Текст книги "Чэнь Шаоюй – Ван Мин. Биография. Воспоминания"

VI. От Гуанчжоу до Уханя

Идя навстречу просьбе ЦК КПК, Отдел агитпропа ЦК ВКП(б) решил послать на помощь в работе нескольких советских и китайских товарищей в Китай и создал «Рабочую группу Отдела агитпропа ЦК ВКП(б) в помощь Отделу агитпропа ЦК КПК». В группу входили 8 советских и 4 китайских товарищей. Советские члены группы были: П. А. Миф (руководитель группы), Прагар, Догмаров, Г.Н.Войтинский, Петросян, Догманян, В.Н.Кучумов (он уже находился в Гуанчжоу) и еще один товарищ. Китайские – Чэнь Шаоюй (Голубев), Янь Цзюнчжун (Желтов), Пань Цзячэнь (Клюев) и Лю Гочжан (Фогель).

Основными задачами рабочей группы были две. Первая – помочь ЦК КПК наладить издание ежедневной газеты (для основания этого предприятия группа имела при себе 50 тыс. долларов). Вторая – создать курсы подготовки рабоче-крестьянских военно-политических кадров. Время обучения на этих курсах предполагалось от 3 до 6 месяцев, контингент – от 3 до 5 тысяч человек, которые по окончании курсов должны стать костяком для расширения революционной армии, руководства вооруженными формированиями крестьян и проведения аграрной реформы. По окончании работы 4 китайские товарища вернутся в Университет для продолжения учебы.

В начале 1927 г. Шаоюй был принят в члены ВКП(б). В начале февраля 1927 г. рабочая группа отправилась в путь, вначале из Москвы во Владивосток. Советские герои-моряки проложили особый морской путь от Владивостока до Гуанчжоу. По нему рабочая группа прибыла в Гуанчжоу к 20 марта. Здесь группа работала больше 10 дней, кое-что успела увидеть и узнать.

В конце марта проводился 200-тысячный массовый митинг, в котором участвовали не только рабочие и торговые служащие, но также более 20 тысяч крестьян из пригорода Гуанчжоу, многие крестьянки пришли на митинг с детьми на спине. Однако профсоюз механиков Гуанчжоу оставался в руках реакционеров во главе с У Течэнем, завоевать его на нашу сторону не удалось. На митинге рабочие-механики стояли в стороне со знаменем, на котором изображено зубчатое колесо. Они всегда были не вполне сплочены с большинством рабочих, то и дело затевали конфликты. Поэтому не случайно, что позже они были использованы реакцией для подавления Кантонской коммуны. Вначале намечалось, что рабочая группа пешком пройдет через провинцию Цзянси до Уханя, чтобы по пути понаблюдать за обстановкой в деревне. Однако в начале апреля из Шанхая была получена телеграмма от Генерального консульства СССР о том, что в политической ситуации в стране, возможно, произойдут перемены, в Гуанчжоу поэтому нельзя надолго задерживаться, и следует поскорее прибыть в Ухань. Одновременно секретарь Гуандунского провинкома КПК My Цин и начальник тылового управления армии Северного похода Сунь Бэньвэнь тоже предупредили, что ситуация в городе неустойчива. На улице висели прокламации взаимоисключающего содержания, среди них были и антикоммунистические. Были прокламации Чан Кайши от 20 марта 1926 г. против коммунистов, но были и его же прокламации от 5 мая того же года с признанием своих «ошибок». Прогрессивные армейские части – 3 дивизии корпуса Чжан Факуя (Е Тина, Цай Тинкая и Цзян Гуанная) отправились в Северный поход, в тылу остались лишь части Ли Цзишэна.

Поэтому после контрреволюционного переворота Чан Кайши «12 апреля» в Шанхае Ли Цзишэн совершил контрреволюционный переворот «15 апреля» в Гуанчжоу, что не было случайным.

1. Через преграды и опасности

Рабочая группа покинула Гуанчжоу 9 апреля, а прибыла в Шанхай 14 апреля, поэтому о перевороте «12 апреля» она еще не знала.

В Шанхае советским судам никогда не предоставляли пристани, поэтому пришвартоваться к берегу советский корабль не мог. Он бросил якорь посредине Янцзы, к востоку от Шанхая – за районом Яншупу. Отсюда до берега надо было еще добираться на лодке. Не дожидаясь прибытия представителя советского Генконсульства, Миф распорядился, чтобы 4 китайские товарища первыми поднялись на берег; хотя все четверо не знали еще о перевороте «12 апреля» и плохо знали вообще обстановку в Шанхае.

Вчетвером они наняли лодку и, следуя совету лодочника, поплыли в сторону Цзянваня, чтобы подняться на берег, на улицу Цзюньгун. Хотели поехать дальше на такси в городское правительство, но долгие поиски машин были безуспешными, поэтому они вынуждены были нанять четыре рикши.

Находясь в Гуанчжоу, они знали только о том, что 20 марта шанхайские рабочие подняли третье восстание и победили. Товарищ Ло Инун после восстания стал мэром Шанхая. Поэтому теперь Пань Цзячэнь предложил: поскольку он лично знает Ло Инуна, надо прямо идти в городское правительство. Шаоюй же хотел сперва съездить к своему дальнему родственнику – дяде Чэнь Юлу, учителю средней школы при Хуцзянском университете, что как раз в районе Яншупу, и узнать у него обстановку в городе. Но Пань Цзячэнь настаивал на поездке прямо к городскому правительству, и все с ним согласились.

Неожиданности начались в английском сеттльменте, где полицейские трижды спрашивали: «Откуда?». Рикша Шаоюя шла первой, и первый раз он ответил:

– Из Хуцзянского университета!

На втором и третьем заслонах спрашивали: «Проверяли?». Отвечали: «Проверяли!».

Выйдя из английского сеттльмента, попали во французский, где так же спрашивали: «Откуда? Проверяли?». Отвечали: «Из Хуцзянского университета. На английском сеттльменте уже проверняли!».

Преодолев таким образом два заслона на Французском сеттльментте, достигли, наконец, китайского квартала. Пока рикши проходили через английский сеттльмент, из-за широты улицы невозможно было различить содержание прокламаций на стенах. На французском сеттльменте улица была узкой, и можно было понять, что прокламации были совершенно противоположны друг другу. Были лозунги времен третьего восстания шанхайских рабочих: «Коммунистическую партию Китая поддерживаем!», «Да здравствует победа третьего восстания шанхайских рабочих!», «Добро пожаловать, главком Чан Кайши!» и т. д. Но висели также лозунги, появившиеся после «12 апреля»: «Ликвидировать всех коммунистов!», «Коммунистов расстреливать на месте!» и т. п. Поэтому, прибыв в китайский квартал, Шаоюй предложил не ходить к городскому правительству, поселиться пока в ближайшей гостинице, разобраться в обстановке, а затем принять решение.

Как только остановились в гостинице, Пань Цзячэнь беспечно спросил:

– Хозяин! Где находится городское правительство?

Хозяин ответил с суровой неприязнью:

– Не знаю!

Шаоюй немедленно вышел на улицу и купил свежий номер газеты, из которой узнали наконец, что ситуация в корне изменилась. Все четверо срочно запихнули в гостиничный шкаф книги на русском языке и тетради с записями, сделанными во время учебы в Москве, которые занимали большой чемодан. Шкаф затем заперли, а ключ унесли с собой. В освободившийся чемодан переложили часть одежды, – внешне по-прежнему у каждого было по два чемодана. Снова наняли рикши и отправились в путь.

Но куда идти? Сняли номер в другой гостинице, а затем тут же переселись в третью… Так за день поменяли пять гостиниц, но все еще не вышли из китайского квартала. Только они поднялись наверх в пятой гостинице, как услышали, что внизу вошел человек и поинтересовался:

– Не приходили ли к вам четверо в европейской одежде?

Тут же все они, оставив при себе только деньги и забросив все вещи, бежали через черный ход из гостиницы. Добежав до улицы Сымалу на английском сеттльменте, остановились в маленькой гостинице. Шаоюй позвонил своему дяде, преподававшему в средней школе при Хуцзянском университете, и тот немедленно прибыл к ним. Он рассказал им всю историю третьего восстания шанхайских рабочих и контрреволюционного переворота «12 апреля». С уважением и сожалением рассказал он:

– Я был в городском правительстве, видел вашего мэра Ло. Вот это действительно был народный мэр. У него ничего не было, только длинная деревянная скамейка. Какая скромность! К сожалению, эта власть просуществовала только 22 дня!

Дядя Шаоюя вышел на улицу и купил всем четверым китайскую одежду, а также чемоданы, туфли, носки и т. д., собрал снятые ими с себя советские костюмы; помог им, таким образом, изменить внешний облик.

2. Капитан-реакционер

15 апреля купили билеты на английский пароход, идущий в Ханькоу, по 5 юаней за каждый билет. К отходу парохода 18 апреля стоимость каждого билета уже возросла до 25 юаней. На пароходе было множество людей в рабочей одежде. Когда контролеры проверяли билеты, эти люди сказали, что у каждого из них было только по 5 юаней, 25 юаней ни кого не было. В результате англичане с палками в руках выгнали всех рабочих с парохода. Шаоюй очень переживал за этих людей, потому что было видно, что эти рабочие были нашими товарищами, которым нельзя было оставаться в Шанхае, и поэтому каждому из них было выдано по 5 юаней, чтобы они могли добраться до Уханя. Но проклятый английский капитан повысил стоимость билета до 25 юаней, а затем безжалостно выгнал их с корабля.

Этот английский пароход сопровождали два военных корабля – американский и английский, поскольку в районе Нанкина еще продолжались сражения между Сунь Чуаньфанем и Чан Кайши. Когда пароход находился километров за 30 до Цзюцзяна, Ли Лисань, Чжэнь Чаоминь и другие запели «Интернационал», который подхватили почти все пассажиры на корабле. А Пань Цзячэнь, распевая, еще пустился плясать «лезгинку». Шаоюй и Лю Гочжан напомнили ему: надо быть осторожнее, а то англичане могут вернуть пароход в Шанхай. В ответ Пань бросил им:

– Вы просто трусы!

Но, прибыв в Цзюцзян, пароход встал на 5 часов, отказываясь следовать дальше. Когда 22 апреля прибыли в русский сеттльмент в Ханькоу и нашли Мифа с советскими товарищами в гостинице, выяснилось, что они приплыли на том же пароходе. Но они находились в верхних купейных каютах, поэтому в пути их не видели. Пань Цзячэнь с чувством обиды стал жаловаться Мифу. Но Миф сказал:

– Вы, Клюев, неправы. А Голубев прав – пароход чуть было не вернули в Шанхай!

Присутствовавший здесь М. М. Бородин рассказал:

– Этот английский капитан – ярый реакционер. Он как услышал, что вы поете «Интернационал», послал телеграмму английскому генконсулу в Шанхае с просьбой разрешить ему вернуть пароход в Шанхай. Генконсул не дал согласия. Капитан попросил тогда генконсула запросить английское посольство в Пекине. Посольство ответило: «Действуете по своему усмотрению». Наконец генконсул решил: пароход в Шанхай не возвращать. Если бы генконсул согласился вернуть его в Шанхай, всем вам пришел бы конец!

Только теперь Пань Цзячэнь признал свою оплошность.

3. Почему не реализованы планы

По прибытии в Ханькоу Миф вместе с Шаоюем посетили ответственных товарищей из Политбюро ЦК КПК. Встретившись с Чэнь Дусю, Миф рассказал ему, что главными задачами рабочей группы являются помощь ЦК КПК в налаживании издания ежедневной газеты и создание курсов подготовки кадров. Миф сказал Чэнь Дусю также о том, что для этих целей они доставили 50 тысяч американских долларов. Но неожиданно Чэнь Дусю заявил:

– Мы сейчас очень заняты, некогда нам заниматься такими вещами!

Миф пытался разъяснить ему, почему необходимы эти работы и какие предлагаются конкретные меры. Но Чэнь Дусю упорно не соглашался с ним.

Согласно первоначальному плану на курсы должны быть приняты от 3 до 5 тысяч человек. Из них будут подготовлены командиры от отделений до рот – будущий костяк для развертывания 3 корпусов – всего на 150 тысяч человек. Е Тин и другие коммунисты должны были стать комкорами. В сущности, это был план создания Рабоче-крестьянской Красной армии и действительного вооружения рабочих и крестьян. Предполагалось из провинций Хубэй, Хунань, Цзянси, Аньхуэй, Хэнань и Гуандун перевезти на подготовку сознательных рабочих, крестьян и революционно настроенных представителей интеллигенции. По окончании курсов часть из них будет направлена в армию, другие – в деревню для руководства аграрной революцией и вооруженной борьбой. Курсанты должны на 75 % состоять из рабочих и крестьян, на 25 % – из молодых учащихся.

Чэнь Дусю с таким составом был не согласен. Он считал, что на курсы надо принимать на 25 % из рабочих и крестьян, на 75 % из учащихся. После долгих дискуссий было достигнуто компромиссное соглашение: рабочие и крестьяне составят 50 %, учащиеся – тоже. Чэнь Дусю поручил Чжан Цюжэню найти подходящее помещение для этих курсов. Но вплоть до эвакуации ЦК КПК из Уханя помещение так и не было найдено. На самом деле Чэнь Дусю просто не хотел открытия таких курсов.

Встретившись с Цай Хэсэном (он возглавлял Отдел пропаганды ЦК КПК), Миф и Шаоюй также рассказали ему о плане создания газеты и курсов. Цай Хэсэн горячо поддержал его, но сказал, что он не может решать. Он также сообщил, что в Отделе пропаганды всего два человека – он сам и И Куань (заведующий сектором пропаганды), который к тому же часто не выходит на работу. Существовал еще сектор по сбору материалов из трех человек (там работали Чэнь Бода и Чжу Цзыму). Цай Хэсэн поручил Шаоюю быть референтом Отдела пропаганды ЦК, а Мифу – заведующим сектором пропаганды Отдела. Он назначил также Жэнь Цзосюаня заведующим издательским сектором, но тот так и не вышел на работу.

О своем плане Миф и Шаоюй сообщили и Цюй Цюбо, который тоже горячо поддержал его. Цюй Цюбо тогда был главным редактором журнала «Сяндао» и председателем Комиссии крестьянского движения, но он сказал, что ни редколлегию, ни заседание комиссии созвать не удается. Цюй Цюбо подарил Мифу и Шаоюю свою брошюру «Третий Интернационал или Нулевой Интернационал?». По своему содержанию брошюра была в основном направлена против правого оппортунизма, представителем которого был Пэн Шучжи. Пэн и его сторонники были не согласны с выводом VII пленума ИККИ о некапиталистической перспективе китайской революции, с резолюцией пленума по вопросу аграрной революции и т. д. Миф и Шаоюй выразили поддержку позиции Цюй Цюбо. Цюй Цюбо предложил Шаоюю поработать членом редколлегии «Сяндао», сказав при этом:

– По крайней мере, мы сможем вдвоем заседать и обмениваться мнениями.

Действительно, неорганизованность и недисциплинированность в то время приняли очень серьезный характер в учреждениях ЦК КПК. Члены редколлегии «Сяндао» не желали являться на заседание. На заседании редколлегии обычно бывали только Цюй Цюбо и Шаоюй. Работник Отдела пропаганды ЦК И Куань не пожелал пойти на заседание даже тогда, когда Шаоюй пришел за ним к нему домой.

При встрече с Чжан Готао (он тогда был председателем Комиссии по военным делам) Миф и Шаоюй также посвятили его в планы выпуска ежедневной газеты, создания курсов и развертывания армии. Чжан Готао выразил согласие с ними, но сказал, что необходимо согласовать со Стариком (т. е. Чэнь Дусю).

Миф и Шаоюй посетили еще Пэн Шучжи (тоже член Политбюро), который произвел на них самое худшее впечатление. Пэн Шучжи избегал высказывать свое мнение по крупным текущим вопросам, говорил преимущественно междометиями, неизвестно о чем. Миф в возмущении отказался от дальнейшей беседы с ним, сказав Шаоюю:

– Пэн Шучжи в Москве носил прозвище «Конфуций». Он и теперь Конфуций!

По поводу развертывания армии Чэнь Дусю было сказано сразу же по прибытии рабочей группы в Ухань, но он все тянул и не ставил этого вопроса перед Ван Цзинвэем. Лишь незадолго до эвакуации из Уханя Миф и Шаоюй пошли к Ван Цзинвэю с этим вопросом. Ван Цзинвэй выразил одобрение этого плана, но спросил, откуда можно будет получать оружие. Миф ответил, что для начала оружие можно будет собирать с Ханьянского арсенала и других местных источников; вскоре Фэн Юйсян из провинции Шэньси выйдет в провинцию Хэнань; как только эта дорога будет пробита, Советский Союз окажет помощь оружием.

Однако, к большому сожалению, Фэн Юйсян наших надежд не оправдал. Самый отборный полк из лучших бойцов войск E Тина во главе со своим командиром Цзян Сяньюнем в полном составе погиб при штурме города Чжэньчжоу, чтобы открыть дорогу Фэн Юйсяну. Но последний, как только прибыл в Чжэньчжоу, начал переговоры с Чан Кайши; выступил с декларацией, потребовав от уханьского правительства отказа от классовой борьбы. Недооценили мы заранее того факта, что Фэн Юйсян – католик, придерживавшийся англо-американской ориентации, и к тому же привык к политическим спекуляциям.

Поскольку Чэнь Дусю не желал выпускать ежедневную газету, уже через несколько дней после прибытия в Ухань Миф решил разделить рабочую группу на три группы, в каждой по два советских и одному китайскому товарищу. Пань Цзячэнь с двумя советскими товарищами отправились в Шанхай. Лю Гочжан с двумя советскими товарищами поехали в Чанша. Янь Цзюнчжун с двумя советскими товарищами вернулись в Гуанчжоу (позже Янь там погиб).

Шаоюй говорил позже, что такое преждевременное распыление сил теперь кажется неверным. Потому что в тех местах не было нужды в них, а силы рабочей группы были разбросаны. Если бы все оставались в Ухане, то с помощью Цюй Цюбо и Цай Хэсэна можно было все же наладить выпуск ежедневной газеты. Хотя, конечно, правокапитулянтская линия Чэнь Дусю и его патриархально-авторитарный стиль объективно создавали большие трудности.

Несмотря на то, что разработанный ранее план рабочей группы не был осуществлен, Шаоюй все же сумел с пользой поработать в Отделе пропаганды ЦК и редколлегии «Сяндао». В 197-м номере «Сяндао» (8 июля 1927 г.) была напечатана его статья «К вопросу о разрыве дипломатических отношений между Англией и Россией», которая предназначалась для разъяснения аргументов создания «Англо-русского комитета»[31]31
  Этот комитет был создан совместно КПВ и ВКП(б) (или профсоюзами двух стран). Он подвергался яростным нападкам со стороны троцкистов. Цюй Цюбо поручил Шаоюю написать по этому вопросу разъяснительную статью.


[Закрыть]. А в 198-м номере этого журнала (15 июля 1927 г.) была опубликована статья Шаоюя «К вопросу о перспективе китайской революции и гегемонии в революции», в которой выдвигалась задача борьбы за некапиталистическую перспективу китайской революции. Одновременно Шаоюй преподавал на курсах подготовки кадров Всекитайского совета профсоюзов и на курсах подготовки кадров Ханькоуского горкома партии. Начальником курсов ВСПС был Сюй Чжичжэнь, а начальником курсов горкома была секретарь горкома Сян Цзиныой.

Шаоюй напряженно работал с конца апреля до начала июля, когда покинул Ухань.

4. На V съезде КПК

V всекитайский съезд КПК состоялся в начале мая 1927 г. в одной из классных комнат цяокоуской начальной школы. Прибыв на место заседаний съезда, товарищи из рабочей группы сразу же почувствовали, что это место весьма удалено от центра Уханя, довольно малолюдно, не похоже на место проведения съезда крупной партии. Кроме делегации Коминтерна, на съезде присутствовала еще делегация Красного Профинтерна, которая принимала участие в Тихоокеанской конференции профсоюзов.

Делегатов съезда было несколько десятков – меньше ста человек. Съезд работал всего 5–6 дней. Ван Цзинвэй был единственным гостем съезда из китайцев. Он пришел, произнес приветственную речь и сразу же ушел.

Чэнь Дусю выступил на съезде с докладом. В центре его доклада стояла дилемма: «Поход на север или поход на восток?». Поход на север означал наступление в сторону Пекина через провинцию Хэнань – против бэйянских милитаристов. Поход на восток означал войну против Чан Кайши в провинциях Цзянсу, Чжэцзян, Аньхуэй. Сам Чэнь Дусю стоял за поход на север. Он хотя и говорил, что «приветствуем некапиталистическую перспективу китайской революции», но не поставил официально столь важного вопроса в повестку дня съезда, не предложил также какого бы то ни было конкретного плана борьбы за такую перспективу.

На съезде выступили все члены Политбюро ЦК. Цюй Цюбо и Цай Хэсэн выделяли важность вопросов аграрной революции, вооружения рабочих и крестьян и т. д. Хотя Чэнь Дусю открыто не сказал, что он «против», но он ничего не делал на практике, а другие тоже не могли ничего предпринять. На съезде не было открытой дискуссии, не было также запоминающегося обсуждения. Съезд принял резолюции по политическому, аграрному и другим вопросам. В результате состоявшихся выборов Политбюро осталось без изменения.

Политический курс V съезда КПК был в целом правильным. Но не произошло организационных изменений, Чэнь Дусю остался генеральным секретарем, они с Пэн Шучжи и иже с ними и не думали выполнять резолюции съезда партии.

Секретариат съезда возглавлял Чэнь Цяонянь (он был заведующим Орготделом ЦК КПК). В работе секретариата участвовали Ван Жофэй (личный секретарь Чэнь Дусю), Хуан Чжижун (начальник секретариата ЦК) и др. Шаоюй тоже участвовал в работе секретариата, в основном как переводчик.

Во время работы V съезда партии Мао Цзэдун присутствовал только один раз, причем посидел немного и ушел. Чэнь Дусю спросил как-то Чэнь Цяоняня:

– Говорят, Мао Цзэдун пришел. Почему не вижу его?

Чэнь Цяонянь ответил:

– Он посидел недолго и ушел. Не отпрашивался, и неизвестно, куда ушел.

Мао Цзэдун был избран членом ЦК на III съезде партии. Поскольку его правооппортунистические взгляды подверглись критике со стороны Дэн Чжунся и других товарищей, на IV съезде партии он не был избран в ЦК. На V съезде партии он снова был избран кандидатом в члены ЦК.

Представитель Коминтерна еще на III съезде КПК критиковал правые взгляды Чэнь Дусю и «левые» взгляды Чжан Готао. Но к V съезду партии ошибки обоих по существу не были исправлены.