Текст книги "Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс"

Часть III
Гражданская война

«Через шесть месяцев министры или все будем висеть».

Таков был прогноз Карла Радека в разговоре с Лениным в Швейцарии накануне беспримерного возвращения Ленина из эмиграции в запломбированном вагоне. Тогда только что произошла Февральская революция, и делать какие-либо прогнозы на будущее было опрометчиво. Но Радек угадал. Пока реализовался первый вариант его прогноза, но, чтобы не сбылся второй, всем нужно было ох, как постараться. Однако, кто эти «все»? Кучка революционеров, вся деятельность которых до Октябрьского переворота как раз и была направлена на развал той самой государственной машины, которую теперь в срочном порядке требовалось воссоздать заново. В их рядах тотально отсутствовали специалисты, обученные руководить чем-либо. Нужно было срочно учиться, и делать это приходилось преимущественно на собственных же ошибках.

Новую революцию просвещенное российское общество встретило в штыки. В большинстве своем оно рассчитывало на то, что власть самозванцев рухнет в ближайшие недели. И начался саботаж госслужащих на всех уровнях. Российское офицерство потянулось на Дон к атаману Каледину, не признавшему власть узурпаторов и разогнавшему собственные Советы. На Германском и Австро-Венгерском фронтах у России не оставалось боеспособных частей; армия разваливалась, продолжать войну Россия была не в состоянии.

В таких условиях поздней осенью 1917 года начали править большевики, поддержанные, – пока еще, – левыми эсерами. Льву Троцкому в иерархии новой высшей власти в стране – Совете Народных комиссаров – досталось министерство иностранных дел. От кресла председателя правительства, предложенного Лениным, Троцкий решительно отказался по причине своей принадлежности к непопулярному в России нацменьшинству. Это вызвало протест Ленина, но в качестве альтернативы Ленин предложил Троцкому пост Народного Комиссара по иностранным делам.

Вступив в должность, Троцкий обнародовал документы тайной дипломатии царского и Временного правительств, как и обещали большевики. Опубликованные секретные документы из архива бывшего министерства иностранных дел вскрыли все лицемерие царского правительства, прикрывавшего патриотической фразой своекорыстную политику захвата и раздела чужих территорий. Затем он поборолся, и вполне успешно, с саботажем прежних чиновников своего ведомства, заставил их работать на новую власть. А затем… затем наступил момент истины. Нужно было как-то решать вопрос о прекращении войны. Как мы уже отмечали, этот вопрос был ахиллесовой пятой Временного правительства, и большевики до захвата власти использовали его в своих пропагандистских целях. Теперь же требовалось его решать самим и в несравненно худших условиях.

Брестский мир

В наше время в учебниках отечественной истории все было четко и без дураков. Был вождь всего прогрессивного человечества Владимир Ильич Ленин и продолжатель его дела, возглавивший, организовавший, победивший, сокрушивший. и так далее, – не менее великий вождь Иосиф Виссарионович Сталин. Они возглавили борьбу угнетенных народов России за советскую власть, разбили врагов и отстояли эту власть на фронтах Гражданской войны.

Но где есть ангелы, должен существовать и дьявол. И этим дьяволом был назначен Троцкий. Пробравшийся вместе со своими сторонниками во все органы управления государством, он вредил, как мог, обоим вождям в их самоотверженной борьбе с «гидрой контрреволюции» на фронтах Гражданской войны. А началось это вредительство с подписания мира с немцами. Троцкий, возглавивший советскую делегацию на переговорах, занял странную и никому не понятную позицию «ни мира, ни войны», подписывать мирный договор на предложенных условиях отказался, а армию обещал распустить. Тем самым поставил молодую, неокрепшую советскую республику под удар германского воинства, которое за считанные дни, не встречая сопротивления, захватило огромную территорию от Украины до Прибалтики, угрожая самому Петрограду. И мирный договор с немцами пришлось подписывать на куда более тяжелых условиях.

Позже, на рубеже 90-х годов, когда говорить правду о прошедшем времени, хотя бы вполголоса, стало дозволено, появились и некоторые положительные моменты в оценке деятельности Троцкого: он де, выполняя директивы партии, внес, наряду с другими деятелями советского государства, неоспоримый вклад в дело победы Октябрьской революции и организации Красной армии. Хотя впоследствии все равно перешел на антипартийную линию. Но даже и в те годы, когда деятельность Троцкого в целом была полезна, – в годы Гражданской войны – он проявлял диктаторские замашки, был склонен к излишнему администрированию и самовосхвалению, был нетерпим к критике и т. п. В таком «объективном» ракурсе партийные историки позднесоветского периода трактовали деятельность Троцкого: с одной стороны, он временами был вроде парень ничего, но с другой – все равно сволочь. И не было иного политического деятеля в Советском Союзе, чья деятельность и поведение просматривались бы через такое количество луп и микроскопов, и не было другой вешалки, на которую бы вешали столько промахов и неудач в проводимой политике.

Эта традиция всецело была соблюдена и в трактовке советскими историками роли Троцкого в исходе мирных переговоров с немцами в Брест-Литовске 1918 года. В 1990 г. в издательстве «Политиздат» вышла книга: «Л. Д. Троцкий. К истории русской революции». Составитель – автор биографического очерка и примечаний – доктор исторических наук Н.А.Васецкий. Вот что пишет доктор Васецкий в одном из примечаний этого сборника об итогах Брест-Литовских переговоров. «Дорого стоила деятельность Троцкого и поддерживающих его членов делегации: вместо оговоренных в договоре 150 тыс. квадратных километров Германия оккупировала 1 млн. квадратных километров территории советской страны, установила контрибуцию в 6 млрд. марок». Итак, страшный провал переговоров, грабительские условия мира, – и виновником назначен в единственном числе Троцкий, возглавивший советскую делегацию, – другие члены делегации никому не известны.

А как было на самом деле? О ходе Брест-Литовских переговоров и сопутствующих им обстоятельствах достаточно подробно рассказано в книге М. Веллера и А. Буровского «Гражданская история безумной войны». Согласно этому источнику, события, в кратком изложении, разворачивались следующим образом.

1. Начало переговоров о мире – 12 декабря 1917 года. Советская делегация получает инструкцию затягивать переговоры. Это не было личной инициативой Троцкого, как и все прочие решения. Они согласовывались на высшем партийном и государственном уровне, хотя некоторые из них были инициированы самим Троцким в соответствии с его полномочиями. Тактика затягивания переговоров имела убедительные резоны:

– во-первых, со вступлением Соединенных Штатов в войну положение Германии на Западном фронте было отчаянным. Зачем же отдавать территории, если немцы так или иначе скоро потерпят поражение?

– во-вторых, ожидалась общеевропейская революция, как исход этой войны, которая должна была развалить обе воюющие с нами империи: Германию и Австро-Венгрию. Революция и в самом деле разразилась позже, хотя и не в ожидаемых масштабах.

2. У немцев нет причины опасаться нового русского наступления: армия распущена. С другой стороны, еще до начала переговоров была продекларирована принципиальная позиция большевиков: мир без аннексий и контрибуций. И Троцкий вносит на переговорах предложение: заключаем мир без аннексий, контрибуций и претензий.

3. Немцы вносят ответное предложение: мы заключаем мир без аннексий и контрибуций с вами, если остальные страны тоже на него согласятся. И Совнарком делает такое предложение всем воюющим державам: всеобщий мир без аннексий и контрибуций. Это предложение Антанта отвергла. Они и так уже в двух шагах от победы. Зачем им заключать такой мир?

4. И уже в январе 1918 года Совнарком принимает декрет «Об организации рабоче-крестьянской Красной Армии». С этого момента время и вовсе начинает работать против немцев: преобразованная русская армия скоро вновь станет на защиту рубежей, и таким образом им на Восточном фронте вообще ничего не светит. Однако, все это – в перспективе. Надо сказать, что до этого момента тактику Троцкого на переговорах поддерживало большинство ЦК партии большевиков и весь ЦК левых эсеров.

5. Но вот неожиданный поворот. Украинская Социалистическая Рада объявила Украинскую Народную Республику, не признающую Петроградскую советскую власть. А 24 января Рада объявила независимость Украины. 26 января красные вошли в Киев и стали наводить революционный порядок, что было на данном этапе крупной тактической ошибкой большевиков. Ибо за этим последовало вот что: Рада шлет свою независимую делегацию в Брест; Германия молниеносно признает независимость Украины – и Рада подписывает с немцами мир на их условиях.

6. С этого момента положение заинтересованных сторон резко меняется. 18 февраля, имея в кармане договор с Украиной, немцы и австрийцы переходят в наступление по всему фронту. Не встречая никакого сопротивления, немцы совершают марш, оккупируя обширные территории. После занятия Пскова и Минска они останавливаются.

7. Эти события вызывают раздрай в стане большевиков. Вешают собак на Троцкого: это он убеждал, что у немцев скоро не будет сил и резона наступать; вешают на Ленина: это он толкнул Украину в объятия немцев своей непримиримостью; вешают на Бухарина, который больше всех распространялся про пафос революционной войны.

Ленин в этот критический момент переломил всех. Он грозил выйти в отставку и напрямую обратиться к народу, если не заключим мир. На любых условиях. Нужно сохранить то, что можем. А потом потерянное в этом грабительском мирном договоре постараемся вернуть, когда будут силы и предпосылки к этому, – предпосылки появились через полгода, после капитуляции Германии.

8. И 3 марта 1918 года был заключен мир. Россия отдает немцам Польшу, Литву, Латвию, Эстонию, признает независимость Украины и Финляндии. Были сделаны территориальные уступки Турции в Закавказье. Россия обязуется заплатить Германии крупную контрибуцию, распустить Красную Армию и передать Германии флот. Ближайшее будущее показало, какие из этих обязательств были выполнены, а какие нет. Главный итог: война окончена, советская республика пока еще жива, ряд малых народов и не очень малых получили независимость. А это, между прочим, находится в полном соответствии с провозглашенным большевиками, – и Временным правительством тоже! – лозунгом о праве наций на самоопределение. Такова была последовательность событий, связанных с переговорами о мире с немцами в 1918 году, таковы были итоги этих переговоров, обстоятельства и действующие лица. Однако все эти действующие лица и обстоятельства забыты, и единственным виновником постигшей советскую сторону неудачи на переговорах назван Л. Д. Троцкий.

«Неизвестный Троцкий»

О деятельности Троцкого в качестве руководителя Красной Армии во время Гражданской войны в отечественной истории не сказано почти ничего. Образовавшийся в отсутствии имени Троцкого вакуум был заполнен именами командиров, успевших отойти в мир иной до сталинских «чисток», а также некоторых сохранившихся после чисток из числа приближенных к телу вождя. Но главным организатором Красной Армии и творцом ее побед на фронтах, наряду с Лениным, был, конечно, сам товарищ Сталин. Не обойден вниманием историков был и М. В. Фрунзе, занявший после Троцкого должность Наркомвоенмора в 1925 году, уже после окончания Гражданской войны. Имя Фрунзе увековечено в названии военной академии в Москве, в названии улиц во многих городах Советского Союза и т. д. И, надо сказать, вполне заслуженно. Фрунзе был удачливым высшим командиром Красной Армии, воевавшим на ряде фронтов Гражданской войны. Он также был видным революционером, чудом избежавшим в свое время смертной казни.

О Троцком в сталинский период нашей истории, да и в последующий тоже, следовало говорить только плохо или не говорить ничего. Совестливые предпочитали вранью умолчание, а «истормейкеры» плели что требовалось. В советское время объективная информация о деятельности Троцкого в период Гражданской войны отсутствовала. Однако в 90-е и нулевые годы у нас все же появилось несколько публикаций на заданную тему, более или менее свободных от идеологических штампов. В частности, в издательстве «Олма-Пресс» в 2000 году вышла книга В. Г. Краснова и В. О. Дайнеса «Неизвестный Троцкий. Красный Бонапарт. Документы, мнения. Размышления». Ценность этого издания в том, что его авторы опираются на архивные материалы, представленные документами рассматриваемого периода времени (с 1918 г. по 1925 г.): письма, телеграммы, депеши, заявления, воззвания, речи, интервью, приказы, решения и т. д. Такой подход затрудняет, – если вовсе не исключает, – какие-либо спекуляции на эту тему, что способствует объективной оценке деятельности Троцкого.

Это вовсе не означает того, что с данного момента Л. Троцкий вдруг стал положительным героем переживаемой нами человеческой трагедии. А даже совсем наоборот: направив свои незаурядные способности и энергию на организацию практически из ничего победоносной Красной Армии, он тем самым несет прямую и непосредственную ответственность перед потомками за победу в России советской власти. Вот если бы Троцкий не справился со своей работой и Советы были бы раздавлены армиями диктаторов России и ее атаманов, а сам он был после этого повешен, то тем самым Троцкий, не желая того, внес бы неоценимый вклад в торжество правого дела, – по нынешним понятиям. Не думаю, чтобы потомки поставили за это Троцкому памятник. Просто он вовремя принял бы мученическую смерть, и Сталину не пришлось суетиться с его ледорубом. Но Троцкий перехитрил всех. Он не захотел висеть на одной виселице вместе с Лениным, поэтому работал и за страх, и за совесть.

Занятие подобными исследованиями раз за разом приводит к неутешительному выводу о том, что Россия – страна с «непредсказуемым прошлым», возможно, единственная в своем роде. Впрочем, это общеизвестно. У нас каждое новое поколение трудящихся идеологического фронта, определяющих очередной формат общественного сознания, не просто опровергает ошибки и заблуждения предшествующих поколений, сошедших с политической арены, а прямо таки пляшет на их костях. Как будто бы отныне именно они владеют истиной в последней инстанции и сами не будут, в свою очередь, сметены следующим поколением трубадуров, обслуживающих новую власть.

Вот последний пример. В августе 1991 года граждане нашей страны сбросили ненавистного «Железного Феликса» с его пьедестала на Лубянской площади. Затем приняли конституцию, провозгласившую демократические права и свободы, равенство всех перед Законом, избрали парламент, который разрабатывал законы, спорил, как это везде принято, с правительством и президентом. Но пришла новая власть, и уже ее трубадуры с проклятиями отвергли деяния поколения девяностых годов и даже сами эти годы окрестили «лихими девяностыми» – временем общего беспорядка в стране и в головах граждан. Права и свободы отныне остались, в основном, на бумаге, а власть построила себе «вертикаль». И, чем выше она поднимается по этой вертикали, тем страшнее падать вниз…

Ознакомившись с упомянутой публикацией Краснова и Дайнеса и некоторыми другими материалами, я счел целесообразным выделить здесь отдельные ключевые, на мой взгляд, моменты деятельности Л.Д.Троцкого в указанный период времени и попытаться ответить на некоторые вопросы.

После капитуляции в Брест-Литовске Троцкий покинул пост Наркома по иностранным делам. 19 марта 1918 года был опубликован приказ о составе Высшего военного совета. Председателем совета был назначен Троцкий. С этого момента начинается его карьера на посту руководителя вооруженными силами республики Советов. Вот какими размышлениями сопровождал сам Троцкий свое назначение на эту должность.

«Был ли я подготовлен для военной работы? Разумеется, нет. Мне не довелось даже служить в свое время в царской армии…

В парламентских государствах во главе военного и морского министерств не раз становились адвокаты и журналисты, наблюдавшие, как и я, армию преимущественно из окна редакции, только более комфортабельной. Но разница была все же очевидной. В капиталистических странах дело идет о поддержании существующей армии, т. е. в сущности лишь о политическом прикрытии самодовлеющей системы милитаризма. У нас дело шло о том, чтобы смести начисто остатки старой армии и на ее месте строить под огнем новую, схемы которой нельзя было пока еще найти ни в одной книге. Это достаточно объясняет, почему к военной работе я подходил с неуверенностью и согласился на нее только потому, что некому было иначе за нее взяться».

Этот монолог, в частности, опровергает утверждение некоторых сторонних наблюдателей об излишней самоуверенности Троцкого. Последующая его деятельность на этой стезе то и дело преподносила такие сюрпризы, что для таковой не оставалось и места.

Строительство новой армии

Необходимо было строить новую армию вместо развалившейся царской. Нельзя сказать, что до прихода Троцкого ничего в этом направлении не делалось. Обстановка начала Гражданской войны заставила новую власть озаботиться организацией Красной Армии из разрозненных отрядов красногвардейцев – с централизованным управлением, обеспечением воинской дисциплины и прочими атрибутами современной армии. Но не было аналогов организации народной армии подобного типа, ни единой концепции в вопросе подбора командного состава, в наделении его полномочиями и распределении ответственности.

Ставка на революционный энтузиазм провалилась с бегством от немцев под Нарвой отряда моряков под руководством П. Дыбенко. Энтузиазм хорош до столкновения с первым серьезным противником. А после этого начинается паника. Для Троцкого, – и не только него, – было очевидно, что командовать в армии должны профессионалы и, следовательно, необходимо привлекать в Красную Армию бывших офицеров царской армии. Но как обеспечить

их лояльность по отношению к советской власти? Для этого при каждом командире сколько-нибудь значимой воинской единицы должен находиться назначенный из Центра комиссар, т. е. идейный товарищ, готовый за родную советскую власть не пощадить ни своей, ни чужой жизни. Политический комиссар должен был следить за действиями командира и имел полномочия его расстрелять в случае измены. Однако, по мнению Троцкого, ни комиссар, ни кто-либо другой не должны вмешиваться в распоряжения командиров, – начиная с самого высокого уровня, – носящие стратегический и военно-технический характер, ибо ни один честный и уважающий себя военспец в таких условиях работать не будет.

Троцкому приходилось преодолевать сопротивление «революционных» товарищей, покушавшихся на принцип единоначалия в армии. После Октябрьского переворота наиболее решительно настроенная против советской власти часть офицерства подалась на юг, чтобы влиться в ряды борцов с нею, а за большевиками с самого начала пошли немногие. Однако в конечном итоге в рядах Красной Армии оказалось приблизительно столько же бывших царских офицеров, что и в Белых армиях. Как Троцкий решил эту проблему? Для этого были задействованы различные механизмы – от убеждения до фактического принуждения. При этом случаи измены среди бывших офицеров были относительно редки. А некоторые из них, попав в плен к белым, отказывались воевать против советской власти. 23 июля в газете «Известия ВЦИК» была опубликована статья Троцкого «Офицерский вопрос», в которой он изложил свою позицию в отношении офицеров, стоявших якобы вне политики, а реально не желающих служить новой власти. В частности, он писал:

«…А как же эти офицеры служили в старой армии? Серьезно думать, будто царская армия стояла вне политики могут только простофили. Старая армия была насквозь пропитана политическим духом византийщины, т. е. прислужничества и раболепства перед монархией. Враги царского самодержавия официально считались врагами армии. Гимн был один: «Боже, царя храни». Идеей этого гимна были пропитаны и воспитание офицерства, и солдатская словесность. Это ли не политика? Где, когда и какая армия стояла вне политики? Пусть нам умники расскажут, мы послушаем… Офицерство царской армии руководило гражданской войной против рабочих и крестьян. Тогда это не называлось, правда, гражданской войной. Но рабочим и крестьянам, которых расстреливали, от этого не легче. С этим положением надо покончить. Офицерский паразитизм нетерпим, как и всякий другой. Принцип принуждения должен быть здесь применен с двойной силой. Офицеры получили свое образование за счет народа. Те, которые служили Николаю Романову, могут и будут служить, когда им прикажет рабочий класс. Бывшие офицеры, стоящие не у дел, весьма склонны проповедовать спасительность дисциплины. Советская власть считает, что наступил момент подчинить суровой дисциплине саботирующее и фрондирующее офицерство».

Сделав ставку на использование кадрового офицерства, Троцкий никогда не отступал от этого принципа. Узнав о переходе на сторону противника нескольких офицеров. он предложил разгрузить тюрьмы от арестованных офицеров, против которых нет серьезных обвинений, при условии их согласия служить в Красной Армии. Одновременно их предупреждать, – и отбирать подпись! – что в случае измены и перехода в неприятельский лагерь их семьи будут арестованы. Комиссары должны были владеть информацией о семейном положении своих командиров – не только для принятия репрессивных мер против их семей в случае измены, но и оказания помощи этим семьям со стороны государства при гибели командира.

Позиция Троцкого в отношении использования бывших офицеров и генералов полностью оправдала себя. Это позволило с их помощью создать не только боеспособную армию, но и одержать верх над противником. Однако преодолевать недоверие к военспецам в Красной Армии ему приходилось почти на всем протяжении Гражданской войны. И он своих людей не сдавал. Примером может служить дело первого главкома вооруженных сил Республики И. И. Вацетиса, которого в 1919 году после ряда неудач на фронтах ВЧК пыталась «пристегнуть» к заговору ряда армейских чинов с целью свержения советской власти. Троцкий был против смены главкома. После того, как Вацетис все же был заменен С. С. Каменевым, Троцкий обратился в ЦК РКП(б) с просьбой освободить его от должности члена Политбюро ЦК и председателя Реввоенсовета Республики. Ни от каких должностей Троцкого, разумеется, не освободили, но и по отношению к Вацетису дальнейшие репрессивные меры не предпринимались.

Во время «чисток» Красной Армии в 30-е годы пострадали и многие военспецы. Они виновны были уже тем, что работали вместе с Троцким и под его началом. Кому-то из них ради самосохранения приходилось отрекаться от своего прошлого, идти на сделку с совестью. Тот же бывший главком И. И. Вацетис в 1935 году (!) утверждал по поводу истории с мятежом левых эсеров в июле 1918 года: ««Мятеж» явился завуалированной попыткой Троцкого и его единомышленников спасти Ленина от мести левых эсеров, которые были против заключения Брест-Литовско-го мира». И далее: «…Впоследствии Троцкий, опираясь на своих единомышленников Лашевича, Смилгу, Гусева, генерала Бонч-Бруевича и других, не раз затевал попытки государственного переворота, но все они не удались, так как я (Вацетис – прим. автора) своевременно принимал контрмеры при содействии верных партийцев…». Эта клевета в адрес Троцкого Вацетиса не спасла. В 1937 году он был арестован и через семь месяцев расстрелян.

В сентябре 1918 года в качестве органа высшей военной власти в стране был сформирован Революционный военный Совет РСФСР, короче – «Реввоенсовет Республики», еще короче – «РВСР». По предложению председателя ВЦИК Я.М.Свердлова председателем РВСР был назначен Троцкий. Согласно положению о РВСР, все силы и средства народа предоставлялись в распоряжение РВС для нужд обороны. Всем советским учреждениям предписывалось требования РВСР рассматривать и удовлетворять в первую очередь. Фактически в руках председателя РВСР была сосредоточена почти неограниченная власть, что позволяло ему решать многие вопросы. С момента организации РВСР Троцкий становился вторым по значимости лицом после Ленина в советском государстве.

Как использовал Троцкий возможности почти неограниченной власти в своих честолюбивых планах и личных интересах? Стал ли он и в самом деле вторым Бонапартом, подмявшим под себя в свое время Францию и пол-Европы? Ничего подобного не произошло. В представленных архивных материалах нет ни малейшего свидетельства такого рода поведения Троцкого. Он действовал строго в пределах своих полномочий и, более того, в эти годы пользовался почти неограниченным доверием Ленина.

В июне 1927 года на заседании Центральной контрольной комиссии под председательством Г. К. Орджоникидзе, отвечая на одно из многочисленных обвинений в свой адрес, – это было уже время развернутой травли, – Троцкий предъявил фотокопию бланка, подписанного Лениным, оригинал которого он сдал на хранение в Институт Ленина. Сверху на бланке было написано: «Председатель Совнаркома». А в самом низу страницы рукою Ленина было написано следующее. «Товарищи. Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело. В. Ульянов (Ленин)». Вручая Троцкому этот бланк, Ленин сказал: «Я вам даю такой бланк и могу дать вам их сколько угодно, что я ваши решения одобряю, а на верху страницы вы можете написать любое решение, и на нем будет готовая моя подпись».

А почему, собственно, в вопросе личной власти Троцкий оказался столь непритязателен, чем разительно отличался, например, от Сталина, вся деятельность которого как раз и была направлена на обретение неограниченной власти? Как это ни покажется наивным и неубедительным в глазах умудренного жизнью читателя, однако дело в том, что Троцкий давно сделал выбор и подчинил свою жизнь идее революционного переустройства мира, – а не только России, – для создания нового общественного строя – социализма. Была ли эта идея утопией или содержала рациональное зерно – думаю, что окончательный ответ на этот вопрос не получен и по сей день. Но, так или иначе, по этим идейным соображениям личная карьера для Троцкого, человека, отнюдь не лишенного честолюбия, играла второстепенную роль.

В отличие от Троцкого, Сталин был прагматиком и циником и, если исключить годы юности, никакими идеями озабочен не был. По моему разумению, в революции он был фигурой случайной, и большевики в его лице приобрели лишь своего будущего могильщика. Главным побудительным мотивом у Сталина было стремление к власти, а отсутствие принципов развязывало руки.

РВСР занимался вопросами упорядочения деятельности аппарата управления вооруженными силами Республики, формирования и укомплектования войск, мобилизации и призывов в армию, назначением и перемещением командного, штабного, политического и административно-хозяйственного состава, проблемами, связанными с инспектированием войск и боевой подготовкой, оборонным строительством, переброской войск между фронтами, материально-техническим и медицинским обеспечением, формированием партизанских отрядов и многими другими вопросами обеспечения боеспособности Красной Армии, а в ряде случаев рассматривал вопросы оперативного характера.

По ходатайству Троцкого заместителем председателя РВСР был назначен Эфраим Маркович Склянский. На его долю выпала вся организационная и рутинная работа, входящая в компетенцию РВСР. Фактически он вершил всеми делами в отсутствие председателя: координировал и направлял деятельность других органов, держал связь с ЦК, Совнаркомом и Советом обороны. По свидетельству Троцкого: «…Это была превосходная человеческая машина, работавшая без отказа и перебоев. Это был на редкость даровитый человек, организатор, собиратель, строитель, каких мало». «Электрический Склянский» – так за глаза его называли сотрудники Реввоенсовета Республики.

Э. М. Склянскому повезло не попасть под каток репрессий тридцатых годов, искоренявших «троцкизм» в умах граждан и учреждениях Советского государства. Он умер гораздо раньше и при загадочных обстоятельствах: в 1925 г., находясь в США в служебной командировке, утонул в реке. Это неожиданное происшествие совпало (случайно ли?) с кампанией кадровых перестановок в Красной Армии, связанных с заменой Троцкого на постах высшего военного руководства Михаилом Васильевичем Фрунзе. И таким образом сам собой снялся вопрос, куда девать Склянского вместе с его выдающимися способностями. Впрочем, Склянского от работы в военном ведомстве отстранили еще раньше, направив на административную работу в один из малозначащих наркоматов, из-за чего он и отправился в эту командировку.

Но и не знавший поражений на фронтах Фрунзе руководил Наркоматом обороны всего несколько месяцев. Осенью 1925 года он умирает на хирургическом столе, оперированный без надобности по настоянию партийного руководства и послушного ему медицинского консилиума по поводу язвы желудка.

В этом же году при странных обстоятельствах был застрелен и заместитель Фрунзе легендарный Григорий Котовский. Расследование этого дела было прекращено, так как и его убийца неожиданным образом погиб.

Эта череда смертей в мирное время среди командного состава Красной Армии, совпавшая по времени с большими кадровыми перестановками после ухода Троцкого, вызывает естественное сомнение в случайности этих событий. В таких случаях неизбежен вопрос: кому это было выгодно? И кто, таким образом, может оказаться заказчиком в деле устранения этих руководителей? Более всех заинтересованным, на мой взгляд, может быть лицо, вершащее кадровую политику в партии и государстве, заменяя известных, авторитетных, а потому и более независимых военных руководителей на своих выдвиженцев. Таким человеком в 1925 году уже был Сталин…

Следует к этому добавить, что трагическая судьба после окончания Гражданской войны постигла не только Э.М.Склянского, но и почти всех помощников Троцкого по Наркомату военных и морских дел: Бутова, Глазмана, Семрукса, Познанского, Нечаева, Блюмкина. В конце 20-х годов все они исчезли с политической арены. Глазман покончил собой, Блюмкин был расстрелян, Семрукс и Познанский «пропали без вести», т. е., скорее всего, были ликвидированы без шума и огласки. А во время Гражданской войны каждому из них было чуть больше двадцати лет.