Текст книги "Островитяне"

Глава 21
Мальчик и его собака
Иногда жизнь принимает решения за тебя, и им лучше не противиться

Едва утреннее солнце заглянуло ко мне в круглое окно, я помчался вниз посмотреть, не убежал ли песик с веранды. Распахнул дверь. Вот он – лежит на подстилке из одеял, которую мы ему вчера соорудили. Увидев меня, он тут же вскочил и радостно затявкал. Я погладил его, дал еще сухого корма, налил воды в миску. Пошел к дверям, песик потрусил следом.

– Я вернусь, – сказал я ему. – Обещаю.

Он свесил голову набок, большие глаза доверчиво глянули на меня.

Ужасно было слушать, как он скулит и скребет лапой дверь, но деваться некуда. Я упрашивал Хани один-единственный раз отпустить меня с рассветного патруля, но она и слушать не стала.

– Хочешь собаку – проявляй ответственность, – сказала она. – Если человек не умеет быть ответственным, значит, он не дорос до собаки.

Мы с Мейсоном и Лоуви бегом закончили наши патрульные дела и помчались обратно в «Птичье Гнездо».

Песик лаял, повизгивал, прыгал вокруг – так он был счастлив нас видеть! Хвост ходил ходуном с такой скоростью, что виляла вся попа.

– Какая прелесть, – сказала Лоуви.

– Какой грязнущий, – нахмурился Мейсон. – И наверняка весь в блохах.

– Вы как раз вовремя: поможете мне его выкупать, – предложил я.

– Лично я понятия не имею, как его купать, – заявил Мейсон. – У меня никогда не было собаки. Да и вообще никаких домашних животных.

– Это очень просто, – сказала Лоуви. – Нужен шланг.

– Идем сюда, – позвал я и повел песика под дом.

– Джейк, ты его держи, а я аккуратно оболью из шланга, – предложила Лоуви. – Да, ребята, предупреждаю: мы все промокнем. Готовы?

Пес сильнее прежнего завилял хвостом, да еще и вывесил язык из пасти – ему нравилось быть в центре внимания. Летом вода из наружного шланга текла теплая, прямо как в ванне. Мейсон намылил песика, а мы с Лоуви по очереди его отмывали. Могу поклясться: песик при этом улыбался. Сполоснув его, мы сообразили, что и сами промокли не меньше. Песик отряхнулся, забрызгав всех нас. Мы, смеясь, отскочили в сторону.

Мейсон насухо вытер его полотенцем, а Лоуви расчесала.

– Надо сказать, что без ила и колючек он оказался очень даже симпатичным, – заметила Лоуви.

Песик лизнул меня в нос.

– Просто красавец, – восхитился я.

– Интересно, как его зовут, – сказал Мейсон. – Вы его бирку проверили?

– Там просто сказано, что он привит от бешенства, – ответил я.

– Нужно дать ему имя, – решила Лоуви. – Может, Бубба? Здесь, на островах, многих собак так зовут. Или Бо? Нет, это как-то не очень. Бастер!

– Бастеров слишком много, – заметил я. – А ему нужно особенное имя. Например, Бравый. Он ведь и правда очень храбрый – сколько прожил один в дикой природе.

– Мы не знаем, сколько он там был один, – заметил Мейсон. – Может, всего одну ночь.

Лоуви вздернула подбородок.

– Давайте так: у кого он останется, тот и даст ему имя.

Мейсон посмотрел на нее, разинув рот. Она высказала вслух наши общие тайные мысли.

– Я бы хотел оставить его себе, – выпалил я. – Ведь это я сообразил, что он собака. И вообще, он же у меня в доме.

– Мы его все вместе нашли, – возразила Лоуви. – Плюс ты же после каникул уедешь в Нью-Джерси.

– Зато я всегда хотел собаку, – ответил я с неожиданной запальчивостью.

– И я тоже! – откликнулась Лоуви.

Мейсон угрюмо вставил:

– Вот бы мне его себе оставить. Но мама говорит, что скоро у нас будет малыш, нельзя заводить крупных собак.

Я удивился – значит, Мейсон уже успел спросить родителей. А я пока не набрался смелости поговорить с Хани.

– Ну, может, мы вообще зря надеемся, – заметил я. – У него явно есть хозяин. Иначе откуда ошейник?

Мы все примолкли и стали гладить песика – а он развалился на дорожке у дома, вывесив из пасти длинный розовый язык. Влажные карие глаза смотрели на нас с радостью и облегчением. Я подумал, как ему, бедолаге, наверное, до того было страшно.

К дому подъехал пикап, принадлежавший пожарной станции. Это был едва ли не единственный автомобиль, разрешенный на острове. Мы все смотрели, как из пикапа вылезает Пожарник Рэнд. Он утер лоб, огляделся, заметил нас, махнул рукой и пошел в нашу сторону.

– Ага, вот он какой, мохнатый бандит, – сказал Пожарник Рэнд, наклоняясь и гладя песика. – Насколько я понял, ночь выдалась ого-го – и для вас, и для вашего четвероногого заложника.

– Он очень хороший, – сказал я – нужно было песика защитить. – Мы его только что выкупали, а он не лаял и не кусался. Да и раньше тоже. Даже когда Хани вытаскивала из него колючки.

– Лично я в таких случаях ору, – поведал Пожарник Рэнд, а потом ласково взял песика руками за мордочку. – Отлично вы его намыли. – Он провел руками вдоль всего тела собачки. – Худой какой. Видимо, давно уже потерялся. Здорово ему повезло, что он выжил, – тут же водятся дикие койоты.

– А у него нет на острове хозяина? – спросила Лоуви.

Пожарник Рэнд покачал головой.

– Я дал объявление, но никто из местных не откликнулся. Плюс всех местных собак я, пожалуй что, знаю. А этого красавца никогда не видел.

– Как же он сюда попал? – удивился Мейсон.

Рэнд встал, задумчиво погладил бороду.

– Мог приплыть с острова Каперс. Тут недалеко. Оттуда часто приплывают олени.

– Правда? – Я попытался себе представить, как олень плывет через пролив.

– Ага. Возможно, бедолагу там бросили какие-нибудь туристы – специально. – Он передернул плечами. – Унюхал, что на Дьюисе есть пища, вот и приплыл.

Рэнд посмотрел на ошейник, прочитал ярлык.

– Хорошо, что он вакцинирован от бешенства. Хоть об этом можно не волноваться. И значит, раньше он был домашним.

Я заглянул песику во влажные карие глаза. Внутри что-то сдвинулось, и я понял, что он будет моей собакой… обязательно.

– А вы его теперь заберете? – спросил я.

– Мы его очень полюбили, – заметила Лоуви, обхватывая песика руками за шею.

Выражение лица Пожарника Рэнда смягчилось. Он еще раз поскреб рукой бороду.

– Я вам вот что скажу, – начал он. Говорил вроде как со всеми, а смотрел почему-то на меня. – Я его отвезу к ветеринару на материк, пусть проверит, чипирован ли он, здоров ли. Потом сообщу в тамошние собачьи приюты – выясню, не разыскивают ли его. Если нет, верну его вам. Не вижу никакого смысла ему жить в клетке в приюте, если он может вести привольную жизнь здесь, на острове, с вами.

Мы радостно вскочили на ноги. Песик тоже вскочил и залаял.

– Спасибо, Пожарник Рэнд! – поблагодарил я.

– Тихо, тихо. – Рэнд повел рукой, чтобы мы успокоились. – Все не так просто, как кажется. Помимо прочего, я должен знать мнение твоей бабушки. Как она скажет, так и будет.

– Она согласна! – выпалил я. Я пока не знал, как ее убедить, но не сомневался – что-нибудь придумаю. Придется.

– Тогда я пока прощаюсь. Надеюсь вам скоро его вернуть. Как его, кстати, зовут?

Мы с друзьями переглянулись. И тут я вспомнил слова Пожарника Рэнда: «Здорово ему повезло, что он выжил».

– Его зовут Живчик, – сказал я и посмотрел на Мейсона и Лоуви – согласны ли они.

Они оба улыбнулись и закивали.

День, пока я ждал Живчика, оказался самым долгим за всю мою жизнь! Чтобы скоротать время, мы пошли ловить крабов. Добрались до крабовой пристани, принесли сеть с длинной ручкой и ведро. Но нас быстро прогнали любопытные аллигаторы, хотя мы видели только их затылки и темные костлявые выступы на спине – они медленно плыли в нашу сторону, похожие на бревна в пруду.

Лоуви предложила съездить на электромобиле в северный конец острова и половить рыбу. Но полуденное солнце жарило вовсю – нас разморило, а рыба не приплыла. Июль – самый жаркий летний месяц в Южной Каролине, а этот день казался нам самым жарким днем.

Мы вернулись в свое обычное убежище – Природоохранный центр. Внутри было прохладно, крутился вентилятор, легкий ветерок охладил нам кожу. Мы достали свои журналы, чтобы описать все захватывающие происшествия последних суток. У каждого был свой любимый способ рассказывать истории. В тетрадке у Мейсона собралась уйма прикольных фактов, и он в длинных абзацах описывал, что видел, а главное – что по этому поводу чувствовал.

Я умел рисовать. Здорово наловчился за этот последний месяц. Лучше схватывал детали. Хани часто говорила, какой я наблюдательный. По ее словам, я был прирожденным натуралистом.

У Лоуви рисунки получались не такие точные, как у меня, зато более красивые. Прямо как картины. Она ведь занималась в кружке – и это было видно. На каждой следующей странице она использовала новые цвета. И я очень завидовал тому, как она рисует лица: у нее получалось очень похоже. Живчика она изобразила просто замечательно.

Когда я вернулся в «Птичье Гнездо», пожарный пикап стоял у самого дома. У меня екнуло сердце. Я взлетел по лестнице, ворвался в дом. Пожарник Рэнд и Хани разговаривали на кухне, держа в руках по чашке кофе. Я, отдуваясь, огляделся, но Живчика не увидел.

Хани подняла глаза, увидела мое лицо, покачала головой и фыркнула:

– Иди на веранду. Живоглота привезли назад.

Я бросился к задней двери. Вот он, Живчик, расселся как у себя дома, на шее – новенький красный ошейник. Я распахнул стеклянную дверь и через миг уже прижимал его к себе. Погладил по голове, почесал пузико – и плакал, не стесняясь.

На веранду вышли Пожарник Рэнд и Хани.

– Пока все хорошо, Джейк, – сказал Рэнд. – Он не чипирован, со здоровьем все в порядке.

– Только блох нужно вывести, – заметила Хани.

– Я повесил фотографию Живчика во всех общинных центрах и на пароме, – добавил Пожарник Рэнд. – А также заехал в собачьи приюты. Пока никто не искал собаку, подпадающую под такое описание. Никто за ним не приходил.

– Пока, – вставила Хани.

– А вот я уверен, что никто и не придет. Он останется здесь. – Я бросил на Хани отчаянный, умоляющий взгляд. – Можно, мы его оставим себе? Ну пожа-а-а-а-а-алуйста!

– Можешь больше не рыдать, – оборвала меня Хани, махнув рукой. – Я уже сказала Рэнду, что разрешаю Живчику остаться здесь. Временно. Нужно выждать трое суток – вдруг кто-то хватится. А потом обсудим его будущее.

Пожарник Рэнд подмигнул мне.

– Ветеринарный контроль у нас тут редко появляется, так что все решения принимает тот, у кого собака живет.

Я улыбнулся и зарылся лицом в шерсть Живчика. А он будто услышал мои мысли – встал передними лапами мне на колени и стал лизать лицо. Было очень щекотно, я не выдержал и рассмеялся.

Пожарник Рэнд усмехнулся и сказал:

– Мальчик и его собака.

Хани сложила руки на груди и вздохнула.

– Иногда жизнь принимает решения за тебя, и им лучше не противиться.

Дорогой папа!

Ты не поверишь, но у нас теперь есть собака! Просто Хани пока этого не знает.

Его зовут Живчик. Мы вчера пошли на дежурство у черепашьего гнезда. Думали, это койот, а оказалось – перепуганный потерявшийся песик. Очень голодный. Видимо, он учуял сушеное мясо у Мейсона в кармане.

Я знаю, ты всегда говорил: пока вы с мамой на службе, у нас не будет домашних животных. Но Живчику нужен дом. А нам от его присутствия станет только живее.

Я тебя прошу – напиши Хани, скажи, что я могу его оставить. Тебя она послушается. Мне очень хочется. Никогда я еще ничего так сильно не хотел (ну только чтобы ты поправился).

Вот мой лучший портрет Живчика. Но он, честное слово, еще красивее. Можно он у нас останется? Очень тебя прошу!

Скучаю!

С любовью,

Джейк

Глава 22
Экзамен
Папа бы тобою гордился

Летние дни пролетали один за другим, июльская жара делалась все сильнее. В середине дня над островом проносились стремительные бури – они спешили в Атлантический океан, и после этого влажность только усиливалась. Мошкаре это было по вкусу. По ночам громко пели цикады, квакали лягушки. Комары делались все крупнее и прожорливее. Хани шутила – именно комар должен быть официальным символом штата!

Дел у «Черепашьего отряда» было больше прежнего. По утрам мы искали следы и гнезда, а по вечерам в первых гнездах начали вылупляться черепашки!

А главное – за Живчиком так никто и не явился, он остался жить со мной. Лоуви не возражала. Ей было довольно того, что она видит его каждый день. Хани не говорила вслух, что он останется у нас навсегда. Но я-то видел, что она все сильнее привязывается к песику. Он не мог влезть по лестнице ко мне на лофт и спал на подстилке в гостиной. Каждое утро он царапался в дверь спальни Хани и скулил – будил ее. Я сверху слышал, как она ласково с ним разговаривает, пока варит кофе. А Живчик опускал голову к ней на колени, требуя внимания, и приносил ей игрушки – просил поиграть.

Но большую часть времени Живчик проводил рядом со мной. Кормить его и выгуливать было моими обязанностями. Пока я ездил по хозяйственным делам, он сидел со мной в электромобиле. А еще его официально приняли в состав рассветного патруля.

Кроме того, во вторую половину каникул мы все пошли учиться. Мейсон брал частные уроки в «Хейлер-Хаусе». Лоуви познакомилась с художником-пенсионером, жившим на острове, и он согласился учить ее рисованию. А я? Я наконец-то пошел на курсы судовождения.

Письменный экзамен я сдал. Оставалось сдать экзамен Хани. Она сказала, что не позволит мне самостоятельно управлять катером, пока человек, которому она доверяет, не подтвердит, что я все освоил. Принять у меня экзамен вызвался в свой выходной день Пожарник Рэнд.

В этот особенный день Лоуви ждала меня в дальнем конце причала. Я уже водил катер под ее наблюдением, и ей не меньше моего хотелось, чтобы я наконец получил права.

– Удачи! – пожелала она. Глаза ее блестели.

– Спасибо, – откликнулся я.

А потом, вздохнув поглубже, повернулся и пошел в конец причала, где Пожарник Рэнд стоял, широко расставив ноги, на катере под названием «Краб». Его рыжую бороду было видно издалека, как осевой знак. Он помахал рукою над головой и бросил мне тюбик крема от загара.

– Урок первый: кожа должна быть защищена.

– Вы прямо как Хани, – ответил я, снимая свою армейскую кепку и намазывая лицо и руки.

– Ладно, поехали, а говоря точнее – поплыли. – Он усмехнулся. – Первым делом отвяжи катер. – Он указал на металлическое кольцо на причале.

Я тут же выполнил его приказание.

– Прыгай на борт!

Я бросил Рэнду канат, запрыгнул следом.

Пожарник Рэнд спросил:

– Как называется передняя часть судна?

– Нос! – выкрикнул я.

– Верно, – похвалил он и передал мне спасательный жилет. – А задняя?

– Корма. – Я уверенным движением застегнул оранжевый жилет.

– А что такое банка, если ты на судне?

– Банка – это скамейка.

Рэнд игриво дернул мою кепку за козырек.

– Смотрю, ты зря времени не терял. Ладно, капитан, давайте вместе выйдем в океан. – Он хлопнул в ладоши. – Катер шестнадцатифутовый, из стеклопластика. Моя радость и гордость. Я на нем лет с четырнадцати хожу. Кстати, купил на собственные деньги. – Он ласково погладил катер по борту.

«А это планшир», – подумал я, вспоминая названия всех частей судна.

– Прояви внимание и заботу – и судно будет служить тебе десятки лет. С этим катером связано много добрых воспоминаний. Попроси папу – он обязательно тебе расскажет, сколько у нас было всяких приключений на «Крабе».

– Обязательно!

Рэнд ухмыльнулся, видя мой энтузиазм.

– Ладно, Джейк, запускай двигатель!

Я облизал губы, вытер руки, побежал к двигателю. Он почти сразу же заурчал. Я не выдержал – расправил плечи и усмехнулся.

– Молодец! Ты сколько раз уже пробовал отходить от причала?

– Э‑э… ни разу, сэр.

Да, тут уж нечем похвастаться. По счастью, Рэнд оказался терпеливым учителем. Я точно следовал всем его указаниям и с его помощью медленно отвел катер от пристани.

– Быстро схватываешь, – заметил он, когда я сбросил обороты, входя в протоку.

По блестящей воде бежала легкая зыбь. Вода стояла высоко, над нею колыхались зеленые кончики осоки. Протока лениво извивалась то направо, то налево. За каждым поворотом нам встречались голодные птицы – они ловили рыбу.

– С судном – как с велосипедом, Джейк. Раз научился – и уже не разучишься, – сказал Рэнд. Глаз его было не видно – он надел светоотражающие защитные очки. – Здесь, в болотном краю, каждый мальчишка должен уметь водить катер.

– Да, сэр, – согласился я, не отводя глаз от воды.

– А ты знаешь, что мы с твоим папой научились судовождению вместе, в одно и то же лето?

– Нет, сэр.

– Здесь, на острове, мы с ним почти все время проводили вместе. Были тогда лучшими друзьями, – сказал Рэнд, глядя вдаль. А потом вдруг указал пальцем. – Ого! Стоп машина! Справа дельфин.

Я выполнил команду и стал всматриваться в темную воду. Внезапно над ней показался гладкий серый спинной плавник. Я тут же указал на него пальцем.

– Дельфин на два часа! – доложил я, указывая направление по циферблату, – этому меня научил папа. Я едва успел заметить плавник – он почти сразу снова скрылся под водой. – А это точно дельфин, а не акула?

– Стопроцентно не акула. У дельфина спинной плавник загнут на конце, вот так. – Рэнд согнул пальцы руки. – А у акул спинной плавник прямой. А еще – посмотри, как он плывет. Дельфин то показывается над водой, то ныряет. Акула двигается зигзагом. – Тут он вскинул голову, выбросил вперед руку. – Дельфин… на три часа!

Я тоже увидел второго дельфина, рассекавшего воду.

– Глядите! Еще один! – заорал я.

– Два! Нет, три! – Рэнд от возбуждения тряс меня за плечо. – Пытаются понять, кто мы такие.

Когда дельфины всплыли снова, я заметил, что у одного плавник надорван.

– Смотрите, – сказал я, – у него части плавника не хватает.

– У дельфинов спинные плавники как отпечатки пальцев у людей, – сказал Пожарник Рэнд. – По ним мы их и опознаем. Этого я за последние годы несколько раз видел. Он, видимо, местный, а пострадал либо от акулы, либо от винта катера. Некоторые тут носятся на катерах и даже не думают, что могут покалечить животное.

Мне стало жалко беднягу, и после этого я смотрел в оба, как бы не задеть дельфина или черепаху.

Мы не спеша продвигались вперед, гадая, где еще увидим дельфинов. И тут совсем рядом с нами кто-то громко выпустил воздух. Я бросился на нос. И не поверил своим глазам. Дельфин, совсем рядом! Он поднял дыхало над поверхностью воды. А потом перекатился на бок, чтобы получше меня разглядеть.

– Кое-кто тут у нас очень любопытный, – негромко произнес Рэнд.

– Он будто бы мне улыбается, – сказал я. Перевесился через борт, поймал взгляд дельфина. Нет, я это не придумываю. Между нами будто бы установилась связь. Мы разговаривали, пусть и без слов.

А потом дельфин перекатился на брюхо и скрылся под водой. «Возвращайся!» – попросил я его про себя.

– Это знак: день будет очень удачным, – сказал Пожарник Рэнд, оборвав мои мысли. – Для меня каждое появление дельфинов как подарок. Особенно когда они вот так вот близко.

– Да, – протянул я. Я все не верил в свою удачу. Хотелось об этом написать папе.

– Ты как посмотришь, если обратно я сам поведу? – предложил Пожарник Рэнд.

– Будет здорово, сэр!

– Держи шляпу, – сказал Пожарник Рэнд и подошел к штурвалу.

Только я схватился за кепку, как двигатель взревел. Через минуту мы уже неслись по воде. От кормы расходились два буруна, а я, помимо воли, улыбался от уха до уха. Чувствовал, как по жилам будто бы течет соленая вода. Все-таки я настоящий житель болотного края, хотя раньше этого и не знал.

Мы подошли к пристани, в зону «Не создавать волнения!» – Пожарник Рэнд сбросил обороты двигателя, отошел от штурвала.

– Подводи, – сказал он.

Я схватился за штурвал. Впереди самая трудная часть экзамена. Кто бы мог подумать, что Рэнд доверит мне швартовать свой любимый вельбот?

– Правило первое: выстроить траекторию, – сказал Пожарник Рэнд. – Что скажешь про ветер и течение?

– Сзади.

– Хорошо. Давай осторожно, чтобы не зацепить причал.

– Ага.

– Правило второе: подходить медленно!

Я сбросил скорость до черепашьей.

– Приближаться к причалу нужно с той скоростью, с какой ты готов об него удариться.

Я сглотнул.

– Да, сэр.

– Правило третье: наметить точку. То есть встать носом к центру причала, туда, где хочешь швартоваться.

Я чувствовал, как по лбу струится пот, и делал все так, как Рэнд говорил.

– Хорошо, – похвалил он. – Теперь чуть прибавь обороты. Правильно. И последнее, четвертое правило: вывернуть штурвал вправо до упора. У нас, молодой человек, это называется «элегантной дугой». Да, отлично. Глуши двигатель!

Я заглушил. Повисла тишина.

– Пусть ветерок несет тебя к причалу. – Пожарник Рэнд встал у меня за плечом, контролируя каждое движение.

Я вытер пот со лба и слушал, как вода плещется о борта катера. Несколько метров мы преодолели, двигаясь параллельно причалу. Я сосредоточился на подходе, потом выдохнул, расслабил плечи. Получилось! И я не повредил катер!

Пожарник Рэнд подскочил к борту, нагнулся вперед, схватил лежавший на причале канат. Подтянул нас поближе.

– Хорошо, можно вязать швартов.

Это было последнее испытание. Я выскочил на доски, схватил канат, обмотал его вокруг кнехта, сделал восьмерку. Потом подобрал конец каната, затянул. Готово!

Выпрямился, подождал, когда Пожарник Рэнд проверит мою работу.

Он вылез из катера, встал со мной рядом, заложив руки за спину, осмотрел узел.

– Дельный крепительный узел. Молодец!

Я с шумом выдохнул, вытер пот со лба.

Пожарник Рэнд похлопал меня по спине. Он заговорил тихо, но с большим чувством:

– Было очень приятно тебя учить. Папа бы тобой гордился. Мои поздравления, шкипер!

Рэнд поделился добрыми новостями с Хани. Она очень церемонно вручила мне аттестат об окончании курсов судовождения. Там были проставлены мое имя, дата рождения, адрес Хани.

– Справился, Джейк. Молодчина. Смотри, не потеряй. И носи с собой, когда будешь управлять катером.

Я схватил свои права и помчался к дому Мейсона.

– Готово! Я могу сам водить катер! – закричал я, распахивая входную дверь.

Мейсон хлопнул меня по спине и радостно взревел.

– Нужно срочно сказать Лоуви!

– Поздравляю! Осталась одна проблема.

– Какая?

– Ну, тебе нужен катер.

Я ущипнул его за руку.

– Ха-ха. Очень смешно. На самом деле… я уже об этом думал. Буду теперь копить деньги. Ты как думаешь, сколько стоит катер?

– Ну, в твоем тощем кошельке столько точно не наберется.

Я вздохнул, открыл кошелек. Насчитал семь долларов, еще там лежал старый билет в кино.

– Нужно искать работу.

– Скорее уж сразу несколько, – пошутил Мейсон. – Ты же на следующее лето опять собираешься на Дьюис?

– Еще бы!

Он усмехнулся.

– Тогда помогу тебе составить бизнес-план. Есть мысль, что мы можем делать вместе, прямо тут, на острове. Не переживай, чувак, я помогу тебе купить катер! Причем нормальный, не какое-то там корыто. И сам получу права. И знаешь что? Я разрешу тебе держать его на нашем причале.

Я рассмеялся, поняв, что мы прошли по полному кругу.

– И это говорит парень, который даже в каяк-то отказывался садиться!

Потом настал черед Мейсона показать, чему он научился. В тот день по небу летели низкие тучи – мы с Живчиком торопливо шагали в «Хейлер-Хаус» смотреть, как Мейсон сдает экзамен по плаванью.

Я увидел Лоуви, и мы уселись у бассейна, поместив Живчика посередине. Инструктором Мейсона оказалась студентка со светлыми волосами, собранными в хвост. На ней был темно-синий спортивный купальник – такие носят пловцы, выступающие в команде.

– Вон они, – сказала Лоуви и подошла к перилам террасы – на парковку как раз въехал электромобиль Симмонсов. – Ничего себе! Миссис Симмонс вышла из дома!

Я тут же подскочил к Лоуви. Да, действительно, вот она, в своем свободном цветастом балахоне. С одной стороны от нее шла тетя Сисси. А с другой, держа ее за руку, – мистер Симмонс. Похоже, он специально прилетел из Атланты. Я сглотнул. Я его видел всего в третий раз в жизни. И в прошлый – не при самых приятных обстоятельствах.

Мейсон побежал вперед, чтобы с нами поздороваться.

– Чувак, твоя мама приехала, – сказал я негромко.

– Ага. – Он явно радовался приходу родителей. – Доктор бы ей не разрешил. Но она объявила, что все равно поедет посмотреть, как плавает ее сын.

– Уж ты постарайся.

– Понятное дело, – ответил он, улыбаясь от уха до уха.

На Мейсоне были светоотражающие очки и плавки в яркую черно-зеленую клетку. Его родители помахали, а потом сели в кресла под большим зонтом вместе с тетей Сисси.

Мейсон спустился в бассейн. Стояла такая жара, что мне тоже захотелось поплавать.

Мы с Лоуви вернулись на свои места. Живчик убежал в сторонку и лег в тени. Я сидел на самом краешке стула. У Лоуви тряслась нога. Мы посмотрели друг на друга, улыбнулись и разом подняли руки – показать друг другу, что скрестили пальцы на удачу.

Инструктор тоже прыгнула в воду и стала давать Мейсону разные задания. Он, похоже, совсем не нервничал. Набрал полную грудь воздуха, полностью погрузился в воду. Я посмотрел на маму Мейсона – она крепко вцепилась в руку мистера Симмонса. Я почувствовал ее облегчение, когда Мейсон вынырнул снова.

Это-то просто. Потом нужно было плыть вольным стилем. Мейсон не улыбался. Мы видели, как он мощно рассекает воду длинными сильными руками с грациозностью, присущей дельфинам. Он без труда проплыл до конца бассейна.

– Молодчина, – сказал я Лоуви.

– А то я не вижу. А еще месяц назад он и в воду-то зайти боялся, – прошептала Лоуви. – А теперь – ну прямо настоящий Каллен Джонс.

Мейсон показал разные стили – кроль, брасс, на спине, на боку, – и все это без труда. Закончил он тем, что сделал упражнение «поплавок», а потом в течение минуты удерживался на плаву. Закончив, Мейсон вскинул руки и взмахнул сжатыми кулаками.

Мы зааплодировали и закричали «Ура!». Мейсон выпрыгнул из бассейна, инструктор вручила ему сертификат. Мейсон с победоносной улыбкой поднял его над головой, потом помчался к родителям – показывать.

– Мейсон, как же мы тобой гордимся! – У мамы его на глазах стояли слезы. Она завернула Мейсона в полотенце.

– Спасибо, мам. На самом деле это оказалось совсем нетрудно.

– Нетрудно? – Папа Мейсона ласково потряс сына за плечи своими большими руками. – На самом деле, дружище, ты сделал одну очень трудную вещь. Ты преодолел страх. И добился поставленной цели, причем очень быстро. Мы очень тобою гордимся. На следующий год плавать в бассейне будет уже твоя мама, – добавил он и улыбнулся жене.

Миссис Симмонс рассмеялась и кивнула:

– Вместе с малышом!