Текст книги "Человек в системе"

14. Саблезубый тигр был гениально приспособлен к борьбе за существование. Огромные клыки рвали становую жилу, рассекали хрящ и спинной мозг меж позвонков, перерезали артерию под толстенной шкурой и подкожным жиром гигантских и защищенных млекопитающих. Как две отточенные рогатины всаживал он в добычу.

С чего вымер? Мышцы мощные, костяк прочный, шкура теплая, желудок разве что камни не переваривал. Жить да радоваться!

Современный тигр не имеет никаких видимых преимуществ перед древним саблезубым. Все то же, только хлипче. Кости тоньше, мышцы меньше, зубы короче. Почему выжил?!

Саблезубый был специализирован более основательно. По логике вещей, именно он должен был выиграть в естественном отборе. Ноу. Сдох красавец могучий и непобедимый.

15. Белый медведь – это чудо эволюции. Приспособился! Самый крупный хищник на планете – до 700 кило. (Только однажды застрелили гризли, который был еще больше. Но еще больших белых, скорее всего, просто не встречали в ледяных пустынях, – что не означает еще их отсутствия.)

Он плавает бесконечно в ледяной воде, живет на льду и снегу, переносит любой мороз Арктики и ловит тюленей и моржей у лунок и в глубине подо льдами.

И вот стало теплеть. И что? И он вымирает. Жратвы нет? Пока хватает. А – не то размножается хуже, не то болеет невесть чем чаще. Уменьшается поголовье.

16. А вот леммингу, песцовому корму, – хоп хны. Множится и балдеет.

17. Да-да, еще про динозавров вспомним. Огромны и мощны, никого не боялись. Приспособлены – идеально! Не то метеорит, не то Великое оледенение неясной причины, – сдохли болезные.

Да-да, катастрофизм Кювье и пр. А в рост пошли маломощные кошкоразмерные мыши, предки млекопитающего древа эволюции.

18. То есть. Чем жестче, чем четче, чем целесообразнее приспособлено животное к конкретным условиям своей жизни – тем труднее ему адаптироваться к изменению условий.

Чем ближе к идеалу приспособления – тем меньше возможностей для перестройки.

И дело не в изменениях кормовой цепочки, или температурного баланса, или солнечной радиации, или микрофлоры. Дело в изменениях условий существования в принципе. Которые вроде бы напрямую существованию вида не угрожают. Но взятые в совокупности – подрывают его жизненную силу.

Развитие приспособительных механизмов расходует адаптационный ресурс.

То есть. Стало чуть холоднее, чуть меньше солнца, чуть суше, чуть легче каким-то микробам стало размножаться, – и саблезубый тигр стал как-то в общем немного хуже себя чувствовать. Хуже ровно настолько, чтобы баланс рождение-смерть внутри вида пошел в минус.

А несаблезубый выжил. Упростился! Унифицировался. Стал менее профильно ориентирован. И заменил собой крутого убийцу.

Вот словно есть одна доля жизненной силы. Определенной емкости, как кастрюля. И можно из нее зачерпнуть много – и сделать огромные клыки, или гигантскую неуязвимую тушу, или крылья птеродактиля размахом с истребитель. А можно каждый раз брать по щепотке и залеплять какую-то мелкую трещину внутри, если вдруг изменились внешние условия, и организм затрясло в нештатном режиме. И если много из кастрюли уже зачерпнуто – мало осталось на мелкие адаптации к препятствиям. А мало было зачерпнуто – тогда, вроде, и нет ничего особенного в животном, но выживает себе заразная серая крыса, и ничто ее не берет!

19. Однако если вообще не приспосабливаться к внешним условиям – сдохнешь с гарантией и совсем быстро. Приспособительный механизм есть у любого существа.

Стало быть. Есть «коридор» целесообразной степени приспособления. Ниже некоего уровня – и неприспособленное существо вымирает очень быстро. Нежизнеспособная мутация. Проигрыш в борьбе за существование. Жертва любой конкуренции.

Но и выше некоего уровня – тоже плохо! А именно:

Чем совершеннее вписано существо в биоценоз – тем труднее оно адаптируется к любым изменениям биоценоза.

Вот такой мелкий Закон предложил бы я походя со всеми возможными оговорками.

20. А я все подпрыгиваю и волнуюсь, что недостаточно понятно, недостаточно научно, что надо бы еще что-нибудь уточнить.

Ну вот понимаете… Уж какие были в миллионолетиях чемпионы по выживаемости и приспособленности! Жрали ужасть что, и могли одним обедом год прожить. Жили в каких-то буквально венерианских условиях. Тепла сохраняли каждую маленькую калорию в центре гигантской туши. Не боялись ничего. И вымерли порой от непонятно вообще каких неизвестных напастей… жить бы им да радоваться.

Именно потому, что они так классно были приспособлены – они не смогли пережить ни малейшего отклонения от условий, к которым так классно приспособились. До мелкого штриха они были вписаны в сущность своего мира.

21. Переходя меру, гиперразвитие приспособляемости переходит в недостаток автономии.

22. Виду в биоценозе необходим люфт: может жить так, а может и сяк, а может эдак.

Адаптационный ресурс и витальный люфт подразумевают друг друга.

23. Тараканы приспособлены к жизни гениально. К чему они только не адаптируются! К влажности и сухости, жаре и изрядному холоду, к чудовищным дозам любых отрав и убойной радиации. По мнению ряда энтомологов, ядерную катастрофу только тараканы и переживут.

Уже миллионы лет тараканий вид не изменяется. Древнее это существо. Пережило динозавров, пережило мамонтов; не ровен час и нас переживет. Классный адаптационный ресурс! Сам масенький, юркий, всеядный и прочный такой, кстати!

Он такой крутой, что эволюционировать ему незачем. И так неплохо живет. Улучшение ему – враг хорошего. Тараканьи мутации отметаются к черту. У кого отклонение – тот урод, и природа сбрасывает его со скалы жизни.

Мощная, совершенная адаптация перекрывает виду эволюционную перспективу.

Можно сказать, что весь адаптационный ресурс тут пущен сразу в дело. Но уже не так, как у саблезубого тигра.

24. Первая форма реализации адаптационного ресурса – совершенная узкая специализация. Вид идеально приспособлен к определенному питанию, окружению, ландшафту, климату. В своем виде спорта и весовой категории вдрызг побил всех конкурентов. Но перемен не переносит! Нет уже на них адаптационного ресурса.

Вторая форма реализации адаптационного ресурса – совершенная широкая специализация. Вид все жрет, везде живет и никакая зараза его не берет. Готов переселиться в любое место и на любую диету. Не вымрет! Но и развитие свое прекратил. Природа его, так сказать отчеканила в совершенную для него форму.

Совершенная эволюционная форма – это тупик.

25. Если мы введем условно понятие эволюционного ресурса. И будем разуметь под ним способность вида эволюционировать. Что предполагает генетическую склонность к мутациям выше какого-то порога, и чтоб мутации эти были жизнеспособны – и настолько заметны и качественно отличны, чтоб эти отличия могли собираться в совершенствование вида в направлении усложнения. То:

Излишек адаптационного ресурса препятствует эволюционному усложнению вида.

Излишек адаптационного ресурса словно высасывает потенциальную генетическую энергию, составляющую эволюционный ресурс.

Адаптационный ресурс и эволюционная перспектива соотносятся взаимозависимо.

Сравнительно узкий адаптационный коридор, не выше не ниже определенного уровня, открывает эволюционную перспективу. Уровень адаптационного ресурса ниже – вид вымрет в пертурбациях. Уровень адаптационного ресурса выше – вид выживет и так, ограничиваясь мутациями в пределах вида.

26. Эволюция – это ответ вида на вызов среды, когда нельзя адаптироваться, но можно выжить.

Эволюция – это: измениться или сдохнуть!

Кто не сдох и не адаптировался – тот эволюционировал.

27. Эволюционный ресурс – это способность вида к изменениям вместо адаптации, в предпочтение адаптации, при недостаточности адаптации или при невозможности адаптации к новым условиям. (Под адаптацией, понятно, имеем в виду комплекс физиологических реакций, сохраняющих гомеостаз организма без морфологических изменений.)

Адаптационный ресурс – способность вида к морфологическому самосохранению при изменении условий существования.

Соотношение А-ресурса и Э-ресурса вида определяет его судьбу, его движение по ступеням эволюции и место в верхнем или нижнем коридоре развития, открытом либо тупиковом.

И наконец мы добрались до человека, себя, любимого, который нас только и интересовал.

28. Неандерталец был приспособленнее нас к жизни. Можно сказать и так: его эволюционная матрица была совершеннее. Или так: он был плотнее вписан в биоценоз.

Более коренастое тело, судя по всему, обладало более сильными мышцами и лучше сохраняло тепло. Большие легкие в емкой грудной клетке обеспечивали большую выносливость в движениях и усилиях. Мощные длинные руки не уступали руке кроманьонца в расположении пальцев и способности к ручным операциям.

В большой голове был отличный большой мозг. Он не был меньше – он был больше чуток, чем у кроманьонца! А на единицу общей массы тела – у неандертальца приходилось еще больше мозга, чем у кроманьонца! Поскольку был неандерталец в среднем чуть-чуть полегче.

Причем: в тяжелых природных условиях надежнее выживают и действуют люди некрупные, жилистые, выносливые, – это подтверждается всей человеческой практикой.

Кстати, на неандертальце еще и шерсть не вся слезла, вполне волосатый был человек. А это и дополнительное утепление, и защита от травм. Голая кожа в борьбе за существование много счастья не сулит…

И социально он был организован точно так же. Первобытное стадо, род, племя, стая. Коллективная охота, взаимопомощь.

У него было мышление, и еще какое абстрактное! Были зачатки искусства, и обряд, и ритуал. И покойников своих неандертальцы хоронили по-людски, в оформленных могилах.

И вымирать ему было абсолютно не с чего. И в борьбе за существование проиграть кроманьонцу он никак не должен был. Практически неандерталец во всем кроманьонца превосходил!

Ряд тысячелетий они сосуществовали. Вряд ли мирно. Этнография и этнология показывают, что дикарские племена чрезвычайно жестоки. Чужаков терпят только по крайней необходимости. Инстинкт! Уничтожить конкурентов и занимать ареал своим родом, передавая как можно шире свои гены.

Однако неандертальцы кроманьонцев не победили. Напротив, исчезли сами. Причина?

Антропологи выдвинули ту версию, что в среднем у неандертальца был более покатый лоб, слабее развиты лобные доли мозга, а там расположены важные сдерживающие центры, необходимые при социальной организации. Короче, мозг неандертальца, хоть был и больше, и не глупее, но менее способствовал рациональному устроению общества. И вот организацией общества, координированием и сложением своих усилий кроманьонцы коллективно выбили менее коллективных неандертальцев.

Теперь посмотрите на лоб чемпиона мира по боксу в супертяжелом весе Николая Валуева и скажите, сравнив с картинками в учебнике, похож ли Валуев на неандертальца или все-таки на его предка питекантропа? А ведь нормальный человек, один из нас.

Устройство черепов австралийских племен и многих африканских – никак не кроманьонское, а именно что неандертальское. Мощные надбровные дуги или даже валик, низкий покатый лоб, очень крупные и «размазанные» черты лица, маленький и скошенный назад подбородок. (Кстати, вообще упоминать об этом сегодня – дико неполиткорректно!)

(Здесь может находиться огромный абзац, переходящий в отдельную книгу о неравноценности рас современного человечества. Не с моральной точки зрения, разумеется, а в смысле эволюционного развития. Но этот неполиткорректный расизм мы гневно отметаем. Заметим только, что современные чернокожие африканцы могут успешно встраиваться в европейскую цивилизацию. Могут быть музыкантами, спортсменами, менеджерами и офицерами: и даже президентами США! Правда, математиками и физиками не могут, но история еще не кончена. Однако – создать собственное цивилизованное государство на манер европейского неграм не удается! Дикари режут друг друга! А австралийским аборигенам, кстати, встроиться в современное цивилизованное общество вообще не удается, разве что на правах малоквалифицированной туземной обслуги. Тоже все впереди?..)

Однако вернемся к голому факту. Более приспособленный неандерталец вымер, а менее приспособленный кроманьонец разросся в современное цивилизованное человечество.

Экономика была еще присваивающей – охота и собирательство. Земля была заселена жидко. Места должно было хватать всем, и еще пустые пространства между племенами оставались.

Причин исчезновения неандертальца, строго говоря, всего две.

А) Общепринятая сегодня. Кроманьонец таки выбил неандертальца, а частично вытеснил в неудобья болот и пустынь, где несчастные вымерли от бескормицы, захирев. Потому что кроманьонец был организованнее. На первобытном уровне структурировался в более боеспособную социальную структуру.

Что имеем? Лучшее физическое приспособление сопровождалось меньшим социальным. Один неандерталец всегда был более выживающим, чем один кроманьонец. Но сто неандертальцев всегда были менее выживающими и приспособленными, чем сто кроманьонцев. (Перефразируя известное замечание Наполеона о мамлюках и французских кавалеристах.)

Индивидуальная лучшая приспособленность – соотносилась с худшей социальной приспособленностью. Личность ничто – коллектив все!

Общий итог: более полное приспособление сопровождалось большим израсходованием адаптационного ресурса. К природе неандерталец приспособился классно. А вот приспособиться к кроманьонцу он уже не сумел.

Б). Вторая причина. Она же версия. Она же вариант. Мы моделируем ситуацию, поскольку не в силах воспроизвести и проанализировать ее строго научно на уровне судебных доказательств.

Именно потому, что неандерталец был приспособлен лучше – его адаптационный ресурс был более израсходован в процессе эволюции, находился на менее высоком уровне, чем у кроманьонца.

В этом случае его не обязательно было истреблять. Сосуществовали неандерталец и кроманьонец две тысячи лет или пятнадцать тысяч лет – сказать сегодня невозможно. Антропологические находки (чудное слово – «артефакты»!) слишком неполны и разрозненны, чтобы говорить об исчерпывающей картине.

Были похолодания и потепления за этот период совместного проживания на Земле. Делалось влажнее и суше. Разражались эпидемии и исчезал корм. Падали метеориты и проносились ураганы. Бушевали магнитные бури, наступали то леса, то ледники. Вымерли неандертальцы. Не вынесла душа поэта.

А кроманьонцы выжили. Без шерсти, с меньшими мускулами и даже меньшими головами! Но с большим адаптационным ресурсом.

29. «Человек может вынести то, чего не переживет ни одна скотина», – писал летчик и аристократ Сент-Экзюпери.

30. С тех пор, как Дарвин определил обезьяну нам в предки, околоученые популяризаторы и журналисты не перестают восклицать, как это слабый и голый, без когтей и клыков, медленно бегающий и плохо лазающий, ни к чему, черт возьми, толком не приспособленный, человек стал царем природы над всеми тварями земными. Мол, пришлось напрягать ум и брать умом. Да не глупее был неандерталец!..

Меньшая морфологическая приспособленность сопровождалась огромным адаптационным ресурсом. Замучишься нас вымаривать с этой планеты.

Если брать перепады температуры и давления, влажности и ветра, солнечной радиации и разнообразия ландшафта, всеядность и способность месяц обходиться без пищи, – мы чемпионы по выживанию. Верблюд сдохнет, если кормить его мясом, а волк – капустой. Медведь вымрет в пустыне, а обезьяна – в тундре. Даже таракан не проживет в Арктике или Сахаре.

Разве что отдельные простейшие микроорганизмы, вроде бы (?) путешествующие аж в космосе на астероидах, могут дать нам фору по части выживания в любых условиях.

31. Этот огромный, гигантский фантастический адаптационный ресурс позволяет человеку приспособиться к тому, к чему не может ни одно животное.

А именно. «Феномен Маугли», о котором я писал во «Все о жизни». В раннем, формирующем, возрасте человек в состоянии приспособиться к способам существования, не предусмотренным для его вида. И даже вообще выходящим за возможности и пределы его вида, казалось бы!

Человек-волк с непостижимой скоростью скачет на четвереньках и питается исключительно сырым мясом. Человек-обезьяна перелетает с дерева на дерево и спит на ветвях, питаясь плодами и листьями.

Адаптационный ресурс позволяет человеку выходить за пределы форм существования своего вида.

Это может только он один. Самая очеловеченная кошка, собака, лошадь или обезьяна, считающие себя членом человеческой семьи, не заговорят и не смастерят одежду. Животное останется собой – даже не имея навыков охоты на воле и научившись открывать дверь.

32. Насколько мне известно, на настоящий момент (2010 г.) наукой не объяснен и не трактован тот факт, что человек в своей жизнедеятельности затрачивает на единицу собственной массы в пять раз больше энергии, чем любое другое животное.

Важность этого открытия трудно переоценить, что называется.

Это один из принципиальнейших моментов

ЭНЕРГОЭВОЛЮЦИОНИЗМА,

как я назвал мою философию. Даже забавно, что я узнал это две недели назад (А. И. Фет, «Инстинкт и социальное поведение»). С поразительной точностью факт сей уложился в мою теорию энергоизбыточности человека как неравновесного в биоценозе существа, которую в восьмидесятые годы XX века я в СССР строил на пальцах, сопоставляя разрознейшие факты из массовых и общедоступных источников.

Любое действие есть энергетический акт.

Гомеостаз человеческого организма есть сложнейший комплекс биохимических и биофизических реакций. Соединение действий нервной и эндокринной систем являет буквально фантастическую согласованность и целесообразность органов и тканей.

Теперь смотрите. Головной мозг для своей деятельности потребляет очень мало энергии. Но. Вот человек усиленно думает. Температура тела повышается на полградуса или даже больше. Пульс учащается. Давление повышается. Пот капает! Это школьник решает задачу или писатель пишет рассказ.

Весь комплекс физиологических реакций здесь нужен только для того, чтоб возбудились в должной степени несколько участочков коры мозга. Думанье – цель и итог мощнейшей и сложной работы всех внутренних органов. Потому что на состоянии их всех сказывается процесс возбуждения центральной нервной системы.

Типа: мал золотник, да на его работу весь паровоз работает.

Сравнение: чтобы поместить маленький кусочек металла в тело врага, нужен порох, ружье, мастер-оружейник, металлург и геолог, интендант и сапожник в тыле дивизии, крестьянин для выращивания жратвы стрелку и шофер для доставки его на фронт, и т. д. КПД процесса таков, что не менее двадцати человек в экономике, руководстве и тыловых службах фронта необходимо для одного бойца на передовой.

Человеческий организм по сложности устройства не имеет ничего равного во Вселенной. На координацию действий всех его органов и тратиться львиная часть расходуемой энергии. Чтобы нужным образом сработало что-то одно – приходится работать и перестраиваться всему остальному.

Адаптационный ресурс – это способность перестроить функционирование организма при сохранении гомеостаза в новых условиях, подразумевается – в неблагоприятных, тяжелых, препятствующих нормальной жизни организма условиях.

33. Чем сложнее перестройка и больше ее ресурс – тем больше энергии требуется организму для адаптации.

Или наоборот: – Чем больше в организме энергии – тем в большей степени он может перестроить свою работу в изменяющихся неблагоприятных условиях.

Пятикратное по сравнению с другими животными энергообеспечение – обеспечивает человеку больший по сравнению со всеми животными адаптационный ресурс.

34. Физиологическое энергообеспечение разума и адаптационная функция разума требуют отдельного разговора в другом месте.

35. Отличие мозга человека от орангутанга или дельфина следует искать не столько в объеме мозга и поверхности коры, сколько в количестве потребляемой энергии, которой обеспечивает его организм.

Сравнение. Мощность двигателя зависит не только от объема цилиндров. Но и от степени сжатия. От наддува. От октанового числа бензина. Два очень похожих по форме и размеру двигателя могут отличаться по мощности в несколько раз.

У нас в голове здорово доведенный и форсированный двигатель.

…

(Замечание на полях:) Продолжают удивлять глупостью бесконечно продолжающиеся восторженные сетования, что «мозг наш используется всего на пятнадцать (десять, двенадцать, шестнадцать) процентов своих возможностей». Мол, когда научимся использовать мозг на все сто – вот тогда потрясем мир своим массовым гением!

А печень на сколько процентов используется? Можно использовать на все сто – чтоб отказала сразу.

Использование сердца на сто процентов – это пока тут же не разорвется. Почки на все сто – это пока тут же не закупорятся. И т. д.

Любой двигатель в индивидуальном порядке можно довести и форсировать до такого уровня, что он выдаст на полминуты мощность в несколько раз большую – и тут же заклинит или взорвется. Ибо даже при работе двигателя на все сто процентов расчетной мощности – у него остается ресурс прочности и выносливости металла. Именно этот ресурс позволяет ему работать расчетное количество часов – запас прочности и выносливости дает во временном измерении тот самый моторесурс.)