Текст книги "Чэнь Шаоюй – Ван Мин. Биография. Воспоминания"

4. VI съезд КПК

Еще в начале января 1928 г. Миф сообщил Шаоюю, что Коминтерн и ЦК КПК решили созвать в Москве VI съезд КПК. Шаоюю предлагалось выделить время для участия в двух видах деятельности: во-первых, в составлении и переводах документов; во-вторых, в помощи Бюро связи Коминтерна. Чтобы сам съезд не слишком затянулся и в то же время дал бы должные результаты, Восточный секретариат Коминтерна решил заранее написать по главным вопросам проекты соответствующих документов. За составление проекта политической резолюции отвечал Восточный секретариат Коминтерна. Составление проекта резолюции по организационной работе было поручено Б. З. Берману и другому советскому товарищу, а по пропагандистской работе – Шаоюю и А. Я. Норину – преподавателю истории ВКП(б) в КУТК. В составлении проекта резолюции о Красной армии и военных вопросах оказывало помощь 4-е (разведывательное) управление Реввоенсовета СССР. Был написан еще проект резолюции по аграрно-крестьянскому вопросу, авторами которого были М. Волин (С. Н. Беленький) и Е. С. Иолк. Большинство из этих проектов было переведено на китайский язык Шаоюем. Проекты политической резолюции и резолюции по крестьянскому вопросу не были закончены в период подготовки к съезду и были дописаны уже во время работы съезда, в их переводе Шаоюй тоже принимал участие. Во время работы съезда в переводах участвовал также Шэн Цзэминь. Цюй Цюбо, редактируя проекты, везде расставил подзаголовки.

Помимо проекта резолюции по военным вопросам 4-е управление РВС СССР подготовило еще брошюру о вооруженном восстании[33]33
  Тогда на китайском языке еще писали «баодун» («бунт»); в 1932 г., к 5-й годовщине Кантонской коммуны, Шаоюй поправил «баодун» на «ции» («восстание»).


[Закрыть]. В ней подытоживался опыт трех восстаний шанхайских рабочих и кантонского восстания, собраны статьи об опыте Декабрьского (1905 г.) и Октябрьского (1917 г.) вооруженных восстаний в России, а также восстаний в Германии, Болгарии и др. странах. Эта брошюра была целиком переведена на китайский язык Шаоюем. П. А. Миф и Я. К. Берзин (П. Кюзис) предложили Шаоюю написать предисловие к брошюре с кратким изложением и разъяснением ее содержания. Так Шаоюй впервые написал на русском языке статью по военным вопросам. Просмотрев черновик предисловия, А. А. Догмаров (преподавал в КУТК, впоследствии герой по спасению «Челюскина», был секретарем партячейки экипажа самолета) исправил только окончания некоторых слов и говорил Мифу:

– Голубев так хорошо написал, я просто не могу различить: где Ленин говорил, а где он говорит.

Миф после прочтения тоже сказал, что у него нет замечаний. Затем дали на просмотр Берзину, который тоже сказал, что написано очень хорошо и у него замечаний нет. Под этим предисловием впервые был поставлен псевдоним автора «Шао Юй». Брошюра была напечатана стеклографическим способом в 200 с небольшим экземпляров для делегатов VI съезда КПК. После съезда ЦК КПК издал ее также в Шанхае обычным типографским способом.

Эта подготовительная работа к VI съезду КПК началась еще в КУТК. Шаоюй тогда еще преподавал и выполнял устный перевод. А. Я. Норин, читая лекции по истории ВКП(б), говорил ему:

– Я скажу немного, а вы побольше разъясните; все равно слушатели по-русски не понимают, а вы в истории ВКП(б) хорошо разбираетесь.

Кроме того, Шаоюй еще помогал Бюро связи Коминтерна в работе. Например, он встречал на вокзале всех делегатов съезда, передвижение которых было строго засекречено. Помогал он Бюро связи и в разрешении некоторых трудностей с китайской стороны. Поезда тогда часто опаздывали, порою на десятки часов. Приходилось по несколько раз ездить на вокзал, чтобы встретить очередную группу прибывающих делегатов.

Часть подготовительной работы Шаоюй проводил вместе с руководством КПК. В особняк на Пятницкую улицу, 25 часто приходили И. А. Пятницкий и П. А. Миф. В задачу Шаоюя входило, прежде всего, обеспечение «внешней связи»; поскольку руководители и делегаты все находились в засекреченном положении, то вся связь с Коминтерном, КУТК и т. д. проходила через Шаоюя. Он выполнял также устный перевод.

Пятницкий и Миф приходили в основном в связи с конкретными вопросами организации съезда. Но по двум, самым главным в то время вопросам – относительно ситуации в китайской революции и ее этапов – руководство КПК придерживалось мнений, отличавшихся от мнений Коминтерна.

IX пленум ИККИ (декабрь 1927 г.) принял резолюцию по китайскому вопросу. Проект резолюции был предложен от имени Сталина, а также Сян Чжунфа и Ли Чжэньиня[34]34
  Они оба приехали для участия в работе конгресса Профинтерна. Кроме них тогда в Москве никого из ответственных работников КПК не было.


[Закрыть]. Она исправила две главные ошибки ноябрьского совещания ЦК КПК, на котором утверждалось, что китайская революция по своему характеру уже вступила в этап социалистической революции и что революционная ситуация продолжает неуклонно возрастать. Фактически руководители КПК во главе с Цюй Цюбо тогда были не согласны с мнениями Коминтерна. Поэтому после их приезда Восточный секретариат ИККИ решил пригласить Н. И. Бухарина (в то время член Президиума ИККИ) для беседы с ними, чтобы убедить их поправить свои взгляды по этим вопросам. Но Бухарин, несмотря на двухчасовую беседу, не смог переубедить их. Доводы Бухарина по обоим основным вопросам не были достаточно убедительными. Здесь попутно приведем два примера, показывающие примитивизм, которым порою страдал Бухарин в деловых беседах (оба раза переводил Шаоюй).

Пример первый – беседа с Е Тином. Центральным вопросом было обвинение, выдвинутое Политбюро ЦК КПК и Гуандунским провинциальным комитетом КПК против Е Тина, (главком восстания) за его преждевременный уход из главного штаба восстания, который они считают одной из причин поражения Кантонского восстания. Сам Е Тин утверждал, что он сражался до последней возможности, прежде чем ушел. Спор был напряженным и зашел в тупик. Будучи человеком с упрямым характером, Е Тин ни в чем не признавался. Отправив его в Москву, ЦК партии просил Коминтерн помочь переубедить его с тем, чтобы оставить его в рядах партии и на учебе в Москве. Когда Е Тин прибыл, Миф поручил Шаоюю пойти с ним вместе на беседу с Бухариным. Вот содержание этого разговора:

Бухарин:

– Товарищ Е Тин, признаетесь ли ыы в том, что ыаш преждевременный уход из штаба был одной из причин поражения восстания?

Е Тин:

– Не признаюсь. Потому что я дрался до последнего. Только уже когда не было возможности сражаться дальше, я покинул штаб.

Бухарин:

– И ЦК КПК, и Гуандунский провинциальный комитет утверждают, что вы ушли слишком рано. Вы не признаете их мнения, – вы, что же, не хотите больше быть членом партии?

Е Тин:

– Я не признаю их мнения. Если из-за этого нельзя быть членом партии, то я не буду членом партии.

Бухарин:

– Не будьте членом партии – куда же вы пойдете?

Е Тин:

– Поеду в Германию.

Бухарин:

– Что вы будьте делать в Германии?

Е Тин:

– Буду продавать соевый творог.

Бухарин:

– До свидания, Е Тин!

Е Тин:

– До свидания, Бухарин!

Вот какую «помощь» Бухарин оказал КПК.

Пример второй – беседа с Дэн Яньда. Последний выступал против предательства революции Ван Цзиньвэем, Чан Кайши и др., одобрял политику КПК по крестьянскому вопросу и аграрную революцию. Но он не разделял политику КПК на руководство крестьянством со стороны пролетариата. ЦК КПК не смог его переубедить, просил Коминтерн помочь. По прибытии Дэн Яньда в Москву Шаоюй пошел с ним к Бухарину. И вот какая состоялась беседа:

Бухарин:

– Мистер Дэн Яньда[35]35
  Уже это обращение не понравилось Дэн Яньда, потому что мы в Китае все называли его – левого гоминьдановца – «товарищем».


[Закрыть], говорят, вы поддерживаете крестьянское движение?

Дэн Яньда:

– Да, я поддерживаю крестьянское движение.

Бухарин:

– Вы также поддерживаете аграрную революцию?

Дэн Яньда:

– Да, я поддерживаю аграрную революцию.

Бухарин:

– Но, говорят, вы не одобряете руководства рабочего класса крестьянством – так?

Дэн Яньда:

– Да, не одобряю.

Бухарин:

– Это самый ключевой, самый коренной вопрос. Раз вы этого пункта не одобряете, значит, нам с вами не по пути. Так что, мы с вами, мистер Дэн Яньда, должны распроститься.

Дэн Яньда:

– Я не одобряю… Я не понимаю, зачем это. Если из-за этого нам не по пути, то ладно. Прощайте!

Бухарин:

– Куда вы поедете?

Дэн Яньда:

– Во Францию поеду.

Так просто все и кончилось. Хотя Шаоюй тогда был еще очень молод, всё же он чувствовал это упрощенчество. Он спрашивал Мифа, почему так примитивно? Миф ответил: «А черт знает!».

Как показали впоследствии факты, Е Тин и Дэн Яньда оба могли быть переубеждены и принесли бы огромную пользу.

Дэн Яньда пользовался большим влиянием в гоминьдановских вооруженных силах. Они с Чэнь Чэном были «названными братьями». Возвратившись в Китай после начала антияпонской войны сопротивления, Дэн Яньда был арестован Чан Кайши. Чэнь Чэн хотел выступить с поручительством за него. Чан Кайши, опасаясь неблагоприятных для себя реакций на такие события, немедленно расстрелял Дэн Яньда.

С началом войны сопротивления Е Тин тоже вернулся в Китай. Он был восстановлен в партии (в 1938 г., в Ханькоу), стал командующим Нового 4-го корпуса. Попав в плен к Чан Кайши, едва избежал казни. Позже стал одной из жертв авиакатастрофы 8 апреля 1946 г.

Аналогично не смог Бухарин переубедить и руководителей КПК. Тогда Пятницкий пригласил Сталина для разъяснительной беседы.

Однажды (в мае или июне 1928 г., за несколько дней до открытия VI съезда КПК) вечером, часов в семь, приехал Сталин. Поужинал вместе с делегацией КПК. Беседа началась в восемь часов вечера.

Вначале в течение трех часов подробнейшим образом, с точки зрения теории и практики, разъяснялись вопросы о характере, этапах и положении китайской революции:

– почему характер китайской революции в настоящее время остается буржуазно-демократическим, а не социалистическим;

– почему Кантонское восстание было арьергардным боем китайской революции;

– почему подъем китайской революции уже кончился и она теперь находится между двумя подъемами, в положении временного спада;

– почему во время спада революционной волны нельзя придерживаться наступательной тактики, нельзя организовывать восстания в городах, а нужно следовать тактике подготовки и накопления сил, быть готовыми встретить новый революционный подъем.

Разъяснялось также, что в силу неравномерности развития китайской революции по территории страны в тех местах, где слабо вражеское господство, а крестьянское движение завоевало определенную базу, необходимо и возможно организовать Красную армию и Советы, развертывать партизанскую войну. Это движение, возможно, станет одной из движущих сил нового подъема революционного движения в будущем.

Однако в центральных городах с сильным вражеским господством сейчас ни в коем случае нельзя вести вооруженную борьбу, можно лишь готовить условия для будущей вооруженной борьбы.

Поскольку ни одна из основных задач антиимпериалистической национальной революции и буржуазно-демократической аграрной революции не была выполнена, то наступление нового подъема китайской революции неизбежно. Наша центральная задача теперь – подготавливать приход этого нового подъема.

Пока Сталин говорил, китайские товарищи – участники беседы задали ему много вопросов. Он обстоятельно ответил на все вопросы. Подробно разъяснил, что на этапах буржуазно-демократической революции и социалистической революции разными являются и объекты свержения, и решаемые задачи, и характер создаваемой революционной власти. Поэтому и союзники пролетариата на этих двух этапах будут разными, и методы борьбы во многом различны.

Присутствовавшие товарищи в целом согласились с мнениями Сталина. Даже на некоторые наивные до смешного вопросы Сталин терпеливо дал ответы.

Например, рисуя на бумаге разные линии, Ли Лисань спросил:

– А революционный подъем вот так прямо и поднимается вверх, да?

При этих словах он провел прямую линию снизу вверх. Затем спросил: означает ли спад революции падение прямо вниз; при этом он провел прямую линию сверху вниз. Или же, спросил он дальше, должна быть извилистая кривая (и такую линию тоже нарисовал).

Сталин ответил, что революционный подъем, возможно, поднимается не прямо вверх, а с частичными зигзагами и спадами, но его общей тенденцией является движение вверх. Так было в русской революции, так было и в китайской революции. Например, от Движения 30 мая до предательства уханьского правительства был период революционного подъема. Предательство Чан Кайши 12 апреля 1927 г. нанесло тяжелый удар рабочему и революционному движению Шанхая и его окрестностей, революционное движение там временно пошло на спад. Однако другая часть Национально-революционной армии продвигалась к Уханю, в Хунани и Хубэе не только продолжался подъем рабочего движения, но поднималось и крестьянское революционное движение. Если бы тогда Фэн Юйсян и Ван Цзинвэй не пошли на предательство, то революционное движение с центром в Ухане имело бы возможность значительного и продолжительного подъема. Но они стали предателями. Они нанесли тяжелый удар местным организациям компартии и революционному движению. В это время уже начался спад революции. Китайские рабочие и крестьяне под руководством КПК попытались спасти положение; они подняли Наньчанское восстание, вернулись в Гуандун, намеревались восстановить революционный центр. К сожалению, тоже потерпели поражение. Кантонское восстание было последней попыткой, но тоже потерпело поражение. Поэтому сейчас мы переживаем период спада революции.

Другой пример. Сян Чжунфа спросил:

– Сколько помещиков должно будет казнено в ходе китайской революции, прежде чем можно будет сказать, что уже достаточно?

Сдвинув брови, Сталин ответил:

– Пять тысяч.

Далее он добавил:

– У вас в Китае население большое, поэтому, возможно, придется столько казнить. У нас в России столько не убивали.

Сян Чжунфа спросил еще:

– Сколько теоретиков понадобится КПК?

Растопырив пальцы руки, Сталин сказал:

– Наверное, пятьдесят.

Затем он добавил еще:

– Это самая трудная проблема. Партия должна затратить огромные усилия, чтобы подготовить несколько десятков теоретиков. Конечно, речь идет о настоящих теоретиках, а не о тех, которые умеют только выкрикивать на Нанкинском проспекте[36]36
  Проспект в Шанхае.


[Закрыть] «Долой империализм!», «Долой Гоминьдан!», «Да здравствует коммунистическая партия!» и прочие лозунги. Имеется в виду знание основ марксизма-ленинизма, стратегии и тактики революции, методов и задач революции, а также способность возглавить массы на осуществление задач революции в каждый период. Мы, русские коммунисты, затратили десятки лет труда и теперь имеем группу теоретически подкованных людей. Могу вам сказать: до сих пор нет пятидесяти. У вас население огромное, врагов много, задачи революции сложные и тяжелые, поэтому необходимо подготовить пятьдесят человек.

Далее Сталин сказал:

– Если у вас больше нет вопросов ко мне, то я задам вам один вопрос: почему партия пролетариата – коммунистическая партия должна руководить крестьянским движением и аграрной революцией? В чем основная цель такого руководства?

Отвечая ему, одни говорили, что это необходимо для ликвидации класса помещиков, другие – для уничтожения феодальных пережитков; одни – ради развития экономики, другие – для разгрома империализма, свержения Гоминьдана.

Сталин подытожил:

– Все ваши ответы правильные, но все они не коснулись коренной цели руководства пролетариата крестьянством и аграрной революцией. По-моему, она состоит в создании прочного союза с крестьянством. В привлечении миллионов крестьян к вступлению в организованную компартией Рабоче-крестьянскую Красную армию. Чтобы компартия могла, используя силу этой могучей армии, не только разбить империалистов и Гоминьдан, завершить задачи буржуазно-демократической революции, но и осуществить социалистическую революцию, направленную против буржуазии и капитализма, обеспечить установление диктатуры пролетариата и строительство социализма в Китае.

Закончив свою мысль, Сталин спросил, согласны ли присутствующие с ним. Все были согласны. Беседа закончилась в восемь часов утра следующего дня. Сталин поинтересовался, остались ли еще какие-нибудь вопросы и сомнения; если есть, то можно задавать их дальше. Все говорили, что больше нет вопросов.

Сталин сказал:

– Проголодались? Пора подкрепиться.

Затем добавил:

– Голубев, такому переводчику, как вы, надо дать Орден Ленина.

Цюй Цюбо, знающий русский язык, услышав эти слова, засмеялся и сказал:

– Да, правильно, товарищ Сталин.

– Перевод – техническая работа. Не стоит говорить, – сказал Шаоюй.

– Что вы! – возразил Сталин. – Перевод – далеко не техническая работа.

Летом 1928 г. Шаоюю исполнилось всего лишь 24 года. Он хорошо владел и китайским, и русским языком, а во время учебы в КУТК постоянно работал переводчиком. К этому времени он не только стал квалифицированным переводчиком, но получил определенную политическую и теоретическую подготовку, был уже достаточно осведомленным особенно в вопросах китайской революции. Поэтому и Восточный секретариат Коминтерна, и руководители КПК все время требовали Шаоюя для перевода. Он мог синхронно, слушая русский текст, тут же свободно перевести его на китайский. С окончанием речи говорившего по-русски заканчивался и его перевод на китайский. Это не только экономило время, но и делало саму речь живой и интересной. Он часто говорил позже, что участие в работе VI съезда КПК и его подготовке была хорошей школой, благодаря которой он научился многому, чему нельзя было научиться в аудиториях и на книгах.

В этом особняке на улице Пятницкого, 25 происходили и иные события.

Два товарища из ГПУ несли здесь ответственность за охрану. Они предупреждали всех при вселении в дом, что выходить из него без разрешения не полагается, чтобы не нанести ущерба безопасности делегатам, которым предстояло возращение в Китай, и просили всех соблюдать это правило. Однако Ли Лисань открывал окно и убегал на улицу. Хуан Пин раз за разом выбегал на улицу погулять; товарищи из ГПУ пытались задерживать его, но он вырывался силой. Каждый раз товарищи из ГПУ подвергали их критике (при этом Шаоюй был переводчиком). Наконец их предупредили, что при новом нарушении они будут задержаны и силой возвращены назад. Хотя они больше не посмели убегать, но были очень недовольны, излагали Шаоюю свою «обиду». По возвращении в Китай Хуан Пин был арестован и «покаялся» перед Гоминьданом. А Ли Лисань затаил злобу, переросшую в ненависть.

5. VI конгресс Коминтерна

Сразу после окончания VI съезда КПК, в августе 1928 г., открылся VI Всемирный конгресс Коминтерна. Шаоюй выполнял всю работу по переводу на китайский язык, связанную с президиумом конгресса; отвечал за организацию и редактирование всех переводов на китайский язык. Кроме устного перевода, он участвовал в переводе Программы Коминтерна и других основных документов.

Вначале делегациям из разных стран был роздан для ознакомления проект Программы Коминтерна, подготовленный Бухариным. Позже делегации получили другой проект Программы, составленный Сталиным от имени ЦК ВКП(б). Содержания того и другого проектов были совершенно разными.

Бухарин утверждал, что капитализм уже вступил в стадию «организованного капитализма», что стабилизация капитализма является не временной, а длительной; поэтому, мол, войны и революции могут происходить лишь в отдаленном будущем.

В проекте Сталина говорилось, что послевоенный капитализм разделяется на три периода: первый – цикл революций и войн; второй – период временной, относительной стабилизации капитализма, когда социалистический Советский Союз тоже стабилизуется; третий – период неизбежного наступления нового цикла революций и войн. У Сталина говорилось также о четырех категориях стан с различным характером революций, общим направлением для которых является движение к социализму.

К первой из них относились страны с высоко развитым капитализмом: США, Англия, Германия, Франция и т. д. В них произойдет непосредственно пролетарская, социалистическая революция.

Вторая категория состояла из стран с относительно развитым капитализмом, но в них остались феодальные пережитки. Они должны будут пройти через буржуазно-демократическую революцию и быстро перейти к социалистической революции. Это такие страны, как Япония, Польша и др.

Третья категория охватывала колониальные и полуколониальные страны со значительно развитым капитализмом и значительным по количеству пролетариатом. Эти страны, пройдя этап антиимпериалистической, антифеодальной демократической революции, могут перейти на путь некапиталистического, то есть социалистического развития. Это – Китай, Индия, Египет и т. д.

Четвертая категория включала в себя колониальные и полуколониальные страны, где отсутствовали и капитализм, и пролетариат. Такие страны от антиимпериалистической, антифеодальной революции могут перейти к этапу социалистического развития, минуя капитализм, – например Монголия, многие отсталые страны Африки.

Но для последних двух категорий стран внешним условием перехода к социализму является помощь Советского Союза. Позже Шаоюй говорил:

«Теперь очевидно, что если в таких странах, особенно в странах третьей категории, имеются компартии, и они у власти, то переход этот может совершаться быстрее». Но в то время подробности еще не рассматривались.

Процесс обсуждения этих двух разных программ был замечательным случаем для делегатов из всех стран в выяснении проблем тенденции послевоенного международного развития. Этому тоже нельзя было научиться в обычных учебных аудиториях.

Работа Шаоюя не закончилась и после отъезда большинства из делегатов КПК из Москвы. От переутомления он заболел. Врач назначил ему отдых, но он не захотел. Вернулся в КУТК на партийную и преподавательскую работу, которую выполнял вплоть до возвращения на Родину.