Текст книги "Рыболовный словарь Прикамья"

49. Ротан-головёшка. Вид-вселенец из бассейна Амура. В настоящее время в Пермском крае населяет преимущественно пойменные озёра, карьеры и пруды. Питается любой животной пищей, которую способен заглотить. Крупные особи становятся хищниками. Имеет крупную голову с большим ртом и тёмную окраску тела. Самцы в период нереста становятся чёрными, как головёшка.

50. Бычок-кругляк. Вид-вселенец из Каспийского моря. Обнаружен пока только в Воткинском водохранилище. Брюшные плавники слиты в своеобразную присоску. Питается донными беспозвоночными, предпочитая моллюсков.

51. Обыкновенный подкаменщик. Широко распространённый в Пермском крае вид, населяющий большинство чистых рек. Может обитать в водохранилищах на участках с выраженным течением. Ошибочно занесён в Красную книгу РФ со II категорией редкости.

Народная систематика рыб

Значительную часть объёма публикуемого словаря представляют народные ихтионимы (названия рыб), отмеченные в говорах Прикамья и живой речи современных любителей рыбной ловли. Их смысл требует некоторых разъяснений, поскольку научные и народные названия природных объектов, их систематика принципиально отличаются.

Строго научным названием того или иного вида рыб является лишь латинское название, даваемое в соответствии с «Международным кодексом зоологической номенклатуры»[1]1
  Международный кодекс зоологической номенклатуры. Издание четвёртое. Принят Международным союзом биологических наук: Пер. с англ. Второе, исправленное издание русского перевода. М.: Т-во научных изданий КМК, 2004. – 223 с.


[Закрыть]: «Научное название вида… есть сочетание двух названий (биномен), из которых первое – родовое название, а второе – видовое название…». В качестве названий используется либо реальное существующее в классическом языке (латинском или древнегреческом) название животного, либо образованное на основе корней слов этих языков, либо латинизированные слова иных языков, например, название плотвы Rutilus rutilus (букв. «красный красный»). Также в научной биологической литературе на тех или иных языках для упрощения общения, в том числе с непрофессионалами, применяются названия животных на соответствующем языке, в научном же обиходе строго закреплённые за тем или иным видом, имеющим официальное латинское название. Обычно в качестве такого, в данном случае русского научного, берётся одно из диалектных названий, если таковое существует (например, лещ, плотва, хариус и т. п.), либо создаётся новое по правилам русского языка, либо используется научное латинское название в русской транскрипции. Первый принцип нередко является причиной путаницы в названиях, так как один и тот же вид рыб в разных местностях именуется по-разному (например, Rutilus rutilus – это плотва и сорога, а также тарань и чебак), либо, наоборот, разные виды в разных диалектах и говорах обозначаются одним и тем же словом.

Систематика любого многообразия необходима для удобства ориентации в нём. Суть любой систематизации – объединение объектов в группы по принципу сходства и присвоение этим группам названия. В основе научной биологической систематики – объединение в группы, так называемые таксоны (роды, семейства, отряды, классы, типы) – лежат особенности рыб, значимые именно с биологической точки зрения (морфологические, анатомические, генетические и т. п.). Названия этих таксонов подчёркивают сходство с какой-то одной, «эталонной» рыбой (или родом рыб). Например, Acipenser (осётр) – семейство Acipenseridae (осетровые) – отряд Acipenseriformes (осетрообразные); Cyprinus (карп) – семейство Cyprinidae (карповые) – отряд Cyprinformes (карпообразные).

В обиходной же (народной) систематике часто используются бытовые, утилитарные критерии – указания на внешние, поведенческие, пищевые, промысловые и тому подобные особенности. Следовательно, народные названия «систематических групп» нередко подчёркивают то общее, что характерно для всех видов данной группы. При этом, рассматриваясь прежде всего как пища, совокупность разных видов рыб часто именуется не во множественном числе, а в единственном – аналогично понятиям «дичь», «птица». То есть не как единичная особь, конкретный биологический вид, а как совокупность сходных пищевых объектов – «крупная», «мелкая», «красная», «белая»… «рыба». В приведённых ниже примерах также видны и некоторые принципы различных народных систематизаций рыб: частик – совокупность малоценных видов рыб; красная рыба – это не рыба красного цвета и даже не только рыба с мясом красного цвета, а совокупность особо ценных видов рыб (с точки зрения биологической систематики не имеющих ничего общего); в то время как белая рыба (бель) – совокупность видов рыб белого цвета, которые с точки зрения биологической относятся к разным систематическим группам. Хотя в силу специфики местной ихтиофауны подавляющее большинство рыб белого цвета (да и вообще большинство видов местных рыб) относятся к одному семейству – карповых. Это, кстати, является причиной распространённого бытового заблуждения, что вся речная рыба, в отличие от морской, костлявая. Дело в том, что весьма характерной особенностью рыб этого семейства является обилие дополнительных, мелких, так называемых мышечных костей, которые очень плохо извлекаются в процессе еды. Представители же местных семейств осетровых, лососёвых, сиговых, хариусовых, окунёвых этих костей не имеют.

Народные названия рыб часто имеют «ориентирующий» характер. Они очень точно фиксируют:

– особенности окраски рыб – краснопёрка имеет красные плавники;

– место обитания – пескарь живёт на песчаном мелководье, верховка – в верхних слоях воды, подкаменщик – под камнями;

– анатомические особенности – щиповка имеет под глазом шип; голавль – широкую голову;

– особенности кожных покровов – обильная слизь линя как бы линяет при поимке рыбы;

– особенности движения – вьюн. Этот род пресноводных рыб отряда карпообразных отличается тем, что плавает своеобразно, змеевидными сильными движениями изгибая своё тело.

В силу того, что рыбы живут в иной, нежели человек, среде, взаимодействие человека с ними минимально, и в основном рыбы воспринимаются как пищевой ресурс. Поэтому представления о рыбах формируются, прежде всего, с точки зрения пищевой ценности (размер рыб и пищевые качества мяса) и с точки зрения промысла (для чего необходимо знать местообитание, особенности питания и размножения тех или иных видов). И в тех случаях, когда первые и вторые особенности несущественны, зачастую виды рыб не дифференцируются. Например, маринка, болтушка, жиган, костерьга, малявка, моряшка, муль, мульё, мулява, шомполь – название просто мелких рыб. В приведённых примерах могут иметься в виду и взрослые особи мелких, а потому неценных видов рыб, и молодь видов рыб крупных, ценных.

В пермских говорах и в речи рыбаков-любителей Прикамья нами выявлено около 250 слов-ихтионимов. Примечательным в дифференциации ихтионимов является большое количество народных названий крупных рыб. Так, значительный ряд составляют названия щуки. Необходимость в создании большого количества наименований одного вида рыбы связана с потребностью детализировать указания на возраст, цикл биологического развития рыбы, на среду обитания и территорию распространения вида. Важным обстоятельством выступает и потребность в выражении эмоционального восприятия этой рыбы, считающейся самой крупной в реках Прикамья и издавна воспринимаемой достаточно мистически. Так, в бытующих поверьях о щуке подчёркивается её определённая демоничность: «Щука перед войной шла. Это вообще так, когда много щуки, не к добру. Это же царская рыба, у неё крест на голове, она церковная рыба-то. Опасная она. Которы её и щукой-то не называют, а только сукой» (зап. от М. В. Поляченко, 1926 г. р., с. Ощепково Усольского района). Указанное информантом соотнесение щука – сука следует рассматривать не только как проявление звуковой близости названий: оскорбительные, бранные названия в народной речи нередко выполняют функцию оберега. Название щуки са́моедь (Косинский район) наглядно иллюстрирует её ритуальную нечистоту («Щукой не поминаем, она самоедь, щук же ест»).

Щука может быть названа по месту обитания: глубинка – глубинная щука (Косинский район), зелёнка – щука, живущая в поросшем травой водоёме (Ильинский район), травянка – щука, которая водится на мелководье, в речных зарослях (Соликамский район); реже травничек – щурёнок (Карагайский район). Рыба нередко получает описательное название – зубастая (Гайнский район). Наличие острых зубов у щуки всегда подчёркивается в русском фольклоре, например, в сказках она обычно характеризуется как «щука зубаста». Название жаба (Гайнский район) указывает и на такой признак щуки, как большой рот, и на обитание этой рыбы в заросших водоёмах. Определение крокодил (Очёрский район) основано на сравнении рыбы с пресмыкающимся и мотивировано тем, что щуку отличает длинная и плоская голова.

Экспрессивно окрашено название крупной щуки кобыла (Ординский район). Примечательно, что слово кобыла в пермских говорах используется ещё и как характеристика рослой здоровой молодой женщины, девушки. Название хозяйка (Частинский район) не только указывает на главенствующую роль этой рыбы в водоёме (она выступает в роли биологического мелиоратора, поскольку поедает мелкие малоценные виды рыб). Именно щука воспринималась в прошлом как демонический хозяин воды. Исключительное внимание к этой рыбе проявляется в наделении её женскими именами. Так, отмечено достаточно затемнённое называние крупной щуки катя (г. Очёр) и мелкой нюра, нюрка (Суксунский район). Сближение названий природных объектов и имён людей достаточно часто встречается в русских говорах и отражено в диалектных названиях мелких рыб типа ага́шка, ана́ска, пара́нка. Как представляется, уподобление рыбы женщине может быть связано и с символикой имени, и с переосмыслением затемнённой исходной номинации. Возможно, название мелкой щуки нюрка (известно также свердловское анна) связано с коми ńur «болото», «топь» (ср. архангельское нюра́ «водная мель»).

Однако в некоторых случаях предметом внимания становятся и непромысловые виды рыб, по всей видимости, в тех случаях, когда рыба имеет какие-либо бросающиеся в глаза особенности. Например, мелкий, практически не употребляемый в пищу и весьма редко попадающийся бычок-подкаменщик известен довольно хорошо и у него много названий – абакша, большеголовка, бычок, ширик, широколобка и даже ряд неприличных.

Помимо развёрнутой системы номинаций для крупных и хозяйственно ценных рыб, в говорах фиксируется большое количество названий для мелких рыб. Мелкая речная рыба, видовая принадлежность которой либо не определена, либо несущественна, называется в Прикамье арга́н (Юсьвинский район), арга́шик (Юрлинский район), ари́нка, ари́шка, ери́шка, ори́шка (Ильинский, Карагайский, Чернушинский районы), маряшка (Кишертский район), мул, муле́ц (Суксунский район), муль (Кунгурский, Суксунский районы), му́ля (Соликамский район), мулява (Уинский, Кишертский районы). Как правило, это достаточно нейтральные названия с неясной внутренней формой. Наличие нескольких параллельных наименований для малоценных, непромысловых рыб характерно в целом для русских говоров. Объясняется этот факт, как указывает В. Т. Коломиец[2]2
  Коломиец В. Т. Происхождение общеславянских названий рыб. К IX Международному съезду славистов. Киев: Наукова думка, 1983. С. 60.


[Закрыть], тем, что при назывании малозначимых природных объектов часто нарушалась (забывалась) хронологическая преемственность, в результате чего на одной и той же территории возникали всё новые и новые названия одного и того же вида рыбы. Часты в говорах и речи рыбаков метафорические, шутливые оценки типа овёс (Пермский район – в связи с известной «измерительной» семантикой овса, ср. в пермских говорах как овёс – о чём-либо мелком), гвоздьё, пионер (г. Пермь), пиписка (с. Коса), перхоть (п. Гайны). Во всех этих случаях рыба характеризуется как мелкая добыча.

Спецификой говоров являются финно-угорские и реже тюркские заимствования в рыболовной лексике. Название плотвы кельт, кельн (п. Гайны) является, скорее всего, заимствованием, ср. хант. келъчи – сибирская плотва; отсюда же белозёрское келш. Слова аргыш, ар, арик для обозначения мелкой рыбы возникли из коми ар, арга – маленькая рыбка, малёк. Возможно, изначально название было тюркским, ср. уйгурское arys – караван, шорское arys – спутник; следовательно, в названии может быть подчёркнута стайность мелких рыб.

Рыбная ловля в Прикамье в древности и в средние века

Кто, когда, каким образом впервые поймал и каким способом приготовил рыбу из Камы и её многочисленных притоков, никогда и никому из археологов не удастся установить. На разных территориях начало рыбной ловли человеком относится к разным историческим временам. Вероятно, что уже в период древнего каменного века – палеолита – рыбная ловля стала одним из вспомогательных способов добычи пищи. Во всяком случае, в верхнем культурном слое стоянки Костенки 1, расположенной неподалёку от современного Воронежа, найдено ожерелье из рыбьих позвонков, свидетельствующее об употреблении рыбы и о её явно особом значении в жизни человека.

На берегах Камы и её притоков изучено несколько десятков стоянок охотников эпохи палеолита, но ни на одной из стоянок не найдено орудий рыбной ловли или каких-либо иных свидетельств. При раскопках культового места в гроте Большой Глухой на реке Чусовой в пластах земли было найдено много рыбьей чешуи. Однако, по мнению автора раскопок археолога П. Ю. Павлова, её наличие не связано с деятельностью людей и, скорее всего, является результатом рыбной охоты птиц. Это, конечно, не исключает использования рыбы в пищу охотниками эпохи древнего каменного века: рыбу могли ловить руками на перекатах, она могла быть продуктом случайного сбора. Главное – нет свидетельств о её систематическом вылове и употреблении в пищу. Охота в этот период – более важное, возможно, и более престижное занятие, так как приносит гораздо больше продуктов питания.

В следующий исторический период – средний каменный век, мезолит – рыбная ловля, вероятно, становится одним из видов хозяйственной деятельности древних жителей Западного Урала. Появляются первые специализированные орудия рыбной ловли – костяные гарпуны. Рыболовный гарпун имеет крупные зазубрины, благодаря которым он остаётся в теле рыбы и позволяет вытащить её за древко, на которое насажен, или за верёвочку, привязанную к наконечнику гарпуна, если он отделяется от древка.

Вероятно, в условиях изменения климата (отступление ледника и завершение периода оледенения) меняются фауна и флора. С появлением современной растительности и животных рыболовство всё увереннее занимает важное место в обеспечении коллективов людей продуктами питания и материалами для различных поделок.

Сменивший мезолит новый каменный век – неолит (6–4 тыс. лет назад) – принёс изобретение глиняной посуды – керамики, многие технические открытия – колесо, лодка, прядение нитей, вязание и т. д. Достигла своего расцвета техника обработки камня, изменения произошли и в самом образе жизни людей. Для лесной зоны рыболовство становится одним из главных видов хозяйствования (известны находки костяных рыболовных крючков, острог, поплавков и грузил от рыболовных сетей, например, на Хуторской стоянке под Березниками). Наличие среди орудий труда долот и тёсел, а также шлифованных каменных топоров указывает на развитие деревообработки, в результате чего стало возможным и появление лодок-долблёнок. Вероятно, что именно рыболовство с использованием сетей, заколов, вершей способствовало созданию определённых запасов. А это наряду с охотой на зверя давало человеку возможность перейти к оседлости – жить на одном месте круглый год, что отличало рыболовов от охотников. Последние вынуждены были круглый год находиться в движении, обходя племенную территорию по специальной охотничьей тропе – путику.

Собственно, именно эпоха неолита дала начало широкому освоению рыбных запасов Пермского края. Использование посуды из обожжённой глины позволило, вероятно, консервировать рыбу разными способами – мариновать, засаливать. Наверняка рыбу ещё сушили и вялили, создавая запасы. Можно смело утверждать, что в эпоху неолита рыболовство в Прикамье становится одним из важных видов хозяйственной деятельности, а в ряде случаев и основой жизни для населения.

С тех пор совершенствуются орудия и приёмы лова, меняются организационные формы рыболовства, но неизменным остаётся интерес людей к этому занятию.

Кости и иные останки рыб довольно широко представлены в материалах поселенческих памятников с периода железа. Так, при раскопках городища Ермаши (ананьинская археологическая культура, V–III века до н. э., находится близ посёлка Осенцы) в культурном слое собраны позвонки и лучевые кости осетровых рыб. М. В. Талицкий отмечал, что на Родановом городище IX–XII веков рыбья чешуя местами лежала на полах жилищ пластами толщиной до 5 см. Крупные скопления рыбьей чешуи встречены и в культурном слое Рождественского, Городищенского и Анюшкарского городищ.

Исследование, проведённое ихтиологами ПГУ, показало, что среди костей рыб, собранных в культурном слое поселений, в эпоху средневековья преобладали осетровые. Круглый год добывалась стерлядь от 40 до 88 см в длину. Из проходных видов осетровых добывались севрюга, осётр русский и белуга. Севрюга в прошлом достигала максимальной длины 270 см. Жители Роданова городища, например, добывали севрюг длиной 120–160 см. Осётр русский попадался размерами 100–170 см. Белуга, самый крупный вид осетровых, размеры которой превосходили 600 см, была широко распространена в бассейне Камы и также являлась объектом рыбной ловли. Мясо осетровых по своей питательности не уступает мясу животных, в нём содержится глютаминовая кислота, которая придаёт ему своеобразный вкус, очень похожий на мясо животных. Весьма высока и калорийность мяса осетра – более 160 ккал в 100 граммах, в основном за счёт белков и жиров, которых в мясе осетра примерно поровну. Если сравнить с калорийностью говядины первой категории (около 220 ккал в 100 граммах), то это не намного меньше. Кроме того, оно содержит макро – и микроэлементы, витамины.

Ловили осетров на всей территории Пермского Предуралья. Л. П. Сабанев, в 1875 году выпустивший свой капитальный труд «Рыбы России. Жизнь и ловля наших пресноводных рыб, встречающихся в России» – самую знаменитую книгу о рыбалке на Руси, писал: «…в Каму вообще идёт гораздо более осетров, нежели в верхнюю Волгу, что рыбаки объясняют более холодной водой и более быстрым течением последней реки». По Каме осётр поднимался вплоть до Вишеры на нерест, который проходил обычно в мае. Для участников раскопок на Городищенском городище на реке Усолке под Соликамском неожиданными были находки жаберных крышек русского осетра. По определению ихтиологов, размеры осетров, чьи кости были найдены в культурном слое городища, составляли от 140 до 160 см. Усолка – речка очень небольшая, но с быстрым течением. А в ней ловились в X–XIII веках такие монстры! Возможно, в средневековье Усолка была более полноводной и служила местом нереста осетров. Так было раньше. После постройки плотины на Волге в 1956 году возле города Куйбышева нерестовые миграции осетра и белуги в Среднюю Волгу и Каму прекратились.

Осетровые не только присутствовали в рационе местных жителей, но и, возможно, вылавливались для продажи. В частности, в перечне товаров, поставляемых булгарскими купцами в страны Востока в X веке, ал-Мукаддаси упоминает «крупную рыбу, белужий клей, рыбьи кости…». Разумеется, рыбу добывали и в пределах самой Волжской Булгарии, но не исключено, что часть её поступала и из Пермского Предуралья. Под «рыбьими костями» могли фигурировать и клыки моржей, привозимые из «Страны Мрака», т. е. с берега Ледовитого океана, но это могли быть и кости крупных рыб, используемые в косторезном деле как сырьё для поделок.

На втором месте по объёму добычи находились лососёвые – таймень, белорыбица, каспийский лосось. Заметное место в уловах занимали сом и щука. Сравнительно невелик был удельный вес карповых. Из 22 видов, обитающих в Каме, на средневековых памятниках зафиксированы останки только 8 видов (лещ, сазан, голавль, язь, плотва, линь, синец, густера). Вероятно, объектом промысла являлись только виды, достигавшие солидных размеров.

Уловистость снасти зависит исключительно от размаха рук рыбака.

Из личных наблюдений авторов

Орудия труда рыболовов на археологических памятниках Прикамья представлены гарпунами, острогами, крючными и сетевыми снастями. Гарпуны в период камня были костяными, а в эпоху средневековья ещё и металлическими. Острога, как правило, железная, была самым распространённым и массовым видом колющего приспособления для рыбной ловли в эпоху средневековья. В Пермском Предуралье известны средневековые наконечники острог двух типов: двузубые и составные.

Двузубые наконечники, упоминающиеся, например, в материалах изучения Городищенского, Анюшкарского городищ, имеют два жала с бородкой, симметрично отходящих под углом от черешка, который забивался в деревянную рукоять. Наконечник, найденный на Чашкинском II селище, завершался ромбовидными остриями, на рукоять он насаживался с помощью втулки. Составные остроги, известные по аналогиям в древнерусских древностях и этнографическим материалам, имели отдельные железные зубья с бородкой, фиксирующиеся в деревянном основании. Наконечники, обнаруженные на Анюшкарском и Рождественском городищах, относятся к типу составных острог, у которых железные острия вставлялись в специальные пазы в древке, затем для надёжности приматывались верёвкой или проволокой так, что получался пучок из железных зубьев. На Анюшкарском и Саломатовском городищах найдены зубья другого типа составной остроги, у которой железные острия могли помещаться в деревянной планке, прикреплённой перпендикулярно рукояти. Наконечники подобных составных острог достигали в длину 30 см. Столь значительные размеры указывают на охоту за очень крупной рыбой.

По своему действию – удар сверху – остроги принадлежат к типичным орудиям озёрно-речного лова. Лов рыбы острогой весьма прост, но требует определённой сноровки. Он может производиться круглый год. Весной, летом и осенью ловля рыбы острогами совершалась несколькими способами: вброд, нырянием, с лодки. Иногда острогу метали, как гарпун, для чего к древку привязывали верёвку. Зимой рыбу били острогами сквозь проруби во льду, привлекая её специальными приманками или огнём.

Аналогичным способом использовались гарпуны в виде копий с одношипным железным наконечником, которыми могли бить рыбу вручную или метать, как дротик. Небольшие наконечники, например, одношипные плоские костяные, а также подобные железные, другие виды наконечников с шипами могли насаживаться на древки стрел и служить для лучения рыбы. Рыбу били из лука во время нереста или когда она плавала поверху. Извлекали загарпуненную рыбу, вероятно, с помощью бечёвки, закреплённой на древке стрелы. Во всяком случае, о таких способах свидетельствуют этнографы.

Одношипные наконечники стрел для лучения рыбы:

1, 14 – Роданово городище; 2, 19 – Рождественское городище; 3 – селище Телячий Брод; 5 – селище Володин Камень; 4, 6-11 – Анюшкар; 12 – Городищенское городище; 13, 17 – Кудымкарское городище; 15 – д. Вакина; 16 – селище Запоселье; 18 – д. Данилова; 20 – Купросское городище; 1-12, 20 – кость, остальное – железо

Весьма часто встречаются кованые железные (реже бронзовые) рыболовные крючки. В период каменного века и позже была возможна ловля на заострённую небольшую палочку или косточку, к которой посередине привязывали что-то, заменяющее леску. Однако уже в эпоху бронзы (II тыс. до н. э.) был изобретён рыболовный крючок. В Прикамье древнейшие образцы найдены на знаменитом Турбинском могильнике XVI века до н. э. (Орджоникидзевский район г. Перми).

Большинство найденных в Прикамье рыболовных крючков II тыс. до н. э. – II тыс. н. э. имеют крупные размеры, что свидетельствует об их применении для ловли крупной рыбы, например, осетровых, кости которых присутствуют в культурном слое поселений. Крючки использовались в разнообразных снастях вроде перемётов, жерлиц, поводков, закидушек, донок и т. п. Можно выделить три основных типа рыболовных крючков. Первый тип – крупные, массивные с бородкой. Длина их составляет 5,5–10 см, ширина до 3 см. Такие крючки, предназначавшиеся для самоловной снасти, найдены на Анюшкарском, Кудымкарском, Рождественском городищах, Мелехинском, Плёсинском, Рождественском могильниках и на ряде других памятников. Второй тип – крючки с длинным цевьём и отверстием для привязывания к лесе. Длина их составляет 4–6 см. Скорее всего, такими крючками снабжались перемёты и подольники. Третий тип – миниатюрные крючки (2–3 см), применявшиеся для ловли рыбы на поплавочную удочку. На Редикорском и Купросском городищах найдены крючки, которые, судя по этнографическим материалам обских угров, использовались на ставной удочке.

Средневековым рыбакам была известна и такая снасть, как дорожка. Об этом свидетельствуют находки железных и медных блёсен, которые на длинной лесе пускались за лодкой. В коллекции Теплоуховых есть несколько блёсен X–XV веков, которые подразделяются на три типа. Первый тип представлен крупными медными блёснами вытянуто-овальной формы длиной 12–15 см при ширине 1,5 см. В верхней её части имеется отверстие для привязывания к лесе. Блесна этого типа имеет крюк с массивным жалом и бородкой, она тщательно обработана ковкой и нередко оформлена орнаментом виде стилизованной рыбьей чешуи. Ко второму типу относятся медные блёсны удлинённой формы с закруглёнными краями, крючок к которым изготавливался отдельно. Он был длиннее самой блесны и крепился к ней, вероятно, при помощи лесы или верёвки. Третий тип представлен железной блесной (длина 8,5 см, ширина 2,5 см), уплощённый корпус которой выкован вместе с крючком.

Самым продуктивным способом была ловля рыбы с помощью сети. В культурном слое прикамских древних и средневековых поселений, к сожалению, сплетённые из ниток сети не сохраняются. Но на многих поселениях периода неолита и эпохи бронзы (2 тыс. до н. э.) в прибрежных частях стоянок и в жилищах найдены каменные грузила от сетей. Таким образом, сетевой лов в Прикамье существует уже более шести тысяч лет. На средневековых памятниках Пермского Предуралья найдены грузила, изготовленные из разных материалов. М. В. Талицкий упоминал, что несколько каменных грузил было найдено на Родановом городище. Каменные и глиняные грузила обнаружены на Аверинском VII селище и городищах Шудьякар и Анюшкар. На средневековых поселениях (Анюшкар, Рождественское) обнаружены и сетевые поплавки из бересты.

Таким образом, древнему населению Прикамья были известны ставные сети – с грузилами и поплавками. Грузила помогали растягивать сеть по дну, поплавки не давали утонуть верхней части сети. Такими сетями можно было полностью перегораживать небольшие речушки, загораживать выходы из притоков и т. д. Уже с каменного века были распространены лодки-долблёнки (или однодеревки из целого ствола), а с периода средневековья, судя по находкам на поселениях лодочных железных заклёпок, употреблялись и шитые из досок лодки. Поэтому в древности могла быть известна и ловля рыбы кошелеобразным неводом. Сетевые уловы в прошлом были весьма значительны, об этом свидетельствуют многочисленные кости рыб и чешуя, сохранившиеся в культурном слое поселений.

Для волоковых сетей использовались шаровидные и овальные керамические грузила, в составе теста которых для утяжеления была значительная примесь песка. По весу они подразделяются на три группы: лёгкие, средние и тяжёлые, что, вероятно, соответствовало разным размерам сетей. Каменные грузила подразделяются на два типа. Массивные грузила из галечникового сланца с крепёжным отверстием, смещённым к краю, применялись, скорее всего, для установки больших ставных сетей. Такие грузила известны по материалам Роданова и Анюшкарского городищ. Другой тип грузил изготавливали из хорошо отшлифованной гальки, их обычно оборачивали берестой или вшивали в мешковину и привязывали к сети. На селище Телячий Брод обнаружено грузило из песчаника с пазом для закрепления верёвки. На городище Анюшкар обнаружены керамические грузила биконической (веретенообразной) формы. Такие грузила употреблялись в Пермском крае вплоть до XX века.

Рыболовные крючки для удочек и самоловных снастей:

1–2 – Городищенское городище; 3–7 – Роданово городище; 8 – селище Володин Камень; 9-11 – Терикановский могильник; 12 – Анюшкар; 13 – Кудымкарское городище; 14, 22–30 – Рождественское городище; 15 – селище Телячий Брод; 16–18 – Саломатовское городище; 19, 21 – Рождественский могильник; 20 – Купросское городище

В большом количестве представлены костяные кочедыки – орудия для изготовления плетёных изделий, в том числе и сетей. Судя по находкам останков преимущественно крупных экземпляров рыб, сети были крупноячеистыми, что позволяло сохранять молодняк.

Безусловно, описанные способы и орудия не характеризуют всего рыболовного арсенала населения средневекового Прикамья. Кроме неводов, вероятно, применялись бредни, верши, большие конические корзины (морды) и другие снасти. Очевидно, что рыболовы ещё с глубокой древности использовали разнообразные заграждения и ловушки, выстраивали запруды, устанавливали заколы.

За многие тысячи лет арсенал рыболова и приёмы рыбной ловли практически не изменились. Лишь в последние десятилетия мы становимся свидетелями технического прогресса в рыбной ловле. Расширяется набор рыболовных снастей (чего стоят только электронный сигнализатор поклёвки, цифровые эхолоты-глубиномеры, эхолоты-рыбоискатели, термоэхолоты для нахождения границы между слоями воды с резким перепадом температур). Технический прогресс породил новые увлекательные способы рыбной ловли. Эти новшества помогают успешно ловить рыбу, но не искажают ли они самой сути рыбалки? Не убивается ли при этом сам дух рыбалки? Ведь она предполагает честное соревнование с рыбой, которая тоже должна иметь шанс перехитрить соперника…