Текст книги "Военная доктрина Красной Армии"

Результаты указанных мер уже сказываются. Текучесть резко сократилась. Работа начинает приобретать все более и более систематический характер, командный и политический состав становится увереннее в себе и в своем дальнейшем служебном продвижении.

В отношении перехода к нормальной системе укомплектования, к сожалению, следует заметить, что к весне 1924 года нельзя было еще полностью обеспечить этого. В связи с необходимостью часть новобранцев 1902 года призвать в войска весной 1924 года, а часть – осенью (причем эти части были неравномерны), придется при призыве 1903 года провести еще ряд дополнительных мероприятий, которые уже окончательно обеспечат нормальность укомплектования. Главные основы, во всяком случае, заложены, и заложены прочно.

Реввоенсовет Союза, решаясь на те сокращения и реорганизацию армии, о которых я говорил, считался, между прочим, с одним чрезвычайно важным обстоятельством – с необходимостью улучшить материальное положение как красноармейцев, так и командного и политического состава. Мы это проделали в два приема. Летом 1924 г. мы провели для младшего и среднего командного состава и для некоторых категорий наших рабочих поднятие ставок по производственным тарифам, а 1 ноября того же года ввели в жизнь новую тарифную сетку, по которой в среднем повышается материальный уровень нашего командного и политического состава на 28–30 %. Это, конечно, еще не все, что мы хотели бы провести в жизнь. Но и это уже очень и очень большой шаг вперед, особенно если принять во внимание общую линию, которую проводят сейчас наше государство, партия и профсоюзы в отношении заработной платы.

Таким образом, только для одной Красной Армии мы добились определенного исключения, которое явится главнейшим условием, обеспечивающим нормальную обстановку военного строительства. Это положение является одним из звеньев целого ряда мероприятий, направленных к улучшению материального положения Красной Армии.

Мы подняли содержание красноармейцу с 35 коп. до 1 р. 20 коп. При распределении нашего бюджета мы обратили серьезное внимание на то, чтобы ассигновать нужные средства на все статьи, связанные с бытом Красной Армии. По сравнению с прошлым годом мы ассигновали больше на статьи расходов по содержанию казарм и топлива; обмундирование для Красной Армии в настоящем году будет получено полностью, кроме постельных принадлежностей, где придется терпеть еще некоторый недостаток. В отношении продовольствия проведен принцип децентрализации снабжения, что уже дает благотворные результаты. Мы устранили задержки в отношении выплаты заработной платы.

Все эти мероприятия в общем и целом привели к заметному улучшению бытовых условии армии, но вопроса в целом все же они не решили. Задачей текущего года является проведение ряда дополнительных мер в этом направлении.

Вопросы воспитания и обучения

Общее улучшение условий жизни и работы армии открыло возможность постановки на твердую почву дела ее воспитания и обучения. По существу мы только теперь по-настоящему можем взяться за учебу. В прежние годы, с их текучестью личного состава, тяжелыми материальными условиями существования, отсутствием твердого порядка прохождения службы и пр., мы фактически были лишены всякой возможности строить армию, как настоящую боевую силу. Только теперь эта возможность открылась в достаточных размерах, и сейчас армия, пополненная до полного штатного состава, всем фронтом взялась за учебу. В связи с изменением к лучшему всей обстановки наша требовательность как к командирам, так и к красноармейцам возрастает до 100 %. Все, что военнослужащий обязан сделать согласно соответствующим уставам и наставлениям, он должен дать, и никаких оговорок и ссылок на обстоятельства, помешавшие ему это сделать, у нас быть не должно. Те жертвы, на которые пошло наше государство в отношении улучшения бытовых условий Красной Армии, дают государству право предъявлять требования об исполнении работы на 100 %. Поэтому мы должны при воспитании Красной Армии, начиная от рядового и кончая красным командиром, это требование выполнить полностью и целиком.

Но дело не только в «объективных» условиях. В жизни армии проявились такие дефекты в деле воспитания, которые зависят целиком от неправильного подхода к делу. Важнейшим из таких недочетов является неправильность взглядов среди части командного и политического состава на методы воспитания и на самое понятие «дисциплина». В ряде частей (это особенно относится к территориальным формированиям) командный и политический состав проявил к красноармейцу недостаточно выдержанный подход. Во многих случаях вместо твердого и категорического требования выполнения служебного долга имеет место беспринципное «подыгрывание» к красноармейской массе, желание проявить свой исключительный «демократизм».

Этот «демократизм» является грубейшим извращением всех и всяких основ в дисциплине нашей Красной Армии. Приказ есть приказ. Уговаривания и увещания к выполнению приказаний сами по себе суть грубейшие нарушения дисциплины. Между тем кое-кто из наших командиров и политработников по этой части очень и очень грешил. Практика сборов в некоторых территориальных частях показала, что правильное представление о воинской дисциплине отсутствует даже у многих коммунистов. Партийным организациям на местах следует этому вопросу уделить особое внимание. Проявления некоторой распущенности имеются, и их следует немедленно устранить продуманными, твердыми и решительными мерами.

В общей постановке вопроса политического воспитания армии нам следует сделать гораздо большее, чем прежде, ударение на политико-воспитательной работе. Мы несколько больше, чем следовало, сбивались на культурническую работу в ущерб политико-воспитательной. В условиях современного состояния Красной армии, с ее, несомненно, значительно выросшим в общекультурном отношении рядовым красноармейским составом, это определенный недостаток. Все вдумчивые работники армии утверждают, что перед нами опасность отставания политико-просветительной работы от темпа культурного развития красноармейца. Нашу работу просвещения мы должны поставить так, чтобы получить и красного советского гражданина и красного воина. При этом я особое ударение хотел бы сделать на второй части этой формулы. Дело в том, что мы иногда слишком увлекаемся задачами гражданского порядка и забываем, что наш долг – прежде всего заботиться о выработке из крестьянина, призванного в армию, хорошо обученного и воспитанного красного воина.

Морской флот

У некоторых товарищей, в связи с недостатком у нас средств, является мысль, что лучше сосредоточить все наше внимание на сухопутной армии. Такая точка зрения крайне ошибочна. Ставить крест над своим морским строительством нам нет никаких оснований. Наоборот, в связи с намечающимися переговорами с Францией и с возможной перспективой возвращения тех судов, которые были забраны Врангелем и находятся сейчас в Бизерте, имеются основания полагать, что наш флот увеличится.

Независимо от ближайшей перспективы развития флота, Реввоенсовет твердо и незыблемо стоит на той точке зрения, что флот нам крайне необходим, что мы должны его развивать и дальше. Я недавно познакомился с положением дела в Черноморском и Балтийском флоте и вынес определенное заключение, что по части внутреннего укрепления флота дело обстоит хорошо; сравнительно с прошлым годом мы сделали гигантский шаг вперед. В отношении боеспособности, в отношении улучшения командного состава нужно констатировать, что мы достигли многого, и эти наши достижения нужно развивать и двигать дальше.

Мы упираемся сейчас в основной вопрос – программу нашего морского судостроительства. Действующие суда флота устарели; большинство из них выйдет из строя в ближайшие годы. Таким образом, перед нами во весь рост встает необходимость немедленно приступить к постройке новых судов. Очевидно, это нам и придется сделать со следующего бюджетного года. Рамки программы будут зависеть от размеров наших бюджетных ассигнований, но во всяком случае они не перейдут грани, устанавливаемой примерным составом нашего нынешнего наличного флота. В связи с отсутствием у нас желания вести агрессивную морскую политику мы, по всей вероятности, даже при самых благоприятных бюджетных условиях ограничимся программой постройки мелких судов оборонительного характера.

Армия и техника

Основные организационные вопросы внутреннего строительства освещены и вырешены. Это открывает для военного ведомства возможность вплотную подойти к вопросам улучшения военной техники и расширения военной промышленности. Эти вопросы в дальнейшем должны будут стоять в центре нашего внимания. В отношении техники у нас особенно велики недохватки. Для того чтобы сравняться с армиями наших возможных противников, нам нужно сделать гигантские усилия. Кое-что в этом направлении уже начато. Так, по части самолетостроения мы уже стали довольно прочно на ноги. Теперь очередь за моторами. Начало, и начало недурное, этому делу тоже положено; но главная работа еще впереди. Армия ждет братской помощи со стороны советской техники и советской науки. Мы должны во что бы то ни стало освободить себя от зависимости заграницы. Товарищи инженеры, техники, химики, решающее слово за вами!

Развитие военной промышленности должно быть отныне предметом особого внимания со стороны армии и всего государства. Усложнение международного положения требует уделения особого внимания вопросам обороны Союза. В центре же этих вопросов стоит создание промышленности, обеспечивающей армии возможность выдержать борьбу с любым противником. Этой промышленности у нас сейчас нет. Наш долг создать ее в ближайшие годы.

Таковы основные итоги работ по реорганизации. К этому следует добавить, что среди всего руководящего командного и политического состава, как в центре, так и на местах, существует полное единство взглядов и на характер задач строительства армии и на методы их осуществления. Армия и Флот продолжают работу по дальнейшему укреплению внутренней спайки своих рядов на основе великих заветов ленинизма и под руководством Коммунистической партии. Это дает основания заявить, что Советский Союз в деле защиты своих интересов будет иметь в лице Красной Армии и Флота вполне надежное и мощное орудие.

1925 г.

Несколько слов о дисциплине

Последнее время все чаще и чаще слышатся голоса, указывающие на факт ослабления дисциплины в воинских частях. В доказательство приводятся случаи неряшливости в одежде, – причем это относится не только к рядовому составу, но и к командно-политическому, – неисполнения служебных распоряжений или же исполнения их, но с неохотой и после повторных требований, обсуждения распоряжений начальствующих лиц и пр.

Вот несколько примеров, приведенных в докладе командующего войсками Приволжского военного округа и цитировавшихся на пленуме Ревсовета.

Во время территориальных сборов Приворота одного из полков шла походным порядком по дороге и сильно растянулась, несмотря на все старания командира. Командир в резкой и грубой форме сделал замечание. Это услыхали коммунисты, устроили нечто вроде собрания ячейки и вынесли командиру роты порицание. Это были товарищи – работники гражданских организаций, незнакомые с армейской дисциплиной. Правда, и командиру следовало бы более владеть собой, но поведение указанных товарищей, конечно, является абсолютно недопустимым и указывающим на полное непонимание требований дисциплины в Красной Армии.

На дивизионном совещании 34‑й дивизии серьезно дебатировался вопрос об одном командире роты, который заставил всю роту для тренировки пробыть в течение часа в противогазовых масках. На совещании комроты был заподозрен в изобретении нового способа наказания.

Еще пример. Во время сборов саперной роты при прокладке моста на практических занятиях по саперному делу командир приказал одному из красноармейцев лезть в воду. Красноармеец сначала было отказался исполнить приказание, и только после уговоров военного комиссара приказание было исполнено.

Число таких примеров можно было бы увеличить значительно. Характерно, что они относятся исключительно к территориальным частям. Это не случайность. В кадровых частях подобные случаи могут встретиться только как редкое исключение, ибо возможностей для соответствующей обработки и воспитания переменного состава там гораздо больше.

Это обстоятельство все-таки не дает нам ни малейшего права отнестись равнодушно к этим явлениям. Наоборот, когда мы вспомним, что по существу наша армия при теперешней численности и организации на 3/4 является милиционной, то эти факты приобретают для нас особое значение. Здесь именно дается настоящая критическая проверка, проверка на практике, на самом деле, жизненности и революционной целесообразности тех путей строительства, на которые мы вступили. Если бы оказалось, что в условиях жизни и работы территориальных частей имеются такие моменты, которые будут подтачивать их дисциплину и внутреннюю спайку и если борьба с этими моментами будет объективно обречена на неудачу, то, очевидно, нам нужно будет вновь во всю широту поставить вопрос об основных путях нашего строительства. Но, судя по всем данным, так вопрос перед нами не стоит, да и не может стоять. Нет никаких непреодолимых препятствий к превращению территориальных частей во вполне дисциплинированные и по-боевому воспитанные организмы. Это уже доказано опытом двухлетней нашей работы. Все же отдельных недостатков много; условия работы в этих частях труднее, и потому нужно с величайшим вниманием и серьезностью отнестись к этим отрицательным моментам, вскрыть их корни и энергично взяться за их искоренение.

Спрашивается, как это сделать?

Каков должен быть подход со стороны ком– и политсостава к вопросам дисциплинарного воспитания красноармейца?

Прежде всего, здесь командирам и политработникам уместно припомнить изречение: «Врач, исцелися сам»… Наихудшим образом на дисциплинированность рядового состава действуют мельчайшие случаи недисциплинированного поведения начальствующих лиц. Между тем наблюдения над бытом и учебой войск отмечают такие случаи вовсе не как исключительное явление. Всякий недисциплинированный поступок того или иного командира или политработника должен встречать самую жестокую отповедь и ни в коем случае не проходить безнаказанно. Только в таком случае можно линию подтягивания дисциплины провести сверху донизу.

Далее, видимо, у многих командиров и политработников отсутствует ясное понимание самых основ воинского воспитания и дисциплины. Вышеприведенные примеры достаточно красноречивы, они свидетельствуют об этом. Мы против муштры как метода титанического подчинения рядового состава вышестоящей воле. Это метод капиталистических армий, где дисциплина основана на классовом подчинении рядового солдата, почти исключительно крестьянина или рабочего, дворянскому и буржуазному офицерству. В Красной Армии командный и комиссарский состав состоит из рабочих и крестьян. Дисциплина Красной Армии строится не на классовом подчинении, а на необходимости правильного разделения труда, правильного руководства и правильном ответственности. Суть ее – подчинение законам рабоче-крестьянского правительства, строгое соблюдение правил военной службы и неуклонное выполнение приказов и распоряжений командиров и комиссаров. Отсюда ясно, что всякое неисполнение служебного распоряжения командира есть величайшее преступление перед законом. Каждый красноармеец должен быть воспитан в сознании необходимости беспрекословного, быстрого и точного исполнения всех служебных распоряжений. В этом отношении никаких поблажек со стороны командного и политического состава допущено быть не может.

К сожалению, многочисленные факты говорят за то, что многие командиры, из желания ли «подмазаться» к подчиненным, сыграть на дешевую популярность или же попросту по недостатку гражданского мужества, действуют наоборот. Отмечаются еще более возмутительные случаи, когда командиры и политработники ведут противоположные линии и когда политработники не поддерживают служебного авторитета командиров. Такое явление вышестоящим инстанциям следует преследовать беспощадно.

Но требуя безоговорочного подчинения обоим распоряжениям, каждый командир должен осознать до конца, что революционная дисциплина Красной Армии механической быть не может. Наш красноармеец – не прежний царский солдат, затыканный и запуганный до потери чувства собственного достоинства и являвшийся простой машиной в руках начальства. Такого солдата нам не нужно. Наш красноармеец – полноправный гражданин Республики. Он вполне может понять, что революционная дисциплина – тяжкое ярмо лишь для того, кто не понимает ее целей и значения. Он может вполне вникнуть в смысл и дух правил военного порядка и отдаваемых распоряжений. Стало быть, нужно, во-первых, чтобы все отдаваемые распоряжения были законны, а во-вторых, чтобы в случае необходимости разъяснено было их значение и смысл.

Возьмем, например, вышеприведенный случай с противогазами. Очевидно, командир не сумел поставить тренировку так, чтобы его требования были понятны роте. Это говорит о непонимании дисциплины уже со стороны самого командира и его неумении подойти к делу.

Затем следует считаться с тем, что наш красноармеец очень чуток в вопросах использования его не для служебных целей. Случаи так называемого «заофицеривания», денщичества и пр. у нас наблюдались и наблюдаются. Ясно, что требование исполнения распоряжений, не имеющих по существу служебного характера, толкает подчиненного на нарушения дисциплины и тем самым будет разлагать и его и часть. С такими явлениями мы вели и будем вести беспощадную борьбу.

Из сказанного следует, что корни наблюдающегося ныне некоторого упадка дисциплины следует искать прежде всего в неумелом подходе самого командного состава и политического состава. Вопрос этот чрезвычайно важен. Необходимо, чтобы на всех ступенях нашей военно-иерархической лестницы ему было уделено самое серьезное внимание. Необходимо повести самую решительную борьбу со всеми проявлениями халатности, разгильдяйства и недисциплинированности. Ни один случай неисполнения служебного распоряжения с чьей бы то ни было стороны не должен оставаться безнаказанным. Но одновременно с этим должны быть повышены требования и к самому комсоставу. Сейчас мы ставим его в другие условия работы. Его служебные права расширяются: в его руках сосредоточивается руководство всей жизнью части; это расширение прав требует и расширения ответственности. Отныне командир будет целиком нести ответственность за боевую подготовку своей части и ее хозяйственное положение, разделяя с политруководителем ответственность за ее политико-моральное состояние.

Замеченные недочеты пока единичны, поэтому справиться с ними мы сможем легко, стоит лишь с толком и дружно взяться за дело. Этой дружной работы над делом укрепления дисциплины и поднятия мощи рабоче-крестьянской армии и флота и ожидает Реввоенсовет Союза от всего командного и политического состава армии и флота.

1925 г.

Красная Армия на обороне СССР

Красная Армия и оборона Советского Союза

(из доклада на III съезде Советов СССР, 19 мая 1925 г.)

Товарищи, четыре года прошло с тех пор, как высший орган Советской земли, съезд Советов тогда еще РСФСР, а не союзный слушал в последний раз доклад о Красной Армии. За это время в ее жизни, организации, методах обучения войск и условиях материального быта произошел ряд глубоких перемен.

Достаточно упомянуть о том, что за это время мы от 5 1/2 млн. – численность эпохи гражданской войны – перешли к кадровой армии мирного времени в 562 тыс. человек. Должен отметить, что это сокращение произошло не сразу, а рядом последовательных этапов. С чисто военной точки зрения такой порядок сокращения являлся для нас огромнейшим минусом, так как он лишал Красную Армию необходимых для планомерной и систематической работы устойчивости и уверенности в завтрашнем дне. Благодаря этому Красная Армия вплоть до минувшего 1924 г. жила в тяжелой атмосфере реорганизаций, внутренних перегруппировок, текучести ее личного состава и неопределенности служебного положения последнего. Если вы добавите к этому отсутствие твердых законоположений, регулирующих многие существенные моменты нашей военной жизни, а также крайнюю скудость нашего военного бюджета, в рамках которого мы не могли удовлетворять многие самые насущные потребности Красной Армии, то вы поймете, какими тяжелыми были за это время условия жизни и работы Красной Армии. Говорить о какой-нибудь планомерности и систематичности работы в данной обстановке представляется весьма затруднительным. Только с прошлого, 1924 г., мы считаем, что в основном с этой неопределенностью и неустойчивостью мы покончили и перешли к твердой организации. После последнего сокращения армии и связанной с ним реорганизации мы думаем, что дальше идти по пути сокращения численного состава Красной Армии невозможно и крайне опасно.

Я лично считаю это недопустимым и по соображениям военно-технического порядка и по соображениям политическим. Боюсь, что даже сейчас уже мы перешли предел сокращения, возможного в данной международной обстановке. Вы слышали доклады главы нашего правительства, вы слышали перечень основных фактов нашей международной жизни, их характеристику и тот вывод, который сделало из нее правительство. Этот вывод сводится к тому, что в данный момент мы должны делу обороны уделять гораздо больше внимания, чем мы это делали до последнего времени. К этому выводу я присоединяюсь целиком и полностью.

В самом деле, беспристрастный анализ современного мирового положения вообще и положения нашего Союза в частности заставляет нас чрезвычайно серьезно учитывать те факты международной жизни, которые имеют место за последние месяцы. Я не буду подробно останавливаться на известных вам фактах, связанных с конференцией Прибалтийских стран в Гельсингфорсе, конференцией генеральных штабов тех же стран в Риге, конференцией Малой Антанты в Бухаресте и пр., а также на фактах бешеной травли, которую ведет буржуазная пресса против Советского Союза и против Коминтерна. Но я хочу отметить, что факты подобного сорта с каждым днем множатся все больше и больше. Вот передо мной перечень некоторых из них, который я сделал только за последние три дня. На основании этих фактов вы увидите, каким бешеным темпом продолжает развиваться кампания против нас, какая бешеная горячка вооружения происходит во всех странах и насколько серьезным является то указание на внешнюю опасность, которое сделал вам глава нашего советского правительства.

Что мы здесь видим? Мы видим, например, что в Румынии на днях объявлено об увеличении армии на 25 % путем призыва части запасных за 13 лет. Мы видим дальше, что в то же время Румыния закупила в Польше 40 тыс. русских винтовок и 42 млн патронов и ведет переговоры с Америкой о покупке еще 20 млн патронов.

Между прочим, интересно отметить, что Румынией приобретаются патроны и винтовки русского образца. Не рассчитывает ли румынское командование и румынское правительство добиться однотипности вооружения своей армии, дополняя в дальнейшем запасы его за наш счет? Я полагаю, товарищи, что скорее будет иметь место обратное. Скорее эти закупки румынской армии будут являться добавочным арсеналом для снабжения нашей Красной Армии. Польша на днях заказала заводу Шантье де Лалуар три миноносца и шесть подводных лодок. Латвия заказала два миноносца и три подводных лодки.

Даже маленькая Эстония сейчас усиленно вооружается и получает, по газетным сведениям, от Великобритании для этих целей кредит в 10 млн рублей. Далее, товарищи, вы на днях читали в газетах о том, что эстонское правительство будто бы уступает Великобритании острова Эзель и Даго. Я не знаю, насколько это сообщение правильно. Во всяком случае, оно весьма правдоподобно. Если оно подтвердится, если действительно английский флаг утвердится на островах Эзель и Даго, то это означает, что английские дредноуты могут появиться через 24 часа у стен Кронштадта или Ленинграда, а воздушный флот будет через полтора часа парить над фабриками и заводами нашего Ленинграда. Вам понятно, что это для нас далеко не безразлично. Поэтому мы, не желая вмешиваться во внутренние дела Эстонии, вместе с тем обязаны заявить, что такого рода факты будем считать прямым вызовом в отношении нашего рабоче-крестьянского государства. По этому поводу мне хотелось бы дружески указать Эстонии и другим сопредельным с нами маленьким государствам, что не на этом пути, не на пути вооружений, истощающих последние средства их народов, не на пути угроз и вызовов по адресу Советского Союза они смогут обеспечить свое хозяйственное и государственное благополучие, а в конечном счете – и независимость. Без русского народа и других народов Советского Союза и против них этих вопросов никто не разрешит. В конечном счете вопрос об этом благополучии будет зависеть от того, сумеют или не сумеют они урегулировать свои взаимоотношения со своим восточным соседом, с могучим многомиллионным Союзом Советских Социалистических Республик. Мы, со своей стороны, готовы сделать все возможное для того, чтобы облегчить создание между нами честных, искренних добрососедских отношений. Остановка не за нами, а за ними.

Чем же оправдывают наши соседи эти вооружения? Они оправдывают их ссылками на рост вооружений Советского Союза, на угрозу со стороны «красного империализма».

В самом деле, если мы попробуем просмотреть хотя бы за самый короткий промежуток времени прессу буржуазных государств как военную, так и гражданскую, то увидим, что она заполнена сплошь статьями, содержащими в себе указания на усиленный темп наших вооружений. Что бы мы в военном деле ни начинали, всякое мероприятие и всякий наш шаг истолковываются именно как военная подготовка и военная угроза нашим соседям.

Вот предо мною лежат выдержки, взятые за последние два месяца из ряда иностранных газет. Одна из них говорит:

«Беспрерывное усовершенствование организации Красной Армии, политические заявления и речи вождей Советской России, намерения распространить большевизм при помощи оружия на всю остальную Европу заставляют нас беспрерывно думать о большевистском нападении» (статья генерала Россети в «Uniwersal» от 3 апреля 1925 г.).

Вот другая выдержка:

«В вопросе о наступательной или оборонительной войне вожди возлагают все свои надежды на мировую революцию, и, как можно заметить, они предполагают продолжать военные мероприятия для возбуждения этой революции» («The journal of the Royal Service Institution»).

Еще одна:

«Россия продолжает вооружаться, Основная задача Красной Армии – опрокинуть ненавистную Польшу, мешающую большевистской волне докатиться на Запад» («La France Militaire».

По поводу последней заметки я должен сделать пару замечаний. С нашей стороны было бы лицемерием утверждать, что рабочие и крестьяне Советского Союза относятся сколько-нибудь сочувственно к тому режиму, который осуществляют внутри своих государств панство Польши и боярство Румынии, и в особенности к тому режиму, который установлен в отношении великорусских, украинских, белорусских и молдавских наших братьев. Вы знаете, что на днях бывший английский премьер Ллойд-Джордж и нынешний французский премьер господин Пенлеве обратились с выражением сочувствия к украинскому депутату Васинчику, присужденному к тюремному заключению польским судом. Если уж господа Пенлеве и Ллойд-Джордж сочли возможным сделать это, то кто может воспретить рабочим и крестьянам нашего Союза сказать нашим угнетенным братьям: «Мы слышим о вашем горе и ваших страданиях, мы всей душой с вами, мы шлем вам горячий братский привет!».

Указанный выше вопрос, как мы знаем по работе нашего съезда и особенно по съездам белорусскому и украинскому, чрезвычайно интересует рабочие и крестьянские массы Союза. Я не скрою, что если бы дело дошло до военного столкновения, то, конечно, эта борьба, борьба за освобождение наших угнетенных братьев от польского панства и румынского боярства, была бы самым популярным лозунгом для Красной Армии и для всей нашей страны. И при всем этом, товарищи, я самым решительным образом заявляю: войны мы не хотим и вопреки утверждениям, заключающимся в цитированной мною заметке, к нападению – ни на Польшу, ни на Румынию – мы не готовимся.

Если бы дело зависело только от нас, мы охотно предоставили бы разрешение всех спорных вопросов, в том числе и спора о положении национальных меньшинств в Польше и Румынии, мирному ходу истории. Мы глубоко убеждены, что в борьбе между системой советской государственности и социализма, с одной стороны, и буржуазно-парламентарной – с другой, победа безусловно останется за нами. Поэтому мы охотно готовы отказаться от аргументации силой оружия, что и доказали рядом наших политических выступлений. Это имело место и в Гааге, и в Генуе, и, наконец, в Москве, где наши предложения о разоружении были сорваны как раз Польшей. Таким образом, эти указания должны быть направлены в обратную сторону.

Мы очень сожалеем, что не можем доказать нашим соседям искренность наших мирных настроений. Мы бессильны их убедить, раз всякий шаг, всякое выступление истолковываются в обратном, враждебном для нас смысле. Приведу пример. Вы помните, что прошлой весной мы призвали только часть контингента, а призыв остальной части отсрочили до осени. Для всех ясно, что в течение всего лета мы имели армию на 100 тыс. меньшую, чем полагалось по штатам. И, несмотря на это, в английской газете «Морнинг пост» в то же самое время появляется статья под многоговорящим заглавием: «Московский милитаризм». Стоит только кому-нибудь из наших товарищей сделать замечание о необходимости внимания делу обороны Союза, как сейчас же в иностранной печати появляется ряд статей, указывающих на приготовления к войне со стороны СССР. Если воинственных стремлений никак не отыщешь, то делается примечание, что этот мирный тон специально взят для того, чтобы скрыть воинственные намерения, и т. д. до бесконечности. При таком положении, конечно, нам невозможно убедить иностранные державы в наших мирных стремлениях.

Но ведь имеется достаточно надежный путь для того, чтобы выяснить истинное положение дела. Это путь изучения фактов и цифр.

Мы имеем в своем распоряжении, на основе и наших, и иностранных статистических изданий, данные о количестве вооруженных сил, какими располагает то или другое государство. Сопоставление этих цифр с цифрами вооруженных сил нашего Союза может дать наглядное, яркое, вполне объективное доказательство того, где следует искать истинных виновников милитаризма.