Текст книги "Гораций"

В конце апреля 44 года до н. э. в Рим прибыл Гай Октавий Фурин (63 до н. э. – 14 н. э.) – наследник Юлия Цезаря, будущий император Август. Отец его, тоже Гай Октавий, римский сенатор, происходил из старинной и богатой всаднической семьи. Прожил он недолго и умер в 59 (или 60) году до н. э. в возрасте сорока двух лет, возвращаясь из Македонии, наместником которой он являлся, так и не успев выдвинуть свою кандидатуру на консульство. Его жена Атия, мать Августа, была дочерью Юлии, родной сестры Гая Юлия Цезаря. После смерти своего мужа она через некоторое время вступила в новый брак, и у четырехлетнего Гая Октавия появился отчим – консуляр Луций Марций Филипп⁷⁴. Октавий с детства пользовался особым вниманием со стороны своего двоюродного деда Юлия Цезаря, который пристально следил за развитием мальчика и постепенно привлекал его к политической жизни, назначал на небольшие государственные должности, например, ввел в коллегию жрецов-понтификов⁷⁵.

Как уже говорилось, к середине 44 года до н. э. Цезарь планировал военный поход против Парфии и для этой цели приказал собрать в Греции около шестнадцати легионов и более десяти тысяч всадников. Октавия Цезарь отправил в эпирский городок Аполлонию, где находился экспедиционный штаб, чтобы юноша готовился к парфянскому походу и посвящал свой досуг занятиям и тренировкам. Вместе с Октавием в Аполлонию отправились его близкие друзья детства, в том числе Марк Випсаний Агриппа (63–12) и Квинт Сальвидиен Руф (?–40)⁷⁶.

Узнав о смерти Цезаря, восемнадцатилетний Октавий, посовещавшись с друзьями, отправился с небольшой свитой в Италию. Высадившись в порту маленького городка Лупии (современный Лечче) в Калабрии, он узнал все подробности об убийстве Цезаря и о содержании его завещания. Затем Октавий прибыл в Брундизий, где его горячо приветствовали стоявшие здесь легионы. В соответствии с завещанием он принял новое имя – Гай Юлий Цезарь Октавиан⁷⁷. Последнее прозвище, являвшееся измененным вариантом его родового имени (Октавий), указывало на усыновление.

Надо сказать, что и мать, и отчим Октавиана в своих письмах к нему категорически настаивали, чтобы он отказался от опасного наследства и имени Цезаря, удалился в частную жизнь, но юноша всё же решил по-своему⁷⁸. Согласно преданию, сохранившемуся у Светония, «в бытность свою в Аполлонии он поднялся с Агриппой на башню к астрологу Феогену. Агриппа обратился к нему первый и получил предсказание будущего великого и почти невероятного; тогда Август (то есть Октавий. – М. Б.) из стыда и боязни, что его доля окажется ниже, решил скрыть свой час рождения и упорно не хотел его называть. Когда же после долгих упрашиваний он нехотя и нерешительно назвал его, Феоген вскочил и благоговейно бросился к его ногам»⁷⁹. Следовательно, римляне допускали, что Октавий ещё в юности получил недвусмысленное указание на свое великое будущее.

Из Брундизия Октавиан отправился в апреле в Неаполь, а затем к Цицерону, который в это время находился на своей вилле близ Путеол. Цицерон имел с ним, а также с его отчимом Луцием Марцием Филиппом и зятем Гаем Клавдием Марцеллом, долгий и обстоятельный разговор о вступлении в наследство. Октавиан вел себя так обходительно и подобострастно⁸⁰, что ему удалось ввести в заблуждение даже такого прожженного политика, как Цицерон. Полностью уверенный, что Октавиан на его стороне, Цицерон пообещал ему свою поддержку в сенате и народном собрании в обмен на защиту от Антония. По мнению Плутарха, «Цицерона сблизила с Цезарем прежде всего ненависть к Антонию, а затем собственная натура, столь жадная до почестей. Он твердо рассчитывал присоединить к своему опыту государственного мужа силу Цезаря, ибо юноша заискивал перед ним настолько откровенно, что даже называл отцом»⁸¹.

Заручившись, благодаря содействию своих родственников, поддержкой Цицерона и стоявших за ним заговорщиков, желавших столкнуть его с Антонием, Октавиан в конце апреля отправился в Рим вместе со свитой сопровождавших его цезарианцев. В соответствии с правилами того времени он явился к претору Гаю Антонию, брату Марка Антония, и заявил о принятии наследства Цезаря. 9 мая 44 года до н. э. Октавиан был представлен народному собранию трибуном Луцием Антонием (другим братом Марка Антония) и произнес небольшую речь о своем вступлении в наследство, а также торжественно обещал безотлагательно выплатить народу по 300 сестерциев в соответствии с завещанием Цезаря⁸². После этого он решил добиться аудиенции у консула Марка Антония, который, желая унизить юношу, заставил его долго ждать приема у ворот. Когда же Октавиан, наконец, встретился с Антонием, то стал укорять его за потворство убийцам Цезаря, а затем потребовал вернуть деньги из запасов диктатора. В ответ Антоний нагрубил Октавиану, заявив, что не обязан перед ним отчитываться, что власть путем завещания не передается и что все деньги Цезаря давным-давно потрачены на политические нужды⁸³. Расстались они уже непримиримыми врагами.

Поскольку денег для раздачи народу Октавиан достать не смог, он продал всё свое имущество, в том числе унаследованное от отца, а также имущество матери, отчима и родственников, чтобы, согласно завещанию Цезаря, раздать каждому римлянину по 300 сестерциев⁸⁴. Антоний же стал всячески препятствовать официальному оформлению усыновления Октавиана покойным Цезарем, а также начал распространять по Риму порочащие юношу слухи⁸⁵. Одновременно в город стали стекаться толпы ветеранов – сторонников Октавиана, требовавших мести за смерть Цезаря. Всё это во многом способствовало росту популярности Октавиана среди народа.

Чтобы упрочить свои позиции, 3 июня 44 года до н. э. Антоний провел через народное собрание закон, предоставлявший ему пятилетнее наместничество в Цизальпинской Галлии и Иллирике в обмен на закрепленную за ним ранее Македонию. Однако Децим Брут, уже ранее получивший власть над Цизальпинской Галлией, отказался передать провинцию Антонию даже в обмен на Македонию. Сторонники заговорщиков не доверяли Антонию, хотя он всячески препятствовал Октавиану во всех его начинаниях. Например, он не позволил ему выставить на празднествах в честь Венеры золотое кресло и венок в честь покойного диктатора. Цезарианцы же неоднократно пытались примирить своих лидеров, но безрезультатно. Окончательный разрыв отношений произошел, когда Антоний сорвал попытку Октавиана стать народным трибуном⁸⁶.

На фоне раздоров между лидерами цезарианцев республиканцы наращивали свои силы и влияние. Их вожаком стал Цицерон, который полностью одобрял убийство Цезаря и активно поддерживал его убийц. В конце лета 44 года до н. э. Децим Брут продолжал контролировать Цизальпинскую Галлию, Марк Брут в конце августа отправился в Македонию, а Кассий – в Сирию, где находились собранные для парфянского похода Цезаря легионы. Хотя летом сенат отдал Кассию и Бруту в управление Кирену и Крит (взамен Сирии и Македонии, выделенных им еще покойным Цезарем, но затем переданных Долабелле и Марку Антонию), они проигнорировали эти назначения, поскольку посчитали данные провинции ничтожными⁸⁷.

Первого сентября 44 года до н. э. состоялось заседание сената, на котором, по предложению Антония, было принято решение о том, чтобы ко всем общественным празднествам и молебнам прибавлялось теперь по одному дню в честь Гая Юлия Цезаря. Это стало важным шагом к обожествлению покойного диктатора. Цицерон отказался присутствовать на этом заседании, сославшись на недомогание. Антоний воспринял отказ Цицерона как личное оскорбление и в бешенстве публично пригрозил знаменитому оратору, что силой заставит его прийти на заседание или прикажет уничтожить его дом. Это были только слова, но, узнав о них, Цицерон оскорбился и пришел к выводу, что настало время вступить в открытую борьбу против Антония. В течение следующих нескольких месяцев Цицерон нападал на консула в сенате с разгромными речами – «филиппиками» (по образцу речей афинского оратора Демосфена против царя Филиппа Македонского), в которых обвинял его во многих, по большей части надуманных злодеяниях, издевался над ним, выставляя пьяницей и развратником. Первая «филиппика» Цицерона прозвучала в стенах сената уже 2 сентября. В ответных речах Антоний яростно защищался от нападок Цицерона, но не добился никакого эффекта, так как общественное мнение было на стороне прославленного оратора⁸⁸.

Поскольку сенат отвернулся от него, Марк Антоний понял, что столкновение с республиканцами неизбежно, и начал собирать войска. В октябре 44 года до н. э. к нему из Македонии должны были прибыть четыре легиона, и он отправился встречать их в Брундизий. Одновременно Октавиан тоже решил покинуть Рим и направился со своими соратниками в Кампанию вербовать ветеранов Цезаря и набирать армию⁸⁹.

Приехав в Брундизий, Антоний вступил в конфликт с прибывшими из Македонии легионами, так как ему не удалось договориться с ними о размере денежного вознаграждения. Лишь увеличив сумму оплаты, он избежал вооруженного восстания. Октавиану же, благодаря щедрым денежным раздачам, удалось навербовать около трех тысяч ветеранов Цезаря в Кампании⁹⁰.

Собрав свои легионы, Антоний двинулся к Риму. В этой критической ситуации Октавиан немедленно обратился к Цицерону, известив его о действиях Антония. Юноша буквально забрасывал письмами старого политика, спрашивая, что ему следует делать. Хотя Цицерон находился в замешательстве, он все же посоветовал Октавиану тоже повести армию на Рим. При этом Октавиан продолжал вербовать легионеров через собственных агентов, сделав своей военной ставкой город Арретий⁹¹.

Октавиану удалось опередить Антония, и 10 ноября 44 года до н. э. он со своей новой армией первым вступил в столицу. На форуме Октавиан обратился с речью к ветеранам Цезаря, и попытался склонить их к борьбе против Антония. Однако большинство ветеранов не захотели откликнуться на этот призыв, желая его примирения с консулом, и юному полководцу пришлось покинуть Рим. Взбешенный поведением «дерзкого мальчишки» Октавиана, Антоний прибыл в столицу в конце ноября. Он намеревался немедленно выступить против зарвавшегося юноши в сенате и объявить его вне закона. Однако при входе в сенат ему донесли, что два его легиона перешли на сторону Октавиана. Не желая потерять оставшиеся войска, Антоний спешно оставил Рим и со своими легионами 28 ноября отправился в Цизальпинскую Галлию⁹².

Децим Брут отказался подчиниться Антонию и передать ему провинцию. Собрав все свои легионы, он укрылся в хорошо укрепленном городе Мутина (современная Модена), который Антоний подверг осаде в декабре 44 года до н. э. Ситуация в Римской республике накалилась до предела. Западные римские провинции контролировали цезарианцы. Так, например, Лепиду подчинялись Нарбонская Галлия и Ближняя Испания, Азинию Поллиону – Дальняя Испания, Мунацию Планку – Трансальпинская Галлия⁹³. Восточные же провинции захватили республиканцы: Марк Брут оккупировал Македонию, а Кассий активно завоевывал Сирию.

Чтобы продолжить борьбу против Антония, Октавиану необходима была не только армия, но и легальное положение. Ведь он продолжал оставаться частным лицом, фактически незаконно навербовавшим армию. 1 января 43 года до н. э. началось судьбоносное заседание сената, которое длилось три дня. Цицерон настоятельно требовал объявить Антония врагом отечества. Однако из-за противодействия сторонников Антония в сенате это предложение не прошло. Тем не менее, было решено отказать Антонию в передаче ему провинции Цизальпинская Галлия и одобрить все действия Децима Брута. Кроме того, Октавиан по предложению поддерживавшего его Цицерона получил сенаторское достоинство, был возведен в ранг пропретора и получил право на десять лет раньше срока добиваться высших магистратур⁹⁴. Поскольку он приобрел официальные полномочия, его частная армия превратилась в государственную.

Кроме того, сенат решил отправить к Антонию посольство, чтобы уговорить его отказаться от Цизальпинской Галлии в обмен на Македонию. В феврале 43 года до н. э. с ним были проведены переговоры, которые, к сожалению, закончились безрезультатно. Тогда сенат официально послал на помощь Дециму Бруту армию под руководством консулов 43 года до н. э. Авла Гирция и Гая Вибия Пансы. Вместе с ними сенат отправил и Октавиана, который был вынужден передать несколько своих легионов под командование консулов⁹⁵. Началась новая гражданская война.

Четырнадцатого апреля 43 года до н. э. состоялось первое сражение у Галльского Форума (современный Кастельфранко-Эмилия), недалеко от Мутины. Республиканские войска нанесли значительный урон армии Антония, но консул Панса получил смертельное ранение и вскоре умер. 21 апреля во втором сражении у Мутины Антоний потерпел сокрушительное поражение и с остатками армии отступил в Нарбонскую Галлию. Однако в бою погиб второй консул Авл Гирций, и Октавиан оказался единственным командующим большой республиканской армией⁹⁶.

В Риме республиканцы торжествовали победу. По решению сената Антоний был объявлен «врагом отечества», за Марком Брутом окончательно закреплялась провинция Македония, за Кассием – Сирия, а Сексту Помпею передавалось командование флотом. Децим Брут получил триумф, а Октавиан, к своему огорчению, – только овацию («малый триумф»). Сенат также предписал Октавиану передать свои войска Дециму Бруту, который должен был настигнуть и уничтожить отступавшие легионы Антония. Однако Октавиан был этим оскорблен и категорически отказался выполнять этот приказ, заявив, что его солдаты не желают служить убийце Цезаря. Октавиан прекрасно понимал, что теперь, когда Антоний повержен, сенат будет пытаться отстранить его от власти, лишить республиканской армии и уничтожить⁹⁷.

Двадцать девятого мая 43 года до н. э. Антоний с остатками своих легионов подошел к военному лагерю Лепида в Нарбонской Галлии. Он легко склонил его воинов на свою сторону, хотя Лепид и пытался противодействовать этому. В результате переговоров полководцы объединили свои легионы, и Антоний встал во главе достаточно большой армии. Легионеры Децима Брута, преследуемые Антонием, стали массово переходить на сторону цезарианцев, вследствие чего Децим был вынужден бежать из Галлии и по дороге был убит варварами по приказу Антония⁹⁸.

В этой ситуации сенат вновь задумал использовать легионы Октавиана против Антония и Лепида. Однако солдаты Октавиана отказались воевать с бывшими соратниками Юлия Цезаря. Понимая, что сенат мечтает избавиться от него, Октавиан решил пойти на переговоры с Антонием и Лепидом. Но сперва ему нужно было укрепить свой статус, и поэтому он стал претендовать на вакантную должность консула. Чтобы склонить сенат на свою сторону, необходимо было заручиться поддержкой Цицерона. Плутарх пишет, что Октавиан «убеждал Цицерона домогаться консульства для них обоих вместе, заверяя, что, получив власть, править Цицерон будет один, руководя каждым шагом мальчика, мечтающего лишь о славе и громком имени. Цезарь (то есть Октавиан. – М. Б.) и сам признавал впоследствии, что, боясь, как бы войско его не было распущено и он не остался в одиночестве, он вовремя использовал в своих целях властолюбие Цицерона и склонил его искать консульства, обещая свое содействие и поддержку на выборах. Эти посулы соблазнили и разожгли Цицерона, и он, старик, дал провести себя мальчишке – просил за него народ, расположил в его пользу сенаторов»⁹⁹.

Тем не менее сенат яростно сопротивлялся, поскольку в силу юного возраста Октавиан никак не мог претендовать на высшую государственную должность. Тогда в середине июля 43 года до н. э. в Рим прибыли центурионы Октавиана и в грубой форме потребовали от сената консульской должности для него. Поскольку испуганные сенаторы тянули время и медлили с ответом, «центурион Корнелий, глава посольства, откинув плащ и показав на рукоять меча, сказал в глаза сенаторам: “Вот кто сделает его консулом, если не сделаете вы!”»¹⁰⁰. Однако даже после такой демонстрации силы сенат ответил решительным отказом. Тогда взбешенные легионеры потребовали, чтобы Октавиан повел их на Рим. В городе началась паника, сенат спешно объявил набор в армию, и ему даже удалось вызвать несколько легионов из Африки, которые, впрочем, сразу же перешли на сторону Октавиана¹⁰¹.

Без всякого сопротивления Октавиан вступил в Рим. 19 августа 43 года до н. э., в возрасте почти двадцати лет, он и его родственник Квинт Педий были провозглашены консулами. Кроме того, был утвержден закон об усыновлении Октавиана Юлием Цезарем, и юный консул уже официально стал именовать себя Гаем Юлием Цезарем Октавианом. Против убийц Цезаря начались судебные процессы, все они были лишены «воды и огня», то есть объявлены вне закона. Были отменены все решения сената против Антония и Лепида, а также против Долабеллы (посмертно). После этого Октавиан решил, наконец, примириться с Антонием и со своими легионами покинул Рим¹⁰².

Поздней осенью 43 года до н. э. Антоний, Октавиан и Лепид встретились близ Бононии (современная Болонья), на маленьком островке посреди реки Лавинии, и на виду у войск совещались три дня подряд. В итоге был сформирован «второй триумвират»: комиссия трех мужей «для устройства и приведения в порядок государства»¹⁰³. Соглашение триумвиров, утвержденное народом и сенатом, стало законом 27 ноября 43 года до н. э. По нему триумвиры на пять лет получали фактически неограниченную власть над Римским государством с правом издавать любые законы, назначать магистратов, вводить любые налоги, вершить верховный суд и т. п. Октавиан сложил свои консульские полномочия, дабы не выделяться среди триумвиров. Все провинции они поделили между собой: Октавиан получил Африку, Нумидию, Сардинию и Сицилию, Антонию отошла Цизальпинская и Трансальпинская Галлия, Лепиду – вся Испания и Нарбонская Галлия. Антоний и Октавиан должны были вести войну против Брута и Кассия, а Лепид оставался управлять Римом и Италией. Кроме того, Октавиан в знак примирения и установления родственных связей женился на падчерице Антония Клодии. Для того чтобы наделить своих ветеранов земельными участками, триумвиры постановили отобрать землю у жителей восемнадцати крупнейших италийских городов¹⁰⁴.

Триумвиры решили также избавиться от всех своих политических противников. С этой целью были составлены проскрипционные списки, в которые включили около трехсот сенаторов и свыше двух тысяч всадников, подлежащих уничтожению. По словам Плутарха, «самый ожесточенный раздор между ними вызвало имя Цицерона: Антоний непреклонно требовал его казни, отвергая в противном случае какие бы то ни было переговоры, Лепид поддерживал Антония, а Цезарь (то есть Октавиан. – М. Б.) спорил с обоими… Рассказывают, что первые два дня Цезарь отстаивал Цицерона, а на третий сдался и выдал его врагам. Взаимные уступки были таковы: Цезарь жертвовал Цицероном, Лепид – своим братом Павлом, Антоний – Луцием Цезарем, дядею со стороны матери. Так, обуянные гневом и лютой злобой, они забыли обо всем человеческом или, говоря вернее, доказали, что нет зверя свирепее человека, если к страстям его присоединяется власть»¹⁰⁵. За голову каждого проскрибированного триумвиры обещали щедрую награду: для свободного – деньги, для раба – деньги, свободу и гражданские права. Люди, которые попытаются скрывать осужденных, должны были караться смертью. Поскольку триумвиры отчаянно нуждались в денежных средствах, все имущество проскрибированных конфисковывалось в их пользу. Поэтому в списки попали не только их непосредственные враги, но и просто богатые люди, владельцы красивых вилл и особняков¹⁰⁶.

После обнародования проскрипционных списков по всей Италии началась настоящая охота за людьми. По свидетельству Аппиана, «отсекали головы, чтобы их можно было представить для получения награды, происходили позорные попытки к бегству, переодевания из прежних пышных одежд в непристойные. Одни спускались в колодцы, другие – в клоаки для стока нечистот, третьи – в полные копоти дымовые трубы под кровлею; некоторые сидели в глубочайшем молчании под сваленными в кучу черепицами крыши. Боялись не меньше, чем убийц, одни – жен и детей, враждебно к ним настроенных, другие – вольноотпущенников и рабов, третьи – своих должников или соседей, жаждущих получить поместья. <…> Впрочем, в некоторых случаях в не меньшей степени проявлялось рвение и мужество жен, детей, братьев и рабов, старавшихся спасти обреченных и придумывавших многочисленные для этого средства или погибавших вместе с ними, когда предпринятые меры не удавались. Некоторые убивали себя над трупами погибших»¹⁰⁷.

Проскрипции ужаснули республиканцев. Марк Брут и Гай Кассий стали собирать войска и деньги для борьбы с триумвирами. Секст Помпей не только захватил Сицилию, но и укрывал у себя беглых рабов и проскрибированных, из которых сформировал армию. Он специально посылал свои военные корабли курсировать вдоль берегов Италии, чтобы они брали на борт людей, искавших спасения от карающей руки триумвиров¹⁰⁸.

Особенно печальной была участь Цицерона, который погиб 7 декабря 43 года до н. э. в своем имении близ Кайеты (современная Гаэта). По свидетельству Плутарха, его убийцами стали «центурион Геренний и военный трибун Попилий, которого Цицерон когда-то защищал от обвинения в отцеубийстве. Найдя двери запертыми, они вломились в дом силой, но Цицерона не нашли, а все, кто был внутри, твердили, что знать ничего не знают, и лишь какой-то юнец, по имени Филолог, получивший у Цицерона благородное воспитание и образование, вольноотпущенник его брата Квинта, шепнул трибуну, что носилки глухими тенистыми дорожками понесли к морю. Захватив с собою нескольких человек, трибун поспешил к выходу из рощи окольным путем, а Геренний бегом бросился по дорожкам. Цицерон услыхал топот и приказал рабам остановиться и опустить носилки на землю. Подперев, по своему обыкновению, подбородок левою рукой, он пристальным взглядом смотрел на палачей, грязный, давно не стриженный, с иссушенным мучительной заботою лицом, и большинство присутствовавших отвернулось, когда палач подбежал к носилкам. Цицерон сам вытянул шею навстречу мечу, и Геренний перерезал ему горло. Так он погиб на шестьдесят четвертом году жизни. По приказу Антония, Геренний отсек ему голову и руки, которыми он писал «Филиппики» <…> Антоний проводил выборы должностных лиц, когда ему сообщили, что эта кровавая добыча доставлена в Рим; увидав её собственными глазами, он воскликнул: «Теперь казням конец!» Голову и руки он приказал выставить на ораторском возвышении, над корабельными носами (то есть рострами. – М. Б.), – к ужасу римлян, которым казалось, будто они видят не облик Цицерона, но образ души Антония»¹⁰⁹.

Первого января 42 года до н. э. триумвиры, сенат и все римские магистраты принесли торжественную присягу на верность делам Гая Юлия Цезаря. По закону Руфрена Цезарь был причислен к богам римского пантеона, а на форуме было постановлено воздвигнуть его храм¹¹⁰. Октавиан же, соответственно, стал «сыном божественного Юлия».