Текст книги "Чэнь Шаоюй – Ван Мин. Биография. Воспоминания"

5. Первое Мая в Ханькоу

Шумным и веселым было празднование Первого Мая 1927 г. в Ханькоу. Митинг состоялся на Цяокоуской площади. Участников митинга было 300 тысяч, из них около 200 тысяч рабочих, от 20 до 30 тысяч крестьян.

Здесь же была делегация Профинтерна. Ее главой был А.Лозовский (генсек Красного Профинтерна), членами делегации были англичанин Том Манн и француз Мунисо – известные руководители профдвижения и ораторы. Все они выступили на митинге. Том Манн был хорошим агитатором: выступая с речью, поднимал в руках большое красное полотнище.

Хотя люди не понимали английского, тем не менее, горячо аплодировали ему.

Особо следует упомянуть уханьских бойскаутов. После окончания митинга, отойдя немного от места его проведения, Шаоюй увидел, как 5–6 бойскаутов остановили человека в длинном халате и обратились к нему:

– Господин! Весь год – ваш праздник. А сегодня наш праздник. Подчинитесь-ка один день нам – снимите с себя ваш халат!

Тот не желал снимать. Бойскауты стянули с него халат, разорвали его, а затем разрезали его ножницами. Шаоюй в тот день тоже был в халате, но бойскаут сказал ему:

– Вы наш.

– Откуда знаешь? – спросил Шаоюй.

– Разве не вы только что переводили на трибуне выступление вон того бородача?

Шаоюй рассмеялся, но халат все-таки снял с себя. Шагая по улицам и наблюдая за происходящим вокруг, Шаоюй дошел до Саньили в английском сеттльменте. На всем этом пути встречались бойскауты, которые говорили примерно то же самое. Когда Чэнь Дусю узнал об этом, он распорядился отобрать у бойскаутов палки, обвинив их в перегибе. Бойскауты плакали и не хотели отдавать. Говорят, через несколько дней палки детям вернули.

Торговцы после событий «21 мая» стали прятать медные монеты, пытаясь вызвать валютный кризис. С ними вели борьбу бойскауты, производили у них обыски и находили монеты.

6. Возможна ли победа?

После V съезда КПК, 16 июня 1927 г. Миф и Шаоюй беседовали с Чэнь Дусю в помещении ЦК КПК в Ханькоу. Вошел Чэнь Цяонянь (сын Чэнь Дусю, член Политбюро ЦК КПК) с письмом в руках и спросил:

– Как быть, по-твоему? В одном цзянсиском уезде начальником уезда стал наш товарищ. Что ты предлагаешь делать?

Чэнь Дусю сказал:

– На что же это похоже?! Коммунист стал чиновником?! Отправь телеграмму или письмо, чтобы они там немедленно отказались от должности!

Миф спросил его:

– Почему же коммунист не может стоять у власти?

Чэнь Дусю ответил:

– Китайская революция имеет только два этапа. Первый этап составляет «гражданская революция», то есть «буржуазная революция»; второй этап составляет социалистическая революция, то есть пролетарская революция. На первом этапе коммунистическая партия не может руководить революцией, только буржуазия может руководить революцией. Правительство и вооруженные силы должны быть отданы в руки буржуазии. На этом этапе, если коммунист возглавит армию, он станет милитаристом; если он встанет во главе правительства, то превратится в чиновника-бюрократа. Массовые движения не должны развиваться до такой степени, чтобы они угрожали буржуазии. Победа революции должна полностью принадлежать буржуазии, надо позволить буржуазии длительное время развивать капитализм. Только к тому времени, когда капитализм разовьется настолько, что возможно будет совершить пролетарскую революцию, коммунистическая партия совершит вторую революцию. Тогда только компартия сможет руководить революцией; коммунист тогда может возглавлять армию и не быть милитаристом, может стать во главе правительства и не быть чиновником-бюрократом. Только в таких условиях можно будет вооружать рабочих и крестьян, проводить аграрную революцию, осуществлять строительство социализма… Эта система нашей теории и методов, конечно, отличается от той системы теории и методов, которой придерживается Москва, но мы считаем, что наша является правильной.

Пэн Шучжи специально написал статью, в которой тоже утверждалось, что в буржуазно-демократической революции вооруженные силы и власть должны быть отданы буржуазии. В будущем произойдет еще одна революция, которая только станет социалистической революцией, тогда только можно будет овладевать вооруженными силами и властью. Поэтому признание Чэнь Дусю и Пэн Шучжи на V съезде КПК некапиталистической перспективы китайской революции было лишь на словах. Чэнь Дусю сильно тяготел к домостроевским замашкам. Центральные органы партии страдали анархией и фактически парализованы. Часть руководящих кадров были разложены и перерождены (например, Чжэнь Чаолин – заведующий отделом пропаганды Хубэйского провинциального комитета партии и И Куань – заведующий сектором Отдела пропаганды ЦК часто посещали публичные дома, по ночам не возвращались домой).

А. Лозовский спросил Мифа:

– Как, по-вашему? Сможет ли такой ЦК привести китайскую революцию к победе?

– Спросите китайского товарища – Голубева, – ответил Миф.

– По-моему, не сможет, – сказал Шаоюй.

Лозовский заключил:

– Правильно, не сможет. Если бы смог привести к победе, это было бы просто чудо!

VII. Второй раз в Советском Союзе

1. События в Тарасовке. Инсинуации троцкистов

Когда Шаоюй вместе со всей группой вернулся из Уханя в Москву, в Университете (переименованном в КУТК) были еще летние каникулы. Студенты выехали на отдых в дом отдыха в Тарасовку – недалеко от Москвы. Здесь продолжалась и углублялась борьба между «сторонниками учебной части» и «сторонниками бюро партячейки», начавшаяся еще до каникул.

Причинами возникновения конфликта послужили следующие события. Поскольку Чэнь Дусю отказался создавать курсы подготовки военных кадров из рабочих и крестьян, Коминтерн и ЦК ВКП(б) решили направить группу студентов КУТК в различные военные учебные заведения СССР для изучения военного дела. Было решено также отобрать лучших из студентов и направить в Институт красной профессуры для углубленной подготовки. Однако учебная часть утвердила список направляемых в военные учебные заведения без согласования с бюро партячейки.

Учебной частью тогда заведовал Агор, а бюро партячейки возглавлял ее секретарь Ситников. Присланные Чэнь Дусю «8 боссов» стояли на стороне учебной части, были против предварительного согласования с бюро партячейки. Еще до начала летних каникул они представили в Коминтерн и ЦК ВКП(б) список студентов, направляемых на изучение военного дела. Коминтерн и ЦК ВКП(б) не знали, конечно, что список этот не был одобрен бюро партячейки и в нем были неуместные кандидатуры. Поэтому студентов отправили по этому списку. Вследствие чего, с другой стороны, многие студенты, приехавшие еще в 1925–1926 гг., были разосланы на учебу в разные города. Бюро партячейки выступило с критикой товарищей из учебной части и «8 боссов». Те не принимали критики. Началась борьба. Райком партии тоже не мог разрешить конфликт.

Среди китайских студентов сторонниками учебной части были Чжоу Давэнь, Юй Сюсун, Дун Исян и др., а сторонниками бюро партячейки были Шэн Цзэминь, Чжан Вэньтянь, Ван Цзясян и др. Обе стороны вербовали себе сочувствующих среди студентов, которые из-за этого не могли спокойно учиться. Бывший ректор Радек уже был снят с работы как троцкист. Райком партии и проректор Миф обратились к Шаоюю с просьбой помочь в разрешении этого конфликта.

Шаоюй выслушал мнения обеих сторон, проанализировал и раскритиковал ошибки обеих сторон. Прежде всего он раскритиковал как неправильные действия Чжоу Давэня и других, а также некоторых товарищей из учебной части, которые отправили студентов без согласования с бюро партячейки. Затем он сказал, что обе стороны были неправы в том, что они толкали студентов на противостояние друг другу и вербовали среди них сочувствующих, из-за чего студенты не могли спокойно заниматься учебой.

Конфликт был разрешен.

Шэн Цзэминь, Чжан Вэньтянь и другие товарищи, хотя они тоже подверглись критике, относились по-прежнему лояльно ко всем. Чжан Вэньтянь и Ван Цзясян и после ухода из КУТК (на учебу в Институт красной профессуры) часто возвращались в него, преподавали некоторые предметы, помогали в работе. Но Чжоу Давэнь, Юй Сюсун, Дун Исян и компания затаили не только обиду, но и злобу. Через своих сторонников они продолжали заниматься провоцированием конфликтов, поднимали шум под надуманными предлогами и т. п.

Многие студенты просили Шаоюя рассказать о положении в Китае. Шаоюй выступил с докладом, в котором помимо рассказа об общей обстановке в стране открыто критиковал ошибки Чэнь Дусю, поддержав позицию Цюй Цюбо. Этим были крайне недовольны Чжоу Давэнь и другие чэньдусюисты, которые в один голос завопили: как может КПК обходиться без Чэнь Дусю? Цюй Цюбо, мол, ничего не понимает и т. д., при этом они сосредоточили огонь своих нападок на Шаоюя. Сначала они утверждали, что Шаоюй входит в «группировку Цюй Цюбо». Затем, увидев, что большинство студентов поддерживали Шаоюя, они стали клеветнически утверждать, что в КУТК появилась «группировка Чэнь Шаоюя».

Вступивший вместе с Чжоу Давэнем в организацию троцкистов Цзян Цзинго (сын Чан Кайши) был послан Чжоу и другими в Ленинград на учебу в Военно-политическую академию Красной армии. Там Цзян Цзинго широко пропагандировал о существовании в КУТК «группировки Чэнь Шаоюя». Обучавшийся тогда в Академии Красной армии Сяо Цзингуан специально приезжал в Москву к Шаоюю, чтобы разобраться, в чем тут дело. Они встретились в парке перед КУТК, после беседы оба поняли истинные подоплеки слухов.

После летних каникул 1927 г. райком партии решил направить Чжоу Давэня, Юй Сюсуна, Дун Исяна и других в Международную Ленинскую школу на учебу и работу, а Шэн Цзэминя, Чжан Вэньтяня, Ван Цзясяна и Чэнь Шаоюя – в Институт красной профессуры для углубленной подготовки. Шаоюй хотел пораньше вернуться в Китай на практическую работу и не хотел проучиться еще 5 лет (на эту вакансию пошел учиться Го Шаотан (А. Г. Крымов). После того, как были опубликованы решений «Совещания 7 августа» 1927 г. ЦК КПК и Коминтерна о китайской революции, троцкисты и чэньдусюисты еще откровеннее обнажили свои физиономии врагов Коминтерна и ЦК КПК, они открыто ненавидели сторонников линии Коминтерна.

Чжоу Давэнь, Юй Сюсун, Дун Исян, Цзян Цзинго и компания, хотя уже и покинули КУТК, через чэньдусюистов и троцкистов в КУТК продолжали свою деятельность против Коминтерна и ЦК КПК. Они клеветнически утверждали, что активных коммунистов и комсомольцев в КУТК было якобы всего «28 с половиной человека» («28 с 1/2 большевика»), что они являются «мифистами», «сталинистами», «цюйцюбоистами», «чэньшаоюйцами» и т. п. Утверждали даже, что такие-то активистки являются кандидатками в «наложницы» таких-то членов КПК, в отношении них допускались непристойные выходки, угрозы расправы, убийства и т. д.

Несмотря на обструкции троцкистов и чэньдусюистов, на партийном собрании после летних каникул 1927 г. Шаоюй и другие поддерживавшие линию Коминтерна товарищи вновь были избраны членами бюро партячейки. Шаоюй отвечал в бюро за пропаганду и продолжал участвовать в руководстве борьбой против чэньдусюистов и троцкистов в КУТК.

2. Борьба против «второй линии»

Зимой 1927 г. Шаоюй уехал на отдых. Шэн Цзэминь замещал его в должности члена бюро партячейки, отвечающего за пропаганду. Пользуясь случаем, отдельные троцкисты и чэньдусюисты в КУТК вновь затеяли борьбу против бюро партячейки. Секретарем партячейки был Берман, а секретарем комсомольской ячейки – Большакова.

Главными зачинщиками смуты были Чжан Юйфу, Инь Эрбин, Ли Сюэлэй, Ли Бэньи, Юй Цзинъюй и другие (Чжан Юйфу и Инь Эрбин – уроженцы провинции Шэньси, троцкисты; Ли Бэньи – из провинции Аньхуэй, чэньдусюист; Юй Цзинъюй – из провинции Хубэй, Ли Сюэлэй – из провинции Гуанси, оба троцкисты). Среди более десятка провокаторов было несколько членов бюро партячейки и несколько партгрупоргов. Среди комсомольцев зачинщиком смуты был троцкист Симэнь Чжунхуа (инструктор по пропаганде бюро ячейки комсомола). Эти люди утверждали, что Шэн Цзэминь, Чжан Вэньтянь, Ван Цзясян, Фу Чжун, Ли Цзюньчжэ (Ли Цзожань) и другие – «пережитки Московской ячейки», поэтому они не могут работать в бюро ячейки, которое надо «реорганизовать», а Шэн Цзэминя, Чжан Вэньтяня и др. надо вовсе «изгнать» и т. д. Эти провокаторы ходили по учебным группам и пропагандировали эти требования, в результате студенты снова были выбиты из нормальной учебной колеи.

Когда вернулся с отдыха Шаоюй, к нему обратился Шэн Цзэминь[32]32
  Он – мл. брат известного писателя Шэн Яньбиня (Мао Дунь), – будущего Министра культуры КНР и председателя Союза писателей Китая.


[Закрыть] со словами:

– Ты вернулся как раз кстати. Я не могу тебя замещать – они опять подняли смуту.

Другие члены бюро партячейки тоже обращались к Шаоюю. Шаоюй выслушал также мнения другой стороны. На следующий же день было созвано заседание бюро партячейки (в коридоре стояло еще человек 30, по большей части из числа оппозиционеров). Первыми выступили секретарь партячейки Б. З. Берман и Шэн Цзэминь, затем – Чжан Юйфу и Инь Эрбин. Слово взял Шаоюй:

– Существо нынешних споров отнюдь не в каких-то «пережитках Московской ячейки», которые служат лишь предлогом. В действительности происходит борьба между двумя линиями в работе ячейки. Линия бюро ячейки – это линия Коминтерна, ЦК ВКП(б) и ЦК КПК, суть которой заключается в создании условий для спокойного изучения китайскими коммунистами и комсомольцами марксизма-ленинизма, опыта ВКП(б) и опыта китайской революции, чтобы по возвращении на Родину лучше работать для партии, для революции. Ради этой цели необходимо раскритиковать троцкизм и чэньдусюизм, враждебные марксизму-ленинизму, ВКП(б), Советскому Союзу, Коминтерну и КПК. Надо сделать все, чтобы студенты поняли, почему троцкизм-чэньдусюизм порочен, почему чэньдусюизм был одной из главных причин поражения китайской революции. А троцкисты-чэньдусюисты, наоборот, прибегая ко всевозможным открытым и тайным приемам, выступают против бюро ячейки и администрации Университета; но бюро ячейки и администрация Университета проводят именно курс Коминтерна, ЦК ВКП(б) и ЦК КПК на подготовку кадров. Под различными предлогами они создают хаос, подрывают сплоченность и провоцируют раскол рядов коммунистов и комсомольцев. Подобные их действия как раз совпадают с приемами бывшей «Московской ячейки». Люди среди нынешнего состава бюро партячейки, уже известные как троцкисты-чэньдусюисты, что бы они ни говорили, в действительности проводят вторую линию, основное содержание которой – против изучения ленинизма, продолжение деятельности «Московской ячейки». Надо разоблачать их темные замыслы, чтобы студенты могли учиться спокойно.

Пока Шаоюй говорил, в коридоре стояли и слушали в полной тишине. Главари оппозиционеров вынуждены были заявить, что не действовали сознательно против бюро партячейки, а только были недовольны отдельными методами работы бюро, и что сами, возможно, тоже в чем-то неправы.

После собрания секретарь бюро ячейки комсомола Большакова, обращаясь к Мифу, Шэн Цзэминю и секретарю партячейки Берману, говорила:

– Какая большая голова у Голубева! Он сразу выступил по принципиальному вопросу, нанес удар им не в бровь, а в глаз. Мы целый месяц с ними спорили, били друг друга, но в основном мы заняли оборонительную позицию. А чем больше мы оборонялись, тем больше они наступали на нас. После выступления Голубева они сразу отступили. Я прошу товарища Голубева завтра выступить на заседании бюро ячейки комсомола.

Берман сказал:

– Это хорошо! Надо подумать, как нам поступать дальше. Я думаю, дальше сделаем так: во-первых, Голубев напишет две статьи, в одной объяснит, что такое «Московская ячейка», в другой объяснит, что такое вторая линия; во-вторых, провести собрание партийного и комсомольского актива; в-третьих, созвать общие собрания партийной и комсомольской ячеек.

Таким образом, главари антипартийных элементов оказались в изоляции. Студенты стали заниматься в спокойной обстановке. С этого времени постепенно обнажилось, кто – троцкист, кто – чэньдусюист. Среди них были люди обманутые, которых удалось переубедить. Например, Ху Шицзе, Цзяо Югун и ряд других, были активными в оппозиции; на общем собрании они поднялись разоблачать методы действия антипартийных элементов.

Борьба в КУТК против троцкистов и чэньдусюистов была завершена как определенный этап лишь в 1930 г., к роспуску КУТК. Как в то время в КУТК, так и позже в Китае, китайские троцкисты и чэньдусюисты были едины в своей враждебности к правильному ряководящему курсу в китайской революции, как и ко всем верным этому курсу руководителям, кадровым работникам и членам КПК. Поэтому они всегда находились в тесном сговоре друг с другом и вместе творили темные дела. С самого начала они вошли в контакт с империалистами и их ставленниками в Китае – китайскими реакционерами, став их верным орудием в борьбе против коммунизма. Это вполне естественно.

Троцкисты-чэньдусюисты десятилетиями считали Шаоюя главным представителем в КПК верных сторонников марксизма-ленинизма и Коминтерна. В разные периоды они прибегали к различным приемам клеветы и преследования против Шаоюя и других марксистов-ленинцев. Это нетрудно понять.

3. Встречая Горького, встретились со Сталиным

В 1928 г. по случаю возвращения А. М. Горького на Родину в ГАБТ СССР была организована торжественная встреча. По предложению секретаря партячейки КУТК Бермана, Шаоюй в качестве представителя студентов КУТК участвовал во встрече и выступил с речью.

На встрече первым выступил Н. И. Бухарин с докладом. Затем с приветствиями выступали представители общественности. После выступления Шаоюя его пригласили в президиум собрания и посадили между М. Н. Покровским и И. В. Сталиным, а с другой стороны от Сталина сидел Горький. Когда Шаоюй после приветственного слова пожимал руку Горького, тот сказал:

– Весьма тронут. Весьма тронут.

Покровский обратился к Сталину:

– Дайте мне, пожалуйста, пять таких молодых людей, как Голубев, для изучения истории (в Институте красной профессуры).

– Можно, – ответил Сталин

Несмотря на неоднократные аплодисменты и просьбы присутствующих, Горький не выступил с речью, ответив лишь:

– Спасибо вам всем! Вы знаете, что я умею только писать, не умею говорить.

По окончании собрания члены президиума выходили из зала через боковую дверь. Сталин предложил:

– Голубев, пойдемте вместе.

Они прошли вместе от Большого театра до Кремля. В дороге Сталин спросил:

– Вы неплохо говорите по-русски. Где изучали русский? В Китае или в КУТК?

– В КУТК, – ответил Шаоюй.

– Где вы были, когда я приезжал в ваш Университет? Почему я вас не видел? – спросил Сталин.

– Тогда меня не было в Университете. Возвращался в Китай, участвовал в рабочей группе по пропаганде и агитации, посланной в Китай ЦК ВКП(б).

– А-а, была такая группа. Знаете ли вы, что идет подготовка к созыву VI съезда КПК? – снова спросил Сталин.

– Знаю. С самого начала этого года я участвую в этой работе.

– Знакомы ли вы со Страховым? – задал еще вопрос Сталин.

Шаоюй знал, что Страхов – псевдоним Цюй Цюбо. Он ответил

– Мы знакомы с ним. В Ухане мы с ним вместе работали.

– Знаете ли вы, что Цюй Цюбо уже в Москве? – спросил Сталин.

– Не знаю, – ответил Шаоюй.

Затем Сталин спросил:

– Знакомы ли вы с Чэнь Дусю?

– Знаком. Тоже в Ухане имел с ним некоторые контакты. Я участвовал в V съезде КПК.

– Как вы оцениваете Чэнь Дусю как человека? – поинтересовался Сталин.

Шаоюй ответил:

– Если говорить о нем просто как о человеке, то он, наверное, человек неплохой. Живет очень скромно, говорит откровенно. Но как руководитель коммунистической партии он не годится.

– Почему? – спросил Сталин.

– Он слишком мало разбирается в марксизме-ленинизме, – пояснил Шаоюй, – политически слаб. Его взгляды по основным вопросам китайской революции все ошибочные, а стиль у него домостроевский; не прислушивается к мнениям других…

– Правильно. Другие рассказывали мне о нем примерно так же, как и вы.

Далее Сталин спросил:

– В каких учебных заведениях в Китае вы учились?

– Я учился в Учанском торговом университете.

– Это у вас был не университет, а только институт, – заметил Сталин.

– Почему? – удивился Шаоюй.

– Понимаете ли вы разницу между университетом и институтом? – спросил Сталин.

– Не понимаю, не слышал.

Сталин разъяснил:

– В университете должно быть много факультетов как естественных, так и общественных наук, – как в нашем Московском университете. Вы были в Московском университете?

– Я был там только один раз, тоже как представитель студентов КУТК, поэтому я плохо его знаю, – ответил Шаоюй.

– Во скольких городах у вас в Китае имеются университеты? – задал вопрос Сталин.

– Если следовать вашему критерию, то их очень мало. Возможно, они имеются только в Пекине, Тяньцзине, Нанкине, Шанхае и Кантоне. Но все они по масштабам меньше Московского университета….

В этот момент они дошли до здания Коминтерна. Сталин задал еще один вопрос:

– Хотите ли вы пойти к Покровскому изучать историю?

– Сколько лет надо учиться? – спросил Шаоюй.

– Пять лет.

– Я хочу проучиться год-два и вернуться на практическую работу, – сказал Шаоюй.

– Ладно, – сказал Сталин, – я уже дома, а вам еще идти. До свидания!

– До свидания!

Вернувшись в КУТК, Шаоюй рассказал Мифу о своей встрече со Сталиным. Миф сообщил ему:

– Цюй Цюбо уже приехал. Он просил вас зайти к нему, чтобы обсудить работу по подготовке к VI съезду партии.

Через несколько дней Шаоюй пришел на Пятницкую улицу, дом 25. Туда уже прибыли Цюй Цюбо, Чжоу Эньлай, Ли Лисань, а также Дэн Иньчао (жена Чжоу Эньлая), Ян Чжихуа (жена Цюй Цюбо) и другие товарищи.