Текст книги "Рискованный выбор"

Глава 21

Близилась полночь. Только в нескольких окнах замка тускло поблескивал свет. Не слишком гостеприимно встречают лорда, отсутствовавшего три года! Но для Лэда все равно не было картины милее.

Он не рассчитывал, что здесь так уж обрадуются его возвращению. Зато радовался он сам и даже испытывал некоторое чувство гордости. Он – граф Керлейн, он – на своей земле. Это его дом. И Дианы.

Диана.

Когда он думал о ней, внутри все сжималось от страха. Неизвестно еще, как она примет своего мужа. Сомнения заставили его потянуть за узду. Мива стала.

– Что, коленки трясутся? – спросил подъехавший Ллойд. Сейчас Керлейн был им хорошо виден. При ярком лунном свете четко вырисовывалась каждая из больших и малых башен. – Да не переживайте вы. Ишь, какую громадину отгрохали! Там и заблудиться недолго, – попытался утешить его Ллойд. – Я так точно потеряюсь. Не приведи Господь. – Ллойд шумно вздохнул, выражая свое неодобрение. – Вы думаете, нам устроят душевный прием?

– Не знаю, – честно сказал Лэд. – Да и вряд ли это важно.

Ллойд покосился на него.

– Важно, милорд. И сэр Джеффри сказал бы вам то же самое. Не надо забывать.

Лэд улыбнулся:

– Я не забываю.

Он знал, кто он. Теперь он усвоил это так хорошо и так твердо, что никогда не забудет. Спасибо сэру Джеффри. Не важно, как их встретят слуги или жители Керлейна – пусть без тепла, но с почтением.

А Диана… как она его примет?

– Отсюда смотрится совсем не так плохо, – комментировал Ллойд, продолжая обозревать замок. – Не такая уж развалюха, как вы расписали.

– Да, сейчас он выглядит получше, – признал Лэд. – Сразу видно, что Дэвид Мултон со своими парнями хорошо потрудились. Замок стал неузнаваем. А когда я увидел его в первый раз… – Лэд вспомнил тот холодный зимний день и свои ощущения при виде этих руин.

– Когда я увидел его в первый раз, – продолжил Лэд, – мне показалось, что такую рухлядь никогда не вернуть к жизни. Но мне не хватило дальновидности. Боюсь, что моей жене пришлось воплощать мечты в одиночестве.

Что она скажет при встрече? Что не стоило тянуть с возвращением до последнего момента? Что он должен был найти способ как-то ее предупредить? Но как, если между ними не было никакой связи? Не считая нескольких записок, которые он посылал ей с нарочными, за последний год он написал ей только два письма. Он был уверен, что они, как и все прочие, не попадут к ней в руки.

– Ну, так поедем же, – поторопил Ллойд, неуклюже понукая лошадь. Его движения красноречиво говорили о том, сколь велика его нелюбовь к верховой езде. – Какой смысл тянуть?

Лэд провез его через ворота замка в главный двор, прямо к дверям. Со стороны конюшен показалась высокая фигура.

– Кто там?

– Граф Керлейн, – ответил Лэд.

Он легко соскочил с лошади. Ллойд попытался сделать то же, но, застряв ногой в стремени, едва не упал на землю. В последний момент он все-таки удержался и продолжал неистово дрыгать ногой, пока не подоспел Лэд и не придержал кобылу.

– Чертова лошадь, – пробормотал Ллойд, встав на ноги как раз в тот момент, когда к ним приблизилась темная фигура.

– Лорд Керлейн? – Человек прищурился, пытаясь разглядеть Лэда. – Это вы, сэр?

– Он самый.

– Вы помните меня, милорд? Джерри Кейна с Тотэм-роуд? Меня рекомендовал вам граф Рэксли.

– Конечно. – Лэд протянул руку для приветствия. – Рад видеть тебя в Керлейне, Джерри. Добрался-таки. Значит, ты здесь почти год?

– Да, милорд. – Джерри Кейн забрал поводья. – Леди Керлейн взяла меня сразу, как только прочитала вашу записку. Миледи очень добра ко всем нам, к новеньким.

– Я рад. Так ты отведешь лошадей, Джерри? А потом принеси наши вещи в замок. Спасибо.

Конюший поклонился:

– Добро пожаловать домой, лорд Керлейн.

Лэд потянул за веревку колокола. Прошло несколько долгих секунд. Наконец половина громадных дверей отворилась. Затем взъерошенный паренек, увидев, кто пришел, распахнул двери настежь.

– Милорд! – удивился он и принялся застегивать рубашку. – И Ллойд! – во весь рот улыбнулся он.

Лэд сразу вспомнил ночь, когда они с сэром Джеффри возвращались домой из какого-то мерзкого казино. Тогда этот тощий шкет подскочил к ним с ножом. Сэр Джеффри легким взмахом трости разоружил налетчика, а затем, пока Лэд держал наглеца за шиворот, так отчитал его, что тот вскоре запросил пощады. Сэр Джеффри повздыхал и решил, что лучше взять домой сбившегося с пути мальчишку, дабы незадачливый грабитель не попытался напасть на кого-нибудь еще, кто мог оказаться не столь добрым. Таким образом, юношу привели на Стрэттон-стрит и передали Ллойду, а через два дня, отмытого и одетого, отправили в Керлейн. Вместе с ним отбыли еще несколько его сверстников, решивших расстаться с лондонскими трущобами.

– А ты хорошо выглядишь, Кристофер, – сказал Лэд, улыбаясь.

– Ишь как отъелся, – заметил Ллойд. – Ну что, ножиком больше не балуешься?

Парень с восторгом взирал на них обоих.

– Милорд, мы так ждали вас все это время! Мы все, кого вы сюда прислали. Вы же сказали, что приедете!

– Вот я и приехал, – констатировал Лэд. – Как обещал.

– Добро пожаловать домой, милорд. – Паренек поклонился и отошел в сторону, освобождая проход. – Добро пожаловать в Керлейн. Ой, что будет, когда все узнают, что вы приехали!

– Только не надо никого будить, – предупредил Лэд, перешагивая порог. Как же этот приезд отличался от первого! В зале было безукоризненно чисто, и то немногое, что уцелело из мебели, натерто и отполировано. Но было различие, которое Лэд заметил сразу же. Следы запустения исчезли, во всем чувствовалась жизнь.

– Благодать-то какая, – пробормотал Ллойд, когда они пошли в Большой зал. Медленно стягивая шляпу, Ллойд разглядывал огромное помещение, освещенное огнем нескольких каминов. – В жизни не видел ничего похожего… – Он покачал головой и тихонько присвистнул. – Сэру Джеффри было бы интересно посмотреть на такое.

Все поразительно изменилось по сравнению с тем, что было когда-то. Все камины топились, мебель сияла, пол под ногами был свежевымыт, гобелены починены и вычищены так, что гляделись как новые. Часть помещения в конце зала была отгорожена длинной высокой ширмой с дверью посередине. Лэд понял, что таким образом Дэвид Мултон выкроил помещение для себя и своих людей. Через открытую дверь Лэд увидел несколько фигур. Люди одевались, с интересом поглядывая в сторону новоприбывших.

– Похоже, мы подняли весь замок, – с сожалением пробормотал Лэд. Он бросил взгляд на длинную лестницу. Он знал, что Диана живет в комнате, по праву принадлежащей графине Керлейн. Ему даже было известно, в какой день она покинула западное крыло, так же как знал обо всем, что его жена делала за последние два года.… Почти обо всем. Сейчас он отчаянно надеялся, что шум ее не потревожил, и она не спустится вниз. Лэд не нуждался в свидетелях встречи с женой после трех лет разлуки. Он даже не был уверен, что сможет произнести что-нибудь членораздельное. Может, у него остановится сердце от одного ее появления.

– Что такое? Кто же приезжает в такой час?

Лэд обернулся на сердитый голос, Суитина. Дворецкий мало изменился за три года. Он явно только что встал с постели, волосы его были растрепаны, и даже в походке чувствовалось заметное раздражение. Когда он подошел достаточно близко, чтобы разглядеть гостей, то сразу затих. Изумленно вытаращенные глаза делали его совершенно непохожим на прежнего Суитина.

– Суитин, – мягко проговорил Лэд, – мне очень жаль, что мы не дали вам поспать. Вам не стоило подниматься. Кто-нибудь из слуг позаботится о моих вещах.

Суитин сделал неуверенный шаг, стараясь обрести самообладание.

– Милорд. Вы вернулись. – В голосе его не чувствовалось особой радости.

Лэд только кивнул:

– Да.

– Но… – начал, было, дворецкий.

– На сей раз, я приехал надолго, – уведомил его Лэд. – Завтра утром прибудет карета с моими вещами, а также с подарками для леди Керлейн. Я приобрел для нее в Лондоне новые наряды. Но все это мы можем обсудить поутру. Мои комнаты надо приготовить как можно скорее, но сегодняшнюю ночь я проведу с графиней. Насколько я понимаю, она перебралась в свои покои в старом замке.

– Графиня? – переспросил Суитин, будто не понимая, о ком идет речь. Но через миг он овладел собой. – Конечно, милорд, – произнес он уже в своей обычной манере. Лицо его, правда, не выражало особого почтения. – Я пошлю горничную к леди Керлейн сообщить, что вы приехали.

– В этом нет необходимости, – уверенно возразил Лэд. Сейчас он чувствовал твердую почву под ногами. – Я сам сообщу ей об этом.

Как бы он хотел, чтобы сэр Джеффри мог видеть его сейчас!

Суитин заметил перемену в манерах и тоне своего лорда и, кроме того, наконец, обратил внимание на его внешность. Взгляд слуги отметил идеально причесанную голову Лэда, безупречно повязанный галстук, скользнул по модной одежде и, наконец, остановился на отполированных до блеска сапогах. Лицо его выразило недоумение.

– Идите досыпать, Суитин. – Лэд непринужденно махнул рукой. – Поговорим утром, только не слишком рано. Я хочу выспаться. Спокойной ночи. – Лэд повернулся и как раз вовремя, чтобы поздороваться с Дэвидом Мултоном и его соратниками, вскочившими с постелей, чтобы приветствовать его.

Прошло около часа, прежде чем кончилась суматоха в Большом зале. Ллойд принял предложение переночевать вместе с людьми Мултона, а Лэд направился к длинной лестнице, ведущей в покои Дианы.

– Отдыхайте спокойно, – напутствовал его Ллойд – Старый хрыч к вам не прорвется раньше меня. Я ему не позволю.

Лэд не удержался от улыбки.

– Старого хрыча зовут Суитин, – заметил он, – а для тебя было бы гораздо лучше подружиться с ним.

– Я над этим подумаю, – сказал Ллойд и вразвалку пошел прочь вместе с Дэвидом Мултоном и другими.

Лестница неясно вырисовывалась впереди – длинная, как дорога на плаху. Но Лэд мечтал о Диане три долгих года. Три долгих года он жил подобно монаху, блюдя клятвы верности. Он терпел телесные муки, от которых его могла избавить только Диана. Не проходило ночи, чтобы он не представлял ее в своих грезах, подобно неискушенному отроку. Женщины, окружающие его в Лондоне, только усугубляли положение. В последние месяцы он, казалось, почти постоянно пребывал в состоянии возбуждения, становившегося еще более нестерпимым от сознания скорого возвращения к Диане.

Даже сейчас, поднимаясь по лестнице, шаг от шагу Лэд чувствовал, как предательски напряжено тело, и стыдился этого. Он любил Диану, его чувства к ней были гораздо сильнее, нежели простое физическое влечение, но сейчас он был рабом своей плоти – мужчина, отчаянно желавший свою жену.

Дверь в покои графини оказалась незапертой. Лэд легонько толкнул ее, и она открылась. В камине тлело лишь несколько углей. Лэд прикрыл за собой дверь и в темноте медленно двинулся дальше, пока не очутился посреди комнаты.

Он постоял, дожидаясь, пока глаза привыкнут к скудному свету. Помнится, в этом помещении они с Дианой провели свою брачную ночь. Из всей меблировки комнаты единственным достойным предметом являлась массивная кровать да старинные часы, по-видимому, дедушкины. Лэд не заметил их в первую ночь, но тогда его вообще мало что интересовало, кроме Дианы.

Она сейчас здесь? Лежит в постели? Он сделал шаг вперед, затем оглянулся на два кресла возле камина. Он увидел тонкую руку, лежащую на подлокотнике, – маленькую, белую и очень женственную. – Диана…

Он сделал глубокий вдох, пытаясь унять сердцебиение. Губы сами прошептали ее имя, и тело его напряглось еще больше.

Как же долго продолжалась их разлука! Лэд медленно приблизился к креслу. Он остановился и снова произнес ее имя. Сердце его колотилось так сильно, что он едва слышал собственный голос. Диана не пошевелилась, не повернулась, должно быть, она спала.

Долгое время он просто смотрел на ее лицо, еще более красивое, чем ему запомнилось. Полуночные тени ласкали тонкие изящные черты. Распущенные черные волосы шелковыми ручьями струились вдоль плеч. Диана казалась ему небесным ангелом – так безмятежна и очаровательна была она.

Однако ж он не получил от нее ни слова за все время их разлуки, не считая нескольких записок, переправленных через друга, Дэвида Мултона. Халат, который сейчас был на ней, наверняка подарен Иганом Паттерсоном. Вся ее новая одежда имела такое же происхождение, прекрасные вина в погребе – от Игана Паттерсона, съестные припасы в кладовке – от него же. И даже такие дорогостоящие мелочи, как датская масляная лампа и свечи, присланы им же. Почему Диана принимала подарки от человека, которого люто ненавидела? Возможно, в жизни Диане довелось видеть так мало прекрасных вещей, что она не могла устоять? Несомненно, не лучшим образом сказалось его длительное отсутствие, тем более что до нее не дошло ни одно из его писем.

И все же то, что она так легко отказалась от своих клятв, сильно его уязвляло. Если бы она только знала, что ему пришлось претерпеть, чтобы вернуться к ней и даже восстановить ее драгоценный замок!

Лэд окинул комнату беглым взглядом и увидел, наконец открытые, наполовину заполненные сундуки. Виконт Карден постарался, чтобы каждый в Керлейне знал, что Диана переезжает в Лайзинг-Парк навсегда – если, конечно, граф Керлейн не вернется в назначенный срок. В чем, впрочем, виконт был уверен, и Диана, по всей видимости, тоже, иначе бы она не приготовилась покинуть Керлейн.

– Диана, – нежно произнес Лэд. В ответ – тишина.

Он снова повторил ее имя.

Она что-то пробормотала во сне, голова ее как маятник качнулась вперед-назад. Лэд не мог больше ждать. Он должен был разбудить ее и, наконец, услышать, как она встретит его – радостью или проклятием.

– Диана.

Казалось, это стоило ей неимоверных усилий, но Диана открыла глаза. Движения ее были медленные и вялые, будто ее опоили снотворным. Она тихо вздохнула и снова смежила веки.

– Спящая красавица? – пробормотал он и подумал, что сказочное имя ей очень подходит. Она была так прекрасна. Он не мог удержаться, чтобы не сократить разделявшее их расстояние и не коснуться кончиками пальцев нежной щеки. – Тогда, я полагаю, мне надлежит стать вашим принцем. – Он наклонился ближе, вдыхая ее тонкий аромат. – Могу ли я пробудить вас поцелуем? – нежно промурлыкал он.

Кажется, слова пробили броню сна. Диана повернула лицо, уклоняясь от прикосновения, и испуганно произнесла.

– Нет.

– Нет? – повторил он, разочарованный. Диана подняла руку, чтобы протереть глаза, и застонала. Прошло несколько секунд, прежде чем она, наконец, подняла голову и огляделась. Лэд стоял в нескольких шагах от нее. Однако когда ее взгляд упал на него, она снова прикрыла глаза, будто отказываясь верить. Может, после трех лет отсутствия она принимает его за призрак?

Диана заговорила, и в голосе ее звучал страх:

– Кто вы? – Она трясущейся рукой убрала волосы с лица. – Как вы посмели прийти сюда?

О Боже! Она его не узнала. Она приняла его за какого-то злоумышленника. Он начал сердиться. Как такое могло случиться? Он бы узнал ее в кромешной тьме, даже с завязанными глазами, одной лишь любовью.

– Просто взял и пришел, – сказал он. Самолюбие его было задето. – Не беспокойтесь, я вас не трону.

Диана вскочила с кресла, явно готовая закричать или побежать к двери. Она плотнее запахнула халат и спросила:

– Как вам удалось проникнуть в замок? Зачем вы пришли?

Лэд искоса посмотрел на нее, затем повернулся к столику, высек искру и зажег свечу. Когда мягкий свет заполнил комнату, он услышал недоверчивый шепот:

– Лэд?

Он повернулся к ней лицом.

– Теперь ты узнаешь меня, Диана?

Она мучительно долго разглядывала его, затем медленно покачала головой:

– Нет.

Неправда. Лэд видел это по ее глазам. Она его узнала, но не обрадовалась. У него защемило сердце. Но наука сэра Джеффри не прошла даром. Теперь он владел своими эмоциями при любой игре. Он стал графом Керлейном.

– Я сильно изменился, с тех пор как мы с вами общались последний раз, – размеренно произнес Лэд, – но я полагал, вы это одобрите, леди Керлейн. Теперь я вправе в полной мере претендовать на имя и титул, кои вы так настойчиво мне навязывали. Так вы не станете отрицать, что вам известно, кто я?

Прекрасное лицо Дианы омрачилось. Она посмотрела на Лэда с такой грустью, будто вот-вот расплачется.

– Да, – прошептала она, наконец, и в этом единственном слове выразилась вся сила ее отчаяния. – Я знаю, кто вы.

Глава 22

Диана утверждала, что не получала от него никаких писем. Она обвиняла его в том, что у него были любовницы в Лондоне. Лэд, в свою очередь, говорил, что тоже не получал от нее ни строчки и что она, оказывается, уже собралась променять его на виконта Кардена. Диана не признавала за собой каких-либо грехов или неверности, зато считала Лэда виновным в том и другом.

Лэд устал от этого бесполезного разговора. В конце концов, он приехал домой. Он – лорд Керлейн, а она его жена. Перед его отъездом она ясно дала понять, что не желает иметь с ним никаких дел, пока он не привезет деньги. Тогда, и только тогда она будет его женой. Он слишком долго мечтал о ней, слишком сильно хотел ее, чтобы снова быть отвергнутым. Сейчас он не намерен был уступать.

– Я привез то, что ты требовала. – Он указал на лежащий, на столике банковский чек на семьдесят тысяч фунтов, выписанный на имя виконта Кардена. – За это отдано три года моей жизни. Теперь очередь за тобой, Диана. Выполняй свою часть нашего соглашения.

– Мою часть? – Она покачала головой, понимая, что он имеет в виду, но, не желая этому верить.

– Три года я жил без жены. Для мужчины это очень долгий срок. Я не собираюсь проводить еще одну ночь в одиночестве.

Она посмотрела на него как на умалишенного.

– Я не стану делить с тобой постель. Это невозможно. После всего, что ты сделал… после всего твоего бесчестья!

Слова больно резанули по сердцу. Она даже отдаленно не представляла, как он маялся ради нее, как отказывал себе во всем. А ее тут обхаживал Иган Паттерсон, задабривая подарками, дожидаясь, когда Лэд Уокер уйдет с дороги.

О нет! Черта с два ей удастся отвергнуть его после всего, что он прошел. Она должна быть под ним сегодня ночью, и он изольет в это нежное тело и свою любовь, и похоть, и разочарование, пока, наконец, не освободится от них.

Усмехнувшись, он скинул с плеч пальто и отбросил его в сторону.

– Мое бесчестье, – начал он, – точнее, то, что ты называешь таковым, гораздо меньше вашего, леди Керлейн. Но я не стану напоминать тебе о твоей связи с виконтом Карденом. Теперь ей конец! – С этими словами Лэд медленно приблизился к Диане. – Я не хочу, чтобы ты адресовалась к другим мужчинам ради удовлетворения своих потребностей. Любой из них.

Диана, спотыкаясь, отступала.

– Я не делала ничего такого, чего можно было бы стыдиться, – проговорила она. – И уж никак не с Иганом Паттерсоном.

– Я же сказал, это не имеет значения. Все это в прошлом. Приблизься, Диана. – Он чувствовал себя уверенно и спокойно. – Я намерен обладать тобой, так или иначе. Это мое право. Приди ко мне добровольно. Мне не хочется принуждать тебя силой ложиться со мной в постель.

– Надеюсь, ты не станешь, – твердо сказала Диана, – насиловать собственную жену после всего, что ты перепробовал в Лондоне, это уж чересчур. Я удивляюсь, как это ты вообще вернулся.

Ответ был прост:

– Я – граф Керлейн и твой муж.

Диана посмотрела на него с откровенным презрением.

– Ты можешь так себя называть, но суть от этого не меняется. У тебя нет ничего общего с истинным Лэдом Уокером – человеком, уехавшим отсюда три года назад.

– Верно, – согласился он. – Я уже не тот, что прежде. Но теперь я такой, каким ты хотела видеть меня. Я – граф Керлейн.

– Чужой, – прошептала она. – Я молилась, чтобы ко мне вернулся мой Лэд.

– Он пришел, Диана. – Лэд сделал еще шаг. – Ты должна по собственной воле прийти ко мне. – Он протянул руку.

Она только молча мотала головой. Он вздохнул, его рука упала.

– Тогда я возьму тебя сам.

Диана попятилась назад, в темноту, соображая, как бы ускользнуть из комнаты, от этого страшного человека. Лэд стоял между ней и единственным выходом.

Он казался намного крупнее и мощнее, чем три года назад, хотя она понимала, что он не мог так сильно измениться. Манера одеваться, многозначительное выражение его красивого лица, уверенность движений – все это придавало ему в ее глазах какой-то зловещий и угрожающий вид. Этот мужчина был так не похож на милого теннессийца, за которого она выходила замуж!

– Не надо, – прошептала она, почувствовав за спиной стену. Но он все приближался.

Она ощутила жар и твердость его тела. Рука Лэда осторожно скользнула по ее плечу, отодвигая ее халат, пальцы отыскали оголенную кожу. Прикосновение было теплым и ласкающим.

– Диана, – зашептал Лэд, – пожалей меня. За три года не было такой минуты, когда бы я не желал тебя. – Он приблизил к ней лицо. – Пожалей меня, – повторил он, наклоняясь.

Он легонько коснулся ее губ, пробуя, подразнивая. Диана запротестовала. Тогда он завладел ее ртом полностью, заглушая протест. Затем он вторгся языком в глубь ее рта.

Восставшая мужская плоть требовательно уперлась в нее. Пугающее, почти забытое ощущение. Ей хотелось вырваться, убежать, но тиски его рук не выпускали ее.

Она почувствовала, как воля покидает ее и вместо нее возникает страсть, жаркая, лишающая разума. Как давно она ощущала его внутри себя, воспринимала их, как части единого целого. Переполняемая вожделением, она прижалась к нему теперь уже добровольно, чувствуя, как волны их желаний сливаются воедино. Как она могла впасть в такое неистовство? Ответ она не знала. Знала только, что ощущает острый голод и безумно жаждет насыщения.

Лэд на секунду отстранился.

– Диана, – отрывисто произнес он. Резким движением он стянул с нее халат вместе с ночной рубашкой, и одежда упала им под ноги. Он неистово ласкал то руками, то ртом ее обнаженное тело. Диана запрокинула голову и громко застонала.

– Лэд! – вскрикнула она.

Диана услышала, скорее, почувствовала, как он срывает с себя одежду.

– Пожалуйста, – пробормотала она, судорожно обнимая его плечи. – Пожалуйста.

Лэд наклонился.

– Скажи мне, чего ты хочешь, Диана, – спросил он, тяжело дыша. – Это? – Она почувствовала, как его плоть прижалась к ней.

– Да, – со стоном проговорила Диана. – Да.

Он вошел в нее жестко и глубоко, заполняя ее целиком.

– Так?

– О, да!

Диана впилась пальцами в плечи Лэда, пытаясь в отчаянном порыве приблизить его к себе. Он повиновался без слов. Молча, безудержно и безумно он подводил ее к пику нестерпимого наслаждения. Она затрепетала и вскрикнула. А вскоре и Лэд, содрогнувшись, сладостным стоном завершил это сумасшедшее восхождение.

Диана еще несколько минут не могла отдышаться, боясь разжать руки, но он так плотно приник к ней, что все равно не дал бы ей выскользнуть.

Через какое-то время он пробормотал ее имя и глубоко вздохнул. Затем отодвинулся, с легкостью подхватил ее на руки и, бережно прижимай к себе, перенес на кровать.

– Лэд, – запротестовала Диана.

– Тсс, – прошептал он рядом с ее губами и принялся целовать ее с еще большей нежностью, чем раньше.

Диана с удивлением осознала, что она вновь наполняется желанием.

– Погоди… – прошептала она. Вдруг она не выдержит повторения столь сильного потрясения?

– Любимая, – проговорил Лэд. – Любовь моя, – приговаривал он, крепко ее целуя. – Моя Диана.

Она закрыла глаза и почувствовала его внутри. Как давно она не испытывала этого чувства – полноты и завершенности. В этом не было ничего греховного. Он – ее муж, она – его жена. За три года она так стосковалась по Лэду во всех отношениях и особенно… о да… особенно в этом.

– Только бы это не было сном, – со стоном шептал он, покрывая поцелуями ее шею и плечи. – Я не переживу, Диана…

– Я – не сон, – бормотала она, крепко его прижимая. Наконец он затих, и его прерывистое дыхание с каждой секундой становилось все ровнее.

Лэд приподнялся на локтях и посмотрел на нее. При каждом его выдохе она ощущала на лице тепло. Они молча смотрели друг на друга. Так прошла минута, две. Наконец он нежно поцеловал ее и поднялся.

Вдруг он стянул с нее покрывало и выпрямился, не сводя с нее пристального взгляда.

Ей стало неловко. Она стыдилась не только своей наготы, но и того, с какой легкостью отдалась этому чужому мужчине. Как она могла позволить себе подобную распущенность? Отчего растаяла после нескольких поцелуев и ласк?

– Ты получил удовольствие, – холодно произнесла она, – ради которого, скорее всего, и приехал. А теперь будь так добр, оставь меня в покое.

Он молчал. Тогда Диана не выдержала.

– Что? – проговорила она уже более сердито. – Хочешь опять овладеть мною? Не успел сравнить со своими лондонскими красотками?

– Ты помнишь нашу первую ночь, Диана? – вдруг спросил Лэд, понизив голос.

Помнила ли она? Да за прошедшие три года она воскрешала ее в памяти сотни раз. И не только ту ночь, но и каждый эпизод их близости.

– Да, – прошептала Диана, судорожно комкая покрывало и прижимая его к лицу. О, если бы этим можно было стереть воспоминания!

– В ту ночь я дал тебе обещание, так же как и ты, мне, – мягко напомнил он. – Теперь ты подвергаешь его сомнению точно так же, как я сомневаюсь в тебе. Три года – большой срок. Он дает основания для беспокойства. За это время вполне можно вообразить самое худшее. Но я клянусь тебе моей честью, Диана, я не изменял тебе, пока находился в Лондоне. Это правда, какую бы ложь ты ни читала в газетах, и что бы тебе ни рассказывал Иган Паттерсон. Я был верен той клятве, которую дал тебе.

Диана чувствовала, как горячие слезы жгут ей глаза.

– Я не верю, – проговорила она дрожащим голосом.

– Черт побери! – разгневанно вскричал Лэд. – Я никогда не лгал тебе. Неужели ты больше, чем мне, доверяешь всем этим сплетням? – Он сел на кровать и схватил Диану за плечо. – Я заставлю тебя поверить мне!

– Уходи! – закричала она, всхлипывая и вырываясь. – Ты получил от меня достаточно этой ночью. Не трогай меня, Лэд, прошу тебя. – Рыдая, она зарылась лицом в подушки.

– Хорошо, миледи. Даю вам временную передышку. Я слишком устал, чтобы продолжать этот спор. Но завтра мы вернемся к этой теме, – пообещал он, вставая. – Не все вам одной, мадам, задавать мне ворох вопросов. Я тоже вправе требовать объяснений, дорогая женушка.