Текст книги "Полуночные кружева"

2
Новосибирск

Труп Галины Соловец был найден в ее загородном доме. Предварительное заключение медиков – обширный инфаркт. Смерть наступила в час ночи.

К делу опять привлекли полковника Сухинина. Генерал Шкловский уговорил уставшего от милицейской суеты Никиту Андреича занять пост начальника уголовного розыска. Временно, на полгодика, до выхода на пенсию. Капризный Сухинин согласился при условии, что подполковника Горбаша и майора Караваева сделают его заместителями, а Караваеву вне очереди присвоят звание подполковника. Генерал никогда не спорил с Сухининым. Дед хочет – надо исполнять. Только и генерал выдвинул свои требования. Начальник уголовного розыска полуторамиллионого города не должен ходить на работу в потертых джинсах. На том и порешили.

Сухинин распорядился отправить труп в морг шестой городской больницы, где он успел подружиться с опытным патологоанатомом.

Вместе с Сухининым на место происшествия прибыл и майор Бунчук, которого стараниями Сухинина восстановили в должности.

– Что скажешь, всезнайка? – спросил Сухинин.

Бунчук по старой привычке продолжал «тыкать» и не соблюдал субординацию, несмотря на высокую должность начальника. Но это когда они оставались наедине. При людях майор ничего подобного себе не позволял.

– Вариантов четыре, Никита Андреич. Леру с Толиком ты отпустил. А они большой зуб заточили против Гали. Она же их подставила, как и всех. Вариант второй. Если мы не найдем в квартире бизнес-плана и договора Соловец с Муратом, то ему выгодна смерть Гали.

– Он и так мог послать ее к черту.

– Не мог. Он получил от нее аванс еще при жизни жены. Я видел расписку. Ты не стал связываться с Викой, псевдоподругой погибшей Нади Ямской, и вернул ей украденные мною вещи без пленки в камере. Но тут выяснилась одна интересная деталь. Виктория является двоюродной сестрой Гали Соловец и ее заместителем в компании. Детей у Гали нет. Теперь фирма достанется Вике. Для справки. Вика живет с Муратом, хотя эта связь тщательно закамуфлирована. Так вот, Вика наш третий вариант. Почему бы теперь Мурату и Вике не объединить две фирмы в одну? Галя оказалась лишней. На кой черт она кому нужна? Ты знаешь, я подумал о том, что их связь началась давно. Помнишь снимок, где ты впервые увидел Галю, Вику и Мурата. Я его сделал еще до того, как Мурат попал в аварию и познакомился с Фаиной. И вот я подумал, а почему Вика делала съемку убийства Надежды для Галины. Соловец не могла знать, когда, где и как Мурат задумал убить свою жену. Она лишь провела подготовительную работу и подсунула ему Фаину и Леру, а дальше все проблемы ложились на плечи Мурата. Я не думаю, что ее держали в курсе событий. Пленка нужна была Мурату, чтобы держать Фаину в узде. Так что Вика прилипла к Надежде по наводке Мурата, а не Галины. Тут есть свой резон и все логично до безобразия.

– Ну а четвертый вариант?

– Если твой патологоанатом обнаружит в крови трупа тот же яд, то стерву убила Фаина.

– Фаина Меркулова?

– Да, Никита Андреич. Уже три дня, как Фаина вернулась из Москвы, но Мурату не звонила и на связь с ним не выходила. Мало того, ходит в трауре. Горбаш все разузнал. Фаина ездила в Москву на похороны своего первого мужа. По всей вероятности, Олеся их общая дочь.

– Нет. Вариант с Фаиной можно отбросить в сторону. Я думаю, она давно уже все осознала и поняла, как ее использовали.

– Ты защищаешь ее, как невесту.

Сухинин хмыкнул.

– Хорошая мысль. Я вдовец, она вдова, ей пятьдесят два, мне шестьдесят два. По моим меркам, она красавица, по ее меркам – я старый пердун. Отличный альянс получится. Скоро мне на пенсию, буду занятой жене варить обеды и встречать ее у больницы после смены.

– С цветами и на кадиллаке.

– У меня джип. Не новый, но тачка классная. Да и на цветы я за всю жизнь заработал. Значит так, Тарас. Отрабатываем все версии. За основную берем Мурата и Вику.

* * *

События приобрели самый неожиданный поворот. На следующее утро в кабинет начальника уголовного розыска явился его заместитель подполковник Караваев. До летучки оставалось полчаса, и никто, кроме Сухинина, раньше времени на работу не приходил.

– Что стряслось, Данила?

– Срочное известие, Никита Андреич. Вчера ночью в автоаварии погиб Мурат Ямской. Когда вы ехали на дачу к Соловец, он уже был мертвым. Вы проехали в километре от его трупа. Он свернул с шоссе, не доезжая до города, на перешеек, ведущий к бетонному заводу. Кстати, в тех местах находится дача Вики. Вероятно, ехал к ней. Освещения там нет. Он не заметил стоящий у обочины КамАЗ-бетономешалку и со всего лета врезался в него. Шел на большой скорости, и его машина чуть ли не целиком ушла под бетономешалку. От нее остался блин. Труп доставали ребята из МЧС. Опознанию не подлежит. Каша. В кармане трупа найден шприц. Пустой, с остатками прозрачного вещества. Его отдали Слону на экспертизу. И еще: в документах, по которым опознали личность, нашли свидетельство о браке с Викторией Рубцовой и телеграмму из Москвы. В ней несколько слов. – Караванов открыл папку и прочитал: «У меня ничего не получилось. Можешь считать себя свободным! Ф.». Телеграмма получена в понедельник, а брак с Викторией заключен в среду. В кармане погибшего найден также мобильный телефон. Последний вызов был в час десять. Мурат звонил молодой жене, а разбился получасом позже.

– Он получил то, на что напрашивался. Ладно, Даня. С молодой вдовой я сам пообщаюсь. Бедняжка. Теперь ей принадлежат две фирмы: мужа и покойной сестры. За что такое счастье?

– Стечение обстоятельств.

– Забудь это глупое определение. Все в этом мире делается нашими руками.

После оперативки, где были расставлены все точки над i, Сухинин остался в кабинете один и почувствовал себя бездельником. Ему недоставало проблем и нерешенных задач.

Вошел молодой лейтенант. Сухинин взял себе секретаря из выпускников школы милиции.

– Товарищ полковник, к вам женщина.

– Меня не интересует пол. Фамилия, имя, отчество и по какому вопросу.

– Фаина Матвеевна Меркулова. По личному.

– Зови! Срочно!

На пороге появилась женщина в черном.

– Чем могу быть полезен, Фаина Матвеевна? – встал полковник.

Вид у нее был решительным. Она подошла к столу и молча подала большому начальнику бумагу.

– Это чистосердечное признание в совершенных мною убийствах. Я обязана понести наказание за свои преступления.

– Присаживайтесь. Можете курить. Вы же курите?

Фаина достала из сумочки сигареты, зажигалку и закурила.

– Вы позволите? – Сухинин протянул руку к зажигалке.

Дальше полковник повел себя неадекватно. Он поджег поданную ему бумагу и бросил в пепельницу.

– Дело закрыто, Фаина Матвеевна. Ветерану оставалось жить полгода. У него был рак четвертой степени. Свою дочь вы избавили от клопа, сосущего кровь. Что касается дела о наезде, то я его рассматриваю как временное помешательство. Вам всего лишь пятьдесят. На свободе вы принесете людям больше пользы, чем за решеткой. Я не думаю, что вы пойдете на новое преступление. Иначе не пришли бы ко мне с чистосердечным признанием. У вас закончился отпуск. Приступайте к работе. В больнице врачи зашиваются без вашей помощи, а многим больным отказывают в операциях. Опыта не хватает. Вам придется жить со своим грузом, и в этом я помочь не могу.

Фаина встала и молча вышла из кабинета.

Она долго бродила по улицам, пока ноги не привели ее к мосту. На середине моста она остановилась, подошла к перилам и взглянула вниз. Нет, она даже не захлебнется. Разобьется о воду, и на дно пойдет уже труп. Только перила слишком высокие. Она подняла юбку и попыталась задрать ногу, но ее остановила сильная рука. Это был тот самый полковник.

– А как же внучка? – спросил он тихим голосом.

Фаина, железная леди, расплакалась как ребенок и положила голову чужому мужику на плечо.

– Идемте. Я провожу вас домой.

И они тихо пошли дальше через мост.

У этого психа Сухинина хватило бестактности припереться на своем старом джипе в больницу через три дня после их первой встречи. Старый дурак приволок с собой букет цветов. И что там было у него на уме? То ли хотел уберечь знаменитого хирурга от необдуманных поступков, то ли сам с ума сходил от одиночества…

3
Лондон

Наверное многие догадались, что Геннадий Алексеевич Гортинский был жив и здоров и попросту сбежал от долгов и неприятностей, грозящих ему в ближайшем будущем.

Сейчас он тихо-мирно дремал перед телевизором в своем номере, как вдруг почувствовал прикосновение холодного металла к затылку. Это был ствол револьвера, и он не думал, будто кто-то решил над ним пошутить и приставил к голове шариковую ручку.

– Это ты, Зыбкое Изваяние? – спросил Гортинский.

– А как ты догадался, хитрый лис? – послышался тихий женский голос за спиной.

– Ты слишком усердно заботилась о моей жизни, Танечка, так что вряд ли теперь убьешь меня.

– А почему бы нет? В России ты числишься среди мертвых. Твой паспорт уничтожен, а то, что ты сохранил заграничный и успел до своей мнимой смерти проставить в нем визу, еще ни о чем не говорит. Неизвестный аферист украл загранпаспорт у известного человека. Русское консульство сделает запрос в Россию, а там скажут, что Гортинский на кладбище. Да, я берегла тебя до последней минуты. Но тогда у меня не было твоего завещания. А теперь оно есть. Эти олухи ничего не смыслят в наших законах. Наследство Алисы достанется мне целиком. Что скажешь?

– Тебя еще интересует мое мнение? Есть одна загвоздка. У тебя нет свидетельства о моей смерти, а без него мое завещание не имеет силы. Я умер для публики. Все видели меня в гробу, этого достаточно, чтобы кредиторы оставили меня в покое. Но врачи мою смерть не констатировали. Медкарта уничтожена, паспорт лежит в сейфе прокурора. Просто я уехал в отпуск. Вот и все. Я жив и здоров. Кстати, труп из крематория вернули в морг, умыли и сняли грим, а на следующий день его забрали родственники и похоронили уже как полагается под его настоящим именем. Так что ты даже могилы с моим именем не найдешь. Но стоит тебе сейчас выстрелить, как ты станешь главной подозреваемой в убийстве, имея на руках мое завещание. И еще одна деталь. При оглашении завещания в дураках оставили не только тебя. В трупе Алисы никакой спермы не было. И умерла она по другим причинам. Есть съемка той кошмарной ночи. Да, это я уговорил Сергея сводить тебя в ресторан. Я знал, что ты не упустишь такого момента. Как и полагается, ты сделала Алисе укол, но вместо инсулина вколола барбитураты. Она и без того напилась виски, так ты еще вколола ей лошадиную дозу психотропного снотворного. Даже у слона сердце не выдержало бы. Есть и еще один любопытный эпизод. Перед тем как уйти в ресторан с Сергеем, ты высыпала таблетки из пузырька к себе в карман, а пузырек бросила на пол. Ты что-то еще хочешь узнать?

– Но я не брала доллары из ее сумочки.

– Их стащила Лиза во время скандала в гостиной по моей просьбе. Она мастерица в таких делах, а на утро я их с удовольствием проиграл в шахматы Сергею. Ну а теперь думай, живым я тебе нужен или мертвым?

Таня отбросила пистолет в сторону, налила себе виски и села в кресло.

– Я знала, что обмануть тебя невозможно.

Она выпила виски, достала из сумочки завещание и порвала его.

– Отлично, – кивнул Гортинский. – Значит, договор остается в силе. Тебе десять процентов, мне остальное.

– Я на большее и не рассчитывала.

Сегодня Таня была особенно хороша. Прекрасное дорогое платье лилового цвета, сделанная в салоне укладка, легкий макияж, и глаза цвета морской волны… От убогой медсестры и следа не осталось.

– Я могу предложить больше, – после паузы произнес Гортинский. – Но не уверен, согласишься ты или нет.

– На что?

– Нам придется материально помочь некоторым бедным женщинам. Так что не все деньги достанутся нам. К тому же я хочу выплатить все долги и вернуться в свой дом. И наконец, я хочу сделать тебе предложение стать моей пятой и последней женой.

Гортинский достал из шкафа роскошный букет лилий и встал перед ней на колени.

– Я все правильно сделал?

Таня выронила бокал из рук и замерла с открытым ртом.

– Ты… Ты делаешь мне предложение? Я согласна. И денег мне никаких не надо.

Она бросилась к двери и взяла оставленный у порога большой пакет. В нем лежал портрет Гортинского.

– Я с ним разговаривала чаще, чем с Алисой. Однажды он упал, стекло не разбилось, но снимок и подложка отскочили в сторону. Там и было спрятано ваше свидетельство о браке. Я его прочитала и положила на место. Ты всю жизнь для меня был лишь мечтой.

– Почему бы ей не осуществиться?

– Я тебе не верю.

– Я не преследую выгоду. Ты то, что я искал всю жизнь.

Таня бросилась ему на шею.

* * *

Вечером того же дня в их номер постучали. Таня открыла дверь. На пороге стоял адвокат Алисы Рокуэлл Стилл.

– Привет, Рок, рада тебя видеть. Проходи. Это мистер Гортинский из России, – указала Таня на немолодого, но элегантного мужчину в хорошей форме. – Вдовец Алисы.

Адвокат растерялся.

– Я так думал, что она поехала на ваши похороны, а сегодня узнаю, что из России доставили ее гроб с телом.

Таня подала адвокату свидетельство о браке. Он его внимательно прочел.

– Но если это так, то брак Алисы с сэром Энсли признают недействительным.

– Вы известный адвокат, Рок, – заговорил незнакомец на хорошем английском языке, – но не очень сильны в законах собственной страны. В Великобритании не возбуждают уголовных дел против покойников. Муж, сэр Ричард, а теперь и жена мертвы. Их брак могут признать недействительным, но суд не может пересмотреть дело о наследстве, так как оно уже было выиграно Алисой Энсли в свою пользу, да и развести покойников нельзя. Повторного дела не будет. Конечно, первая жена могла бы претендовать на наследство, если бы не было других наследников, но они нашлись. Это я, законный муж и вдовец Алисы. И этот вопрос даже вы со своим опытом оспорить не сможете.

– В общем-то, здесь много казуистики.

– Вот вы ей и займитесь, приняв мою сторону, а не первой жены сэра Энсли. У вас все получится. Не сомневаюсь в этом.

– Такое дело дорого стоит.

– Оплатите из собственного кармана, иначе сами угодите за решетку на долгие годы.

Гортинский достал из кармана сложенные бумаги и протянул адвокату.

– Николас Дэлмер пойман с поличным нашими бдительными стражами закона. Он дал чистосердечное признание, и его будут судить как убийцу. Так как вы наняли конюха убить Алису, за вас возьмется Скотленд-Ярд. Здесь все сказано. Это копия, но почерк Дэлмера вам известен. Скажу просто. В моих силах дать ход этим бумагам или промолчать.

Стилл очень внимательно прочел признания конюха и сделался белым как мел.

– Да, конечно, вы имеете полное право на наследство своей жены. Я уверен, что добьюсь положительных результатов, – тихо пробормотал адвокат.

– Не сомневался в вашем здравомыслии. Приступайте к работе немедленно, а сейчас мы вас больше не задерживаем.

4
Заметки из недавнего прошлого

Каждую среду в особняке Геннадия Алексеевича Гортинского собирались друзья, чтобы расписать так называемую «пулечку», поужинать, а затем посидеть в гостиной, попивая коньяк и дымя дорогим голландским трубочным табаком.

В компанию Гортинского входили люди успешные, влиятельные. Вместе они составляли определенную силу. Но объединяло их в первую очередь то, что они знали все темные стороны друг друга. А потому могли, не изворачиваясь, не хитря, не притворяясь, спокойно расслабиться и отдохнуть от суетного мира.

Геннадий Алексеевич был самым богатым человеком из присутствующих. Умение плести интриги, делать неординарные ходы и ставить конкурентов в тупиковые ситуации позволили ему сколотить огромное состояние и подняться на высшую ступень олигархического сообщества.

Но и на старуху бывает проруха, и однажды нашелся умник, сумевший обыграть великого комбинатора. В одночасье жизнь Гортинского резко изменилась в худшую сторону. Геннадий Алексеевич разорился. Друзья от него не отвернулись, напротив, сочувствовали и хотели помочь, но не знали чем.

После традиционного ужина все перешли в гостиную, каждый по обычаю занял свое кресло.

Прокурор Московской области Александр Александрович Вершинин, полный мужчина с представительной внешностью, сел у окна. Он никогда не садился к входной двери спиной. На его жизнь уже трижды покушались, и Вершинин стал очень осторожным человеком, даже в гостях у друга предпочитал соблюдать бдительность, и это при том что особняк Гортинского считался неприступной крепостью.

Борис Федорович Гаврилович никого не боялся, он сел в кресло, стоящее спинкой к двери. Гаврилович занимал должность главного врача крупнейшего медицинского онкологического центра известного не только в стране, но и за рубежом. Заслуженный профессор, доктор наук, светило. Единственный из присутствующих гостей, не имеющий врагов.

Вадим Иннокентьевич Бортник, как правило, разливал напитки, чем и занимался на данный момент. Он был самым молодым в компании (ему недавно стукнуло пятьдесят), слыл успешным адвокатом и имел свою контору. На него работало более ста юристов, и за свою двадцатипятилетнюю практику он не проиграл ни одного дела. Последние пятнадцать лет Бортник занимался делами Гортинского, и очень успешно. Но в последнее время Вадим Иннокентьевич чувствовал себя неуютно. Гортинскому предстоял тяжелый судебный процесс, и Бортник имел серьезные опасения, что его проиграет. Но не факт проигрыша беспокоил Вадима Иннокентьевича, а то, что он не сможет защитить человека, которому обязан своими достижениями.

Усевшись, гости получили по пузатому бокалу коньяка и достали свои трубки. Табаком, как всегда, угощал хозяин.

Гортинский подошел к камину и взял с мраморной полки конверт.

– Вчера я получил не совсем обычное письмо, друзья мои. Думаю, многих из вас оно развеселит, кого-то заставит задуматься, а кто-то пожелает высказать свое мнение после услышанного. В этом письме заложена любопытная идея, достойная внимания.

– Это хохма? – спросил прокурор.

– Скорее сюрприз. Его писал человек, обладающий гибким умом и отличной фантазией. Но если честно, я еще не могу сформулировать своего мнения. Я лишь нарисовал картинку в собственном воображении, но она мозаична и в ней хватает белых пятен. Если эту идею воплотить в жизнь, то придется прорисовать каждую деталь.

– Никто из нас не способен плести паутины интриг, достойных вашего внимания, Геннадий Алексеич, – добавил адвокат, единственный из присутствующих, обращавшихся к хозяину на «вы».

– Не будем забегать вперед, Вадим. Прошу вашего предельного внимания. Итак!

Гортинский вынул из конверта несколько листков и начал читать:

– Многоуважаемый Геннадий Алексеевич! Пишет вам доброжелатель и возможный партнер, если моя идея будет принята. Речь идет о вашей четвертой жене Алисе Борисовне Ставской. Прошу вас, не отбрасывайте письмо в сторону, а дочитайте до конца. На сегодняшний день Алиса имеет состояние в сто семьдесят девять миллионов фунтов стерлингов, из которых не заработала ни гроша. Живет в пригороде Лондона в своем имении. Вы когда-нибудь слышали выражение «черная вдова»? Есть такая порода пауков. Они очень крупные и черные. Самка после совокупления с самцом пожирает его. Но «черные вдовы» есть и среди людей. Женщин, разумеется. Описывать вам бывшую жену не стану. Таких женщин не забывают. Вы первый ее мужчина, любимый и все еще живой. Других, я полагаю, она не любила, а пожирала. Вторым ее мужем был американец. Это он увез ее из России. Он внезапно умер после года совместной жизни. Алиса унаследовала тридцать пять миллионов долларов и его фирму. Фирму, разумеется, она продала и получила еще кучу денег.

Вдова горевала недолго. Третьим ее мужем стал француз. К сожалению, Алисе опять «не повезло». Бедняжка скончался через полгода, оставив несчастной на пропитание восемьдесят пять миллионов евро. Убитая горем вдова переехала в Англию и вышла замуж в четвертый раз. Потомственный аристократ сэр Энсли также не выдержал чар Алисы и скончался через три года после брака. Он долгожитель, а все потому, что в Англии очень сложные законы по части наследства. Пришлось терпеть. Но если учесть, что последний муж страдал импотенцией, а его шофер и конюх были полные сил мужчины, то страдания можно назвать терпимыми. Теперь эта стерва цветет и пахнет. Она умна, хитра и невероятно жестока. На ее пути вставать категорически не рекомендуется. Лучшее, что можно сделать, – это казнить гадину до того, пока она не вышла замуж в пятый раз. Почему бы нам этого не сделать?

Посмеялись? А теперь к делу. Алиса до сих пор является вашей женой. Официальные документы хранятся в сейфе, к которому я имею доступ. Этот факт подтверждает высылаемая мной копия свидетельства о браке. У меня есть причины желать смерти этой суке. К тому же она ее давно заслужила. Но я не хочу мести, я хочу наказания. Месть – это слишком просто. Алиса имеет свои слабости. Она сентиментальна. По этой причине и хранит все ваши письма, фотографии и документы. Достаточно придать огласке ваше свидетельство о браке, и международный суд объявит все ее последующие браки недействительными. Вследствие чего ей придется вернуть все деньги умерших мужей их родственникам. Но такой вариант меня не устраивает. Мадам Ставская найдет себе нового лоха. Таких пауков можно только давить.

Теперь о главном. У вас скоро юбилей. Шестидесятилетие. Это повод. Еще большим поводом станет ваше заявление о своем наследнике, так как вы уже не очень хорошо себя чувствуете. Повод плюс интерес. Созовите всех стервятников, готовых перегрызть друг другу глотку за ломаный грош, и они так и сделают. Главной жертвой станет Алиса. Вы единственный, с кого она так ничего не поимела. Уж теперь она своего не упустит. Как жена, она имеет право на ваше наследство больше остальных. Это сделает из нее жертву номер один, а вам обеспечит алиби. Вы же не заинтересованы в смерти своих гостей? Подвох заключается в том, что умрете не вы, а она. Вы, как законный муж Алисы, унаследуете все ее состояние, так как других наследников не существует. К тому же вы ничего не знаете о ее состоянии и законах Британского королевства. Так вот, за идею мне полагается десять процентов от сделки, что составляет восемнадцать миллионов фунтов, остальное вам. Вы согласны? Обмануть меня нельзя, в противном случае я уничтожу все документы и вы ничего не получите. Но я вам доверяю, вы не алчный человек.

Вам будет нужен сообщник, знающий детали операции, способный контролировать ситуацию, а на крайний случай, готовый пойти на убийство, если остальные струсят. Он тоже должен иметь алиби. Еще одна деталь. В доме не должно быть камер видеонаблюдений и жучков. Это может напугать любого, самого отчаянного головореза. И последнее. Мой пароль «Зыбкое Изваяние». Когда я его назову, вы поймете, с кем вам придется делить деньги. Я сама найду вас, когда придет срок. Успехов!»

Гортинский положил письмо и копию свидетельства о браке на журнальный столик.

– Ну-с, друзья мои, как оцените сюжет?

Пауза длилась долго. Друзья дымили трубками, и комната затянулась голубым облаком. Хозяин распахнул дверь на балкон, и легкие занавески вздулись, впуская в гостиную теплый весенний воздух из сада.

Первым заговорил адвокат:

– Ваша смерть, Геннадий Алексеич, выгодна только вам. С мертвого и спросить нечего. Вы уже дважды заложили имение. Если эти детали выявятся на суде, вас посадят за мошенничество в крупном размере. Но это пустяки. Вы задолжали банкирам пятьдесят миллионов долларов, объявив себя банкротом. Вот с ними мировую не заключишь. А если вы умрете, то вам ничего не грозит. Эта мысль мне показалась интересной.

– Такой мысли никто не высказывал, – вмешался прокурор. – Ты ее додумал, Вадим. Но тот, кто писал тебе это письмо, Гена, должен знать, что у тебя за душой нет ни гроша.

– Об этом даже соседи не знают, Саша, – поправил прокурора хозяин. – Банкиры не хотят афишировать мое финансовое положение. Они знают, что я дважды заложил особняк и свои земли. Теперь они рассчитывают на то, что я возьму новый кредит, чтобы вернуть им деньги. Банкротам кредитов не дают. Так что банкиры рта не раскроют до судебного процесса. У меня есть месяц.

– Да уж, наследство тебе не помешало бы, Гена, – хитро улыбнувшись, произнес доктор. – Идея Вадима с твоей смертью не лишена смысла. Это нетрудно устроить. Вплоть до похорон с мелочами. У меня в центре лежит больной, очень похожий на тебя. Чуть постарше. Если ему сбрить бороду, покрасить волосы и положить в гроб, то все поверят, что в нем лежишь ты. А ему жить осталось как раз не больше месяца.

– А как же его родственники? – удивился прокурор.

– Им сообщат о смерти на три дня позже. Отвезем труп в крематорий, там все простятся с любимым Геной, но сжигать не будем, а вернем в больничный холодильник. Все просто. Один труп и двойные похороны. Директор крематория не откажет мне в примитивной услуге. Я заведу на тебя карточку и вложу в нее анализы умирающего.

– Суд и банкиры потребуют свидетельство о смерти, – вмешался адвокат.

– Выпишем. Какие проблемы? Главное, сохранить его паспорта, а свидетельство потом можно уничтожить. Усадьбу у тебя по-любому отнимут. Садись на самолет и лети в Лондон. Ведь там у Алисы поместье, полагаю, не хуже этого.

– Значит, вы все согласны с тем, что ее придется убить? – тихо спросил Гортинский.

– Но с пользой! – провозгласил прокурор. – Человек, написавший тебе письмо, по-любому расправится с Алисой, только ты с этого ничего не будешь иметь. Речь идет не о рублях, а о фунтах. А фунт чуть ли не в два раза дороже доллара.

Адвокат что-то писал и в разговор не вмешивался.

– А вот Алисе мы выпишем настоящее свидетельство о смерти и отправим в Лондон вместе с телом, – сказал профессор Гаврилович.

– Однако с тебя, Боря, потребуют результаты вскрытия и диагноз. А с меня – отчет о следствии, – невозмутимо рассуждал прокурор. – Значит, я должен найти и арестовать убийцу. Нам потребуется козел отпущения.

– Доброжелатель в письме предлагает найти мне верного помощника, – словно очнувшись ото сна, заговорил Гортинский. – Я давно отошел от дел, и у меня нет секретаря. Но если я еще в силе, то он должен быть. Остается подобрать подходящую кандидатуру, которой можно без сожаления пожертвовать.

– Хорошая идея, – согласился прокурор. – Нужен отчаянный парень, у которого нет выхода. Тут надо подумать, где такого достать. В Москве живет один старый прохвост, некий Максим Леонидович Оргингольц. Я трижды имел возможность его посадить, но так этого и не сделал, преклоняясь перед его талантом мошенника и компьютерного гения. Уникальный тип. Он может подобрать нам достойную кандидатуру для секретаря. Я с ним встречусь. Мне он не откажет.

– Послушайте меня, любезные господа, – отвлекся от писанины адвокат. – Смертельно больной миллионер Гортинский не решил еще, кого сделать своим наследником. Вот почему он собрал у смертного одра в день своего шестидесятилетия самых близких ему людей. В том числе и последнюю жену Алису Борисовну Ставскую. А почему нет? Старая любовь не ржавеет. Но все дело в том, что он умрет, так и не вписав имени наследника в завещание. Интрига будет сохраняться до последнего дня. Это в вашем духе, Геннадий Алексеевич.

– Ты хочешь сказать, Вадим, что у кандидатов на наследство появится желание прочистить себе дорогу и они перережут друг другу глотки? – спросил доктор Гаврилович.

– Да. И первым кандидатом в покойники будет Алиса. Надо лишь пустить слух о том, что она с Геннадием Алексеевичем до сих пор не разведена.

– Тогда Гене придется собрать в доме банду головорезов. У него нет друзей, кроме нас. Гена отшельник. Кто может претендовать на его наследство? – пожал плечами прокурор Вершинин.

– Мои жены, – коротко ответил хозяин дома.

Все переглянулись.

– Ты хочешь сказать, что эти женщины готовы пойти на убийство? – нахмурил брови Вершинин.

– Несмотря на то что вы считаете меня отшельником, я в курсе событий. Иначе не мог бы руководить бизнесом. Хочу напомнить тебе, Сан Саныч, что ты познакомился с Максом Оргингольцем через меня. Это я попросил тебя вытащить старого осла из болота. И ты его вытащил. Это он меня снабжал нужной информацией в последние пятнадцать лет. Так вот. Все мои жены страшнее мешка гадюк. Я знаю, на что они способны. А сейчас все, за исключением Алисы, живут в нищете. Наследство – их последний шанс выкарабкаться из зловонной трясины. Эти женщины давно уже потеряли надежду на счастье. Впрочем, это справедливо. Никто из них не заслужил лучшей участи. Эгоистки до мозга костей, ждущие всю жизнь манны небесной. Они слетятся на мои похороны, как коршуны. Вот только им не надо знать до приезда сюда, что я позвал всех четырех. Им предстоит познакомиться здесь. Здесь они и будут взвешивать свои шансы. Ранее они не встречались. Алиса знает, что до нашего знакомства я был женат три раза. А Фаина, моя первая жена, понятия не имеет, сколько раз я женился после нашей разлуки. Со второй и третьей женами я тоже не обсуждал личную жизнь. От всех уходил я.

– В этом есть свой смысл, – задумчиво протянул профессор. – В конце концов, смерть одной из женщин – это не обязательно убийство. Человек существо хрупкое. Тем более что мы ничего не знаем об этих людях и об их скрытых болезнях. Всякое может случиться. Думаю, нам ничего планировать не следует. Все получится само собой. Так всегда бывает, если вокруг одного человека сгущаются тучи.

– В этом и есть соль всех комедий! – воскликнул адвокат. – Никто никакого наследства не получит. Но не только потому, что его нет. Об этом женам знать не обязательно. Геннадий Алексеевич так и не решит, кто станет его наследником, и все его состояние достанется секретарю.

Все застыли в изумлении.

– Как такое возможно? – спросил прокурор.

– Секретарь сам впишет свое имя в завещание. Я всего лишь добавил в него один пункт. Звучит он следующим образом: «Если моя смерть наступит до того момента, как я сам назову или внесу в настоящий документ имя своего наследника, то наследником считать человека, выбранного и вписанного моим личным секретарем и доверенным лицом господином…», но как его зовут, мы пока не знаем, кандидат еще не выбран. «И считать его моим законным наследником, как если бы я вписал его имя лично собственной рукой».

Все засмеялись и зааплодировали.

– Этот прохвост впишет себя, – гоготал профессор.

– Конечно. С него и будут требовать долги, – кивнул адвокат. – Но самое смешное в том, что он всех оставит в дураках, не подозревая о подвохе, а бывшие жены будут готовы разорвать его на куски. Это будет настоящий спектакль.

– Смеется хорошо тот, кто смеется последним, – с серьезной физиономией произнес Гортинский.