Текст книги "Человек в системе"

Будучи помещены в мир безобразия, мы найдем красоту и там.

Основа красоты – в способности субъекта воспринимать красоту.

Красота объекта относительна.

Способность и потребность субъекта испытывать чувство красоты – абсолютна. Первична и определяюща.

40. О, всей высокой душой Человек с большой буквы стремится к Красоте с большой же буквы. Но когда ворона перебирает клювом яркий лоскуток и клок блестящей жестянки, которыми она украсила свое жилище, – разве ее воронья душа не радуется красоте жизни? Украшения доставляют ей положительные эмоции – и никакой пользы.

Не пользой единой.

41. Изначально эмоциональный аппарат любого существа направлен на получение пользы для жизни и избегание вреда. По мере развития и изощрения эмоционального аппарата его потребности дистанцируются от вреда-пользы и начинают искать удовлетворения где ни попадя. Наслаждение отделяется от пользы. Самая грубая обманка – наркотик.

Но к этому необходимо добавить вот что. Человек по сущности своей – энергоизбыточен. Его энергия психическая, эмоциональная – также избыточна. Человек склонен к ярости и наслаждению более, чем необходимо для выживания и воспроизводства. Этот энергоизбыток и есть движущая сила культурной эволюции.

Эмоциональный избыток человека ищет, к чему прицепиться. Он ищет по сторонам не только возможность и повод переделывать мир. Он ищет по сторонам возможность испытывать наслаждение, ни хрена при этом не брякая палец о палец.

Для этого наслаждения нужно особое состояние души, сверх среднего возбужденное и чуткое. И нужна некая организация, структуризация внешнего объекта в сочетаниях линий и красок, которая через зрительный нерв возбуждает мозг именно таким образом.

«Эстетически развитый человек» – это тот, кто путем обучения и повторения научился испытывать чувство красоты от созерцания все большего числа все более разнообразных объектов. Причем в этих объектах предметная образная основа играет все меньшую роль. А формальная атрибутика – все большую роль. Также и симметричная, ритмическая, пропорционально-гармоническая основа играет все меньшую роль (как простая и общедоступная) – а несимметричная, формально-фрагментарная, асинхронная основа – роль все большую.

42. В большом ряде случаев мы имеем бесспорную относительность и условность красоты. В нее надо «въехать», как в двенадцатитоновую музыку или вообще восточную мелодику.

Наилучший показатель условности красоты – это мода, условная и относительная по своей сущности. Обвыкшемуся в своей моде человеку мода другой эпохи почти всегда кажется нелепой и некрасивой. Ибо его жажда прекрасного насчет внешнего вида людей пластично лепится к тому, что наблюдает вокруг ежедневно – в каноне условно лучших образцов моды.

43. ПОШЛОСТЬ. Ну как же можно не сказать о пошлости, коли речь о красоте!

Эстету пошл коврик с лебедями. Или стихи Асадова. Или обвешанная брюликами купчиха. Или быдло в реалити-шоу. Но – люди эстетически невзыскательные видят в этом красоту! Они искренне испытывают те же чувства, что эстет – при полотне Брака или стихах Пастернака.

Что есть пошлость? Банальность, эпигонство, примитив? Отсутствие глубины, многозначности, оригинальности? Но если речь идет о вечных ценностях – любви, патриотизме, порядочности? Что тут можно сказать нового?.. Или – вообще теперь молчать?..

А самый первый-первый художник, который нарисовал пруд с лебедями – он был гений? Или уже тоже сразу пошлый? А примитивный Руссо или Пиросмани – они пошлые? Или гении? Или кому как?

Меня крючит от сладкоголосой песни: «А я люблю мои места родные, мои родные милые места». Или: «Как упоительны в России вечера». Комар вас в промежность не жалил. А вечера в фиордах или на тропических островах вам сильно противны? Но людей – трогает до слез!

В общем и целом получается так:

Пошлость – это изображение сильных чувств примитивным образом ниже эстетических представлений субъекта.

Образный уровень объекта (высокий) и эстетический уровень объекта (низкий) находятся в диссонансе с точки зрения субъекта.

Или:

Пошлость – это диссонанс между высоким образным и низким эстетическим уровнями объекта.

Во! Ай да сукин сын! Кто? Ну, я знаю…

Поскольку образный уровень (любовь, смерть, труд) довольно объективен, а эстетический (выбор слов, интонаций, поз и т. д.) – довольно субъективен и зависит от эстетики искусства эпохи и моды в социальном слое, – то пошлость есть нечто необъективное, относительное, вкусовое.

Можно еще проще? Все можно, если попросить по-хорошему:

Вкус – это способность ощущать соответствие формы содержанию.

Пошлость – это несоответствие слабой формы сильному содержанию, при котором содержание гибнет.

Для кого гибнет? Для того, у кого вкус тоньше, чем у автора пошлости. А для его единочувственников – ат-личное содержание!

43-А. Пока форма развивается по пути усложнения, изощрения, многослойности – преимущество эстета над чуркой явственно. А вот когда в эпоху модерна и постмодерна идет примитивизация формы – то о дегенерации культуры мы говорим в отдельной главе. Это уже контркультура.

44. Одно из главных стремлений человека – стремление к положительным эмоциям.

Стремление к положительным эмоциям может оформляться в действия к достижению цели. А может оформляться в «прицепление» эмоции к готовому объекту, когда не требуются действия.

Принципиальное отличие человека от всех прочих созданий – не просто пятикратные энергозатраты на единицу действия, не просто энергоизбыточность, но энергоизбыточность психическая. Резко повышенная мощность центральной нервной системы, оформленная в разум. Избыточная для простого выживания мощность процессов в центральной нервной системе имеет одним из аспектов повышенную мощность эмоциональную.

Человек эмоционально избыточен.

Он радуется и грустит, наслаждается и страдает решительно больше, чем необходимо для совершения действий по выживанию и воспроизводству.

Вообще эмоция – толчок к действию. Но:

У эмоциональной сферы – свой КПД. Не вся энергия пороха идет в полет пули, не вся энергия лампочки – в свет; не вся энергия эмоций – в действие. Природа работает с запасом. Эмоциональный запас должен неслабо перекрывать минимально необходимый для действия, чтоб всегда преодолевать инерцию покоя, инстинкт лени, и со вздохом, потянувшись и ворча, идти что-то делать.

Запас эмоций есть всегда, ибо их КПД никогда не может равняться ста процентам. Всегда есть НЗ эмоций на крайний смертельный случай (его только долгой мукой в концлагере выжечь можно, пожалуй).

Избыточно эмоциональный человек, стремясь к положительным эмоциям сверх возможных действий, испытывает эти положительные эмоции также от минимальных (визуальных, акустических) контактов с внедейственными, внеполезными, внепотребительскими предметами. Определенные особенности форм этих объектов служат пусковыми раздражителями для центральной нервной системы человека. Возникающие при этом положительные эмоции мы и называем в частности ощущением красоты.

Источник и причина красоты – в способности и потребности субъекта ощущать красоту.

45. С точки зрения голой и последовательной целесообразности выживания – способность ощущать красоту излишня, избыточна.

Но для достижения цели – необходим несколькократный запас сил и средств живого существа, ибо в природе много препятствий и неожиданностей. Недаром в зоопарках живут втрое дольше, чем в дикой природе.

Эмоциональный запас, и запас избыточный, – необходимый аспект человеческого устройства.

Ну, а красота – естественное и необходимое следствие этого необходимо-избыточного эмоционального запаса.

Можно сказать:

Ощущение красоты – это энергетически оптимальный, безрасходный, сброс эмоционального излишка и удовлетворение потребности в положительных ощущениях.

46. Остается только ответить, чем красивое лицо красивее некрасивого. Вопросик такой вечненький, на минуточку.

Для начала: красивое лицо для негра, китайца и европейца выглядят по-разному. Относительность лица налицо. Ну, эпоха и социальный слой тоже некоторое значение имеют.

Дальше. В любой деревне есть первый красавец и первая красавица. Так что относителен не только тип красоты, но и степень.

А дальше, к наличествующему лицу мы (увы, о горе мне!) подходим с линейкой Пифагора и циркулем Розенберга и начинаем мерить. Чем Парфенон красивее Христа Спасителя, а Казанский собор – Исаакия? Пропорциями, пропорциями. И вот это соотношение линий и углов, прямых и радиусов, носов-губ-ушей-бровей и т. д. и вызывает (какой пр-римитив…) ощущение красоты. Излучение гормонов и прелесть мимики мы сейчас не рассматриваем.

По-живому: вся мощь полового отбора подключается к восприятию красоты евонной/ейной, и сильно застит взор, и любовь зла, и любишь козла. А по-теоретическому, без «человеческого фактора», а чисто по внешности – увы, вот так довольно примитивно.

А почему любимая всегда красивее нелюбимой? А потому что, глядя на ее черты, ты испытываешь сильнейшие положительные эмоции, и уже плевать, какие это черты. Красота – для чужих, любимая красива всегда.

…

[Отрывки черновика.] Способность испытывать ощущение красоты – это свидетельство избытка психической энергии человека сверх необходимого: стресс возбуждаем нейтральным объектом внеприкладной формы.

Способность ощущать красоту – это немотивированное позитивное возбуждение в поисках точки приложения.

Стремление к красоте и отвращение к уродству – это преобладание позитивного отношения к жизни: это эстетическая плоскость все того же стремления достичь счастья и избегать страдания, которое есть стимул к действию и переделыванию мира.

Красота – это чистый экстракт счастья без провоцирующего стимула к действию. Красота – это чистый экстракт счастья без иллюзии необходимого достижения и обладания.

Наличие красоты для человека – это избыток эмоций по отношению к действиям.

Как разум есть психическое оформление избытка энергии – так эстетика есть оформление избытка психической энергии вне прикладной сферы как реально не мотивированных положительных эмоций.

Способность ощущать красоту – это дополнительный выпускной клапан психической энергии и одновременно форма переживания немотивированных положительных эмоций.

Акт восприятия красоты как утилитарно не мотивированная эмоция – аналогичен поллюции как сексуальному клапану: непроизвольный акт пика и сброса эмоционального напряжения. Эмоциональное напряжение в избытке – первично. Красота подобна эротической грезе: подсознание ищет оформленный образ в сознании, ассоциирующийся с имеющимися эмоциями.

Эстетика – это абсолютизация немотивированных эмоций в немотивированных формах. Это расширение и изощрение эмоциональной сферы по формам, направлениям, материализациям и комбинациям приложений к объектам.

…Юнг безусловно должен сказать, что красота природная, внесоциальная и внеисторическая, есть архетип, коллективное бессознательное. Социально-исторический же тип красоты вариабелен, т. е. представления о прекрасном входят в подсознание в детском процессе заполнения обучающихся емкостей разума.

Стремление к красоте и способность ощущать красоту – это аспект и следствие стремления энергоизбыточного человека к максимальным ощущениям.

____________________

<Зачеркнутые фразы.> Чувство красоты – это антипод депрессии и хандры, каковые есть эмоциональный ресурс в негативе.

К красоте более склонен неустойчивый тип психики: таков художник. Красота переживается неврастеником неврастенично, истериком истерично.

Красота – это система как форма. Разрозненные элементы системы сами по себе не несут ее качества.

«Красота спасет мир» в переводе на современный разговорный язык звучит: «Стремитесь к совершенству, идиоты, а то вам хана!»

Копия и подлинник

Вот есть два экземпляра знаменитой картины. Оба втюханы владельцам за огромные деньги. Собирают экспертов, тонких знатоков живописи, лучших в мире профессионалов по изучению творчества этого художника. И они расходятся во мнениях. И только радиоуглеродный анализ, предположим, поможет разобраться. И тогда подделка теряет цену, и владелец рвет волосы.

Если эксперты не могут различить два исполнения одного шедевра – то какая вам разница? Гениальность и блеск картины – как могут измениться от химико-физического анализа ткани?..

То есть. Эстетическое качество изображения измениться от экспертизы не может. Меняется социальный статус артефакта! Да: ты благородный храбрец, красавец-силач, – но ты не граф, ты самозванец! ты не древней крови, твой дед крестьянин…

Оставим в стороне эдакую биржу мировой мафии торговцев картинами, которые накачивают цены знаменитых полотен, превращая их в своего рода акции, на игре которыми богатеют. Это только механизм. А мы о сути:

Бешеная цена выражает культовое отношение к знаменитой картине великого мастера. Цена означает: мы все считаем это обалденной ценностью. Мы знаем, мы верим, мы убеждены: именно этот экземпляр имеет для нас огромное эстетическое и общекультурное значение. Это – одна из вех в нашем социокультурном пространстве. Это – один из штрихов нашего представления о мире.

То есть. Именно этот художник, и именно его картина, а не любое число неотличимых копий, – одна из системообразующих ценностей нашего социума. Наш взгляд на разные предметы, а сейчас в частности на эту картину, объединяет нас в народ и социум. Ибо социум объединяется именно единством взглядов людей по разным поводам.

Системообразующая функция шедевров. Ее никто не может отменить.

«Шедевр», строго говоря, означает: первый по качеству и значению среди примерно подобных себе. Верхний камень огромной горы предметов искусства своего рода. Верхнего никто и ничто не может отменить, заменить или стать вровень. Ибо он в принципе первый.

Социокультурное пространство мифологично по своей природе. Объективные критерии мешаются с условными. Любое искусство условно. А-а! – социокультурное пространство тоже структурировано!! В нем есть периферия и центр, вершина и окружающее ее понижение. И Главный Шедевр на вершине. И другие шедевры пониже. Как места в зале – по значению, по рангам гостей.

Структурированность социокультурного пространства – одно из отражений, один из аспектов структурированности социума как такового. Это психологический аспект структурированности социума. И это эстетическая форма структурированности единого социопсихологического пространства.

Если признать подделку социально равной подлиннику. То тогда и другие картины других художников, современников этого главного, надо признать не хуже. Качество их также прекрасно! И тогда любой, что ли, поднаторев в технике, станет не хуже Рафаэля и Пикассо! (Гм. Особенно Пикассо…) И непонятно будет – каковы же наши художественные ценности и взгляды? И эстетическое отражение социума развалится на куски – что отражает системный распад, дегенерацию, упадок…

Особенно легко подделывать «современное искусство», где мазню ослиным хвостом даже эксперты не отличат от знаменитого и дорогого полотна знаменитости. А здесь-то в чем разница???!!! А в том, что мы условились: это – гений, а это – осел. То есть: здесь социальная сущность шедевра обнажена до предела. Любой может намалевать такое. Но только «подлинник мастера» имеет рыночную ценность, а через нее социальную ценность, а через нее нас убеждают в эстетической ценности.

«Знаковая картина» – это эстетический знак социума. Системообразующий знак социума в эстетической плоскости. Знак структурообразующий – на уровне психологии социума.

«Культовая картина» – это что? Это артефакт социального культа на уровне эстетики. Эдакий психологический репер на карте эстетики. «Культ» означает: не фиг думать – ценить и восторгаться надо! Думать меньше – восторгаться больше! Характерно, что именно с падением собственно эстетического уровня современного искусства – появилось понятие и термин «культовый» насчет искусства. Ибо «культовым» можно сделать любой предмет, если уговориться всем, чтоб испытывать к нему определенное отношение: отношение общее, одинаковое, единообразное. Не один ли хрен: поклоняться роще, скале, куску хрусталя, идолу или куску ткани с пятнами и линиями. Смысл поклонения религиозного и эстетического, конечно, разный. Но системообразующая сущность единого поклонения, структуризация сознаний всех индивидов в единообразное сознание по этому поводу, – вот это единение одно и то же по сути.

…Отбор подлинника среди адекватных неотличимых копий – это поиск артефакта как системообразующей ценности культурно-психологического пространства социума. Это социальная коррекция общественного сознания: всем думать так! всем считать так! всем иметь за шедевр только это, а не то и то! Это – стремление социума к единообразию оценок, к четкости систем координат. Чтоб – едино!

Катарсис

Это, стало быть, чувство очищения страданием, которое испытывает зритель, сопереживая героям трагедии. Чувство печальное, и однако вдохновляющее и возвышающее. По универсальному гению Аристотеля примерно так.

Уточним: если упал самолет – это трагедия, но это не та трагедия. Это катастрофа, это ужас, это скорбь, это страшное невезение. Но не трагедия в античном, в театральном, в эстетическом смысле. Кстати, смотря с кем был самолет. Может, это вообще праздник для народа. Важно – кто упал! Но главное – как упал.

Нет зрелища более излюбленного богами, чем смертный в борьбе с роком. Вот трагедия – это смертный в борьбе со своим роком. Причем рок побеждает, но смертный жутко борется до конца. Эдип. Язон. Ахилл. Сид. Отелло. Оптимистическая трагедия.

Гм. А вот маленький человек жил-жил плохо, а потом заболел и умер. Это трагедия? Вроде да. А почему тягомотина? А потому что жизнь и смерть отнюдь не каждого тянут на трагедию. Все мы смертны. А могильщики пьют и шутят.

Трагедия – это испытание человека на прочность во всем диапазоне вплоть до полного разрушения.

И под этими невозможными, непереносимыми нагрузками, – герой являет то величие души, которому просто нет поводов проявиться в обстоятельствах обычных, нормальных, где жить можно. Обнажаются качества, скрытые в обыденной жизни. Являет себя глубинная суть его натуры – и она величественна и тверда.

Трагедия – это сагитальный разрез души человеческой, после которого остаться в живых уже невозможно. Трагедия выявляет в человеке то глубинное и основополагающее, чего иначе не увидеть. И только если в этой глубине обнаруживается характер несгибаемый и благородное мужество, бесстрашие перед смертью и готовность принять судьбу не склоняя головы и сражаясь до конца, – вот только тогда это Трагедия. А иначе – история жизни и гибели еще одного человека из всех живших на земле.

Трагедия – это тест на героизм, так сказать.

Такого человека особенно жалко, потому что он хороший и храбрый, и ведет себя достойно в любых обстоятельствах. И ему особенно сочувствуешь. И одновременно им гордишься – он супер, он достоин всего лучшего.

Вот это сочетание глубокого сочувствия и возвышающей гордости – и называется катарсисом. Сочувствия, потому что уж так он хорош, и так ему трудно, и так хочется, чтобы он победил и остался в живых, и так жалко его, и почему гибнут такие люди, а шваль всякая живет. И любовь есть в этом чувстве, потому что невозможно не тянуться душой к такому человеку, и влечение испытываешь к нему сильное. И горе потери, и тоска с печалью, что так устроен мир, что погибают в нем самые лучшие, самые благородные, самые сильные и красивые. – И гордость за него, что он не сдался и не уронил себя. И гордость, что ты тоже принадлежишь к этому народу, к роду людскому, это ведь – о каждом из нас, как мечтал бы он действовать в подобных обстоятельствах, если б попал в них… и если хватило бы сил и мужества. И ощущение сил своих огромных – вот что человек может! и вот что может каждый из нас, и я могу. И готовность внутреннюю тоже быть героем, и тоже бороться беззаветно и умереть бесстрашно, чтоб плакали люди по тебе и гордились тобой.

Катарсис – это смешение скорби и гордости, достигающих такой силы, что они смешиваются в одних и тех же слезах. Это счастье, рождающееся из горя, в котором герой явил непобедимость.

Юмор

Рассуждение о юморе – это в эстетике аналог короткой обязательной программы в фигурном катании. Маршальский жезл не жезл, но майорский погон достать из солдатского ранца представляется что пора.

Если я не прав – поправляйте:

1. Сначала разделим объективную и субъективную составляющие.

У каждого есть представления о смешном: ситуации, выражения, классические анекдоты. При этом один смеется там, где другой молчит тупо и неодобрительно. Чувство юмора весьма индивидуально по силе и эстетической оформленности – и однако возбуждается внешними и вполне объективными факторами. Т. е.: повод к смеху объективен как событийный факт – но субъективен по восприятию: чего ржать?

2. Субъективная составляющая может быть разделена на физиологическую и культурную. Смех – это процесс весьма физиологический, причем малоподконтрольный. Внешний же возбудитель смеха задействует в человеке культурную программу, в системе которой он и расценивается как смешной.

3. Ложимся на дно вопроса и рассматриваем истоки. Что есть смех с точки зрения физиологии: механизм запуска и произведения смеха каков?

Это возбуждение и разрядка возбуждения. В одном из участков центральной нервной системы возникает очаг сильного, неконтролируемого возбуждения. Возбуждение спонтанно и скоротечно, и в считанные десятки секунд сбрасывается через смех.

Что происходит при этом возбуждении? Выбрасывается адреналин. Кортизол. И еще выбрасываются эндорфины. И это воспринимается как сильная положительная эмоция.

4. Адреналин есть готовность и приказ: «Дерись или беги». Его впрыск сопровождается скачком давления, усилением сокращений сердца, выбросом сахара, активизированное дыхание вдувает в организм больше кислорода для окисления и перевода вещества в работу, температура тела повышается от начинающих активнее выделяться калорий, мышцы непроизвольно напрягаются. Силы увеличиваются! И им требуется какое-то применение! (Иначе, без расходования поданных ресурсов по назначению, стресс будет иметь уже скверное следствие – долго не снятые реакции дадут трещинки в сосудах, отложения бляшек, снижение иммунного уровня, от чего болезни развиваются в слабых местах, и т. д.) Стресс требует разрешения. Так устроен организм. И не только наш – но любого животного.

Смех – это стресс.

Гм. Будем точнее и внимательнее.

Вот вся совокупность описанных физиологических процессов – это и есть стресс как реакция организма на внешний раздражитель. Значит, следует сказать так: предваряющее и обуславливающее смех состояние организма есть стресс.

Смех – это способ разрешения стресса. Снятия стресса, следствие стресса, результат стресса.

5. При этом не страшно, не опасно, не трудно, и ничего не надо делать. А напротив – еще и приятно. А что приятно без конкретных дурных побочных следствий – то организму полезно. Положительные эмоции поддергивают иммунитет, латают дыры в организме, повышают активность и выживаемость. (Они значат: жить – хорошо! ты – нужен, хорош, правилен, победителен! – так живи, этот мир – твой.)

Смех – это оптимальная позитивная форма разрешения стресса без каких бы то ни было действий.

5-А. Повод к смеху вторичен. В том смысле, что первична сама способность организма смеяться. Где есть способность – есть и потребность. А повод всегда найдется.

Повод для смеха относителен – механизм смеха абсолютен.

Подводники знают, что после пережитой под водой опасности, неожиданной и смертельной для лодки и экипажа, когда вот только что пронесло, – бывают периоды массового неудержимого смеха – вдруг, над любой ерундой: хохочут хором и пытаются повторить какое-то сказанное слово, или жест, или гримасу чью-то – в сущности не важные. Адреналин выходит.

«Напал неудержимый смех» – это знакомо любому. Показанный палец вызывает взрыв хохота, невозможно остановиться, и еще несколько раз, утихнув было, приступы смеха возобновляются. Повод может быть изначально ерундовый. А вот под настроение. А вот начал – и не перестать.

Пока адреналин и эндоморфины выше среднего уровня – будет ржать, как конь.

Настроение бывает смешливое и несмешливое, когда одни и те же поводы вызывают разную реакцию.

Молодые девушки куда смешливее старых ворчунов. У них что – чувство юмора лучше? Нет – юный организм веселее, гормоны брызжут!

6. Так сам-то смех – это что такое? Как это «разрешение стресса» выглядит?

Очень сильные пульсирующие сокращения мышц. Переходят в мелкие повторяющиеся спазмы. Прежде всего – мышцы живота, межреберные и грудные мышцы, диафрагма, – то, что работает при дыхании. После сильных и долгих приступов смеха может болеть живот (прям как после тренировки).

Мышцы бедер, поясницы, плеч, шеи, – человек мелко и активно трясется. Активная мимика сменяется бессильной гримасой. Можно махать руками, топать, перегибаться и т. д.

Сильные, мелкие, частые спазмы мышц, обеспечивающих дыхание, буквально ударами выбивают воздух из легких. Короткими сильными толчками воздух вылетает через ритмически спазмирующуюся гортань. Голосовые связки также работают сильными раздельными толчками.

Прибавьте к этому, что после смеха оказывается: вы вспотели, у вас текут слезы и сопли, вы буквально устали от смеха. Все правильно: активизировалась деятельность слезных и слюнных желез, повысилось потоотделение и температура тела.

Смех – это работа. Это сброс энергии, мгновенно изготовленной организмом под влиянием неожиданного внешнего раздражителя.

Сброс быстрый, безопасный, эффективный и приятный.

7. Почему безопасный? Потому что ситуация безопасна. Не надо ничего предпринимать. И это жутко приятно. Сильное возбуждение есть – а опасности и необходимости действовать нет.

8. Тогда, черт возьми, что это за ситуации, на которые организм так возбуждается, а опасности нет никакой? Кстати – фильм ужасов тоже безопасно возбуждает, но юмор там обычно отсутствует. Сильные ощущения без реальной опасности, которые поставляет фильм ужасов, – это еще не юмор.

– Объективную составляющую юмора можно условно разделить на юмор ситуативный и вербальный.

Вербальный же юмор можно разделить на, опять же, ситуативный – и стилистический. Речь может просто передавать события, вызывающие смех. А может речь содержать такие словосочетания, применять слова в таких значениях, что это забавно и смешно само по себе.

Но то общее, что есть во всех формах юмора – это нарушение ожидания. Юмор – это нарушение привычной связи явлений и/или слов. Юмор – это разрушение трафарета. Юмор – это нештатная ситуация. Юмор – это неожиданность. То есть:

Юмор – это фактор неожиданности в окружающей среде.

9. Упала ветхая старушка – это не смешно. Упал супермен на ровном месте – это может быть смешно.

Человек раздевается и заходит в парилку. Это нормально. Раздевается – и оказывается с веником и шайкой на производственном собрании, – это смешно.

Чарли Чаплин – это маленький, слабый, добрый и незадачливый посрамляет больших, злокозненных и сильных, им этого вроде и не желая.

Мышонок, издевающийся над котом – это смешно. Наоборот – это кошачьи охотятся на мелких грызунов.

Под человеком разваливается стул, и он падает на пол: смешно. Человека двое бросают на пол, – не смешно.

Гурман сует в рот дрянь и отплевывается: может быть смешно. Человеку силком пихают дрянь в рот, – не смешно.

Список можно продолжать до бесконечности. Юмор останется чем-то взламывающим ожидание, привычку, трафарет, норму.

Юмор – это вместо ожидаемого, нормального, никак не затрагивающего твоих представлений о течении жизни – ты получаешь нечто, что привлекает внимание, требует осознания, не вписано в стереотип представлений о жизни.

Юмор – это нарушение стереотипа.

10. Мы выжили в этом мире, потому что сумели преодолевать все опасности. Мир не застал нас врасплох.

Мы были некогда почти вовсе в гомеостазе с природой. Были ее частью. И любое изменение в окружающей среде – требовало внимания, рассмотрения, оценки, приспособления. Любое изменение могло оказаться гибельным. При любом изменении необходимо было принять решение: это опасно? или нет? бежать? или нет? или драться?

Инстинктом выживания любое нарушения стереотипа в окружающей среде воспринимается как фактор повышенной опасности.

Любое животное опасается всего незнакомого и непонятного. «Непуганые звери» быстро истребляются или быстро учатся распознавать опасность. Осторожность, предусмотрительность, готовность к опасности – залог выживания.

Высокоэнергетичный человек (те самые в пять раз больше калорий потребляемой энергии на кило живого веса!) – выжил и победил еще потому, что особенно зорко, готовно и сильно реагировал на все окружающее. Гм. На стадии развития австралийских аборигенов вообще убивали всех чужих. На всякий случай. Для большей гарантии выживания своей группы.

На новом месте кошка забьется под кровать и будет настороженно блестеть оттуда глазами сутки. В незнакомом месте, да еще ночью, вы вздрагиваете от шороха и подпрыгиваете от неожиданного и незнакомого голоса. Вид необъяснимых явлений типа НЛО вызывает у человека жутковатый холодок.

Инстинктивная реакция на нарушение стереотипа – адреналин.

Инстинктивная реакция на адреналин – драться или бежать.

Или смеяться.

11. Если эффект смешного, вот возникновение и формирование позыва к смеху, разделить на стадии, то получается примерно так:

Сначала нечто привлекает неожиданно наше внимание.

Затем (стадии коротки, все происходит чрезвычайно быстро) оказывается, что это «нечто» не может быть автоматически внесено в одну из знакомых цепей событий. Автоматический определитель «опасно-безопасно», «хорошо-плохо», «нужно-ненужно», – не срабатывает.

Тогда, и это значит, – происходит сбой в системе постоянного инстинктивного автоматического контроля по координации всех реакций организма в окружающей среде. Вспыхивает сигнал: «Что-то не так!»

Вслед за сигналом «что-то не так!» организм выполняет совершенно инстинктивный комплекс действии: «Готовься!» Это чувство сродни испугу, но испугом его назвать еще нельзя. На этой стадии адреналин, кортизол, сахар, напряжение, – резко растет. Взлетает пик внутреннего напряжения организма.

Но одновременно с мобилизацией организма по команде «Готовься!» растет возбуждение участка головного мозга, ответственного за распознавание и анализ информации извне. Что и естественно. Надо же знать, к чему готовиться. Надо понять нештатную ситуацию, чтобы оптимально на нее отреагировать. Центральная нервная система стремительно возбуждается. Идет осознавание ситуации.