Текст книги "Шпага, магия и чуть-чуть удачи"

А еще Сандолорес был родиной матери Рагнара.

Дома здесь отличались куда меньшей изысканностью, чем в столице или том же Роквелле. Не набрал еще город, не так уж давно бывший рыбацкой деревней, положенного по статусу лоска. Однако недостаток отделки с лихвой возмещался затягивающей стены зеленью виноградных лоз, плюща и еще кучи растений. Город в растениях буквально утопал. Именно благодаря им даже в самые жаркие дни на его улицах дышалось легко, а пыли практически не было. Рагнару с детства нравился этот город, вот только бывать здесь удавалось нечасто и всегда с оглядкой.

Копыта негромко цокали по камням. В этом городе никогда не возникало проблем с дорогами – мощное скальное основание требовало лишь однажды, в начале строительства, подравнивать его. Проблема была с землей – небольшие, хотя и пышные садики при домах высаживали сплошь на привозном грунте. Хорошо еще, воды в достатке – давным-давно, еще во времена, когда здесь стояла пара невзрачных домишек, какой-то проезжий маг вывел из глубины водную жилу. Зачем? Да боги его ведают. Может, заплатили ему, что вряд ли – откуда у нищих рыбаков такие деньги. Может, оказали какую-нибудь услугу. А может, просто стало жалко людей, точнее, женщин, каждый день таскающих кувшины с водой за несколько лиг. Альтруисты среди магов, как ни странно, встречаются. Так или иначе, сделал, и вот уже годы стерли в своем круговороте и самого мага, и его имя, а мощный родник, почти речка, все еще снабжает чистейшей, холодной до ломоты в зубах водой город, и его хватает с избытком. И людям, и скотине, и стоящим в порту кораблям.

Ирия со своей обычной непосредственностью вертела головой. В Сандолоресе она оказалась впервые, и ей было интересно. Рагнару – не очень, а потому он сидел спокойно и ровно, как скала, не забывая, правда, контролировать окружающее пространство. Что поделаешь, отпечаток профессии, да и делать это было легко – с седла он мог легко заглянуть практически через любой забор, их здесь строили низкими, скорее, декоративными.

Сандолорес строился недавно и, как большинство молодых городов, по плану, однако рельеф вносил свои коррективы. Улицы петляли не хуже перебравших вина змей, и непривычному человеку ориентироваться здесь было непросто. Ирия не заметила даже, как Рагнар взял чуть в сторону, проехал ничем не примечательным переулком – и остановился напротив поросших вездесущей зеленью развалин. Место в городе ценилось, особенно здесь, практически в центре, но никто не смел посягнуть на руины небольшого старого дома. И Рагнар, приезжая сюда, каждый раз видел все большее запустение. И растения, отчаянно борющиеся за место под солнцем, его не оживляли.

Когда-то, в детстве, он думал, что восстановит этот дом. Сейчас понимал – не будет этого никогда. Потому что нельзя вернуться в прошлое, а любая подделка под него только сделает хуже. И единственное, что оставалось, это сохранять мертвые руины – память, даже такая мрачная, должна жить.

– Зачем мы здесь? – тронула Рагнара за рукав Ирия.

– Затем, что, раз ты станешь моей женой, тебе надо знать не только светлые страницы нашего рода, – спокойно ответил некромант. – У нас случалось всякое. И, кроме всего прочего, ты получишь и фамильных врагов. Здесь стоял дом моей матери…

Да, мать… Последняя в небогатом и не слишком древнем роду, сестра номинального главы небольшого клана. Отец познакомился с ней случайно и влюбился без памяти. Она ответила взаимностью, искренней, это говорили все. Даже враги ни разу не пытались распускать слухи. Никакой выгоды, политической или еще какой, никакого расчета. Просто обычное человеческое счастье, принесшее уют в мрачный замок некроманта. Несколько лет счастья, а потом…

Местные кланы постоянно грызлись между собой. Иногда это выливалось в настоящие войны, маленькие, но от того не менее ожесточенные. И так было до тех пор, пока дед нынешнего короля, Манвер Третий Жестокий, не решил этот вопрос в своей манере – быстро и качественно.

Вообще-то, отец считал, и Рагнар был с ним полностью согласен, что Жестоким короля прозвали зря. Да, некоторые действия его выглядели, прямо скажем, неаппетитно, однако на самом деле были предельно рациональны. Ни на одного повешенного, колесованного, лишившегося головы на плахе больше, чем необходимо. И сколько жизней на самом деле спасала, к примеру, жутковатая смерть пойманных разбойников, хотя бы даже потому, что их скрывшиеся от королевского правосудия коллеги после этого шалить на дорогах боялись до мокрых штанов, трудно даже подсчитать.

Король до поры до времени смотрел на привычку кланов рвать друг другу глотки с небрежной снисходительностью. Ну, пускают друг другу кровь – может, им это нравится. В конце концов, дворяне в столице каждый день шпагами звенят – и ничего, традиция у людей такая, предками завещанная. Пока в своем узком кругу разбираются – пусть их… Однако, когда во время очередной стычки город заполыхал, все разом переменилось.

Ущерб интересам королевства Манвер Третий прощать не собирался, и головы вождей моментально украсили расставленные на главной площади колья. Там они и висели в трогательном единении, пока не слезла плоть и не остались чистые, выбеленные жарким солнцем черепа. Несколько сотен деятелей поменьше вздернули, невзирая на возраст и положение. Акция была проведена столь быстро, что никто не успел ни подготовиться, ни сбежать. Привыкшие к тому, что они сами заправляют в этих местах, забияки попросту не ожидали такого. В их головах не укладывалось, насколько велика разница между их амбициями и мощью государства. Сутки – и порядок был наведен.

Разумеется, после того, как кланы были обезглавлены, мгновенно все не утихло. Сохранилось достаточно молодых сорвиголов, не желающих мириться с новой реальностью, и солдаты еще долго отлавливали их по горам, но это были уже мелкие эпизоды. Ничего похожего на организованное сопротивление королевская армия не встретила, и через несколько лет, потеряв большую часть взрослых мужчин, кланы успокоились.

Однако любое спокойствие – понятие относительное, и старая вражда то и дело вспыхивала, подобно язычкам огня под серым и, казалось бы, давно остывшим пеплом. С каждым годом все реже и реже, но – случалось. И однажды в такое пламя угодила мать Рагнара, приехавшая со старшим сыном в гости к родителям.

Рагнар был тогда еще мал, но хорошо помнил грохот выстрелов, трескучее пламя, вздымающееся в небо жутковатыми алыми вихрями… Мать запихнула его в погреб, а сама присоединилась к последним защитникам дома. Она была неплохим магом и дорого продала свою жизнь. Потом враги обшаривали дом, искали и добивали уцелевших. Рагнар спасся чудом, в качестве которого выступил его отец. Узнав о происходящем, он бросил все, наплевал на возможные проблемы с властями и, открыв Дорогу, ринулся на помощь. Но чуть-чуть опоздал.

Если верить тому, что рассказывали случайные очевидцы, на город тогда опустилась ночь. Могучий некромант, один из сильнейших магов королевства, учинил такое, что об этом до сих пор вспоминали разве что шепотом. С тех пор никто не рисковал устраивать хоть какую-нибудь бузу в городе. Вот только мать это Рагнару не вернуло. И стояли развалины старого дома да населенная призраками серая пустошь на месте, где располагалась твердыня вражеского клана. Молчаливая память о человеческой глупости, никому не нужной вражде. И еще о том, как опасно связываться с некромантами.

– Скажи, – когда он закончил, Ирия подождала немного и, убедившись, что продолжения не будет, и решила спросить сама. – Почему у нас в замке об этом никто не знает?

– Ну почему никто? Милли знает точно. В конце концов, она примчалась сюда вместе с моим отцом. Наши матери крепко дружили…

– Но… почему не знала я?

– А зачем? – искренне удивился Рагнар. – То, что моя мать погибла, ты знала, да и остальные тоже. А нюансы… Во многих знаниях много горя. Как своей будущей жене я тебе обязан это рассказать. Хотя бы потому, что номинально глава клана сейчас я, а потом этот титул вместе со всеми плюсами и минусами унаследуют наши дети. Конечно, все это мало что значит, но мало ли.

Они еще немного помолчали, а потом Рагнар толкнул своего коня каблуками и, не слишком торопясь, поехал в сторону воздушной гавани. Время еще было, и он намеревался использовать каждую доступную минуту, чтобы немного перевести дух. Последние дни напоминали ему непрерывные скачки, и, стыдно признаться, он устал. Да и раны, на лбу и на груди, саднили, что было не смертельно, однако здорово портило настроение.

Место для посадки дирижаблей в Сандолоресе располагалось на небольшом удалении от города. Ничего не поделаешь – рельеф. Ближе попросту не нашлось подходящей для воздушных гигантов площадки. Откровенно говоря, и эта удобством не отличалась – маленькая, тесная, с постоянными ветрами, несмотря на скалы вокруг и единственным направлением для более-менее комфортного взлета и посадки. В общем, мастерство от пилотов, летающих в эти края, требовалось отменное, и дирижабли можно было принимать только среднего класса, тяжелые грузовозы попросту не вписывались в габариты площадки. Флотские уже который год грозились навести порядок и построить собственную площадку, хотя бы и на плавучей платформе, но пока дальше разговоров дело не шло, и неудобства расклады, конечно, создавали. Ну а куда деваться? Приходилось терпеть. Как известно, за неимением герцогини полюбить можно и дворника.

Командовавший всем этим безобразием человек был под стать занимаемому посту. Осознающий собственную значимость и незаменимость здоровяк с гортанным произношением вначале смотрел на визитеров, будто они никто и звать их никак, а выслушав их дело, просто послал. Не было у него времени (а главное, желания, это читалось между строк легко и непринужденно) заниматься ерундой вроде проблем явившихся непонятно откуда визитеров. Тем более делать это он и впрямь не обязан. Рагнар смиренно слушал и обтекал, Ирия, как и положено по местным понятиям женщине, стояла позади него и тоже молчала. Вот только когда ей довольно толсто намекнули, что если она проявит определенную благосклонность, то дело может обернуться совсем иначе, Охотница вспылила и пообещала кое-кому кое-что отрезать. Что она может, орангутанг при должности понял сразу, все же кто такие Охотники и на что они способны, знали все. Поэтому он резко поскучнел и поинтересовался у Рагнара:

– Я вижу, вы уже уходите?

– Да, – голосом некроманта можно было, казалось, заморозить океан.

– Тогда почему так медленно?

– Потому что, думаю, мы договоримся.

На лице его собеседника промелькнула тень заинтересованности. Наверняка решил, что сейчас ему предложат взятку – нормальная ситуация для этих мест, освященная традициями, можно сказать. Рагнар усмехнулся, шагнул к нему и положил на стол аккуратный сверток. Вот так, сколько лет таскал с собой без толку – и, наконец, пригодился. Посмотрел, как начальник воздушного порта разворачивает плотную вощеную бумагу, затем как бледнеет его лицо, сунул ему под нос украшенную одним-единственным перстнем руку и благосклонно сказал:

– Прежде, чем совершить, что должно, познакомьте меня со своим преемником, уважаемый.

– Владыка, – из голоса здоровяка будто по волшебству исчез всякий намек на вальяжность. – Владыка…

– Да, это я, – слова Рагнара звучали ровно и вполне благосклонно. – Только понять это стоило до того, как вы оскорбили мою невесту и меня самого.

– Владыка…

– Заело? – участливо спросил Рагнар. – Сам виноват. В общем, я сейчас схожу пообедать, а когда вернусь, ты или найдешь, чем искупить вину, или… сделаешь, что должно. Брысь.

Полчаса спустя, когда они не спеша ужинали в небольшом и очень дорогом ресторане с видом на море, Ирия, все это время молчавшая, наконец спросила:

– Ну, и что это было?

Что «это» она не пояснила, но Рагнар и сам прекрасно понял. Усмехнулся, аккуратно промокнул губы салфеткой и ответил:

– Это как раз один из тех нюансов, которые тебе стоит учитывать, если ты все же не передумаешь становиться моей женой.

– То есть?

– Это – человек моего клана. То, что он меня не узнал, уже само по себе жуткое оскорбление. Видел он меня, правда, единственный раз, восемь лет назад, но это роли не играет. Намек тебе на койку – это, опять же, оскорбление, причем мне же. В общем, такое по местным обычаям смывается кровью.

– И что дальше?

– Дальше? Ничего особенного. Я ему вручил ритуальный обсидиановый нож, которым этот умник теперь обязан прилюдно вспороть себе живот. Варварство, конечно, однако, согласись, хороший аргумент в споре.

– Но…

– Ирия, родная, – девушка от неожиданности вздрогнула. Никогда раньше он к ней так не обращался. – Эти горы редко рожают интеллектуалов, зато придурков, ценящих только силу и жестокость, в избытке. Честное слово, мне страшно представить, что я мог стать одним из них?

– Страшно? – Ирия не верила своим ушам. Напугать некроманта – это что-то с чем-то.

– Я неправильно выразился, – печально улыбнулся Рагнар. – Скорее, противно.

Это звучало еще более невероятно. Противно… Некромант, привыкший копаться в не первой свежести трупах, в первую очередь утрачивает чувство брезгливости. Рагнар поймал ее недоуменный взгляд:

– Я воспитан в несколько иной шкале ценностей. И, подозреваю, мать не зря старалась не привозить меня сюда. Ей тоже не хотелось, чтобы я стал таким, как ее родственники. Жаль только, прошлое не оборвешь. Сегодняшний случай – тому пример.

– Но… – Ирия вспомнила, с чего начинался их разговор.

– Ир, я не мог отступать. Потеря лица – это в перспективе куча проблем.

– Я не о том. Он что, действительно вспорет себе живот?

– Не факт. У него есть несколько выходов. Или действительно покончить жизнь самоубийством, чего ему вряд ли хочется, или придумает, чем меня задобрить. Хотя, откровенно говоря, не знаю, как. Еще варианты – сбежать и опозорить свой род, вызвать меня на поединок и попытаться оспорить звание главы клана… Пожалуй что и все. Подозреваю, он сбежит – вряд ли рискнет бросить вызов Охотнику…

Дверь в ресторан открылась, и через порог, свысока глядя на сидящих за столиками немногочисленных посетителей, шагнули четверо. Впереди вышагивал тот самый здоровяк, что недавно давился словами, глядя на нож, за ним следом еще трое. Физиономии, печатью интеллекта не отмеченные, зато мордально все они похожи, как братья. Рагнар усмехнулся:

– Ты знаешь, похоже, я ошибся. Если что, держи мне спину.

Судя по всему, этот урод на всю голову сообразил, что переубедить главу клана не удастся, а потому решил сразу перейти к оскорблениям. Во всяком случае, вызов, который он произнес, формально звучал безукоризненно, а вот тон… Да за него убивают! Впрочем, Рагнар слушал вполуха, больше размышляя о том, почему его оппонент решился на такое безумие. И чем дальше, тем больше он склонялся к выводу: глупость, недостаток информации и гонор.

Нет, в самом деле, связываться с Охотником себе дороже. Вот только если не знать фактов, а верить сказкам, то выходит, что без своих эликсиров Охотники – самые обычные люди. И в бою тоже обычные, этот же умник наверняка крайне высокого мнения о себе как о бойце… Стоп, он ведь и вовсе не понял, что Рагнар Охотник! Знак гильдии скрыт под одеждой, вот и не увидел. Наверняка решил, что сын богатого папочки нанял Охотницу в качестве телохранителя. Отошел от шока, прикинул шансы… Ну, что же, глупость наказуема. Формально Рагнар имел право попросту указать вызвавшему его на дверь, разницу в статусе еще никто не отменял. Фактически же это ударило бы по его и так непонятно к чему подвешенному авторитету. А раз пошла такая пьянка, то и хама этого, и его братьев придется валить. Это, конечно, не на пользу и без того небольшому клану, но оставить все как есть, показать слабость (а иначе эти примитивы отступление не воспримут) куда хуже и опаснее.

От размышлений на тему вселенской глупости Рагнара оторвало лишь осознание того, что в ресторане воцарилась тишина. Абсолютная, гробовая, слышно, как муха под потолком гудит. И, похоже, от него ждали ответа. Усмехнувшись, он лениво сменил позу на более расслабленную (это внешне, на самом деле, из нее проще было уйти с линии атаки) и небрежно бросил:

– Орлы! Что деревья клюют. Дверь за собой не закрывают короли и собаки. Вы что, короли?

Лица его оппонентов разом побагровели, но, прежде чем они нашли достойный ответ (ох, не хватает ребятишкам ни образования, ни опыта дискуссий с теми, кто их не боится), Рагнар осадил их волной ледяного презрения:

– И чего встали? Идите на улицу, ждите меня там, а то мне под одной крышей с олухами вроде вас сидеть противно. Или вы думаете, что ради такой мелочи, как этот дурацкий вызов, я прерву ужин? Сейчас поем и займусь вами. И не забудьте вызвать стражу, чтобы зафиксировала законность вашей смерти. Брысь, щенки!

«Щенки», самый младший из которых был лет на десять старше Рагнара, дружно побагровели, однако глава клана был в своем праве. И, когда Охотники вышли из ресторана, даже в начавших сгущаться сумерках было видно, что все они красные от гнева. Рагнар улыбнулся – знающий его человек предпочел бы сделать в штанишки – и громко поинтересовался:

– Стража здесь?

Стражники были, человек десять, не меньше, один из них – офицер, заметно отличающийся не только мундиром, но и чертами лица. Все правильно, низовое звено набирали из местных, но командиров, начиная с сержантов, ставили из коронных провинций. Так надежнее. Некромант поприветствовал его кивком головы и холодно бросил:

– Здесь и сейчас. Свет!

Ирия вскинула руки – и над небольшой площадкой, которая в иное время служила для установки дополнительных столов, если масштабы гулянки превосходили возможности заведения, вспыхнула россыпь мелких светящихся шариков. Вот так, единичный осветитель, чтобы охватить такое пространство, забирает у мага сил раз в десять больше, а тут главное мастерство. Для мага вроде Ирии, у которой с ним все в порядке, а вот силенок маловато – самое то.

– Возможно, стоит перейти на специально огороженную площадку? – впервые открыл рот офицер.

Рагнар лишь усмехнулся в ответ:

– У меня нет времени куда-то бегать. Формального запрета нет, так что не будем тянуть кота за лапку. Место клизмы изменить нельзя. И не нервничайте вы так, крови будет немного. К бою!

Бросивший ему вызов здоровяк шагнул вперед, сбросил куртку, показывая, что под ней нет доспеха. Рагнар усмехнулся и последовал его примеру, благо кольчуга и так оставалась в походном бауле. Зато теперь на шее закачался медальон – перекрещенные стрела и меч, а посередине череп. Знак гильдии Охотников, моментально заставивший противника малость взбледнуть. Вот только отступать ему было уже некуда. Отлетели в сторону ножны, благородной сталью блеснула шпага:

– Ну что, орел, обмочился? – и холодно, безразлично припечатал: – Трус.

Нет для местного мужчины большего оскорбления, даже если оно и соответствует истине. Здоровяк выхватил шашку – местные любили такое оружие – и рубанул. Быстро, на замахе, для непривычного к местному колориту человека неожиданно. Вот только Рагнар неплохо знал, как здесь дерутся, что могут – а чего нет.

Противник еще только начал движение, кажущееся ему невероятно быстрым, но для Охотника растянутое, словно увязшее в сиропе, а Рагнар уже контратаковал. Шаг вперед и вбок, парировать – мягко, чтобы заставить шашку соскользнуть по клинку его оружия, отклониться. И завершить движение режущим ударом, которого, в общем-то, от шпаги никто не ждет. У шашки нет гарды, кисть руки не защищена. Короткое, скорее ожидаемое, чем реальное усилие – и клинок, змеей скользнувший к руке противника, начисто смахивает большой палец. Полный боли вскрик, уже после того, как шашка зазвенела по камням, а шпага широким маховым движением, более приличествующим какому-нибудь мечу, уже завершает свой полет, отделяя голову незадачливого поединщика от тела не хуже гигантской бритвы.

– Пять секунд – полет нормальный, – бесстрастно заметил Рагнар, глядя на катящуюся по камням голову, с лица которой так и не успело исчезнуть удивленное и почему-то обиженное выражение. Повернулся к братьям убитого, ткнул концом окровавленной шпаги в лежащий поверх его одежды ритуальный нож. – Можете воспользоваться. Прямо сейчас.

Дальнейшее было предсказуемо. Все трое ринулись вперед, выхватывая на ходу шашки. Наверное, рассчитывали, что вместе они сильнее. Может, и так – наверняка эти умники привыкли сражаться организованной толпой. Вот только Рагнар такую реакцию ожидал.

Со стороны это было, наверное, не так уж и жутко, настолько быстро все произошло, но для некроманта, выбросившего навстречу атакующим заранее подготовленное заклинание, время словно бы остановилось, точнее, очень-очень замедлилось. Он в деталях видел, как вспыхивает и разлетается клочьями одежда. Человеческая плоть вздувается пузырями, чтобы мгновение спустя лопнуть. Обугленные лоскуты вспыхивают призрачным голубоватым пламенем, а потом осыпаются серым пеплом, тут же сдутым назад порывом черного ветра. Зрелище, неприятное даже для видавшего и не такое, но не применявшего в деле это заклинание Рагнара. А стражникам, стоящим в стороне, просто показалось, что люди мгновенно превратились в выбеленные костяки, через секунду рассыпавшиеся на отдельные кости. Впрочем, и этого кое-кому хватило, чтобы сложиться пополам в приступах рвоты.

– Ну, вот, как-то так, – Рагнар аккуратно вытер шпагу о рубаху убитого врага. Внимательно осмотрел клинок на предмет зазубрин, остался доволен и пристроил оружие на его законное место, забрал ритуальный нож. Потом не спеша подошел к офицеру, все еще пребывающему в ступоре, помахал ладонью перед его лицом. – Эй-эй, не спать. Кто правомерность и законность поединка фиксировать будет? Быстро, быстро, открываем глазки, хлопаем ушками, – он несколько раз щелкнул пальцами перед носом офицера, и тот, наконец, пришел в себя.

– Что это было?

– Небольшая демонстрация возможностей, – любезно ответил некромант. – Зафиксируйте, что положено, и отведите меня к мэру. Я ведь могу на вас рассчитывать, не так ли?

Как оказалось, и впрямь мог. Не зря же считается, что есть люди, которые лучше служат не за совесть, а за страх. И нечего удивляться тому, что, несмотря на позднее время, мэр сидел на месте и ждал дорогих гостей. Похоже, авторитет рода Тассу, напомнившего о своих возможностях, моментально взлетел на недосягаемую высоту. И, естественно, мэр заверил Рагнара в том, что новый управляющий воздушными сообщениями приложит все усилия, дабы исполнить свой долг так, как положено.

Дирижабль появился с первыми лучами солнца – его капитан, хорошо знакомый с особенностями здешней навигации, явно поджидал этого момента. Полный штиль, достаточная освещенность – идеальная погода, особенно когда приходится садиться на такую неудобную площадку. Ловко корректируя курс (Рагнар быстро определил, что двигатели дирижабля ничем не уступают тем, что были установлены на захваченном недавно «Соколе»), изящная воздушная машина плавно развернулась и, точно вписавшись между острыми горными пиками, зависла над посадочной площадкой. Еще несколько минут, и гондола замерла в половине локтя от земли. Оставалось лишь поаплодировать искусству пилота, что Рагнар и сделал. Мысленно, разумеется.

Наверное, экипаж и пассажиры дирижабля были удивлены встречей. Караул из стражников, мало похожий на почетный, и Рагнар, напоминающий сейчас злодея из детской сказки. Черные камзол, шляпа, скрывающая бинт, плащ – все, как полагается. Ирия скромненько пристроилась за его левым плечом, являя собой разительный контраст с некромантом – светловолосая, одежда в тон, аж облизнуться хочется. Уловив его настроение, девушка незаметно толкнула жениха в бок и сделала страшное лицо. Логично, в общем-то, хотя бы потому, что веселье с образом некроманта в глазах обывателей не вяжется совершенно. Так что пришлось усилием воли подавить желание дать ей подзатыльник и с каменно-отрешенной гримасой подойти к опустившемуся трапу. На высоте одной ступени, по мнению Рагнара, совершенно ненужный атрибут, но богатые пассажиры любят путешествовать с комфортом и платят за него. Так что захотят ковровую дорожку – им ее расстелят. Вот только не в этом случае.

Капитан «Красотки» был лет на пять старше Рагнара и выглядел именно так, как и положено настоящему покорителю стихий и первопроходцу воздушных трасс. Высокий, широкоплечий, светловолосый, с правильными чертами лица и в мундире, безукоризненность которого нарушалась самую малость. Настолько, что это подчеркивало лихость, но не давало ни малейшего повода обвинить капитана в небрежности.

Впрочем, и мундир, и образ воздушного волка капитан носил по праву – хотя «Красотка» не была ни военным, ни исследовательским дирижаблем, мастерство пилотирования Рагнар успел оценить. И даже почувствовал рядом с капитаном некую долю робости – и потому, что сам так не умел, и из-за мгновенно возникшего комплекса неполноценности. Да, некромант и сам не мог обижаться на внешность, но рядом с капитаном он попросту терялся. Хотя, как ни странно, ни малейшей зависти или раздражения капитан у него не вызвал. Наверное, потому, что не играл, и, редкий случай, созданный образ был органичным продолжением его настоящего.

– С кем имею честь? – несмотря на внеплановую задержку, капитан не был раздражен. Спокойствие, доброжелательность – эти эмоции, свойственные сильному и уверенному в себе человеку, Рагнар легко различил, а вот злости и раздражения – ни капли.

– Рагнар Тассу, некромант.

– Афел Вольтера, капитан. Чем обязан?

Рагнар изложил свое дело максимально кратко и четко. Естественно, в той его части, которая затрагивала интересы самого капитана, не забыв прозрачно намекнуть, что если «Красотка» по-прежнему намерена пользоваться услугами здешней гавани, то лучше сотрудничать. Капитан в ответ лишь плечами пожал:

– На борту нет никаких эльфов, вы можете это легко проверить.

– Уже, – кивнул Рагнар. Соответствующим образом настроенные поисковые амулеты, с которыми пришлось провозиться всю ночь, он активировал еще в тот момент, когда дирижабль пришвартовался, и они дружно утверждали, что ни Эллен, ни эльфийки на борту нет. Слабенькие эманации, которые исходили от корабля, могли быть признаком чего угодно. И того, что на этом дирижабле было что-то, сделанное руками перворожденных и несущее их магию. И того, что у кого-то из находящихся на борту имелась толика эльфийской крови. Последнее вероятнее, в конце концов, потомки эльфов среди людей не редкость, взять хотя бы Ирию.

– И мы не брали их на борт в Роквелле.

– Это я тоже знаю.

– Тогда какие вопросы?

– Видите ли, капитан, одна из разыскиваемых нами особ – сильный менталист. Она могла вас заставить просто забыть о том, что вы ее взяли на борт и куда-то доставили. Поэтому нам просто необходимо опросить людей – по косвенным признакам это легко вычисляется.

Это если удастся использовать опыт, полученный во время короткой совместной работы с префектом Бартолли, подумал Рагнар, но вслух свою неуверенность озвучивать, естественно, не стал. Сейчас надо было выглядеть сильным и уверенным в себе, и, похоже, пока что это ему удавалось.

– Мои люди полностью в вашем распоряжении, – капитан понимающе кивнул. – Но пассажиры…

– Они меня интересуют в последнюю очередь, – здесь Рагнар малость кривил душой, но решил пойти навстречу капитану. Да и просьбу мэра Сандолореса, для которого любой скандал – удар по кошельку, игнорировать не стоило. Приходилось идти на компромисс. – И так ясно, что большую часть пути либо сидели в каютах, либо вовсе спали.

– Ну, тогда не вижу проблем. И даже облегчу вам задачу.

Капитан не соврал. Желая побыстрее разобраться с неприятным делом, он дал Рагнару доступ к курсопрокладчику. Это, вообще-то, запрещено правилами, но капитан, будучи заодно и владельцем дирижабля, решил, что в подобном случае может пойти на небольшое нарушение, дабы побыстрее отделаться от неприятного визитера.

Прибор, в отличие от многих используемых людьми устройств, не имел в своей основе ни человеческой магии, ни плененных людьми же демонов. Чисто механическая конструкция, фиксирующая все отклонения от курса и производимые дирижаблем маневры, включая посадки. Очень удобно в том плане, что магией воздействовать на него крайне сложно. Точнее, для воздействия требуются определенные специфические знания. Более того, мало кто из не имеющих прямого отношения к дирижаблям людей вообще догадывается о существовании подобной аппаратуры. И сейчас она принесла результат.

Менталистка поработала на славу. Никто из экипажа об эльфийке не сказал ни слова. Воспоминания о том, что она вообще была на борту, оказались заблокированы начисто, и не Рагнару снимать отделившую их от мира стену. Более того, никто, включая капитана, не помнил, где, когда и зачем они приземлялись ночью, перед самым рассветом, но бездушная железка записала все. И, главное, дала возможность с помощью капитана и штурмана определить точку, в которой это происходило. Совсем недалеко отсюда, в горах, на неудобной площадке, к которой, судя по записям, притереться удалось лишь с третьего захода.

Вот и все, в принципе. Куда меньше, чем хотелось бы. Тем не менее какая-то зацепка появилась. С капитаном расстались если и не друзьями, то, во всяком случае, довольные друг другом, а Ирии бравый летун отвесил такую гору комплиментов, что Рагнар ощутил нечто вроде укола ревности или как минимум вспышки мелкособственнического инстинкта. Впрочем, задерживаться слишком долго они не стали, и к обеду уже вновь сидели в том же ресторанчике, что и вчера. Официанты, испуганно поглядывая на грозного некроманта, шустрили как могли, но Рагнару было все равно – он думал.

Итак, эльфийка прилетела. Что же, это было вполне ожидаемо. В столице ей делать точно нечего, она там будет бросаться в глаза, привлечет не-здоровое внимание. Обезопасить себя от него крайне сложно, это вам не экипаж дирижабля, всем мозги не подчистишь. И, разумеется, замаскироваться не получится – в столице чересчур много сильных магов, личину они раскусят «на раз». По этому поводу Рагнар специально консультировался с Бартолли, и тот согласился с его доводами.

Стало быть, если Эллен и отправилась в столицу, то с другими сопровождающими. Или с напарником эльфийки, или еще с кем-то. А сама менталистка рванула сюда – как-никак, эльфийские леса и все такое… Вот только место ее высадки в картину никак не вписывалось. По всему выходило, что дирижабль должен высадить ее именно там, или уж довезти до города. Отсюда верхом ехать полдня, не больше. Но зачем высаживать совсем рядом с городом, да вдобавок в не самом удобном месте? Ни два, ни полтора, как говорится.