя Маргарет, но тут же почувствовала фальшь. Кого она обманывает? Джим понравился ей с первого взгляда. Но он был с Флоранс. Они мило беседовали на крыше, затем смеялись в самолете, вызывая раздражение и зависть остальных пассажиров авиалайнера. Я опоздала, с грустью подумала Маргарет. Если бы я не высматривала в толпе Чарльза, а обратила внимание на других мужчин… Кто только выдумал эту чепуху насчет первой любви?!