Текст книги "Военная доктрина Красной Армии"

Последняя область промышленности, имеющая не менее колоссальное значение для военного дела, чем авиастроительство – это химическая промышленность. Химическая промышленность в отличие от других родов военной промышленности, например орудийно-патронных и ружейных заводов, отличается тем, что она является не только средством укрепления обороны, но одновременно и мощным рычагом поднятия общей культуры страны. В развитии химической промышленности заинтересованы не только мы, Красная Армия, но заинтересована и наша промышленность и заинтересовано прежде всего и больше всего наше сельское хозяйство. С вами, товарищи крестьяне, Красная Армия в этом вопросе должна заключить теснейший блок, теснейший союз. То, что нужно для ваших полей – в виде азотистых и фосфатных удобрений, – нужно и для нас. Азотная кислота – основа всей химической промышленности. Без нее Красная Армия не может воевать, ибо она входит главной составной частью во все взрывчатые вещества. Но она в то же время лучшее средство для удобрения наших полей. Рассчитано, что прибавление 1 иуда азота в почву дает увеличение урожая для зерновых хлебов на 16 пудов, а для корнеплодов – на 100 пудов. Таким образом, расширение этой химической промышленности толкнет вперед сельское хозяйство и в то же время даст прочную базу для обороны страны в военное время.

То же относится и к фосфору и к ряду других веществ, необходимых для выработки ядовитых газов, как, например, серы, мышьяка и пр., и крайне необходимых в то же время для борьбы с сельскохозяйственными вредителями, являющимися бичом нашего хозяйства. Мы должны поставить задачей народных комиссариатов земледелия всех республик и руководителей опытно-агрономических станций широкую пропаганду и распространение применения этих удобрений в нашем сельском хозяйстве, в нашем полеводстве. В области военной химии у нас тоже работает ряд крупнейших ученых. Достаточно напомнить имя проф. Ипатьева, пользующегося мировой известностью, имя проф. Зелинского, изобретателя известного противогаза, и многих других химиков. Работа этих химиков является ценнейшим вкладом в культуру страны и ценнейшим элементом укрепления нашей мощи. Пользуюсь случаем, чтобы отметить высокие заслуги наших химиков, начиная от профессоров и кончая скромными лаборантами, которые дружным трудом, единой семьей с рабочим народом поднимают нашу культуру и укрепляют нашу военную мощь.

Трудовые усилия работников науки и работников физического труда у нас объединяются в ряде наших общественных организаций. Я говорю об Обществе друзей воздушного флота, Доброхиме и о Военно-научном обществе. Этими обществами ведется огромнейшая работа по распространению знаний среди населения, по помощи в деле укрепления обороны страны и поднятию ее культурного уровня. Я пользуюсь возможностью принести с этой трибуны привет от Красной Армии миллионам трудящихся, организованным в эти общества, и пожелать дальнейших успехов в их работе.

Я кончаю. Вы можете спросить после моего доклада, в котором я старался прямо и открыто осветить все как светлые, так и темные стороны нашей работы, – что же, если теперь Красной Армии придется выступить на поле брани, справится ли она с защитой Советского Союза или нет? Товарищи, я думаю, не ошибусь, сказав: если кому-нибудь придет охота пощупать штыком крепость советского дома, Красная Армия докажет, что теперь несравненно легче будет не разрушить этот дом, а расширить его путем новых советских пристроек.

Внимание воздушному флоту

(из речи на торжественном заседании, посвященном двухлетию Общества друзей воздушного флота (ОДВФ), 5 апреля 1925 г.)

Одним из важнейших выводов империалистической войны 1914–1918 годов является всеобщее убеждение, что в будущих мировых столкновениях если не решающая, то во всяком случае существенная роль будет принадлежать воздухофлоту. В лице всех выдающихся военных авторитетов всего мира воздухофлот в настоящее время имеет самых горячих защитников и сторонников. Очень многие из этих авторитетов доходят до утверждения, что в будущих войнах воздухофлот не только будет играть существенную роль, но, по существу, станет основным, самым главным родом оружия и что воздухофлот будет, таким образом, на будущих театрах военных действий решать исход этих столкновений.

Я лично, товарищи, должен сказать, что при всем своем расположении к воздухофлоту как важнейшему роду оружия я все-таки думаю, что такого рода утверждение является, несомненно, преувеличением, и мне кажется, что большую роль в этом преувеличении играют классовые мотивы. Эти мотивы легко усмотреть во всеобщей тенденции, наблюдающейся во всех буржуазных странах, отдавать предпочтение технике. Мы видим, как во всех крупнейших буржуазных странах живой человек начинает уступать место машине. Это не простая случайность, это является отражением тех общественных отношений, которые существуют в буржуазном мире.

Правящие буржуазные группы по вполне понятным причинам не могут рассматривать рабочих и крестьян, являющихся главной массой, отображающей вооруженную силу, как надежное политическое орудие. То обострение классовой борьбы, которое имеет место везде и всюду, несомненно, все резче и резче приводит к тому, что эта опора вооруженной мощи каждого буржуазного государства с последующими годами будет становиться все менее и менее надежной. Вот чем, наряду, конечно, и с другими причинами чисто технического порядка, надо объяснить наблюдающийся во всех буржуазных странах, в армиях всех буржуазных стран уклон в сторону предпочтения живым силам – техники.

Но, товарищи, надо сказать тем не менее, что даже при самой скромной оценке будущей роли воздухофлота его значение все-таки будет решающим, его значение будет на самом деле огромным. Мы можем с полной уверенностью признать, что всякое государство, которое не будет обладать мощным, хорошо организованным, обученным и подготовленным воздухофлотом, неизбежно будет обречено на поражение. Это мнение приобрело сейчас всеобщее признание, и поэтому мы наблюдаем, как последние годы буржуазные страны наперерыв друг перед другом стараются развивать авиатехнику, расширить и укрепить свои воздушные силы.

В этом отношении нам, нашему Советскому Союзу, создалась несомненная огромная угроза. Это мы уже давно осознали. Как только закончилась наша гражданская война, сейчас же у нас стали раздаваться голоса о необходимости широкого развития наших воздушных сил. Два года тому назад по лицу советской земли пронесся клич: «Строй советский воздушный флот!», и мы видим, что этот клич встретил самый сочувственный отклик в миллионах трудящихся Советского Союза. Те цифры и те факты, которые сейчас перед вами были оглашены начальником нашего Воздушного военного флота и заместителем председателя ОДВФ т. Барановым, говорят о том, что в этом направлении мы уже имеем довольно значительные успехи.

Из этих справок вы видите, что во всех областях деятельности, которую развернуло ОДВФ, уже имеются значительные достижения. Я могу пополнить указания и справки, данные т. Барановым, еще целым рядом дополнительных сведений. Он забыл, например, упомянуть о том, что за последний год мы стали уже выходить за границы нашей советской земли, – он забыл упомянуть о наших успехах в идущих с нами государствах Востока.

Эти факты свидетельствуют о том, что наша работа, и в частности работа ОДВФ, уже имеет большие достижения. Эти достижения уже сказываются достаточно сильно в успехах нашей авиационной промышленности. В отношении самолетостроения я могу сообщить, что в настоящее время мы совершенно освободились от зависимости от заграницы. В 1922 году мы покупали за границей 90 % наших самолетов, в 1923 году – около 30 %, а в 1925 году вся наша потребность в самолетах уже полностью удовлетворяется исключительно нашей отечественной авиапромышленностью.

Это крупный успех, товарищи, но его значение все-таки не следует переоценивать, не следует потому, что задача организации самолетостроения в общем деле развития воздухофлота является наиболее легкой. Самолет, если уже разработана определенная конструкция, построить нетрудно. Самолет можно строить в любой крупной столярной мастерской, дополняя ее соответствующим оборудованием.

Гораздо сложнее и труднее дело обстоит с моторостроением. Но и в этой части мы успех имеем. Нами сконструирован наш советский мотор. Этот мотор выдержал испытание, и теперь мы уже налаживаем его массовое производство.

Это завоевание, уже более существенное, гораздо более серьезное, ибо из тех справок, которые я вам сейчас дам, вы увидите, что в отношении моторов, являющихся основой воздухофлота, мы еще продолжаем очень сильно зависеть от заграничного рынка. В прошлом году мы на наших отечественных заводах производили моторы только в размере 9 %, и притом моторы, нас не вполне удовлетворяющие. Все остальное мы покупали за границей. В настоящем году мы и здесь имеем некоторые успехи, правда, не в выполнении прошлых заказов, но в росте цифры заказов в счет производства на будущий год.

В прошлом году мы давали своим заводам 20 % из общей суммы наших заказов, в этом году на новый производственный год мы даем своим заводам уже 30 %. Как вы видите, некоторые достижения, хотя еще и довольно скромные, мы и в этой области имеем. Это мы должны считать только начальным успехом. Значение этого успеха, повторяю, не следует переоценивать, ибо перед нами в дальнейшем будут еще колоссальные трудности, преодолеть которые возможно лишь путем напряжения всех наших сил, как государственных, так и общественно-организованных.

Основой широкого развития моторостроения является развитие металлургической промышленности. До сих пор в этом ношении у нас дело обстоит не совсем благополучно. Толь в последнее время мы в этой области нашего хозяйства наблюдаем определенный сдвиг, и сильный сдвиг к лучшему. Это сдвиг проявляется все резче и резче с каждым последующим месяцем, и это уже намечает твердую и прочную базу для настоящего, хорошо поставленного, хорошо организованного советского моторостроения.

Здесь перед ОДВФ развертывается чрезвычайно благодарная, хотя и сложная задача – задача привлечения к делу моторостроения тех технических сил, которыми располагает наш Советский Союз. Уже за предшествующее время ОДВФ сделал немало в этом направлении, но это сделанное представляет собой еще малую часть того, что еще надлежит сделать. Нужно помнить, что в случае мобилизации, войны, в случае военных действий наши потребности как в самолетах, так и в моторах будут огромны. И для учета их надо исходить не из той потребности, какую предъявляет наш Красный воздушный флот в данный момент, а надо исходить из тех требований, которые выявляются в военное время. Вы знаете по опыту прошлой войны, насколько эти потребности чудовищно велики.

Стало быть, задача организации моторостроения должна быть рассчитана на очень широкий размер, на широкий охват. Мы уже имеем организованный трест, ставящий себе определенные цели развития авиационной отечественной промышленности. Но в пределах этого треста нам вряд ли удастся полностью и целиком разрешить проблему моторостроения так, как она должна быть поставлена и разрешена. Несомненно, что сделать это можно, только опираясь на всю нашу тяжелую промышленность, и здесь нашим техникам, нашим инженерам, нашим организаторам нужно будет идти теми путями, которыми идут на Западе и особенно в Америке, – идти путем установки производства не полностью в одном месте, в одном предприятии, а путем распределения, рассредоточения его по отдельным предприятиям, по отдельным заводам. То предприятие, которое дает уже комплектную машину, должно заниматься лишь сборкой отдельных частей, приготовленных в разных местах. Так мы и должны будем ставить дело и так подходить к вопросу организации моторостроения в необходимых для нас размерах.

Помимо этой работы – содействия самолето– и моторостроению, – ОДВФ преследовало и другие задачи: задачу культурной обработки нашего населения, задачу ликвидации неграмотности в авиационном деле и задачу подготовки тех элементов, опираясь на которые наш воздушный флот, и военный и гражданcкий, мог бы широко развернуть свои красные крылья. Каждый из нас понимает и знает, что воздухофлот является чрезвычайно сложным и сугубо техническим делом. Здесь вопрос не ограничивается только самолетами и моторами. Здесь мы имеем перед собой целый ряд других технических элементов. Хорошо сработанные, хорошо оборудованные самолеты, и особенно военные самолеты, обладают целым рядом технических установок: там имеется радиосвязь, там имеются аппараты для фотографирования, аппараты для управления, наконец, аппараты, служащие для специальных боевых целей. Все это придает воздушному флоту сугубо технический характер, и все это требует от обслуживающего состава огромной технической и культурной подготовки.

В случае военных осложнений потребность наша в обученном и подготовленном летном составе и в составе вспомогательном, который подготовляет самолет к действию и его обслуживает, будет огромна; одними своими силами и средствами воздушный флот с этой задачей, разумеется, справиться не сможет, и в этой части перед ОДВФ, при его культурной работе среди населения, развертываются задачи колоссального значения. Надо добиться возможности развернуть широкую работу по внедрению в сознание рабочих масс хотя бы первичных элементов авиационной культуры. Особенно это важно для наших промышленных предприятий, для наших крупных механических заводов. Таким путем могут быть подготовлены широкие кадры работников, опираясь на которые наш воздушный флот сумеет разрешить свои – и гражданские, и военные – задачи.

Кроме работы по ликвидации авиационной неграмотности, перед ОДВФ развертываются и другие задачи. Я имею в виду здесь работу над широким развитием авиаспорта среди городского и сельского населения. Из приведенных ранее справок видно, что в этой части кое-что уже сделано. Имеются сотни спортивных кружков, создано большое количество авиауголков. Но все это является еще ничтожным в сравнении с теми задачами, которые еще впереди. Эту работу по усилению спортивной деятельности и связи с воздушным флотом надо еще во много раз расширить и в то же время надо ее углубить.

Первые наши выступления на поприще авиаспорта являются залогом и дают нам уверенность в том, что в дальнейшие годы мы будем и тут иметь огромные достижения. Вспомните те успехи, которые уже показали наши планерные состязания в Феодосии в прошлом и позапрошлом годах. Несмотря на отсутствие у нас какого-либо опыта в этой области, мы сразу же стали приближаться к мировым рекордам, как в отношении высоты, так и продолжительности полетов. Я уверен, что испытания текущего года и последующих годов дадут еще более мощный толчок этому делу, привлекут еще более широкие массы нашей рабоче-крестьянской молодежи к воздушному спорту и тем самым еще в большей степени обеспечат нам многочисленные кадры любителей авиационного дела, а стало быть, обеспечат и нашу потребность в будущих военных работниках. Таковы общие задачи, которые, по моему мнению, стоят сейчас перед ОДВФ.

Военная промышленность – основа нашей обороноспособности

(из речи на VII конференции управляющих заводами Главного Управления военной промышленности, 25 мая 1925 г.)

Вы знаете, товарищи, что сейчас мы ставим перед вами во весь рост вопрос о необходимости изменения темпа нашей работы, о необходимости скорейшего преодоления всех тех преград, которые стоят на нашем пути; нам нужно в кратчайшее время создать такие условия, которые бы действительно обеспечили укрепление мощи нашего Советского Союза. Вряд ли необходимо останавливаться перед вами долго на тех моментах, которые вынуждают нас к такой острой постановке вопроса. Я сошлюсь только на те многочисленные доклады, которые делались на различных съездах наших советских организаций и, в частности, на последнем нашем Всесоюзном съезде Советов, и которые дают исчерпывающую оценку нашего международного положения и всего мирового положения, взятого в целом. Из этой оценки мы делаем определенные практические выводы как для работников Красной Армии и Красного Флота в целом, так и для работников военной промышленности. Эти выводы сводятся к тому, что и мы и вы должны сейчас всемерно напрячь наши усилия по военной линии, чтобы дело обороны Союза толкнуть вперед гораздо быстрее, чем оно шло до сих пор. Мы должны предвидеть возможные изменения в международной политике в более худшую для нас сторону, чем было до сих пор.

Та стабилизация, то состояние относительной хозяйственной устойчивости, которое характеризует сейчас мировой капитализм, несомненно, будет использовано капиталом для политического укрепления своей позиции. В каких направлениях будет идти работа по укреплению этой позиции капитала? Прежде всего – в направлении нажима на рабочий класс в своей собственной стране. Мы уже видели подтверждающие это положение факты, мы знаем и видим теперь, что даже в таких странах как Дания, Норвегия и др., которые всегда отличались уравновешенностью, своим внешним гражданским миром, – и там развивается ожесточенная классовая борьба в заостренной форме. Мы и здесь наблюдаем наступление капитала в самых беспощадных и в самых угрожающих для интересов рабочего класса формах. Этот нажим, несомненно, будет развиваться и дальше.

Другая линия борьбы капитала – это линия его поведения его политики по отношению к колониальным и полуколониальным народам; уже сейчас мы имеем ряд фактов наступления капитала, заставляющих нас ожидать еще большего усиления этого натиска. Вы знаете о событиях в Северном Марокко, знаете, что там начинается тяжелая борьба между недавно завоевавшими себе свободу жителями испанской зоны Марокко и французской оккупационной армией. Эти факты свидетельствуют, что капитал, почувствовав под собой некоторую устойчивость почвы, переходит в наступление по линии колоний.

Третья линия наступления – это натиск на Советский Союз. Совершенно ясно, что обеспечение или укрепление капиталом своих классовых интересов и позиций в первых двух направлениях невозможно для него до тех пор, пока существует Советский Союз, ибо в одном факте его существования интернациональный пролетариат и народы колоний и полуколоний черпают поддержку для отстаивания своих классовых и национальных интересов. Поэтому состояние относительной устойчивости должно нами расцениваться как все более нарастающая потенциальная угроза для Советского Союза. Я не буду перечислять других фактов, которые с большой убедительностью свидетельствуют о том, что эти опасения не беспочвенны, что они уже ярко подтверждаются на деле рядом мероприятий по осуществлению антисоветского блока, бешено развившейся в иностранной прессе антисоветской пропаганды, морального и иного бойкота Советского Союза и т. д. Чрезвычайно ясно для нас одно – что в тот или другой момент над советским горизонтом могут сгуститься тучи, и мы можем оказаться в таком положении, когда у нас, может быть, не будет другого выхода, как дать отпор натиску капитала, отпор открытой, вооруженной рукой.

Вот в этих условиях наше внимание, естественно, и направляется к усилению обороны Союза. Мы в рядах Красной Армии и Красного Флота ставим сейчас очень остро задачу по поднятию нашей боеспособности. При том внимании, которое уделяется сейчас вопросам обороны, и при той поддержке, которая оказывается нашим правительством военному ведомству, мы рассчитываем, что в целом ряде областей военной работы нам удастся сдвинуть положение с мертвой точки и относительно быстро двинуть его вперед. Если я буду брать и оценивать все области нашей военной работы, то относительно тех областей, которые непосредственно связаны с моей деятельностью как председателя Революционного военного совета нашего Союза, я могу высказать полную уверенность, что сдвиг в них, необходимый нашей стране, будет осуществлен. Есть для этого соответствующее настроение, есть необходимый подъем, желание работать, есть энергия, но нужно будет кое-что предпринять, исправить, несколько улучшить материальное положение нашей Красной Армии, ее быт, несколько подучить командный состав, а обстановка для энергичной и интенсивной работы у нас во всяком случае налицо.

Но когда я подхожу к той области военной деятельности, которая связана с вашей работой и касается самого важного элемента нашей обороны – технического, то здесь все мы, военные работники, и в частности я, вынуждены останавливаться в бессилии или в полубессилии. Надо подчеркнуть, что в моменте технической отсталости нашей армии я усматриваю наибольшую опасность для нашего международного положения и для успешности нашей обороны. Когда я сравниваю сейчас состояние нашего вооружения с вооружением буржуазных армий, то вижу, как далеко мы от них отстаем. Возьмем только один пример – нашу артиллерию: в то время как в отношении дальности стрельбы полевая артиллерия всех буржуазных армий сумела уйти довольно далеко вперед, сумела в полтора раза увеличить дальность своей стрельбы (даже больше – французская артиллерия вместо 8 верст в период войны 1914–1918 годов теперь бьет на 13 верст), мы еще находимся в старом положении в этом отношении. Поле обстрела, благодаря ряду технических усовершенствований в артиллерии других стран, расширилось, – мы же остаемся при старом положении. Правда, есть надежда, что и мы в отношении дальности стрельбы будем иметь некоторые успехи, но они еще будут далеко не теми, которые достигнуты в других странах.

Вот только один пример, который уже доказывает, насколько серьезным и тяжелым является наше положение в отношении технического оборудования нашей армии. Я мог бы привести десятки и других примеров, доказывающих, что во всех областях техники мы отстали от армий крупнейших буржуазных стран. Нас еще можно сравнить с армиями наших ближайших западных соседей, но и здесь, благодаря поддержке мирового капитала, техника прогрессирует, довольно быстро двигается вперед и может настать момент, когда и здесь мы очутимся в том же невыгодном положении, в каком мы находимся по отношению к армиям крупных стран. Таковы обстоятельства дела в нашей технике.

Разумеется, оставаться в таком положении мы не можем. И я как руководитель военного ведомства ставлю основной задачей улучшение, усовершенствование нашей военной техники. Нам необходимо здесь дать такой толчок, чтобы армия почувствовала, что в отношении техники вооружения она не будет поставлена по крайней мере в значительно худшие условия, чем армии наших возможных противников. Надо считаться с фактом, что значение техники отнюдь не может определяться только размерами материального урона, причиняемого техникой, орудиями истребления. Не количеством человеческой убыли определяется значение ядовитых газов или аэропланов. Он должно расцениваться путем прибавления к материальному урону того огромного психического урона, который причиняется применением новых, неизвестных нам средств. Размер этого психического урона не поддается учету, и в известных условиях он может во много раз превышать материальный ущерб, который причиняется этими орудиями истребления. Вот почему мы должны поставить армию в такие условия, чтобы она была знакома со всеми новыми орудиями истребления. Если она не может иметь их в полной мере, то она должна их знать, должна быть воспитана в своих настроениях и чувствах с таким расчетом, чтобы не было от этого паники, чтобы не прекращалась боеспособность Красной Армии. Вот почему технические вопросы приобретают значение, выходящее далеко за пределы непосредственных результатов, оказываемых применением этой техники. Повторяю: сейчас, по этим причинам, Революционный военный совет Союза считает одной из самых настоятельных задач работу над дальнейшим усовершенствованием нашей военной техники.

При проведении этой работы мы вынуждены считаться с целым рядом больших препятствий, лежащих на нашем пути. Мы нисколько не закрываем глаза на те трудности, которые лежат и перед нами и перед вами. Мы прекрасно знаем, что прежде всего придется считаться с недостатком средств, которые могут быть отпущены государством на эти цели. Вот почему мы вопросы технического усовершенствования должны ставить в реальную плоскость и не должны задаваться мечтами и фантазиями. В частности, Красная Армия и не мечтает о том, чтобы нам сразу сравняться с буржуазными странами или их обогнать, но она рассчитывает теперь же достичь хотя бы некоторых успехов, которые укрепили бы наше положение в техническом отношении. Мы знаем, что те ресурсы, которыми обладает военная промышленность в смысле оборудования и пр., не так велики, чтобы мы могли предъявлять требования быстрого и радикального успеха. Мы не можем предъявлять требования радикального изменения нашей техники, перевооружения армии, ибо это предъявит такие колоссальные требования к нашему бюджету, что он их выполнить не сможет. Вот почему в работе над техническими усовершенствованиями мы должны исходить из того, что имеем в настоящее время.

Этим я хочу сказать, что вам в научно-исследовательской изобретательской работе надо прежде всего считаться с тем оборудованием, которое есть, с реальными возможностями настоящего момента, с трудностями перевооружения армии и исходить из тех образцов, которыми мы обладаем, внося в них усовершенствования и изменения, которые, может быть, несколько устарели, но которые сделают оружие пригодным для современного боя. Эту линию нам придется проводить в отношении всех видов вооружения. Но независимо от этого в нашей научно-исследовательской конструктивной работе необходимо все-таки создать и такие условия, которые обеспечили бы нам переход и к новым, усовершенствованным образцам, – условия, допускающие этот переход при достижении нами других благоприятных условий – в отношении финансирования, материального оборудования и т. п. Словом, надо добиваться и того, чтобы изобретательская деятельность не отставала от буржуазных стран. Данные к этому у нас имеются. Та работа, которая велась, является хорошей гарантией того, что в этой части исследовательской работы мы как будто не будем иметь особых опасений, что мы можем рассчитывать на довольно серьезные и большие завоевания. Мне бы хотелось, чтобы вы на своих заводах, во всех предприятиях этому моменту – моменту технического усовершенствования наших средств борьбы – уделили особое внимание, как в плоскости совершенствования существующего оружия, так и в плоскости изобретения новых типов, новых образцов этого вооружения.

Когда мы ставим проблему о перевооружении Красной Армии хотя бы частично, мы упираемся в первую голову в наши материальные ресурсы, в наши финансовые возможности. Однако может ли военная промышленность рассчитывать на то, что в ближайшем бюджетном году и в последующие годы материальные возможности будут лучше, чем были до сих пор? Мне кажется – может. В каких размерах – сказать нельзя, но, несомненно, мы примем все меры к тому, чтобы эти возможности были расширены. Мы должны даже принять меры к тому, чтобы эти возможности расширялись не только путем увеличения бюджетных ассигнований, но и путем внутренних сбережений. Но я должен сказать, что рассчитывать нам на создание военной промышленности, удовлетворяющей нас и в мирное и в военное время, даже при увеличенных бюджетных ассигнованиях, все-таки невозможно.

Это предупреждение далеко не утешительно. Но несомненно, что соответствующей организацией производства, соответствующим подходом к делу можно добиться ряда улучшений, и они обязаны это сделать, ибо, повторяю, один путь, путь финансирования со стороны государства, никогда не сможет у нас быть таким, чтобы удовлетворить все наши потребности.

Мне хотелось бы дальше отметить и другую сторону дел, интересующую нас, интересующую тех, кому придется с оружием в руках отстаивать интересы нашего Союза. Я имею в виду качество той продукции, которая выпускается нашими военным заводами. Я знаю, что сейчас в этом отношении у нас дело значительно улучшилось. Я помню 1920–1921 гг., когда Красная Армия почти поголовно жаловалась на качество изделий, выпускаемых нашими военными заводами, когда винтовки, револьверы, патроны, поступавшие в части, сплошь и рядом оказывались малопригодными для боя. Эти винтовки 1919–1921 гг. пользовались у нас самой скверной репутацией. За последние же годы – должен это отметить с удовлетворением – военные заводы значительно шагнули вперед, качество продукции улучшается, но все-таки в этой части нам предстоит сделать впереди еще очень и очень многое; продукция наших заводов еще и сейчас вызывает большое неудовольствие.

Вот маленький пример, хотя и мелочный, но который может являться некоторой иллюстрацией существующего положения. Я в этом кармане имею три патрона для нагана. Мне пришлось из него недавно стрелять; я выпустил 21 пулю, и три патрона оказались негодными: два дали осечку, а третий совершенно разорвался. Эти патроны были выработки 1919–1922 гг., некоторые из них были без надписи – не то 1923, не то 1924 г. Этот факт показывает, что в отношении качества у нас даже в этом году дело обстоит не совсем хорошо. Возьму, например, револьвер. Каждый наш красноармеец, каждый наш командир ищет револьвер старых годов, и я лично исключения здесь не составлю. Мне приходилось бывать в очень серьезной боевой обстановке, когда только револьвер, действующий без отказа, может спасти. Я, наученный горьким опытом, всегда считал наган более удачным оружием и предпочитал его браунингу и другому автоматическому оружию. И все-таки качеству нагана производства военного времени мы не особенно доверяли, и каждый командир предпочитал изделия до 1914 года.

Это – маленький факт, но он рисует вам настроение в армии. Может быть, позднейшая продукция в значительной степени изменилась, но требуется еще много времени и масса фактов, чтобы переломить определенное настроение, которое создалось вокруг этого вопроса. Эта атмосфера недоверия, эта психологическая атмосфера имеет колоссальное значение для уверенности бойца. Когда ты знаешь хорошо оружие и вполне в нем уверен, тогда можешь лучше и увереннее командовать, распоряжаться и действовать. В этой части у нас еще недочеты имеются, и на качество выпускаемых военной промышленностью изделий вам, ее работникам, нужно будет обратить самое серьезное внимание.

Еще одна из больших претензий, которую имеет военное ведомство по отношению к военной промышленности, – это жалоба наших снабжающих органов на недоделы военной промышленности. Военная промышленность еще не справилась со своими задачами в этой области. Правда, жалобы относятся не ко всем предметам, вырабатываемым заводами, но все-таки в части их они имеют основание и силу. С недоделами должно быть совершенно покончено. Те заказы, которые даются, должны сдаваться полностью, в полном объеме. Я позволяю себе рассчитывать на то, что теперь, когда мы чувствуем определенный сдвиг, с этим недостатком в будущем году мы справимся. Предъявляя к вам это требование, товарищи, я прекрасно знаю ваше положение. По своей деятельности и своим обязанностям мне надо быть в курсе состояния наших военных заводов, надо знать, на что они способны, каковы их материальные и иные возможности. Я слушал целый ряд докладов, прочитал много различного материала, характеризующего состояние военной промышленности, и знаю, какие трудности пришлось вам преодолеть, прежде чем вы достигли первых успешных результатов, которые констатировал Революционный военный совет Союза и констатируете и вы. Я знаю, в каком тяжелом положении находится оборудование наших заводов, знаю, что оно расшатано, знаю, что многое не так организовано, как это требуется, и не потому, что не принимались меры, а потому, что затрудняла работу объективная обстановка.