Текст книги "Гораций"

Цезарь оказался перед весьма сложным выбором: либо война с сенатом и Помпеем, то есть, по сути, со всей Римской республикой, либо забвение и смерть. После долгих и мучительных размышлений, он выбрал войну. У Цезаря была прекрасная, дисциплинированная, закаленная в кровопролитных боях с галлами армия. Войска же Помпея были раздроблены, находились в основном в провинциях и более десяти лет не участвовали в сражениях. Кроме того, на стороне Цезаря были некоторые представители римской политической элиты, на которых он мог опереться.

В ночь с 10 на 11 января 49 года до н. э. Юлий Цезарь форсировал со своими войсками пограничную реку Рубикон, которая являлась рубежом между Цизальпинской Галлией и Италией, и тем самым объявил войну Римской республике, ибо вступление проконсула с армией на территорию Италии воспринималось как военный мятеж³⁷. По свидетельству Плутарха, когда Цезарь приблизился к реке, «он заколебался перед величием своего дерзания. Остановив повозку, он вновь долгое время молча обдумывал со всех сторон свой замысел, принимая то одно, то другое решение. Затем он поделился своими сомнениями с присутствовавшими друзьями, среди которых был и Азиний Поллион; он понимал, началом каких бедствий для всех людей будет переход через эту реку и как оценит этот шаг потомство. Наконец, как бы отбросив размышления и отважно устремляясь навстречу будущему, он произнес слова обычные для людей, вступающих в отважное предприятие, исход которого сомнителен: “Пусть будет брошен жребий!” – и двинулся к переходу»³⁸.

Перейдя через Рубикон, Цезарь захватил Аримин (современный Римини) и затем уверенно двинулся в глубь Италии, занимая по пути близлежащие города, которые сдавались ему практически без боя. Серьезное сопротивление он встретил лишь у города Корфиния, где в середине февраля верные Помпею легионы попытались преградить ему путь, но затем капитулировали и перешли на его сторону. Рим охватила паника, Помпей еще 17 января принял решение об эвакуации и покинул столицу. За ним по его приказу последовали консулы, магистраты, многие сенаторы и всадники, бросив на произвол судьбы народ и государственную казну. Узнав об этом, Цезарь двинулся к порту Брундизий, где собрались бежавшие помпеянцы и верные им войска. В начале марта он подошел к городу и осадил его, рассчитывая пленить Помпея. Однако 17 марта Помпею со всем флотом удалось отплыть из Брундизия в Грецию, где он намеревался собрать большую армию и подготовиться к решающему сражению с Цезарем³⁹.

Увидев, что Помпей ускользнул, Цезарь направился со своими войсками в Рим и без сопротивления вошел в столицу 1 апреля 49 года до н. э. Собрав остававшихся в городе магистратов и сенаторов, он сумел сформировать новое правительство. Затем он конфисковал государственную казну, хранившуюся в храме Сатурна, и немедленно объявил набор в армию, дабы пополнить свои легионы. По свидетельству Плутарха, «народный трибун Метелл хотел воспрепятствовать Цезарю взять деньги из государственной казны и ссылался при этом на законы. Цезарь ответил на это: “Оружие и законы не уживаются друг с другом. Если ты недоволен моими действиями, то иди-ка лучше прочь, ибо война не терпит никаких возражений. Когда же после заключения мира я отложу оружие в сторону, ты можешь появиться снова и ораторствовать перед народом. Уже тем, – прибавил он, – что я говорю это, я поступаюсь моими правами: ведь и ты, и все мои противники, которых я здесь захватил, находитесь целиком в моей власти”. Сказав это Метеллу, он направился к дверям казнохранилища и, так как не нашел ключей, послал за мастерами и приказал взломать дверь. Метелл, ободряемый похвалами нескольких присутствовавших, вновь стал ему противодействовать. Тогда Цезарь решительно пригрозил Метеллу, что убьет его, если тот не перестанет ему досаждать. “Знай, юнец, – прибавил он, – что мне гораздо труднее сказать это, чем сделать”. Эти слова заставили Метелла удалиться в страхе, и все потребное для войны было доставлено Цезарю быстро и без помех»⁴⁰.

После этого Цезарь со свежими силами двинулся в Испанию, навстречу стоявшим там легионам Помпея. Их необходимо было обезвредить, чтобы обеспечить крепкий тыл перед военной экспедицией в Грецию. 2 августа 49 года до н. э. в сражении при Илерде (современная Лерида) Цезарь заставил капитулировать деморализованные помпеянские легионы, часть которых перешла на его сторону. Кроме того, ещё весной полководцы Цезаря подчинили острова Сардинию и Сицилию, высадка же в Африке обернулась крупной неудачей⁴¹.

Вернувшись в Рим в конце ноября 49 года до н. э., Цезарь, ранее заочно провозглашенный диктатором (он занимал эту должность всего 11 дней), был избран консулом 48 года (вместе с Публием Сервилием Ватией Исавриком). Получив официальные полномочия, он решил не дожидаться, пока Помпей накопит значительные силы, и со своими легионами отплыл из Брундизия в Грецию. В январе 48 года до н. э. Цезарь высадился около города Орик и, захватив его и ещё несколько населенных пунктов, двинулся к портовому городу Диррахию – основной базе помпеянцев, но путь ему преградили легионы Помпея. В начале июля, после нескольких месяцев бесплодного маневрирования и позиционной войны, Цезарь потерпел серьезное поражение в бою при Диррахии. От неминуемой гибели его спасла лишь удивительная нерешительность Помпея, прекратившего преследование⁴².

После поражения у Диррахия Цезарь в конце июля начал отступать в Фессалию. Помпей же двинулся за ним следом, намереваясь измотать обессиленного врага, тесня и преследуя его. Соратники Помпея, желавшие как можно быстрее уничтожить Цезаря и закончить войну, требовали от командующего более решительных действий. Они были так уверены в победе, что уже заранее стали распределять должности и награды. Именно они заставили колебавшегося Помпея устроить генеральное сражение⁴³.

Наконец, 9 августа 48 года до н. э. близ города Фарсал в Фессалии армии Цезаря и Помпея вступили в сражение⁴⁴. Несмотря на то, что численность войск Помпея была почти в два раза больше, в битве главную роль сыграл именно полководческий талант Цезаря. По словам Плутарха, «когда Помпей с противоположного фланга увидел, что его конница рассеяна и бежит, он перестал быть самим собою, забыл, что он Помпей Магн. Он походил скорее всего на человека, которого божество лишило рассудка. Не сказав ни слова, он удалился в палатку и там напряженно ожидал, что произойдет дальше, не двигаясь с места до тех пор, пока не началось всеобщее бегство и враги, ворвавшись в лагерь, не вступили в бой с караульными. Тогда лишь он как бы опомнился и сказал, как передают, только одну фразу: “Неужели уже дошло до лагеря?” Сняв боевое убранство полководца и заменив его подобающей беглецу одеждой, он незаметно удалился»⁴⁵.

Армия Помпея была полностью разбита, а сам он бежал. Добравшись до города Митилены на острове Лесбос, Помпей воссоединился с семьей и отплыл в Киликию, а затем посетил Кипр. Посоветовавшись с друзьями, воспрянувший духом полководец принял решение отправиться с флотом в Египет и просить помощи у юного царя Птолемея XIII, отца которого он некогда восстановил на троне. Помимо большого флота, у Помпея еще оставалось несколько легионов, стоявших в Африке. Узнав о прибытии римского полководца, советники египетского царя решили, что лучше избавиться от него, нежели ссориться с Цезарем. При высадке на берег 29 (или 28) сентября 48 года до н. э. Помпей был предательски убит⁴⁶.

Плутарх сообщает, что царские советники одобрили убийство Помпея, поручив его военачальнику Ахилле: «Когда Помпей стал приближаться к берегу, Корнелия (его жена. – М. Б.) с друзьями в сильном волнении наблюдала с корабля за тем, что произойдет, и начала уже собираться с духом, видя, что к месту высадки стекается множество придворных, как будто для почетной встречи. Но в тот момент, когда Помпей оперся на руку Филиппа (его вольноотпущенник. – М. Б.), чтобы легче было подняться, Септимий сзади пронзил его мечом, а затем вытащили свои мечи Сальвий и Ахилла. Помпей обеими руками натянул на лицо тогу, не сказав и не сделав ничего не соответствующего его достоинству; он издал только стон и мужественно принял удары. Помпей скончался пятидесяти девяти лет, назавтра после дня своего рождения. Спутники Помпея на кораблях, как только увидели убийство, испустили жалобный вопль, слышный даже на берегу. Затем, подняв якоря, они поспешно обратились в бегство, причем сильный ветер помогал беглецам выйти в открытое море. Поэтому египтянам, которые пустились было за ними вслед, пришлось отказаться от своего намерения. Убийцы отрубили Помпею голову, а нагое тело выбросили из лодки, оставив лежать напоказ любителям подобных зрелищ. Филипп не отходил от убитого, пока народ не насмотрелся досыта. Затем он обмыл тело морской водой и обернул его какой-то из своих одежд. Так как ничего другого под руками не было, он осмотрел берег и нашел обломки маленькой лодки, старые и трухлявые; всё же их оказалось достаточно, чтобы послужить погребальным костром для нагого и к тому же изувеченного трупа»⁴⁷.

После поражения и бегства Помпея Цезарь устремился за ним следом и отправился в Египет. Прибыв в Александрию, он узнал о смерти Помпея и не смог сдержать слез. По свидетельству Диона Кассия, «Цезарь, увидев голову Помпея, принялся оплакивать его, выражая сожаление о случившемся, называя его согражданином и зятем и перечисляя все услуги, какие они оказали друг другу. Он заявил, что не только ничем не обязан убийцам, но даже стал порицать их и приказал украсить голову Помпея, возложить ее на костер и предать погребению. Этим Цезарь заслужил похвалу, а притворством своим поставил себя в смешное положение. Ведь с самого начала он неудержимо рвался к власти, всегда ненавидел Помпея как своего противника и соперника, во всем ему противодействовал, да и эту войну затеял только ради того, чтобы погубить его и захватить первое место в государстве. Цезарь устремился тогда в Египет только для того, чтобы, если Помпей еще жив, убить его. А теперь он притворялся, что скорбит о нем, и изображал негодование за его убийство»⁴⁸.

В Египте в это время шла вооруженная борьба за трон между двумя соправителями – малолетним царем Птолемеем XIII и его старшей сестрой Клеопатрой VII. Цезарь поначалу попытался примирить брата и сестру, дабы они вновь стали царствовать вместе согласно завещанию их отца. Однако Клеопатра, зная о женолюбии римского полководца, тайно проникла к нему во дворец. О дальнейшем Дион Кассий пишет: «Цезарь, намеревавшийся прежде быть судьей над Клеопатрой, стал теперь ее защитником. Молодой царь, совсем еще мальчик, неожиданно увидев сестру во дворце, вскипел гневом и, выскочив на улицу, стал вопить, что его предали, и в конце концов на глазах у собравшейся толпы сорвал с головы царскую диадему и швырнул ее на землю. Так как из-за этого возникло большое смятение, то воины Цезаря схватили Птолемея; египтяне, однако, уже поднялись. С первого же натиска они могли бы взять дворец, напав одновременно с суши и с моря; римляне не были в состоянии оказать им сопротивление, поскольку не позаботились ни о чем, полагая, что находятся среди друзей. И это случилось бы, если бы Цезарь не вышел бесстрашно к египтянам и, стоя в безопасном месте, не пообещал бы им сделать все, что они хотят. Затем Цезарь появился в многолюдном собрании, поставил рядом с собой Птолемея и Клеопатру и прочел завещание их отца, в котором было написано, чтобы они по египетскому обычаю вступили друг с другом в брак и царствовали бы совместно, а чтобы римский народ их опекал. Сделав это, он прибавил, что ему как диктатору, имеющему всю власть над римским народом, подобает проявить заботу об этих детях и обеспечить исполнение воли их отца. Царство он отдал им обоим, а Арсиное и Птолемею Младшему, их сестре и брату, пожаловал Кипр. Страх настолько овладел Цезарем, что он не только ничего не отнял у египтян, но еще добавил им из своего. Таким образом он в тот момент водворил спокойствие»⁴⁹.

Однако для советников царя всё это было крайне невыгодно, и они вызвали в Александрию царское войско, которое осадило дворец Птолемеев и прилегающие кварталы, где ранее закрепился Цезарь со своими легионерами. Начались упорные бои, в ходе которых верх одерживали то римляне, то александрийцы. Клеопатра VII, влюбившаяся в Цезаря, была целиком на его стороне, чего нельзя было сказать о юном царе. В ходе последовавших переговоров Цезарь опрометчиво выдал Птолемея XIII царскому войску, и юноша немедленно возглавил борьбу против римлян. Только благодаря прибывшим подкреплениям Цезарь сумел прорвать блокаду, вступил в сражение с царской армией на реке Нил и разгромил основные силы юного царя 27 марта 47 года до н. э. Во время переправы через реку лодка Птолемея XIII перевернулась, и он утонул⁵⁰.

На египетский трон была возведена Клеопатра VII вместе со своим младшим братом Птолемеем XIV, от которого, впрочем, она впоследствии избавилась, отравив его. По словам Диона Кассия, «Цезарь покорил Египет, но не превратил его в римскую провинцию, а преподнес Клеопатре, ради которой вел войну с египтянами. Боясь, однако, как бы египтяне, отданные во власть женщины, не затеяли снова государственный переворот, и из опасения, что римляне разгневаются на него за связь с Клеопатрой, Цезарь приказал ей для видимости выйти замуж за ее другого брата, за Птолемея XIV, и на словах передал власть им обоим. На деле же Клеопатре предстояло править одной, ведь муж ее был еще ребенок, и ей благодаря благоволению Цезаря не было ни в чем преграды, так что под видом брака с братом она владела властью совместно с ним, а в действительности царствовала одна и жила с Цезарем»⁵¹. После окончания «Александрийской войны» любовный роман Цезаря и Клеопатры получил дальнейшее развитие. Впоследствии египетская царица даже родила от римского полководца сына, получившего имя Птолемей Цезарь (или Цезарион). В 44 году до н. э. он стал соправителем своей матери и получил царский титул – Птолемей XV.

Однако пока Цезарь, очарованный египетской царицей, отдыхал на берегах Нила, его противники в Риме вновь стали собираться с силами. Кроме того, большую угрозу представляли находившиеся в провинции Африка помпеянские легионы во главе со Сципионом. В Испании же взбунтовались бывшие легионы Помпея, ранее сдавшиеся Цезарю, и призвали к себе сыновей погибшего полководца. Наконец, боспорский царь Фарнак, сын понтийского царя Митридата VI Евпатора, вероломно захватил обширные территории в Малой Азии и стал угрожать римским интересам в этом регионе.

Первым противником, с которым решил покончить Цезарь, стал царь Фарнак. Переправившись в Малую Азию, римские войска 2 августа 47 года до н. э. в битве при Зеле полностью разгромил армию боспорского царя. Дион Кассий сообщает, что Фарнак, «потрясенный и напуганный гораздо более быстротой Цезаря, чем его войском, ещё до встречи с ним несколько раз посылал вперед вестников с предложением избежать битвы на любых условиях. Среди прочего Фарнак ставил себе в особую заслугу то, что не принял сторону Помпея, и рассчитывал склонить Цезаря к миру, поскольку тот торопился в Италию и в Африку; он надеялся после ухода Цезаря снова легко взяться за войну. Заподозрив это, Цезарь благосклонно принял первое и второе посольство, чтобы совсем неожиданно напасть на Фарнака, когда тот будет надеяться на мир. А когда прибыло третье посольство, Цезарь среди прочего стал обвинять Фарнака в том, что тот покинул благодетеля своего Помпея. Цезарь не стал медлить и в тот же день, как был, прямо с дороги вступил в схватку; некоторое время его теснила конница вместе с секироносцами, а затем он победил с помощью тяжеловооруженной пехоты. Фарнака, бежавшего к морю и затем пытавшегося силой пробиться на Боспор, задержали и убили. Цезарь понимал, что победа эта не слишком выдающаяся, однако она была совсем не похожа на другие, потому что в один и тот же день и час он пришел, увидел и победил врага. Всю добычу, хотя она была велика, он отдал воинам»⁵². Действительно, это была легкая победа, так что, упоминая о ней в письме к сенату, Цезарь лишь написал: «Пришел, увидел, победил»⁵³.

После разгрома Фарнака и улаживания дел на Востоке, Цезарь осенью 47 года до н. э. прибыл в Рим. Здесь он провел серию реформ, подавил мятеж нескольких легионов и отправил в отставку своих солдат (ветеранов), обещав после войны выплатить им щедрые награды и наделить земельными участками⁵⁴.

Собрав свежие силы, Цезарь уже в конце 47 года до н. э. высадился в провинции Африка. После нескольких месяцев боев он, наконец, полностью разбил легионы помпеянцев в сражении при Тапсе 6 апреля 46 года до н. э. Африка была целиком освобождена и перешла под контроль Цезаря. Поскольку на стороне помпеянцев воевал нумидийский царь Юба, его царство было упразднено, превратившись в римскую провинцию⁵⁵.

Возвратившись 25 июля 46 года до н. э. в Рим, Юлий Цезарь в начале августа торжественно отпраздновал четыре триумфа – галльский, египетский, понтийский и нумидийский⁵⁶. Однако еще не все помпеянцы были побеждены. Два сына Помпея, Гней и Секст, собрали в Испании огромное войско, которое представляло большую угрозу для Рима. В этой ситуации Цезарь осенью 46 года до н. э. принял решение отправиться со своими легионами в испанские провинции. 17 марта 45 года до н. э. состоялась знаменитая битва при Мунде, в которой Цезарю удалось ценой неимоверных усилий одержать победу над Гнеем Помпеем-младшим⁵⁷. По словам Аппиана, «когда войска пришли в столкновение, на армию Цезаря напал страх, а к страху присоединилась какая-то нерешительность. Цезарь умолял всех богов, простирая руки к небу, не пятнать этим одним сражением столько им совершённых блестящих подвигов, увещевал, обегая солдат, и, сняв шлем с головы, стыдил их в глаза, призывая их приостановить бегство. Но страх солдат нисколько не унимался, пока Цезарь сам, схватив щит одного из них и воскликнув вокруг него стоящим командирам: “Да станет это концом для меня – жизни, а для вас – походов”, – выбежал вперед из боевого строя навстречу врагам настолько далеко, что находился от них на расстоянии десяти футов. До двухсот копий было в него брошено, но от одних он отклонился, другие отразил щитом. Тут уже каждый из его полководцев, подбегая, становился рядом с ним, и всё войско бросилось в бой с ожесточением, сражалось весь день с переменным успехом, но к вечеру, наконец, одолело. Как передают, Цезарь сказал, что ему приходилось вести много битв за победу, но в этот день он вел битву за жизнь»⁵⁸.

Это была последняя военная кампания Гая Юлия Цезаря. В октябре 45 года до н. э. он вернулся в Рим, где торжественно отпраздновал испанский триумф. Цезарь стал фактически единоличным правителем Римского государства. В начале 44 года до н. э. сенат и народ провозгласили его пожизненным диктатором⁵⁹. В Риме диктатором именовалось высшее должностное лицо с чрезвычайными полномочиями, назначавшееся на срок не более шести месяцев. Обычно диктатор назначался консулами (по указанию сената) только в чрезвычайных обстоятельствах, например, в условиях войны, грозившей нарушением территориальной целостности государства. Диктатор обладал практически неограниченной властью, и ему были обязаны беспрекословно подчиняться все магистраты. Он выбирал себе помощника (заместителя) – «начальника конницы». Появление же пожизненного диктатора было из ряда вон выходящим событием. Однако управлять на основе республиканских принципов той огромной средиземноморской империей, в которую превратилась Римская республика после присоединения к ней обширных территорий, завоеванных римскими полководцами, было уже невозможно.

Помимо «вечной» диктатуры, Цезарь стал обладателем титула «Отец Отечества», пожизненных полномочий народного трибуна и цензора, сана великого понтифика. Временное почетное воинское звание «император», ранее не дававшее никаких властных полномочий, стало его постоянным титулом, то есть теперь Цезарь рассматривался как постоянный носитель «империя» – высшей военно-административной власти, и стал именоваться «Император Гай Юлий Цезарь». Месяц «квинтилий», в котором он родился, был переименован в его честь в «июль». Сама особа Цезаря объявлялась священной и неприкосновенной и т. п. Несколько раз соратники даже пытались провозгласить его царем, но он с возмущением отказывался. Возможно, диктатор лукавил и выжидал подходящего случая, когда это можно будет сделать без ущерба для своего авторитета, поскольку титул царя ассоциировался у римлян с крайней тиранией⁶⁰. Тем не менее хорошо известно, что Цезарь предпринимал определенные шаги к обожествлению своей особы, настойчиво развивая идею о том, что родоначальницей рода Юлиев была не кто иная, как сама богиня Венера, и, в соответствии с этим, он является ее прямым потомком. Носил Цезарь и подобающее одеяние, подчеркивающее его высокое положение: пурпурное одеяние триумфатора, лавровый венок, красного цвета «царские» сапоги. В связи со всем этим, враги Цезаря распускали упорные слухи, что его провозглашение царем неминуемо, особенно в преддверии грандиозного похода против Парфии, задуманного диктатором. Как пишет Аппиан, даже «распространился слух, что Сивиллины книги предсказывают: парфяне не раньше будут побеждены римлянами, как против них будет воевать царь»⁶¹.

Абсолютная власть Цезаря не нравились многим представителям римской политической элиты. Весной 44 года до н. э. против диктатора был организован заговор. Лидерами заговорщиков стали Гай Кассий Лонгин (86–42), Марк Юний Брут (85–42) и Децим Юний Брут (84–43). Они считали своим идейным вдохновителем Цицерона, боровшегося с Катилиной, и наивно полагали, что убийство «тирана» Цезаря приведет к полному восстановлению республиканского строя⁶².

На 15 марта 44 года до н. э. в курии Помпея было назначено очередное заседание римского сената. Заговорщики выбрали именно этот день для покушения на Цезаря, поскольку вскоре он собирался уехать в Грецию для финальной подготовки парфянского похода. Но их замысел едва не сорвался, так как диктатор, встревоженный многочисленными и весьма зловещими предзнаменованиями, решил остаться дома. Тогда Децим Брут, проявив недюжинное коварство, пришел домой к Цезарю и уговорил его отправиться в сенат. По пути Цезаря попытались предупредить о заговоре и даже вручили свиток с доносом на заговорщиков, но диктатор не успел его прочитать. Кроме того, по свидетельству Плутарха, «какой-то гадатель предсказал Цезарю, что в тот день месяца марта, который римляне называют идами, ему следует остерегаться большой опасности. Когда наступил этот день, Цезарь, отправляясь в сенат, поздоровался с предсказателем и шутя сказал ему: “А ведь мартовские иды наступили!”, на что тот спокойно ответил: “Да, наступили, но не прошли!”»⁶³.

Войдя в курию Помпея, где должно было состояться заседание сената, Цезарь направился к своему креслу. Марка Антония, ближайшего соратника Цезаря и консула 44 года до н. э., Децим Брут нарочно задержал на улице, вступив с ним в длительный разговор. Как пишет Плутарх, «при входе Цезаря сенат поднялся с места в знак уважения. Заговорщики же, возглавляемые Брутом, разделились на две части: одни стали позади кресла Цезаря, другие вышли навстречу, чтобы вместе с Туллием Кимвром (Луций Тиллий Цимбр. – М. Б.) просить за его изгнанного брата; с этими просьбами заговорщики провожали Цезаря до самого кресла. Цезарь, сев в кресло, отклонил их просьбы, а когда заговорщики приступили к нему с просьбами, ещё более настойчивыми, выразил каждому из них свое неудовольствие. Тут Туллий схватил обеими руками тогу Цезаря и начал стаскивать её с шеи, что было знаком к нападению. Каска первым нанес удар мечом в затылок; рана эта, однако, была неглубока и не смертельна: Каска, по-видимому, вначале был смущен дерзновенностью своего ужасного поступка. Цезарь, повернувшись, схватил и задержал меч. Почти одновременно оба закричали: раненый Цезарь по-латыни – “Негодяй Каска, что ты делаешь?”, а Каска по-гречески, обращаясь к брату, – “Брат, помоги!” Непосвященные в заговор сенаторы, пораженные страхом, не смели ни бежать, ни защищать Цезаря, ни даже кричать. Все заговорщики, готовые к убийству, с обнаженными мечами окружили Цезаря: куда бы он ни обращал взор, он, подобно дикому зверю, окруженному ловцами, встречал удары мечей, направленные ему в лицо и в глаза, так как было условлено, что все заговорщики примут участие в убийстве и как бы вкусят жертвенной крови. Поэтому и Брут нанес Цезарю удар в пах. Некоторые писатели рассказывают, что, отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары. Либо сами убийцы оттолкнули тело Цезаря к цоколю, на котором стояла статуя Помпея, либо оно там оказалось случайно. Цоколь был сильно забрызган кровью. Можно было подумать, что сам Помпей явился для отмщенья своему противнику, распростертому у его ног, покрытому ранами и еще содрогавшемуся»⁶⁴.

Марку Бруту после убийства Цезаря не удалось выступить перед сенаторами, которые в панике разбежались из курии Помпея. Тогда заговорщики с криками, что они убили тирана и вернули римлянам свободу, ринулись на форум, но затем, испугавшись, что за ними никто не последовал, укрепились с отрядами преданных рабов и гладиаторов на Капитолии. В городе начались сумятица и неразбериха, люди не понимали, что происходит, и стремились укрыться в своих домах. Когда на следующий день 16 марта к заговорщикам присоединились некоторые сенаторы, Марк Брут спустился с Капитолия и выступил перед толпой на форуме с пламенной речью, призывая восстановить подлинно республиканское правление. Но его речь не встретила сочувствия у растерянного народа, и смущенный Брут вновь скрылся с товарищами на Капитолии⁶⁵. Тем не менее к заговорщикам неожиданно примкнул Публий Корнелий Долабелла (76–43) – один из лидеров цезарианцев, консул-суффект 44 года до н. э.

Консул Марк Антоний (83–30) и начальник конницы Марк Эмилий Лепид (90–12) хотели немедленно отомстить за убийство диктатора, но побоялись, что сенат встанет на сторону заговорщиков. После переговоров между ними и сторонниками заговорщиков было решено созвать сенат и совместно решить все вопросы. Однако уже к утру 16 марта Лепид ввел в Рим верные ему войска и занял форум⁶⁶.

17 марта в храме богини Земли открылось заседание сената, но заговорщики на него не явились. Тем не менее их сторонники внесли предложение объявить Цезаря тираном и наградить его убийц. Однако Марк Антоний, внимательно следивший за ходом заседания, внезапно взял слово и заявил, что коль скоро Цезарь будет объявлен тираном, то необходимо отменить все его законы, назначения и имущественные пожалования. Его слова резко охладили пыл сенаторов, поддерживавших заговорщиков. Антоний прекрасно знал, что очень многие из них получили свои должности как раз из рук «тирана» и, безусловно, не захотят с ними расставаться. Пока сенаторы спорили, у храма богини Земли собралась огромная толпа, требовавшая мести за убийство Цезаря, и Марку Антонию пришлось на время покинуть заседание, чтобы успокоить народ. В итоге сенат, по предложению Цицерона, выработал компромиссное решение, устроившее всех: амнистировать заговорщиков, но не объявлять Цезаря тираном, не одобрять его убийство, оставить в силе все его распоряжения, причем не только уже обнародованные, но и содержащиеся в его бумагах, а тело диктатора торжественно захоронить на Марсовом поле⁶⁷.

По требованию Луция Кальпурния Пизона, тестя Цезаря, 19 марта было оглашено завещание покойного диктатора, хранившееся у весталок – жриц римской богини Весты. Особа весталок была священна и неприкосновенна, поэтому им очень часто передавали на хранение ценные документы, в том числе завещания. В своем завещании Цезарь, помимо всего прочего, объявлял главным наследником Гая Октавия, внука своей сестры, усыновлял его и передавал ему свое имя. Народу он завещал свои сады за Тибром и по 300 сестерциев каждому гражданину⁶⁸. То, что в завещании был упомянут Децим Брут, один из убийц Цезаря, вызвало явное возмущение граждан и сильно поколебало авторитет заговорщиков.

Похороны Юлия Цезаря состоялись 20 (или 22) марта 44 года до н. э. По сообщению Светония, «вместо похвальной речи консул Антоний объявил через глашатая постановление сената, в котором Цезарю воздавались все человеческие и божеские почести, затем клятву, которой сенаторы клялись все блюсти жизнь одного, и к этому прибавил несколько слов от себя. Погребальное ложе принесли на форум должностные лица этого года и прошлых лет. Одни предлагали сжечь его в храме Юпитера Капитолийского, другие – в курии Помпея, когда внезапно появились двое неизвестных, подпоясанные мечами, размахивающие дротиками, и восковыми факелами подожгли постройку. Тотчас окружающая толпа принялась тащить в огонь сухой хворост, скамейки, судейские кресла, и всё, что было принесенного в дар. Затем флейтисты и актеры стали срывать с себя триумфальные одежды, надетые для такого дня, и, раздирая, швыряли их в пламя; старые легионеры жгли оружие, которым они украсились для похорон, а многие женщины – свои уборы, что были на них, буллы и платья детей»⁶⁹. Затем разъяренный народ с факелами кинулся к домам заговорщиков и попытался поджечь их. По ошибке был убит встретившийся на пути толпы поэт Гай Гельвий Цинна, которого спутали с истинным заговорщиком Луцием Корнелием Цинной⁷⁰. Испуганные неутихающим народным буйством, многие заговорщики в конце марта – начале апреля спешно покинули Рим и бежали: Децим Брут – в Цизальпинскую Галлию, ранее назначенную ему по приказу Цезаря, Тиллий Цимбр – в Вифинию, Требоний – в Азию, а Марк Брут и Кассий – в италийские поместья своих друзей⁷¹.

Марк Антоний как самый близкий соратник Цезаря решил занять место погибшего. Еще в ночь с 15 на 16 марта он распорядился перенести к себе домой архив Цезаря, содержавший важные секретные документы, а также все денежные суммы, хранившиеся у диктатора. От имени Цезаря Антоний стал издавать многочисленные законы, якобы найденные среди бумаг покойного, отдавать распоряжения и назначать своих людей на высшие должности. Он пытался руководить Римским государством единолично и даже заставил сенат разрешить ему иметь личную охрану, численность которой довел до шести тысяч человек⁷². Однако в сенате были сильны позиции сторонников заговорщиков, и Антоний не мог с этим не считаться. Он пытался сблизиться с оппозицией, дабы перетянуть весь сенат на свою сторону. Так, например, он утвердил распределение провинций на 44 и 43 годы до н. э., якобы в полном соответствии с указаниями покойного Цезаря, и в числе наместников оказались некоторые из убийц Цезаря. Кроме того, Антоний предложил вызвать из Испании Секста Помпея (сына погибшего Гнея Помпея Магна), являвшегося кровным врагом Цезаря, и передать ему командование римским флотом, а также выплатить компенсацию за конфискованное имущество отца⁷³. Тем не менее заручиться полным расположением сенаторов Антонию так и не удалось. Поэтому в апреле 44 года до н. э. он отправился в Южную Италию, чтобы призвать в Рим находившихся там ветеранов Цезаря и тем самым укрепить свое положение.