Текст книги "Али Бабаев и сорок покойников"

– Литвинов… В академии вместе учились…

– Не помню такого, – сказал Бабаев, щелкая предохранителем. – Я учился с достойными людьми. А ты – верблюжий плевок!

– Убьешь меня, Бабаев? Вижу, убьешь… – Улыбка, похожая на гримасу, исказила лицо раненого. – Но и тебе не жить! Я вызвал помощь… С периметра сюда бегут и с территории… все, кто остался… а их немало… Прикончат тебя, Бабаев!

– Тогда нужно поторопиться, – молвил Али Саргонович и выстрелил Литвинову в лоб. Потом направился к двери в стеклянной стенке.

Воздух за нею благоухал сладкими ароматами. Слева мерцала и переливалась под светом ламп вода в бассейне, виднелись шезлонги и легкие столики, справа, за широким проемом, лежал тропический сад: пальмы, магнолии, рододендроны, усыпанные алыми бутонами, кактусы и прочая экзотика. Оттуда доносились голоса, то резкие, то визгливые – вроде бы спорили или ругались, перебивая друг друга и переходя на крик. Но, если не считать этого назойливого шума, сад был великолепен. Сверху свисали лианы, закрепленные на невидимых нитях, из-за кустов и древесных стволов выглядывали мраморные нимфы и фавны, у подножий статуй буйно и ярко пламенели розы, расстилались голубыми коврами гиацинты, и от запаха цветов и зелени кружилась голова. Вдаль, петляя и извиваясь, убегала дорожка, выложенная лиловыми плитками, и около нее стояли скамьи, тоже мраморные, старинные, помнившие средневековье, а может, и эпоху Рима. Дополняя чудесный вид, играли над зеленью водные струи и сиял подвешенный у потолка хрустальный шар.

– Райские сады, – пробормотал Бабаев. – Только не праведники в них, а демоны…

Он направился в сад, вошел и огляделся. В мягких креслах под пальмами сидели четверо. Он никогда их не видел, но помнил их лица, помнил каждую строчку досье и, вероятно, знал о них не меньше, чем о своих покойных родичах.

Одного не хватает, подумалось Бабаеву. Не дал Аллах полного счастья…

Они смолкли при его появлении. Злоба, перекосившая лица, сменилась ужасом. Трое поднялись, один остался в кресле – должно быть, ноги отказали.

Долгие секунды Бабаев смотрел на них, потом бросил пистолет и неловко потянул с плеча ружье. Левая рука висела, перебитая у локтя, под ребрами пульсировала боль, но это было не важно. Уже не важно. Он знал, что не промахнется.

Сидевший в кресле человек хрипло произнес:

– Мы можем договориться… можем обсудить любую компенсацию…

– Не можем, – ответил Бабаев.

– Но вы же не станете стрелять в безоружных! Это… это убийство!

– Ты все понял правильно, шармута-хаволь.

Он вскинул ружье и нажал на спуск. «Громобой» рявкнул – раз, другой, третий, четвертый…

Бабаев развернулся и покинул сад. В биллиардной постоял над телом Гутытку, шепнул: «Прощай, джадид…» – и потащился к выходу. Шел он медленно и трудно; перед глазами висел туман, под ребрами жгло, одежда промокла от крови. Должно быть, печень все-таки задели…

На площадке, среди мертвых тел, среди пылающих машин и бензиновых луж, метались охранники, вызванные Литвиновым. Лаяли псы, орали люди, гудело пламя, мелькали лучи фонарей, скрипели под башмаками обгорелые останки…

Бабаев этого не видел – мгла, застилавшая взгляд, сделалась гуще. За этой мглой его поджидала афсунгар. Стояла, улыбалась, манила…

На лестнице он бросил ружье, опустился на ступеньки и спустя минуту умер. Но охранники долго боялись подойти к нему.

Президент. Эпизод 19

Директор ФСБ и президент сидели напротив друг друга за маленьким столиком, приставленным к большому письменному столу. По традиции, не столь уж давней, зато прочной, это служило знаком доверия и взаимопонимания. В более официальных случаях, планируя разнос или мелкую выволочку, президент располагался за большим столом. В политике многое говорит без слов – в том числе, дистанция между собеседниками.

– Наградить посмертно, – сказал президент. – Я воздержусь от оценки его последних действий – я имею в виду… мм… прискорбный инцидент, случившийся в Пущино. Не исключаю, что это ошибка, но кто знает?… Ошибки иногда необходимы… особенно такие… – Помолчав, он произнес твердым голосом: – Наградить! Звание героя России и Золотая Звезда… Думаю, это будет верной оценкой его заслуг. Вы со мной согласны?

– Разумеется, Сергей Сергеевич, – откликнулся директор ФСБ. – Вот только кому вручим награду? У него ни семьи, ни родственников.

Президент секунду размышлял.

– Поищите. Если родственников – достойных родственников! – не найдется, вручить награду спикеру Думы на вечное хранение. Пусть передаст преемнику Бабаева вместе с его кабинетом и всеми незавершенными делами. Надеюсь, вы понимаете, что операция должна быть продолжена?

– В этом нет сомнений, – сказал директор ФСБ.

– Ваши рекомендации?

Наступила пауза. Затем директор произнес:

– Али Саргонович был ярким человеком, мужчиной колоритной внешности и превосходным стрелком. Трудно подобрать ему замену! Трудно, но можно. Я бы предложил Лопеса Петрова-Ибарурри, нашего резидента в Аргентине. Конечно, если вы не возражаете.

– Не возражаю. Вам виднее.

– В Думе есть вакансии, – сказал директор ФСБ. – После этого… как вы сказали?… прискорбного инцидента ряд депутатов сложили полномочия. Личности одиозные, но их округа…

– Не годится. – Президент покачал головой. – Проведем кандидата по тому же округу, где избирался полковник Бабаев. Не следует обижать талды-кейнаров. И не затягивайте с этим делом.

– Слушаюсь, Сергей Сергеевич.

– Еще одно. Вчера мне звонил Ножки Буша.

Так уже лет пятнадцать называли американских президентов разумеется, в доверительных беседах высшей политической элиты. Буш давно уже стал воспоминанием, куриные окорочка из Польши и Чехии вытеснили американский продукт, однако прозвище сохранилось.

Директор ФСБ усмехнулся, ожидая продолжения.

– Разговор носил конфиденциальный характер. Общались без переводчика.

Директор усмехнулся снова. Ножки Буша был не столь образован, как российский президент, путал геев с гейшами, суфражисток с суфле, Арктику с Антарктикой и, разумеется, знал на русском только слово «спутник». Но общению это не мешало. Наш президент, учившийся в Оксфорде и Кембридже, владел английским как своим родным.

– Он наслышан про эксперимент, который мы осуществили. Сказал, что это вполне в американских традициях. Заметил, что не мешало бы оздоровить Конгресс… – Президент побарабанил пальцами по крышке стола. – Словом, просит о содействии. Направьте ему материалы. Не все, разумеется, а что сочтете нужным.

– Будет исполнено, Сергей Сергеевич. – Директор ФСБ поднял глаза к потолку, подумал минуту и сказал: – Мы могли бы не ограничиться материалами. В таких делах главное – кадры, а наш резидент в Нью-Йорке полковник Пронин, он же Джексон, очень подходящая фигура. Если Ножки Буша проведет его в Конгресс…

– Интересная мысль, – согласился президент. – А этот Пронин хорошо стреляет?

– Великолепно, – заверил директор ФСБ.

Информация к размышлению

Распоряжение главы Центризберкома К.К.Троеглазова

В связи с гибелью депутата А.С.Бабаева, назначить внеочередные выборы в нижнюю палату Госдумы по Талды-кейнарскому национальному округу на 31 мая 200… года. Регистрацию кандидатов провести в срок до 29 мая 200… года.

Эпилог

В солнечный летний день с борта авиалайнера с российскими туристами, прибывшего в Сплит, сошел мужчина в красной рубахе и коричневых шортах. Багажа у него не было, только легкая сумка на плече.

Обменяв сотню евро на хорватские куны, прилетевший направился в аэропортовский бар и присел за столик к парню, явно местному и, вероятно, поджидавшему приятелей – перед ним стояли три непочатые кружки пива. Мужчина в красной рубахе без стеснения высосал одну и сказал по-русски:

– Пить пиво нужно мелкими глотками.

Парень-хорват кивнул и передвинул к прилетевшему сумку, что стояла под столом. Она оказалась тяжелой, но довольно тощей, словно находившийся в ней предмет был узким и длинным. Но, очевидно, дорогим, так как мужчина отсчитал хорвату пару тысяч евро. Затем он поднял сумку, буркнул «Хвала!», что по-хорватски значит «спасибо», и покинул аэропорт.

Такси доставило его на городскую набережную, где, в ожиданиии склонных к морским прогулкам туристов, покачивались катера. Мужчина выбрал суденышко получше и побольше, щедро заплатил мореходу-хозяину и велел везти его на остров Трач. По дороге они разговорились. Мореход, слегка понимавший по-русски, спросил, чем занимается приезжий. Банным бизнесом, ответил тот. Потом усмехнулся и добавил:

– Парим по полной программе!

Словарь восточных терминов

Абулкарим – благородный (арабск.).

Абулфатх – победоносный (арабск.).

Азим – великий (арабск.).

Айар – хитрый, ловкий (арабск.).

Акил – мудрый, мудрец (арабск.).

Али – высший (арабск.).

Ана – мать (тюркск.).

Анар – гранат (персидск.).

Аржан – горный миндаль (персидск.).

Арслан – лев (тюркск.).

Ата – отец (тюркск.).

Афсунгар – чарующая (персидск.).

Аху – лань (персидск.).

Ашуб – волнующая душу (персидск.).

Ашна – приятель, друг (персидск.).

Байрам – праздник (тюркск.).

Бахар – весна (персидск.).

Бахлул – дурак (арабск.).

Бахта – счастье (персидск.).

Бахтаали – счастье Али (персидск.).

Баш – голова (тюркск.).

Башкул – ловкач (персидск.).

Башсыз – безголовый, чокнутый (тюркск.).

Бейбарс – могучий тигр (тюркск.).

Бикеч – девушка (тюркск.).

Бишр – радость (арабск.).

Буджайр – пузатый, пузан (арабск.).

Бургут – орел (тюркск.).

Бэр – один (тюркск.) Ватан – родина (тюркск.).

Гаухаршад – смеющийся жемчуг (персидск.).

Гулаба – розовая водичка (персидск.).

Гульбахар – весенний цветок (персидск.).

Дадаш – брат (персидск.).

Джабр – в исламе – божественное предопределение, заставляющее человека совершать те или иные поступки (арабск.).

Джадид – молодой (арабск.).

Джан – милая, любимая (персидск.).

Джарир – веревка из плетеной кожи (арабск.).

Джахангир – завоеватель мира (персидск.).

Джундуб – кузнечик (арабск.).

Диван – высший государственный совет (тюркск.).

Дивана – бесноватый, блаженный, юродивый (персидск.).

Дуст – друг (персидск.).

Зарбану – златовласка (персидск.).

Йок – нет (тюркск.).

Кади – судья (арабск.).

Калантар – глава, старший, старейшина (персидск.).

Катиб – писец, секретарь (арабск.).

Кер – входи (тюркск.).

Кешляр – народ, люди (тюркск.).

Кисмет – судьба; иногда означает счастье, удачу (тюркск.).

Кит бередан – иди отсюда, иди прочь (тюркск.).

Кулсум – толстощекий (арабск.).

Кумри – горлинка (арабск.).

Кунак – друг, дорогой гость (тюркск.).

Кюб – много (тюркск.).

Лалегун – подобная тюльпану (персидск.).

Мазар – могила (тюркск.).

Мард – мужчина (персидск.).

Мархам – бальзам, лекарство (арабск.).

Меред кунем – грязное армянское ругательство (но не такое грязное, как арабское шармута-хаволь).

Мискин – бедный, бедняк (арабск.).

Мудар – кислое (молоко), кислятина (арабск.).

Огул – мальчишка (тюркск.).

Сасан – нищий (персидск.).

Табиб – лекарь (арабск.).

Тавус – павлин (арабск.).

Тути – попугай (тюркск.).

Уртак – друг, приятель (тюркск.).

Хадидж – недоношенный, недоносок (арабск.).

Хакзад – рожденный из праха (персидск.).

Хакпур – сын праха (персидск.).

Хане – дом, комната, помещение (тюркск.).

Харис – страж, охраняющий (арабск.).

Хурдак – младший (арабск.).

Чуян – чугунная башка (тюркск.).

Шармута-хаволь – очень грязное арабское ругательство (арабск.).

Эрыш – ссора, ругань (тюркск.).

Юзбаши – сотник; в более общем смысле – офицер (тюркск.).

Якши – хорошо (тюркск.).

Якши екларга – хороших снов (тюркск.).

Ярманд – помощник (персидск.).